CC BY
33
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 2 (14). С. 52-60. УДК 94(57)+314.46
Е. И. Красильникова
ОКТЯБРЬСКИЕ ТОРЖЕСТВА В ГОРОДАХ СИБИРИ: МЕХАНИЗМЫ И ПРОБЛЕМЫ ОРГАНИЗАЦИИ (1920-1945 гг.)*
Характеризуются особенности организации октябрьских торжеств, устраивавшихся в Сибири в 1920-1945 гг. Автор определяет роли, степень участия и меру ответственности партийных и советских органов управления, задействованных в подготовке к празднику. Оценивается степень самостоятельности местных партийных и советских структур относительно Центральных Октябрьских комиссий.
Ключевые слова: октябрьские торжества; памятная дата; коммеморация; Сибирь; партийные организации большевиков; Сибирский революционный комитет.
Y. I. Krasilnikova
OCTOBER CELEBRATIONS IN THE CITIES OF SIBERIA: MECHANISMS AND PROBLEMS OF IT'S ORGANIZATION (1920-1945)
The article deals with the peculiarities of organization of the October celebrations, that took place in Siberia in the years 1920-1945, arranged in Siberia in 1920-1945 gg. The author defines the role, the degree of participation and the degree of responsibility of Party and Soviet authorities involved in the preparation for the holiday. Assess the degree of autonomy of local Party and Soviet agencies regarding Central October commissions.
Keywords: the October celebrations; memorable date; commemoration; Siberia; party organization of the Bolsheviks; Siberian Revolutionary Committee.
Столетием Октябрьской революции, во многом определившей историческое развитие России в Новейшее время, ознаменован 2017 г. По мере укрепления большевистского политического режима постепенно формировался культ Октябрьской революции, которую к концу 1930-х гг. официальная пропаганда преподносила как событие, открывшее новую эру всемирной истории. Власти были заинтересованы в унификации памяти отдельных групп советского общества о революции, высоко оценивая идеологический потенциал культа Октября. Массовые празднования годовщин революции уже в начале 1920-х гг. стали главными политическим праздниками страны, к участию в которых
постепенно привлекались всё более широкие слои населения.
В России традиция политических праздников, имеющих коммеморативное значение, довольно устойчива. Заметно, что по формам торжеств советские праздники были похожи на дореволюционные, а от стандартов организации годовщин 7 ноября советского времени до сих пор зависимы не только коммунистические, но и «всенародные» праздники в Российской Федерации (День Победы). Именно поэтому изучение организационных аспектов государственных праздников, устраивавшихся в советское время, сегодня очень актуально. Взгляд на коммеморатив-ные торжества с позиций людей, отвечавших
* Статья подготовлена в рамках реализации проекта РГНФ № 16-11-54002 «Октябрьские торжества в Сибири: коммеморативный аспект (1920-1945 гг.)».
© Красильникова Е. И., 2017
за их устройство в регионах страны, позволяет прояснить варьировавшиеся роли центральных и местных властных структур в трансляции определённых версий «организованной памяти» и формировании фундаментальных исторических представлений населения СССР.
Цель данной статьи - охарактеризовать роли центральных и местных органов власти в организации октябрьских торжеств, устраивавшихся в городах Сибири в период с 1920-го по 1945 г. Рассмотрим эту проблему на примерах крупнейших городов региона, в которых преобладало русское население: Барнаула, Иркутска, Красноярска, Новосибирска, Омска и Томска. История октябрьских торжеств в СССР первой половины ХХ в. исследовалась с разных позиций как российскими, так и зарубежными учёными. Вопросов организации праздника в разных регионах и в разные годы касались С. Ю. Малышева, рассмотревшая эту тему на примерах Татарстана 1920-х гг. [1, с. 59-135], С. Н. Шаповалов, работавший с кубанскими материалами, относящимися к периоду 19171991 гг. [2, с. 36-37; 3], С. В. Меньков, уделивший внимание организации праздников на Алтае в 1930-х гг. [4], К. Петроне [5, p. 149-175], проследившая особенности организации 20-летнего юбилея Великого Октября преимущественно на примерах Москвы. Октябрьские торжества в столице СССР в 1941 г. отражают многочисленные тексты публицистического характера, прежде всего мемуары [6, с. 54-58] и хроники военных событий [7, с. 13-16]. Профессиональные историки также неоднократно обращались к сюжету об организации праздника в Москве, осаждавшейся в 1941 г. врагом (О. Н. Хлев-нюк [8, с. 298-300], С. Н. Шаповалов [9, № 1, с. 46-47] и др.). Однако до сих пор проблемы организации годовщин Октябрьской революции на материалах всей Сибири специально не изучались.
