CC BY
222
Философия. Культурология
110 Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лоб ачевского. Серия Социальные науки, 2008, № 4 (12), с. 110-
УДК 1(091)
ОНТОЛОГИЯ ПЛАТОНА И ПЛОТИНА: СХОДСТВА И РАЗЛИЧИЯ
© 2008 г. А.А. Коваленок
Нижегородский государственный педагогический университет zara@fsn.unn.ru
Поступила в редакцию 11.11.2008
Сравниваются некоторые аспекты учений о бытии двух выдающихся «персональных центров» античной философии - Платона и Плотина. Предпринята попытка выявить тот общий корень, из которого произрастают их онтологические концепции, опираясь на их собственные тексты и также на исследование их творчества такими известными авторами, как А.Ф. Лосев, П. Адо, Дж.М. Рист, И.В. Берестов, Т.В. Васильева, Ю.А. Шичалин, А.Л. Доброхотов и ряд других. Центральное и главное, что объединяет платоновскую и плотиновскую теории бытия, состоит в их принадлежности к объективно-идеалистической парадигме, но имеющей свою, античную специфику, что отличает её от объективного идеализма всех других эпох. Даётся анализ этой специфики. Раскрываются также и различия между онтологиями Платона и Плотина, вытекающие из своеобразия и особенностей эпох, в которые они творили, из разности стиля и мироощущения этих мыслителей. Но при этом показано, что Плотин не является простым комментатором Платона, что он создал уникальную и самобытную теорию триадичного, эманирующего бытия, повлиявшую на дальнейшее развитие мировой философской мысли.
Ключевые слова: бытие, единое, идеальное единство мира, идея, космос, объективный идеализм, онтология, платоническая триада, тождество материального и идеального, эманация (апоройа).
Эта статья представляет собой сравнительный анализ некоторых аспектов учений о бытии двух столпов древнегреческой философской мысли - Платона и Плотина. Их онтологические платформы остаются предметом тщательного рассмотрения вот уже много сотен лет, включая и наше время. Это неудивительно. Хотим мы того или нет, но наше мышление - благодаря пронизывающей его логике - всё ещё остаётся глубоко греческим. Синтез идей Парменида, Платона, Плотина - архетип, парадигма большинства последующих онтологических концепций. Здесь хотелось бы сосредоточиться на двух «персональных центрах» - Платоне и Плотине.
Безусловно, есть то центральное и главное, что объединяет теории бытия Платона и Плотина. И это центральное и главное состоит в том, что их теории бытия были идеалистическими, причём объективноидеалистическими. И более того, как показал А.Ф. Лосев, эти теории бытия отражали античную специфику этого объективного идеализма, заключавшуюся в телесночувственных интуициях в понимании бытия, в ощущении того, что бытие - это тело и что любое, даже самое идеальное, духовное начало должно как-то присутствовать, оформлять себя в материи, запечатлевать себя в ней, будь то идеи Платона или Единое, Ум, Душа Плотина.
А.Ф. Лосев в своих изысканиях показал, что платоновские идеи имеют свою собственную, пусть тончайшем образом организованную, идеальную, но всё-таки материю. Сам Платон пытался преодолеть дуализм идей и вещей материального мира. Идеи у него одновременно и имманентны и трансцендентної вещам. Идеи присутствуют, участвуют в вещах, а вещи подражают идеям (об этом у него содержатся рассуждения в диалоге «Парменид»). Что же касается Плотина, то и у него основное содержание философии, если дать его в одной формуле, заключается в строжайшей диалектике трёх основных ипостасей: Единого, Ума и космической Души - и в учении о воплощении этой триады в чувственноматериальном космосе. Причём этот Космос = Бытие понимался у Платона и Плотина как бытие вечное, совершенно объективное, как Абсолют, центрированный сам на себе, ни от кого и ни от чего не зависящий, ни в ком и ни в чём не нуждающийся. Это была онтология в её объективно-идеалистической версии. Никакой центрации Я, субъекта, подчёркивания личностного начала античность не знала. Такое осознание субъективности, личности, индивидуальности, несущей в себе
деятельностные, активистские, творческие, преобразующие начала, могло быть лишь продуктом Нового времени. Античности подобного рода интенция была глубоко чужда.
