CC BY
56
www.hjournal.ru
Journal of Institutional Studies, 2022, 14(2): 59-69 DOI: 10.17835/2076-6297.2022.14.2.059-069
ОНИ ПРЕДУПРЕЖДАЛИ (ПРЕДВИДЕНИЯ СОВЕТСКИХ УЧЕНЫХ О ВОЗМОЖНОМ КРАХЕ СССР)
ГИРШ ИЦЫКОВИЧ ХАНИН,
Сиу-РАНХ и ГС, г. Новосибирск, Россия, e-mail: khaning@yandex.ru
Цитирование: Ханин Г.И. (2022). Они предупреждали (Предвидения советских ученых о возможном крахе СССР). Journal of Institutional Studies 14(2): 59-69. DOI: 10.17835/20766297.2022.14.2.059-069
Анализируются работы советских ученых, предупреждавших в 60-70 годы о возможности краха СССР. В книге «Доживет ли СССР до 1984 года?», вышедшей в 1969 году, историк Андрей Амальрик выявил причины возможного краха СССР (устранение из жизни и состава правящего класса наиболее активных и способных, дряхление режима, деградация нравственности и деидеологизация) и даже назвал его примерные сроки. В записке руководителям партии правительства от 19 марта 1970 года физики Сахаров и Турчин и историк Медведев показали замедления в шестидесятые годы в СССР экономического развития и технического прогресса, уровня жизни населения, растущее отставание в этих сферах от развитых капиталистических стран. Они связали эти явления с отсутствием свободы мысли и творчества, политических свобод. Экономист и историк Ахиезер проанализировал историю России и на основе выявленного циклического ее развития и огромного фактического материала о политическом и экономическом развитии предсказал перестройку и ее крах, сопровождающийся крахом СССР. Ханин произвел рядом методов альтернативные оценки динамики экономического развития СССР и ее факторов. Было выявлено неуклонное снижение темпов экономического развития и эффективности использования ресурсов, начиная с седьмой пятилетки. На этой основе было предсказано значительное сокращение национального дохода СССР с середины 80-х годов. Заведующий отделом прогнозирования ЦЭМИ АН СССР Б.Н. Михалевский в 1967 году составил прогноз развития советской экономики на ближайшие 10-15 лет. В нем на основе глубокого анализа структуры советской экономики и реальных цифр инфляции предсказывалось при сохранении прежней экономической политики падение промышленного производства и уровня жизни населения. Показано, что авторы прогнозов возможного краха СССР либо подвергались гонениям, либо их мнение игнорировалось. Показывается, что игнорирование предупреждений о возможном крахе СССР объясняются авторитарным характером советского общественного строя, низким интеллектуальным уровнем советского руководства 60-70 годов, опасениями потери власти. Анализируется облик авторов предупреждений о крахе СССР.
Ключевые слова: предсказания; крах СССР; экономика СССР; политическая система СССР; замедление экономического и технологического развития СССР в 60-70 годы.
Благодарность: выражаю сердечную благодарность за ценные замечания и советы по поводу первого варианта статьи В.И. Клисторину, П.Н. Тесле и Д.А Фомину
© Ханин Г.И., 2022
THEY WARNED (SOVIET SCIENTISTS WHO FORESAW THE COLLAPSE OF THE USSR)
GIRSH I. KHANIN,
The Siberian Institute of Management - a branch of the Russian Presidential Academy
of National Economy and Public Administration,
Novosibirsk, Russia, e-mail: khaning@yandex.ru
Citation: Khanin G.I. (2022). They warned (Soviet scientists who foresaw the collapse of the USSR). Journal of Institutional Studies 14(1): 59-69 (in Russian). DOI: 10.17835/2076-6297.2022.14.1.059-069
The works of Soviet scientists who warned in the 60-70 years about the possibility of the collapse of the USSR are analyzed. In the book "Will the USSR live to 1984?", published in 1969, historian Andrei Amalrik identified the causes of the possible collapse of the USSR (the elimination of the most active and capable from the life and composition of the ruling class, the decrepitude of the regime, the degradation of morality and deideologization) and even named its approximate dates. In a note to the leaders of the government party dated March 19, 1970, physicists Sakharova and Turchin and historian Medvedev showed the slowdown in the sixties in the USSR of economic development and technological progress, the standard of living of the population, the growing lag in these areas from developed capitalist countries. They linked these phenomena with the lack of freedom of thought and creativity, political freedoms. The economist and historian Akhiezer analyzed the history of Russia and, based on the revealed cyclical development of Russia and the huge factual material about political and economic development, predicted perestroika and its collapse, accompanied by the collapse of the USSR. Khanin produced alternative estimates of the dynamics of the economic development of the USSR and its factors by a number of methods. A steady decline in the pace of economic development and resource efficiency has been revealed since the seventh five-year plan. On this basis, a significant reduction in the national income of the USSR was predicted from the mid-80s. B.N. Mikhalevsky, head of the Forecasting Department of the Central Research Institute of the USSR Academy of Sciences, in 1967 made a forecast of the development of the Soviet economy for the next 10-15 years. Based on an in-depth analysis of the structure of the Soviet economy and real inflation figures, it predicted a decline in industrial production and the standard of living of the population while maintaining the previous economic policy. It is shown that the authors of forecasts of the possible collapse of the USSR were either persecuted or their opinion was ignored. It is shown that ignoring warnings about the possible collapse of the USSR is explained by the authoritarian nature of the Soviet social system, the low intellectual level of the Soviet leadership of the 60s and 70s, and fears of losing power. The article analyzes the appearance of the authors of warnings about the collapse of the USSR.
