CC BY
75
(1858 г.) абаканскими качинцами было засеяно 105,5 десятин земли. Всего хакасами в начале 1860-х годов засевалось около 600 десятин земли.
Таким образом, в ХУ11-ХУШ вв. усилился кризис традиционного хозяйства из-за больших сборов пушнины и сужения жизненного пространства коренных народов. Аборигены потеряли тысячелетний опыт и навыки комплексного хозяйства, причина крылась, в том числе, в значительном сужении жизненного пространства коренных народов [16, с. 3].
Получение «мягкого золота» - сибирской пушнины, составлявшего около 20 % царской казны на протяжении трёх столетий, тормозило экономическое, в том числе земледельческое, развитие Сибири. К началу XIX в. в экономике Хакасско-Минусинского края сложился многоукладный комплекс хозяйственных связей пришлого и коренного населения. Традиционное хозяйство хакасов также деформировалось под влиянием новых условий. Первая половина XIX в. - переломный период адаптации и взаимопризнания культур. К этому времени в некоторой степени стабилизировались экономические связи, появились проблески политических реформ, обустроились в новых краях крестьяне, родились поколения сибиряков, для которых Сибирь стала отчей землёй. Трудовой опыт русских крестьян постепенно осваивался народами Сибири. Во второй половине XIX - начале XX в. произошло активное взаимодействие контактирующих культур. Более устойчивым к переменам оказалось скотоводческое хозяйство.
Библиографический список
1. Рыбаковский, Л. Л. Миграции населения (вопросы теории) / Л. Л. Рыбаковский. - М.: РАН, 2003. - 239 с.
2. Гинс, Г. К. Переселение и колонизация / Г. К. Гинс. - СПб.: Тип. Ф. Вайсберга и П. Гершунина, 1913. - В 2-х т. Т. 2. - 65 с.
3. Давидов, Д. А. Колонизация Маньчжурии и Северо-Восточной Монголии (области Тао-Нань-Фу) / Д. А. Давидов. - Владивосток: Вост. ин-т, 1911. - 200 с.
4. Ямзин, И. Л. Учение о колонизации и переселениях / И. Л. Ямзин, В. П. Вощинин. - М.-Л.: ГИЗ, 1926 - 328 с.
5. Топчий, Р. Т. Отношение «человек - природа» как этностабилизирующая часть традиционной культуры народов Сибири / Р. Т. Топчий. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2004. - 96 с.
6. Бутанаев, В. Я. История вхождения Хакасии (Хонгорая) в состав России / В. Я. Бутанаев. - Абакан: Изд-во Хакас. гос. ун-та им. Н. Ф. Катанова, 2007. - 296 с.
7. Бутанаев, В. Я. Социально-экономическая история Хонгорая (Хакасии) в XIX - начале ХХ вв. / В. Я. Бутанаев. - 2-е изд., испр. и доп. -Абакан: Изд-во Хак. гос. ун-та им. Н. Ф. Катанова, 2002. - 212 с.
8. Патачаков, К. М. Культура и быт хакасов (XVII-XIX вв.) / К. М. Патачаков. - Абакан: Книжное изд-во, 1957. - 104 с.
9. Селезнев, А. Г. Об устойчивости и адаптивных способностях лесостепных и южно-таёжных культур Сибири / А. Г. Селезнев // Системы жизнеобеспечения традиционных обществ в древности и современности. - Томск, 1998. - С. 129-132.
10. Шерстова, Л. И. Тюрки и русские в Южной Сибири: этнополитические процессы и этнокультурная динамика XVII - начала XX вв. / Л. И. Шерстова.- Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. - 312 с.
11. Полное собрание законов Российской империи: в XLV т. - СПб., 1830. - Т. 7: 1723-1727; Т. 11: 1740-1743; Т. 13: 1743-1753; Т. 16: 28 июня 1762-1763.
12. Бродников, А. А. Сбор ясака: зависимость процесса объясачивания от потестарно-политической ситуации в регионе / А. А. Бродни-ков // Евразия: культурное наследие древних цивилизаций. - Новосибирск, 1999. - Вып. 1: Культурный космос Евразии. - С. 122-128.
13. Федоров, М. М. История правового положения народов Восточной Сибири в составе России (XVII - начало XIX вв.): учебное пособие / М. М. Федоров. - Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та,1991. - 192 с.
14. Пестов, И. С. Записки об Енисейской губернии Восточной Сибири 1831 г. / И. С. Пестов. - М.: Унив. тип., 1833. - 298 с.
15. Карцов, В. Г. Хакасия в период разложения феодализма. XVIII - первая четверть ХГХ вв. / В. Г. Карцов. - Абакан: Хакас. обл. типограф., 1970. - 199 с.
16. Самрина, Е. В. Хакасско-Минусинский край в XVII-XVIII вв. (Трансформация традиционной жизнедеятельности хакасов) / Е. В. Сам-рина. - Махачкала, 2015. - 246 с.
Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ и Республики Хакасия в рамках научного проекта № 18-49-190002. © Асочакова В. Н., 2018
УДК 94(47).084.2
ОКТЯБРЬСКИЕ 1917 ГОДА СОБЫТИЯ НА ТЕРРИТОРИИ ЕНИСЕЙСКОЙ СИБИРИ
А. П. Шекшеев
Хакасская республиканская организация «Общество "Мемориал "»
В данной статье автор рассматривает основные политические события, произошедшие осенью 1917 года в Енисейской губернии, выявляет их хронику и характер. Показано, что переход к советской власти, совершённый прежде всего в городах этого сибирского региона, происходил во временных рамках сентября — декабря 1917 года. Отмечено, что октябрьский переворот, начавшийся в столице и повторившийся по всей стране, являлся кульминационной точкой революционных событий. Анализ приведённых фактов демонстрирует, что большевики пришли к власти в сложной борьбе с политическими оппонентами прежде всего на основе использования силовых средств. При поддержке Центра хорошо организованные местные радикалы быстро сломали нерешительное и слабое сопротивление демократических слоёв общества. Резюмируется, что захват власти большевиками привёл к новому направлению в развитии страны, к обострению политической борьбы и нарастанию вооружённого противостояния.
Ключевые слова: большевики, власть, кадеты, Красноярск, меньшевики, митинги, октябрьские события, революция, советы, солдаты, социалисты-революционеры.
Оставаясь в центре идейной и политической борьбы, Октябрь 1917 года освещается сегодня не только как важнейшее событие XX века, но и как историческая драма российских народов. Его история по-прежнему соткана из противоречивых представлений и вызывает разные, порой несовместимые оценки. Ещё недавно неко-
торые авторы, полагая, что общедемократические задачи стояли в Октябрьской революции на переднем плане и превалировали по объёму, упрекали других историков в гипертрофии её насильственной стороны и тут же обвиняли их в недооценке ещё одной альтернативы - опасности анархического бунта [1, с. 12-13, 15]. Но и сегодня распространённым в определённых кругах российского общества и объясняющим суть октябрьских событий является мнение о том, что ленинская партия пришла к управлению государством вынужденно, в ситуации, когда другие политические силы оказались не в состоянии осуществлять властную функцию.
По мнению некоторых советских мемуаристов, историков и краеведов, Красноярск в 1917 году являлся оплотом большевизма в Восточной Сибири, советская власть здесь установилась задолго до Октября, а в октябрьские дни смена политического режима прошла «безболезненно» [2, с. 119; 3, с. 17]. Или они писали, что в октябре никакого переворота в губернском центре вообще не было, власть перешла к советам постепенно между февралем и октябрём 1917 года, захватывать её было не у кого, и большевики завоевали оную ещё ранее [4, с. 464]. Другие же авторы, напротив, считали, что в сентябре-октябре 1917 года, когда ещё правила буржуазия, отдельные революционные советы не могли иметь всей полноты власти. Поэтому «фактическая власть» перешла к советам губернии, согласно их утверждениям, только с октябрьским переворотом [5, с. 68-71].
Данная точка зрения подвергается в среде современных авторов очередным сомнениям [6, с. 63], а один из них счёл, что даже при доминировании большевиков в политической жизни губернского города реально советская власть утвердилась здесь не в октябре 1917 года, а позднее. «Триумфального шествия» её в Сибири, - писал он, - не наблюдалось, и в регионе, начиная с ноября 1917 года по март-апрель 1918 года, фактически было многовластие» [7, с. 244; 8, с. 116, 122].
Годовщина 100-летия русской революции 1917 года отметилась всеобщим вниманием, появлением множества всяческих публикаций и даже книги, созданной красноярскими краеведами и историками [9]. Как написано в одной из аннотаций, она представляет собой комплексное и хронологическое освещение истории 1917 года на территории Енисейской губернии, описывает участие её жителей в революции, социально-экономические события и изменения в их бытовой и общественной жизни. В действительности же авторы, взяв за основу некоторые положения кандидатской диссертации местного исследователя [10] и первоисточники, в доступной для читателя форме больше всего информировали об усилении социально-политического размежевания местного общества, обострении его политической борьбы, что и привело к октябрьским событиям. К сожалению, они лишь коротко сказали о целом спектре побудительных мотивов, настроениях и поведении целых слоёв населения и остановились только на одном из вариантов освещения, снабдив его множеством деталей и портретных характеристик. При выборочном использовании публикаций предшественников и в отсутствие их оценки сей труд почти не имеет проблемного подхода.
