CC BY
121
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ, Т. XVII, № 3
Ж
КАЗАЛ ЛИ ВЛИЯНИЕ «ТРАКТАТ» ВИТГЕНШТЕЙНА НА ВЕНСКИЙ КРУЖОК?
1.
Концепция логического позитивизма, или научного эмпиризма, - одна из самых влиятельных концепций в истории философии науки. Решение сформулированных в рамках этого направления проблем, разрешение возникших в них противоречий, возникновение впоследствии новых направлений мысли, которые или развивали, или критиковали логический позитивизм, и формулировка новых проблем во многом определили облик философии 20 века. Например, в обсуждении проблем истины, эмпирического базиса науки, структуры научной теории, верификации и предсказания, объяснения в науке и других исходным пунктом становится концепция логического позитивизма.
О. А. НАЗАРОВА
При зсей фундаментальности логического позитивизма для истории философии науки и философии 20 века в целом в отечественной философской литературе сложилось весьма упрощенное представление о его истории и идейных истоках. Коротко его можно было бы изложить следующим образом: профессор М. Шлик и его студенты - Венский кружок - в середине 1920-х годов прочитали «Логико-философский трактат» (1921 г.) австрийского философа Л. Витгенштейна, в котором он опирался на логическую систему, построенную Б. Расселом и А. Уайтхедом, попали под влияние идей, высказанных в «Трактате», и стали разрабатывать их.
Первая глава в классической работе Швырева В. С.1 имеет заголовок: «Доктрина Рассела-Витгенштейна - основа воззре-
ш
ЙК
И
I 08
1 Швырев B.C. Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования науки. М.: Наука, 1966. С. 9.
Ф ■ ■■■
"О 3
Ч-»
(/> I
о
(Л
с
ф
■ ■на
0 С/)
1
С/3 ф
■ яшш
и
3
W
I ф
U)
со
®
I л
I
ш
ф
■ на
"О 3
(Г)
I
о
(Л
с
ф
■ мм
0
со
1
(О ф
■ мм
73 3
I
ф
</) сз
т
ний Венского кружка». Далее читаем: «Специфика логического позитивизма Венского кружка состоит в соединении позитивистской философии с методом формально-логического анализа знания... Этим логический позитивизм в наибольшей мере (курсив мой. - О. Н.) обязан идеям "Логико-философского трактата" Л. Витгенштейна».
М. С. Козлова" пишет: «"Логико-философский трактат"... в 1921 году был опубликован на немецком языке, в 1922 году в Лондоне... с параллельными не-мецко-английскими текстами и предисловием Рассела. Выход труда вызвал широкую дискуссию, но автор не принял в ней участия. Разработку идей "Трактата", истолкованных в позитивистском ключе, взяли на себя философы Венского кружка. Витгенштейн отнесся к этому безучастно... В 1927 году... он иногда встречался с членами Венского кружка. Беседы с ними выявили заметное расхождение их взглядов с концепцией Витгенштейна, которого они
считали своим идейным вдохновителем (курсив мой. - О. //.), единомышленником».
Никифоров А. Л.3 увлекательно и эмоционально развивает эту же версию: «С изучения именно этой тоненькой (меньше 100 страниц) книжки Витгенштейна и начали (курсив мой. -О. Н.) свои философские штудии члены Венского кружка. Она произвела на них завораживающее впечатление».
Грязнов А. Ф.4 пишет: «.. .афоризмы Витгенштейна оказали наибольшее влияние на "антиметафизическую" программу неопозитивистов Венского кружка, которые постарались превратить "Трактат" в настоящую библию своего движения (курсив мой. - О. //.). "Логико-философский трактат" стал рассматриваться членами Венского кружка в качестве главного, программного текста».
Сегодня можно сказать, что на самом деле история Венского кружка и научного эмпиризма -это другая история, намного сложнее и интереснее"1, и вопрос влияния Витгенштейна на Вен-
~ Козлова М. С. Философские искания Л. Витгенштейна // Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. 1. М., 1994. С. Х-Х1. О жизни и творчестве Витгенштейна, о его влиянии на логический позитивизм см .также: Козлова М. С. Философия и язык. М., 1972.
3 Никифоров А. Л. Философия науки: история и теория. М., 1998; Изд. 2-е, 2006. С. 14-17.
4 Грязнов А. Ф. Аналитическая философия. М., 2006. С. 130, 132, 137.
5 См.: Карнап Р. Значение и необходимость. Исследование по семантике и модальной логике, М., 1959; Карнап Р. Философские основания физики. Введение в философию науки. М., 1971; Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. I / Пер. с нем. Козловой М. С., Асеева Ю. А. М., 1994; Гемпель К. Г. Логика объяснения / Пер. с англ., предисл., прилож. Назаровой О. А. М., 1998; Аналитическая философия: Становление и разви-
ский кружок, которое лишь констатируется, требует специального изучения.
2.
