Научная статья на тему '«Огражденный морем САД». Особенности архитектуры елизаветинской Англии на примере загородного дома'

«Огражденный морем САД». Особенности архитектуры елизаветинской Англии на примере загородного дома Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

CC BY
352
55
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
АРХИТЕКТУРА АНГЛИИ / ЗАГОРОДНЫЙ ДОМ / ЕЛИЗАВЕТА ТЮДОР / СЕВЕРНЫЙ РЕНЕССАНС / ENGLISH ARCHITECTURE / COUNTRY HOUSE / ELIZABETH TUDOR / NORTHERN RENAISSANCE

Аннотация научной статьи по искусствоведению, автор научной работы — Савенкова Александра Александровна

В статье рассматриваются особенности елизаветинской архитектуры на примере загородных поместий, так как именно в них проявились наивысшие и наиболее примечательные достижения английского ренессансного зодчества. Рассмотрен комплекс факторов, формировавших облик елизаветинской архитектуры. Значительное внимание уделено основным стилистическим и планировочным особенностям загородного дома елизаветинской Англии. Автор делает вывод, что именно в это время происходили коренные преобразования в строительстве, имевшие впоследствии глубокое значение в архитектурной истории Англии.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

“Sea-walled garden”. Prominent features of Elizabethan architecture exemplified by country house building

The article analyzes the main features of Elizabethan architecture. It is focused on the country estates, as they are reasonably considered to be the highest and most remarkable achievement of English architecture of the XVI century. The author surveys the whole range of factors that shaped the layout of Elizabethan architecture, considers crucial features of style and planning of the Elizabethan country house — and tries to establish the outstanding significance of this period in the evolution of English architecture.

Текст научной работы на тему ««Огражденный морем САД». Особенности архитектуры елизаветинской Англии на примере загородного дома»

ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2013. № 5

А.А. Савенкова

(аспирантка кафедры всеобщей истории искусства исторического факультета

МГУ имени М.В. Ломоносова)*

«ОГРАЖДЕННЫЙ МОРЕМ САД». ОСОБЕННОСТИ

АРХИТЕКТУРЫ ЕЛИЗАВЕТИНСКОЙ АНГЛИИ

НА ПРИМЕРЕ ЗАГОРОДНОГО ДОМА

В статье рассматриваются особенности елизаветинской архитектуры на примере загородных поместий, так как именно в них проявились наивысшие и наиболее примечательные достижения английского ренессанс-ного зодчества. Рассмотрен комплекс факторов, формировавших облик елизаветинской архитектуры. Значительное внимание уделено основным стилистическим и планировочным особенностям загородного дома елизаветинской Англии. Автор делает вывод, что именно в это время происходили коренные преобразования в строительстве, имевшие впоследствии глубокое значение в архитектурной истории Англии.

Ключевые слова: архитектура Англии, загородный дом, Елизавета Тюдор, северный Ренессанс.

The article analyzes the main features of Elizabethan architecture. It is focused on the country estates, as they are reasonably considered to be the highest and most remarkable achievement of English architecture of the XVI century The author surveys the whole range of factors that shaped the layout of Elizabethan architecture, considers crucial features of style and planning of the Elizabethan country house — and tries to establish the outstanding significance of this period in the evolution of English architecture.

Key words: English architecture, country house, Elizabeth Tudor, Northern Renaissance.

* * *

XVI век — один из ключевых периодов в английской истории. В это время происходили процессы, навсегда изменившие образ страны, — ее политическое устройство, ее религию, ее социальную структуру, ее культуру. В противоборстве и во взаимодействии старого и нового формировались многие черты современной английской цивилизации. Конечно, происходи вшие социальные, культурные, экономические и политические изменения отражались и в архитектуре той поры.

