CC BY
49
http://www.zabvektor.com
ISSN 2542-0038 (Online) ISSN 1996-7853
ФИЛОСОФИЯ МЫШЛЕНИЯ И ПОЗНАНИЯ PHILOSOPHY OF THINKING AND COGNITION
УДК 123.1: 130.2
Виталий Юрьевич Даренский,
кандидат философских наук, доцент, Луганский национальный аграрный университет (91008, г. Луганск, городок ЛНАУ), e-mail: [email protected]
Онтологические и антропологические аспекты «герменевтического круга»
В статье анализируются онтологические и антропологические аспекты «герменевтического круга», которые обычно скрыты за его внешними, «инструментальными» процедурами, связанными с герменевтикой культурно-исторических феноменов. Этот уровень представляет особый интерес для понимания «герменевтического круга» как структуры сознания, определяющей саму субъектность мышления. Субъектность мышления определяется как его способность к смыслотворчеству, выходу за собственные пределы, т. е. са-мо-преобразованию в результате движения в «круге» само-истолкования. Автор применяет метод экзистенциального анализа структур сознания, посредством которого раскрываются онтологические структуры субъектности и их экспликации в культуре и само-рефлексии человека. В частности, на примере процессов создания новых смыслов в культуре показан их исток в априорных структурах сознания и их соотнесённость с непознаваемым. Тем самым, «герменевтический круг» заставляет разум совершать усилие, порождающее не только избыточность смысла частей по отношению к целому, но и избыточность смысла целого по отношению к своим частям. Онтологические и антропологические аспекты понимания «герменевтического круга», скрывающиеся за его более привычной «оболочкой» в виде процедур герменевтического истолкования текстов, важны в первую очередь для понимания самой субъектности как способа само-осуществления человека в мире. В этих аспектах раскрывается сущность человеческой свободы не в её внешних социальных проявлениях, в сфере внутреннего усилия сознания по освоению своего собственного потенциального смыслового пространства.
Ключевые слова: герменевтический круг, сознание, субъект, смысл, метасмысл
Введение. Концепт культурного сознания современного человека, обозначаемый словосочетанием «герменевтический круг», при всей своей привычности и уже почти тривиальности, тем не менее, остаётся загадочным и неисчерпаемым по своему внутреннему смыслу. Действительно, уже сама логическая апорийность исходного этого концепта («целое можно понять только на основе понимания частей, а части - только на основе понимания целого») делает его таковым, но не только она. В концептуальной форме «герменевтического круга» теоретически фиксируется парадоксальность смыслообразова-ния в культуре, обнаруживается изначальная творческая «безосновность» смыслов, всегда создающихся лишь в пространстве риска и
свободного усилия разума. На этом уровне открываются те онтологические и антропологические аспекты «герменевтического круга», которые обычно скрыты за его внешними, «инструментальными» процедурами, связанными с герменевтикой культурно-исторических феноменов. Этот уровень представляет особый интерес для понимания «герменевтического круга» как структуры сознания, определяющей саму субъектность мышления.
Обзор литературы. Данный аспект проблемы «герменевтического круга» как онтологического и антропологического, а не только герменевтического и «инструментального» феномена до настоящего времени исследован в наименьшей степени, несмотря на то, что именно на этом уровне он был глубоко
88
© Даренский В. Ю., 2018
осмыслен в «Бытии и времени» М. Хайдегге-ра. Среди новейших российских публикаций стоит отметить лишь одну, которая непосредственно касалась этой проблематики - монографию А. А. Шадрина «Герменевтика смысла социально-философской дискурсивности» (2009), в которой автор показал феномен са-мо-деконструкции субъекта в рамках герменевтического усилия: «как разрыв смысловой ткани внутри дискурса, с одной стороны, и как вынесенная за пределы сферы дискур-сивности позиция абсолютного наблюдателя - с другой, инвариантная мета-структура рассеивает смысловую направленность процесса познания до состояния абсолютной исчерпанности смысла» [17, с. 117]. Наоборот, конструктивные стратегии само-созидания субъектности исследованы в монографии О. Д. Агапова «Интерпретация как практика автопоэзиса человеческого бытия» [1]. Следует отметить и две обзорные монографии, которые дают исторический обзор проблематики «герменевтического круга», хотя и без специального выделения в ней антропологической темы - это «Когнитивная герменевтика» Е. Н. Шульга [19] и М. Е. Соболевой «Философская герменевтика: понятия и позиции» [16]. Онтологические и антропологические аспекты были затронуты в энциклопедической статье В. С. Малахова, который писал: «Поскольку герменевтический круг выражает взаимообусловленность истолкования бытия человеком и человеческого самоистолкования, постольку задача герменевтики состоит не в том, чтобы выйти из герменевтического круга, а в том, чтобы в него войти. Герменевтический круг имеет, т. о., не методологический, а онтологический характер. В философской герменевтике Гадамера эта трактовка герменевтического круга развивается путём конкретизации хайдеггеровского учения о понимании»1. Э. М. Спирова в статье «Герменевтический круг» также отмечает необходимость обращения к М. Хайдеггеру для понимания онтологических и антропологических аспектов «круга», поскольку он «рассматривает понимание как экзистенциал, то есть как конститутивный элемент целостности человеческого бытия» [17, с. 200].
