CC BY
0
УДК 130.2
ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ СМЫСЛЫ ЭКСТРЕМИЗМА В ПЕРСПЕКТИВЕ КАТЕГОРИЗАЦИИ
А.Г. Малахов
Белгородский юридический институт МВД России имени И.Д. Путилина,
г. Белгород е-mail: alexander.malakhov16@yandex.ru
Цель исследования, предложенного в сообщении - экспликация онтологических смыслов и значений концепта «экстремизм». Методом выступает феноменологическая этимология и диалектика в интерпретации феномена экстремизма в культурно-исторической ситуации древней Греции. Новый результат связан с преодолением традиционной категориальной привязке «экстремизма» к «мере» и её количественно-качественным характеристикам. Действительно, экстремизм всегда есть «разрушение меры», «чрезмерность», «безмерность» и т. п. Однако показано, что категория меры в авторском осмыслении выходит из традиционного «количественно-качественного» пространства и явно пересекается с другими диалектическими категориями и понятиями.
Ключевые слова: экстремизм, античность, диалектика, мера, безмерность, чрезмерность, гармония, ритм, красота.
К сожалению, проблему экстремизма до последнего времени исследовали в основном юристы, политологи или социологи, и мало кто рассматривал его в русле философии, что очень странно. А уж в онтологическом или философско-антропологическом плане мы работ фактически не найдём. Следует подчеркнуть, что экстремистские потенции заложены гораздо глубже, чем в сфере политики или права - на уровне антропологии, на уровне деформаций личности. Также надо говорить, в том числе, и об исторической, социальной и экзистенциальной онтологии, на уровне бытия человека и общества, культурно-цивилизационных трансформаций.
Онтологический пласт концепта «экстремизм» предполагает толкование диалектики самого феномена и нашего его осмысления. Разумеется, сразу же можно обратиться к словарным определениям «меры» [7; 8]. Однако, большинство авторов дальше количественно-качественных характеристик «меры» и не идёт [2; 4]. Все они так или иначе исходят первоначально из определений и понятий великого Гегеля.
Гегель в «Науке логике» утверждал: «В мере соединены абстрактно выраженные качество и количество. Бытие, как таковое, есть непосредственное равенство определенности с самой собой. Эта непосредственность определенности сняла себя. Количество - это бытие, возвратившееся в себя таким образом, что оно простое равенство с собой как безразличие к определенности. Но это безразличие есть лишь внешность, выражающаяся в том, что количество имеет определенность не в себе самом, а в ином. А третье - это соотносящаяся с самой собой внешность; как соотношение с собой оно в то же время есть снятая внешность и имеет в самом себе отличие от себя, которое как внешность есть количественный, а как взятое обратно в себя - качественный момент» [1, с. 418]. Таким образом, «мера» в диалектике как бы гармонизирует переход количества в качество, но оставляет открытыми ряд вопросов.
А как быть в случае дисгаромонии или нарушения меры? Что такое «чрезмерность» и «безмерность»? Например, в словаре В.И. Даля «безмерный» и «безмерность» получают смыслы - «неизмеримый, беспредельный; чрезмерный, необычайный; безмерно великий, малый»; «неизмеримость, огромность или малость; крайность оговариваемого качества» [3, с. 87]. Имеются также и современные лингвистические трактовки меры [5]. Здесь категория меры выходит из своего традиционного «количественно-качественного» пространства и явно пересекается с другими диалектическими категориями и понятиями.
В этом плане показательна энциклопедическая статья, написанная А.Ф. Лосевым: он начинает с традиционных количественно-качественных определений меры, но уже в своём сжатом историко-философском очерке интеллектуального путешествия категории «мера» показывает её связь и с другими категориями и понятиями, особенно в эстетических смыслах меры. Мы хотели бы подробнее остановиться на лосевских экспликациях коннотаций меры, так как именно они нас выводят в её онтологические глубины, как и связанного с мерой и безмерностью «экстремизма».
Обратимся прежде всего к смыслам меры в философии Платона, как её трактует А.Ф. Лосев в своей «Истории античной эстетики». Прежде всего, сделаем ремарку. А.Ф. Лосев в своём многотомном труде представил всю многотысячелетнюю историю античной философии как «историю эстетики», то есть понимал древнюю философию в качестве «эстетики». Никто и не задумывался почему... А потому, что для него античная философия специфична, принципиально отличается от новоевропейской «онаученной»
философии с её «онтологиями», «гносеологиями» и «наукоучениями», а тем более от последующих «философий» ХХ века. В античной философии нет дисциплинарного членения философии на манер науки, так как философия, как и всё античное сознание, является особым типом осмысления мира, где дискурсы мифологии, религии, литературы, философии, права, политики, рационального знания синкретически переплетены. Вот этот синкретизм и эклектизм в теоретическом и художественно-практическом освоении действительности с присущей ему «пластичностью» А.Ф. Лосев и номинировал в качестве «античной эстетики». И для него наиболее типичным репрезентантом была философия Платона и неоплатонизма (это наиболее излюбленные лосевские темы).