А.Ф. Лосев в своих исследованиях показал, что вся античность не знает понятия Я, субъекта, вообще личности как таковой. Ни в греческом, ни в латинском языках нет даже слова «личность». Вся античная культура, столь великолепная своей чувственно-наглядной формой, была внеличностной. И Идея Платона, и Сверхъединое Плотина так же, как собственно и Бытие Парменида, и Число Пифагора, являлись имперсональными, безличностными и внеличностными, объективно существующими абсолютами, творящими всю реальность, всё бытие - и космос, и природу, и человека. Все многообразные проявления бытия - это производное, так сказать, дериват от этих вечных, объективных, онтологически
самостоятельных, творящих всю реальность, субстанциональных и абсолютных праформ, моделей, парадигм, образцов.
Итак, можно утверждать, что
объединяющим звеном онтологии Платона и Плотина является признание ими объективного, абсолютного бытия, зависящего только от самого себя и существующего вне и независимо от человеческого субъекта. А такое абсолютное бытие и есть Космос, понимаемый как живое трёхмерное тело. Античность, в том числе и через онтологические модели Платона и Плотина, утвердила примат человеческого физического тела и чисто телесную структуру всех ценностей, каким бы духовным содержанием они ни обладали по строению мысли, по типу своего развития и по самому принципу своего конструирования. Здесь можно говорить об определённом даже тождестве материального и идеального, но, разумеется, при примате идеального, иначе это был бы уже не идеализм. Античные мыслители трактовали свои идеалы, прообразы, праформы при помощи телесных структур и вполне вещественных становлений. И Платон, и Плотин при разработке самых сложных и изощрённых идеалистических концепций мироздания никогда полностью не отказывались от вещественно-телесного, материального аспекта. Эти праформы, идеи не изолированы от материальной текучести вещей, но скорее представляют собою их же собственную упорядоченность и
закономерность. Можно согласиться с А.Ф. Лосевым, что у античных идеалистов, в том числе Платона и Плотина, идеальное есть во многих аспектах то же самое материальное, но только данное в особенно тонком, лёгком и светлом виде.
Продолжая далее сопоставлять онтологию Платона и Плотина, можно отметить, что Плотин по очень многим вопросам, касающимся структуры мироздания, структуры интеллигибельного (ноэтического) космоса и материального космоса и другим, вполне следует в русле рассуждений своего великого предшественника, что подтверждается даже в ходе текстуального анализа тех мест из сочинений Плотина, где он для обоснования своей позиции прямо ссылается на те или иные диалоги Платона.
Так, неутомимый в своём служении делу изучения античной мысли А.Ф. Лосев подсчитал, что наибольшее количество ссылок у Плотина относятся к платоновскому диалогу «Тимей» - их 105. Далее, в порядке убывания: «Государство» - 98 ссылок, «Федон» - 59, «Федр» - 50, «Филеб» - 41, «Пир» - 36, «Законы» - 35, «Парменид» - 33. Именно на эти платоновские тексты Плотин ссылается наиболее часто.
Приведённый материал показывает, что триада основных ипостасей у Платона полностью перешла к Плотину. Сам Плотин говорит: «Доктрина эта не нова, - напротив, принадлежит отдалённой древности, хотя только в зачаточном, неразвитом виде, и мы ничего больше не желаем, как только истолковать её и свидетельствами Платона подтвердить, что учение древних было такое же, как и наше» [16, с. 18].
Но у Плотина кроме общего изложения этих ипостасей мы видим систематическое и развитое учение о них, изложенное весьма подробно в двух трактатах - «О первых трёх начальных ипостасях» и «О происхождении и порядке того, что существует после Первоначала». Плотин углубляет и систематизирует платоновское учение о Первоедином, причём основой тут служат «Государство» и «Парменид» Платона.
Вслед за Платоном Плотин подчеркивает абсолютную трансцендентность Единого, его полную изолированность от всего прочего и несравнимость ни с чем другим (оно «по ту сторону сущности»), использует символ солнца для описания Единого. Плотин понимает Единое как источник всего существующего, как энергию, как регулирующий принцип. Вот его слова: «Оно не обязано бытием ничему
другому, потому что, напротив, оно - причина всего существующего... всё остальное на нём утверждается, имея от него и бытие и место для существования», [16, с. 309]. Истоки такого понимания прослеживаются у Платона.