Методология исследования «герменевтического круга» в интересующем нас аспекте может быть определена как экзистенциальный анализ структур сознания, посредством которого раскрываются онтологические структуры субъектности и их экспли-
1 Малахов В. С. Герменевтический круг // Новая философская энциклопедия: в 4 т. Т. 1 / ред. В. С. Степин. -М.: Мысль, 2010. - С. 515.
кации в культуре и само-рефлексии человека. В этих аспектах конкретно раскрывается сущность человеческой свободы не в её внешних социальных проявлениях, в сфере внутреннего усилия сознания по освоению своего собственного потенциального смыслового пространства.
Целью данной статьи является исследование «герменевтического круга» как структуры сознания, определяющей субъектность мышления - то есть его способность к смыс-лотворчеству, выходу за собственные пределы (само-преобразованию в результате движения в «круге» само-истолкования).
Результаты исследования. Термин «смысл» вошёл в сферу философских категорий в рамках неклассической философии и фиксирует «встречные» рефлексии от наличных предметных ситуаций, подлежащих пониманию и особой концептуализации к тем первореальностям, которые предполагаются лежащими в их основе - и обратно. Эта рефлективная связь наличной предметности и онтологии и составляет категориальное содержание термина «смысл». «Смысл» - это включённость частной предметности сознания в общую «картину мира», и такая необходимая связь между ними, без которой ни эта предметность, ни эта «картина» не могут быть поняты. Это отражено уже в самой этимологии слова «смысл» - это со-мысливание чего-то одного с чем-то другим, причём со-мыслива-ние частного с общим и всеобщим. Базовый уровень мышления можно определить как «работу со смыслами». Смысл, в отличие от чётко фиксированного «значения», сохраняет в себе неисчерпаемую инаковость нашему опыту, его обращённость к бесконечности Смысла бытия как такового.
Спонтанность процессов понимания есть тот элемент логического конституирования и смыслового освоения нового содержания знания, который невозможен в рамках предшествующей ему системы знаний о предмете, несмотря на все накапливающиеся там предпосылки, ибо элемент нового a priori не может быть элементом этой системы. Данный тезис имплицитно содержит в себе два более конкретных утверждения: 1) спонтанный процесс смыслообразования и конституиро-вания предметности нового знания обладает своей имманентной логикой, отличающейся от привычной логики последовательного логического рассуждения; 2) спонтанный процесс смыслообразования и конституирова-ния предметности нового знания является развёртыванием каких-то особых детерми-
наций познания - принципиально иных, чем методологически фиксируемые его принципы и формы. Именно к этим детерминациям и относится смысловая структура «герменевтического круга», которая возникает в процессе само-полагания смыслов.
Можно предположить, что парадоксальность «герменевтического круга» особо ярким образом являет некое общее внутреннее свойство культуры - а именно особый «закон» её самовоспроизводства, предполагающий разрыв и самопроблематизацию базовых смыслов, опосредуя их усилием свободы.
Внутреннюю парадоксальность «герменевтического круга» анализировал М. Хайдег-гер в параграфе 32 «Бытия и времени», формулируя её онтологический исток. Последний определяется им в следующих ходах мысли. Базовый принцип состоит в том, что «"круг" в понимании принадлежит к структуре смысла, каковой феномен укоренен в экзистенциальном устройстве присутствия, в толкующем понимании» [16, с. 112]. То есть, сам смысл в своём структурировании имеет круговую структуру, которая не возникает в самом смысле, но лишь воспроизводит круговую структуру того, смыслом чего он является. Что же это? «Сущее, для которого как бытия-в-мире речь идёт о самом его бытии, имеет онтологическую структуру круга». «Само» -значит замкнутое на себя, возвращающееся к себе. Действительно, любое сущее в мире остаётся самим собой до тех пор, пока способно удерживать во взаимной - то есть круговой - взаимосвязи все свои элементы, в противном случае идентичность распадается. Однако, с другой стороны, поскольку любое сущее существует также и постольку, поскольку отнюдь не сводится к своей самоданности (которая и определяется «круговой» структурой), постольку бытие-в-мире любого сущего в нём («присутствие») есть уже нечто иное. Поэтому, как пишет М. Хайдеггер, «во внимании к тому, что "круг" онтологически принадлежит к бытийному роду наличности (состава), придётся вообще избегать того, чтобы этим феноменом онтологически характеризовать нечто подобное присутствию» [16, с. 112].