Вероятно, ситуация в действительности являлась сложной, переход к советской власти на региональном уровне не был скоротечной акцией. Скорее всего, обусловленный поведением множества людей, он был процессом со своим началом, кульминацией и завершением. Согласно справедливому утверждению предшественников, развитие революционных процессов в Енисейской губернии отличалось стремительностью и неудержимостью, а накал политической борьбы на её территориях зависел от наличия воинских подразделений, концентрации рабочих, близости к транспортным магистралям и качества местных лидеров [9, с. 180].
К осени 1917 года среди региональных политических объединений наибольшим влиянием пользовались большевики и эсеры. Большевики превосходили конкурентов по уровню организованности, сплочённости и подчинённости решениям ЦК. В то же время продолжали действовать альтернативные органы власти - советы и органы местного самоуправления в лице городских дум и земских учреждений. В последних преобладали «соглашатели», кадеты и беспартийные крестьяне.
Усиление во власти красноярских большевиков началось с отзыва их из властных органов, победы на выборах в Красноярскую городскую думу, а также с ликвидации мятежа местных корниловцев. 19 августа 1917 года объединённое совещание представителей губернских советов, городской думы, окружного бюро советов Восточной Сибири и воинских частей отстранило от должности начальника гарнизона подполковника С. С. Тол-стова [11, с. 113-114], после чего влияние большевиков в гарнизоне стало «расти с каждым днём». Кроме того, под их руководством находились городское бюро профсоюзов, объединявшее 12 тыс. членов, и более 1 тыс. красногвардейцев [4, с. 465].
Осенью 1917 года численность большевиков в Красноярске составляла от 2-3 до 4 тыс. человек [12, 13; 4, с. 465; 14, с. 4]. Возглавляемые Средне-Сибирским областным бюро и Красноярским комитетом РСДРП(б), они определяли корниловщину как один из этапов буржуазной контрреволюции и усматривали её причины в политике «соглашательства» умеренных социалистов с буржуазией [11, с. 186-189].
Опасаясь повторного антисоветского выступления, большевики всячески стремились избежать этой угрозы, не останавливаясь даже перед провокацией. Так, в результате осуществленных по заданию совета облав и обысков красногвардейцы якобы обнаружили склады оружия и выловили банду уголовников, подкупленную «буржуазией» для осуществления террористических акций против большевиков [4, с. 414; 15, с. 151]. В этой же связи красноярские большевики бурно реагировали на попытки использования правительством для решения каких-либо вопросов вооружённой силы. К примеру, Соединённый губернский исполком и бюро советов Средней Сибири, обсудив сообщение о направлении властями «карательных экспедиций» в Омск, Томск и Ташкент, 19 сентября
решили поддержать местные советы и протестовать против этой акции [16; 15, с. 158]. Объявив борьбу с соглашателями, левые эсеры и большевики видели выход из сложившейся ситуации в переходе власти в руки Советов.
Одновременно изменилась позиция социалистов-революционеров, что было обусловлено отъездом из Красноярска Е. Е. Колосова и, соответственно, закрытием редактируемой им газеты «Наш голос». 29 августа 1917 года произошло объединение губернского исполкома совета рабочих и солдатских депутатов под руководством большевиков и губернского исполкома совета крестьянских депутатов, возглавляемого эсерами. Председателем губернского объединённого исполкома советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов был избран большевик А. И. Окулов. 1 сентября 1917 года его члены объявили о взятии власти в губернии [9, с. 187]. Признав на своей губернской конференции (Красноярск, 21-22 сентября 1917 г.) необходимость передачи власти «революционной демократии в лице Всероссийских Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов» [11, с. 132-133], социалисты-революционеры в сущности одобрили свершившееся.
Осенью 1917 года в Енисейской губернии, как и по всей стране, влияние большевиков в советах ещё более усилилось, возросла активность этих органов. Например, Красноярский совет активно стремился расширить своё влияние за пределами губернии. По инициативе его исполкома с 6 по10 сентября в Красноярске прошёл Юсъезд советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Средней Сибири, на котором было представлено 33 делегата от 200 тыс. рабочих, солдат и крестьян. Он прошёл под идейным влиянием большевиков и принял специальную резолюцию «О необходимости передачи всей государственной власти Советам и заключении мира» [11, с. 124-126].
Советы, а следом и солдатские массы усилили свою поддержку выступлении рабочих. Так, губернский исполком решил поддержать Всероссийскую забастовку железнодорожников под лозунгом «Вся власть - Советам». Трёхтысячный солдатский митинг принял резолюцию солидарности с забастовкой железнодорожников и металлистов. Общее собрание солдатской секции Красноярского совета при участии делегатов от гарнизонов Минусинска и Ачинска, заявив о поддержке бастующих и настаивая на увеличении жалования солдатам и пайка их семьям, принято решение о проведении в железнодорожных мастерских митинга рабочих и солдат с требованием передачи власти Советам. Для вооружения железнодорожных рабочих Ачинским гарнизоном были выданы 500 винтовок и 1500 патронов [17, с. 216-217; 18, 19; 4, с. 384-385; 20, с. 202].
В то же время Советы стали отказываться от сотрудничества с военными и прочими властями. Военный комиссар Временного правительства сообщал военному министру о том, что центром большевизма является Красноярск, в Канске и Ачинске имеет место проповедь большевизма и гражданской войны, власть формально принадлежит Советам, а солдатские массы следуют за ними. В уездных городах депутаты местных Советов, установив контроль над гарнизонами, принимали решения на митингах и заседаниях, игнорируя комиссариаты Временного правительства. 19 октября командующий Иркутским военным округом генерал-майор С. Н. Самарин в своём донесении был вынужден признать, что в Красноярске настроение преимущественно большевистское [4, с. 416, 420].
Изменился и сам состав Советов: в них стали преобладать большевики и их сторонники. В Красноярске «Совет рабочих и солдатских депутатов, имея в своём составе подавляющее большинство большевиков, полностью стоял на позициях последних», - вспоминал об этих событиях один из участников [21, с. 43].
Корниловское выступление усилило активность Минусинского совдепа. Вопреки одобрению деятельности Временного правительства, прозвучавшего 29 августа на совещании представителей политических партий и общественных организаций, члены Совета, заседая на следующий день, призвали трудящихся к гражданской войне с помещиками, капиталистами и переходу власти к революционному народу. 2 сентября 1917 года исполком Минусинского совета организовал многолюдную демонстрацию, прошедшую под лозунгами «Долой контрреволюцию!», «Долой заговор Корнилова!», «Вся власть - Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов» [22; 23].
Лидерство большевиков утвердилось и в Енисейском совете рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, который 2 октября принял резолюцию о передаче власти Советам. По инициативе полевевшей уездной земской управы 20 октября состоялось заседание демократических учреждений и организаций Енисейска и уезда, на котором комиссара Г. Н. Муратова обвинили в контрреволюционных действиях, в частности, в самовольном назначении патрулей по городу и реквизиции одного из номеров либеральной газеты «Голос момента». Участники приняли постановление об общественном бойкоте комиссара и передаче его обязанностей уездной управе [9, с. 208].
Кое-где в пользу большевиков стали выступать и крестьяне. Ещё с лета 1917 года руководство Шалинского сельского КОБа (Красноярский уезд), вступив в конфликт с волостным комитетом и уездной земской управой, осуществляло агитацию против «Займа свободы», «захватной войны», внесения податей и критиковало Временное правительство [24, с. 39]. Настроения крестьян-переселенцев, находившихся под влиянием солдат-отпускников, становились всё более радикальными. Они переизбрали волостной комитет, постановили не подчиняться уездной земской управе, устранить районного комиссара милиции, требовали скорейшего мира и немедленной передачи земли населению. В конечном итоге Красноярский совет поддержал шалинских крестьян, а 21 октября здесь под председательством Т. Я. Черненко оформился районный совет Шалинской, Степно-Баджейской, Тертежской, Кияйской и Петропавловской волостей [9, с. 189].
Преобладание большевиков и, соответственно, рост их влияния в Советах, торжество правого крыла эсеровской партии на Всероссийском Демократическом совещании (Петроград, 14-22 сентября 1917 г.) и соглашательская политика её центра привели к преобладанию среди красноярских социалистов-революционеров правых настроений. 20 октября 1917 года орган губернского комитета партии «Знамя труда» признал необходимость сохранять коалицию до Учредительного собрания [25]. С такими колебаниями, замеченными политическими противниками, эсерам противостоять распространению большевистского влияния в городах не удалось.
Между тем управление губернией всё ещё оставалось в руках губернского комиссара, городских дум и земских органов. Советы были вынуждены так или иначе считаться с ними. Так, в борьбе со спекулянтами и уголовными преступниками губернский исполком шёл на сотрудничество с местной прокуратурой и окружным судом. Солдатская секция Красноярского совета обращалась в Иркутское окружное бюро советов с разными предложениями и просьбами [5, с. 71].
