CC BY
28
А.В. Калякина
Калякина Анна Валерьевна — доцент Приднестровского государственного университета им. Т.Г. Шевченко (Приднестровская Молдавская Республика, г. Тирасполь), аспирант кафедры истории права и государства Юридического института
Российский университет дружбы народов
Ограничения в практике судов на территории Бессарабии (1864—1917): теория, практика, техника
Одним из основных классифицирующих признаков ограничений в праве является территория реализации и применения этих ограничений1. Этот классифицирующий признак применим не только при изучении современного законодательства Российской Федерации, но и при исследовании важнейших политико-правовых преобразований дореволюционной России, к каковым не без основания относится Судебная реформа 1864 года.
Общим итогом внешнеполитических усилий России в конце XVIII — начале XIX века явилось заметное расширение ее территории. В общем территория Российской империи увеличилась примерно на 20%, а население достигло 70 млн человек2. Это требовало дифференцированного подхода при интеграции новых земель в имперское политико-административное пространство3.
Одной из особенностей внутриполитического развития Российской империи являлось сохранение в отдельных регионах действия местных законов. Действие местных законов было сохранено в той или иной степени в семи регионах Российской империи: Прибалтийский край (остзейские губернии), Царство Польское, западные губернии, Бессарабская губерния, Кавказский край, Сибирь, Великое княжество Финляндское4.
Так, после присоединения Бессарабии к России в крае было введено уголовное и финансово-налоговое законодательство империи, но было сохранено местное гражданское законодательство, основанное на местных обычаях и византийских кодексах5.
Сразу же после заключения Бухарестского мира 23 июля 1812 года был издан временный регламент организации администрации в Бессарабии, в котором указывалось, что «...жители Бессарабии сохраняют свои законы»6.
В 1813 году в «Правилах временного правления Бессарабии»7 отмечалось, что, так как в регламенте организации администрации в Бессарабии говорилось, что жители сохраняют свои законы, то все решения судов будут приниматься, исходя из местных законов и обычаев.
В «Уставе образования Бессарабской области» 1818 года8 закреплялось, что «.в тяжебных делах жителей Бессарабской области принимаются в основание законы края, а в тех случаях, когда они окажутся недостаточными, принимаются законы русские, но тяжебные дела по уездам Аккерманскому и Измаильскому, так как в них нет молдаван, должны быть производимы и решаемы на основании русских узаконений».
«Учреждение для управления Бессарабской областью» 1828 года9 содержало указание на то, что «в тяжебных делах принимаются в основание законы края, где оные окажутся недостаточными, принимаются и законы российские» (§ 63)10.
При этом под местными законами, как это следует из Высочайше утвержденного 15 декабря 1847 года мнения Государственного совета «Об изменении некоторых статей действующих в Бессарабии
1 Ишук И.Н. Ограничения в праве (общетеоретический аспект): дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2006. С. 97.
2 См.: История государства и права России: учебник / под ред. Н.А. Колоколова. М., 2014. С. 160.
3 Дамешек Л.М. Окраины Российской империи: институты и бюрократия XIX — начала XX веков: учебное пособие. Иркутск, 2015. С. 10—11.
4 Корево Н.Н. Об изданиях законов Российской империи. 1830—1899. СПб., 1900. С. 3—4.
5 Гросул Я.С. Автономия Бессарабии в составе России 1812—1828 гг. // Гросул Я.С. Труды по истории Молдавии. Кишинев, 1982. С. 135.
6 НА РМ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3995. Л. 11—14, 20.
7 НА РМ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3995.
8 ПСЗРИ. Собрание первое. Т. XXXV. № 27357.
9 ПСЗРИ. Собрание второе. Т. III. № 1834.
10 Национальная политика в императорской России. Цивилизованные окраины (Финляндия, Польша, Прибалтика, Бессарабия, Украина, Закавказье, Средняя Азия). М., 1997. С. 243.
местных законов относительно преимущественного удовлетворения жен за приданое, из имения мужей, пред другими сих последних кредиторами»1, понимались, прежде всего, «шестикнижие Арменопула», «книга Донича» и «Соборная грамота от 28 декабря 1785 г. («Грамота Маврокордата»)»2.
Русский перевод книги Арменопула был напечатан в Санкт-Петербурге в 1831 году в 2 частях под названием «Перевод ручной книги законов, или так называемого Шестикнижия, собранного отовсюду и сокращенного достопочтенным номофилактом и судьею в Фессалонике Константином Арменопу-лом; при чем прилагается и ручная книга о браках, сочиненная Алексием Спаном, с издания, печатанного в Венеции в 1766 году».
