CC BY
303
ОГОВОРКИ И ЗАЯВЛЕНИЯ О ТОЛКОВАНИИ К ПОЛОЖЕНИЯМ ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ О ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ОСНОВНЫХ СВОБОД
Е.С. Алисиевич
Кафедра международного права Российский университет дружбы народов
Ул. Миклухо-Маклая, 6, 117198 Москва, Россия.
В статье раскрывается содержание понятий «оговорка» и «заявление о толковании» в смысле Европейской Конвенции о защите прав человека 1950 г., анализируются условия действительности и юридические последствия оговорок, а также прецедентная практика Европейского Суда в связи с использованием государствами права на оговорки к Конвенции.
Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. предоставляет каждому государству — участнику Совета Европы право ограничить действие статей, обеспечивающих защиту тех или иных конкретных прав и свобод, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, при помощи оговорок. Статья 57 Европейской Конвенции связывает право государств на оговорки с выполнением следующих условий:
«1. Любое государство при подписании настоящей Конвенции или при сдаче на хранение его ратификационной грамоты может сделать оговорку к любому конкретному положению Конвенции в отношении того, что тот или иной закон, действовавший в это время на его территории, не соответствует этому положению. В соответствии с настоящей статьёй оговорки общего характера не допускаются.
2. Любая оговорка, сделанная в соответствии с конкретной статьей, должна содержать краткое изложение соответствующего закона».
В соответствии с п. 1 ст. 21 Венской Конвенции о праве международных договоров 1969 г. юридические последствия оговорок заключаются в изменении юридического действия определённых положений договора в их применении к данному государству [1]. По отношению к Европейской Конвенции это означает, что оговорка, соответствующая условиям приемлемости, закрепленным в ст. 57 Европейской Конвенции, ограничивает ответственность государства, нарушившего определенные права и свободы, гарантируемые Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, если жалоба подана в связи с предполагаемым нарушением государством — участником Конвенции какого-либо права, закреплённого в Конвенции или Протоколах к ней, в отношении которого данное государство сделало оговорку, признанную Европейским Судом действительной, обращение будет отклонено как несоответствующее условию о предметной компетенции Суда (ratione materiale).
В деле Джесиус против Литвы заявитель утверждал, что в отношении него нарушено право, гарантированное п. 3 ст. 5 Европейской Конвенции, согласно которому «каждое лицо, подвергнутое аресту или задержанию в соответствии с положениями подпункта (с) параграфа 1 настоящей статьи, незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, уполномоченному законом осуществлять судебные функции, и имеет право на судебное разбирательство в течение ра-
зумного срока или на освобождение до суда». В связи с делом Джесиус против Литвы, Литва сослалась на оговорку, сделанную ей при ратификации Европейской Конвенции. Указанная оговорка предусматривает, что «положения статьи 5 пункта 3 Конвенции не наносят ущерба действию статьи 104 УПК Республики Литвы в редакции от 19 июля 1994 года, в силу которого лицо, подозреваемое в совершении преступления, может быть заключено под стражу по решению прокурора. Указанная оговорка будет действовать в течение 1 года с момента вступления Конвенции в силу для Республики Литва».
В своём Постановлении по данному делу Европейский Суд отметил, что «оговорка сформулирована достаточно чётко, ясно и, таким образом, полностью отвечает требованиям, изложенным в статье 57 Конвенции». Учитывая вышеизложенное, Суд не обнаружил в действиях Правительства Литвы нарушения п. 3 ст. 5 Конвенции [6].
Анализ права государств — участников Конвенции на оговорки, а также практика рассмотрения сделанных оговорок Европейским Судом на предмет их приемлемости имеет, таким образом, важное практическое значение при обращении в Европейский Суд по правам человека.
Статья 57 Конвенции связывает право государства на оговорки с выполнением определенных требований. Соответствие сделанной оговорки этим требованиям определяется Европейским Судом по правам человека в связи с рассмотрением конкретной жалобы. Полномочия Суда исследовать сделанные государствами оговорки на предмет их соответствия требованиям, закреплённым в ст. 57 Конвенции, предоставлены ему ст. 32 Конвенции, согласно которой «в ведении Суда находятся все вопросы, касающиеся толкования и применения положений Конвенции и Протоколов к ней».
