CC BY
64
ОН ШЁЛ СВОЕЙ ДОРОГОЙ
МЕШАЛКИН Евгений Николаевич
/ (1916-1997 г.г.) , , s
°вБРАШЕНИа
Родился 25 февраля 1916 года в городе Екатеринославе (Днепропетровске). С 1918 по 1928 год жил в г. Ростове-на-Дону, где окончил 6 классов1. С 1928 по 1933 год жил в г. Москве, в 1930 году закончил школу-
семилетку. 1931-1933 гг. — учеба в школе фабрично-заводского ученичества завода "Серп и Молот", 1934-1935 годы — работа в тресте "Оргметалл" в командировках, на заводах в гг. Егорьевске, Ижевске, Туле,
Челябинске
(Челябинский тракторный завод) в должностях технолога, конструктора. В 1935 году вернулся в г. Москву и по 1941 г. — учился на Рабфаке и во втором Московском медицинском институте. Одновременно работал в трестах "Оргкож", "Союзкинопроект" конструктором и младшим инженером, преподавал в медицинском училище. 1941-1946 годы — служил в Советской Армии младшим врачом в Кавалерийском полку (оборона Москвы и разгром немецких войск под Москвой). Участвовал в 6-месячном рейде по немецким тылам в составе особой группы войск генерала-лейтенанта Белова, где был заместителем начальника госпиталей этого соединения. При обороне
Воронежа, во время боев на Курской дуге и освобождении Курска был ординатором, а затем ведущим хирургом медсанбата. При освобождении лево— и правобережной Украины, Киева, Кракова, Польши, Силезии и Чехословакии работал начальником хирургической группы усиления. Был награжден двумя орденами
Отечественной войны II степени; Красной Звезды, медалью "За отвагу" и другими медалями.
Он первым в отечественной хирургии начал успешно оперировать детей с врожденными пороками сердца, одновременно проводя дальнейшую разработку диагностики и методов лечения пороков сердца и болезней сосудов. За работы в этой области в 1960 году он удостоен Ленинской премии.
С 1948 по 1956 г. — работал в факультетской хирургической клинике второго Московского государственного медицинского института (директор — академик А. Н. Бакулев) ординатором, ассистентом, доцентом, профессором. Защитил в 1953 году кандидатскую диссертацию, в 1956 году - докторскую.
Впервые в Союзе внедрил интубационный наркоз (1947 год), зондирование и контраст-
ное исследование-сердца (1948 год), выполнил экспериментальные операции на сердце (1948-1950 годы); операции при врожденных пороках сердца, в том числе кавапульмо-нальный анастомоз по поводу тетрады Фал-ло, коарктации аорты (1951-1956 годы). С этого времени посвятил себя целиком грудной хирургии. 1954-1956 гг. — был заместителем директора Института грудной хирургии (директор — А. Н. Бакулев). 1956-1960 гг. — заведывал первой в СССР кафедрой грудной хирургии и анестезиологии ЦИУ. Впервые в СССР успешно закрыл дефект межпредсердной перегородки, вжйвил искусственный клапан аорты (1958 год). Одновременно с 1957 года начал в г. Москве формирование , будущего Научно-ИсследовательСкого Института Экспериментальной Биологии и Медицины Сибирского отделения Академии Наук СССР, который был развернут в 1960 году в г. Новосибирске, куда и переехал на жительство. Работал директором и научным руководителем этого ийЬтитута (в 1963 году институт передан в ^Министерство здравоохранения РСФСР, в 1965 году переименован в НИИ патологии кровообращения МЗ РСФСР).
Основнце5 направления научных исследований в последние 45 лет связаны с хирургией сердца, физиологией кровообращения, кардиологией, анестезиологией, поверхностной и углубленной гипотермией. В условиях гипотермии осуществил радикальные коррекции прй многих врожденных и приобретенных пфоках .сердца. Именно в Новосибирске под его руководством удалось добиться эффективной защиты организма при отключении сердца до 75 минут при температуре 25-26°С.
Много- оперируя в эксперименте и клинике с аппаратом искусственного кровообращения, Е.Н.Мешалкин в то же время со своими помощниками успешно разрабатывает метод операций на "сухом" сердце без йс-кусств'енйого кровообращения. Тщательная
продуманность этапов операции и блестящая техника позволяют ему оперировать без искусственного кровообращения под умеренной гипотермией в случаях сложных пороков сердца (дефект межжелудочкопой перегородки, атриовентрикулярная коммуникация, тетрада и триада Фалло, вшивание механических протезов при митральной и аортальной недостаточности).