Учение о космосе Плотина в основном пропитано интуициями платоновского «Тимея». Однако есть тут и некоторые различия. Космос неоплатоников, конечно, как весь античный космос вообще, есть живой организм, безличностное тело. Но в этом космосе начинает сильнее проявляться субъектное, интеллектуалистически-психологическое начало, он становится живым разумным существом. Происходит интеллектуализация плотиновского космоса, всё большую роль в нём начинает играть чисто смысловая, интеллектуалистическая сфера, по сравнению с преимущественно телесным космосом Платона.
Итак, если суммировать всё выше изложенное, то можно заключить, что основные отличия неоплатонического космоса от платоновского состоят в том, что у Плотина космос из живого тела всё более превращается в живое разумное существо, единораздельную, сложноорганизованную, структурированную целостность, чётко делимую на сферы. У Плотина более чётко, чем у Платона, выделен смысловой, интеллектуальный, нетелесный принцип космоса. Однако, и это важно подчеркнуть, сам космос при этом по-прежнему так и остался внеличностным, телесным абсолютом, несводимым ни на что, кроме самого себя.
Этот сравнительный анализ некоторых аспектов платоновской и плотиновской космологий был предпринят здесь потому, что и у Платона, и у Плотина космология -неотъемлемая часть их онтологии.
Итак, сходства платоновской и
плотиновской теории бытия вытекают из их принадлежности к античному объективному идеализму с его спецификой, об особенностях которой было уже достаточно сказано выше.
В рамках этого античного объективного идеализма, разрабатывая свою онтологию,
данные мыслители сформулировали целый ряд базисных, общих им обоим, основополагающих тезисов и принципов, сохранивших своё
фундаментальное значение через все эпохи вплоть до настоящего времени. Среди них, как показал в своей монографии А.Л. Доброхотов, особо выделяются следующие:
- тождество бытия и мышления в его гносеологическом, этическом и онтологическом смыслах;
- зависимость обоснования понятий истины, добра и красоты от понятия бытия;
- необходимость возведения структурного и смыслового своеобразия любого объекта к бытийному источнику;
- тождество чистого бытия и жизни;
- тождество свободы и необходимости в бытии как таковом;
- единство противоположностей;
- творческая активность бытия и необходимость полагания им инобытия;
- личность как предел конкретности бытия [7, с. 190].
Что же касается различия учений о бытии у рассматриваемых здесь персонажей, то оно вытекает из следующих факторов:
- разная историческая эпоха, в которую жили Платон и Плотин. Не следует забывать, что их разделяет около 600 лет. Платон философствовал в эпоху высокой классики, когда развитие полисной организации достигло своего апогея. Плотин же творил в эпоху кризиса и упадка Римской империи, в эпоху её феодализации, накануне её неизбежного крушения. Это различие исторической обстановки неотвратимо накладывало свой отпечаток и на поиски в области бытия, онтологические парадигмы каждого из мыслителей;
- различие стилей философствования и жизнеощущения этих философов. У Платона мы видим диалог, борьбу идей, их драматическое столкновение, вечную пульсацию поиска. У Плотина же ничего этого нет. Он в своих текстах выстраивает «монологическую Вселенную». Для него характерна специфическая рефлектированность, тонкость логического анализа, попытка придать всему платонизму некую стройность и системность, теоретичность. А.Л. Доброхотов убеждён в том, что «только у Плотина в чистом виде можно найти тот классически античный метод постижения бытия, который называется Леопач [7, с. 183].
На некоторых страницах его «Эннеад» ощущается предвосхищающее дыхание будущих грандиозных средневековых философских сумм, хотя, конечно, в средневековом смысле схоластом Плотин не был. Плотин - автор грандиозного философского синтеза, завершающего итог странствий античного Логоса, причём синтеза, созданного в переходную и трагическую эпоху крушения античного мира.
