Оглашение доказательств в судебном разбирательстве: исключение как правило Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343

В. Л. Григорян

ОГЛАШЕНИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В СУДЕБНОМ РАЗБИРАТЕЛЬСТВЕ: ИСКЛЮЧЕНИЕ КАК ПРАВИЛО

Несовершенство ряда положений УПК РФ, выражающееся в создании условий для произвольного оглашения ранее собранных доказательств, способствует демонстрации упрощенного подхода судей к осуществлению познавательной деятельности, ввиду чего рассмотрение дела по существу базируется преимущественно на данных предварительного расследования и часто превращается в пустую формальность.

К л ю ч е в ы е с л о в а: оглашение доказательств, судебное разбирательство, общее условие непосредственности, допрос, производство следственных действий.

EVIDENCE DISCLOSURE IN PROCEEDINGS:

EXCEPTION AS A RULE

imperfection of a number of provisions of the Russian Federation Code of Criminal Procedure results in establishing conducive conditions for arbitrary disclosure of previous evidence, which is reported to encourage judges to indulge in simplified approach to cognitive activity; thereby, a trial on the merits becomes grounded mostly on the information obtained from the preliminary investigation, and frequently turns into a pure formality.

K e y w o r d s: disclosure of evidence, court proceeding, general condition of immediacy, interrogation, the production of investigative actions.

Поступила в редакцию 11 февраля 2019 г.

Российское уголовно-процессуальное законодательство нацеливает на обязательность непосредственного исследования доказательств в ходе судебного разбирательства (ч. 1 ст. 240 УПК РФ). Аналогичное требование содержится в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. № 55 «О судебном приговоре», где отмечается, что выводы суда, изложенные в описательно-мотивировочной части приговора, должны основываться на тех доказательствах, которые были непосредственно исследованы в судебном заседании1. Однако ни в законе, ни в разъяснениях вышестоящей судебной инстанции не раскрывается понятие исследования доказательств. Между тем в юридической литературе под исследованием в обозначенном контексте предлагается понимать анализ доказательств участниками уголовного судопроизводства для уяснения их сути, определения ценностных свойств через призму законодательно регламентированных требований к их уголовно-процессуальной форме и содержанию с целью установления круга обстоятельств, подле-

1 О судебном приговоре : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. № 55 // Рос. газета. 2016. 7 дек.

© Григорян В. Л., 2019

жащих доказыванию по каждому уголовному делу. Процедура исследования, в свою очередь, должна включать: анализ доказательств, их осмотр, всесторонний разбор, рассмотрение отдельных сторон, составных частей, обсуждение судом и участвующими в деле лицами заключенной в них познавательной информации для констатации относимости, допустимости, достоверности и достаточности доказательств в рамках судебных действий2.

По нашему мнению, вышеуказанные практические и логические операции исследования в большей степени являются эффективными, когда они применяются на этапе формирования доказательств, используются в ходе личного восприятия участниками судебного разбирательства процесса накопления доказательственной информации и облечения ее в надлежащую процессуальную форму. В связи с этим вызывает крайне негативную реакцию тенденция к повороту судебного разбирательства в сторону материалов предварительного расследования, при которой судебное следствие излишне насыщается оглашением протоколов следственных действий, заключений эксперта и показаний ранее допрошенных лиц. Такие приемы идут вразрез с непосредственным характером доказывания, поскольку осуществляются без должного проникновения в существо фактических обстоятельств дела. Сказанное вовсе не означает, что оглашение в судебном производстве собранных на предварительном расследовании доказательств недопустимо, хотя бы в силу закрепления данной возможности в УПК РФ. Безусловно, материалы, полученные на досудебных стадиях процесса, накладывают отпечаток на деятельность по рассмотрению и разрешению дела, задают «программу» будущего судебного разбирательства, и в этом смысле они, прежде всего, должны выступать своего рода ориентиром для установления источников сведений об обстоятельствах совершенного деяния, а не подменять собой доказательства, которые могут быть собраны и проверены непосредственно при осуществлении правосудия в классическом его понимании. Изложенное приводит нас к убеждению, что оглашение протоколов следственных действий, заключений эксперта и показаний лиц в различном процессуальном качестве должно восприниматься на практике как исключение из общего условия непосредственности и допускаться в суде лишь в ограниченных пределах.

