CC BY
71
УДК 903.26+903.082+543.429.9 https://doi.Org/10.24852/pa2021.1.35.232.246
ОКРАШЕННЫЕ АСТРАГАЛЫ ЭПОХИ БРОНЗЫ (МОГИЛЬНИК КЫРЫКУНГИР, ВОСТОЧНЫЙ КАЗАХСТАН)1 © 2021 г. У.У. Умиткалиев, О.А. Митько, Л.В. Лбова
Публикация представляет материалы погребального некрополя Кырыкунгир (Восточный Казахстан), в котором были обнаружены два комплекта астрагалов со следами красящих пигментов. Конструкция погребений, сопровождающий инвентарь, общий археологический контекст позволяет датировать эти объекты Х11-Х111 вв. до н. э. В статье представлены данные археозоологического анализа и анализа методом 8БМ-ББХ окрашенной поверхности предметов (альчиков). Установлен видовой состав животных, демонстрирующий сочетание астрагалов как домашних, так и диких видов. Выявлен разнообразный химический состав красок, которыми покрывали предметы, а также случаи подновления окрашивания. В исходном варианте отдельные астрагалы могли принадлежать носителям с различными традициями изготовления красок, возможно, из различных регионов. Полученные результаты позволяют предложить иную точку зрения на феномен присутствия альчиков в археологических культурах. Спектр интерпретаций находок астрагалов (альчиков) предполагает не только понимание их как элементов игровых традиций, но и обозначить их сложную социальную и культурную роль в погребальной обрядности населения Евразии в эпоху бронзы.
Ключевые слова: археология, бронзовый век, асык - астрагал - альчик, игровые традиции, погребальный обряд, пигменты, Казахстан.
Введение
В бесконечном разнообразии материальных вещей, созданных человеком, можно выделить всего лишь несколько предметов, сопоставимых с астрагалами животных по простоте и естественности перехода из мира «живой природы» в «мир культуры». Известные в славянских и тюркских языках как «бабки», «аль-чики», «астрагалы» или «асыки», они являются одним из самых древних и наиболее распространенных «предметов-символов» (Рослякова, 2011, с. 271), прошедших через всю историю человечества практически в неизменном виде. Культурный ареал астрагалов можно считать феноменальным: они встречаются в археологических памятниках самых различных типов, а их применение зафиксировано этно-
графами в целом ряде обрядов и игр у народов Евразии.
По данным археологии, наиболее ранние из известных находок верхних надпяточных таранных костей животных относятся к эпохе неолита (Грязнов, 1953, с. 332-335), однако массовым материалом они становятся в эпоху бронзы, а затем и во все последующие периоды, встречаясь в различных контекстах. Вероятно, в эпоху бронзы - раннего железного века в мировоззрении скотоводческих народов Евразии кости животных стали выделяться в качестве сакральных предметов, ставших универсальной культурной дефиницией.
Накопленный методический опыт позволяет считать, что первоначальным этапом исследования является фиксация всех деталей при исследо-
1 Исследования проведены в рамках специального проекта Евразийского национального университета им. Л.Н. Гумилева по археологическое изучению Казахстана «Древности Шынгыстау» (исследования УУ Умиткалиева), а также при поддержке Российского научного фонда, проект № 20-18-00111 (Митько О. А. - культурно-историческая интерпретация археологических материалов), проект №18-78-10079 (Лбова Л.В. - документирование пигментов, анализ результатов спектрального анализа и интерпретация).
Рис. 1. Географическое расположение могильника Кырыкунгир.
Fig. 1. Geographical location of the Kyrykungir burial ground.
вании в погребении наборов таранных костей, их полный учет и описание (Усачук, Панасюк, 2014, с. 35). Создание систематизированного свода находок в рамках отдельных культур и археологических общностей - дело весьма кропотливое и трудоемкое. Однако это необходимо не только для классификационных построений различных уровней, но и для достоверного определения функциональной принадлежности и семантической значимости. Для эпохи бронзы продуктивным является анализ массовых наборов астрагалов с применением трасологического метода и изучение знаковых систем астрагалов, включая экземпляры с измененным цветом поверхности. В этой связи материалы погребального некрополя Кырыкунгир в Восточном Казахстане представляют особый интерес: здесь были обнаружены два комплекта астрага-
лов со следами красящих пигментов на поверхности.
Могильник Кырыкунгир расположен на левом берегу р. Шаган, в 350 м к западу от одноименной горы и в 2 км к северу от села Токтамыс-Батыр Абайского района Восточно-Казахстанской области (рис. 1). Археологический комплекс Кырыкунгир занимает площадь около 3 км2 и включает около 100 объектов (курганы раннего железного века, поселения эпохи бронзы и раннего железа, курганы тюркского времени, два мусульманских кладбища) (рис. 2: 1). Алакуль-ско-федоровские комплексы расположены по краю береговой террасы и представлены надмогильными сооружениями различной формы. Среди них выделяются объекты, которые выглядят как слабо задернованные оградки, сооруженные из вертикально вкопанных плит, внутри которых рас-
Рис. 2. Могильник Кырыкунгир. 1 - план комплекса; 2 - план погребений кургана № 58 (а - № 1, б - № 2, в - № 3). Fig. 2. Burial ground Kyrykungir. 1 - layout of the complex; 2 - layout of the burials of the barrow 58 (а - № 1, б - № 2, в - № 3).