Неоплатонизм - это органистический и идеалистический итог всего античного философствования. В нём переплелись отзвуки идей и интуиций не только Платона, но и Аристотеля, пифагореизма и неопифагореизма, Гераклита, стоиков, орфиков, халдейских оракулов, возможно, индуизма. Причём ещё раз
необходимо подчеркнуть, что это не просто механическое, эклектическое сплетение разных систем, идей, принципов. Мы видим здесь очень талантливый, творческий синтез, в ходе которого Плотин очень органично использовал эти идеи, не теряя при этом своего собственного лица, своей собственной оригинальности и самобытности, не растворяясь в чужих взглядах и концепциях, сохраняя себя, свой собственный стиль.
Исходя из вышесказанного, можно отметить, что, основав свою онтологию на платоновском понимании бытия, Плотин при этом развил её, наметил несколько новых определяющих принципов и понятий:
принцип последовательного,
систематизированного, детально
разработанного абсолютного объективного идеализма, где материя - лишь эманация идеального;
принцип динамизма и энергетизма, творчески-текучего состояния мира; у Плотина идеальность активна, мир пронизан текучестью, движением, насыщен энергией;
эманация, или апоройа, - очень важное понятие у Плотина - можно перевести как изливание, истечение, выхождение, шествие вперёд. Плотин описывает этот процесс так: «Для того, чтобы сущее получило бытие,
необходимо, чтобы Первоединый сам не был таким же существующим, а был Отцом сущего, сущее же было его первым рождением. Так как Первоединый есть всесовершенный, так как Он никого не ищет, не имея никакой потребности, никакого желания, то сам Он как бы через край всем переполнен; это-то переполнение и
произвело нечто иное. Таким образом,
происхождение существующего, начинаясь от первого, идёт все ниже и ниже, причём каждое звено в этом процессе занимает место,
сообразное с его природой. Каждое вновь произведённое бытие, с одной стороны, менее совершенно в сравнении с тем бытиём, от которого произошло, а с другой - сохраняет подобие его в такой степени, в какой сохраняет связь с ним и подчиняется ему. Таким образом, мир истинно-сущего представляет как бы длинную цепь жизни, в которой каждая предыдущая форма производит последующую, каждая последующая производится
предыдущей, но так, что предыдущая не истощается в последующем и её не поглощает,
- так, что все они друг от друга отличны и в то же время составляют одно непрерывное целое», [16, с. 24-27]. Из этих рассуждений видно, что Плотин проводит принцип строгой системности и иерархичности бытия. Мир у него
представляет собой сложную лестницу разных уровней, ступеней, состояний,
формообразований и т.д. А.Ф. Лосев определяет плотиновскую эманацию как «художественносмысловое излияние одной области бытия в другую и одной категории в другую категорию, когда рассматриваемая нами область или категория предстала перед нами во всей своей полноте, и тем самым (ввиду её переполнения) в необходимости для неё излияния на всё иное, и тем самым перехода к созданию этого иного» [13, с. 477]. Итак, всё существующее есть результат эманации абсолютного
первоединства;
^ с принципом эманации связан принцип единства бытия, своеобразно понятого идеального единства мира, в соответствии с которым высшая ступень иерархии бытия имеет исключительный характер; она не подвластна мышлению, логике; её нельзя категориально определить, но вместе с тем именно в ней сконцентрировано всё сущее и всё потенциально возможное бытие; из неё всё истекает и ею всё порождается; она как бы «держит» на себе весь мир; все вещи в целом и каждая в отдельности пронизаны ею;
^ ещё раз следует отметить принцип иерархичности бытия, то есть признание того, что мир сплошь ранжирован, субординирован, принципиально неоднороден и анизотропен, а с этим связана и идея творения высшим бытием низшего, признание за высшим родом бытия творческого начала, дающего импульс развитию всех остальных его ступеней;
мистический опыт Плотина в постижении бытия - у него был бесценный опыт интроспекции, напряжённой духовной жизни, всматривания в глубины своего Я, поисков Абсолюта (если верить его биографам, то он четыре раза достигал мистического экстаза, слияния с Первоединым); и в этом опыте - хотя его и трудно было вербализировать - ему открылось, что «наша личная идентичность предполагает некий невыразимый абсолют, являясь одновременно его эманацией и выражением» [1, с. 31].