Keywords: predictions; the collapse of the USSR; economy of the USSR; the political system of the USSR; slowdown in the economic and technological development of the USSR in the 60-70s.
Acknowledgment: I express my heartfelt gratitude for valuable comments and advice on the first version of the article to V.I. Klistorin, P.N. Tesla and D.A. Fomin
JEL: N14
Введение
Многочисленные работы о причинах краха СССР, за редкими исключениями, создают впечатление полной неожиданности этого события для советского народа и его руководства. Это справедливо, если говорить о большей его части, мало задумывающейся о глубинных дефектах советского общества и не имевшей полной картины его состояния. Но этого нельзя сказать о ряде советских обществоведов и некоторых выдающихся ученых других специальностей, озабоченных
судьбой своей страны и обладающих достаточной информацией о ее реальном состоянии в сравнении с передовыми капиталистическими странами. Я расскажу об их предупреждениях, которые появились задолго до краха СССР. К сожалению, они были проигнорированы тогдашним советским руководством.
1. Андрей Амальрик
В 1969 году вышла книга Андрея Амальрика «Доживет ли СССР до 1984 года?». В ней содержится много глубоких размышлений о пороках советского общества, способных его погубить. Автор — молодой историк, исключенный из МГУ за неортодоксальные исследования по древней российской истории. Задумавшись над общими проблемами советского общества, Амальрик проявил незаурядные способности в его анализе. Он даже указал примерный срок гибели СССР, не слишком ошибившись в нем.
Уже в начале книги Амальрик показывает важнейшую причину неизбежного краха СССР: «Проводимое десятилетиями планомерное устранение из жизни общества наиболее независимых и активных его членов наложил отпечаток серости и посредственности на все слои общества» (Альмарик, 1991: 652). Отмечу, что были все же исключения в сталинский и первый послесталинский период. Они касались преимущественно естественных наук и оборонной техники, от состояния которых зависела судьба СССР. Здесь талантливых людей еще терпели и даже поощряли, при том, что не малая их часть была погублена в 30—40 годы. Но общие законы социальной системы со временем должны были коснуться и их.
Особое внимание Амальрик обращает на состояние государственного аппарата, который при господстве государства во всех областях жизни советского общества определял характер этого развития: «Регенерация бюрократической элиты шла уже бюрократическим путем отбора наиболее послушных и исполнительных. Этот бюрократический «противоестественный отбор» наиболее послушных старой бюрократии, вытеснение из правящих касты наиболее смелых и самостоятельных, порождал с каждым разом все более слабое и нерешительное новое поколение бюрократической элиты. Привыкнув беспрекословно подчиняться и не рассуждать, чтобы придти к власти, бюрократы, наконец, получив власть, превосходно умеют ее удерживать, но совершенно не умеют ею пользоваться. Они не только сами не умеют придумать ничего нового, но и вообще всякую новую мысль рассматривают как покушение на свои права» (Альмарик, 1991: 653). Совершенно блестящая и правдивая характеристика состояния государственного аппарата 60-х годов.
Обращает на себя внимание характеристика Амальриком причин известной либерализации советского режима после смерти Сталина: «Происходящий процесс «увеличения степеней свободы» правильнее было бы назвать процессом дряхления режима. Просто-напросто режим стареет и уже не может подавлять все и вся с прежней силой и задором: меняется состав его элиты, усложняется характер жизни, в которой режим ориентируется уже с трудом, меняется структура общества. Но если считать происходящую «либерализацию» не обновлением, а дряхлением режима, то ее логическим результатом будет его смерть, за которой последует анархия» (Альмарик, 1991: 657). Как в воду смотрел.
Большой угрозой для будущего СССР Амальрик считал деградацию нравственности: «Трудно понять, имеются ли у большинства нашего народа, помимо этих чисто материальных, какие-либо нравственные критерии-понятия «честно» и «нечестно», «хорошо» и «плохо», «добро» и «зло», якобы извечно данные, которые являются сдерживающими, когда рушится механизм общественного принуждения, когда и человек предоставлен самому себе. У меня сложилось впечатление, быть может, неверное, что таких нравственных критериев у народа нет или почти нет» (Альмарик, 1991: 660). Ряд талантливых советских художественных произведений 70-х годов (кинофильм «Гараж», «Прощание с матерой» Валентина Распутина, некоторые другие) подтверждали этот высказанный осторожно вывод.