Философское направление, о котором идет речь в данной статье, называлось в отечественной и мировой философской литературе по-разному - «логический позитивизм», «логический эмпиризм», «неопозитивизм», «научный эмпиризм», «научная философия», «Движение за единство науки», «логика науки», «философия науки», «наука о науке», «аналитическая философия». К этому направлению относят такие известные объединения, как Венский кружок. Берлинское общество, Львов-ско-Варшавская школа, имена Б. Рассела, М. Шлика, Р. Карна-па, Г. Рейхенбаха, Л. Витгенштейна, А. Тарского и их единомышленников, последователей и учеников - Ч. Морриса, А. Айера, У. Куайна и других.
Я предлагаю следующую схему соподчинения этих названий. В конце 19 - начале 20 веков в Европе - в Австрии, Англии, Франции, Германии, Италии, Швеции, Польше -возникло движение за научную философию как «восстание» против умозрительных метафизических спекуляций и как попытка осмыслить новейшие достижения в области естествознания. Первая мировая война, а также различия во мнениях исследователей разных стран относительно значимости естественнонаучных открытий, затруднили, но не остановили развитие этого движения. По окончании войны движение за научную философию вновь набрало силу. Его центрами стали Австрия (Вена), Германия (Берлин) и Польша. К 1928 году в Вене закончилось формирование первой в Европе концепции научного миропонимания, появился Венский кружок. Венский кружок избрал логику в качестве
тие. Антология. М., 1998; Рассел Б. Исследование значения и истины. М., 1999; Кюнг Г. Онтология и логический анализ языка. М., 1999; Флек JI. Возникновение и развитие научного факта: Введение в теорию стиля мышления и мыслительного коллектива. М., 2000; Гудмен Н. Способы создания миров. М., 2001; Пап А. Семантика и необходимая истина: Исследование оснований аналитической философии. М., 2002; Данто А. Аналитическая философия истории. М., 2002; Крафт В. Венский кружок. Возникновение неопозитивизма. М., 2004; Назарова О. А. От второго позитивизма к третьему... // Крафт В. Венский кружок. С. 7-33; Журнал «Erkenntnis» («Познание»), М., 2007; Назарова О. А. Предисловие; Приложение: Биографии и библиографии // Журнал «Erkenntnis» («Познание»), С. 7-54, 343-468; Карнап Р., Ган Г., Нейрат О. Манифест «О научном миропонимании. Венский кружок» // Журнал «Erkenntnis» («Познание»). С. 57-75; Карнап Р. Логическое построение мира (фрагменты) // Журнал «Erkenntnis» («Познание»). С. 75-95.
основного инструмента борьбы с метафизикой и создания научной философии. Термин «логический позитивизм» как характеристика концепции Венского кружка принадлежит Г. Фейглю и был впервые использован им в совместной с А. Блумбергом статье 1931 года6 для знакомства интеллектуальной общественности США с новым направлением европейской мысли. Однако уже к середине 1930-х годов многие члены Венского кружка предпочитали термины «логический эмпиризм» или «научный эмпиризм»'. Логический эмпиризм представлял, в первую очередь, воззрения членов Венского кружка, но объединить на его основе сторонников научной философии по всей Европе было трудно. Общеевропейское объединение стало возможно благодаря выработке концепции научного эмпиризма, в центре которой были идеи единой науки и международного сотрудничества и проект «Энциклопедия единой науки»8.
Таким образом, движение за научную философию - единое в интеллектуальном плане, но не оформленное в организационном плане - существовало в Ев-
ропе с начала 20 века; основные его представители, развивая собственные идеи, общались друг с другом непосредственно или по переписке; иначе говоря, были знакомы с идеями своих сторонников в других странах. В каждой стране названия научного стиля мышления несколько отличались - Венский кружок и логический позитивизм, Берлинское общество эмпирической философии, Львовско-Варшавская логическая школа, Кембриджская аналитическая школа, Уп-сальская школа и правовой реализм. Однако, несмотря на эту мозаику названий, исследователи считали себя единомышленниками и в 1930-е годы, благодаря организационным усилиям Венского кружка; стали регулярно встречаться на Международных конгрессах за единство философии (1935—1941) и разрабатывать совместные проекты. Эта деятельность продолжилась и после вынужденной эмиграции многих членов движения из Европы в США.
Итак, Венский кружок не возник внезапно как кружок ас-
Blumberg А.Е., Feigl Н. Logical Positivism // Journal of Philosophy. 1931. №28. P. 281-296.
7 Carnap R. Scientific Empiricism; Unity of Science Movement // The Dictionary of Philosophy / D. D. Runes (ed.). N.Y., 1942. Относительно развития и целей этого движения см., в частности: Reichenbach Н. Ziele und Wege der heutigen Naturphilosophie. Leipzig, 1931; Stevens S. S. Psychology and the Science of Science // Psych. Bull. 1939. № 36 (с библиогр.).
8 Ранее принятое название - «Энциклопедия унифицированной науки». См.: Швырев В. С. Указ. соч.