Ещё хотелось бы отметить, что, оценивая соотношение учений Платона и Плотина, А.Ф. Лосев высказал мысль, что философия (и, значит, онтология) Плотина есть раскрытие, развитие, экспликация идей и принципов, которые у самого Платона содержались лишь в зародыше, неявно, имплицитно, были высказаны вскользь и не получили дальнейшего развития. Это и была «тайна Платона» - те самые неразвитые принципы, которые у
Плотина получили свой явный характер и о которых речь в этой статье шла выше. Плотин творчески развил то, что у Платона только таилось. Вся «тайна» платонизма выразила себя в неоплатонизме. Неоплатонизм и есть то, что в прошлые века считалось «тайным» учением Платона [13, с. 354-356]. Можно эту точку зрения принимать или нет, но нельзя не признать, что она любопытна.
И. В. Берестов, оценивая онтологию Плотина и её своеобразие в рамках всего платонизма, в том числе в плане отличия её и от платоновского понимания бытия, отмечает, что «имеется возможность интерпретации онтологии Плотина как иерархии «сущих» от первоначала до материи, обладающих всё более ограниченной свободой. Именно свобода оказывается связующим принципом системы Плотина на всех её уровнях. Всё в той или иной степени сущее в системе Плотина оказывается либо свободно действующим в некоторых отношениях, либо результатом свободного действия (свободного избрания). Вообще, в системе Плотина нечто является существующим в той степени, в которой оно свободно» [3, с. 366].
Интересен взгляд на эту проблему у Ю.А. Шичалина. Он, излагая историю античного платонизма, использовал схему, взятую у поздних платоников, в частности Прокла и Дамаския. Эта схема такова: пребывание - выступление - возвращение. Она описывает любой процесс развёртывания, раскрытия, эволюции некоего начала. Суть её в том, что для того чтобы нечто могло проявляться и развиваться, оно должно устойчиво пребывать. Именно полнота бытия -пребывания всякой реальности, являющейся её благом, - провоцирует исхождение, шествие вперёд, выступление, продвижение,
сопровождающееся раскрытием возможностей и дробным воспроизведением пребывающего; но чтобы это продвижение не ушло безвозвратно в дурную бесконечность, необходимо возвращение к исходной полноте, стремление обрести её во всех проявлениях и в полноте её познания. Так и платоническая мысль = философия = онтология, обретя однажды свою полноту и раскрыв затем всё богатство своих возможностей, неизбежно вновь устремилась к самой себе - к своим истокам и к своей полноте. Так вот Платон в этой триадичной схеме символизирует первый этап - полноту пребывания, он завершает его, а Плотин - это третий этап -возвращение к своим истокам, но
возвращение, обогащённое всем предыдущим развитием философской мысли. При этом Ю.А. Шичалин подчёркивает, что эта схема -лишь одна из возможных трактовок развития платоновской мысли, и она ни в коем случае не является некоим жёстким трафаретом [18, с. 48-52].
Итак, завершая этот анализ, как же можно было бы в целом оценить взаимоотношение теорий бытия Платона и Плотина? У
Блаженного Августина есть одно высказывание, сделанное, разумеется, совсем в других условиях и по другому поводу, но, как представляется, оно весьма неплохо вскрыло бы и осветило специфику соотношения
онтологических программ этих двух
мыслителей. Вот эти слова Августина: «В главном - единство. В остальном - свобода. И во всём - любовь».
И в самом деле, думается, что в трактовках основополагающих, базисных вопросов онтологии и метафизики Платон и Плотин были едины. Конечно, это было единство не мёртвое, застывшее, но диалектическое, творческое, развивающееся, не сводящееся к простому подражанию и повторению ранее открытых истин, но это было всё же именно единство. Были и те пункты, где взгляды Платона и Плотина не во всём совпадали, и это - тоже вполне естественный процесс, ибо Плотин далеко выходил за рамки простого комментатора и интерпретатора Платона, являясь оригинальным и творческим продолжателем философии платонизма. Ну и, наконец, не подлежит сомнению, что через всю свою жизнь Плотин пронёс чувство глубокой любви, преданности и уважения к «божественному Платону», даже когда был не согласен с ним. Достаточно отметить, что в день рождения Платона - 21 мая - Плотин каждый год приносил жертву в его честь и приглашал своих учеников на обед, где они должны были выступать с речами.