Не лучше, по мнению Амальрика, обстояло дело с другой несущей конструкцией общества — идеологией: «Христианская идеология, вообще носившая в России полуязыческий и вместе с
тем служебно-государственный характер, отмерла, не заменившись идеологией марксистской. «Марксистская доктрина» слишком часто кроилась и перекрашивалась для текущих нужд, чтобы стать живой идеологией. Сейчас по мере все большей бюрократизации режима происходит все большая его деидеологизация» (Альмарик, 1991: 660).
Хотя проблемы экономики в книге Амальрика не рассматривались, нетрудно было понять, что при изложенных им условиях функционирования советского общества ее ожидала печальное будущее.
Важное место в аргументации Амальрика относительно вероятности краха СССР занимало предсказание крайне разорительной для СССР войны между СССР и Китаем. Оно было крайне редким в этот период. К счастью, благодаря сдержанности советского и китайского руководства того периода, ее удалось избежать. Но вместо нее произошла война в Афганистане в конце 1979 года, хотя и не столь разрушительная, но весьма чувствительная.
После выхода на Западе книги «Доживет ли СССР до 1984 года?» Андрей Амальрик был осужден на ссылку на срок в 3 года. После отбытия срока ссылки он эмигрировал и погиб в автомобильной катастрофе в 1980 году.
2. Андрей Сахаров, Валентин Турчин, Рой Медведев
Спустя год после выхода книги Андрея Амальрика, 19 марта 1970 года появилось обращение к руководителям советского государства (Брежнев, Косыгин, Подгорный) трех советских ученых (А.Д. Сахарова, В.Ф. Турчина, Р.А. Медведева) по поводу политического и экономического положения в СССР. Его текст я нашел в интернете.
Двое из подписавшихся под обращением (А.Д. Сахаров, В.Ф. Турчин) были физиками, Р.А. Медведев был историком. Наиболее авторитетным среди подписавшихся был академик А.Д. Сахаров, руководивший созданием термоядерного оружия в СССР, академик АН СССР, трижды Герой социалистического труда. На это письмо авторы не получили ответа. Тогда Сахаров стал передавать его для чтения своим друзьям и, в конце концов, оно попало за границу и вскоре было напечатано в Нью-йорк Таймс, а затем стало распространяться в самиздате, влияя на общественные настроения в СССР (Андрей Дмитриевич, 1990: 151). Как следует из воспоминаний Сахарова, инициатором этой записки был В.Ф. Турчин. Он же был и автором первого ее варианта. Именно поэтому, думаю, Сахаров в своих воспоминаниях так скупо о ней говорит.
Я сосредоточусь на экономическом аспекте этого обращения. Его политические аспекты рассмотрю в связи с их влиянием на экономику.
Отметив в начале обращения бесспорные успехи советской экономики, науки и техники в предшествующий шестидесятым годам период, авторы обращения сосредоточились на критическом анализе периода шестидесятых годов. Это имело тем большее значение, что советское государство, опираясь на данные советской статистики, уверяло в успехах советской экономики в этот период. Авторы не дали себя обмануть этими данными.
«В течение последнего десятилетия в народном хозяйстве нашей страны стали обнаруживаться угрожающие признаки разлада и застоя, причем корни этих трудностей восходят к более раннему периоду и носят весьма глубокий характер. Неуклонно снижаются темпы роста национального дохода1. Возрастает разрыв между необходимым для нормального развития и реальным вводом новых производственных мощностей. Налицо многочисленные факты ошибок в определении технической и экономической политики в промышленности и сельском хозяйстве, недопустимой волокиты при решении неотложных вопросов... В результате резервы развития производства должным образом не выявляются и не используются, а технический прогресс резко замедляется. Общеизвестно хронически тяжелое положение в сельском хозяйстве, особенно в животноводстве. Реальные доходы населения в последние годы практически не растут, питание, медицинское и бытовое обслуживание улучшаются очень медленно и территориально неравномерно... Растет
1 Это утверждение полностью противоречит данным ЦСУ СССР о развитии советской экономики в 1966-1969 годы - периода косыгинских реформ.
число дефицитных товаров. В стране имеются явные признаки инфляции». Видно, как по мере изложения конкретизируются и углубляются доводы о негативных тенденциях в экономике. От общих данных о динамике национального дохода авторы переходят к его составляющим (уровень жизни, фонд производственного накопления) и факторам (производственным мощностям и их использованию, техническому прогрессу). Очевидно, что у авторов были неизвестные, очень квалифицированные экономические советники.
В дальнейшем число факторов деградации экономики увеличивается: «Особенно тревожно для будущего страны замедление в развитии образования: наши общие расходы на образование всех видов втрое меньше, чем в США, и растут медленнее. Трагически возрастает алкоголизм и начинает заявлять о себе наркомания. В ряде мест все заметнее становятся симптомы явлений коррупции. В работе научных и научно-технических организаций усиливается бюрократизм, ведомственность, формальное отношение к своим задачам, безынициативность». Как видим, в факторах деградации все заметнее становится роль деградации человеческого капитала.