полагаются погребения, совершенные по обряду трупоположения в каменных ящиках (Умиткалиев и др., 2018).
В полевом сезоне 2014 г. на комплексе Кырыкунгир археологической экспедицией Евразийского национального университета им. Гумилева под руководством У. У. Умиткалиева был исследован курган № 58, материалы которого являются объектом нашего исследования. Основу надмогильного сооружения составляла ограда округлой в плане формы (диаметр 6,5 м), которая прослеживалась по вертикально установленным плитам. После зачистки каменной конструкции выяснилось, что высота плит ограды составляет от 0,3 до 0,5 м, ее центральную часть занимали три расположенных в линию каменных ящика, ориентированных длин-
ными сторонами по линии северо-запад - юго-восток (рис. 2: 2).
Каменные ящики № 1 и № 2 представляли собой конструкцию прямоугольной формы с одной общей разделительной стенкой для двух отдельных захоронений (рис. 3). Ящик № 1 сооружен из четырех вертикально вкопанных плит, размер 1,9*1,1 м, высота до 0,7 м, стыки между плитами замазаны глиной. В ходе расчистки на глубине 0,7 м были обнаружены фрагменты керамики и беспорядочно расположенные кости скелета взрослого человека (погребение 1) (рис. 3: 2). Среди них были обнаружены бронзовые и пастовые бусы, бронзовый кельт с сохранившимся фрагментом деревянной рукояти и украшения из клыков животных. В юго-восточной части ящика находились астрагалы в
Рис. 3. Могильник Кырыкунгир, курган № 58 с наборами астрагалов: 1 - каменная конструкция ограды; 2 - погребение 1; 3 - погребение 2.
Fig. 3. Burial ground Kyrykungir, barrow 58 with sets of astragalus: 1 - stone structure of the fence;
2 - burial 1; 3 - burial 2.
количестве 36 экз., которые составляли не потревоженное компактное скопление (рис. 4).
Каменный ящик № 2 был сопряжен с ящиком № 1, стыки между плитами также имели глиняную замазку. Его размеры 1,9*0,9 м, высота 0,7 м. В заполнении были зафиксированы
фрагменты керамики и разрозненные кости верхней части скелета взрослого человека. На глубине 0,7 м в непотревоженном состоянии находились тазовые кости и кости ног (погребение 2), погребенный был уложен в скорченном положении головой на северо-запад. В юго-восточном углу
Рис. 4. Предметы из археологической коллекции кургана № 58. Fig. 4. Archaeological collection of the barrow 58.
каменного ящика, в районе ног, находилось компактное скопление астрагалов в количестве 140 экз. (рис. 3: 3).
Каменный ящик № 3 находился на расстоянии 0,6 м к западу от ящика № 2, имел прямоугольную форму, стенки сооружены из четырех вертикально помещенных в могильную яму плит (рис. 2: 2). Размеры 1,4^0,8 м, высота около 0,5 м, как и в двух предыдущих случаях, угловые соединения плит ящика замазаны глиной. При зачистке заполнения были обнаружены кости животных, и разрозненные кости детского скелета (погребение 3), и фрагменты керамики (там же, с. 138-139). Предварительно, по совокупности археологических данных, памятник датируется XII-XIII вв. до н. э.
В двух из трех погребений кургана № 58 было обнаружено 176 астрагалов различной сохранности. Почти
все они имеют близкие размеры, на некоторых из них были проделаны сквозные отверстия и зафиксированы следы подработки (стертые грани, сколы), большая часть сохраняет следы окрашивания.
Материалы и методы Археозоологическое определение Выборку коллекции составили 60 альчиков животных. Для определения видов были рассмотрены дорсальная, плантарная и медиальная грани аль-чиков. По анатомическим особенностям животных альчики представлены двумя группами: от костей левой конечности (28 ед.) и костей правой конечности (32 ед.).