Рассмотренный фрагмент текста М. Хай-деггера фиксирует изначальную заданность «герменевтического круга» уже самими условиями порождения смыслов как таковых. Действительно, с одной стороны, понимание чего-то «наличного» происходит по правилам «круга» (как взаимоопосредованность пони-
мания целого и его частей); но само полага-ние этого наличного («присутствие»), чем бы оно ни было, не может быть «кругом». «Феномен» внутренне структурирован как нечто замкнутое (и поэтому его понимание происходит по правилам «круга»), но сама явлен-ность любого феномена есть «размыкание» тотальности сущего в эту особость и единичность феномена, а значит, неописуема в терминах «круга». «Феномен, - пишет Хайдеггер, - себя-в-себе-самом-показывание (das sich-an-ihm-selbst-zeigen-de) - означает особый род встречи чего-то. Явление, напротив, подразумевает сущую в самом сущем отсылающую связь, а именно так, что отсылающее (дающее знать) способно удовлетворить своей возможной функции только если оно кажет себя само по себе, есть "феномен"» [16, с. 48]. Здесь задана вся дальнейшая коллизия понимания чего бы то ни было: любое понимаемое может быть понято постольку, поскольку, с одной стороны, всякая работа его понимания должна развёртываться во «внутреннем мире» самого феномена по его внутренним «законам»; но с другой - сам феномен в своей особости может быть понят только как «встреча» с чем-то, что не сводимо к простой тотальности бытия. И в первом, и во втором случае мы всегда «играем» по правилам «круга», но в разных направлениях: в первом случае - мы «входим» в него, а во втором - «выходим» из него, то есть «размыкаем» тотальность каждого «этого» существующего предмета понимания в полноту мира сущего в целом.
Особо принципиальным здесь является указание М. Хайдеггера на то, что «круг» в понимании «принадлежит к структуре смысла». Этот тезис стоит исследовать подробнее, уже не связывая себя специфически хайдеггеров-ским подходом и терминологией, но перенося его в более общий контекст анализа априорных структур человеческого опыта, в данном случае - структур смысла.
В качестве комментария к приведённому выше фрагменту «Бытия и времени» донецкий автор А. Гижа отмечает: «если понимание... посчитает саму разомкнутость основой, и станет укоренять себя в ней - сразу произойдёт его релятивизация, и понимание хаотически поплывёт в безосновности своих положений. Общая герменевтическая ситуация, согласно М. Хайдеггеру, содержит, таким образом, три основные стороны: пред-понимание, смысл и круг» [3, с. 35]. Тем самым, сама «замкнутость» парадоксальным образом оказывается неисчерпаемым источ-
ником смыслопорождения, выступая как тотальность понимаемого, данная человеку; в свою очередь, «разомкнутость» как область артикулирования смыслов несамодостаточна и конечна, неизбежно иссякая и опрокидываясь в свой исток. Пытаясь «укорениться» в последней, мы окажемся отлученными от этого истока и выпадем из самой герменевтической ситуации. Смыслы рождаются из «почвы» культуры, но рождаются перед лицом бездны вне-смысленного и растворяются в полноте молчания. Но, пытаясь стать самодостаточными, отрываясь от «почвы» опыта, любые творимые человеком смыслы, неизбежно превратятся в мёртвые «симулякры».
Как пишет М. Хайдеггер, всякое «понимание как разомкнутость "вот" ра) затрагивает всегда целое бытия-в-мире» [16, с. 112], т. е. укоренено в «замкнутости» этого целого. «Термином понимание, - проясняет он свою мысль далее, - мы именуем фундаментальный экзистенциал; не определённый род познания... в смысле тематического постижения... понимание конституирует бытие "вот" таким образом, что присутствие на основе понимания способно, экзистируя, выстраивать разнообразные возможности видения. Всякое объяснение как понимающее раскрытие непонятного коренится в первичном понимании присутствия» [16, с. 337]. Тем самым, понимание определяется как акт явлен-ности явленного («встреча»), конституирующий явленное в качестве суммы феноменов. Это, в свою очередь, означает, что специфическим содержанием понимания являются не феномены как таковые, но именно то, каким образом феномены являют в себе «целое бытия-в-мире». Именно это и обозначается особым термином «смысл». Поэтому, по собственному определению М. Хайдеггера, «смысл есть то, на чём держится понятность чего-либо. Что в понимающем размыкании артикулируемо, мы именуем смыслом. Смысл есть экзистенциал присутствия. насколько разомкнутость бытия-в-мире "заполнима" открываемым в ней сущим» [16, с. 111]. Это лучше всего видно на примере смысла слов обыденного языка. Например, как отмечал в своё время Г. Шпет, «рассматривая слова или понятия в той связи, всегда, очевидно, единственной, в которой они конкретно нам даются, мы уже ищем их смысл» [18, с. 264]. Здесь дано очень смелое утверждение: смысл слов, в отличие от их «значений», которые приводятся в словарях, всегда уникален и зависит от каждого конкретного высказывания. Большинство лингвистов будут в шоке от такого
утверждения, но с точки зрения герменевтики оно аксиоматично. Слово как феномен всегда размыкает «целое бытия-в-мире» и являет его смысл.