В области хирургии легких E.H. Мешал-кин первым в СССР в 1958 году осуществил резекцию средней доли и промежуточного бронха но поводу аденомы с анастомозом бронха конец в конец, реинплантацию одного легкого и даже обоих (поочередно) легких у больных бронхиальной астмой (1962), обосновал и применил метод внутривенного лазерного облучения при ишемической болезни сердца (1979).
На протяжении почти 40 лет с бригадами врачей клиники более 60 раз выезжал E.H. Мешалкин в 54 города СССР (все крупные центры Сибири, Алтай и Дальний Восток. Норильск, Вильнюс, Рига, Ташкент, Алма-Ата, Тбилиси, Ереван и многие другие), где обучал выявлению больных, диагностике и выполнению кардиохирургических- операций (впервые в этих городах). ,
E.H. Мешалкин много внимания уделял подготовке научных кадров.Под его руководством защищено 130 (в т.ч. 43 докторских) диссертаций. Подготовлена целая плеяда ученых-кардиохирургов высшей квалификации.
В последние годы Е. Н. Мешалкин работал над концепцией интракаузадьной адаптации при пороках сердца.
E.H. Мешалкин был членом ряда международных обществ хирургов и сердечнососудистых хирургов, Правления Всесоюзных обществ хирургов и кардиологов, почетным членом Всесоюзного общества анестезиологов и реаниматологов, ряда республиканских и областных обществ хирургов, кардиологов, анестезиологов, членом
редколлегии журналов "Экспериментальная хирургия и .анестезиология'V" Кровообращение". •■'.'■ »■*-'•. - , ■■■■-. !', ■ !■■
За успехи в медицинской науке и здравоохранении. 'подготовку высококвалифицированных кадров награжден орденом Ленина
;> :,г.-" * *
Спор;,затянулся на месяцы. Столкнулись два взгляда на организацию науки. Евгений Николаевич Мешалкин, в то время возглавлявший Институт эспериментальной биологии и медицины Сибирского отделения АН СССР, настаивал, чтобы при Институте была создана клиника на 500 коек. Оппоненты пожимали плечами:
— Зёчем? Пятидесяти за глаза хватит! Вы же приехали заниматься фундаментальной наукой.
Мешалкин объяснял: только при большом размахе лечебной работы можнО|Всерьез говорить о развитии фундаментальных наук. И только опираясь на^ новые достижения этих наук, может двигаться вперед кардиохирургия — тут неразрывное единство.
Судьбу будущего! Института решали в основном-представители "частых наук". Мысль о глубоком «взаимопроникновении хирургии сердца и1* скажем, биохимии, казалась им натйжкой. И они настояли на своем: пятьдесят коек.
Мешалкин в ответ заявил, что вынужден будет себе ,искать, другую "фирму". Это было поначалу воспринято как, полемический перехлест. Но вскоре Мешалкин с группой, сотрудников .покинул престижный, во всех отношениях уважаемый и солидный Институт большой академии и организовал здесь же, в Академгородке, новый Институт патологии кровообращения Минздрава РСФСР. Свою судьбу он менял круто, менял не в лучшую сторону, отлично- зная, что, «роме всего прочего, наживает немало влиятельных недоброжелателей. Но ему важно было создать Институт именно таким, о каком он, давно мечтал. Тем более что тогда, в начале шестидесятых годов, восточнее Урала не существовало ни одного кардиоцентра и никто на огромной территории не делал операций на сердце.
Он и создал такой центр, хотя и не сразу, не тйк быстро, как предполагал. Но Мешалкин не
(1971). За самоотверженный труд в годы Великой Отечественной войны награжден орденом Красной Звезды, > двумя орденами "Отечественной войны II степени", Звание Героя Социалистического Труда' ему присвоено 24 февраля 1976 г.
♦
сетует на перипетии судьбы. Институт есть, работает по-задуманному. Значит,^все правильно. А давние споры, перемещения по службе — это, на его взгляд, не так уж существенно: история знает тьму примеров, когда люди для осуществления своей идеи шли на куда большие жертвы. А ему грех обижаться на судьбу.