пирантов Шлика. Традиция на-учно-эмпиристской философии была привнесена в Вену физи-ком-философом Эрнстом Махом (1838-1916). В 1883 году Мах опубликовал свое знаменитое историко-критическое исследование «Механика в ее историческом развитии», содержавшее критику классической ньютоновской физики и заложившее мировоззренческие основы новой физики, в частности теории относительности. В 1895 году Мах был приглашен в Венский университет возглавить специально созданную для него кафедру философии, точнее - «истории и теории индуктивных наук». Это событие стало возможным в благоприятный краткий период единства политических сил в Австрии и благодаря помощи Теодора и Генриха Гомперцов внутри Университета, преодолевших серьезное сопротивление религиозно мыслящих преподавателей. В 1900 и 1905 годах Махом были опубликованы философско-психоло-гические труды «Анализ ощущений» и «Познание и заблуждение»9, представившие теорию эмпириокритицизма, ставшую единственной научно-философ-ской концепцией конца 19 - начала 20 веков и получившую в той или иной мере признание практически всех физиков и естествоиспытателей.
После ухода Маха на пенсию в 1902 году его сменил на кафедре Людвиг Больцман (1844— 1906), затем Фридрих Йодль (1849-1914) и Адольф Штёр (1855-1921).
В 1907 году группа молодых докторов наук в основных областях науки - физике, математике и социальных науках, наиболее значительные фигуры из которых - математик и логик Ганс Ган (1879-1934), физик Филипп Франк (1884-1966), социолог и экономист Отто Ней-рат (1882-1945) и профессор прикладной математики Рихард фон Мизес (1883-1953), стали встречаться в Центральном кафе Вены вечером по четвергам для обсуждения, в основном, проблем философии науки. Отправной точкой их дискуссий был позитивизм Э. Маха, совершенно обновленный вариант позитивистской философии О. Конта и Дж. С. Милля. Молодые люди получили образование в университетах Вены, Берлина, Страсбурга, Мюнхена и Гётгингена под руководством, в частности, Л. Больцмана, Д. Гильберта, Ф. Клейна и Г. Минковского. Начиная с 1903-1908 годов их статьи регулярно публикуются в ведущих профессиональных журналах - таких как «Ежемесячник по математике и физике», журнал Академии наук Австрии и «Энциклопедии матема-
4 См. на рус. языке: Мах Э. Анализ ощущений и отношение физического к психическому. СПб., 1908; он же. Познание и заблуждение. Очерки по психологии исследования. Спб., 1909.
Ф
■ ш
"Ü
□
</)
I ф
(Л
с
ф
■ ■м
0
со
1
W ф
■ шяш
тз
3
W ■
ф
</> я
11 Зак. 2482
161
тических наук» Германии, Ежегодник философского общества Венского университета, журнал Вильгельма Освальда «Исследования по натуральной философии», «Журнал по математике и физике». О. Нейрат практически каждый год публикует в Австрии и Германии статьи и книги по социальной, экономической и философской тематике.
Усилиями всех этих ученых в стенах Венского университета поддерживалась - несмотря на катаклизмы Первой мировой войны, распад Австрийской империи и европейские социальные революции - традиция на-учно-эмпиристской, критичной философии.
В 1921 году умер А. Штёр, и кафедра натуральной философии Э. Маха и Л. Больцмана осталась без руководства. Ган, действовавший как организатор и в довоенное, и в послевоенное время, стал бороться за назначение Морица Шлика на должность профессора кафедры натуральной философии. Несмотря на значительное сопротивление, его усилия оказались успешными, и в 1922 году Шлик стал преемником Маха и Больцмана.
Сразу после приезда Шлика по инициативе Г. Гана, О. Ней-рата, его жены О. Ган-Нейрат, В. Крафта, теоретика-правоведа Ф. Кауфмана и математика К. Рейдемайстера были снова организованы неформальные дискуссии по четвергам вечером в Математическом институте на
Больцмангассе, 5, в девятом округе Вены. Сам же Шлик организовал неформальную дискуссионную группу из математиков, обсуждавших его хорошо посещаемые лекции. Осенью 1924 года студенты Шлика Ф. Вайсман и Г. Фейгль предложили своему учителю организовать в качестве продолжения этих неформальных встреч постоянный «вечерний кружок» вместе с Г. Ганом.
Таким образом, семинары Шлика стали естественным продолжением старой традиции, возникшей в Вене в начале 20 века, и участниками семинаров стали не только студенты и аспиранты, а, прежде всего, зрелые ученые. Удивительно, что продолжение получила также традиция встречаться вечером по четвергам и что на сей раз встречи расширившегося круга единомышленников, к которому теперь принадлежали люди разных возрастов, полов, национальностей и научных интересов, продолжались двенадцать лет подряд! - вплоть до следующей мировой войны.
4.