Авторы продолжают критику состояния советской экономики и сравнение экономических систем: «Решающим фактором сравнения экономических систем является, как известно, производительность труда. И здесь дело обстоит хуже всего. Производительность труда у нас по-прежнему остается во много раз ниже, чем в капиталистических странах2, а рост ее резко замедлился».
Отставание в производительности труда авторы связывают, прежде всего, с неудовлетворительной структурой промышленности, преобладанием в ее составе традиционных отраслей экономики: «Мы опережаем США Америку по добыче угля, отстаем по добыче нефти, газа и электроэнергии, вдесятеро отстаем по химии и бесконечно отстаем по вычислительной технике. Последнее особенно существенно, ибо внедрение ЭВМ в народное хозяйство — явление решающей важности, радикально меняющее облик системы производства и всей культуры. Это явление получило справедливо название второй промышленной революции. Между тем, мощность нашего парка вычислительных машин в сотни раз меньше, чем в США, а что касается использования ЭВМ в народном хозяйстве3, то здесь разрыв так велик, что его невозможно даже измерить. Мы просто живем в другой эпохе».
Наконец, авторы переходят к критике общего состояния советской науки и техники, где они были особенно компетентны: «Не лучше обстоит дело и в сфере научных и технических открытий. Скорее, наоборот. В конце пятидесятых годов наша страна была первой страной в мире, запустившей спутник и человека в космос. В конце шестидесятых годов мы потеряли лидерство и в этой области (как и во многих других областях). Первыми людьми, ступившими на Луну, стали американцы. Этот факт является одним из внешних проявлений существенного и все возрастающего различия в ширине фронта научной и технологической работы у нас и в странах Запада».
Из приведенных фактов об экономическом и технологическом развитии в шестидесятые годы авторы делают важнейший вывод о перспективах экономики СССР: «В двадцатые-тридцатые годы капиталистический мир переживал период кризисов и депрессий4. Мы в это время, используя подъем национальной энергии, порожденной революцией, невиданными темпами создавали промышленность. Тогда был выдвинут лозунг: догнать и перегнать Америку5. И мы
2 Официальная статистика оценивала уровень производительности труда в промышленности СССР в сравнении с США в 1970 году на уровне 53%, в сельском хозяйстве - 20-25%. (Народное хозяйство СССР в 1985 году, 1986: 581). Как видим, авторы четко осознавали преуменьшения отставания официальной статистикой.
3 Данные о парке вычислительной техники являлись государственной тайной, не подлежащей публикации. В номенклатуре ЦСУ СССР промышленной продукции 1960 года вычислительная техника не была представлена. Только огромный авторитет А.Д. Сахарова не позволил разгореться грандиозному скандалу и уголовному делу за разглашение государственной тайны. Разумеется, обнародование этих данных показало огромное отставание СССР в экономическом и научно-техническом отношении.
Впервые абсолютные данные о выпуске вычислительной техники и запчастей к ней за 1965-1987 годы в стоимостном выражении были обнародованы в период перестройки в справочнике (Промышленность СССР. М., 1988).
4 Здесь явная ошибка в отношении двадцатых годов. В 1924-1929 годы капиталистический мир переживал экономический и технологический подъем.
5 Дело не только в «энергии, порожденной революцией». Огромную роль играло значительное увеличение доли производственного накопления за счет сокращения фонда личного потребления и сильнейшего сокращения уровня жизни населения. Быстро росла только тяжелая промышленность (группа А), группа Б росла очень медленно.
ее действительно догоняли в течение нескольких десятилетий. Затем положение изменилось. Началась вторая промышленная революция и теперь, в начале семидесятых годов века, мы видим, что так и не догнали Америку, мы отстаем от нее все больше и больше. Неужели социалистический строй предоставляет худшие возможности, чем капиталистический, для развития производительных сил и в экономическом соревновании между капитализмом и социализмом побеждает капитализм?».
Отвечая на этот вопрос, авторы видят «источник наших трудностей — не в социалистическом строе, а, наоборот, в тех особенностях нашей жизни, которые идут вразрез с социализмом, враждебны ему. Этот источник — нормы общественной жизни, сложившиеся в сталинский период и окончательно не ликвидированные и по сей день. Внеэкономическое принуждение, ограничения на обмен информации, ограничения интеллектуальной свободы и другие проявления антидемократических извращений, имевшие место при Сталине. Не подлежит сомнению, что с началом второй промышленной революции эти явления стали основным тормозом развития производительных сил страны». Авторы не оставляют сомнения, что при сохранении сложившейся общественной системы, дальнейший упадок экономики неизбежен: «Победа тенденций жесткого администрирования, «закручивания гаек», не только не решит никаких проблем, но, напротив, усугубит до крайности эти проблемы, приведет страну к трагическому тупику».