Поскольку же понимание происходит лишь при условии причастности, «включённости» субъекта в смыслы, так как в этом, собственно, и состоит различие между конкретным смыслом, требующим понимания, и абстрактным «значением», для которого достаточно знания правил его использования. В качестве примера С. Б. Крымский отмечает, что «если в математическом природоведении теоретический конструкт можно генерировать без понимания, сугубо инструментально, то культуру без понимания создавать невозможно, любое творчество в сфере культуры всегда одновременно является и герменевтическим процессом; оно требует причастности к культурно-историческим феноменам, реализации в них своих сущностных сил» [6, с. 45]. Тем самым, понимание всегда состоит в неком опосредовании содержанием культурного феномена собственной субъектности интерпретатора, структуры и содержания его мышления. А предпосылкой понимания, в конечном счёте, является некая хотя бы самая минимальная «самотрансформация» субъекта. Понимание и интерпретация, как писал П. Рикер, сущностно связаны с «рефи-гурацией самости»; однако «опасность порождают колебания между соперничающими способами идентифицирования... Более того, в поисках идентичности субъект не может не сбиться с пути» [12, с. 36]. Но, не считаясь с угрозой потери собственной идентификации интерпретатором, именно «изображение "я" через "другого" может стать подлинным средством для самораскрытия "я"... Именно в этом заключается смысл рефигурации в герменевтике восстановления смысла» [12, с. 35].
Этот принципиально важный аспект часто совершенно не учитывается многими авторами при осмыслении сущности «круга». Так, по мнению Е. М. Шульги, хотя «образ круга» и не искажает действительный процесс познания, но последний «не может быть сведённым к замкнутой системе, скажем, взаимодействия части и целого, поскольку всегда предусматривает расширение нашего понимания и постоянный выход за его границы»; поэтому этот автор считает, что более адекватным был бы образ спирали, «в которой происходит расширение каждого предшествующего круга в последующий, так что первый из них "не успевает" замкнуться и его разрешение состоит именно в переходе в следующий,
более широкий круг» [19, с. 152]. Да, действительно, процесс познания не является закрытой системой и предусматривает перманентный выход за собственные границы, -но в том-то и дело, что это выход за пределы своего изначального предметно-смыслового поля именно вследствие ситуации «герменевтического круга». Тем самым, приведённый пример попытки редуцировать структуру «круга» явно основан на непонимании самой его сути, понимании его лишь как circulus vitiosus, из которого нужно лишь как можно скорее «выскочить». Но сам М. Хайдеггер всегда предупреждал, что нельзя «видеть в этом круге порочный и выискивать пути его избежания; и даже просто "ощущать" его как неизбежное несовершенство, значит, в принципе не понимать понимание. Решающее -не выйти из круга, а правильным образом войти в него. Этот круг понимания не колесо, в котором движется любой род познания, но выражение экзистенциальной пред-структуры самого присутствия. Круг нельзя принижать до vitiosum, будь то даже и терпимого. В нём таится позитивная возможность ис-ходнейшего познания. поскольку понимание по своему экзистенциальному смыслу есть бытийное умение самого присутствия» [16, с. 119]. Это «умение», укоренённое в самом присутствии (Dasein) состоит, прежде всего, в способности «видеть умом», как феномены являют в себе смыслы «целого бы-тия-в-мире».
Стоит отметить, что такое понимание «круга» проявляется отнюдь не только в глубинах экзистенции, но и в рамках строго научного мышления. Так, например, к парадоксам системного мышления относится особый «парадокс иерархичности», который гласит: решение задачи описания любой данной системы возможно лишь при условии наличия решения этой задачи как элемента более широкой системы; в свою очередь, решение задачи описания данной системы как элемента более широкой системы возможно лишь при условии наличия решения задачи описания данной системы как системы и т. д. Тем самым, возникает «герменевтический круг», в основе которого лежит взаимообусловленность решения двух задач: описания системы как таковой и описание этой системы как элемента более широкой системы. Как же задачи всё-таки решаются, если указанный парадокс фактически гласит, что это невозможно? А именно потому, что и в основе подлинного научного мышления (каковое на самом деле встречается весьма нечасто) лежит то самое
«бытийное умение самого присутствия», о котором сказано выше.
Суть «круга» в структуре реального процесса понимания состоит в особой антиципации смысла целого (пред-понимание) уже при восприятии отдельных его частей. Отсюда следует, что «для того, чтобы что-то понять, его надо объяснить - и наоборот»1 (В. С. Малахов). Тем самым, понимание должно предшествовать объяснению, но, с другой стороны, понимание само является уже результатом объяснения; соответственно, понимаемый смысл - результат деятельности понимания, но эта деятельность возможна лишь при условии изначальной управляемости определённым предполагаемым смыслом.