Но чаще всего местное чиновничество находилось в напряжённых отношениях с большевиками. 16 сентября в Красноярске состоялось совещание под председательством краевого комиссара Временного правительства А. Н. Кругликова. На нём губернский комиссар Вл. М. Крутовский указал на конфликт с исполкомом Совета, который перестал считаться с существующими законами и постановлениями. Обвиняя его в безынициативности, выступавший следом представитель совдепа заявил о вынужденном характере осуществляемых его товарищами «революционных мероприятий». По городу распространился слух о самоубийстве главы Временного правительства А. Ф. Керенского [23, 19 сентября].
Власть губернского комиссара становилась всё более призрачной. Даже в Красноярске, по мнению некоторых авторов [9, с. 302-303], управленческие рычаги уже не работали. Они, как утверждал один из историков, перешли к губернскому исполкому, а Вл. М. Крутовский лишь получал жалование [24, с. 79]. В то время, когда осуществляемые в Красноярске аресты, обыски и реквизиции приняли массовый и незаконный характер, губернский комиссар 27 сентября прекратил деятельность и распустил объединённый комитет по борьбе с контрреволюцией [26]. Сам он сообщал в МВД, что «в руках большевиков остаются советы рабочих и солдатских депутатов, которые продолжают и устной пропагандой, и издавая многочисленные газеты, «углублять революцию», дискредитировать Временное правительство, третировать Керенского и других министров и вести агитацию за захват власти советами и ликвидацию всякой буржуазии» [9, с. 188].
Составной частью революционных событий стал I Общесибирский съезд советов (Иркутск, 16-24 октября 1917 г.), который, после того, как его покинули правые эсеры, принял большевистскую резолюцию с требованием ко II Всероссийскому съезду советов взять власть в свои руки и избрал Центральный исполнительный комитет советов Сибири (Центросибирь). Его первыми руководителями являлись большевик Б. З. Шумяцкий и левый эсер Р. П. Эйдеман.
В Красноярске же под влиянием ухудшения экономической ситуации и материального положения населения возникли анархо-бунтарские беспорядки. Из-за недостатка продовольствия начались погромы, ограбления винных складов и захват хлебных грузов. 23 октября для спасения населения от подобных эксцессов Вл. М. Крутовским было созвано совещание представителей различных организаций. Его участники-большевики сразу же заявили, что грозившая революции анархия обусловлена правительственными приказами. Под влиянием таких выступлений совещание приняло резолюцию, которая гласила о том, что погромы порождены отсутствием продуктов и беспорядками в области их распределения, а ответственность за них возложило на правительство, проводившее пагубную продовольственную политику. Но создание особого органа для борьбы с анархией было признано ненужным [27, с. 79-80]. 24 октября в своём обращении к жителям губернии Вл. М. Крутовский от лица Временного правительства рекомендовал «не поддаваться ложным слухам о событиях в Петрограде, где всё спокойно, и помнить, что судьба России зависит от спокойствия и порядка во всей стране... » [28].
Получив известие о воцарении в Петрограде советской власти, общественность Красноярска, согласно версии советских историков, «забурлила многолюдными митингами», а совет быстро овладел ситуацией. На самом же деле процесс оказался более сложным. Участники общего партийного собрания, проходившего 27 октября в железнодорожной школе, только объявили Вл. М. Крутовскому о том, что его функции закончились. Собравшись в тот же день на экстренное заседание и, вероятно, не обладая полной информацией, члены исполкома Красноярского совета решали вопросы разного характера: постановили о дежурстве на телеграфе, избрали комиссию, должную разработать проект налогового обложения на свои нужды, образовали военный штаб, решили послать представителей в роты для выяснения отношения к Совету военнослужащих. Очевидно, не надеясь на мощную поддержку в воинской среде, они решили увеличить численность красногвардейцев, выдать им из гарнизонных запасов 700 винтовок и 21 тыс. патронов. Военным комиссаром Красной гвардии был временно назначен Дмитриев, а руководителями военного штаба - С. Г. Лазо и М. И. Соловьёв [20, с. 201-202].
Более осторожно и негативно о событиях в Петрограде высказались представители органов местного самоуправления. 27 октября на совместном заседании члены Енисейской губернской и Красноярской уездной земских управ заявили, что большевистский переворот, совершённый вопреки воле большинства народа, приведёт к усилению продовольственной разрухи и окончательному развалу армии [9, с. 313]. В тот же день губернский
комиссар в связи с полученными сведениями о событиях в столице опубликовал ещё одно обращение, в котором призывал население воздержаться от выступлений против правительства и предупреждал, что всякие выступления он будет подавлять самыми решительными мерами [29; 30, с. 50].
Текущий момент обсуждался 28 октября и Красноярской городской думой, которая из-за обилия слушателей перенесла свои заседания в Дом просвещения. После планового обсуждения цен на сахар городской голова Я. Ф. Дубровинский сделал сообщение о происшедшем в Петрограде. Следом выступавший большевик А. И. Окулов пояснил, что большевики взяли власть для того, чтобы Учредительное собрание было обеспечено «грозной силой» в лице Советов и в нём «хозяином» стал «русский народ». Он с радостью приветствовал «дни истинного народовластия». В свою очередь, социалист-революционер И. В. Казанцев заявил, что перевороту нужно не радоваться, а плакать, так как он означает «великий раскол демократии», и предсказал распад армии и позорный мир с Германией. Однако его заявление потонуло в шуме и ругани враждебно настроенной толпы. Заседание, проходившее в присутствии 300 вызванных социал-демократической фракцией солдат и рабочих, быстро превратилось в митинг, на котором большевики призвали присутствующих поддержать переход власти к Советам. В итоге 29 голосами прошла резолюция большевиков, одобрившая действия Советов и обещавшая поддержку Красноярскому совету [31, 32, 33, 34].
Первой о своём переходе на сторону большевиков объявила 1-я рота 30-го полка, которой было поручено охранять их местонахождение. 28 октября выступающие в исполкоме высказались за переход власти к Советам и обсудили вопрос «О практических мерах осуществления власти на месте». Было решено установить связи с сибирскими городами и Центросибирью, усилить контроль за войсками и телеграфом, не допускать совещания у губернского комиссара, а также занять караулами банки и общественные учреждения. Красноярские большевики установили надзор за телеграфом и предложили сделать то же самое Советам в Ачинске и Канске1 [27, с. 81-82; 17, с. 229; 35, с. 275-276].
Между тем 28 октября у губернского комиссара состоялось совещание представителей общественных организаций, которые по его предложению обсудили необходимость создания специального комитета. Несмотря на то, что городская дума отказалась посылать своих представителей, его участники, вероятно, 29 октября избрали этот орган во главе с Вл. М. Крутовским. Товарищами председателя стали члены губернской земской управы эсеры И. В. Казанцев и А. Ф. Тимофеев. В комитет вышли около 20 человек - представители губернской, земской и уездной управ, крестьянского исполкома, ряда центристских и правых партий, кооператоры и казаки. Енисейский губернский комитет объединённых общественных организаций призвал население к спокойствию, общественные учреждения и предприятия к выполнению своих обязанностей2 [17, с. 517; 35, с. 276; 36, 37].
Сам захват власти большевиками в Красноярске был осуществлён быстро. Выполняя полученную установку, младшие офицеры С. Г. Лазо, А. А. Поздняков и М. И. Соловьёв, отобрав 30 солдат 10-й роты 15-го Сибирского стрелкового запасного полка, выставили караулы в губернском управлении, государственном банке, типографии, казначействе и на железнодорожной станции. 29 октября в сборном цехе железнодорожных мастерских состоялся двухтысячный митинг рабочих, одобривший действия большевиков. В тот же день Соединённый исполком, объясняя свои действия постановлением II Всероссийского съезда советов, сообщил начальнику гарнизона полковнику Г. Х. Ауэ о взятии власти. Тогда же губернскому комиссару объявили об «удалении» с места службы, а следом - и об упразднении самой его должности3 [27, с. 82; 35, с. 276; 17, с. 243; 4, с. 468]. 30 октября Средне-Сибирское областное бюро и Красноярский комитет РСДРП(б) выпустили обра-щённое ко всем трудящимся губернии воззвание о победе социалистической революции [4, с. 472].
С целью недопущения альтернативной информации о событиях в Петрограде большевики, якобы по желанию солдат, внесли в президиум исполкома Красноярского совета предложение - закрыть газеты «Свободная Сибирь» и «Голос народа». В итоге совет вынес предупреждение изданиям о том, что в случае появления статей или публикаций, направленных против Советов, эти газеты будут закрыты [17, с. 231-232].
Реакция политических сил на эти события была сугубо отрицательной. Красноярский комитет меньшевистской организации принял резолюцию, осуждающую вооружённое восстание в Петрограде [27, 2 ноября]. Губернский совет крестьянских депутатов призвал не начинать братоубийственной войны и предоставить Учредительному собранию решать вопрос о власти. Выступая против большевистского переворота, его правоэсе-ровский исполком, заявив о том, что передача власти советам «в данный момент грозит завоеваниям революции и повлечет срыв Учредительного собрания», отозвал своих представителей из Соединённого губернского исполкома [17, с. 516; 38]. Тем самым правые эсеры, по мнению большевиков, якобы нарушили соглашение об объединении советов. Отвечая на это, состоявшееся 29 октября общее собрание представителей пяти волостей Красноярского уезда, осудив политику Временного правительства и заявив о признании советской власти, делегировало в Красноярский совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов одного из своих товарищей [20, с. 208].