Репрессий в отношении авторов этого письма тогда не последовало. Я объясняю это следующим. Внешне письмо выглядело заботой о социализме. Таково, видимо, было и намерение его авторов. Играл роль и огромный авторитет Андрея Сахарова. Советское руководство не хотело скандала, который мог привлечь внимание к этому письму. Выгоднее было его замолчать.
В дополнении к этому произведению, в следующем — «памятная записка», написанном уже одним Сахаровым, были приведены данные, усугублявшие катастрофическую картину состояния советской экономики. В нем утверждалось, что доля военных расходов в национальном доходе СССР составляет более 40% (Амальрик, 1991: 574). При такой величине военных расходов экономический рост вообще исключался6.
3. Александр Ахиезер
Автором следующего пугающего прогноза был А.С. Ахиезер. Окончив институт имени Плеханова, он некоторое время работал начальником сельского райплана, а затем экономистом одного из отраслевых экономических институтов. Защитив кандидатскую диссертацию, он затем занялся анализом российской истории с момента возникновения российского государства до современного состояния СССР. При этом он выработал оригинальный понятийный аппарат и использовал колоссальный фактический материал. Этот титанический труд был почти завершен, когда органами КГБ в 1982 году у одного из знакомых был произведен обыск и 1000 страничная рукопись была изъята и конфискована (Ахиезер, 1997: 5), а черновики были сожжены. С большим трудом она была восстановлена и в 1991 году опубликована.
Ахиезер выявил циклический характер российской истории и на этой основе сумел предсказать ее развитие после периода застоя в СССР.
Ахиезер подробно анализирует брежневский период советской истории. Его характеристику он начинает с личных качеств советского руководство этого периода. Подобно Амальрику, он отмечает его примитивный уровень. «Новое руководство оказалось поразительно безликим, прошедшим через штамповочную бюрократическую машину»7 (Ахиезер, 1997: 592). В качестве особенностей этого этапа он называет монополию на дефицит. Дефицит характерен для командной экономики, но в этот период, по мнению Ахиезера, он приобрел важнейшее экономическое и социально-политическое значение: «Специфика шестого застойного периода заключалась в том, что как никогда, общая сложность хозяйственного порядка и относительная слабость государства обнажили со всей очевидностью то, что ранее было упрятано за разными идеологическими
6 Как была рассчитана эта величина, Сахаров никогда не писал. В одном из забытых мной источников утверждалось, что автором расчета был коллега Сахарова Л. Альтшулер, но о методике его расчета не рассказывалось.
7 По моему мнению, исключением являлся Ю.В. Андропов.
мифами: в основе нашего общества лежит то ослабляющаяся, то усиливающаяся до ожесточения борьба разных уровней держателей монополии на дефицит» (Ахиезер, 1997: 596). Ключевое здесь — это «ослабление государства».
Сравнив командную экономику с древней семьей, Ахиезер утверждает, что «в сущности функция распределения превратилась в тайну руководства. Хотя сам процесс распределения легален, на деле все бесчисленные тонкости его, живая плоть окружены непроницаемой тайной. В условиях монополии это распределение и являлось для данного сообщества, для людей, выступающих от его имени, формой извлечения энергии и ресурсов из окружающего социального пространства, формой укрепления социального престижа способом укрепления своей монополии. Отношения дефицита всеобщи, охватывают всех — от вахтерши до первого лица в государстве» (Ахиезер, 1997: 596—598). В качестве экономического последствия монополии на дефицит Ахиезер указывает на накопление, нерациональное использование и потерю натуральных продуктов, сплошь и рядом в весьма значительных объемах: «Она [монополия] одновременно противоречит ценностям роста и развития, поражая воображение повсеместной экономической неэффективностью» (Ахиезер, 1997: 601)8.
Следствием монополии на дефицит, по Ахиезеру, является то, что «деньги оказались оттесненными в узкую сферу и, следовательно, не приобрели характер всеобщей связи. Она формируется через непосредственную связь каждой ячейки с рядом соседних. В этом случае отношения поддерживаются, как в глубокой древности, — обменом натуральных благ, информацией, подарками» (Ахиезер, 1997: 603). И более обще и излишне категорично: «Вся плановая деятельность реально существовала как обмен дефицитом» (Ахиезер, 1997: 604). Как следствие: «Дело и «недело» менялось местами. Истинное дело концентрировалось вокруг того, что официально считалось халтурой, спекуляцией, подпольным производством и т.д. Жизнь уходила из сообществ, чтобы утвердиться в любом не занятом в обществе пространстве» (Ахиезер, 1997: 622). Если верить Ахиезеру, капитализм уже победил.
На многочисленных фактах, почерпнутых из статистических публикаций самиздатовской литературы и периодической печати, Ахиезер показывает дезорганизацию и низкую эффективность экономики в брежневский период (Ахиезер, 1997: 615—621).