Итак, совершенно ясно, что Платон в своей теории бытия, синтезировав предыдущий опыт и размышления Парменида, Сократа, Пифагора и других, сделал решительный прорыв, открыв новое измерение бытия - ноэтический космос, трансцендентный мир идей. Но при этом Платон оставил в наследство и целый ряд проблем и вопросов, которые у него не получили окончательного разрешения и допускали самые разные и противоречивые трактовки, подтвердив тем самым правомочность известного высказывания, что величие философа определяется не только тем,
какие вопросы он решает, но и тем, какие вопросы он ставит. Так, например, у Платона не нашли окончательного разрешения такие проблемы, как диалектика соотношения идей и вещей, происхождение вещей материального космоса, природа Первоначала и ряд других.
Ясно также и то, что Плотин, опираясь на свои оригинальные философские изыскания и серьёзный мистический опыт, придал новый импульс для толкования текстов Платона и для разрешения проблем и вопросов, которые у самого Платона остались не до конца прояснёнными. Плотин, естественно, тоже не смог разрешить и прояснить их до конца, но не стоит пенять ему на это. Ведь многие из проблем и вопросов, которые Платон и Плотин (в том числе и в области бытия) ставили и пытались решать, не разрешены ещё и сегодня. А это означает только то, что гениально сформулированным вопросам суждена очень долгая жизнь. А Платон и Плотин были лишь одними из многих (хотя великими!), кто пытался ответить на эти вопросы, разгадать великую тайну бытия.
Список литературы
1. Адо П. Плотин, или Простота взгляда. М., 1991.
2. Ахутин А.В. Античные начала философии. СПб., 2007.
3. Берестов И.В. Свобода в философии Плотина. СПб., 2007.
4. Бофре Ж. Диалог с Хайдеггером. В 4 книгах. Кн. 1. Греческая философия. СПб., 2007.
5. Васильева Т.В. Поэтика античной философии. М., 2008.
6. Губин В.Д. Философия: актуальные
проблемы. М., 2006.
7. Доброхотов А.Л. Категория бытия в классической западноевропейской традиции. М., 1986.
8. Донских О.А., Кочергин А.Н. Античная философия. Мифология в зеркале рефлексии. М., 1993.
9. Кессиди Ф.Х. К истокам греческой мысли. СПб., 2001.
10. Коплстон Ф. История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Т. 1, 2. М., 2003.
11. Лосев А.Ф. История античной философии в конспективном изложении. М., 1998.
12. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Высокая классика. М., 2000.
13. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Поздний эллинизм. М., 2000.
14. Мамардашвили М.К. Лекции по античной философии. М., 2002.
15. Платон. Диалоги. Кн. 1-2. М., 2008.
16. Плотин. Избранные трактаты. Минск, 2000.
17. Рист Дж. М. Плотин: путь к реальности. СПб., 2005.
18. Шичалин Ю.А. История античного платонизма в институциональном аспекте. М., 2000.
THE ONTHOLOGY OF PLATO AND PLOTINOS: SIMILARITIES AND DIFFERENCES
A.A. Kovalyonok
The present article deals with the comparative analysis of some aspects of studies about being belonging to two outstanding «personal centres» in classical philosophy - Plato and Plotin.
Here has been made an attempt to trace that common root which gives rise to their ontological conceptions, basing on their own works and also the research of their works, made by such well-known authors as A.F. Losev, P. Ado, D.M. Rist, I.V. Berestov, T.V. Vasilyeva, Y.A. Shichalin, A.R. Dobrokhotov and others.
The article shows that main and general what unites Plato’s and Plotin’s theories of being is their belonging to the objective idealistic paradigm, but having its own classical specific features which differ it from objective realism of all other epochs. The analysis of these specific features is given in the article.
Distinctions between Plato’s and Plotin’s ontological theories following from the peculiarities and specific features of the epochs in that the philosophers worked, from the difference in style and their attitude to the world are also analyzed.
However it’s shown that Plotin isn’t just a Plato’s commentator, but that Plotin created a unique and original theory of triadical and emanating being which influenced the further development of the world philosophical thought.