В свою очередь, протестуя против захвата власти совдепом, губернский комитет общественных организаций назначил всеобщую забастовку. С объявлением о ней 30 октября выступило собрание представителей служа-
1 Государственный архив Красноярского края (ГА КК). Ф. 258. Оп. 1. Д. 31. Л. 22.
2 Там же. Л. 17.
3 Там же. Л. 22.
щих государственных учреждений. Следуя этому решению, служащие казначейства отклонили требование в выдаче денежных сумм, с которым явился комиссар с группой солдат, а в типографии по распоряжению бывшего губернского комиссара воспрепятствовали печатанию бюллетеней ревкома. Начальник тюрьмы назвал прибытие исполкомовского комиссара излишним. Сильнее всего сказывалось на состоянии дел прекращение работы губернского управления и кредитных учреждений, которые ведали пайками, выдаваемыми солдатам, солдаткам, беженцам и военнопленным, а также врачебным делом. Несмотря на уговоры властей, в этот день прекратили работу служащие 28 губернских и уездных учреждений.
Начиная борьбу с забастовкой, Соединённый губернский исполком принял решение всех чиновников-саботажников, пользующихся отсрочками от воинской повинности, немедленно отправить в армию, а членов губернской управы, отказавшихся выйти на работу, заменить лояльными. 30 октября с объявлением этого решения в губернское управление явились большевики В. Н. Яковлев, А. Г. Перенсон и левый эсер Н. В. Мазурин. Выслушав их, служащие заявили, что они будут продолжать работать в управлении при условии, если всё останется по-старому. На следующий день исполком, обсудив отношение чиновников управления к его решениям о власти, уволил сотрудников управления, предложив всем желающим вернуться и пройти процедуру повторного принятия на работу, военнообязанных же чиновников, не заявивших в течение двух недель о своём желании работать, было решено направить в коллегию по воинским делам для назначения в воинские части [34; 37, 39, 40; 8, с. 93].
Одновременно солдаты приступили к выяснению политического облика своих командиров и лиц, не признавших новую власть, которых стали удалять от должности. 30 октября участники объединённого заседания полковых, ротных комитетов и солдатской секции Красноярского совета доложили, что 14, 15 и 30-й полки, 717-я дружина готовы поддерживать советскую власть. Собрание постановило передать власть Советам и просило губернский исполком упразднить офицерский состав, несогласный с этим решением. Вскоре Вл. М. Крутовский сообщил в Петроград о том, что гарнизон в городе находится «в руках прапорщика Лазо» [41; 42]. На следующий день исполнительное бюро и строевая комиссия солдатской секции Красноярского совета совместно с полковыми комитетами и командирами частей постановили: приказы по 6-й Сибирской стрелковой запасной бригаде подписывать президиумами солдатской секции и полковых комитетов [17, с. 211].
Вскоре поддержка солдатами переворота приобрела массовый характер. 31 октября в расположении 14-го полка состоялся митинг, собравший 800-900 солдат и казаков. Проголосовав за резолюцию, предложенную большевистским пропагандистом Я. Е. Боградом, он приветствовал победу революции в Петрограде и выступил в поддержку советской власти. 1 ноября толпа численностью от одной до двух тысяч участников, собравшись в гарнизонном театре, после пятичасового митинга и под шумные протесты некоторых выступавших приняла резолюцию, выдвинутую С. Г. Лазо, о переходе власти к Советам [43; 44].
Большевики продолжили наступление и на гласность. 30 октября под цензуру попала меньшевистская газета «Дело рабочего». После того, как эсеровская газета «Знамя труда» опубликовала телеграмму о ложном занятии Петрограда войсками Керенского, исполком запретил печатать сообщения отстранённого правительства, так же как и воззвания бывшего губернского комиссара [45; 17, с. 239]. Эти действия позволили местным кадетам назвать современный государственный строй «не правовым, не социалистическим, а просто хулиганским» [35, с. 278; 46]. Данная ситуация была оценена делегатами-забастовщиками, собравшимися 2 ноября, как сложная. Опасаясь, что большевики получат доступ к государственным финансам, они решили продолжить протестную деятельность [34, 4 ноября]. Обращение новой власти о сдаче дел прежние управленцы оставили без внимания, они не явились на службу и унесли с собой печати, бумаги и ключи, что создало трудности в налаживании работы. В тот же день Енисейский губернский комитет объединённых общественных организаций объявил себя также губернской властью [2, с. 119; 47-49; 17, с. 248-249]. В ответ на это 2 ноября для усиления своих позиций Соединённый губернский исполком объявил о преобразовании Енисейского губернского управления в Енисейский губернский народный комиссариат. Его народными комиссарами были назначены И. И. Белопольский, В. Н. Яковлев, А. Г. Перенсон и Н. В. Мазурин, которые своим приказом № 1 за учинённый саботаж отстранили от должности губернского комиссара, руководителей учреждений региона, а также уволили служащих губернского управления, предложив им зачислиться на военную службу. Приказом № 4 они потребовали от органов общественного самоуправления и земских управ выполнять их требования и приказания [50; 27, с. 93; 35, с. 277].
Налаживая деятельность комиссариата, большевики зачислили в его штат 20 проверенных товарищей. Чтобы организовать работу телеграфа, служащие которого также бастовали, исполком отправил туда пятерых конторщиков станции Красноярск, ранее бывших телеграфистами. Фракция большевиков (27 из 53 человек) конторской секции профсоюзов служащих выразила готовность заменить бастующих чиновников без ущерба для производства. Свои услуги предложили 35 лиц, знающих банковское счетоводство, 10 - торговую и иную бухгалтерию и столько же - общее счетоводство [20, с. 218].
Большевистская пресса старалась дискредитировать бастующих в глазах рабочих и обывателей. «Чиновники, в продолжение долгих лет изгибавшиеся перед бюрократами старого режима, безропотно и беспрекословно исполняющие волю гонителей народа, волю революционного народа исполнять не захотели и постыдно бежали со своих постов в минуту решительной борьбы революционного народа за власть в лице его Советов», - писал большевистский официоз [47].
Большевики принимали и другие меры по прекращению сопротивления. 3 ноября в канцелярию управления бригады, где проходило собрание писарей гарнизона, осудивших захват власти большевиками, явились С. Г. Лазо и 12 вооружённых солдат. Писари были разогнаны, а в учреждении был выставлен караул. Исполкомом было принято решение об аресте начальника гарнизона, но затем его под подписку оставили на свободе. Командиром бригады был назначен лояльный к большевикам подполковник Я. К. Сулаквелидзе.
В ночь на 5 ноября в Красноярск из Томска для закрепления победы прибыли два взвода солдат и 4-я артиллерийская батарея в составе двух трёхдюймовых и стольких же шестидюймовых орудий с запасом в 1 400 снарядов. Сопровождаемые военнослужащими 14-го и 15-го полков и красногвардейцами, они прошли маршем через половину города - от железнодорожного вокзала до Старобазарной площади. Одна из пушек вскоре выстрелила, демонстрируя готовность большевиков к использованию оружия против противника. Затем в соответствии с приказом губернского народного комиссариата 5 ноября обыску и аресту подверглись 12 губернских чиновников, в частности Вл. М. Крутовский, его помощник Л. Е. Козлов, член губернского правления и специалист по крестьянским делам Востоков, советники Доброхотов и Игошин, бухгалтер Ивановский, казначей Любецкий и секретарь Чернявский. По настоянию большевиков их заключили в тюрьму [51; 52; 4, с. 471; 9, с. 317-318].
Такие меры новой власти вызвали среди красноярской общественности протесты. 5 ноября с заявлением о незаконности ареста чиновников и с требованием их освобождения в исполком обратился прокурор Красноярского окружного суда Г. Б. Патушинский, а 6-го - с осуждением арестов выступила губернская земская управа. Но заключённые свободу так и не получили. Г. Б. Патушинский был обвинён в саботаже, снят с должности и помещен под арест1 [53; 48; 9, с. 317].
Нашёлся и среди служащих губернской продовольственной управы «большевик-анархист» и в прошлом полицейский урядник Кочедыков, который, показав доступ к делам, совершил донос на своих коллег. Все они были арестованы. Вскоре без уведомления стачечного комитета прекратили забастовку служащие почтово-телеграфного ведомства, которым большевики угрожали мобилизацией в армию. Собрание делегатов бастующих назвало их поведение «актом нарушения товарищеской солидарности», а причины увидело в закулисной деятельности Дубровинского, который «ночью явился на телеграф ... и вёл какие-то таинственные переговоры с Томским окружным бюро». Позднее советский источник объяснял, что посетивший 5 ноября почту, телеграф и банк городской голова обратился к его служащим с разъяснением смысла происходивших событий и призывом не бросать работу, так как саботаж направлен якобы против интересов городского населения, в большинстве ставшего на сторону советской власти.
6 ноября губернский комитет объединённых общественных организаций призвал горожан не поддаваться на провокации и «продолжать изоляцию большевистской узурпаторской власти». К забастовке присоединилась мужская гимназия Красноярска, следом однодневную акцию объявили другие учебные заведения города, а 7 ноября их поддержал коллектив городского общественного банка.