Цитируя прогноз 1980 года, Ахиезер пишет: «Налицо предпосылки для формулирования уверенности в том, что второй глобальный период9 и впредь будет развиваться на основе четко выявившейся исторической инерции. На этой основе можно предположить, что кризис современной шестой версии псевдосинкретизма10 потребует реформ, как это имело место в результате банкротства умеренного позднего авторитаризма прошлого глобального периода11. Вступление на путь реформ означает поворот к новой седьмой версии псевдосинкретизма. Далее, опыт истории прошлого глобального периода подсказывает, что реформы могут развязать инициативу низов, вдохнуть жизнь в коченеющее тело модератора, но вместе с тем, освободить силы, ориентированные на локальные ценности, угрожающие существованию государственности. Отсюда опасность краха седьмой версии псевдосинкретизма, что, если судить по опыту прошлого, может означать конец второго глобального периода, а возможно, и крах государственности — четвертую в истории России национальную катастрофу. Подобный прогноз приводит к выводу, что общество и государство, возникшее на основе попытки разрешить противоречия промежуточной цивилизации, возможно, потерпят крах. Противоестественный союз синкретизма и организационных, технических, культурных элементов либеральной цивилизации не сможет преодолеть внутренних противоречий» (Ахиезер, 1991: 300—301). Совершенно очевидно предсказание перестройки, ее провал и крах СССР.
8 Влияние дефицита на жизнь советского общества во втором издании книги показано гораздо более полно, чем в первом издании. Здесь, скорее всего, сказалось влияние книги Яноша Корнаи «Дефицит» и ряда публикаций советских экономистов конца 80-х годов.
9 Вторым глобальным периодом Ахиезер называет советский период.
10 Шестой версией псевдосинкретизма Ахиезер называет брежневский период. Под синкретизмом в философии понимается сочетание разнородных философских начал без их объединения.
11 Под этим он понимает период от Екатерины II до конца 50-х годов XIX века, окончившийся отменой крепостного права вплоть и Февральской революцией 1917 года.
Завершая анализ политических и социально-экономических прогнозов кризиса СССР, отмечу, что в них отсутствует национальный вопрос, который сыграл важную роль в развале СССР. Очевидно, что оппоненты власти явно недооценили уровень межнациональной напряженности в СССР. В этом отношении они сходились с властью.
4. Гирш Ханин
Позволю себе в число предупреждавших о возможности краха СССР включить и себя.
В 1973 году, обеспокоенный уже наметившимся в восьмой пятилетке падением темпов экономического развития, я решил произвести пересчет данных об экономическом развитии СССР, опираясь на более или менее надежные натуральные данные производства продукции. Для этого я (в отличие от западных советологов) использовал с самого начала не один прямой метод пересчета, а три метода, включая и косвенные данные (например, потребление электроэнергии). Уже через пару лет пересчетов за период с 1955 года, стало очевидным неуклонное падение темпов экономического развития и производительности труда. Это означало неизбежность, при отсутствии противодействующих факторов экономической политики, к середине 80-х годов полного экономического застя. Впервые полученные результаты и вывод были озвучены на летнем семинаре ЦЭМИ АН СССР в 1976 году12. После 1976 года были расширены хронологические границы расчетов (с 1929 года по конец 70-х годов), количество используемых методов пересчета (например, по промышленности, вместо трех — шесть) и расширены границы факторов экономического роста (помимо традиционных трудовых ресурсов и производительности труда, не рассчитывавшиеся западными экономистами: динамика основных фондов и материальных ресурсов и эффективности их использования). Новые расчеты не только подтвердили прежние расчеты и выводы, но и усугубили их. Так, начало застоя было отнесено к началу 80-х годов, а для середины 80-х годов ожидалось начало экономического кризиса (Ханин, 2021: 148). С общими выводами этих расчетов в конце 70-х годов я ознакомил кратко руководство страны и подробнее — ряд известных журналистов, публицистов и политологов, видных экономистов из Института Мировой экономики и международных отношений АН СССР (Ханин, 2021: 149—153). Никакой реакции руководство страны не последовало, а реакция журналистов и публицистов, сотрудников МЭИМО была в высшей степени положительной и конструктивной. В завуалированной и наукообразной форме, чтобы обмануть цензуру, результаты расчетов и общие выводы из них в начале 80-х годов удалось опубликовать в академических изданиях (Ханин, 1981; Ханин, 1984). Первая из этих статей была быстро расшифрована и правильно интерпретирована выдающимся английским советологом Алеком Ноувом в 1983 году в журнале Royal Statistical society, november, 1983.
В 1986 году результаты моего исследования были представлены и обсуждены в качестве докторской диссертации в Научно-исследовательском институте Госплана СССР и Институте Народнохозяйственного прогнозирования АН СССР. Но обе организации отказались принять ее к защите. Желая обнародовать полученные результаты для широкой общественности, я вместе с журналистом Василием Селюниным обнародовал их в публицистической форме в статье «Лукавая Цифра» (Селюнин, Ханин, 1987), которая имела колоссальный резонанс внутри страны и за ее пределами.