Становление идей нового философского направления, представленного позже Венским кружком, их своеобразное единство начало выстраиваться уже с конца 19 века. Решающую роль в этом процессе сыграли эмпиризм и антиметафизические идеи Эрнста Маха. Самое пло-
дотворное влияние на физиков оказал метод, продемонстрированный Махом в «Механике»: вне каких-либо опытных данных и посредством лишь скрупулёзных критических рассуждений он подверг критике ньютоновские понятия абсолютного пространства, времени и движения, подготовив тем самым почву для фундаментальной идеи относительности, поставив вопрос об основаниях физики как науки, о смысле ее основополагающих понятий, а также о том, кто может дать ответ на эти вопросы ученых. Мах (в «Познании и заблуждении») выдвинул требование допускать в физической науке лишь строго поддающиеся наблюдению величины и исключать из нее «бессмысленные», т.е. не проверяемые опытом, подобные кантов-ским априори, понятия, а также открытия логических взаимосвязей посредством согласования мыслей, понятий.
Вторым необходимым элементом нового миропонимания стал конвенционализм французского математика Анри Пуанкаре и идеи немецкого математика Давида Гильберта, а третьим -новейшие революционные открытия в физике и естествознании в целом начала 20 века.
В 1907 году в журнале Вильгельма Освальда «Исследования по натуральной философии» была опубликована первая статья Ф. Франка «Закон причинности и опыт», которая пред-
ставляла собой результат обсуждения участников Венского прото-кружка, стремившихся решить проблему взаимоотношений между наукой и философией, возникшую на фоне «кризиса естествознания» начала века, и в которой он попытался объединить теории Маха и Пуанкаре: «В двух словах, согласно Маху, основные принципы науки представляют собой сокращенные экономичные описания наблюдаемых фактов; согласно Пуанкаре, они являются свободными созданиями человеческого ума и ничего не говорят о наблюдаемых фактах. Попытка объединить эти две точки зрения в одну последовательную систему стала началом того, что впоследствии получило название «логический эмпиризм». Именно Ф. Франк, как физик, первым привлек внимание к фундаментальной важности теории относительности для знания в целом: «В этой теории Эйнштейн вывел законы движения и законы гравитационного поля из общих и абстрактных принципов: принципов эквивалентности и относительности. Его принципы и законы представляли собой взаимосвязи между абстрактными символами: общими пространственно-временными координатами и 10-ю потенциалами гравитационного поля. Эта теория явила собой великолепный пример способа построения научной теории в соответствии с идеями нового
позитивизма. Символическая, или структурная, система, отточенная и строго отделенная от фактов наблюдения, которые она должна объяснить. Эта система должна была быть интерпретирована, нужно было предсказать факты наблюдения и проверить эти предсказания наблюдением. Существуют три конкретных факта наблюдения, которые были предсказаны: отклонение световых лучей, красное смещение спектральных линий и смещение перигелия Меркурия»10.
Если Мах и Эйнштейн поставили вопрос об основаниях физики, то австрийский математик Готглоб Фреге в конце 19 века поставил вопрос об основаниях математики и предложил логику в качестве такого основания.
В 1910-1913 годах вышла в свет «Principia Mathematica» Рассела и Уайтхеда, и новейшие исследования в области логики и анализа действительности, подготовленные исследованиями Фреге, Пеано, Гильберта и других, обрели международное признание и стали четвертым необходимым элементом нового миропонимания.
Итак, маховская методология и эмпиризм, формальная логика и аксиоматика, конвенционализм Пуанкаре, новейшие достижения физики сформировали новое научное миропонимание довоенного Венского
кружка. Новым стало также то, что Кружок 1907 года возник и существовал как объединение специалистов в разных областях знания; идеи обсуждались коллективно в ходе междисциплинарных дискуссий. Этот коллективный и междисциплинарный характер исследований стал отличительной чертой и Венского кружка Шлика.
5.
Таким образом, уже до 1914 года у лидеров прото-кружка -Франка, Гана, Нейрата и фон Мизеса - сформировалась эмпи-ристская, антиметафизическая позиция, и они смогли сформулировать основные идеи нового миропонимания.
1) Революция в естествознании показала, что наука нуждается в прочном - эмпирическом -фундаменте.
Именно Франк переосмыслил результаты создания квантовой теории и открытия теории относительности в свете методологии Маха. Согласно Франку, стало ясно, что физика должна самостоятельно упорядочить свои идеи и не обращаться за помощью к философам. Вполне вероятно, что великие философы были также серьезными учеными и оказывали положительное влияние на развитие науки; но чистые философы начала 20 века не могли сказать физикам ничего полез-
1 Цит. по изд.: Frank Ph. Modern Science and its Philosophy. Cambridge, Mass., 1949. P. 18.
ного. Они не смогли бы объяснить ученым, практикам от науки, смысл понятий, используемых в науке. Основная работа должна осуществиться внутри науки - как в отношении анализа понятий, так и в отношении всего остального.
2) Современная философия -метафизика - должна быть отброшена.
3) Наука сама должна найти средства для обоснования своей достоверности. Задача физики -помочь ей в этом.