Главным архитектурным феноменом того периода стало поместье, загородный дом — и это характерная и примечательная черта британской архитектуры вообще и тюдоровского зодчества в част-

* Савенкова Александра Александровна, тел.: 8-903-520-16-26, e-mail: savenkovaa@ yandex.ru

ности. Загородные дома строились в невиданных ранее (впрочем, и позже) количествах; они были доминантой в развитии культуры и искусства эпохи. Церковное строительство прекратилось еще в правление Генриха VIII; в царствование его дочери остановилось и королевское строительство; общественные здания возводились, но были небольшими, скромными, большинство из них не пережило смены вкуса последующих эпох. Частные дома строились и в городе, но большинство из них погибло в пожарах XVII и XVIII вв., многие были перестроены. Загородные же поместья предоставляют нам лучшие образцы архитектуры той поры.

Расцвет частного загородного строительства был вызван сложным комплексом экономических, социальных, политических и культурных процессов: прекращение гражданской розни, ощущение безопасности жизни и собственности в долгое правление королевы Елизаветы — все это, безусловно, побуждало к строительству комфортабельных домов. Как отметил Уильям Харрисон в 1577 г.: «Почти каждый человек теперь строитель, и если ему удается приобрести хоть небольшой клочок земли, даже самый крошечный, то новый владелец непременно снесет старый дом (если он имеется) и построит новый по собственному замыслу»1.

Англия во второй половине XVI в. богатела, новые возможности в торговле, производстве и освоении новых земель подпитывали экономику. Появилась и упрочила свои позиции новая богатая знать. Новые дома строились для комфорта и удовольствия, а не для обороны. Они были выражением вкуса заказчика, его желаний и стремлений, а потому — и выражением духа эпохи. Английская знать оценила все прелести загородной жизни, дом перестал быть лишь атрибутом силы и положения. Он сделался местом частной жизни, отдыха и развлечений, окончательно сложилась сама концепция поместья.

Формирование типологии загородного поместья сопровождалось (и во многом обуславливалось) глобальными изменениями и в самом строительстве. В это время появляется широкий интерес к изданиям на архитектурную тематику. Различные архитектурные публикации, несомненно, проникали в Англию на протяжении всего XVI в., но особенно интенсивно — во второй его половине, в правление Елизаветы. Издания Витрувия совершенно точно имелись у Томаса Смита, Джона Ди, Томаса Трешема и Роберта Сесила2, в 1562 г. в Англии был опубликован трактат Виньолы. Безусловно, был известен англичанам Себастьяно Серлио, его трактат "Regole Generali di architettura" пользовался большим авторитетом. В целом

1 Ford B. The Cambridge Guide to the Arts in Britain. \fol. 3. Renaissance and Reformation. Cambridge, 1989. P. 47.

2 Gent L. Picture and Poetry, 1560—1620. Leamington Spa, 1981. Appendix.

же фламандские и немецкие альбомы образцов — сочинения Вре-демана де Вриса («Перспектива», 1559 г.), альбомы Венделя Дит-терлина («О пяти ордерах», 1593 г. и «Архитектура», 1594 г.), Ганса Блюма («Пять ордеров», 1550 г.) были гораздо более распространены. В середине XVI в. появился и первый английский архитектурный трактат: это книга Джона Шьюта «Первейшие и важнейшие основы архитектуры», вышедшая в 1563 г. Помимо того, что труд Шьюта оставался единственным профессиональным трактатом на протяжении полутора веков3, в нем есть еще один крайне примечательный аспект: здесь мы находим первое употребление слов «архитектура» и «архитектор» на английском языке.

Архитектуру он определяет как «искусство и ремесло возведения и создания прекрасных сооружений и зданий». В главе «Обязанности и полномочия того, кто стремится стать совершенным архитектором или мастером строительства» Шьют перечисляет познания, которыми он должен обладать: «...прежде всего он должен быть прекрасно обучен грамоте; кроме того, он должен уметь делать зарисовки; также он должен быть хорошо осведомлен в области геометрии и таких смежных с ней науках, как оптика; должен в совершенстве познать арифметику, в общих чертах представлять себе историю; кроме того, должен разбираться в музыке, иметь некоторые знания в физике, хоть что-то представлять об астрономии, должен быть знатоком философии»4. Таким образом, впервые в английской традиции Шьют выделяет в строительном процессе фигуру архитектора и говорит о необходимости широких познаний для занятия этой должности.