Итак, обратимся к текстам. А.Ф. Лосев выделяет первичный смысл «меры» как «середины» (thymos) между «началом» и «концом», выделяя в этом плане её неустойчивость: «В итоге необходимо сказать, что thymos является у Платона очень тонким, гибким и весьма чувствительным этико-психологическим орудием, тоже возникающим как середина между разумом и вожделением или, говоря вообще, между логосом и алогическим. Это весьма подвижная, весьма неустойчивая и чувствительная середина (курсив наш - авт.)» [6, с. 357], связанная с безмерностью человеческой души.
Дальнейший анализ мерности человека и его дел А.Ф. Лосев находит в платоновой особой способности души и мышления - софросины ^орЫшупе). Это и целомудрие, и здравомыслие, и практическая мудрость, и невмешательство, и справедливость, и согласие, и единомыслие (последние особенно присутствуют в социальном преломлении диалога «Государство») [6, с. 357-362]. И делает обобщение: «Кроме того, в приведенном высказывании Платона определенным образом промелькивает категория меры. Тут уж несомненен эстетический подход к софросине, или по крайней мере есть намек на такой подход.
Таким образом, все идеальное государство у Платона сверху донизу поет, сверху донизу пронизано симфонией и гармонией, сверху донизу есть космос; а имя этой музыки, этой всеобщей симфонии и гармонии этого всеобщего космоса - софросина.
«"Справедливость", как мы уже видели, тоже относится у Платона в значительной мере не просто к эстетике, но и к эстетике середины» [6, с. 362-383]. Как известно, философия Аристотеля (его «метафизика», «политика» и «этика») также построена на диалектике «середины», то есть «меры».
В анализе «эстетики» Платона А.Ф. Лосев делает ряд интереснейших наблюдений, которые можно было бы применить и к культурной антропологии древнегреческой (и не только) античности, например, его рассуждения о «bios mesos - "серединная жизнь " и bios mictos - "смешанная жизнь"», и об онтологичной сущности «серединной жизни», её неморальности (наша моральность мало соотносится с «этикой» и «моралью» древних.
Но особо для понимания экстремизма как безмерности следует выделить античную категорию «порядок» (cosmos, taxis): «На путях исследования структурно-числовых категорий мы встречаемся с тремя понятиями, которые все еще не рисуют самих структур, но которые, во всяком случае, уже являются принципами структуры, - это «порядок», «мера» и «гармония». Целое еще не есть законченная структура, поскольку тут еще неизвестно, какое целое имеется в виду. Но внутри целого есть тот или иной порядок, то есть порядок конкретизирует целое. А внутри упорядоченного целого действует та или иная мера, то есть мера конкретизирует саму упорядоченность, в результате чего целое превращается в гармонию. Определенным образом упорядоченное и гармонически размеренное целое и есть уже структура» [6, с. 374]. Здесь категории космоса и порядка укоренены изначально в практике полиса и только потом обнаруживают выход к «эстетическим», философским категориям, отличным от «качества» и «количества», но и прямой выход к гармонии полиса, полисной жизни (правда, Платон в «Государстве» и «законах» много внимания уделяет и количественным параметрам обустройства новых государств-колоний).
Далее следует интересная ремарка, прямо относящаяся к такому виду экстремизма, как футбольные и прочие фанаты: «Платон вообще любит и, можно сказать, боготворит порядок решительно во всем. Он недоволен «нестройными криками толпы» зрителей вместо спокойной и авторитетной оценки искусства (Legg. III 700 с)» [6, с. 375]. И следует разбор разных оттенков и коннотаций «порядка»: от «космоса», «праздников» и «украшений» до «умеренности» и «сдержанности».
Итак, для нас очень важным является отметить социальный аспект меры как «космоса» и «порядка»: «...ни исконное употребление этого термина, ни его употребление в классической литературе, ни его послеклассическая история не свидетельствуют о том, что что греческое слово "cosmos" обязательно означает именно космос, то есть вселенную.
Г. Диллер и В. Кранц, Ю. Кершенштейнер и многие другие (см. библиографию) окончательно установили, что первоначальное значение этого слова относится к человеческому обществу и государству, а также к человеческой душе в их упорядоченном состоянии. Можно считать доказанным то, что перенос принципа порядка на вселенную - отнюдь не первичного, но вторичного происхождения. Исследования показали также, что cosmos в значении "вселенная" или "мир" приобрел свое настоящее значение только в эпоху эллинизма, особенно в христианской литературе, где "порядок" уже отделяется от "мира", то присутствуя в нем, то отсутствуя в нем, и где "мир" толкуется, как "зло" или то "что лежит во зле", то есть как то, что как раз плохо упорядочено или совсем лишено всякого порядка. Такого рода представление о мире несвойственно периоду греческой классики» [6, с. 377-378]. Таким образом, здесь нет никакой «онтологии» или «метафизики» в позднем их понимании, но если и есть, то «социальная онтология» и «онтология человека».