Европейский Суд неоднократно заявлял, что у него всегда сохраняется право рассматривать сделанную оговорку на предмет её соответствия требованиям ст. 57 Конвенции и только если оговорка признаётся действительной, Суд не рассматривает вопрос о соответствии законодательной нормы, являющейся предметом оговорки, статьям Конвенции, относительно которых была сделана эта оговорка [7].
Так, Европейский Суд признал действительными оговорки, сделанные Латвией и Эстонией, о неприменимости ст. 1 Протокола №1 к Конвенции к спорам о реституции земельной собственности и, соответственно, отклонял жалобы заявителей, как не отвечающие условию о предметной компетенции Суда (ratione materiale) [16].
Однако практика рассмотрения Европейским Судом оговорок на предмет их приемлемости свидетельствует о том, что, однажды признав оговорку действительной, Суд может впоследствии изменить свою позицию на прямо противоположную.
В своей оговорке, сделанной при ратификации Европейской Конвенции, Австрия ограничила применение требования п. 1 ст. 6 Европейской Конвенции в части публичности судебного разбирательства, сославшись на то, что производство в административных судах Австрии носит письменный характер.
В деле Этл и другие против Австрии заявители утверждали, что во время судебного разбирательства в национальных судебных инстанциях их дела в части определения размера компенсации при отчуждении их земельных участков был нарушен ряд гарантий п. 1 ст. 6 Конвенции и, в частности, «публичность судебного разбирательства». Европейский Суд, однако, пришёл к выводу, что хотя отсутствие публичности слушаний в обстоятельствах данного дела в принципе противоречит п. 1 ст. 6 Конвенции, оно не может считаться её нарушением, поскольку подпадает под действие ратификационной оговорки, сделанной Австрией.
Ровно через год после вынесения Постановления по делу Этл и другие против Австрии, Европейский Суд, рассматривая жалобу Сталлингер и Кузо против Австрии, предмет и обстоятельства которой почти полностью повторяли дело Этл и другие против Австрии (на что как на прецедент ссылалось Правительство Австрии), не принял ссылку на ратификационную оговорку и признал, что отказ Адми-
нистративного Суда Австрии от публичного рассмотрения дела, на чём настаивали заявители, является нарушением п. 1 ст. 6 Конвенции [8].
Жёсткую позицию в отношении австрийский оговорки Европейский Суд подтвердил в Постановлении по делу Айзенштекен против Австрии, указав, что сделанная Австрией оговорка недействительна, поскольку она носит общий характер, в то время как ст. 57 Конвенции не допускает оговорки общего характера, кроме того, сделанная оговорка не содержит краткого описания соответствующих национальных законов, что противоречит п. 2 ст. 57 Конвенции [7].
Статья 57 Европейской Конвенции предоставляет право государствам-участникам сделать оговорку в отношении любого конкретного положения Конвенции. Очевидно, что это правило в равной степени распространяется на положения Протоколов к Конвенции. Исключение составляет Протокол № 6 «Относительно отмены смертной казни», ст. 4 которого гласит: «Оговорки в отношении положений настоящего Протокола на основании статьи 57 Конвенции не допускаются».
Любое конкретное положение Конвенции подразумевает любое конкретное положение только тех статей этого международного договора, в которых провозглашаются права и свободы человека, то есть статьей со второй по четырнадцатую Конвенции и соответствующих статей Протоколов к ней.
В отношении оговорок, касающихся процедурных вопросов, Европейский Суд придерживается следующей позиции: если бы в соответствии с положениями ст. 57 Конвенции государства вольны были присоединяться к отдельным режимам контроля за исполнением обязательств по Конвенции в зависимости от того, в какой степени они их принимают, если бы существовала система, которая давала государствам возможность варьировать свои обязательства по факультативной клаузуле, то это не только ослабило бы роль Комиссии и Суда по выполнению возложенных на них функций, но и понизило эффективность Конвенции как конституционного инструмента по поддержанию европейского публичного порядка [14].
Статья 57 Европейской Конвенции связывает право государств на оговорку с выполнением следующих условий:
1. Оговорка должна быть прямым следствием национального закона, который является действующим на территории государства-участника на момент представления оговорки и не соответствует полностью или частично какому-либо положению Конвенции [9].