Когда Елизавета взошла на престол, фигуры архитектора, соответствовавшей представлениям Шьюта, не существовало. Но в конце XVI в. у строительства были новые цели и стремления, достижение которых подразумевало появление мастера с более широкими профессиональными познаниями, знакомого с европейскими архитектурными достижениями. Имена английских строителей елизаветинской поры продолжают открываться, картину архитектурного процесса и теперь едва ли можно назвать четкой. Но, тем не менее, на общем фоне определенно выделяется фигура Роберта Смитсо-на, автора главных построек елизаветинской эпохи5. Он принимал

3 Вплоть до выхода "Vitruvius Britannicus" Колина Кембелла в 1715 г. ни один английский архитектор не создавал архитектурных публикаций; теоретическая база предоставлялась иностранцами.

4 Shute J. The First and Chief Groundes of Architecture, 1563 / Ed. L. Weaver. London, 1912.

5 Окончательно утвердил главенство Смитсона в архитектурном процессе эпохи Марк Жируар (Girouard M. Robert Smythson and the Elizabethan Country House. London, 1983).

участие в строительстве Сомерсет Хауса, Лонглита, спроектировал главные памятники второй половины XVI в. — Уоллатон Холл, Хардвик Холл (и руководил их возведением), ему с большой достоверностью приписываются и другие постройки6. Примечательно, что во всех этих домах наряду с приметами общего для архи-тектурны той поры стиля (о которых будет сказано ниже), можно выделить и характерные черты вкуса и видения самого Смитсона. Все здания отличаются единством, гармоничностью облика. Здание теперь мыслилось как единое произведение архитектурного искусства. Тем не менее, архитектор не был еще в полном смысле самостоятельной творческой единицей. Он был, скорее, профессиональным консультантом заказчика, от пожеланий которого облик дома также зависел в значительной степени.

Елизаветинцы четко отличали два этапа проектирования — "devising" и "plotting". "Devising" означало создание замысла; "plotting" подразумевало проектирование и черчение. Эти занятия вполне успешно могли быть разделены между двумя личностями (часто так и происходило) — между нанимателем и мастером. Создание набросков плана будущего дома самим заказчиком было, видимо, довольно распространенной практикой. Так, в начале XVII в. сын лорда Берли Роберт Сесил называл своего отца "a good Architectour" («славный архитектор»)7. Свидетельства его заинтересованности в архитектуре достаточно обильны, существует также три рисунка, которые с должной осторожностью можно приписать руке Берли (чертеж галереи первого двора в Теобалдсе, подписанный им; передний вид аркады садового крыла Теобалдса, выходившего в сад, также подписанный; чертеж северного фасада Берли Хауса, несколько отличающийся от реальной постройки, не подписанный).

Подобного интереса к архитектуре поместья у заказчиков в Англии ранее не существовало. Конечно, они предоставляли строителям некие ориентиры, высказывали свои пожелания, но, как правило, довольно расплывчатые. Главным требованием, которое заказчики предъявлял к постройке, было соответствие ее облика их статусу. Теперь же заказчик ожидал чего-то конкретного, он сам готов был предоставлять чертежи. Понять причины произошед-

6 Среди чертежей Смитсона, хранящихся в Королевском институте британских архитекторов (RIBA), — планы Бертон Агнес в Йоркшире, построенного в 1601— 1610 гг., и не построенных домов Блеквелл в Дербишире и Слигсби Касл в Йоркшире; также в коллекции есть чертеж, являющийся, судя по всему, первоначальным проектом Олдкоутс в Дербишире, построенного на средства Бесс Хардвикской для ее старшего сына Уильяма в 1593 г.