4) Средством преодоления кризиса является логика и непосредственный опыт.
Математик Г. Ган сыграл решающую роль в восприятии членами Кружка идей формальной логики - от Фреге до Рассела и Уайтхеда — в качестве конституирующего элемента нового позитивизма. Главной в логико-научных дискуссиях о будущем науки стала проблема языка науки и постепенно возникал союз между представителями различных дисциплин.
6.
Как отмечено выше, продолжение довоенных дискуссий стало возможным лишь в 1922 году и после назначения на кафедру Э. Маха Венского университета физика-философа Морица Шлика, получившего
также серьезное логическое образование". В межвоенное время Шлик разрабатывал реформу философии на фоне происходящей в естествознании революции. Шлик познакомился с А. Эйнштейном и первым дал философское осмысление теории относительности в своей книге «Пространство и время в современной физике» (Берлин, 1917). В 1918 году Шлик представил теорию познания, строго ориентированную на эмпиризм, в своей книге «Общая теория познания» (2-е изд: Вена, 1925). Эта книга стала первой в серии выдающихся монографий по естествознанию, опубликованных издательством «Шпрингер» (Берлин), и достойным продолжением публикаций Маха, Гельмгольца, Больцмана и Пуанкаре, посвященных эпистемологии и воззрениям современного естествознания. Примечательно, что в 1920 году в этой же серии вышла в свет книга Г. Рейхенбаха «Теория относительности и априорное познание».
На вечерних семинарах, во-первых, продолжалось обсуждение идей Маха, во-вторых, Ган вел для участников специальный дополнительный курс, посвященный основным идеям важнейшей работы Рассела и Уайтхеда «Principia Mathematica». По словам Фейгля, «Ган решил для
Р ■
В 1911 году Шлик завершил свою учебу в Университете Ростока, представив исследование на тему «Сущность истины согласно современной логике».
№ ф
втт
■и
3
ф
I
ф
(Л
с
ф
■ яяшш
0 (О
1
W ф
■ ття
■и
3
4-1
<л
I
ф
</>
со
®
нас невероятно трудную, мало кому доступную, задачу: он извлек философский смысл из этого настоящего "кладбища формул". Я до сих пор помню, как Ган, вооруженный указкой, указывает на формулы, красиво расположенные на множестве классных досок в Математическом Инсгитуге»1".
В 1924-1925 годах Курт Рейдемайсгер сделал доклад о «Логико-философском трактате» Витгенштейна, чем привлек внимание к этой работе Г. Гана. Изначально Ган (и не он один) игнорировал (об этом свидетельствует и К. Менгер) «Трактат», опубликованный на немецком языке в 1921 году. Действительно, автором книги был сельский учитель, полтора года проучившийся философии в Кембридже13. Как вспоминает Фейгль, «так случилось, что в 1922 году я читал эту работу в Национальной библиотеке Вены. Должен признаться, что,
хотя на меня произвело сильное впечатление то, что я смог понять в этой афористичной и таинственной (cryptic) работе, я вскоре перестал о ней думать как о продукте эксцентричного, хотя и несомненно блестящего, ума». В одном из своих интервью Фейгль уточняет: «В то время я был очень молодым студентом и перестал думать о Витгенштейне как о наиболее занятной смеси интуитивного гения и шизофреника» 4.
Однако в 1922 году книга под названием «Tractatus Logico-Philosophicus» вышла в свет в переводе на английский язык и с предисловием Рассела - несомненного авторитета для участников семинара Шлика.
После доклада Рейдемайсте-ра Г. Ган представил обзор «Трактата» Витгенштейна как наиболее важного вклада в философию и логику со времени Рассела, фундаментального текста, объясняющего роль логики.
Feigl Н. The Wiener Kreis in America // The Intellectual Migration 1930-1960 / D. Fleming, B. Baylin (eds). Cambridge, Mass., 1969. P. 630-673.
13 Профессионалом Витгенштейн стал, пожалуй, только в технике: он изучал механику в Высшей технической школе Берлина, потом в 1908— 1911 годах специализировался как исследователь-конструктор в техническом университете Манчестера (Англия). В начале 1912 года он отправился в Кембридж и стал студентом Тринити-колледжа. Через полтора года Витгенштейн прервал свое обучение на год (1913-1914) и уехал в Норвегию, потом ушел на фронт и написал «Трактат». Прочитав предисловие Рассела к «Трактату», Витгенштейн решил, что его труд никто не понял и забросил философию на 9 лет. Потом вдруг опять вернулся в Кембридж с совершенно новыми идеями. Такая свобода передвижений Витгенштейна, полагаю, стала возможной, прежде всего, благодаря его аристократическому происхождению и богатству, что делало его, в частности, вообще заметным и близким мыслителю-аристократу Б. Расселу.
14 Feigl Н. Unveröffentlichtes Interview. Materialien Mulder. Vienna Circle Foundation / Wiener-Kreis-Archiv Haarlem (NL), 1964. V. I.