В деле Сталлингер и Кузо против Австрии заявители утверждали, что при рассмотрении их жалобы в Палате по земельной реформе Административного Суда Австрии, они были лишены права на публичное судебное разбирательство дела, гарантированное п. 1 ст. 6 Конвенции. Правительство Австрии сослалось на оговорку, сделанную им при ратификации Европейской Конвенции в 1958 г. и Закон об административном суде 1982 г. В своём Постановлении Европейский Суд указал, что в соответствии со ст. 57 Конвенции предметом оговорки могут быть только законы, действующие на территории соответствующего государства в момент формулирования оговорки. Поскольку при ратификации Конвенции в 1958 г. Закон об административном суде 1982 г. не действовал, Суд признал оговорку, сделанную Австрией и касающуюся права на публичное судебное разбирательство, недействительной [10; 11].
2. «Любая оговорка, сделанная в соответствии с настоящей статьёй, должна содержать краткое изложение соответствующего закона» (п. 2 ст. 57 Европейской Конвенции).
В Постановлении по делу Белилос против Швейцарии Европейский Суд, рассматривая вопрос о действительности оговорки, касающейся права на справедливое судебное разбирательство, указал, что краткое и чёткое изложение государством положений соответствующего национального закона необходимо для того, чтобы другие государства-участники и органы Конвенции могли знать о содержании этих законов, противоречащих Конвенции. Это не просто формальное требование, это тре-
бование по существу [12], поэтому отсутствие в оговорке краткого содержания закона не может быть оправдано какими-либо трудностями практического характера.
Кроме того, краткое изложение соответствующего закона призвано обеспечить предоставление государством, делающим оговорку к Конвенции, достаточной информации для оценки Судом её приемлемости.
В деле Айзенштекен против Австрии заявитель утверждал, что был лишён права на публичное разбирательство дела при определении его гражданских прав и обязанностей, вытекающих из сделки, связанной с недвижимостью. Правительство Австрии сослалось на оговорку, сделанную им при ратификации Европейской Конвенции, в соответствии с которой «положения статьи 6 Конвенции будут применяться без ущерба принципам, регулирующим вопросы публичного рассмотрения дела и содержащимися в статье 90 Федеральной Конституции в редакции 1929 года».
В своём Постановлении по делу Айзенштекен против Австрии Европейский Суд указал, что «в нарушение параграфа 2 статьи 57 Конвенции оговорка, сделанная Правительством Австрии, не содержала краткого изложения закона, положения которого не соответствовали Конвенции. Буквальное толкование оговорки даёт основания предположить, что Правительство Австрии намеревалось исключить из статьи 6 все процедуры, касающиеся рассмотрения гражданских и уголовных дел в обычных судах, а также квазисудебных органах, в той мере, в которой отдельными национальными законами разрешалось бы непубличное разбирательство дела. Однако оговорка, относящаяся к конституционным положениям, не предусматривающим исчерпывающий перечень категорий дел, рассмотрение которых допускается при отсутствии публичного разбирательства, не может служить достаточной гарантией того, что в последующем Правительство Австрии не будет более широко истолковывать данную оговорку» [7]. Европейский Суд признал сделанную Австрией оговорку недействительной.
3. «В соответствии с настоящей статьёй оговорки общего характера не допускаются» (п. 1 ст. 57 Европейской Конвенции).
Под оговоркой общего характера Европейский Суд понимает такую оговорку, которая составлена в излишне туманных или общих выражениях и не даёт возможности определить её точное значение и сферу применения [7].
В решении по вопросу приемлемости жалобы Илашку и другие против Молдовы и Российской Федерации Европейский Суд дополнил данное определение и указал, что оговорка носит общий характер, если не содержит ссылки на то или иное конкретное положение Конвенции или сформулирована таким образом, что её сферу действия определить невозможно [17].
При ратификации Конвенции Швейцария сделала следующую оговорку: Федеральный Совет Швейцарии считает, что предназначение гарантий на справедливое судебное разбирательство в соответствии с п. 1 ст. 6 Конвенции при определении гражданских прав и обязанностей или любых уголовных обвинениях, выдвигаемых против данного лица, состоит в том, чтобы обеспечить окончательный контроль судебных органов над действиями и решениями властей по отношению к таким правам и обязанностям или определению такого обвинения.