5. Борис Михалевский
Последним прогнозистом кризиса СССР я называю Б.Н. Михалевского, хотя хронологически он как раз был первым. Это объясняется тем, что при рассказе о его прогнозе приходится полагаться не на какой-то письменный документ (он был уничтожен), а исключительно на воспоминания современников, осведомленность которых не вызывает сомнений. Одним из них оказался директор института, в котором работал Михалевский и за подписью которого вышел прогноз на 10—15 лет, — академик Н.П. Федоренко, второй была его сестра — тоже экономист, работавшая в НИЭИ Госплана СССР, — Ада Никольская. Оба сохранили в памяти содержание доклада. Его главные положения у них совпадают. Хотя Никольская излагает их подробнее.
12 См. подробнее: (Ханин, 2021: 146-148).
Б.Н. Михалевский в ЦЭМИ АН СССР был в середине 60-х годов заведующим отделом прогнозирования. У него была серьезная гуманитарная и экономическая подготовка.
Вот что о содержание доклада, направленного в Госплан СССР, пишет Федоренко: «В докладе обоснованно доказывалась бесперспективность некоторых отраслей, предсказывался общий спад промышленного производства, отмечалось падение уровня жизни населения, снижение эффективности и капитальных вложений, нарастающая международная изоляция СССР. В этой работе впервые применительно к советской экономике был использован термин «инфляция», которая уже тогда существовала у нас в скрытой форме. Авторы раскрыли тайну повышения цен без их видимого изменения за счет снижения веса стандартной банки сгущенки с 310 до 300 граммов, добавления в колбасу воды, костей и крахмала, сокращения сроков созревания сыра, пива и вина и т.п. На основе такого рода исследований было определено, что за 1956—1966 годы цены повысились на 20%» (Федоренко, 1998: 183).
Ада Никольская дополняет рассказ Н.П. Федоренко. «Я помню, что в части, посвященной анализу прошедшей пятилетки 1961—1965 гг., он охарактеризовал советскую экономику как «военно-тоталитарную систему хозяйства», сосредоточившую свои ресурсы в стратегически важных отраслях и развивающуюся по инерции, поскольку влиятельное руководство этих отраслей продолжает требовать (и получать) ресурсы, даже если спрос на их продукцию уже не растет. В докладе были сформулированы и меры экономической политики, которые могли бы предотвратить упадок экономики. Прежде всего, надо было отказаться от задачи наискорейшего роста. При замедленном темпе роста, предлагалось резко увеличить выпуск потребительских товаров и потратить ближайшие десять лет на внедрение в промышленность новых технологий, тем самым обеспечив ее будущее развитие» (Никольская, 2006).
По требованию тогдашнего председателя Госплана СССР Н.П. Байбакова все три экземпляра доклада были сожжены ночью Президентом АН СССР М.В. Келдышем и Н.П. Федоренко.
Михалевский был освобожден от должности заведующего отделом. Это, однако, не помешало ему в 1972 году защитить докторскую диссертацию, в которой, конечно, отсутствовали крамольные цифры и предложения. Он погиб в 1973 году во время байдачной прогулки.
Почему их не слушали?
Начну с самого простого. В авторитарно-бюрократической системе принимают во внимание мнения людей с высокой социальной позицией. Это, прежде всего, собственные чиновники высокого уровня или аффилированные с властью научные структуры. Перечисленные авторы не принадлежали ни к тем, ни к другим. Даже Сахаров в данном случае к ним не принадлежал. Его считали выдающимся физиком. Его заслуги в экономике или политологии не были известны (да их и не было, была высокая гражданственность и величайший интеллект). Это Ленин и Сталин могли оценить идеи, независимо от статуса их авторов и даже в ряде случаев (например, в экономике или организации науки) независимо от его общественных взглядов. Их преемники в гуманитарной области были необразованными людьми. Подавляющее число членов политбюро 60-80-х годов имели техническое образование и всю жизнь занимались хозяйственной и партийной работой.
Сказался и естественный для такой системы негативный отбор, когда отсеивались ярко и самостоятельно мыслящие люди, поощрялась, как справедливо отмечал Амальрик, серость и посредственность.
Отпугивали и призывы в качестве выхода из экономических трудностей и медленного научно-технического прогресса к демократизации. Этот призыв наиболее полно был обоснован в записке Сахарова, Турчина, Медведева. Изложенная в ней программа демократизации впоследствии была полностью осуществлена в период перестройки.
При всей ограниченности интеллекта советских руководителей 60-80-х годов, его хватало на то, чтобы понять, что ее реализация потребует коренных кадровых изменений на всех уровнях государства и партии, начиная с высших эшелонов. Даже шкурные интересы (которые преобладали при потере всяческих идеалов) у верхушки тогдашнего советского государства
толкали к отвержению этой программы. Но она действительно могла представлять угрозу всему тогдашнему общественному строю. Об этом напоминали и далеко не выветрившиеся из памяти тогдашних советских руководителей события в Венгрии, сопровождавшиеся убийством коммунистов и развернувшиеся незадолго до обращения трех события в Чехословакии, приведшие к отстранению от руководства многих прежних руководителей.