К этому времени число бастующих учреждений в Красноярске выросло до 36. В забастовке участвовали служащие губернского управления, губернских земской и продовольственной управ, государственного банка и казначейства, общества взаимного кредита, Сибирского и Русско-Азиатского банков, акцизного управления, казённой палаты, контор тюрьмы, пароходства и типографии, агрономической организации, чертёжной, почто-во-телеграфной конторы, управления 10-го отдела перевозки почты, переселенческого управления, союза лесоводов, управления уездной милиции, уездной земской управы, канцелярии окружного суда, окружного акцизного управления и казённого винного склада, уездного воинского присутствия, районного комитета по кожевенным делам, сельскохозяйственного склада переселенческого управления, духовной консистории, управлений Ачинско-Минусинской железной дороги, земледельческих и государственных имуществ, учительского института и канцелярии податных инспекторов [53-59; 20, с. 215-216].
Как свидетельствовала советская историография, советская власть была установлена 29-30 октября в Канске и Ачинске, 10 ноября - в Минусинске, 17-го - в Енисейске [14, с. 6]. Однако и здесь большевики пришли к власти не без определённых сложностей. В Ачинске, где насчитывалось около 100 большевиков, которые, начиная с августа, вели борьбу за власть, 23 октября общее собрание гарнизона приняло резолюцию, в которой потребовало, чтобы II Всероссийский съезд Советов взял власть в свои руки. 27 октября оно же, заслушав сообщение совдеповца о низложении правительства, постановило: приветствовать Петроградский совет и обеспечить ему поддержку, а солдатская демонстрация прошла под лозунгами «Вся власть - Советам!». В тот же день бывший учитель и глава городской думы П. Ф. Усанин распространял листовку, призывавшую сплотиться вокруг Временного правительства, за что вскоре подвергся аресту.
Вопреки тому, что Ачинский совдеп объявил о взятии власти, 29 октября состоялось собрание комитета по борьбе с контрреволюцией, на котором присутствовали представители от 33 организаций. Оно осудило выступление большевиков и избрало президиум комитета спасения революции. Экстренное заседание городской думы, призвав до созыва Учредительного собрания поддерживать власть Временного правительства, отозвало своих представителей из Совета рабочих и солдатских депутатов и избрало в состав комитета Ф. К. Афанасьева,
1 ГА КК. Ф. 258. Оп. 1. Д. 39. Л. 224, 253.
П. А. Ильина, В. В. Острикова, К. Т. Сайлотова, предоставив при этом в нём три места солдатам [39, 52; 4, с. 474].
Однако общее собрание военнослужащих, созванное в тот же день, приветствовало захват власти Петроградским советом, а группа из 20 человек во главе с председателем Ачинского совдепа П. О. Саросеком захватила почту, телеграф, банк, сберкассу и казначейство. Инициированное совдепом 31 октября в городской думе собрание её 40 гласных, 478 представителей от воинских частей, организаций и учреждений упразднило земскую управу, передало власть совдепу, создав в нём солдатскую секцию. 1 ноября уездный Совет рабочих и солдатских депутатов образовал для защиты завоеваний революции и сохранения порядка Военно-революционный штаб (ВРШ), революционный суд и солдатскую боевую дружину. Организованный следом городской думой и под руководством комитета спасения революции саботаж местного чиновничества был путём компромиссных решений ликвидирован. Затем и сама дума оказалась распущенной1 [60; 27, с. 236-237; 15, с. 175].
В Канске и уезде, где насчитывалось около 600 большевиков, они ещё с лета контролировали ситуацию: комиссаром здесь был утверждённый Временным правительством большевик Н. И. Коростелев, а начальником милиции - его партийный товарищ Х. Н. Гетоев. Под надзором большевиков находился 8-тысячный гарнизон, профсоюзы металлистов, деревообделочников и почтово-телеграфных служащих. Здесь ещё 27 октября состоялось заседание объединённого совета, принявшего резолюцию о переходе власти к советам. Канские меньшевики и эсеры повели усиленную агитацию против него и за расформирование гарнизона. Но большевики и левые эсеры 2 ноября создали Военно-революционный комитет (ВРК) во главе с капитаном-большевиком Т. М. Стрембергом, который признал высшей властью Енисейской губернии губернский съезд Советов, добился роспуска военнослужащих и передачи ему оружия.
4 ноября Канский уездный совет крестьянских депутатов, обсудив вопрос о выходе представителей губернского исполкома Совета крестьянских депутатов из губернского Соединённого исполкома советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, признал, что позиция губернского Совета крестьянских депутатов является изменой делу трудящихся. Совет постановил: отозвать из губернского Совета своих депутатов, не стоящих на позиции большевиков, и до перевыборов делегировать в губернский Соединённый исполком большевика Э. М. Рогалевича, как единственного представителя, оставшегося верным наказам крестьянских депутатов.
В то же время для местного революционного руководства были характерны разногласия. Социалисты-революционеры считали действия Петроградского и Московского советов рабочих и солдатских депутатов по захвату власти тактикой «распыления революции» и выступали с критикой аграрной программы большевиков. Лишь с 12 ноября в газетном официозе совдепа появились статьи, призывавшие к поддержке свершившегося переворота. Попытки почтово-телеграфных служащих бастовать против него были пресечены угрозами большевиков.
13 ноября Канский объединённый совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов решил оказать помощь Томску хлебом и с этой целью силами ВРК изъять его со складов интендантства. Признавая, что в губернском исполкоме должно быть представлено и крестьянство, участники заседания постановили о сосредоточении губернского управления сугубо в руках исполкома и передали, упразднив должность уездного комиссара, всю полноту власти в городе и уезде объединённому Совету, а защиту революции и охрану порядка - ВРК [61-64; 65, с. 26-27; 9, с. 306; 20, с. 220-223; 4, с. 476].
В Минусинском уезде, где большевистские организации насчитывали около 100 членов, а в самом Минусинске на 15 тыс. человек населения имелось несколько сот рабочих, ни одного крупного предприятия и только 60 большевиков, известие о свержении Временного правительства пришло 27 октября 1917 года. В ночь на 28-е состоялось экстренное заседание совета рабочих и солдатских депутатов, принявшее решение о готовности к переходу власти Советам. Днём прошло заседание пользующейся авторитетом у местного населения городской думы, которое сразу же вылилось в митинг. Большевики доказывали необходимость передачи власти Советам. 31 октября Минусинский совет рабочих и солдатских депутатов заявил о переходе её в руки совдепа. В тот же день состоявшееся собрание городской думы с участием уездного комиссара П. Н. Тарелкина, председателей земской управы и городской думы В. С. Карцева и И. Я. Чибизова из-за попыток совдепа вторгнуться в жизнь общественных и правительственных организаций приняло решение о прекращении на два дня деятельности всех учреждений, кроме телеграфа.
В ответ на это для борьбы с анархией и осуществления контроля над учреждениями и предприятиями совдеп 1 ноября учредил ВРК. В его состав должны были войти по 3 представителя от совета рабочих и солдатских депутатов, 3 - от совета крестьянских депутатов, 3 - от гарнизона, по одному - от большевиков, меньшевиков, социалистов-революционеров правых и левых, городского и земского самоуправления, кооперативов, увечных воинов, гражданской милиции, платных милиционеров и губернского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Но состоявшееся 2 ноября заседание городской думы отказалось посылать в состав комитета своего представителя, а уездный комиссар выпустил воззвание, в котором высказался против применения насилия и за власть Учредительного собрания.
1 ГА КК. Ф. П.-42. Оп. 6. Д. Д. 780 а. Л. 1-3.
Формирование ВРК позволило Минусинскому совету повысить свою легитимность в глазах крестьянского населения и даже объявить 10 ноября «Декрет о переходе власти к Советам». Тогда же было вынесено и специальное постановление об окончательной ликвидации всех органов Временного правительства. Продолжая захватывать власть, исполком совдепа 8 ноября заявил о сложении своих полномочий уездным комиссаром с передачей его канцелярии в особую комиссию, предписал городской думе и земской управе согласовывать свои действия с Советом, а следом - отстранил от должности, якобы за контрреволюционную деятельность, начальника милиции Р. И. Зефирова. Должностные лица подчинились силе, при этом бывший начальник милиции подвергся аресту, избиению и издевательствам солдатской толпы. 11 ноября митинг граждан уездного города приветствовал переход власти к Минусинскому совету рабочих и солдатских депутатов.