В деле Белилос против Швейцарии заявитель, обвиняемый в совершении преступления за участие в несанкционированной местными властями демонстрации, утверждал, что в отношении него нарушен п. 1 ст. 6 Конвенции: право на справедливое судебное разбирательство. Рассматривая в этой связи оговорку, сделанную Швейцарией, Комиссия и Суд пришли к следующему выводу: слова «окончательный контроль судебных органов над действиями и решениями властей по отношению к гражданским правам и обязанностям, а также уголовным обвинениям» не позволяет точно определить объём обязательств Швейцарии применительно к Конвенции. Непонятно, в частности, какие споры включаются в оговорку, и, следовательно, на какие дела распространяется ст. 6 Конвенции [12]. Использованная формулировка практически означает, что обвиняемые в совершении преступления
полностью лишаются защиты Конвенции, а значит, оговорка имеет слишком общий характер и не соответствует требованиям ст. 57 Конвенции.
4. «Любое государство при подписании настоящей Конвенции или при сдаче им на хранение его ратификационной грамоты может сделать оговорку» (п. 1 ст. 57 Европейской Конвенции).
Несмотря на то, что по общему правилу оговорки не допускаются в отношении законов, принятых после ратификации Конвенции и (или) Протоколов к ней, в некоторых случаях Комиссия отходила от буквального толкования этого требования.
Так, Австрия сделала оговорку в отношении закона, принятого после ратификации Конвенции. Комиссия согласилась с утверждением Австрии о том, что новый закон по существу соответствовал предшествующему, действовавшему в то время, когда была сделана первоначальная оговорка. Она отметила, что сферу действия оговорки, поскольку её предназначение состоит в обеспечении целей национального закона, можно определить только в свете намерений Правительства. Комиссия пошла даже дальше и пришла к выводу, что австрийская оговорка касалась не только данного национального закона, но также и любых иных нормативных актов, принятых во исполнение этого закона, в частности, законодательных и административных.
При ратификации Европейской Конвенции Российская Федерации воспользовалась правом, предусмотренным ст. 57 Конвенции, и сделала оговорку, которая состоит из двух частей [20].
Предметом первой части оговорки стали положения п. 1 ст. 11, ч. 1 ст. 89, ст. 90, 92, 96.1, 96.2, 97, 101 и 102 УПК РСФСР от 27 октября 1960 г. с последующими изменениями и дополнениями, которые устанавливали, что решение о применении меры пресечения в виде заключения под стражу вправе принимать не только суд, но и прокурор, следователь и дознаватель. Эти положения вступали в явное противоречие с п. 3 и 4 ст. 5 Конвенции, в соответствии с которыми никто не может быть лишён свободы иначе как по решению суда, поэтому в своей оговорке Россия заявила, что положения п. 3 и 4 ст. 5 Конвенции не препятствует применению указанных положений законодательства Российской Федерации.
Вопрос о сделанной Россией оговорке в отношении положений действовавшего в то время УПК РСФСР возник при рассмотрении дела Калашников против России. Правительство Российской Федерации полагало, что жалоба заявителя на продолжительность срока его содержания под стражей до суда должна рассматриваться с учётом ратификационной оговорки. Заявитель, в свою очередь, утверждал, что эта оговорка неприменима, поскольку она, по его мнению, говорит лишь о том, кто вправе применять такую меру пресечения, но не о длительности сроков предварительного следствия и ожидания судебного рассмотрения дела лица, к которому применена данная мера пресечения. Европейский Суд согласился с заявителем и указал, что предметом оговорки является порядок применения мер пресечения в виде заключения под стражу, в то время как предметом жалобы заявителя является длительность его содержания под стражей до суда, а не законность избрания этой меры пресечения [15].
Предмет второй части оговорки — дисциплинарная ответственность военнослужащих в части такой меры наказания, которая может быть квалифицирована как лишение свободы. В соответствии с п. 2 ст. 26 Закона РФ «О статусе военнослужащих» от 22 января 1993 г., ст.ст. 51-53 и 62 Дисциплинарного Устава Вооружённых Сил Российской Федерации от 14 декабря 1993 г. №2140 устанавливается арест с отбыванием на гауптвахте в качестве меры дисциплинарного взыскания, налагаемой на военнослужащих — матросов, солдат, старшин, прапорщиков и мичманов во внесудебном порядке.
В Постановлении по делу Энгель и другие против Нидерландов Европейский Суд указал, что Конвенция распространяется не только на гражданских лиц, но и на военнослужащих [13]. Таким образом, указанные положения российского законо-
дательства противоречили п. 3, 4 ст. 5 Европейской Конвенции и потребовали оговорки.
В соответствии с Федеральным Законом Российской Федерации «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов №1, 4 и 7 к ней» срок действия ратификационной оговорки, сделанной Россией, ограничен периодом, который потребуется для внесения в законодательство Российской Федерации изменений, полностью устраняющих несоответствия указанных выше положений положениям Конвенции [20].