Данная работа выполнена в общем контексте методологического направления, известного как memory studies, которое рассматривает память в социальном контексте. Годовщины Октябрьской революции мы относим к типу коммеморативных массовых мероприятий, цель которых состоит в том, чтобы увековечивать и регулярно актуализи-
ровать память о значимом для общества событии. Будучи политическим праздником, 7 ноября отражало государственную политику памяти, которая состояла в попытках намеренно «организовать» коллективную память о прошлом, предать ей определённую идеологическую окрашенность. О политике памяти можно говорить и как о совокупности политических мер по фиксации и продвижению определённого образа прошлого, как об обращении к прошлому в интересах политического настоящего. Политика памяти включает в себя комплекс процессов и способов, направленных на «упорядочивание» стихийно бытующей социальной памяти. Важно понимать и то, кто именно является её субъектами: какие институции и в какой мере задействованы в разработке и реализации политики памяти, какие конкретные роли отводятся каждой из них, в каких условиях они вынуждены работать. Этим проблемам и посвящается данная статья.
Субъектами политики памяти в изучаемый период выступали прежде всего партия и правительство, для которых памятные торжества являлись средством формирования и поддержания «правильной» версии коллективной памяти о революционных событиях и связанных с ними событиях Гражданской войны. Однообразие в проведении октябрьских торжеств обеспечивалось деятельностью комиссий при президиуме ЦИК СССР, специально создававшихся с начала 1920-х гг. Эти комиссии, которые возглавлял, как правило, М. И. Калинин, разрабатывали типовые планы организации праздника по всей стране. К каждой памятной дате Октябрьские комиссии формулировали новые «ударные точки пропаганды», связанные с актуальными политическими задачами и отражавшие актуальные идеологические смыслы.
В 1920 г. подготовка праздника началась лишь в конце сентября. Комиссия выработала ряд рекомендаций, касавшихся проведения военного парада, тематики митингов, репертуара театральных постановок и музыкальных концертов, музейных выставок, использования кинематографа в ходе торжеств. Третья годовщина Октябрьской революции ещё не замышлялась центральной комиссией как всеобщий пышный праздник. Формулировки рекомендаций, отразившиеся в документах
комиссии, не имели столь же строго директивного характера, как в последующие годы.
В 1920 г. предполагалась вариативность сценариев торжеств и репертуаров зрелищных учреждений. К примеру, говорилось, что «пехота, конница, артиллерия и другие - все эти части могут выступить на торжествах как олицетворение силы и мощи республики» [10, л. 13]. С учётом того, что комиссия заседала до конца октября, работая над планами торжеств, подготовить праздник на местах у сибирских организаторов времени практически не осталось. Именно поэтому многое в городах Сибири делалось спонтанно и некачественно.
Предписания Центральной комиссии 1921 г., созданной постановлением оргбюро от 23 сентября, были более чёткими и развёрнутыми. Сформулированные ею планы публиковались в газете «Правда». Комиссия однозначно постановила начать торжества по всей стране 6 ноября, отказаться от проведения военных парадов, сэкономить средства на праздничном декоре, все зрелищные мероприятия устраивать бесплатно. Предлагалась широкая лозунговая база и подробные тезисы для выступлений агитаторов на митингах. Комиссия представила технологию организации вечеров воспоминаний, сформулировала требование к художественной части, которая отныне должна была иметь строго идеологическое содержание в отличие от прошлого года, когда рекомендовалось к исполнению и постановкам много классических произведений. Однако место вариативности оставалось. К примеру, Комиссия допускала, что на местах организаторы сами решат, когда именно и где устраивать митинги. Лишь рекомендовалось использовать для этих целей время перед спектаклем [11, л. 2а-17].