Книга Донича переведена на русский с молдавского и напечатана в 1831 году под следующим заглавием: «Краткое собрание законов, извлеченных из царских книг, для руководства обучающихся оным, с указанием на книгу, титул, главу и параграф царских законов, в первый раз напечатанное с дохволения Его Светлости, Господаря и Владетеля Молдавии Скарлата Александровича Калимахи Воеводы, и с благословения Высокопреосвященнейшего Митрополита Молдавии, господина Вениамина, трудами и усердием Молдавского Боярина Андронакия Донича, изданное в Яссах 1814 года».
Грамота 1785 года была издана на молдавском языке при господаре Александре Иоанновиче Маврокордате, переведена на русский бывшим ректором Кишиневской семинарии Иринеем и напечатана на обоих языках в Кишиневской духовной типографии в 1827 году под заглавием «Княжеская утвердительная грамота, состоявшаяся вследствие соборного учреждения и определения насчет устройства жертвуемых поместий, виноградников и мест поддомовных, продаж, замен, залогов и монастырских поместий, а равно насчет устройства при дележах цыган и таких людей, кои, быв родом молдаване, смешались посредством женитьбы и замужества с цыганами; сверх того и о других основанных на справедливости учреждениях касательно цыган, принадлежащих другим лицам, 1785 года декабря 28».
В.А. Линовский в своей речи «О местных бессарабских законах», произнесенной на акте Ришельев-ского лицея 21 июня 1842 года, следующим образом охарактеризовал один из основных источников местных законов Бессарабской области: «Руководство Арменопула составлено в 1345 г., Константином Арменопулом, судьей в Фессалонии, членом высшего Гражданского Суда (iudex Dromi) и советника императора Иоанна Кантакузена и Иоанна Палеолога... труд его выразил окончательные результаты исторического права на Востоке»3.
По мнению же другого исследователя бессарабских законов А.Н. Егунова, «шестикнижие Арменопула» — «хаотическая смесь римско-византийских узаконений, государственных, гражданских, уголовных, канонических, полицейских, строительных и всяких иных, — узаконений, очень часто противоречивых, нередко лишенных всякого смысла, а иногда и положительно безнравственных»4.
Архаичность и противоречивость «шестикнижия Арменопула» А.Н. Егунов доказывал, приводя следующие примеры: «По местным законам... мальчик 14 лет и девочка 12 лет могут завещать, и стало быть распоряжаться всем своим имуществом; между тем, по другому закону, гражданское совершеннолетие назначено в 25 лет, и стало быть обязательства, выданные 24 летним субъектом, недействительны!»; «в купле и продаже позволяются обманы в цене, смотря по возрасту и качествам заключающих торг»; «мужу запрещается давать подарки жене, но он может дарить своей наложнице»5.
Что же касается двух других источников бессарабских местных законов, характеристики А.Н. Егунова столь же резки: «книга Донича», изданная в 1814 году «собственно для учащихся, с целью дать им хоть слабую возможность уловить главную суть хаоса, который заключается в сборнике Арменопула»6; а назначение грамоты 1785 года «состояло в формулировании перехода разных земельных участков из рук в руки»7.
Поскольку многие статьи местных законов устарели, они заменялись русскими законами.
Так, по Указу от 28 мая 1823 года «О распространении давности на судебные иски в Области Бессарабской»8 вместо сложных и обширных правил о давности, основанных на римском праве, был веден общий 10-летний срок земской давности. Указом Правительствующего сената от 11 октября 1828 года «О распространении на Бессарабскую область силы Указа 1821 года декабря 28 о порядке взыскания по долговым обязательствам»9 был введен новый порядок взысканий по долговым обязательствам, основанный на русских законах. 18 октября 1829 года было утверждено мнение Государственного совета «О времени, с которого считать действие узаконений по употреблению гербовой бумаги для актов,
1 ПСЗРИ. Собрание второе. Т. XXII. Отделение первое. №. 21794.
2 О них подробнее см.: Шимановский М.В. О местных законах Бессарабии. Одесса, 1887. Вып. 1. С. 54—71.
3 См.: Егунов А.Н. Местные гражданские законы Бессарабии. 2-е изд. СПб., 1881. С. 230—231.
4 Там же. С. 146, 148.
5 Там же. С. 140—150.
6 Там же. С. 147.
7 Там же. С. 147.
8 ПСЗРИ. Собрание первое. Т. XXXVIII. № 29486.
9 ПСЗРИ. Собрание второе. Т. III. № 2334.
Калякина А.В. Ограничения в практике судов на территории Бессарабии (1864—1917).