Участники семинара Шли-ка - наиболее активными среди них были Ган, Шлик, Нейрат и Рейдемайстер - читали и обсуждали «Трактат» («Logisch-Philo-sophische Abhandlung») Витгенштейна на немецком.
Летом 1924 года Г. Рейхен-бах передал Р. Карнапу предложение Шлика работать в Вене. В то время Шлик и Ган обсуждали обе эти кандидатуры на место приват-доцента по философии. Г. Рейхенбах и Р. Кар-нап - молодые, талантливые, продуктивные ученые - получили примерно одинаковое образование в области математики, физики, логики и эпистемологии. Оба имели особый интерес к философии пространства, времени и к понятию относительности13. Карнап, будучи студентом Г. Фреге в Университете Йены, в особенности интересовался формально-логическими проблемами и методами, в то время как Рейхенбах занимался больше философией физики
(в некоторых своих ранних работах он исследовал и теорию вероятности, в которую позже оба - Рейхенбах и Карнап - сделали существенный вклад).
Решающую роль в том, что Карнап получил место в Венском университете, сыграл Г. Ган, поскольку он был уверен, что тот сможет развить эпистемологическую программу Расе-ла, представленную, например, в «Нашем познании внешнего мира», и Маха. Действительно, в 1925 году некоторые из участников семинара в Вене читали большую рукопись Карнапа, которая тогда называлась «Konstitutionssystem der Begriffe» («Система конструирования [эмпирических] понятий»). В этой выдающейся работе, опубликованной в 1928 году под заголовком «Логическое построение мира», который предложил Шлик, Карнап предпринял попытку логической реконструкции понятий эмпирического зна-
Carnap R. Der Raum. Ein Beitrag zur Wissenschaftslehre (Ph. D. thesis) // Kant-Studien. Ergänzungshefte. № 56. B., 1922; Carnap R. Drei-dimensionalität des Raumes und Kausalität: Eine Untersuchung über den logischen Zusammenhang zweier Fiktionen // Annalen der Philosophie und philosophischen Kritik. 1924. S. 105-130; Carnap R. Physikalische Begriffsbildung. Karlsruhe, 1926; Reichenbach H. Die Einsteinsche Raumlehre // Die Umschau. Bd. 24. 1920. S. 402^405; Reichenbach H. La signification philosophique de la théorie de la relativité // Revue Philosophique de la France et de l'Etranger. V. 94, 1922. P. 5-61; Reichenbach H. Axiomatik der relativistischen Raum-Zeit-Lehre. Braunschweig, 1924; Reichenbach H. Metaphysik und Naturwissenschaft // Symposion. 1925. V. l.S. 158-176; Reichenbach H. Wahrscheinlichkeitsgesetze und Kausalgesetze // Die Umschau. Bd. 29. 1925. S..789-792.
m
Si
Ыая
m
ф
■ шм
■и
3
V)
I
ф
tfi
с
ф
■ mm
О (/>
W ф
■ наш
"Ö 3
4-1
(Я
I ф
со
ГС
m
щ
0
■ мм
"С 3
4M
</)
1 ф
(л
с ф
■ мм
0 сп
1
W ф
■ мм
тз
3
(I)
I ф
(0 ш
т
ния16. Логическая форма этой реконструкции, по сути, представляла собой символическую логику Рассела-Уайтхеда. В «Principia Mathematica» Рассел и Уайтхед попытались показать, что все понятия чистой математики могут быть введены посредством последовательных определений на основе понятий модернизированной логики. Карнап сходным образом предпринял попытку конструирования системы основных научных понятий посредством установления логических взаимосвязей между маховскими «элементами», т.е. элементами, принадлежащими непосредственному опыту. Это было реальное воплощение исходных установок маховского позитивизма и блестящее применение средств современной логики к некоторым давним проблемам эпистемологии. Отметим также, что в 1926 году в г. Карлсруэ Карнап опуб-
ликовал книгу «Physikalische Begriffsbildung» («Построение физикалистских понятий»).
Таким образом, члены Шли-ковского семинара практически одновременно - в начале 1925 года - познакомились с «Логическим построением мира» Карнапа и «Логико-фило-софским трактатом» Витгенштейна.
По словам Нейрата, с помощью Карнапа был сделан главный шаг во внутреннем развитии Венского кружка: он однозначно поместил в центр концепции научного миропонимания проблему научного языка и представил современную логику как основной инструмент этой концепции. Книга Р. Карнапа «Логическое построение мира» активно и подробно обсуждалась членами Венского кружка с 1926 по 1928 годы, что отражено в первом томе журнала «Erkenntnis» («Познание»).