В настоящее время первая часть оговорки утратила свою юридическую силу в связи с принятием нового Уголовно-процессуального Кодекса Российской Федерации, вступившего в силу с 1 июля 2002 г. В соответствии с УПК РФ порядок ареста, заключения под стражу и содержания под стражей приведён в соответствие со ст. 22 Конституции РФ и требованиями п. 3, 4 ст. 5 Европейской Конвенции.
Вторая часть оговорки действует в отношении Российской Федерации до сих
пор.
В связи с рассмотрением жалобы Сливенко против Латвии возник вопрос о так называемых «квази-оговорках».
Правительство Латвии утверждало, что Суд не компетентен рассматривать жалобу заявителей, так как предполагаемые нарушения Конвенции были допущены в ходе исполнения Латвией и Российской Федерацией международного договора от 30 апреля 1994 г. о выводе российских войск. Как полагало Правительство Латвии, ратификация Латвийской Республикой в 1997 г. Европейской Конвенции была основана на том, что положения Договора от 30 апреля 1994 г. полностью соответствуют конвенционным положениям. Правительство Латвии также обратило внимание Суда на то, что вывод войск иностранного государства был необходим для обеспечения суверенитета и национальной безопасности Латвии. Таким образом, обязательства Латвии по Конвенции должны быть подчинены «квази-оговорке» в отношении Договора 1994 года.
В решении по вопросу приемлемости жалобы Европейский Суд отметил: «Совместное толкование статей 1 и 57 Конвенции свидетельствует, что ратификация государством Конвенции предполагает, что действующее законодательство страны полностью соответствует конвенционным положениям. Если в правовой системе государства имеются какие-либо законы, противоречащие Конвенции, то государство имеет право сделать оговорку согласно статье 57 Конвенции. Любая оговорка должна соответствовать критериям, изложенным в статье 57. «Квази-оговорка», на которую ссылается Правительство Латвии, не соответствует вышеуказанным критериям. В силу данного обстоятельства Договор от 30 апреля 1994 года не является препятствием для того, чтобы Суд рассмотрел жалобу заявителей» [18]. Европейский Суд рассмотрел жалобу и признал её приемлемой применительно к ст. 5, 8 и 14 Конвенции.
Наряду с оговорками государства-участники могут делать так называемые заявления о толковании, смысл которых заключается в том, что государство признаёт действие какой-либо нормы Конвенции в том истолковании, которое даётся им самим. Конвенции не известно понятие «заявление о толковании», однако практика его использования государствами-участниками при представлении ратификационных документов не встречает возражений.
Европейский Суд приравнивает заявления о толковании к оговоркам, оценивая их в свете требований ст. 57 Конвенции.
Швейцария сделала заявление о толковании в отношении п. 3 (в) и (д) ст. 6 Конвенции, из которой следовало, что Федеральный Совет Швейцарии понимает содержащиеся в этих положениях гарантии предоставления бесплатных услуг защитника и бесплатной помощи переводчика, как не предусматривающие постоянного освобождения бенефициара от уплаты вытекающих из этого издержек.
В деле Темелташ против Швейцарии суд снял уголовное обвинение с голландского гражданина турецкого происхождения. После этого власти представили г-ну Темелташу счёт за оплату услуг переводчика со ссылкой на вышеизложенное заявление о толковании. Заявитель обратился в Комиссию по правам человека, утверждая, что были нарушены его права, гарантированные п. 3 ст. 6 Конвенции. Обосновывая свою позицию, он указал, что заявление о толковании не соответствовало формальным требованиям п. 2 ст. 57 Конвенции, так как в нём отсутствовало краткое изложение соответствующего закона. Суд указал, что в рассматриваемом деле заявление о толковании Швейцарии относится к положению, которое устанавливает конкретный принцип: предоставление бесплатной помощи переводчика. Само по себе толкование содержит достаточно информации, чтобы заявитель или его адвокат знали о том, что дело против Швейцарии не могло строиться на утверждении нарушения принципа предоставления бесплатной помощи переводчика как такого. Комиссия пришла к выводу, что заявление о толковании Швейцарии имело правовые последствия оговорки, сделанной по всем правилам, поэтому нарушение п. 3 ст. 6 Конвенции не было.