Ю. А. Власов; заведующий отделом физиологии:
— Мешалкин все этапы работы прошел сам, сделал' многое собственными рукамиг Поэтому ни о чем не судит понаслышке. Ушего редкое умение видеть суть вещей. Он , никогда не гонится за "медицинской модой", а .требует, чтобы все мы копали вглубь,, чтобы все известные мне методы исследования организма и лечения, получали точную критическую опенку. Скажем, долгое время считалось общепринятым, что элекрокар-диогоафия дает самое' надежное представление о работе сбрдца. Мешалкин увйдел, что это не так, и, хотяи не сбрасывает со счетов электрокардиографию, первое место отдал другим методам — зондированию, исследованию механики кровообращения, газообмена. . Другой момент -многие кардиохирурги, когда оперируют на главных, кровеносных, сосудах, и. на сердце, (стремятся восстановить "идеальную схему", то есть кроят и шьют, пока не сложат все так, как это бывает у абсолютно здорового человека. На первый взгляд кажется: так й надо. И еще кажется: так сложнее-работать. На самом деле — проще, Ибо все Йодгоняется под один шаблон. Мешалкин идет иным-путем. Он учитывает, что сам организм врожденный1 дефект как-то компенсировал. Скажем, пережата магистральная аорта — значит, расширились другие сосуды и по ним пропускается больше, крови. А сколь огромны возможности, организма в саморегулировании, нам еще далеко не известно. Мешалкин потому никогда не устраняет перекраива-
ния ПОД шаблон: Здесь хирурги, составляя план операции, обязательно ориентируются на использование приспособления самого организма к дефекту, стараются как можно меньше "кроить и резать", и тем самьГм меньше наносить ущерба больному.
И еще пример — пожалуй, самый существенный для нашей практики: использование при операциях аппарата Искусственного кровообращения. Впрочем, об этом Евгений Николаевич наверняка сам рассказывал1../с
Да, рассказывал — в первую же нашу встречу, Мешалкин рассуждал о качествах, необходимых хирургу. Главном среди них он назвал чувство ритма. Бросил в* мою сторону короткий взгляд, заметил удивлённое выражение лица и пояснил:
— Кардиохирургу это особенно необходимо. У нас очень мало' Операционное поле. И если один из участников операции замешкался, другой не может работать'далыпе, вся операция затягивается. А счет идет Ш секунды.
В Институте Мешалкина такие операции делают, не применяя аппарата искусственного кровообращения (АИКа). Нет, Евгений Николаевич не враг этого'аппарата. Более того, он убежден, что АИК Должен обязательно быть в каждом кардиоцентре, и очень сожалеет, что пока из 20 кардиоцентров Российской Федерации только, шесть имеют надежные аппараты. Мешалкин и сам с АИКом проводит сложные операции. Скажем, вшиванием искусственного клапана. Однако многие кардиохирурги и при более простых операциях не обходятся без аппарата. Вот тут он не согласен. Это опасная дань моде. Если хирургическая техника отточена до филигранности, АИК часто не нужен.
Я видел »потом одну из такйх операций собственными глазами.
Видел; как на столе -вт >ворохе зеленых простынь, которыми со всех сторон обернут и обложен больной, бьется в разъятой груди среди мар-
левых салфеток обнаженное живое сердце. Бьется оно неритмично, судорожно — не потому, что потревожено врачом, а потому, что самой природой сконструировано с изъяном. Оно продолжает свои сокращения и тогда, когда перекрыты главные сосуды, по которым входит в сердце и выходит из него кровь.
С этого момента и начинается самое главное. Больной находится под наркозом особого вида; кроме того, он погружен в состояние, именуемое на языке медиков неглубокой гипотермией, то есть температура его тела понижена на семь-восемь градусов против нормы. Благодаря этому мозг человека может в течение 15-20 минут продолжать жить, хотя в него не поступает кровь. 15-20 минут и есть резерв времени, имеющийся в запасе хирурга. За эти минуты надо полностью устранить природный порок и снова запустить в сердце кровь. Промедление — не подобно смерти. Оно и есть смерть.
...Стежок к стежку. Снует кривая игла в зажиме. Тянется темная капроновая нитка. Затягиваются узлы. А голос анестезиолога ведет свою партию: 3 минуты, 3 минуты 15. Когда она произносит: 4 минуты 30, наложен последний стежок. Дыры в сердце, порока больше нет.
Потом, когда я вернулся в директорский кабинет, Мешалкин сказал:
— Вообще "капитальный ремонт" уже сегодня поставлен-на поток,; вошел в серию. Для многих больных такая операция — благо. И необходимо создавать все условия, чтобы оперировать большее числОч'людей — всех, кто в этом нуждается. На Западе об удешевлении таких операций не думают. Там хирург за операцию на сердце берет с больного 12-15 тысяч долларов. А себестоимость операции около трех тысяч долларов. С самого начала дело поставлено четко: нет денег —на помощь не
рассчитывай. Такой подход, ясное дело, не для нас.
Это одна из важных причин, почему Институт пошел не традиционным путем. Нам удается делать тысячу операций в год.
Общие итоги деятельности Института таковы. Через него прошло уже 25 тысяч больных, из них 16 тысячам сделаны операции на сердце и сосудах. На долю Института приходится 20 процентов всех операций на сердце, проведенных в институтах Министерства здравоохранения РСФСР, 37 процентов операций по протезированию клапанов, 40 процентов операций по пластике синтетических заплат (кстати, эти заплаты изобретены здесь же — E.H. Мешалкиным, Е.Е.Литасовой и В.Н. Обуховым). А к этому надо добавить десятки интересных научных работ по фундаментальной проблематике — биохимиков, физиологов, фармакологов. Из стен Института вышло 46 докторов и 156 кандидатов наук.