7 GirouardM. Elizabethan Architecture. Its Rise and Fall, 1540—1640. London, 2009. P. 54.

ших изменений можно, составив представление о том, каковы были функции елизаветинских поместий и чего ожидали от них хозяева.

Главной функцией любых придворных искусств является поддержание светских ритуалов, создание среды, в которой могут быть разыграны определенные действия. И это утверждение весьма актуально по отношению к большинству выдающихся домов того времени. Но был и более «практический» аспект. О важной причине возникновения поместий поведал нам Уильям Харрисон: «Когда летом у королевы возникало желание отдохнуть вне дома и ознакомиться с положением дел в стране, и услышать жалобы простого населения, обиженного ее нечестными чиновниками или их заместителями, каждый благородный дом был рад стать ее дворцом, и она пребывала там, сколько ей хотелось, прежде чем вернуться в один из своих собственных, где она оставалась, пока ей было это угодно»8.

Уже в 70—80-е гг. зарождается такое специфически английское явление, как строительство грандиозных по масштабу резиденций в расчете на визит и пребывание королевы. Культ королевской власти был чем-то весьма значимым для елизаветинцев. И строительство было одним из проявлений этого культа — роскошная резиденция воплощала в себе по-новому осмысляемое единение королевы и ее подданного, неразрывное вследствие того, что источником его богатства были ее щедроты. Лорд Берли писал сэру Кристоферу Хаттону в 1579 г., сразу после посещения громадного нового поместья Хаттона в Холденби, сравнивая его со своим домом в Теобалдсе, в Хердфордшире: «Господь даровал нам длинные жизни, чтобы мы оба могли насладиться той, для которой опустошаем свои кошельки»9.

Все главные постройки той поры — Уоллатон, Хардвик, Берли — приобрели свой невероятный облик благодаря королеве, так как замышлялись и создавались как обрамление для ее персоны. В большинстве описаний королевских процессий при встрече Елизаветы взволнованные подданные восклицали, что все, что она видит перед собой, принадлежит ей. И в определенном смысле так оно и было.

Эти дома также символизировали благополучие и процветание всего государства, в котором королева и дворянство столь альтруистически заботились друг о друге. Демонстрация величия королевы достигалось через демонстрацию процветания гостеприимного хозяина, оставляя в то же время место и для его саморепрезента-

8 Дмитриева О.В. «Древняя и достойнейшая процессия»: репрезентация королевской власти в парламентских церемониях второй половины XVI — начала XVII в. // Королевский двор в политической культуре средневековой Европы: теория, символика, церемониал / Под ред. Н.А. Хачатурян. М., 2004.

9 Girouard M. Elizabethan Architecture. Its Rise and Fall. P. 18.

ции. Правящий класс елизаветинской Англии, безусловно, находил в искусстве возможность для утверждения собственного статуса и демонстрации своего покровительства прекрасному. Заказчик прежде всего желал, чтобы его дом поражал зрителя великолепием. Индивидуализм заказчика отражался в индивидуальности здания. Теперь недостаточно было просто иметь дом, не менее роскошный, чем у конкурентов. Дом должен был быть чем-то уникальным.

В правление Генриха VIII у строительства загородных резиденций были те же цели и мотивы, но специфическая, «неспокойная» обстановка той поры накладывала на их облик свой отпечаток. Придворные, новая знать постоянно ощущали шаткость своего положения, зависимость от монарха. После падения Уолси в 1529— 1530 гг. король стал усиленно вмешиваться в строительство знати, истребляя все признаки властолюбия и спеси. Своей властью корона могла как дозволить строительство, так и препятствовать ему. Поэтому придворные не слишком заботились об облике своего жилица. Главной целью строительства было как можно более скорое утверждение новообретенного статуса. Детали не имели большого значения.