«В отношении своих методов настоящее конструкционное исследование отличается, главным образом, тем, что в нем предпринята попытка соединить два научных направления, которые до сих пор развивались отдельно друг от друга. С представленной здесь точки зрения, только их объединение дает возможность сделать значительный шаг вперед в развитии науки. Рассел и Уайтхед построили логистику (символическую логику) таким образом, что теперь у нас имеется теория отношений, которая позволяет рассмотреть почти все проблемы чистого учения о порядке. С другой стороны, в новейшее время был поставлен и отчасти разрешен вопрос о сведении «реальности» к «чувственно данному» Авенариусом, Махом, Пуанкаре, Кюльпе и, прежде всего, Циеном (Ziehen) и Дришем (упоминая только некоторые имена). Теперь эту теорию отношений нужно применить для анализа реальности, с тем чтобы представить логическую формулировку конструкционной системы понятий. Нужно более четко задать базис этой системы и попытаться с помощью имеющихся логических форм построить систему понятий на этом базисе (хотя бы только в общих чертах)» (Журнал «Erkenntnis» («Познание»). С. 75-95).
Во время первого года своей работы в Вене (1926) Карнап настоял на систематическом изучении «Трактата» Витгенштейна. Он и руководил этими вторыми чтениями1'. Карнап утверждает: «В Венском кружке значительная часть книги Л. Витгенштейна «Тга^айге Ьо§1со-РЫ1о5орЫсиБ» читалась вслух и обсуждалась предложение за предложением. Часто требовались долгие размышления для того, чтобы понять, что же имелось в виду. Подчас мы не находили никакой ясной интерпретации. И все же мы многое поняли в нем и живо обсуждали то, что поняли»18. По словам Нейрата, «эта работа помогла открыть отсутствие смысла в метафизических высказываниях. С одной стороны, "Трактат" вводил определенного рода метафизику или даже теологию, с другой - он опирался на традиции, придававшие особенную важность анализу языка для критики философии. Венский кружок приложил немало усилий для того, чтобы извлечь логическое ядро из "Трактата", столь высоко оцененного Расселом, чтобы освободить его из
метафизического конверта. Непосредственным результатом стали очень ценные идеи; в частности, что логику нужно рассматривать как синтаксис языка. Логика и математика создают аналитические высказывания, "тавтологии", необходимые для науки, чтобы преобразовывать предложения о реальности. Невозможно было избежать возражений, высказанных в Венском кружке против метафизики Витгенштейна; многие из его тезисов не встретили всеобщего одобрения, но никто не отказывался, в свою очередь, от анализа таких вопросов, как "Как отличить 'философские' высказывания, 'логические' высказывания и 'научные высказывания о реальности""? ... сам Витгенштейн отбросил "высказывания о высказываниях", поместив их в промежуточную область "поясняющих указаний", просто выражаемых, или как не имеющих смысла; внутреннее изучение, более глубокое, проведенное участниками Кружка включило и "высказывания о высказываниях" в язык науки. Стало ясным, что логика и наука о реальности представляют собой
Menger К. Introduction // Hahn Н. Empirism, Logic, and Mathematics. Philosophical Papers / B. F. McGuinness (ed.). Dordrecht, 1980. P. ix-xviii. Были предприняты попытки установить контакты с квази-мистическим автором (посредством писем с конца 1924 года и личных контактов с начала 1927 года). «Однако сам Шлик после их первой встречи в 1927 году рассказывал о своем впечатлении в следующих словах: «Каждый из нас подумал, что другой, должно быть, сумасшедший» (Engelmann P. Letters from Ludwig Wittgenstein, with a Memoir. Oxford, 1967. P. 118).
18 The Philosophy of Rudolf Carnap / Schilpp P. A. (ed.). La Salle, 111, 1963. P. 24.
Щ
Ф
ъ
3
CO
ф <0 с
ф
■ mam
О
со
w ф
■ вив
тз
3
<4-<
сп
I ф
сл
то
®
M
mI
»I üühi
I
1Ш
о ■ ■■
тз
3
(Л ф
(л
с
ф
■ ■Mi
о
ф ■ ■мм
■о
3
(л
I
ф
сз
систему правильно построенных, осмысленных предложений определенной формы. Таким образом, мы получили последний элемент (курсив мой. -О. Я.), отсутствующий в логическом эмпиризме, для того чтобы стать четко сформулированной эмпиристской концепцией. Больше не было предубеждений против логики»19.
Таким образом, «Трактат» Витгенштейна не стал для Венского кружка ни главным или программным текстом, ни, тем более, Библией. К моменту знакомства с «Трактатом» концепция научного миропонимания была уже практически сформулирована, уже существовал набросок «Логического построе-
ния мира», т.е. была реализована в общих чертах программа Маха-Рассела. Афоризмы «Трактата» были обременены неприемлемыми для кружковцев метафизикой и мистикой. Можно, пожалуй, говорить лишь о том, нашли ли члены шликовского кружка в нем яркое и резкое выражение некоторых собственных идей, или же «интуитивные озарения», которые были переработаны для целей собственной научной концепции: 1) критика традиционной философии20 была доведена Витгенштейном до высказывания о том, что в метафизических высказываниях отсутствует смысл; 2) мысль о новой задаче философии, которая виделась
Neurath О. Le developement du Cercle de Vienne et l'avenir de l'empirisme logique // Actualités scientifiques et industrielles. № 290. P., 1935.