В 1923 г. Комиссия сделала акцент на организации празднеств в Москве. Подробно было спланировано торжественное заседание в колонном зале вечером 7 ноября. Характер рекомендаций для разных регионов страны остался прежним [12, л. 24-34]. Говоря о работе комиссий последующих лет, можно отметить их стандартизацию и практицизм, проявлявшийся в отношении к празднику как к хорошему поводу для политической пропаганды смычки города и деревни, идей кол-
лективизации и индустриализации, стахановского движения, культурной революции и т. п. Центральные комиссии регулярно затягивали выработку директив о проведении торжеств на местах, ставя организаторов праздника в Сибири в затруднительное положение.
Говоря об организации праздников в 1930-х гг., К. Петроне подчёркивает существенное влияние «чисток партии» на деятельность Октябрьских комиссий. Партийные функционеры, оставаясь главными участниками торжеств, в первую очередь рисковали быть репрессированными [5, р. 168174]. Это касалось также деятелей культуры, агитаторов и пропагандистов на местах. В период Великой Отечественной войны организация праздников стала ещё более централизованной. Все решения, связанные с характером торжеств, принимались исключительно в Москве. Предписания центральных комиссий военных лет были строго обязательными для исполнения в регионах.
В военные годы главную роль в принятии решений, касавшихся проведения октябрьских торжеств, играл сам И. В. Сталин. По его настоянию в 1941 г., когда враг находился на подступах к столице, праздник устраивался по довоенному стандарту с парадами в Москве и Куйбышеве, а также с демонстрациями. Торжество стало мощнейшей идеологической кампанией, направленной на мобилизацию сил и подъём патриотизма. Впервые с начала войны Сталин выступил с публичной праздничной речью, поздравив соотечественников и напомнив им о боевых победах великих русских полководцев и красных командиров времён Гражданской войны. Кампания имела успех. Не в последнюю очередь благодаря пропаганде советские войска перешли в наступление [8, с. 298-300].
По наблюдению С. Н. Шаповалова, праздничные кампании 1943-1945 гг. стали заметно интенсивнее, чем в два предыдущих года, что было связано с благоприятными изменениями на советско-германском фронте. Шаповалов обратил внимание и на то, что по решению правительства в 1943 г. октябрьские торжества проводились в течение целых трёх дней, с 6 по 8 ноября 1943 г., что было вполне сопоставимо с практикой довоенного периода. А в некоторых регионах годовщина
Октябрьской революции праздновалась практически как в мирное время [9, № 2, с. 36].
На местах за организацию торжеств отвечали прежде всего партийные органы, создававшие свои праздничные комиссии и их подкомиссии (театрально-зрелищные, издательские, экскурсионные и др.), которые разрабатывали планы проведения мероприятий в конкретных условиях сибирских городов. Состав комиссий постоянно менялся, установить биографические сведения о людях, входивших в эти комиссии, теперь довольно затруднительно.
В 1920-1924 гг. организацией торжеств в Сибири занималось главным образом Сиб-бюро ЦК РКП(б), представлявшее собой руководящий политический центр большевистской партии, действовавший на территории Омской, Новониколаевской, Томской, Алтайской, Енисейской, Иркутской губерний, Бурят-Монгольской, Ойротской и Якутской АО. В целом деятельность Сиббюро была направлена на установление в восточных регионах страны единых принципов коммунистической политики и советского строительства после завершения Гражданской войны. Сиббюро контролировало деятельность областных учреждений общегосударственного и ведомственного характера - Сибревкома, Сибпромбюро ВСНХ, губкомов партии и других организаций. Аппарат Сиббюро включал в себя агитационно-пропагандистский отдел [13]. Именно в рамках этого отдела создавалась Сибкомиссия по проведению октябрьских торжеств, вступавшая в прямое взаимодействие с Центральной Октябрьской комиссией и разрабатывавшая стандарт проведения праздника по всей Сибири.