Вместе с тем гласные городской думы, собравшись 11 и 16 ноября, протестовали против насилия над должностными лицами и сочли, что объявленное совдепом взятие власти есть узурпация, насилие над волей крестьянства и отказались от её признания. Вскоре Минусинская группа социалистов-революционеров отозвала своих представителей из Совета рабочих и солдатских депутатов, а уездный крестьянский Совет отказался от признания советской власти. Решающим стало выступление солдат гарнизона, собрание которых 14 ноября вынесло резолюцию о поддержке Совета в борьбе с «местной контрреволюцией» самыми решительными мерами. Состоявшее 19 ноября собрание из 700 граждан города выступило против забастовки служащих всех правительственных и общественных учреждений. Власть в уезде перешла к Временному объединённому исполнительному комитету советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов под председательством большевика
A. И. Плотникова [66-73; 74, с. 61, 64-78; 20, с. 213-214, 219, 223-225; 4, с. 477-478].
В Боготоле советизацию власти поддержало большинство железнодорожных рабочих. 1 ноября местный Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов утвердил результаты выборов в городскую думу. Городская управа имела в своём распоряжении солдат железнодорожного батальона и народную милицию, но на обострение отношений с рабочими не пошла. Председателем Боготольского совдепа стал рабочий
B. А. Кузнецов [9, с. 308].
Переход власти к Совету в Енисейске, где насчитывалось около 100 большевиков, также затянулся и начался с его перевыборов, которые позволили создать исполком, состоявший исключительно из данной категории лиц и под председательством А. Г. Перенсона. Объявив декрет СНК об уничтожении чинов и сословий, он лишь 17 ноября оповестил население о взятии власти. Местный гарнизон подвергся расформированию. Красногвардейцы пустились с обысками и выемками имущества по обывательским квартирам. Суд и сыскная часть милиции перешли под контроль большевистского ревтрибунала. Постепенно совдеп подчинил себе все органы власти и общественные организации, исключая союзы учителей и потребкооперации [75, с. 65-67; 27, с. 238].
Не заладилось, несмотря на наличие актива из 70 крестьян и рабочих, с установлением советской власти в Туруханском крае. Здесь с лета 1917 года комиссаром являлся областник и учёный А. Я. Тугаринов. Новые власти в Красноярске в начале декабря 1917 года приняли решение о снятии его с поста комиссара, но всё ограничилось выделением кредита на организацию краевого Совета, а также началом выпуска газеты «Туруханская правда» [9, с. 309].
В самом Красноярске противостояние обострилось до рукоприкладства. 7 ноября находившийся в железнодорожных мастерских гласный городской думы, не разделявший взгляды большевиков, оказался избитым. На следующий день уличённая в выносе гербовых марок и выруганная караулом служащая губернского управления ударила солдата и подверглась задержанию [53; 13].
10 ноября состоялось заседание Красноярской городской думы, на котором эсеровские депутаты П. И. Накрохин и А. Л. Серебров, «не желая участвовать в начавшейся авантюре», объявили о выходе из состава городской управы. Согласившись с их заявлением, гласные тут же назначили выборы новых членов из числа большевистской фракции. Доложивший о переговорах со стачечным комитетом забастовщиков думский глава Дубровинский был вынужден объяснять присутствующим, что аресты чиновников производились по причине того, что на их квартирах были обнаружены казённые ручки, карандаши и бумага, Вл. М. Крутовского же задержали не как кандидата в члены Учредительного собрания, а в качестве человека, руководившего забастовкой госслужащих. По предложению большевиков была принята резолюция о его освобождении из тюрьмы. Пришлось голове объяснять и причины появления в Красноярске и демонстрации большевиками пушек.
Острое обсуждение среди собравшихся вызвал приказ народного комиссариата о потере отстранёнными от службы чиновниками права на отсрочку от воинской службы, который предписывал общественным самоуправлениям строго исполнять его, угрожая карами за неисполнение. Признанный юридически неграмотным, этот приказ комиссариатом тут же был объявлен ошибочным и недействительным. В конечном итоге фракция социалистов-революционеров, так и не признавшая власти этого органа («что это за комиссары, которые издают приказы, чтобы назавтра за них приносить извинение?»), заявила протест против поведения головы, обвинившего их в «злобности» [76-78].
Для слома своих оппонентов советская власть прибегала и к нетривиальным мерам. Ввиду остроты в губернском городе жилищной проблемы исполком Совета разместил в квартирах бастовавших чиновников и учителей значительную часть прибывших из Ревеля 500 рабочих. Из-за происходивших в этих условиях семейных сцен властям стали поступать протесты учительского союза, а бывшие чиновники начали сворачивать забас-
товку. Психологическое воздействие на забастовщиков оказывало и дежурство в их квартирах красногвардейцев.
Под влиянием сложившейся ситуации противоборствующие стороны пришли к компромиссу. 10 ноября был ликвидирован Енисейский губернский комитет объединённых общественных организаций. В ночь на 12 ноября Вл. М. Крутовский и прочие арестанты, дав подписку о своём неучастии в губернских делах, были освобождены и амнистированы. Со своей стороны, отвечая на освобождение и обещание властей оставить бастующих на местах, состоявшееся на следующий день собрание их делегатов решило прекратить протестную деятельность [17, с. 517; 79; 57]. С 13 ноября забастовка закончилась.
Пользуясь плодами этой победы, большевики продолжили укрепление своей власти. Так, на втором объединённом заседании губернского Соединённого исполкома и губернского исполкома крестьянских депутатов, состоявшемся 11-13 ноября, политические противники в последний раз обсуждали вопрос о создании совместного органа власти. Заявив о непризнании центральной большевистской власти, председатель крестьянского исполкома Н. В. Фомин, чтобы избавить население губернии от нарастающего кризиса, настаивал на заключении соглашения и организации нового и совместного органа управления, нейтрального в политической борьбе. Однако данная попытка была большевиками отвергнута. К этому времени губернскому исполкому Совета рабочих и солдатских депутатов для разрешения властного кризиса пришлось ввести в свой состав представителей Канского уездного совета крестьянских депутатов и районного совета крестьянских депутатов пяти волостей Красноярского уезда. Это позволило большевикам формально восстановить единство рабочих и солдат с крестьянством. Не нуждаясь в компромиссах, представители властвующего Соединённого исполкома назвали требование, высказанное Н. В. Фоминым, «не соответствующим настроениям крестьянской массы». После того, как они заявили о том, что непризнание центральной власти ставит красноярских управленцев в обособленное положение, представители крестьянского исполкома оставили заседание [80].
Созданный Соединённый губернский исполком второго состава состоял из членов губернского исполкома Совета рабочих, солдатских депутатов, представителей Канского уездного совета крестьянских депутатов и районного совета крестьянских депутатов пяти волостей Красноярского уезда.
Случившийся так называемый «кризис» с народным комиссариатом из-за неудачного опубликования известного приказа был ликвидирован: 13 ноября Соединённый губернский исполком постановил: восстановить полномочия прежних членов народного комиссариата. Но большевики решили всё же наказать своего политического противника: с 15 ноября губернский комиссариат прекратил выплату жалования вышедшим на свободу служащим, а городская дума 18-го ноября постановила освободить квартиры бывших забастовщиков от постоя рабочих, но направила туда для проживания эвакуированных беженцев. К этому времени власти ещё проводили в бывшем губернском управлении проверку дел, а прекратившие забастовку служащие не были восстановлены на работе [77; 81, 80; 52; 78; 82].
Одновременно большевики усилили своё положение в Красноярском совете рабочих и солдатских депутатов. 16 ноября оформилась их фракция, а 24-го - она приняла «Положение», согласно которому каждый член партии, входивший в Совет, был обязан являться её членом. Она избрала новый состав президиума, состоявший, в частности, из большевиков Г. С. Вейнбаума, В. Н. Яковлева, А. И. Окулова и др. Фракция обсудила разногласия с левыми эсерами, заявившими о выходе из исполкома Красноярского совета рабочих и солдатских депутатов, и признала их демарш нежелательным [83; 15, с. 196, 201].
Несмотря на сложившуюся ситуацию, вплоть до весны 1918 года в Енисейской губернии при главенствовании и диктате Советов зачастую существовали органы общественного самоуправления, продолжавшие выполнять хозяйственные функции. Главным же политическим событием второй половины 1917 года, по мнению одного из современных историков, стали выборы в Учредительное собрание [8, с. 122]. Прошедшие 12-14 ноября, они в силу того, что большинству населения губернии - крестьянству, импонировала аграрная программа ПСР, принесли победу эсерам, получившим 64,9 % от общего числа голосовавших [9, с. 337].
Октябрь расколол российское общество. Отрицательно на установление большевистской диктатуры реагировали многие политические силы и целые слои населения. Считая идею утверждения диктатуры пролетариата в отсталой капиталистической стране «совершенно утопической», способной держаться только на терроре, губернская организация социалистов-революционеров полагала, что большевики, захватившие власть в Петрограде в результате «военного заговора», вскоре покажут населению лживость своих обещаний и долго не удержатся во главе страны. Эсеры, уверенные в незаконности свершившегося, но не желавшие вооружённого выступления хотя бы против части народа, придерживались тактики «мирного изживания большевистских иллюзий в массах». Они направили свои усилия на идеологическую борьбу, предлагая в качестве альтернативы «диктатуре большевиков» организацию власти на принципах коалиции социалистических сил [9, с. 311]. Губернская конференция ПСР, проходившая 19 ноября 1917 года в Красноярске, высказалась за создание однородного социалистического правительства вместе с большевиками, но без персонального участия В. И. Ленина и Л. Д. Троцкого [60].