715
в Бессарабии заключаемых»1, согласно которому составление всяких актов в Бессарабии подведено под общие государственные законы. 10 июня 1836 года было утверждено мнение Государственного совета «О распространении на Бессарабскую область общих законов Империи о порядке продажи имений»2, которым на Бессарабию были распространены русские правила о продаже имений с публичного торга, а также правила о продаже имений малолетних. 3 июля 1842 года было утверждено мнение Государственного совета «О распространении на Бессарабскую область общих законов, касательно совершения актов на продажу недвижимых имений»3, в соответствии с которым в крае вступал в действие основанный на русских законах порядок ввода во владение недвижимым имуществом.
Таким образом, в своей деятельности при рассмотрении гражданско-правовых споров пореформенные судебные учреждения на территории Бессарабии руководствовались как общеимперским законодательством, так и местными законами.
Как отмечают в своем исследовании С.В. Кодан и С.А. Февралев, интерпретационная практика деятельности Гражданского кассационного департамента Правительствующего сената сформировала принципы реализации бессарабского права и ориентировала местные суды на приоритет применения местных узаконений и обычного права в решении гражданских дел, тщательное изучение источников права и адекватное толкование их содержания с учетом истории их формирования и практики применения4.
Вместе с тем, из указанного правила о действии на территории Бессарабии в сфере гражданско-правовых отношений норм местных законов было три исключения.
Во-первых, местное право не распространялось на Аккерманский уезд, населенный преимущественно колонистами и казенными крестьянами, — молдаване составляли здесь около 30% населения5. В указанном уезде действовало общерусское гражданское и уголовное право.
Во-вторых, хотя в Хотинском уезде гражданские дела рассматривались по бессарабским законам, жизненные условия и устройство сельскохозяйственного быта этого уезда было более связано с Подольской губернией, чем с Бессарабской областью6. А в Подольской губернии было распространено польское судопроизводство, действовали магдебургское право и Литовский статут7.
В-третьих, в результате Крымской войны по условиям Парижского мирного договора от 16 марта 1856 года дельта Дуная и часть южной Бессарабии, включающей Измаильское градоначальство, части Аккерманского и Кагульского уездов с расположенными на них городами Измаил, Килия, Рени, Кагул, Болград, Комрат, Вулканешты, Леово, была отторгнута от Российской империи (общая площадь отторгнутой территории составляла 10 288 кв. верст)8 и была возвращена России решением Берлинского международного конгресса от 1 июля 1878 года9 (общая площадь возвращенной территории составила 83б 616 десятин, на которой располагались 192 населенных пункта)10. Данная территория вошла в состав вновь образованного Измаильского уезда11.
Для рассмотрения уголовных и гражданских дел, возникших в то время, когда южная Бессарабия была в составе Румынского государства, 24 января 1879 года были утверждены «Правила, подлежащие соблюдению при рассмотрении уголовных и гражданских дел, возникших при румынском правительстве в присоединенной к России по Берлинскому трактату части Бессарабии»12. В остальной части на территории Измаильского уезда действовало общерусское право.
Таким образом, сохранение и развитие местного права на отдельных территориях Российской империи, характеризующихся как особым административно-правовым статусом, так и особенностями экономического развития, национального, этнического, конфессионального состава, является важным характеризующим моментом российского дореволюционного права, исследование которого — в том числе в части ограничений в праве — позволяет подтвердить наши выводы в отношении тенденций развития современного российского законодательства.
1 ПСЗРИ. Собрание второе. Т. IV. № 3239.
2 ПСЗРИ. Собрание второе. Т. XI. Отд. 1. № 9289.
3 ПСЗРИ. Собрание второе. Т. XVII. Отд. 1. № 15815.
4 Кодан С.В., Февралев С.А. Местное право национальных регионов в российской империи (вторая половина XVII — начало XX в.). М., 2014. С. 193.
5 Гросул Я.С. Автономия Бессарабии в составе России 1812—1828 гг. // Гросул Я.С. Труды по истории Молдавии. Кишинев, 1982. С. 202.
6 См.: Судебно-статистические сведения и соображения о введении в действие Судебных Уставов 20-го ноября 1864 года (по 32 губерниям). СПб., 1866. Ч. III. С. 24.
7 Щербина П.Ф. Судебная реформа 1864 года в Правобережной Украине. Львов, 1974. С. 4.
8 Татищев С.С. Император Александр II. Его жизнь и царствование. СПб., 1903. Т. 1. С. 193.
9 ПСЗРИ. Собрание второе. Т. ЫИ. Отд. 2. № 58744.
10 Зеленчук В.С. Население Бессарабии и Поднестровья в XIX в. (этнические и социально-демографические процессы). Кишинев, 1979. С. 95.
11 Будак И.Г. Буржуазные реформы 60—70-х годов XIX века в Бессарабии. Кишинев, 1961. С. 204.
12 ПСЗРИ. Собрание второе. Т. .IV. Отд. 1. № 59254.