В начале 1920-х гг. комиссия Сиббюро проявляла значительную самостоятельность в подготовке праздника, расставляя собственные концептуальные акценты и принимая организационные решения, иногда противоречившие постановлениям, приходившим из Москвы. К примеру, в 1920 г. сибиряки добились разрешения ЦК РКП(б) отпраздновать годовщину революции в Сибири пышно и особенно торжественно, несмотря на то, что Гражданская война ещё фактически продолжалась и требовалось экономить финансовые средства. Сибиряки изыскали деньги на покупку красной материи для знамён, со-
ответствующую смету им удалось утвердить в Москве [14, л. 12-14]. Смысловой акцент, выработанный Сибкомиссией, имел региональную специфику: планировалось уделить первостепенное внимание поминовению павших борцов. Имелись в виду не только революционеры, но и борцы с «колчаковщиной» - деятели большевистского подполья в Сибири. Отдельно уделялось внимание украшению братских могил «жертв колчаковщины». Помимо этого, предполагалась реализация и общих для всей страны задач пропаганды: разъяснение задач и итогов Октябрьской революции, её классового и мирового значения [Там же, л. 2].
В 1921 г. Сиббюро ЦК РКП(б) разработало руководство по проведению вечеров воспоминаний во всех губернских и уездных городах. Поскольку опыта организации таких мероприятий на местах практически не было, комиссия чётко определяла возможные темы выступлений, время, соотношение теоретических докладов и индивидуальных воспоминаний, а также другие организационные детали проведения вечеров. Сохранялась и изначальная установка на особую торжественность и массовость. Везде, где имелись военные гарнизоны, было решено устраивать военные парады, а митинги - во всех больших, тёплых помещениях (театры, кино и др.). Разрабатывались указания и для журналистов, которых обязывали выпустить праздничные номера газет [15, л. 4-13]. Был также подготовлен репертуар для театров и клубов, отличавшийся от рекомендованного Центральной Октябрьской комиссией, выдвинут ряд требований к проведению детских утренников [16, л. 91]. Сиббюро обязывало губкомы исполнять свои решения, а также разрабатывать конкретные планы и программы устройства праздника в разных городах Сибири. Эти планы, как и отчёты о проведении празднеств на местах, утверждались Сибкомиссией Сиббюро.
Вследствие ликвидации Сиббюро ЦК РКП(б) в мае 1924 г. в Новониколаевске был образован Сибкрайком ВКП(б) (Сибирский краевой комитет), который являлся высшей партийной инстанцией на территории Сибирского края. Он руководил работой комитетов РКП(б) Омской, Новониколаевской, Алтайской, Томской, Енисейской, Иркутской
губерний, Ойротской АО и Бурятии. Эта структура взяла на себя прежние функции Сиббюро в организации политических праздников. В 1924-1925 гг. работу Сиб-крайкома возглавил его первый секретарь С. В. Косиор, в 1926-1929 гг. - С. И. Сырцов, в 1929-1930 гг. - Р. И. Эйхе. В конце 1930-х гг. этих высокопоставленных партийцев, для которых работа в Сибири была лишь этапом пути в высшие эшелоны власти, подвергнут репрессиям и в итоге расстреляют. Пока же карьера каждого из них шла в гору. Все они казались простым сибирякам небожителями, спустившимися в праздник на землю. Их активное участие в сибирских октябрьских торжествах было неотъемлемой частью праздничной программы. Они обязательно публично выступали на главных мероприятиях с торжественными докладами, содержавшими основные идеологические формулы, актуальные на текущий момент.