Наиболее радикальной формой предшествующего определения является теологическая ситуация «герменевтического круга», которая в своё время была сформулирована Августином Блаженным: для понимания Священного Писания в него надо верить, а для веры - надо понимать2. Отсюда его парадоксальный императив: credo, ut intellegam, et intellego, utcredam. Наконец, «круг», не менее радикальный и парадоксальный, чем в предшествующем случае, существует на уровне «микроструктуры» любого познавательного акта. Он был сформулирован М. К. Мамар-дашвили таким образом: «Если уже не понял, то вообще не поймёшь сообщения: понять можно лишь то, что уже понял и в этом смысле из себя, "припоминая"» [9, с. 12]. То есть здесь парадоксальным образом понимание уже должно предшествовать потому, что понимается; и человек поймёт лишь то, что уже понимает, то, что он «достоин» понять. Вследствие этого понимание чего-то нового, получение новых смыслов предусматривает, как уже отмечалось, хотя бы минимальную трансформацию самого субъекта понимания - иначе он будет видеть в своём предмете только то, что ожидает увидеть. Тем самым, именно в структуре круга возникает особо интенсивная рефлексия разума над собственной «работой». Здесь проявляется «предельный» смысл самого понятия «рефлексии», в соответствии с которым, как пишет Б. А. Парахонский, «это не просто размышление о собственных формах и предпосылках, о методах собственного познания реальности, но такое размышление, которое направлено на изменение общих смысловых границ су-
1 Малахов В.С. Герменевтический круг // Современная западная философия: словарь. - М.: Политиздат, 1991. - С. 77.
2 Там же. - С. 76.
ществования знания... Более фундаментальным качеством рефлексии является именно реорганизация системы очевидностей» [10, с. 142]. Как это возможно, как возможен выход за пределы «очевидностей»?
Нам представляется, что в герменевтике ещё отсутствует специальное понятие, которое бы фиксировало самую «сердцевину» процесса понимания, в которой и разрешаются все приведённые выше парадоксы. Важную попытку введения такого особого понятия предпринял С. Б. Крымский. В работе «Познание как трансценденция Софии» он вводит такое понятие следующим образом: «на граничных зонах развития тех или иных теорий возникают ситуации сведения к нулю величин или эффектов, на которых базировалось предшествующее знание. Обобщая эти критические переломы, с которыми можно сопоставить античную идею "метанои" (превращения, перерождения разума от встречи с абсолютом), или предположение Гейзенберга и Эйнштейна о "центральной зоне" познания, что обозначается символикой вхождения мирового целого в духовное бытие человека, мы будем говорить про пункт эквинокса. Этим древнегреческим словом мы называем особенное состояние познания, в котором оно приобретает иной вид, иной способ протекания и иную миссию. В этом пункте может вспыхнуть сверхжизненная молния, разряд интуиции типа "Ульмской ночи" Декарта, когда к нему пришло видение новой философской системы, или представления целостного формулирования фундаментальной для алгебры теории групп, которое сложилось у Галуа накануне его гибели на дуэли. Тут происходит тот поворот очей души, о котором писал Платон и с которым он связывал превращение познания в припоминание о вечных эйдосах бытия» [5, с. 5; 7]. Итак, в особой точке «экви-нокса» мы понимаем «из себя, "припоминая"» (М. К. Мамардашвили), вдруг переживая «ме-танойю» благодаря «сверхжизненной молнии» Смысла.
Обретение смысла неизменно переживается как вос-поминание. Вос-поминание не в обычном смысле - неких эмпирических событий, - но как некое обретение Памяти в абсолютном смысле слова, первопамяти о своей подлинной сущности, извлекаемой из забвения в майе. Первичное, «естественное» состояние сознания обозначается парадоксальным по своему смыслу термином «за-бытие» (ведь то, что где-то «за» бытием, само уже бытием не является, но вместе с тем оно неким сокрытым образом все равно
есть и как-то неизбежно являет себя). Как пишет Л. В. Стародубцева, «единый, целостный, неделимый в своей сущности процесс обретения потерянного и потери обретённого знания - "ноэзис", смысл которого в попеременном облачении-совлечении покрова. поднятии-опускании занавеса сознания» [15, с. 55].
В рамках «круга» рефлексия особым образом структурирована. По Г.-Г. Гадамеру, любое усилие понимания старается «разрабатывать такую исходную проекцию смысла, которая. постоянно пересматривается в зависимости от того, что происходит при дальнейшем проникновении в смысл... Любое изменение, пересмотр проекции, "про-ки-дывания" (ent-wurf) укоренены в возможности про-кидывать впереди себя новую проекцию смысла; могут существовать одновременно разные проекции-соперники, пока не будет установлено сколько-нибудь однозначное единство смысла» [2, с. 76]. Таким образом, герменевтическая рефлексия «осуществляет самокритику мыслящего сознания, в ходе которой все абстракции этого сознания приобретают утраченную целостность человеческого опыта мира» [2, с. 71]. Но если первичное пред-понимание определяется «заброшенностью» человека в общую «смыслосферу» культуры, то возможность прогрессирующего понимания, то есть движения к высшим уровням смысла, определяется как содержанием и структурой смыслосферы, так и индивидуальным искусством рефлексии.