Я сказал Мешалкину, что хочу повидать кого-нибудь из его давних больных.
— Можно!— охотно согласился он.— Мы регулярно связываемся с теми, кого оперировали, следим за их состоянием, посылаем им письма. Но знаете, что обидно: отвечает не больше половины. Мы начинаем тревожится. Наводим справки — вдруг несчастье? Нет, оказывается, жив-здоров наш бывший пациент. Тогда посылаем ему второе письмо, стыдим: как же так, мы тебе лет тридцать жизни добавили, а ты на нас десять минут ленишься потратить. Иногда доходит. Шлет ответ — мол, извините, закрутился, заработался. Ну ладно, для того мы и штопаем сердца, чтобы люди могли крутиться, работать. А двое больных постоянно под боком. Хотите, позову?
И скоро в кабинет уже входил невысокого роста худощавый человек лет тридцати пяти в накрахмаленном белом халате, и высокой врачебной шапочке.
— Вот Коля Барыкин,— сказал Мешалкин и. усмехнулся: — ну, Коля, будем тебя раздевать.
— Я уже понял.— сказал Барыкин, расстегивая халат.
Стоял жаркий летний день, и под халатом у, Коли оказалась лишь рубашка-распашонка, которую он быстро скинул, обнажив крепкий торс.
— Видите шов? — спросил меня Мешалкин.
Я сидел от Барыкина метрах в четырех, но шва не видел.
— Подойдите ближе! Теперь видите?
Только приблизившись к Барыкину вплотную,
я смог различить узенький шрам, спрятавшийся под полукружьями грудных мышц.
— Ювелирная работка!— причмокнул языком Мешалкин.— У него было воспаление сердечной рубашки.
— А как теперь? — спросил я Колю.
— Не вспоминаю. Все нормально.
— То есть, как это просто нормально? — рассердился Мешалкин.— Он с тех пор два института
кончил.
На снимке: Н. Барыкин и В. Шепель.
Это их более тридцати лет назад оперировал Е.Н.Мешалкин, Пациенту верны ему всю жизнь. Они ^Сегодня успешно работают в Институте. , ,,, ,
— Два? — спросил я.
— Да,— подтвердил Барыкин.— биофак университета и институт связи. Я еще после операции решил остаться здесь работать. Сперва биохимией увлекся. А потом понял, что мне все же больше по душе здешние железки — медицинское оборудование. Стал инженером...
Второй бывший пациент— Виталий Шепель — выкинул в свое время совершенно неожиданный для Мешклкина трюк. У двадцатилетнего слесаря был врожденный дефект одного из магистральных кровеносных сосудов. Без операции больные с таким дефектом мучительно живут примерно до сорока лет, после чего неизбежно наступает
смерть. Мешалкин вырезал у Шепеля поврежденную часть сосуда, вставил синте-
тический протез. Прошло несколько месяцев, и Виталий вдруг начал расти, словно в сказке, "не по дням, а по часам". Видно, организм, который после двух десятилетий кислородного голодания стал получать кровь по полной норме, спешил реализовать заложенные в нем от природы возможности.
— Шепель рад-радешенек,— возмущается Мешалкин.— Был совсем коротышкой, вымахивает с коломенскую версту. А мне каково? Сосуд-, то мой расти не может. Значит, снова будут заторы в движении ,крови. Что тут делать? Подождал я, подождал — и второй раз его на стол. Старый протез выкинул, а вшил пошире, и побольше. Те-,, перь вот перед вами наш слесарь — лучший знаток этого самого АИКа. Женился, двух детей на
свет произвел*.у-''!.*,. •
...Институт Мешалкина. Сегодня, в век научно-технической революции, это словосочетание-.кое-1
И
кого может и покоробить. Давно уже замечено и отмечено, что ныне наука перестала быть занятием одиночек, а стала коллективным делом, ,что одному, даже самому яркому, таланту не Под-силу двигать познание. Так-то оно так. Но ныне! в этой самой коллективной науке еще более возрастает роль яркой личности, человека, чей мозг рождает неожиданные идеи, вводит в практику неизвестные ей прежде методы. Ведь не свои только силы бросает он на штурм незнаемого, но и десятков или сотен своих сотрудников.
И когда во главе научного учреждения стоит человек яркий и талантливый, воспитавший в .себе весь набор качеств, необходимых для того, чтобы вести за собой коллектив, армия науки пополняется надежной,» мощной, спаянной единой волей боевой единицей — такой, как Институт Мешалкина.
А. ИСАЕВ,
1976 г,