В правление Елизаветы картина, как уже было сказано, кардинально изменилась. Требования заказчиков стали детальнее, их заинтересованность в конечном результате возросла; возможность строителей качественно воплотить пожелания патронов, подкрепив их должными профессиональными познаниями, также увеличилась. Поэтому именно в правление Елизаветы важной становится категория архитектурного стиля. Конечно, и в царствование Генриха VIII можно отметить характерные приметы облика построек и объединить их под определением «раннетюдоровского» стиля. Но все же раннетюдоровская архитектура — и в отношении облика, и в отношении планировочных решений — период активного (иногда — несколько хаотичного) поиска, закрепление результатов которого произошло уже в елизаветинскую пору.

Елизаветинцы в декоре своих строений использовали широкий спектр источников: местную средневековую традицию, фламандские элементы и в меньшей степени — итальянские. Облик елизаветинских домов являл смешение разнородных стилистических мотивов. За это его долгое время презирали историки архитектуры, считая не просто вторичным, но и печально искажающим первоначальные источники10. На самом же деле елизаветинцы не без-

10 Hackewill J. An Attempt to determine the exact character of Elizabethan architecture. London, 1835; Blomfield R. A short history of Renaissance architecture in England 1500—1800. London, 1900; Gotch J. A. Early Renaissance architecture in England: A Historical descriptive account of the Tudor, Elizabethan and Jacobean periods, 1500—1625. London, 1901.

думно копировали чуждые образцы, они отбирали только то, что казалось им подходящим. Кроме того, именно в это время декор постройки начинает рассматриваться как нечто целостное, единое для всех ее частей.

Язык ордерной декорации в елизаветинскую пору впервые начинает использоваться грамотно, отчасти — благодаря более глубокому знакомству с европейскими архитектурными трактатами. Но примечательно, что предпочтение отдается фламандским и немецким публикациям, в которых ордер наделяется дополнительными орнаментальными деталями, становится скорее не элементом конструктивным, выявляющим тектонику здания, а элементом декоративным, украшающим его поверхность. Отношение елиза-ветинцев к ордеру как к одному из способов декорировать поверхность дома явствует из обширных примеров его довольно варварского использования в качестве дымоходов. Примечательно, что раньше всего из арсенала классической архитектуры англичане стали использовать не ордер, а гротески. Само слово "аиНеке" (античный), весьма часто встречающееся в письмах, контрактах и счетах того времени, обозначало именно их. В конце века Генри Пичем в своей книге «Искусство рисования» так изложил представления об античном стиле: «Форма его неточная и необычная, беспорядочная; композиция услаждает взор, состоит из людей, чудовищ, птиц, рыб, цветов и прочего, без повторений, ведь чем больше разнообразия ты представишь в своей работе, тем более угодишь... Можно изобразить обнаженных младенцев, оседлавших в веселой игре козлов, орлов, дельфинов и т.д.; череп быка, увешанный бусинами и лентами, сатиров, тритонов, обезьян, рог изобилия, собачьи упряжки. а также огурцы, вишни и любые виды побегов дикого винограда (согласуясь лишь с собственным воображением), с еще тысячей подобных забав, ибо здесь нельзя показаться чрезмерно причудливым»11.

Таким образом, можно утверждать, что язык классической архитектуры был понят англичанами поверхностно (во всех смыслах слова). Поэтому предпочтение отдавалось не первоначальным (итальянским) вариантам ордерной декорации, но их фламандским и немецким маньеристическим вариациям, куда более пышным и декоративным.

Таков же был подход и к местной средневековой архитектурной традиции. Безусловно, архитектура эпохи Тюдоров была генетически связана с предшествующей эпохой. В раннетюдоровскую пору связь эта была зачастую довольно буквальной — дома вельмож строились чаще всего не на пустом месте, а на месте старых фео-