Понятию «смысл» изначально свойственен фундаментальный парадокс, хорошо сформулированный В. Л. Петрушенко: «смысл предмета или явления в первую очередь очерчивается той его гранью, которая присуща ему и только ему одному. Однако все эти характеристики смысла можно выявить опять-таки лишь в бесконечных соотношениях рассматриваемого предмета или явления с другими. Смысл и предстаёт как способ проявления бесконечного в конечном». Тем самым, это «даёт возможность представить смысл как конечное количество шагов или узловых пунктов в жизненном развитии предмета, которыми как раз и очерчиваются те абсолютные его грани, что задают его место, его уникальную состоятельность среди всех других предметов и явлений действительности. Но каждый такой узловой пункт как бы излучается в целый спектр связей и отношений. Таким образом. проблема смысла в культуре предстаёт как проблема целевого выявления и закрепления в культурном твор-
честве абсолютных граней самопроявления природных, социальных и духовных процессов» [11, с. 44-45]. Но как возможна передача смыслов как особых потенциально бесконечных размерностей сознания? Это вопрос весьма нетривиальный, если исходить из конечности значений отдельно взятых знаковых элементов коммуникации. Ответ состоит в том, что в основе любых знаковых форм коммуникации лежит относительно небольшое множество первичных символических структур, которые представлены во вторичных структурах (например, словах обыденного языка, изображениях и т. п.) и конституируют в сознании первичные, дорефлективные способы целостно осмысленного восприятия реальности. Это первично-символические, не сводимые к своим частным способам представленности своего рода «машины понимания» (М. К. Мамардашвили), «не отображающие или описывающие, а в своём пространстве производящие собственные эффекты, которые являются не описательными или изобразительными, а конструктивными по отношению к нашим возможностям чувствовать, мыслить, понимать. Без них, если бы мы просто естественным образом смотрели на мир. был бы хаос» [9, с. 72].
С. Б. Крымский, исследуя инвариантный смысловой базис человеческого познания («смыслосферу» культуры), занимался выделением особых структур пред-понимания. «О потенциале семантического поля культуры, - отмечает указанный автор, - свидетельствует то обстоятельство, что все значительные научные открытия (не говоря уже о художественном творчестве) имеют в нём идейные прообразы (в виде аналогов и догадок). Более того, чем крупнее научный результат, тем глубже его истоки в духовной подпочве цивилизации, тем больше прообразов ему предшествует. А фундаментальные идеи вообще нисходят к сквозным структурам культуры (или архетипам), которые пронизывают весь массив её истории. Таковы идеи атомизма, эволюционизма, симметрии, гармонии, эфира и вакуума, хаоса и порядка, четырёх-категорности материальных основ явлений (природных стихий или типов микрочастиц), эвристики целых чисел. и геометризации физических сущностей и т. д. эти идеи были научно доказаны в XIX и XX столетиях, но их прообразы заложены в семантическом поле культуры и как бы смыслоориентируют пути их поиска» [4, с. 41]. Но глубина и интенсивность «включённости» индивидуального сознания в эту архетипическую смысловую
«протоструктуру» культуры определяется не специфической предметностью познавательной деятельности и не специфической экспериментальной или проблемной ситуацией, но именно уровнем его общей открытости и рефлективной глубины, которая позволяет эффективно извлекать из интер-субъективного опыта культуры универсально-эвристичные «первосмыслы», необходимые в качестве смысловой «матрицы» решения конкретной проблемы понимания. В свою очередь, «смыс-лосфера» или смысловая «протоструктура» культуры оказывается и особой «археологией субъекта» - в том смысле, что в процессе её интериоризации составляет его внутренний ресурс смыслопорождения и самотрансформации. П. Рикер писал, что «именно благодаря интерпретации Cogito открывает позади себя нечто такое, что мы называем археологией субъекта. Существование просвечивает в этой археологии, оно остаётся включённым в движение расшифровки, которое оно само порождает. Другая герменевтика, например герменевтика феноменологии духа, говорит о другом расположении источника смысла - не за субъектом, а впереди него» [12, с. 33]. При прохождении «круга» оба эти типа герменевтики присутствуют одновременно: это движение создаёт новые конфигурации субъектности, «размыкая» то, что «за» (уже готовые смыслы) с помощью того, что «впереди» (ар-хетипические источники смыслопорождения).
Насущной задачей является использование типологии базовых мета-смыслов, которые обеспечивают возможность интерпретации локальных феноменов культуры. На наш взгляд, можно выделить следующие типы: 1) метасмысл витальности (как общность смыслов простого воспроизводства жизни); 2) метасмысл трансгрессии (общность стремления к личностной самоактуализации); 3) метасмысл трансценденции (общность причастности к сакральному). На уровне мета-смыслов нет противопоставления человека и мира, «объективного» и «субъективного», поскольку это уровень исходного смыслополага-ния человеческого присутствия в Бытии как такового.