Таким образом, соответствие оговорок и заявлений о толковании, закреплённым в ст. 57 Конвенции требованиям, — обязательное условие признания их приемлемыми.
Недействительность оговорки или заявления о толковании, сделанных государством, не влечет за собой недействительность акта о ратификации Конвенции или Протокола к ней. Государство-участник остаётся связанным этим международным договором, в том числе и теми его положениями, в отношении которых была сделана оговорка или заявление о толковании.
Европейская Конвенция не связывает действие оговорок и заявлений о толковании с согласием других государств-участников этого международного договора. Государства вправе лишь выступить с официальной реакцией на оговорки и заявления о толковании, сделанные другими государствами.
Правовое значение оговорок и заявлений о толковании положениям Европейской Конвенции обусловлено тем, что Европейский Суд рассматривает жалобы на нарушение прав и свобод, гарантируемых Конвенцией и (или) Протоколами к ней в свете оговорок и заявлений о толковании, сделанных государствами, которые, следовательно, имеют принципиальное значение для решения вопроса о приемлемости конкретного обращения.
ЛИТЕРАТУРА
1. Венская Конвенция о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. // Действующее международное право. В 3 т. — М., 1996. — Т. 1.
2. Гомъен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская Конвенция о правах человека и Европейская Социальная Хартия: право и практика. — М. 1998.
3. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. // СЗ РФ. — 2001. — №2. Ст. 163.
4. Зимненко Б.Л. Недействительность оговорок к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод // Московский журнал международного права. — 2003. — № 2.
5. Микеле де Сальвиа. Прецеденты Европейского Суда по правам человека. — М., 2004.
6. Постановление Европейского Суда по делу Джесиус против Литвы от 31 июля 2000 г.
7. Постановление Европейского Суда по делу Айзенштекен против Австрии от 3 октября 2000 г.
8. Постановление Европейского Суда по делу Этл и другие против Австрии от 23 апреля 1997 г. Серия А.№117.
9. Постановление Европейского Суда по делу Козак против Соединённого Королевства от 25 февраля 1982 г.
10. Постановление Европейского Суда по делу Сталлингер и Кузо против Австрии от 29 апреля 1988 г. Серия А. №132.
11. Постановление Европейского Суда по делу Фишер против Австрии от 26 апреля 1995 г.
12. Постановление Европейского Суда по делу Бепилос против Швейцарии от 29 апреля 1988 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. В 2 т. —М., 2000. — Т. 1.
13. Постановление Европейского Суда по делу Энгель против Нидерландов от 8 июня 1976 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. В 2 т. — М., 2000, —Т. 1.
14. Постановление Европейского Суда по делу Лоизиду против Турции от 18 декабря 1996 г. // Европейский Суд по правам человека: Избранные решения. В 2 томах. — М., 2000. — Т. 2. С. 362.
15. Решение Европейского Суда по вопросу приемлемости жалобы Калашников против России от 18 сентября 2001 г. (жалоба №7095/99).
16. Решение Европейского Суда по вопросу приемлемости жалобы Козлова и Смирнова против Латвии от 23 октября 2001 г.
17. Решение Европейского Суда по вопросу приемлемости жалобы Илашку и другие против Молдовы и Российской Федерации от 4 июля 2000 г. (Большая Палат; жалоба №48787/99).
18. Решение Европейского Суда по вопросу приемлемости жалобы Сливенко и другие против Латвии от 23 января 2002 г. (жалоба №48321/99).
19. Туманов В.А., Энтин Л.М. Комментарий к Конвенции о защите прав человека и основных свобод и практика её применения. — М., 2002.
20. Федеральный Закон «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свод и Протоколов к ней» от 30 марта 1998 г. // СЗ РФ. — 1998. — №4. Ст. 1514.
RESERVATIONS AND INTERPRETATIVE DECLARATIONS IN RESPECT OF PROVISIONS OF THE EUROPEAN CONVENTION FOR HUMAN RIGHTS AND FUNDEMENTAL FREEDOMS
E.S. Alisievich
The Department of International Law Russian Peoples’ Friendship University Miklukho-Maklaya St., 6, 117198 Moscow, Russia
The article deals with the subject of the notion “reservation” and “interpretative declaration” as regards the European Convention for Human Rights. The conditions of reality and the juridical consequences of reservations and also the European Court practice of precedent in connection with the use of the right to reservations and interpretative declarations in respect of provisions of the Convention by the member states are analyzed.