11 Croft-Murray E. Decorative painting in England. Vol. I. London, 1962. P. 26—27.

дальных поместий или бывших католических монастырей. Тем не менее, в эпоху Елизаветы связь со средневековой традицией была уже скорее сознательным выбором, так как большинство домов в эту пору строилось «с нуля». Следует учитывать, что англичане не восприняли типичного для эпохи Ренессанса презрительного отношения к готике. До нас дошло множество восторженных комментариев елизаветинцев о готических постройках. Уильям Кем-ден в своей книге "Britannia" (1586 г.) так писал о капелле Кингз Колледжа в Оксфорде: «. эта капелла может по праву считаться одной из прекраснейших построек во всем мире»12. Конечно, буквально копировать образцы средневековой архитектуры было уже невозможно, но англичане всячески старались отдать дань своему историческому прошлому — в том числе, и при постройке собственных домов. Романтизация Средневековья, культивация представлений о королевском дворе как братстве рыцарей, защищающих свою королеву, повышенный интерес к своей истории (в том числе и полулегендарной — истории о короле Артуре) — характерные черты елизаветинской культуры, отразившиеся и в архитектуре. Но как придворный скорее исполнял роль рыцаря, так и дома скорее создавали образ рыцарского замка, в действительно будучи довольно далекими от образцов средневекового строительства.

Поместье Уоллатон в Нотингемшире — в некотором роде апогей елизаветинского стиля. Заказчик, Френсис Уиллоби, был очень образованным человеком, выпускником Кембриджа, владельцем впечатляющей библиотеки, содержавшей, среди прочего, и архитектурные издания13. Архитектором, как уже говорилось, был Роберт Смитсон. Дом был построен в период с 1580 по 1588 г., без перерывов и изменений первоначального проекта. Это единый массив, без внутреннего двора, расположенный на вершине холма. Три ордера — дорический, ионический и коринфский — украшают все четыре его фасада, но при этом пилястры ровно по центру украшены муфтами; круглые ниши для бюстов обрамлены нидерландским ленточным орнаментом (этот тип декора представлен тут в изобилии — в завершающих угловые башни фронтонах, в перегородке холла и т.д.). Но при всем обилии фламандского класси-цизирующего декора Уоллатон едва ли дает зрителю забыть о своих

12 Camden W. Britain, London, 1586 [репринт: London, 2010]. P. 429.

13 Первый каталог его библиотеки датируется концом XVII в.; в 1925 г. большая часть библиотеки была продана на аукционе Кристис; из каталога аукциона следует, что в собрании находилось несколько архитектурных трактатов, подписанных именем Томаса Уиллоби, праправнука Френсиса Уиллоби, унаследовавшего библиотеку в 1688 г.; Томас не замечен в интересе к архитектуре, поэтому можно с большой долей уверенности предположить, что книги достались ему именно от сэра Френсиса, но сложно предполагать что-то более конкретное.

позднеготических корнях. Фантастический центральный элемент — клересторий холла, разросшийся в высокий дополнительный этаж, украшенный окнами с готическими переплетами и окруженный четырьмя башенками — дань елизаветинской романтизации Средневековья. Весь фасад, превращенный в сложную решетку огромных окон, — наследие перпендикулярной готики. Причудливые очертания фронтонов, обелиски по углам, высокие трубы в форме колонн создают очень «беспокойный» силуэт, также чуждый клас-сицизирующей традиции.

Следующий дом Смитсона — Хардвик Холл, построенный по заказу Бесс Хардвикской, — наделен тем же набором стилистических элементов, что Уоллатон, хотя в гораздо меньшем количестве и несколько ином пропорциональном соотношении. От фламандского декора остались только венчающие башни резные композиции с включенными в них инициалами хозяйки дома. Классические элементы внешнего облика ограничиваются четырьмя горизонтальными тягами, отмечающими этажи, консолями под окнами, балюстрадой и строгими тосканскими портиками восточного и западного фасадов. Упор сделан на смелом комбинировании объемов — центральное ядро дома окружают шесть возвышающихся над ним башен. Они придают силуэту что-то от замкообразного силуэта Уоллатона.