Исходя из этой схемы, любая интерпретация смысла любой локальной предметности познания соотносится именно с одним из таких представлений о реальности в целом как со своим предельным смысловым контекстом и своего рода «каноном» понимания чего бы то ни было. В частности, для мета-смысла витальности - это «мир как живое, одушевлённое тело» (А. Ф. Лосев). Для мета-
смысла трансгрессии - это «мир как воля к власти», в котором каждое индивидуальное сущее существует постольку, поскольку стремится стать больше себя самого, подчинить себе других, осуществляет «страсть к преодолению границ» (таково обычное понимание феномена трансгрессии). Для метасмыс-ла трансценденции - это «мир как тварное сущее», чья конечность, однако, изначально соотнесена с перспективой преображения и бытия в вечности. Например, для последнего мир в своей подлинной сущности не есть совершенный и самодостаточный «космос», но временный, уязвимый, саморазрушающийся, хрупкий «век», именуемый в Библии словом «олам». «Олам» имеет свой конечный смысл вне себя, а не в себе.
Внутрисубъектные детерминанты понимания определяются его событийной структурой, а эта событийность порождается как процессом взаимодействия разных субъектов, так и отношением субъекта к самому себе как Другому. В обоих случаях имеет место «круг» в понимании, но он по-разному распределён -либо в само-инаковости одного субъекта, либо во взаимодействии с другим (другими). Этот аспект связан с коммуникативными аспектами понимания и требует отдельного исследования. Здесь лишь следует указать на необходимость установления общего метактекста как общего контекста понимания, которая имеет место в обоих этих вариантах.
Заключение. Очерченное здесь понимание «герменевтического круга» как априорной структуры смысла можно обобщить следующим образом. Пред-понимание и удивление, борясь между собой, вовлекают нас в процесс интерпретации, завершающийся артикулированным истолкованием феномена культуры; но достигнутое понимание снова разрушается удивлением - и круг повторяется. Как и известные апории Зенона, «герменевтический круг» является апорией для рассудка, не схватывающего процессуаль-ность бытия - но рождение смысла подобно бегу Ахиллеса: «герменевтический круг» заставляет разум совершать усилие, порождающее не только избыточность смысла частей по отношению к целому, но и избыточность смысла целого по отношению к своим частям. Поэтому «герменевтическое поле» всегда граничит с вне-смысленным (тайной), и именно на этой границе рождаются смыслы; соответственно, любой смысл - это своего рода «заклинание» бездны вне-смыс-ленного, всегда неотступно окружающей и манящей наш разум. Эти онтологические и антропологические аспекты понимания «герменевтического круга», скрывающиеся за его более привычной «оболочкой» в виде процедур герменевтического истолкования текстов, важны для понимания субъектности как способа само-осуществления человека в мире.
Список литературы
1. Агапов О. Д. Интерпретация как практика автопоэзиса человеческого бытия. Казань: Познание, 2009. 248 с.
2. Гадамер Г. Г. О круге понимания // Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. С. 72-82.
3. Гижа А. В. Интерпретация и смысл (Структура понимания гуманитарного текста). Харьков: Коллегиум, 2005. 404 с.
4. Крымский С. Б. Культурно-экзистенциальные измерения познавательного процесса // Вопросы философии. 1998. № 4. С. 40-50.
5. Крымский С. Б. Познание как трансценденция Софии // СоИедшт: междунар. науч. журн. 2004. № 14. С. 5-12.
6. Крымский С. Б. Понимание в системе культуры // Доказательство и понимание / под ред. М. В. Поповича. Киев: Наукова думка, 1986. С. 40-50.
7. Малахов В. С. Герменевтический круг // Новая философская энциклопедия: в 4 т. Т. 1. / ред. В. С. Степин. М.: Мысль, 2010. С. 514-515.
8. Малахов В. С. Герменевтический круг // Современная западная философия: словарь. М.: Политиздат, 1991. С. 76-77.
9. Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. М.: Лабиринт, 1994.
96 с.
10. Парахонский Б. А. Язык культуры и генезис знания. Киев: Наукова думка, 1988. 212 с.
11. Петрушенко В. Л. Принципы диалектики и проблема смысла в культуре // Проблемы философии: респ. науч. сб. Киев: Изд-во КГУ, 1988. Вып. 78. С. 44-52.
12. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М.: Медиум, 1995. 415 с.
13. Соболева М. Е. Философская герменевтика: понятия и позиции. М.: Акад. проект, 2013. 152.
14. Спирова Э. М. Герменевтический круг // Знание. Понимание. Умение. 2006. № 2. С. 198-204.
15. Стародубцева Л. В. Завеса и покров: опыт эпистемологической интерпретации // Софiя: культуро-лопчний журн. 2005. № 2-3. С. 49-57.
16. Хайдеггер М. Бытие и время / пер. с нем. В. В. Бибихина. М.: Акад. проект, 2011. 460 с.
17. Шадрин А. А. Герменевтика смысла социально-философской дискурсивности. Ижевск: Изд-во Удмурт. ун-та, 2009. 142 с.
18. Шпет Г. Г. Герменевтика и её проблемы // Контекст. Литературно-теоретические исследования. М.: Наука, 1989. С. 230-267.
19. Шульга Е. Н. Когнитивная герменевтика. М.: ИФ РАН, 2002. 235 с.
Статья поступила в редакцию 10.01.2018; принята к публикации 20.02.2018
Библиографическое описание статьи_
Даренский В. Ю. Онтологические и антропологические аспекты «герменевтического круга» // Гуманитарный вектор. 2018. Т. 13, № 2. С. 88-97.