Все эти смыслы и значения «меры» А.Ф. Лосев применительно к Платону разворачивает в отдельном разделе [6, с. 380-385]. И приводит целый веер значений и смыслов не только «меры», но и «безмерности» (ametros), «чрезмерности» и «несоразмерности» (ametrías, ametron). И далее следуют близкие по смыслам к «мере» категории: равномерность (homalotes, homalos); гармония (harmonía); симметрия (symmetria); ритм (rhythmos) и пропорция (analogía) [6, с. 385-404]. «Мера» и «безмерность», «середина» и «беспредельность», «норма» и «ненормальность» - все эти понятийно-категориальные значения и смыслы, архетипически заложенные в культуре и философии греческой античности, имеют важно значение и для нашего современного понимания экстремизма.
Кстати, в своей энциклопедической статье А.Ф. Лосев отметил, что «мера» в гегелевской «Эстетике» разворачивает такие коннотации, которые связаны также и с «безмерность» и «чрезмерностью». «Безмерность, причудливость, гротескность, случайность и путаница - вот, по Гегелю, отличительные черты индивидуального и египетского символического искусства. Классическая форма искусства, искусство античной Греции, - это по преимуществу искусство Меры. Красота классического идеала -«...красота в ее более подлинной форме и ее наиболее соответствующем содержании...» ... Далее начинается период сумерек искусства, эпоха его разложения. Из искусства меры оно становится искусством безмерного, ничтожного, прозаического, безобразного, задушевно-интимного. Но этот переход Меры в безмерное обнаруживает, по Гегелю, что искусство не
является подлинной формой осознания духом самого себя, что необходимо перейти к другим, более высоким формам духа» [7, с. 393], - писал А.Ф. Лосев, уточняя анализ меры у Гегеля.
Разве случайно, что радикалы и экстремисты всех времён и народов так много уделяют в своих практиках эстетике жеста, слова и образа? Вернее, нарушению эстетики, красоты и концептуализации безобразного в искусстве и разрушения.
Здесь нам важно понимать, что первичные смыслы меры и чрезмерности, как характеристики социальные, и должны учитываться при выяснении корней экстремизма и насилия в онтологии человеческого бытия, общественного, культурного и антропологического. «Чрезмерность», «безмерность», «беспредельность» и «кризисность» бытия человека и общества изначально определяли и экстремизм, сопряжённый с насилием, в человеческой истории.
Список литературы
1. Гегель, Г. В. Ф. Наука логики. В 3-х т. Т. 1. Книга первая. Учение о бытии / Г. В. Ф. Гегель. - Москва : Мысль, 1970. - 501 с.
2. Голобоков, А. В. Мера как философская категория в дискурсе онтологии / А. В. Голобоков // Манускрипт. - Том 14. Выпуск 9. - 2021. - С. 1839-1842.
3. Даль, В. И. Толковый словарь русского языка: современное написание / В. И. Даль. -Москва, 2008. - 757 с.
4. Куликов, Е. А. Категория меры в праве: вопросы теории : автореферат дис. ... канд. юрид. наук / Куликов Егор Алексеевич. - Челябинск, 2013. - 25 с.
5. Лебединская, М. Г. Мера - категория философская и языковая / М. Г. Лебединская // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. - 2012. - № 4 (21). - С. 81-85.
6. Лосев, А. Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон / А. Ф. Лосев. -Москва : Искусство, 1969. - 715 с.
7. Лосев, А. Ф. Мера / А. Ф. Лосев // Философская энциклопедия : в 5-ти т. - Москва : Советская энциклопедия, 1964. - Т. 3. - С. 389-394.
8. Огурцов, А. П. Мера // Новая философская энциклопедия. Т. 2. - Москва : Мысль, 2010. - С. 528-533.
ONTOLOGICAL CONCEPTS OF EXTREMISM FROM THE POINT OF VIEW OF CATEGORIZATION
A.G. Malakhov
Belgorod Law Institute of the Ministry of the Internal of the Russian Federation
named after I.D. Putilin, Belgorod e-mail: alexander.malakhov16@yandex.ru
The purpose of the research proposed in the message is to explain the ontological concepts and meanings of the concept of "extremism". The method is a phenomenological etymology and dialectic in the interpretation of the phenomenon of extremism in the cultural and historical situation of Ancient Greece. The new result is associated with overcoming the traditional categorical binding of "extremism" to "measurement" and its quantitative and qualitative characteristics. Indeed, extremism is always a "violation of the measure", "extravagance", "immensity", etc. However, it turns out that the category of measure in the author's understanding comes from the traditional "quantitative-qualitative" space and clearly intersects with other dialectical categories and concepts.
Keywords: extremism, antiquity, dialectic, measure, immensity, extravagance, harmony, rhythm, beauty.