В ходе археозоологического анализа удалось выделить 4 вида животных: овца (Ovis aries) - 11 ед.; коза (Capra i reus) - 22 экз.; сайга (Saiga tatariea) - 20 экз.; и архар (Ovis ammon?) - 1 экз. Некоторые асыки
Таблица 1
Группы альчиков по видам животных и конечностям
№ Вид животного Международное название Конечность Поверхность
1 Сайга Saiga tatarica Левая Латеральная
2 Сайга Saiga tatarica Левая Латеральная
3 Сайга Saiga tatarica Левая Латеральная
4 Сайга Saiga tatarica Левая Латеральная
5 Сайга Saiga tatarica Левая Латеральная
6 Коза Capra hircus Левая Латеральная
7 Сайга Saiga tatarica Левая Латеральная
8 Овца Ovis aries Левая Латеральная
9 Сайга Saiga tatarica Левая Латеральная
10 Коза Capra hircus Левая Латеральная
11 Коза Capra hircus Левая Латеральная
12 Коза Capra hircus Левая Латеральная
13 Овца Ovis aries Левая Латеральная
14 Овца Ovis aries Левая Латеральная
15 Овца Ovis aries Левая Латеральная
16 Овца Ovis aries Левая Латеральная
17 Сайга Saiga tatarica Левая Латеральная
18 Коза Capra hircus Левая Латеральная
19 Коза Capra hircus Левая Латеральная
20 Овца Ovis aries Левая Латеральная
21 Сайга Saiga tatarica Левая Латеральная
22 Сайга Saiga tatarica Левая Латеральная
23 Коза Capra hircus Левая Латеральная
24 Коза Capra hircus Левая Латеральная
25 Коза Capra hircus Левая Латеральная
26 Сайга Saiga tatarica Левая Латеральная
27 Сайга Saiga tatarica Правая Медиальная
28 Коза Capra hircus Правая Медиальная
29 Коза Capra hircus Правая Медиальная
30 Коза Capra hircus Правая Медиальная
31 Сайга Saiga tatarica Правая Медиальная
32 Сайга Saiga tatarica Правая Медиальная
33 Коза Capra hircus Правая Медиальная
34 Коза Capra hircus Правая Медиальная
35 Овца Ovis aries Правая Медиальная
36 Коза Capra hircus Правая Медиальная
37 Коза Capra hircus Правая Медиальная
38 Сайга Saiga tatarica Правая Медиальная
39 Коза Capra hircus Правая Медиальная
40 Коза Capra hircus Правая Медиальная
41 Коза Capra hircus Правая Медиальная
42 Сайга Saiga tatarica Правая Медиальная
43 Сайга Saiga tatarica Правая Медиальная
44 Коза Capra hircus Правая Медиальная
45 Архар? Ovis ammon? Правая Медиальная
46 Овца Ovis aries Правая Медиальная
47 Коза Capra hircus Правая Медиальная
48 Коза Capra hircus Правая Медиальная
49 Сайга Saiga tatarica Правая Медиальная
50 Сайга Saiga tatarica Правая Медиальная
51 Овца Ovis aries Правая Медиальная
52 Сайга Saiga tatarica Левая Латеральная
53 Овца Ovis aries Левая Латеральная
54 Овца/Коза? Ovis et Capra Правая Медиальная
55 Овца/Коза? Ovis et Capra Правая Медиальная
56 Овца? Ovis? Правая Медиальная
57 Овца Ovis aries Правая Медиальная
58 Овца/Коза? Ovis et Capra Правая Медиальная
59 Овца/Коза? Ovis et Capra Правая Медиальная
60 Овца? Ovis? Правая Медиальная
плохой сохранности, имеющие схожие анатомические элементы, были определены как овца/коза (6 экз.) (табл. 1). Интересно отметить, что от овец использованы астрагалы левых конечностей, а от других животных (коза, сайга) - правых. Костные останки сайги встречаются повсеместно на всей территории Евразии, но в составе погребального комплекса определены впервые.
Более половины альчиков представлены костями овцы и козы. Следует отметить, что во многих исследованиях кости мелкого рогатого скота не разделяются по анатомическим признакам, а весь остеологический материал фиксируется как «кости овцы», что нельзя сказать о вышеописанной коллекции.
Среди исследованных альчиков один, возможно, принадлежит архару. Анатомические элементы опорной плантарной стороны альчика очень грубые, а боковые наросты сустава очень крупные, что принято за эталон. Ареал обитания архара, парнокопытного животного из семейства полорогих, включает Восточный Казахстан, Алтай, Саяны. Горные архары до сегодняшнего дня обитают в горах на юго-восточной стороне могильника Кырыкунгир, как и дикие евразийские сайгаки.
Археозоологический анализ выборки продемонстрировал разнообразный видовой состав. Находки альчиков диких и одомашненных животных показывают, что в эпоху бронзы наряду со скотоводством люди активно занимались охотой.
Анализ элементного состава минеральных красок
В процессе раскопок было отмечено, что отдельные предметы были окрашены или имели оттенки от крас-
ного до буроватого, коричневого цвета. При анализе элементного состава красок выборки предметов нами был использован метод сканирующей электронной микроскопии с применением энергодисперсионной рентгеновской спектроскопии (SEM-EDX), который является одним из наиболее распространенных методов анализа элементного состава окрашенной поверхности археологического материала (табл. 2). SEM имеет две основные функции: создание изображений в высоком разрешении и дополнение элементного анализа образцов картированием распределения конкретных химических элементов или их групп; EDX является вариантом рентгено-спектрального анализа (Ponting, 2013, Лбова, Губар, 2017). Метод SEM-EDX представляет собой полуколичественный не деструктивный метод, который позволяет получить спектр химических элементов поверхности, карту распределения элементов по анализируемому участку и программную интерпретацию спектра в виде таблиц содержания элементов в процентах. Исследование проводилось на настольном микроскопе Hitachi TM3000 от компании Hitachi High-Technologies (Япония) с использованием элементного анализатора Bruker Quantax 70 (Германия) (оборудование ЦКП «Геохронология кайнозоя», ИАЭТ СО РАН, г. Новосибирск).
Выборку составили 9 образцов, на которых предполагалось проанализировать составы красок, определяемые визуально. Однако на двух из них, № 3 и № 5, в составе спектра не оказалось присутствия железа в необходимом количестве, окрашивание поверхности не подтверждено, поэтому далее предлагается анализ семи образцов.