Vitaliy Yu. Darenskiy,
Candidate of Philosophy, Associate Professor, Lugansk National Agrarian University (LNAU campus, Lugansk, 91008), e-mail: [email protected]
Ontological and Anthropological Aspects of the "Hermeneutic Circle"
The article examines the ontological and anthropological aspects of the "hermeneutic circle", which is usually hidden behind its external, "instrumental" arrangements associated with the hermeneutics of cultural-historical phenomena. This level is of particular interest for the understanding of the "hermeneutic circle" as a structure of consciousness that defines the very subjectivity of thinking. The subjectivity of thinking will be defined as its ability to ground to its own limits, i. e. a self-transformation resulting from the movement in the "circle" of self-interpretation. The author applies the method of existential analysis of the structures of consciousness which reveals the ontological structure of subjectivity and their explication in the culture and self-reflection of man. In particular, the example processes of creating new meanings in the culture and shows their source in a priori structures of consciousness and their correlation with the unknowable. The "hermeneutic circle" causes the mind to make the effort, generating redundancy sense parts of a whole, but also redundancy of meaning of the whole against its parts. Ontological and anthropological aspects of understanding of the "hermeneutic circle", hiding his more familiar "shells" in the form of procedures of hermeneutic interpretation of texts, important primarily for understanding the subjectivity as a way of self-realization of man in the world. In those aspects, the essence of human freedom reveals not in its external social manifestations in the area of internal efforts of the consciousness development of their own potential semantic space.
Keywords: hermeneutic circle, consciousness, subject, meaning, meta-meaning
References
1. Agapov, O. D. Interpretation as a practice of autopoesis of human existence. Kazan': Izd-vo "Poznanie", 2009. (In Rus.)
2. Gadamer, H. G. About the circle of understanding. In.: Gadamer, H.-G. the relevance of the beautiful. M: Iskusstvo, 1991: 72-82. (In Rus.)
3. Gizha, A. V. Interpretation and meaning (Structure of understanding of humanitarian text). Har'kov: Kollegium, 2005. (In Rus.)
4. Krymskiy, S. B. Cultural and existential dimension of cognitive process. Voprosy filosofii, no. 4, pp. 40-50, 1998. (In Rus.)
5. Krymskiy, S. B. Knowledge as a transcendence of Sofia. Collegium. Mezhdunarodnyj nauchnyj zhurnal, no. 14, pp. 5-12, 2004. (In Rus.)
6. Krymskiy, S. B. Understanding in the culture system. Proof and understanding. K: Naukova dumka, 1986: 40-50. (In Rus.)
7. Malakhov, V. S. Hermeneutic circle. Novaja filosofskaja jenciklopedija: v 4 t. Stepin, V. S., editor. T. I. M: Mysl', 2010: 514-515. (In Rus.)
8. Malakhov, V. S. Hermeneutic circle. Sovremennaja zapadnaja filosofija. Slovar'. M: Politizdat, 1991: 77-78. (In Rus.)
9. Mamardashvili, M. K. Classical and non-classical ideals of rationality. M: Labirint, 1994. (In Rus.)
10. Parakhonskiy, B. A. The language of culture and the Genesis of knowledge. K: Naukova dumka, 1988. (In Rus.)
11. Petrushenko, V. L. The principles of dialectics and the problem of meaning in the culture. Problemy filosofii: Resp. nauchn. sbornik. V. 78. Kiev: Izd. KGU, 1988, pp. 44-52. (In Rus.)
12. Riker, P. The conflict of interpretations. Essays on hermeneutics. M: MEDIUM, 1995. (In Rus.)
13. Soboleva, M. E. Philosophical hermeneutics: concepts and positions. M: Akademicheskij Proekt, 2013. (In Rus.)
14. Spirova, E. M. Hermeneutic circle. Znanie. Ponimanie. Umenie, no. 2, pp.198-204, 2006. (In Rus.)
15. Starodubtseva, L. V. The veil and the veiling: an experience of epistemological interpretation. Sofija. Kul'turologichnij zhurnal, no. 2-3, pp.49-57, 2005. (In Rus.)
16. Heidegger, M. Being and time. Transl. by Bibikhin, V. V. M: Akademicheskij Proekt, 2011. (In Rus.)
17. Shadrin, A. A. Hermeneutics of meaning of socio-philosophical discursiveness. Izhevsk: Izd-vo «Ud-murtskij universitet», 2009. (In Rus.)
18. Shpet, G. G. Hermeneutics and its problems. Kontekst. Literaturno-teoreticheskie issledovanija.M: Nau-ka, 1989, pp. 230-267. (In Rus.)
19. Shul'ga, E. N. Cognitive hermeneutics. M: IF RAN, 2002. (In Rus.)
Received: January 10, 2018; accepted for publication February 20, 2018
Reference to the article_
Darenskiy V. Yu. Ontological and Anthropological Aspects of the "Hermeneutic Circle" // Humanitarian Vector. 2018. Vol. 13, No. 2. PP. 88-97.