Играла роль и извечная российская надежда на авось. Произошедшее случайно в начале 70-х годов в связи с войной на Ближнем Востоке нефтяное эмбарго и последовавший огромный рост цен на нефть на многие годы отодвинул экономический кризис и значительное падение уровня жизни населения.
Конечно, в демократическом обществе критические предупреждения имеют гораздо большие возможности для проявления. К их услугам независимые издательства и СМИ, оппозиционные политические партии, законодательная власть. Но и это не гарантирует, что к ним в достаточной степени прислушаются. Это зависит от политической зрелости и культуры всего общества. Кризисные явления в жизни США отмечались очень давно13, но реакция на них оказалась, как мы видим, совершенно недостаточной.
Сказанное, к сожалению, относится и к современной, умеренно-авторитарной по сравнению с СССР 60-70-х годов, нынешней Российской Федерации. Сейчас в ней надвигается социально-экономический кризис, по масштабу сравнимый с кризисом 70-80-х годов (Ханин, 2021b). Теперь об этом можно говорить публично. Но власть, как и в советские времена, глуха к предупреждениям о кризисе. Она не поумнела.
Кто они были?
Для понимания состояния советского общества и общественных наук того времени полезно взглянуть на облик авторов предупреждений. Это были преимущественно научные работники в возрасте до 50 лет — самом результативном в творческом отношении.
Они занимали скромное положение в научной иерархии. Поэтому, кстати, в отличие от научных генералов, им мало что было терять в материальном и социальном отношении.
Но научные генералы в общественных науках подбирались как раз из числа наименее результативных в научном отношении. Поэтому от них нечего было и ожидать.
Ряд квалифицированных советских экономистов старшего поколения в этот период вполне осознавали размеры экономического кризиса и его причины и последствия, но не решались публично, широко обнародовать свои взгляды.
Риск от неординарных взглядов, конечно, был. Но далеко не такой, как в сталинские времена. Даже наиболее радикальная книга Амальрика стоила ему всего лишь 3 лет ссылки — «детское наказание» по сталинским временам. У Ахиезера конфисковали рукопись. Но ее можно было, хотя и с большим трудом, видимо, по сохранившимся черновикам, восстановить, что он и сделал. Но и при этом мужество авторов предупреждений заслуживает высочайшего уважения. Не говоря уже об их прозорливости.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ/REFERENCES
Андрей Дмитриевич: Воспоминания о Сахарове (1990). М. [Andrey Dmitrievich. Memories of
Sakharov (1990). M. (In Russian).] Амальрик А. (1991). Доживет ли СССР до 1984 года? Погружение в трясину. М. [Amalric A. (1991).
Will the USSR survive until 1984? Diving into the quagmire. M. (In Russian).] Ахиезер А.С. (1991). Россия: критика исторического опыта. Т. 2. М. [Akhiezer A.S. (1991). Russia:
criticism of historical experience. Vol. 2. M. (In Russian).] Ахиезер А.С. (1997). Россия: критика исторического опыта. М. [Akhiezer A.S. (1997). Russia:
criticism of historical experience. M. (In Russian).] Бьюконен П.Дж. (2003). Смерть Запада. М. [Bukonen P.J. (2003). Death of the West. M. (In Russian).]
13 Только в качестве примера: «Смерть Запада» П.Дж. Бьюнкена (2003), книга, вышедшая в оригинале в 2002 году.
Народное хозяйство СССР в 1985 году (1986). М. [National Economy of the USSR in 1985 (1986). M. (In Russian).]
Никольская А.Н. (2006). Борис — наш герой. ЭКО (2). [Nikolskaya A.N. (2006). Boris is our hero. EKO (2) (In Russian).]
Селюнин В., Ханин Г. (1987). Лукавая цифра. Новый мир (2). [Selyunin V., Khanin G. (1987).
Crazy number. Novyy mir (2). (In Russian).] Федоренко Н.П. (1998). Из воспоминаний. Россия и современный мир 1(18). [Fedorenko N.P.
(1998). From memories. Russia and the modern world 1(18). (In Russian).] Ханин Г. (2021). Воспоминания экономиста. Ганновер. [Khanin G. (2021). Memoirs of an Economist. Hanover. (In Russian).]
Ханин Г.И. (1981). Альтернативная оценка результатов хозяйственной деятельности производственных ячеек промышленности. Известия АН. Серия экономическая (6). [Khanin G.I. (1981). An alternative assessment of the results of economic activity of production cells of the industry. Izvestiya AN. Series economic (6). (In Russian).] Ханин Г.И. (1984). Пути совершенствования информационного обеспечения сводных народнохозяйственных расчетов. Известия АН. Серия экономическая (3). [Khanin G.I. (1984). Ways to improve the information support of the consolidated national economic calculations. Izvestiya AN. Series economic (3). (In Russian).] Ханин Г.И. (2021b). Два пребанкротства. Семь искусств (август). [Khanin G.I. (2021b). Two
bankruptcy. Seven Arts (august). (In Russian).] Промышленность СССР (1988). М. [Industry of the USSR (1988). M. (In Russian).]