В 1930 г. произошёл переход к новому административно-территориальному делению: вместо Сибирского края были образованы Западно-Сибирский край с центром в Новосибирске и Восточно-Сибирский край с центром в Иркутске. Прежние обязанности Сибкрайкома по организации праздничных идеолого-пропагандистских кампаний были возложены на Запсибкрайком и Востсиб-крайком соответственно. Очевидно, что в вопросах организации политических праздников эти структуры были более зависимы от Москвы, нежели структуры 1920-х гг. Это объясняется общими тенденциями развития сталинской политической системы и усилением централизации власти. В 1930-х гг. краевые комиссии по проведению годовщин Октябрьской революции получали много директив из Кремля, которые требовалось адекватно адаптировать к имевшимся на местах возможностям и условиям. Нарушений директив на местах стали сильно бояться по понятным политическим причинам. На заседаниях комиссий подробно излагалось и разъяснялось содержание документов, приходивших из Москвы, разрабатывались конкретные поручения для горкомов и райкомов партии, а также для местных печатных изданий (составлялись даже списки тем необходимых для публикации в газетах статей), музеев, кинотеатров и театров. Поскольку тор-
жества становились всё более массовыми и дорогостоящими, расширялся и круг местных задач: организация радиотрансляций мероприятий и циклов праздничных радиопередач, издание разнообразных печатных материалов, украшение улиц и площадей.
Обкомы и крайкомы партии решали более конкретные организационные вопросы на местах, не имея возможности касаться содержательной стороны торжеств. Они прописывали общие праздничные сценарии и планировали основные статьи расходов на торжества. Протоколы комиссий, создававшихся в 1920-х гг., содержат решения, касавшиеся времени проведения демонстраций и митингов, открытия памятников, организации бесед о революции, форм работы с молодёжью, экскурсий и т. п. В середине 1920-х гг. губернские комиссии начинали работу ещё до того, как приходили московские директивы и распоряжения краевых партийных структур, принимая предварительные самостоятельные решения, которые подчас приходилось корректировать в канун торжеств. Однако с утверждением сценарного стандарта праздника больших изменений в требованиях к организации годовщин 7 ноября не происходило вплоть до Великой Отечественной войны. С середины 1920-х гг. протокольная документация выглядит однообразной. Ежегодная идеологическая кампания коммеморативного характера означала для организаторов праздника рутинную, уже хорошо известную работу. В военный период обкомы партии акцентировали внимание на «проработке» праздничной речи Сталина и на её детальном изучении трудящимися, а также на проблеме обеспечения подъёма социалистического соревнования.
Свои комиссии по проведению празднований годовщин Октябрьской революции создавали также горкомы и райкомы. Именно от их активности, компетентности и ответственности зависело качество реализации на местах государственной политики памяти. Эти структуры воплощали в жизнь принятые выше постановления. Уже в 1920 г. губкомы требовали безоговорочного выполнения своих решений от подчинённых им партийных органов [17, л. 141]. Именно городские комиссии расписывали по часам планы конкретных мероприятий на заводах, фабриках,
в учреждениях и районах, назначали ответственных за каждый участок работы. Именно эти люди отвечали за явку на торжества рабочих, за порядок и угощение, за покупку подарков для премирования ударников, за то, чтобы пионеры подготовили праздничную постановку, а стахановцы взяли на себя новые обязательства по выполнению производственных планов. Именно они читали лекции, иногда в спешке разрабатывая новый материал, проводили беседы с рабочими, составляли планы докладов, поминутно расписывали порядок торжественных заседаний, проводили предварительную цензурную обработку готовившихся текстов выступлений и т. д.
Исполнение решений центральных и местных комиссий часто оказывалось непростой задачей для лиц, ответственных за практическую сторону дела. Квалификация и качество подготовки агитаторов нередко вызывали нарекания местного партийного руководства. Безграмотность агитаторов начала 1920-х гг. отражают прежде всего составлявшиеся ими отчёты, отправлявшиеся в обкомы. Здесь и многочисленные орфографические ошибки, и откровенное неумение формулировать мысли, и содержательная бедность, и формализм заполнения отчётной документации. Сквозь эти записи очень трудно рассмотреть реальную картину проходивших торжеств [18, л. 35-45].