Таблица 2
Спектральный анализ состава пигментов на поверхности предметов из выборки коллекции альчиков (Кырыкунгир)
Хим. элемент / № образца 1 1a 2 4 6 7 8
Oxygen O 45,19139 42,19664 51,47739 51,72622 52,59213 48,94474 52,35036
Carbon C 8,925535 3,189827 10,78383 9,450756 11,84498 8,949185 10,04796
Calcium Ca 25,84176 6,194338 21,58587 15,81848 16,3199 9,9668 14,97568
Iron Fe 3,886019 35,70297 0,752968 4,394954 2,418389 14,49881 4,029117
Silicon Si 1,659718 5,666889 2,756254 7,669187 5,261236 5,81988 7,772925
Aluminium Al 0,699174 1,983344 1,199922 2,820654 2,201195 1,867561 2,832327
Phosphorus P 9,008025 1,844251 7,768195 4,022245 5,495312 0,743415 4,119546
Sodium Na 0,98574 0,619096 0,97667 0,886064 0,922962 0,779397 0,910677
Magnesium Ma 0,595143 0,330673 0,706746 1,375141 1,030088 0,47299 1,345638
Potassium K 0,540601 0,856674 1,050874 0,765986
Sulfur S 1,731371 0,62742 1,412565 6,906352 0,609002
Manganese Mn 1,992148 0,352202 0,797675 0,240785
Lead Pb 3,20749
При интерпретации спектра мы не учитываем показатели содержания углерода и кислорода, которые не связаны напрямую с добавками. Кроме того, А1 и (алюмосиликаты) в чистом виде не столь показательны для определения характера пигмента, как совокупность примесей. Показатели кальция в этом случае были учтены, но в сочетании с исходным материалом (костью) показатели, очевидно, являются фоновыми (табл. 3: 1). Таким образом, при выделении искусственных пигментов следует учитывать соотношение железа и прочих примесей (кроме О и С) (табл. 2).
Главным элементом - показателем присутствия красной краски на основе природного компонента (охристых глин, гематита с добавками, обожженного гётита и т. п.) - является железо (рис. 5: 1б, 2б, 3в). На большинстве предметов присутствие железа в спектре оценивается в пределах от 2-4% до 35,7%; отмечено, что по показателям железа коррелируются образцы № 1 (плохо окрашенная сторона), № 4 и № 8 (табл. 3: 2).
Отдельное внимание заслуживает ситуация, которая зафиксирована при анализе поверхности образца
№ 1 (рис. 5: 3). Выбранные точки сканирования показали присутствие железа в минимальном (0,75%) и максимальном количестве (35,7%) с разных сторон предмета (табл. 3: 2). В первом случае область спектра приходилась на участок без краски, во втором случае на наиболее интенсивно окрашенный участок (рис. 5: 3а, в). Этот показатель свидетельствует о разных составах исходного пигмента или перекрашивании предмета с одной стороны, что подтверждается элементным составом добавок.
В классическом варианте в качестве добавок в древних красках выступают глины (алюмосиликаты, магний), растертая кость (показатели кальция, натрия, фосфора), марганец (Dayet et all, 2014). В рассматриваемой выборке комбинация этих компонентов достаточно устойчивая. Во всех образцах отмечено присутствие Ca, Na, Al, Si, P, Mg (в среднем 2-5%) (табл. 3: 3). Особый интерес представляет присутствие относительно редких элементов (табл. 3: 4): единично отмечено присутствие свинца (образец № 1 - 3,2%), марганца (№ 2 - 1,9%), сочетание серы и марганца (образец № 6 - 1,2% и 0,6%
Таблица 3
Корреляционные графики результатов спектрального анализа выборки пигментов
СаЗсплп
1 ■
Ш
II
1 1« 2 * 6 7 в
1 - динамика показателей кальция
Добавки 3 состава краски
»
lilll 11
I im 1 4 б 7 а
В Stcari ■AUTinuin I ^hospfiorus £'âadhrn i M вспенит ■ Fc'KJun BSurnir ■ Maщппве ■ Lear
3 - спектральный состав добавок в краске
iron
<0
1 1-5 Î Ä & 7 3
2 - динамика показателей железа (основы красного пигмента)
Редкие элементы
1 la 7 Я S т «
m Ди1*ит • Мдг^впсзс —4--Lead
соответственно). В двух ситуациях отмечена комбинация серы и калия: образец № 1, окрашенная часть -1,7% и 0,5% соответственно; и образец № 7 - 6,9% и 1%. Таким образом, задокументирован различный состав минеральных красок на поверхности альчиков из анализируемой выборки.
Обсуждение результатов
Спектральный анализ окрашенных минеральным красителем поверхностей астрагалов, отобранных методом случайной выборки, показал различный состав красок в количественном и качественном отношении. Отдельно следует отметить образец № 1, на одной стороне которого нет следов окрашивания, на другой стороне, напротив, окрашивание интенсивное (рис. 5: 3), и образец № 8 - астрагал архара.
4 - основные редкие компоненты пигмента и их связи
В двух случаях (образец № 1, окрашенная часть, и образец № 8) выявлен примерно одинаковый состав красок с присутствием марганца, серы и калия. Несмотря на то, что показатели малы, сочетание компонентов и их количественные характеристики примерно одинаковы.
По составу добавок близки образцы № 4, 6 и 8; по представительству редких элементов (свинец, сера) обнаруживают сходство № 4 и 6 (табл. 3: 3, 4).