Рассматривая переворот в Петрограде как «восстание против власти народа», ведущее к «разложению всей России», резко осудили захват власти большевиками кадеты. Народные социалисты обличали большевиков в том, что те своей политикой дискредитировали идеи социализма, побуждали народ «к самым низменным ин-
стинктам», сеяли страх и разрушение. Областники призвали все общественные организации Сибири и все национальности «высказать свой протест ... преступным узурпаторам и насильникам народных прав и свобод». Уверенные, что радикалы смогут удержаться у власти только насилием, меньшевики, в отличие от других политических сил, призвали своих товарищей принять участие в деятельности Советов рабочих и солдатских депутатов [84; 85, с. 229; 86-88] .
Опасаясь выступлений, губернский народный комиссариат 21 ноября постановил: распустить комитеты общественного спасения и спасения родины и революции. Их членов, не желающих подчиняться, было решено предавать революционному суду [89]. 25 ноября постановлением губернского народного комиссариата о государственной монополии на объявления оппозиционные большевикам издания были лишены значительного заработка. За его неисполнение газеты наказывались штрафами, а потом и закрытием. В дальнейшем большевики поспешили ликвидировать наиболее правые общественные объединения, в частности запретили открывать губернский съезд деятелей торговли и промышленности, на котором планировалось создание постоянного представительного органа, и арестовали весь состав военно-промышленного комитета.
Захват власти большевиками обострил противоречия в профессиональном движении. Слой пролетариев, поддержавших переход власти к советам по идейным соображениям, насчитывал в Сибири всего лишь 5-6 тыс. человек [90, с. 127]. Но рабочие, воспринимая новую власть как выразительницу своих интересов, одобряли многие мероприятия советов и оказали им поддержку. У служащих и интеллигенции, напротив, октябрьские события отождествлялись с узурпацией власти большевиками, развязыванием братоубийственной войны. Такой, к примеру, была реакция правления профсоюза водников. «Политический саботаж» осуществлял союз служащих торгово-промышленных предприятий. Но, не имея возможности противостоять репрессивным мерам, он вскоре его прекратил. Съезд учителей губернии (5-8 января 1918 г.) постановил: «не признавать власти Советов, а если Учредительное собрание будет разогнано, объявить всеобщую забастовку учительства».
Сразу же после переворота канские кооператоры призвали пайщиков и население к открытой конфронтации с новой властью. В конце декабря 1917 года с протестом против захвата большевиками Московского народного банка выступило правление Минусинского союза кредитных товариществ. Но в целом кооперация, чтобы сохранить свой аппарат, например, на своём губернском съезде 26 декабря 1917 года заявила об аполитичности, нейтральности по отношению к советской власти. В то же время она поддержала создание альтернативных Советам органов власти.
Оппозиционные настроения были распространены среди союзов увечных воинов и солдат. Ещё в ноябре 1917 года общее собрание Красноярского союза увечных воинов выразило «недоверие и презрение большевикам, ... не признающим ... законов моральных и гражданских».
Проведение в жизнь декретов и постановлений ВЦИК и СНК об отмене преподавания Закона Божьего в учебных заведениях, лишении РПЦ права собственности и статуса юридического лица заставило православное духовенство занять антибольшевистскую позицию. В конце февраля 1918 года собор Красноярской епархии обязал все церкви и верующих вести решительную борьбу против декрета советской власти об отделении церкви от государства и школы от церкви [9, с. 323-325].
Демонстративно отказались от смены прежних лозунгов на советские казаки Красноярского дивизиона. 30 октября собрание их приняло резолюцию о признании власти Енисейского губернского комитета объединённых общественных организаций. Будучи сначала нейтральными по отношению к советской власти, казаки затем были вынуждены защищаться от попыток разоружения и ликвидации своей воинской части [91, с. 254-255, 258].
Поведение крестьян было обусловлено, наряду с декретами СНК, невысоким уровнем политической грамотности, отсутствием в столь судьбоносный момент соответствующей воли и начавшимся расколом деревни. Состоявшиеся в ноябре-декабре 1917 года крестьянские съезды были во многом сфальсифицированы большевиками и решали не столько вопросы жизни деревни, сколько, превратившись в арену политической борьбы за власть, подтвердили её переход к советам [92, с. 74]. В дальнейшем советы объявили о взятии экономических отношений с деревней под своё непосредственное руководство. Но, находясь у власти в обстановке острого социально-экономического кризиса, они были вынуждены обратиться к ужесточению продовольственной политики [93, с. 81].
Угрозу дальнейшей дестабилизации обстановки таили в себе и вовлечённые в политику солдаты. Они по-своему пытались решить вопрос с демобилизацией. 26 ноября солдатский митинг в Красноярске, обсудив декрет СНК о демобилизации, принял решение о «разъезде всех товарищей-фронтовиков по домам» независимо от сроков призыва. Совет был вынужден принять резолюцию, в которой говорилось, что исполнение постановления солдатского митинга «было бы равносильно гибели революции», призвал солдат «нести безропотно свои обязанности вплоть до правильной демобилизации армии, заключения мира и успешного завершения революции».
Затем началось глумление солдат над командным составом: 11 декабря 1917 года вышел приказ о разоружении офицеров, а с 1 января 1918 года им прекратили выплачивать жалование, лица, не избранные в частях на должности, переводились на солдатский паёк. Офицеры, увольнявшиеся по возрасту, лишались права на пенсию. С 13 декабря у всех, кто приходил в исполком, солдаты срезали погоны, петлички с георгиевскими лента-
ми. Солдаты перестали признавать дисциплину, самовольно покидали посты, отказывались заступать в караул [94, с. 46-47, 52, 55, 57-58, 62, 71, 79, 86].
Со второй половины ноября 1917 года антибольшевистские группировки перешли в наступление, используя областнические лозунги. Блоком организаций мелкобуржуазных партий и группировок под руководством эсеров был проведён Чрезвычайный сибирский областной съезд (Томск, 6-15 декабря 1917 г.), отказавшийся признавать советскую власть, её декреты и избравший Сибирскую областную думу и областной совет.
Таким образом, переход к советской власти, совершённый прежде всего в городах Енисейской губернии, происходил во временных рамках сентября - декабря 1917 года. Начавшиеся в столице и повторившиеся по всей стране октябрьские события являлись кульминацией происходившего на местах. Региональная история их противоречива и способна своими фактами как доказать, так и опровергнуть сложившиеся идеологемы. Скорее всего, воцарение в губернии советского режима происходило не только как следствие слабого руководства со стороны органов прежней власти, возникновения не решавшихся проблем и усиления влияния большевистской партии, но и стало результатом манипулирования ею сознанием обывательских масс, использования демагогии и грубой воинской силы. Ощущая поддержку центра и будучи хорошо организованными, местные радикалы быстро сломали нерешительное и слабое сопротивление демократических слоёв общества. Взятие Советами власти определило новый ракурс развития страны, состоявший в ближайшей перспективе из обострения политической борьбы и нарастания вооруженного противостояния, а в отдалённой - из создания сильного государства - цитадели нового образа жизни.
Библиографический список
1. Шишкин, В. И. Дискуссионные проблемы Октября и гражданской войны / В. И. Шишкин // Актуальные проблемы истории советской Сибири. - Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1990. - С. 3-30.
2. Абов, А. Октябрь в Восточной Сибири. Отрывки воспоминаний / А. Абов // Сибирские огни. - 1924. - № 4. - С. 107-121.
3. Мармышев, А. В. Гражданская война в Енисейской губернии / А. В. Мармышев, А. Г. Елисеенко. - Красноярск: Изд-во «Версо», 2008. - 416 с.
4. Сафронов, В. П. Октябрь в Сибири. Большевики Сибири в борьбе за победу Великой Октябрьской социалистической революции (февраль 1917 - март 1918 гг.) / В. П. Сафронов. - Красноярск: Краснояр. кн. изд-во, 1962. - 723 с.
5. Агалаков, В. Т. Советы Сибири. (1917-1918 гг.) / В. Т. Агалаков. - Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1978. - 255 с.
6. Айдаров, К. А. Революционные события 1917-1918 гг. в Восточной Сибири по воспоминаниям современников / К.А. Айдаров // Сибирь в изменяющемся мире. История и современность: мат-лы Всеросс. науч.-теорет. конф., посвящ. памяти проф. В. И. Дулова (26-27 марта 2010 г.). - Иркутск: Изд-во Вост.-Сиб. гос. акад. образ., 2010. - С. 62-66.
7. Шиловский, М. В. Почему Красноярск в 1917 году стал сибирским Кронштадтом? / М.В. Шиловский // 1917 год в российской и мировой истории: мат-лы Международ. науч. конф. (Красноярск, 14--15 нояб. 2007 г.). - Красноярск: Изд-во «Красноярский писатель», 2007. - С. 241-245.
8. Шиловский, М. В. Политические процессы в Сибири в период социальных катаклизмов 1917-1920 гг. / М. В. Шиловский. - Новосибирск: Изд-во «Сибирский хронограф», 2003. - 428 с.
9. 1917. Гроза над Енисеем: Русская революция в Енисейской губернии. - Красноярск: Изд-во «Поликор», 2017. - 448 с.
10. Дементьев, А. П. Общественно-политическая жизнь в Енисейской губернии: март 1917 - ноябрь 1918 гг.: автореф. дисс. ... канд. ист. наук / А. П. Дементьев. - Иркутск, 2015. - 24 с.