К середине 1920-х гг. отчёты о проведении торжеств обрели гораздо более приличный, вместе с тем шаблонный вид. Агитаторы явно пытались выдавать желаемое за действительное. Вероятно, на фоне общего обострения социально-политической обстановки в стране в 1929-1930 гг. на эти издержки и расхождение с благополучной картиной, изображавшейся в отчётах, стало обращать внимание вышестоящее начальство, опасавшееся репрессивных последствий халтуры. В 1931 г. на уровне Томского горкома КПСС произошло крупное разбирательство по итогам организации четырнадцатой годовщины Октября. Организаторам праздника на заводах, в университете и медицинском институте вменили в вину множество явных промахов: пьянство участников мероприятий, вялость демонстрации, пассивность партийцев и т. п. [Там же]. Очевидно, все эти недостат-
ки в организации праздника существовали и раньше, однако не афишировались.
В декабре 1937 г. секретарь Иркутского обкома ВКП(б) А. С. Щербаков выступил с критичным докладом на областной партийной конференции. Стоит учитывать год проведения мероприятия. В период «Большого террора» поиск виноватых в «срывах» партийной работы стал повсеместной и надуманной практикой, вызванной паническими страхами перед репрессиями, поиском козлов отпущения, на которых можно было переложить ответственность за плохую организацию мероприятий, а также стремлением выслужиться перед Москвой, демонстрируя безжалостную борьбу на местах с «врагами». Однако приведённые Щербаковым примеры безграмотности агитаторов и руководителей кружков по изучению истории партии действительно показательны. Если всё-таки верить Щербакову, то многие из них кое-как читали, не могли осилить даже учебник по истории ВКП(б), говорили слушателям о том, что Сталин, к примеру, родился «в городе Грузии», не знали ответов на вопросы о том, кто такие П. А. Столыпин, Ю. О. Мартов или В. М. Пуришкевич. Соответственно, далеко не все агитаторы могли объяснить, почему Троцкий, Каменев и Зиновьев стали считаться врагами народа и какова их реальная роль в революции [19, л. 66].
Свою лепту в организацию октябрьских торжеств вносили и советские органы власти. Хотя партийные структуры явно доминировали в деле подготовки к праздникам, октябрьские торжества всё-таки расценивались как всенародные и не должны были ограничиваться участием лишь членов партии большевиков. В начале 1920-х гг. на проведение октябрьских торжеств в Сибири оказывал влияние Сибревком - временный чрезвычайный орган власти. Его сохранение после 1920 г. во многом было обусловлено актуальностью борьбы с контрреволюцией на востоке страны. Сибирь ещё лихорадило от крестьянских восстаний, положение советской власти нельзя было назвать абсолютно устойчивым. По словам юриста Р. Ш. Штейн-ман, с одной стороны, Сибревком выступал как представитель центра в Сибири, а с другой стороны, он являлся высшей властью для всех местных сибирских органов [20, с. 16].
Одновременно, по мнению историка
B. И. Шишкина, длительное существование Сибревкома объяснялось его активной ролью в обеспечении Москвы сибирским хлебом, маслом, золотом и пушниной. Сибревком скорее не отстаивал интересы Сибири перед Москвой, а обеспечивал подчинение нашего богатого ресурсами, но не развитого в инфраструктурном отношении региона центру [21, с. 29].
В 1920 г. Сиббюро Сибревкома постановило объединить празднование годовщины Октября с освобождением Сибири от Колчака [22, л. 23]. Это местное решение всё-таки свидетельствует о некоторой автономии Сибревкома. Политическая ситуация в Сибири была специфичной. Торжества в честь разгрома колчаковщины рассматривались как важная идеологическая мера, направленная на окончательное подавление контрреволюции. В силу решения Сибревкома праздник в Сибири обретал в начале 1920-х гг. региональную специфику. Впрочем, это не противоречило тактике партийных органов. В этом же году Сибревком инициировал создание юбилейного сборника «Октябрьская революция и год советской власти в Сибири», куда планировалось включить разнообразные материалы: от публицистических статей до некрологов. Организацией практических мероприятий, направленных на подготовку этого сборника, занялся губком. Других значимых источников, которые могли бы отражать инициативы Сибревкома в вопросах организации октябрьских торжеств, нами не установлено. Властные структуры, которые пришли на смену Сибревкому, - Сиб-крайисполком (с 1925 г.), а также Западносибирский крайисполком и Восточносибирский райисполком (с 1930 г.) становились всё более зависимыми от партийных организаций, не имея возможности принимать самостоятельные решения.