Следует отметить, что каждый анализируемый образец продемонстрировал индивидуальные характеристики и был окрашен с использованием компонентов минеральных красок, отличающихся по химическому составу. Полученный результат является достаточно неожиданным и предпо-
Рис. 5. Микроскопический анализ окрашенной поверхности образцов. 1 - образец № 4 (увеличение 30х); 2 - № 7 (увеличение 100х): а - область сканирования поверхности и качественная характеристика спектра; б - область сканирования и выделением распространения железа на поверхности; 3 - образец № 1: а - поверхность предмета (увеличение 10х); б - область сканирования поверхности и качественная характеристика спектра слабоокрашенной стороны (увеличение 400х); в - область сканирования и выделением распространения железа на поверхности окрашенной
стороны (увеличение 50х). Fig. 5. Microscopic analysis of the painted surface of the samples. 1 - sample No. 4 (magnification 30 x); 2 - No. 7 (magnification 100x): a - area of surface scanning and qualitative characteristics of the spectrum; b - the scanning area and the allocation of the spread of iron on the surface; 3 - sample
No. 1: a - surface of the subject (10x magnification); б - surface scanning area and qualitative characteristics of the spectrum of the slightly colored side (magnification 400x); в - scanning area and highlighting the distribution of iron on the surface of the painted side (magnification 50x).
лагает его фиксацию в качестве документированного научного факта. Он поддается верификации, а представленные данные позволяют сравнить их с результатами химических анализов экземпляров с измененным цветом поверхности из других археологических комплексов.
В качестве комментария к видовому составу коллекции и разнообразия состава красочного слоя предложим следующее логическое объяснение. В исходном варианте наборы астрагалов могли принадлежать носителям с различными культурными традициями, в том числе традицией изготовления минеральных красок и доступом к разным источникам сырья. В этом случае
помещение в погребение астрагалов можно оценить как акт «подношения» от лиц (или коллективов), проживавших на соседних территориях. Альтернативным вариантом могла быть ситуация, при которой предметы составляли собственность отдельного человека (или малой семьи), представившего их в качестве погребального инвентаря. При этом процесс формирования наборов носил дискретный характер и занимал относительно продолжительный отрезок времени.
Вопрос о семантическом прочтении больших наборов «знаков-символов» в составе сопроводительного инвентаря остается открытым. В археологической литературе пред-
ставлены различные гипотезы по поводу назначения как одиночных экземпляров, так и крупных наборов альчиков.
В целом интерпретации можно разделить на развлекательно-познавательную (игровую), охранную, ритуально-магическую функцию, бытовое и производственное применение. Использование астрагалов животных в качестве орудий труда хорошо прослеживается в материалах позднебронзо-вых жилищных комплексов (Савинов, 1996, с. 27). Находки экземпляров со следами сработанности в погребениях ранней и средней бронзы также ставит под сомнение использование астрагалов исключительно в качестве игральных или гадательных принадлежностей.
Игровая гипотеза остается ведущей, во многом в силу своего широкого семантического значения, интегрирующего практически все ассоциации, связанные с генетическим родством игры и магии. В этой связи интерес вызывает оригинальная гипотеза Л.С. Клейна, который заметил в игровой и культовой деятельности с использованием костей диких и домашних животных свидетельство математического мышления у населения эпохи бронзы (Клейн, 1997).
Устойчивость теоретических построений, основанных на признании развлекательно-познавательной функции в качестве ведущей, связана с пониманием игры как всеобъемлющего способа человеческой деятельности и универсальной категории человеческого существования (Хёйзинга, 1997, с. 13, 60).
В практических разработках археологического материала важное значение имели два аспекта: зафиксированное этнографами использова-
ние асыков/альчиков в традиционной игровой культуре тюркских народов и многочисленные факты их фиксации в различном археологическом контексте. Детские погребения с астрагалами позволяют большинству исследователей практически единодушно рассматривать развлекательно-познавательную функцию в качестве основной, а точка зрения, согласно которой данные предметы являлись игральными костями, является доминирующей (Ковалева, 1990; Ки-рюшин и др., 2003; Рослякова, 2014). Высказано предположение о том, что в обществах поздней бронзы подростки могли составлять «особую социальную группу, связанную с миром сакрального через ритуал гадания или предсказания, имеющего форму игры в альчики» (Сотникова, 2014, с. 32).
Крупные наборы в погребениях 1 и 2 кургана 58 могильника Кырыкунгир могут быть «подношением» умершему от представителей родственных, но территориально удаленных групп алакульско-федоровского населения. Мы предполагаем, что они могли служить выражением магической формулы «pars pro toto», согласно которой вместе с умершим отправляли символические замены животных. B.B. Ци-миданов отмечал что наборы астрагалов «символизировали адресованные богам или предкам жертвы либо ко -дировали обращенные к представителям высших сил просьбы людей о ниспослании обилия скота». В наборы нередко входили астрагалы нескольких животных, и их состав преднамеренно составлял «текст», который с языка вещей может быть переведен как «стадо» (Цимиданов, 2019, с. 65). Возможно, и находка 255 астрагалов на средневековом могильнике Акчий I на Иртыше за пределами ограды кур-
гана относится именно к этой традиции (Трифонов, 1987, с. 146).
Близкий по своему смысловому значению ритуал встречается и в этнографическом материале. Описывая тувинские народные игры, С.У. Самбу отмечает, что дети особенно любили собирать бараньи астрагалы. Когда их накапливали до тысячи - закапывали в зимнем загоне для овец и начинали собирать снова, что «способствует размножению поголовья скота, его сохранности» (Самбу, 1992, с. 68).