Внешний облик елизаветинских поместий, их архитектурный стиль — явление многогранное, сложное. Заказчики и строители экспериментировали с открывшимся им широчайшим выбором элементов, форм, значений. Но при этом эксперименты их были ограничены новым восприятием дома — как единого организма, несущего на себе отпечаток личности заказчика и исторической эпохи. Тем не менее, такая свобода допускалась лишь во внешнем облике, тогда как в разработке планировочных решений курс был выбран куда более определенный. Ведь «дома строятся для того, чтобы в них жить, а не смотреть на них»14.

В начале правления Елизаветы главные постройки, принадлежавшие еще людям старого поколения, строились по традиционной планировке — вокруг двора. Лонглит, Кирби Холл, Берли и Теобалдс — все эти дома имели именно такую планировку. Уолла-тон стал первым примером новых тенденций в елизаветинской архитектуре: здание представляет собой единый массив, развернутый к зрителю. Это дом, ориентированный вовне. В нем еще видны рудименты предыдущей традиции — выступающие крылья отмечают передний двор, но он теперь открыт со всех сторон. В Хардвике и

14 Бэкон Ф. О строениях // Бэкон Ф. Соч.: В 2 т. Т. 2. М., 1978. С. 450.

Монтакьюте единство объема нарушается лишь небольшими выступами башен (в первом случае) и крыльев (во втором).

Кроме того, в елизаветинскую пору происходило изменение функции и, соответственно, положения холла, который ранее был главным помещением любого поместья или дворца. Уже в Хардви-ке холл развернут на 90 градусов относительно своего обычного положения — он помещен вдоль центральной оси дома; в противоположном от входа в холл конце располагалась лестница, которая вела на второй этаж. Именно там теперь располагались главные покои, первый же этаж целиком был отдан под хозяйственные помещения. Таким образом, холл становится вестибюлем, предваряющим главные помещения дома. Он перестал быть центром жизни поместья; сохранил и привычную форму, практически лишился старой функции. В Монтакьюте изменился и облик холла, который стал гораздо ниже (теперь он занимал один этаж в высоту) и меньше размером.

Быстро растущее благосостояние породило стремление к большему количеству просторных и богато декорированных помещений внутри дома. Кроме того, более четко определились функции каждого помещения. Центром дома отныне был парадный зал (great chamber). Это было самое роскошное помещение дома: помимо того что здесь происходили торжественные пиры хозяина и его гостей, в парадном зале (как и в холле) могли проводиться представления и маскарады. Прощание с покойным хозяином также проходило здесь. Это помещение, как и хозяйские апартаменты и гостиная, располагалось на втором этаже. Первым примером такого решения стал Хардвик.

Это желание разместить все парадные помещения высоко объясняются тем же, чем и обильное застекление елизаветинских домов — желанием открыть дом окружающему пространству, улучшить его видовые характеристики. Об этом свидетельствует и еще одно важное изменение, произошедшее в елизаветинском строительстве, — увеличение значимости галереи. Во второй половине века размер и убранство галереи постепенно становились предметом соревнования между придворными. Самый величественный образец длинной галереи елизаветинского времени, сохранившийся до наших дней, — галерея в Хардвик Холле, а самая длинная из сохранившихся — в Монтакьюте. Очевидно, изначально галереи задумывались для прогулок в пасмурную погоду или для различных упражнений. Но постепенно они стали приобретать все большее значение, став к концу века одним из главных парадных помещений дома. Главной особенностью галереи было обильное остекление, что наиболее очевидно в одной из красивейших галерей того времени — галерее Монтакьюта. Она практически лишена декора,

но остеклена с обеих сторон и с торцов, так что главным украшением этого пространства становится открывающийся из окон вид.

Видовые характеристики жилища стали для елизаветинцев чем-то невероятно значимым. Крыши домов того времени делались плоскими, так как хозяева активно использовали их для прогулок и упражнений. В Хардвике по крыше проходила дорожка — между северной башней (в которой располагалась лестница) и изолированной южной башней, в которой располагался банкетный зал. Масштабнее всего идея высоко расположенного банкетного помещения воплотилась в Уоллатоне: там над холлом помещалась большая (по площади равная холлу) комната, все стены которой были прорезаны огромными окнами (почти во всю высоту стены).