11. Съезды, конференции и совещания социально-классовых, политических, религиозных, национальных организаций в Енисейской губернии (март 1917 - ноябрь 1918 гг.). - Томск: Изд-во ТГУ, 1991. - 219 с.
12. Красноярский рабочий (Красноярск). - 1917. - 1 августа.
13. Красноярский рабочий (Красноярск). - 1917. - 10 ноября.
14. Шейнфельд, М. Б. Борьба Советов Енисейской губернии за союз рабочего класса и трудящегося крестьянства в первый период Советской власти в Сибири (ноябрь 1917 - июнь 1918 гг.): автореф. дисс. ... канд. ист. наук / М. Б. Шейнфельд. - Томск, 1954. - 14 с.
15. Октябрь в Сибири. Хроника событий (март 1917 - май 1918 гг.) / Э. И. Черняк, Е. Н. Косых, Т. В. Якимова [и др.]. - Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1987. - 320 с.
16. Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов (Красноярск). - 1917. - 24 сентября.
17. Красноярский Совет. Март 1917 г. - июнь 1918 г. Протоколы и постановления съездов Советов, пленумов, исполкома, отделов: сб. докладов. - Красноярск: Краснояр. кн. изд-во, 1960. - 582 с.
18. Красноярский рабочий (Красноярск). - 1917. - 24 сентября.
19. Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов (Красноярск). - 1917. - 26 сентября.
20. За власть Советов: сб. документов о борьбе за власть Советов в Енисейской губернии (март 1917 - июнь 1918 гг.). - Красноярск: Краснояр. кн. изд-во, 1957. - 332 с.
21. Октябрь в Западной Сибири: воспоминания участников Октябрьской революции в Сибири: сб. ст. / под ред. Е.И. Петровой. - Новосибирск: Новосибгиз, 1948. - 162 с.
22. Знамя труда (Минусинск). - 1917. - 31 августа.
23. Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов (Красноярск). - 1917. - 7 сентября.
24. Шейнфельд, М. Б. Из истории организации Советов крестьянских депутатов в Енисейской губернии в 1917 г. / М. Б. Шейнфельд // Из истории Красноярского края. Вып. 1 // Уч. зап. Краснояр. гос. пед. ин-та. - Т. 26. - Красноярск: Краснояр. кн. изд-во, 1964. - С. 30-54.
25. Знамя труда (Красноярск). - 1917. - 20 октября.
26. Голос народа (Красноярск). - 1917. - 29 сентября.
27. Бугаев, Д.А. На службе милицейской / Д.А. Бугаев. - Кн. 1. Ч. 1. - Красноярск: Краснояр. кн. изд-во, 1993. - 350 с.
28. Свободная Сибирь (Красноярск). - 1917. - 27 октября.
29. Голос народа (Красноярск). - 1917. - 27 октября.
30. Борьба за установление и упрочение Советской власти: Хроника событий (26 октября 1917 - 10 января 1918 гг.). - М.: Изд-во АН СССР, 1962. - 698 с.
31. Свободная Сибирь (Красноярск). - 1917. - 31 октября.
32. Свободная Сибирь (Красноярск). - 1917. - 2 ноября.
33. Дело рабочего (Красноярск). - 1917. - 23 ноября.
34. Красноярский рабочий (Красноярск). - 1917. - 2 ноября.
35. Забытая доблесть: Енисейская губерния в годы Первой мировой войны. - Красноярск: Изд-во «Поликор», 2014. - 416 с.
36. Голос народа (Красноярск). - 1917. - 31 октября.
37. Голос народа (Красноярск). - 1917. - 1 ноября.
38. Знамя труда (Красноярск). - 1917. - 3 ноября.
39. Голос народа (Красноярск). - 1917. - 2 ноября.
40. Голос народа (Красноярск). - 1917. - 8 ноября.
41. Известия Енисейского губернского народного комиссариата (Красноярск). - 1918. - 7 января.
42. Красноярский рабочий (Красноярск). - 1917. - 31 октября.
43. Красноярский рабочий (Красноярск). - 1917. - 3 ноября.
44. Красноярский рабочий (Красноярск). - 1917. - 4 ноября.
45. Знамя труда (Красноярск). - 1917. - 4 ноября.
46. Аргументы и факты. - 2016. - № 44.
47. Красноярский рабочий (Красноярск). - 1917. - 7 ноября.
48. Красноярский рабочий (Красноярск). - 1917. - 9 ноября.
49. Свободная Сибирь (Красноярск). - 1917. - 7 ноября.
50. Известия Енисейского губернского народного комиссариата (Красноярск). - 1917. - 9 ноября.
51. Голос народа (Красноярск). - 1917. - 7 ноября.
52. Голос народа (Красноярск). - 1917. - 15 ноября.
53. Голос народа (Красноярск). - 1917. - 9 ноября.
54. Свободная Сибирь (Красноярск). - 1917. - 9 ноября.
55. Свободная Сибирь (Красноярск). - 1917. - 10 ноября.
56. Свободная Сибирь (Красноярск). - 1917. -12 ноября.
57. Свободная Сибирь (Красноярск). - 1917. - 14 ноября.
58. Голос народа (Красноярск). - 1917. - 10 ноября.
59. Голос народа (Красноярск). - 1917. - 12 ноября.
60. Знамя труда (Красноярск). - 1917. - 19 ноября.
61. Известия Енисейского губернского народного комиссариата (Красноярск). - 1917. - 11 ноября.
62. Известия Канского объединённого Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов (Канск). - 1917. - 2 ноября.
63. Известия Канского объединённого Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов (Канск). - 1917. - 9 ноября.
64. Известия Канского объединённого Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов (Канск). - 1917. - 12 ноября.
65. Яковенко, В.Г. Записки партизана / В.Г. Яковенко. - Красноярск: Краснояр. кн. изд-во, 1982. - 158 с.
66. Свобода и труд (Минусинск). - 1917. - 4 ноября.
67. Свобода и труд (Минусинск). - 1917. - 5 ноября.
68. Свобода и труд (Минусинск). - 1917. - 7 ноября.
69. Свобода и труд (Минусинск). - 1917. - 12 ноября.
70. Свобода и труд (Минусинск). - 1917. - 13 ноября.
71. Свобода и труд (Минусинск). - 1917. - 14 ноября.
72. Свобода и труд (Минусинск). - 1917. - 19 ноября.
73. Свобода и труд (Минусинск). - 1917. - 26 ноября.
74. Гидлевский, К. Минусинская коммуна 1917-1918 гг. Из истории Октябрьской революции в Сибири / К. Гидлевский, М. Сафьянов, К. Трегубенков. - М.-Л.: Государственное Социально-Экономическое Издательство (ОГИЗ-СОЦЭКГИЗ), 1934. - 300 с.
75. Миндаровский, М. Революционные дни в Енисейске / М. Миндаровский // Сибирские записки. - Красноярск, 1919. - № 6. - С. 65-67.
76. Красноярский рабочий (Красноярск). - 1917. - 14 ноября.
77. Голос народа (Красноярск). - 1917. - 16 ноября.
78. Голос народа (Красноярск). - 1917. - 17 ноября.
79. Голос народа (Красноярск). - 1917. - 14 ноября.
80. Красноярский рабочий (Красноярск). - 1917. - 17 ноября.
81. Известия Енисейского губернского народного комиссариата (Красноярск). - 1917. - 15 ноября.
82. Голос народа (Красноярск). - 1917. - 21 ноября.
83. Рабоче-крестьянская газета (Красноярск). - 1917. - 26 ноября.
84. Свободная Сибирь (Красноярск). - 1917. - 4 ноября.
85. Шиловский, М. В. Сибирское областничество в общественно-политической жизни региона во второй половине XIX - первой четверти ХХ вв. / М. В. Шиловский. - Новосибирск: Изд-во «Сова», 2008. - 270 с.
86. Дело рабочего (Красноярск). - 1917. - 30 октября.
87. Дело рабочего (Красноярск). - 1917. - 2 ноября.
88. Дело рабочего (Красноярск). - 1917. - 9 ноября.
89. Рабоче-крестьянская газета (Красноярск). - 1917. - 21 ноября.
90. Зольников, Д. М. Рабочее движение в Сибири в 1917 г. / Д. М. Зольников. - Новосибирск : Наука, Сиб. отд-ние, 1969. - 332 с.
91. Шекшеев, А. П. Трагедия Сотникова - атамана и полярника / А. П. Шекшеев // О времени, о Норильске, о себе...: Воспоминания. - М.: Изд-во «ПолиМЕдия», 2012. - С. 240-285.
92. Шекшеев, А. П. Крестьянские съезды Приенисейской Сибири в ноябре-декабре 1917 г. / А. П. Шекшеев // Мир Евразии: науч. журнал. - 2012. - №1. - С. 67-74.
93. Шекшеев, А. П. Власть и енисейское крестьянство: экономические отношения. Март 1917 - июнь 1918 гг. / А. П. Шекшеев // Известия Лаборатории древних технологий. - 2016. - № 1 (18). - С. 73-94.
94. Ларьков, Н. С. Начало гражданской войны в Сибири. Армия и борьба за власть / Н.С. Ларьков. - Томск: Изд-во ТГУ, 1995. - 252 с.
© Шекшеев А. П., 2018