В традиционной погребальной обрядности казахов астрагалы играли роль сакральных предметов: амулеты -асыки, которые носились на шее, развязывались перед походом на похороны и ими же сопровождали умерших. Учитывая эту особенность, возможно, что помещение асыков в могильную яму эквивалентно обряду возложения земли. Обычай возложения земли в могилу умершего человека у казахов является своеобразной обязанностью родственников мужского пола умершего, включая юношей и детей (Умиткалиев, Тлеугабулов, 2017).
Выявленную ситуацию можно рассматривать и в рамках парадигмы «араласу», широко распространенной среди казахского населения и априори означавший «перемешивание». Это дает основание перевести дарообмен и жертвоприношение из материального обмена в обмен трансцендентный. Дар, подношение, возложение, соответственно, приобретает характер сигнификата, который играет как социальную, так и магическую роль (Сураганова, 2009).
Заключение
Представляется вероятным, что наборы астрагалов для памятников эпохи бронзы могут играть роль социальных маркеров, отражающих сложные
социокультурные связи. Количественный показатель отражает численность животных, символически пожертвованных умершему. Однако это не означает перевод семантической значимости крупных наборов астрагалов только в социальную плоскость, их семантическое прочтение остается в парадигме отношенией «игра - обмен -магия». Отмечая, что различный состав краски на астрагалах из погребений кургана 58 могильника Кыры-кунгир может быть свидетельством «подношения» от представителей родственных, но территориально удаленных групп населения, мы можем провести параллели с одним из самых крупных раннескифских памятников Тувы. М.П. Грязнов, проанализировавший разные типы удил, обнаруженных в кургане Аржан, пришел к обоснованному выводу, что «подношение» коней умершему «царю» являлось даром подвластных племенных подразделений и шести иностранных владык (Грязнов, 1980, с. 52). Материалы этого погребально-поминального комплекса иллюстрируют не только сохранение традиций эпохи бронзы, но и ее дальнейшее развитие на другом, более высоком уровне экономических и социальных отношений.
Отдельно следует отметить выявленное в ходе археозоологического анализа видовое разделение астрагалов. Полученные данные свидетельствуют об особенностях хозяйственной деятельности и культурной традиции социальных групп (или отдельных индивидумов), участвовавших в совершении погребального обряда и сооружении кургана 58. Очевидно, что наряду с разведением домашних животных они активно занимались охотой на парнокопытных или имели родственные связи с ино-
культурными группами. Вероятно, мы имеем еще одно свидетельство того, что на всем протяжении истории
пастушество и охота неразрывно связаны с кочевым бытом и образом жизни.
Благодарности. Авторский коллектив выражает глубокую благодарность Шагирбаеву М.С. (Институт археологии им. Маргулана, г. Алматы, Казахстан), к.б.н. Байшашову Б.У. (Институт геологии им. Сатпаева, г. Алматы, Казахстан) за выполненные археозоологические определения; Губар Ю.С. (Новосибирский государственный университет, г. Новосибирск, Россия) за техническую помощь в получении результатов спектрального анализа красок.
ЛИТЕРАТУРА
1. Грязнов М.П. Неолитическое погребение у с. Батени на Енисее // МИА. Вып. 39 / Отв. ред. А.П. Окладников. М.-Л.: АН СССР, 1953. С. 332-335.
2. Грязнов М.П. Аржан. Царский курган раннескифского времени. Л.: Наука, 1980. 64 с.
3. Кирюшин Ю.Ф., Папин Д.В., Позднякова О.А., Шамшин А.Б. Погребальный обряд древнего населения Кулундинской степи в эпоху бронзы // Аридная зона юга Западной Сибири в эпоху бронзы / Отв. ред. Ю.Ф. Кирюшин. Барнаул: АлтГУ, 2003. С. 62-85.
4. Клейн Л. С. Происхождение нуля или древнейшая эволюция игры в кости между Дунаем и Индом // Стратум: структуры и катастрофы / Ред. М.Е. Ткачук, И.В. Манзура. СПб.: Нестор, 1997. С. 47-66.
5. Ковалева И.Ф. Срубные погребения с наборами альчиков // Исследования по археологии Поднепровья / Отв. ред. И.Ф. Ковалева. Днепропетровск: Изд-во Днепропетровского университета, 1990. С. 59-71.
6. Лбова Л.В., Губар Ю.С. Пигменты в палеолитический культурах Евразии (методические подходы и гипотезы) // V (XXI) Всероссийский археологический съезд. Сборник научных трудов (Электронный ресурс) / Отв. ред. А.П. Деревянко, А. А. Тиш-кин. Барнаул: Изд-во АлтГУ 2017. С. 610-611.
7. Рослякова Н.В. Ритуальная практика населения срубной культуры Самарского Поволжья: роль и место животных в погребальном обряде // Труды III (XIX) Всероссийского археологического съезда. Т. 1 / Ред. Н.А. Макаров, Е.Н. Носов. СПб.-М.-Великий Новгород: ИИМК РАН, 2011. С. 270-271.
8. Савинов Д.Г. Древние поселения Хакасии: Торгожак. СПб.: Петербургское востоковедение, 1996. 112 с.