P. Карнап пишет об этом так: «Как только начинают предъявлять к философии требование научной строгости, так с необходимостью приходят к выводу о том, что нужно исключить метафизику из философской области, ибо ее утверждения не допускают рационального обоснования. Каждое научное положение должно быть рационально обосновано. Однако это не означает, что научные идеи возникают благодаря рациональному рассуждению. Важнейшие принципы и новые пуги исследования открываются не размышлением, а чувством, интуицией, талантом. Это верно не только для философии, но и для самых строгих наук - для математики и физики. Но решающим является следующее: для обоснования своих положений физик обращается не к иррациональным вещам, а к эмпирико-рациональным аргументам» (Карнап Р. Логическое построение мира // Журнал «Erkenntnis» («Познание»), С. 77). Теперь приведем слова Витгенштейна: «Большинство предложений и вопросов, трактуемых как философские, не ложны, а бессмысленны. Вот почему на вопросы такого рода вообще невозможно давать ответы, можно лишь устанавливать их бессмысленность. Большинство предложений и вопросов философа коренится в нашем непонимании логики языка» (Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. 4.003 // Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. I. С. 18-19).
Витгенштейну" в «логическом прояснении мыслей», предложений («Трактат». 4.111, 4.112), а Карнапу - в логическом анализе языка; 3) мысль о прямой связи структуры языка со структурой реальности, которую принял Шлик и отвергли Карнап и Ней-рат; 4) мысль о существовании «высказываний о высказывании-ях»; 5) идея о том, что «предложения логики суть тавтологии» («Трактат». 6.1), решившая вечную проблему эмпиризма. Шлик потом их истолкует как правила преобразования научных предложений. Считалось, что эта идея принадлежит именно Витгенштейну, и именно она оказала решающее влияние на формирование концепции Венского кружка. Но К. Менгер, присоединившийся к Венскому кружку в 1927 году, исследовал и другой подход к тавтологиям, вне
таблиц истинности, предложенных Витгенштейном, а именно введение логиком Эмилем Л. Постом тавтологий и противоречий посредством позитивных и негативных функций в рамках пропозиционального исчисления Г. Фреге. Студентом Фреге был и Р. Карнап; значит, этот подход к тавтологиям был известен и ему. Иными словами, данная идея уже существовала, обсуждалась, и члены Венского кружка пусть иным путем, но пришли бы к этой необходимой для их концепции идее.
Итак, чтение и обсуждение «Трактата» Витгенштейна, состоявшееся, в основном, благодаря рекомендации Рассела, послужило интересным материалом для более четкой формулировки как индивидуальных точек зрения, так и общей «платформы», но в целом «Трактат»
ЩМ:
21 См. мнение Макса Блэка, высказанное на страницах журнала «Erkenntnis»: «Логический позитивизм обязан (в особенности, благодаря посредничеству Витгенштейна) в большей мере, чем это признается, влиянию Дж. Мура в пропагандировании философского стиля, который может быть сформулирован как убеждение в том, что "все, что может быть сказано, может быть сказано просто и ясно в любом цивилизованном языке или с помощью подходящего символического языка, и что словесная неясность практически всегда есть признак неясности мыслей"» (Black M. Relations between Logical Positivism and the Cambridge School of Analysis // Erkenntnis. Bd. VIII. 1939-1940. S. 24-36; цит. по: Broad С. D. Critical and Speculative Philosophy // Contemporary British Philosophy: Personal Statements (First Series) / J. H. Muirhead (ed.). L„ 1924. P. 81). Ср.: «Все, что вообще мыслимо, можно мыслить ясно. Все, что поддается высказыванию, может быть высказано ясно» (Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. 4.116// Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. I. С. 25).
Витгенштейна не оказал влия- проделанный Венским кружком,
ния на миропонимание и дея- и сделал этот текст понятным и
гельность Венского кружка. Бо- известным мировому философ-
лее того, полагаю, что именно скому сообществу как концеп-
анализ афоризмов «Трактата», ция Витгенштейна22.
(Й) Ф
'■Б
з
<Л ф
(Л
с
ф
и с/3
ф
22 Сошлемся на мнение Б. Рассела о рукописи Витгенштейна «Be-
merkungen»: «Теории, содержащиеся в этой новой работе Витгенштейна, обладают новизной, очень оригинальны и, несомненно, важны. Истинны TU ли они, этого я не знаю. Как логик, который любит простоту, я хотел бы 3 пожелать, чтобы они не были таковыми, но из того, что я прочитал, я с ^ полной уверенностью могу сказать, что он должен иметь возможность I для их разработки, поскольку в случае завершения вполне может ока-ф заться (курсив мой. - О. //.), что они составляют целую новую филосо-W фию» (Цит. по: Wright G. Н. von. Wittgenstein. Minnesota, 1982. P. 26).
(О
Ш