Изменения, происходившие в планировке поместий в правление Елизаветы, были обусловлены желанием сделать дом более комфортным (отделить быт хозяев от быта слуг, перенеся акцент с холла на парадный зал), светлым и открытым окружающему пространству (галереи, крупные окна, помещения на крыше — дом стал теперь частью природного окружения, но главенствовал над ним).

Эпоха правления королевы Елизаветы — переломный момент для архитектурной истории Англии. Именно тогда архитектура начала выделяться в отдельную самостоятельную профессиональную область, именно тогда сложились основы современного строительного процесса («возвышение» фигуры строителя (архитектора), возрастание его роли и значения в художественной практике, активное участие заказчика в создании и определении самобытного облика той или иной постройки). Тогда же сформировался и тот весьма специфический архитектурный тип, который на протяжении последующих веков станет главенствующим в Англии, — загородный дом, поместье.

У новой аристократии появились деньги и желание строить дома, отвечавшие новой категории «престижа». Архитектура елизаветинской эпохи продолжала, как и в Средние века, служить амбициозным политическим целям. Но акценты сместились. Теперь она должна была не устрашать и защищать, а напротив — быть «роскошной» и по своим формам и декорации открытой в окружающее пространство, обладать репрезентативными функциями, сформулированными на другом, новом архитектурном языке.

Дом становился теперь выражением вкусовых предпочтений, личности и статуса заказчика и мастерства его строителя. Он стал мыслиться как произведение искусства. И именно в «домашнем» строительстве сформировался архитектурный стиль эпохи.

В планировочных решениях елизаветинской архитектуры мы также видим стремление к совершенно новым качествам — симметричности (как внешнему, так и внутреннему), компактности 132

плана. Дом постепенно открывается внешнему пространству — сначала исчезают внутренние дворы, затем дома начинают обильно остеклять. В строительстве теперь учитываются видовые характеристики.

Все эти изменения — в организации строительного процесса, в изменении облика и плана дома — были частью самой главной перемены. Изменилось место поместья в культурном контексте. Дом стал местом отдыха, увеселений, наслаждений сельской жизнью. Конечно, власть монарха накладывала отпечаток на частную жизнь придворных — их дома всегда были открыты для его визита, готовы были превратиться на время в центр парадной, придворной жизни. Но все же строились они именно для конкретного заказчика и его семьи, соответствовали его личным вкусам и потребностям, отражали его взгляды и идеалы.

Таким образом, именно в эпоху правления Елизаветы сформировались основы культурного феномена английского поместья. Сформировалась его идеология, были найдены основные формы и принципы ее архитектурного воплощения.

Список литературы

1. Дмитриева О.В. «Древняя и достойнейшая процессия»: репрезентация королевской власти в парламентских церемониях второй половины XVI — начала XVII в. // Королевский двор в политической культуре средневековой Европы: теория, символика, церемониал / Под ред. Н.А. Хачатурян. М., 2004.

2. Blomfield R. A Short history of Renaissance architecture in England 1500— 1800. London, 1900.

3. Croft-Murray E. Decorative painting in England. Vol. I. London, 1962.

4. Ford B. The Cambridge guide to the arts in Britain. Vol. 3. Renaissance and Reformation. Cambridge, 1989.

5. Gent L. Picture and poetry, 1560—1620. Leamington Spa, 1981.

6. GirouardM. Elizabethan architecture. Its rise and fall, 1540—1640. London, 2009.

7. Girouard M. Robert Smythson and the Elizabethan country house. London, 1983.

8. Gotch J. A. Early Renaissance architecture in England: A historical descriptive account of the Tudor, Elizabethan and Jacobean periods, 1500—1625. London, 1901.

9. Hackewill J. An Attempt to determine the exact character of Elizabethan architecture. London, 1835.

Поступила в редакцию 21 декабря 2011 г.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.