9. Самбу И. У. Тувинские народные игры. Историко-этнографический очерк. Кызыл: Тувкнигоиздат, 1992. 140 с.
10. Сотникова С.В. Детские погребения с наборами альчиков и роль игры в обществах степного населения эпохи бронзы // Вестник археологии, антропологии и этнографии. 2014. № 2 (25). С. 26-34.
11. Сураганова З.К. Обмен дарами в казахской традиционной культуре. Астана, 2009. 192 с.
12. Трифонов Ю.И. Памятники средневековых кочевников // Археологические памятники в зоне затопления Шульбинской ГЭС / Отв. ред. К. А. Акишев. Алма-Ата: Наука, 1987. С. 115-246.
13. Умиткалиев У.У., Айтбаев А.Б., Искаков К.А., Педрацкий М. Погребальные сооружения эпохи бронзы в могильнике Кырыкунгир // Бронзовый век Казахстана: исследования и новые открытия. Вып. 1 / Отв. ред. М. К. Хабдулина. Астана: Изд-во ЕНУ, 2018. С. 137-160.
14. Умиткалиев У. У., ТлеугабуловД.Т. Асыки и их роль в мировоззрении кочевников // Народы и религии Евразии. Раздел религиозный фактор в истории древних и средневековых народов Евразии. 2017. № 1. С. 37-44.
15. Усачук А.Н., Панасюк Н.В. Некоторые аспекты использования астрагалов в погребальном обряде ранней и средней бронзы // Вестник РУДН. Серия Всеобщая история. 2014. № 4. С. 34-46.
16. Хёйзинга Й. Homo Ludens; Статьи по истории культуры. М.: Прогресс Традиция, 1997. 416 с.
17. Цимиданов B.B. Погребения срубной культуры с астрагалами из Новопокров-ки-2 (Нижнее Поволжье): «игроки» или медиаторы? // Теория и практика археологических исследований. 2019. Т. 11. № 1. С. 56-69.
18. Dayet L., d'Errico F., Garcia-Moreno R. Searching for consistencies in Chatelperronian pigment use // Journal of Archaeological Science. 2014. Vol. 4 (11). P. 180-193.
19. Ponting M. The scanning electron microscope and the archaeologist // Physics Education. 2004. 39 (2). P. 166-170.
Информация об авторах:
Умиткалиев Улан Умиткалиевич, кандидат исторических наук, доцент. Евразийский национальный университет им. Л.Н. Гумилева (Нур-Султан, Казахстан); [email protected]
Митько Олег Андреевич, кандидат исторических наук, доцент, зав. сектором. Гуманитарный институт, Новосибирский государственный университет (г. Новосибирск, Россия); [email protected]
Лбова Людмила Валентиновна, доктор исторических наук, профессор. Высшая школа международных отношений, Гуманитарный институт, Санкт-Петербургский политехнический университет им. Петра Великого (г. Санкт-Петербург, Россия); ведущий научный сотрудник, Гуманитарный институт, Новосибирский государственный университет (г. Новосибирск, Россия); [email protected]
PAINTED ASTRAGALS OF THE BRONZE AGE (KYRYKUNGIR BURIAL GROUND, EAST KAZAKHSTAN) U.U. Umitkaliev, O.A. Mitko, L.V. Lbova
The publication presents materials ofthe funeral necropolis Kyrykungir (East Kazakhstan), in which two sets of astragals with traces of coloring pigments were discovered. The design of the burials accompanying the inventory and the general archaeological context allows dating these objects from the 12th to 13th centuries BC. Data from archaeozoological analysis and SEM-EDX analysis of the painted surface of objects (alchiks) are present in the paper. The species composition of animals has been established, demonstrating a combination of astragals of both domestic and wild species. A diverse chemical composition of paints with which objects were covered, as well as cases of renewal of staining, was revealed. In the initial version, individual astragals could belong to population with different traditions of making paints, possibly from different regions. The results allow us to offer a different point of view on the phenomenon of the presence of alchiks in archaeological cultures. The range of interpretations of astragals (alchiks) finds implies not only understanding them as elements of game traditions, but also designating their complex social and cultural role in the funeral rites of the population of Eurasia in the Bronze Age.
Keywords: archaeology, Bronze Age, Asyk - Astragal - Alchik, game traditions, funeral rite, pigments, Kazakhstan.
REFERENCES
1. Gryaznov, M. P. 1953. In Okladnikov, A. P. (ed.). Materialy i issledovaniia po arkheologii (Materials and Studies in the Archaeology) 39. Moscow-Leningrad: Academy of Sciences of the USSR, 332-335 (in Russian).
2. Griaznov, M. P. 1980. Arzhan. Tsarskii kurgan ranneskifskogo vremeni (Arzhan. Royal Barrow of the Early Scythian Time). Leningrad: "Nauka" Publ. (in Russian).
3. Kiryushin, Yu. F., Papin, D. V., Pozdnyakova, O. A., Shamshin, A. B. 2003. In Kiryushin, Yu. F. (ed.). Aridnaya zona yuga Zapadnoy Sibiri v epokhu bronzy (Arid Zone ofthe South of Western Siberia in the Bronze Age). Barnaul: Altai State University Publ., 62-85 (in Russian).