Участие в организации октябрьских торжеств принимали и горсоветы - советские органы городского самоуправления. Историк
C. А. Папков считает, что «они имели очень ограниченные права и обладали преимущественно декоративно-имитационными функциями власти. Процедуры их формирования, порядок проведения заседаний, принятия решений, кадровых перемещений были об-
ставлены всевозможными ограничениями, фактически лишавшими их самостоятельности и инициативы» [23, с. 143]. Горсоветы подчинялись губисполкомам. В 1920-1930-х гг. сфера деятельности горсоветов сосредоточилась преимущественно на организации и проведении разнообразных политических торжеств. Праздничные заседания, устраивавшиеся горсоветом каждый год вечером 7 ноября, являлись важнейшими официальными мероприятиями для круга избранных. Само приглашение на такое заседание означало оказание большой чести. На заседаниях должны были присутствовать «лучшие» люди, достойные признания и наград. Горсовет мог инициировать премирования рабочих на торжественном заседании и иные формы поощрений. Однако сохранившиеся документы горсоветов, посвящённые подготовке к октябрьским торжествам, практически полностью повторяют постановления и решения партийных инстанций. Разрабатывавшийся горсоветом порядок торжественного заседания обычно не отличается от порядка, описанного в аналогичных документах, осевших в партийных фондах.
Учитывая, что депутатами горсовета часто становились малообразованные люди (чернорабочие, домашние хозяйки, мелкие служащие), фактически не способные рационально решать управленческие задачи, именно эта «элита» и являлась главной мишенью праздничной пропаганды, выражавшей государственную политику памяти. Привилегия присутствовать на закрытом вечернем заседании в Доме Ленина среди городской элиты, увидеть «живого» Эйхе, голосовать за избрание в почётный президиум самого Сталина, возможно, впервые посмотреть и послушать концертную программу в исполнении лучших артистов Сибири - всё это, несомненно, должно было оказывать на самих депутатов сильное воздействие, повышать их внутреннюю самооценку и градус доверия к «благодетельной» власти. К. Петроне считает, что, с одной стороны, пышные советские торжества 1930-х гг. поднимали статус новой советской элиты в глазах общества, с другой стороны, они создавали и множественные поводы для тревог, связанных с «чистками» и иными репрессивными кампаниями [5, р. 171-173].
Приведённый нами обзор позволяет сделать вывод о том, что в подготовку и организацию октябрьских торжеств в Сибири включались практически все партийные и советские властные структуры региона, выполнявшие свои строго определённые роли. Некоторая региональная специфика празднований имела место лишь в начале 1920-х гг., в дальнейшем же партийные функционеры играли лишь роль исполнителей предписаний центра. Наиболее сложные организационные задачи возлагались на низовые партийные организации, которые одновременно оказывались ответственными за реальное проведение праздников и виноватыми за все организационные недостатки. С начала 1930-х гг. возросла не только степень централизации управления организацией революционных годовщин, повысился и контроль за проведением праздников. Торжества становились всё более пышными, затратными и стандартными. В конце 1930-х - первой половине 1940-х сибиряки могли отразить в торжествах региональную специфику лишь в той мере, в которой это допускала Москва, смотревшая на Сибирь прежде всего как на источник ресурсов, необходимых фронту.
ЛИТЕРАТУРА
1. Малышева С. Ю. Советская праздничная культура в провинции: пространство, символы, исторические мифы (1917-1927). - Казань : Ру-тен, 2005. - 400 с.