4. Klein, L. S. 1997. In Tkachuk, M. E., Manzura, I. V. (eds.). Stratum: struktury i katastrofy (Stratum: Structures and Catastrophes). Saint Petersburg: "Nestor" Publ., 47-66 (in Russian).
Research is carried out as part of a special project of the Eurasian National University, named L. N. Gumilyova on the archaeological study of Kazakhstan "Ancient Shyngystau", also with the support of the Russian Science Foundation, project No. 20-18-00111 (Mitko OA - cultural and historical interpretation of archaeological materials), project No. 18-78-10079 (Lbova L.V. -documentation of pigments, analysis of the results of spectral analysis and interpretation).
5. Kovaleva, I. F. 1990. In Kovaleva, I. F. (ed.). Issledovaniya po arkheologii Podneprov'ya (Studies in the Archaeology of the Dnieper Region). Dnepropetrovsk: Izd-vo Dnepropetrovsk State University Publ., 59-71 (in Russian).
6. Lbova, L. V., Gubar, Yu. S. 2017. In Derevyanko, A. P., Tishkin, A. A. (eds.). V (XXI) Vserossiyskiy arkheologicheskiy s"ezd. Sbornik nauchnykh trudov [Elektronniy resurs] (V (XXI) Russian Archaeological Congress. [Electronic Resource]). Barnaul: Altai State University, 610-611 (in Russian).
7. Roslyakova, N. V. 2011. In Makarov, N. A., Nosov, E. N. (eds.). Trudy III (XIX) Vserossiiskogo arkheologicheskogo s "ezda. Velikii Novgorod - Staraia Russa (Proceedings of the 3rd (19th) All-Russian Archaeological Congress. Veliky Novgorod - Staraya Russa) 1. Saint Petersburg; Moscow; Velikiy Novgorod: Institute for the History of Material Culture, RussianAcademy of Sciences, 127 (in Russian).
8. Savinov, D. G. 1996. Drevnie poseleniya Khakasii: Torgozhak (Ancient Settlements of Khakassia: Torgozhak). Saint Petersburg: "Peterburgskoe vostokovedenie" Publ. (in Russian).
9. Sambu, I. U. 1992. Tuvinskie narodnye igry. Istoriko-etnograficheskiy ocherk (Tuva Folk Games. Historical and Ethnographic Essay). Kyzyl: "Tuvknigoizdat" Publ. (in Russian).
10. Sotnikova, S. V. 2014. In Vestnik arkheologii, antropologii i etnografii (Bulletin of Archaeology, Anthropology and Ethnography) 25 (2), 26-34 (in Russian).
11. Suraganova, Z. K. 2009. Obmen darami v kazakhskoy traditsionnoy kul'ture (Exchange of Gifts in the Traditional Culture of the Kazakhs). Astana, 2009. 192 s.
12. Trifonov, Yu. I. 1987. In Akishev, K. A. (ed.). Arkheologicheskiepamyatniki v zone zatopleniya Shul'binskoy GES (Archaeological Sites in the Flooding Area of Shulbinskaya Hydroelectric Power Station). Alma-Ata: "Nauka» Publ., 115-246 (in Russian).
13. Umitkaliev, U. U., Aytbaev, A. B., Iskakov, K. A., Pedratskiy, M. 2018. In Khabdulina, M. K. (ed.). Bronzovyy vek Kazakhstana: issledovaniya i novye otkrytiya (The Bronze Age of Kazakhstan: Studies and New Discoveries) 1. Astana: L.N. Gumilyov Eurasian National University Publ., 137-160 (in Russian).
14. Umitkaliev, U. U., Tleugabulov, D. T. 2017. In Narody i religii Evrazii (Nations and Religion of Eurasia) 1, 37-44 (in Russian).
15. Usachuk, A. N., Panasyuk, N. V. 2014. In VestnikRUDN. Seriya VseobshchayaIstoriya (RUDN Journal of World History. Universal History Series) 4. 34-46 (in Russian).
16. Kheyzinga, Y. 1997. Homo Ludens; Stat'i po istorii kul'tury (Homo Ludens; Articles on the History of Culture). Moscow: "Progress Traditsiya" Publ. (in Russian).
17. Tsimidanov, B. B. 2019. In Teoriia i praktika arkheologicheskikh issledovanii (Theory and Practice of Archaeological Research) 11 (1), 56-69 (in Russian).
18. Dayet L., d'Errico F., Garcia-Moreno R. 2014. In Journal of Archaeological Science 11 (4), 180-193.
19. Ponting M. 2004. In Physics Education 39 (2), 166-170.
About the Authors:
Umitkaliev Ulan U. Candidate of Historical Sciences, Associate Professor. Eurasian National University named after L.N. Gumilyov. Abylaykhan st. 6/7, Nur-Sultan, 010008, Kazakhstan; [email protected]
Mitko Oleg A. Candidate of Historical Sciences, Associate Professor. Novosibirsk State University. Pirogova st., 1, Novosibirsk, 630090, Russian Federation; [email protected]
Lbova Liudmila V. Doctor of Historical Sciences, Full Professor, Professor. St. Petersburg Polytechnic University named by Great Peter. Grazhdansky Prospekt 28, St. Petersburg, 195220, Russian Federation; Novosibirsk State University. Pirogova st., 1, Novosibirsk, 630090, Russian Federation; [email protected]
Статья принята в номер 01.12.2020 г.