2. Шаповалов С. Н. «Митинг, митинг, снова митинг» (советские государственные праздники в кубанских станицах в первой половине 1920-х гг.) // Общество: философия, история, культура. - 2013. - № 1. - С. 35-39.
3. Шаповалов С. Н. Юбилейные кампании 1930-х гг. на Кубани // Общество: политика, экономика, право. - 2013. - № 4. - С. 43-50.
Информация о статье
Дата поступления 20 февраля 2017 г.
Дата принятия в печать 17 апреля 2017 г.
Сведения об авторе
Красильникова Екатерина Ивановна - д-р
ист. наук, доцент, доцент кафедры истории и политологии Новосибирского государственного технического университета (Новосибирск, Россия)
4. Меньков С. В. Процесс организации советских государственных праздников на Алтае // Вестник Томского государственного университета. - 2016. - № 411. - С. 84-87.
5. Petrone К. Life Has Become More Joyous, Comrades: Celebrations in the Time of Stalin. -Bloomington : Indiana University Press, 2000. -266 p.
6. Воробьёв Е. З. Москва: Близко к сердцу : рассказ-хроника. - М. : Политиздат, 1986. - 332 с.
7. Буков К. И., Зарезина К. Ф. Москва и Московская область в Великой Отечественной войне 1941-1945: Краткая хроника. - М. : Московский рабочий, 1986. - 523 с.
8. Хлевнюк О. В. Сталин. Жизнь одного вождя: биография. - М. : АСТ : CORPUS, 2016. - 464 с.
9. Шаповалов С. Н. Праздник и война - опыт проведения праздников в 1941-1942 гг. (по материалам Краснодарского края и Ростовской области) // Общество: философия, история, культура. - 2014. - № 1. - С. 45-49; № 2. - С. 36-39.
10. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 60. Д. 5.
11. Там же. Д. 38.
12. Там же. Д. 153.
13. Папков С. А. Сиббюро ЦК РКП(б) // Историческая энциклопедия Сибири. - URL: http:// bsk.nios.ru/enciklodediya/sibbyuro-ck-rkpb.
14. ГАНО. Ф. П.-1. Оп. 1. Д. 1156.
15. Там же. Д. 1359.
16. Там же. Д. 1581.
17. ЦДНИИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1250.
18. Там же. Ф. 80. Оп. 1. Д. 121.
19. ГАНИИО. Ф. 392. Оп. 2. Д. 11.
20. Штейнман Р. Ш. Сибирский революционный комитет : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. -Свердловск, 1975. - 26 с.
21. Шишкин В. И. Государственное управление Сибирью в конце XIX - первой трети XX в. // Власть и общество в Сибири в XX веке : сб. науч. статей / науч. ред. В. И. Шишкин. - Новосибирск : Параллель, 2010. - Вып. 1. - С. 3-36.
22. ЦДНИТО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1252.
23. Папков С. А. Городское самоуправление Но-вониколаевска (Новосибирска) в 1920-е годы // Власть и общество в Сибири в XX веке : сб. науч. ст. / науч. ред. В. И. Шишкин. - Новосибирск : Параллель, 2015. - Вып. 6. - С. 133-153.
Article info
Received
February 20, 2017
Accepted April 17, 2017
About the author
Krasilnikova Ekaterina Ivanovna - Doctor of Historical sciences, Associate Professor, Associate Professor of the Department of History and Political Science of Novosibirsk State Technical University (Novosibirsk, Russia)
Адрес для корреспонденции: 630073, Россия, Новосибирск, пр. Карла Маркса, 20 E-mail: [email protected]
Для цитирования
Красильникова Е. И. Октябрьские торжества в городах Сибири: механизмы и проблемы организации (1920-1945 гг.) // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 2 (14). С. 52-60.
Postal address: 20, Karla Marksa pr., Novosibirsk,
630073, Russia
E-mail: [email protected]
For citations
Krasilnikova Y. I. October Celebrations in the Cities of Siberia: Mechanisms and Problems of It's Organization (1920-1945). Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2017, no. 2 (14), pp. 52-60. (in Russian).