Полагаем, что именно таким подходом руководствовался законодатель при конструировании норм об оглашении показаний подсудимого, потерпевшего и свидетеля, которое представляется возможным при рассмотрении уголовного дела только в специально оговоренных случаях (ч. 1 ст. 276, ч. 1 и 2 ст. 281 УПК РФ). Поэтому неудивительно, что из всех следственных действий, производство которых допускается в судебном разбирательстве, наиболее распространенным в практическом смысле является допрос, ведь для оглашения ранее данных подозреваемым, обвиняемым, потерпевшим и свидетелем показаний законом установлены некоторые ограничения.

В то же время требование непосредственности, частичное соблюдение которого в доказывании ассоциируется с широкой распространенностью су-

2 См.: Васяев А. А. Исследование доказательств в ходе судебного следствия в суде первой инстанции в российском уголовном процессе : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саранск, 2008. С. 7, 11.

дебного допроса, ныне может оказаться под угрозой игнорирования судьями при безосновательном оглашении показаний потерпевшего и свидетеля. Дело в том, что оглашение показаний указанных лиц по ходатайству одной стороны или по собственной инициативе суда изначально допускалось лишь в четырех случаях, обозначенных в законе (ч. 2 ст. 281 УПК РФ). Большинство из них связывается с неявкой перечисленных участников в судебное заседание ввиду причин объективного характера (смерти, тяжелой болезни, стихийного бедствия и т. д.). Отказ иностранного гражданина явиться на допрос в качестве потерпевшего либо свидетеля, несмотря на его субъективное происхождение, вряд ли обусловливается каким-либо воздействием суда. Здесь, как и в других приведенных случаях, отсутствуют реальные предпосылки для злоупотреблений правом на оглашение показаний потерпевшего (свидетеля).

Но такие предпосылки возникают при ознакомлении с Федеральным законом от 2 марта 2016 г. № 40-ФЗ, дополнившим ч. 2 ст. 281 УПК РФ пунктом 5. Исходя из содержания анализируемого пункта, оглашение показаний потерпевшего или свидетеля в настоящее время допускается и в случае, если принятыми мерами установить их место нахождения для вызова в судебное засе-

3 г» у ^

дание не представилось возможным3. В данной законодательной конструкции обнаруживается весьма расплывчатая формулировка, не позволяющая четко уяснить, какие меры нужно предпринимать с целью определения места нахождения потерпевшего, свидетеля, и как суд должен обосновывать невозможность его установления. Отсутствие конкретики в этих вопросах нивелирует обязанность суда прилагать значительные усилия к розыску потерпевшего и свидетеля, что впоследствии способствует безосновательному оглашению их показаний в ходе рассмотрения уголовного дела. Судьи, не заинтересованные в изменении полученных ранее показаний (как правило, обвинительных), могут искусственно создавать трудности на пути к допросу потерпевшего или свидетеля и каждый раз умышленно заявлять об отрицательном исходе поиска названных лиц, тем самым блокируя действие общего условия непосредственности в судебном разбирательстве. Принимая во внимание указанные обстоятельства, следует исключить п. 5 из ч. 2 ст. 281 УПК РФ.

Констатируя распространенность производства допроса в суде, необходимо заметить, что остальные следственные действия крайне редко осуществляются на этапе судебного следствия ввиду несогласованности содержания отдельных норм УПК РФ. Уголовно-процессуальный закон регламентирует возможность производства в судебном разбирательстве экспертизы, осмотра вещественных доказательств, осмотра местности и помещения, следственного эксперимента, предъявления для опознания, освидетельствования (ст. 283-284, 287-290 УПК РФ). В то же время ч. 1 ст. 285 УПК РФ предусматривает оглашение в судебном заседании протоколов следственных действий, заключения эксперта, данного на предварительном расследовании, если в них удостоверяются обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела. То

3 О внесении изменений в статью 281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : федер. закон от 2 марта 2016 г. № 40-ФЗ // Рос. газета. 2016. 4 марта.

есть в определенных случаях при рассмотрении дела имеется альтернатива производству следственных действий в виде оглашения их протоколов, заключений эксперта, составляющих материалы предварительного расследования. Не трудно догадаться, что при возникновении таких ситуаций судьи «идут по пути наименьшего сопротивления» и под воздействием давно сформировавшегося в их деятельности обвинительного уклона отдают приоритет оглашению доказательств, полученных на досудебных стадиях процесса. Об этом свидетельствуют и результаты анализа судебной практики.

Ленинским районным судом города Саратова рассматривалось уголовное дело по обвинению Т. в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 264 УК РФ. В судебном разбирательстве был оглашен протокол следственного эксперимента, достоверность которого изначально вызывала у защитника сомнения. Из многочисленных попыток объезда мотоциклистом на заданной скорости искусственно созданного препятствия в протоколе нашли отражение те из них, которые привели к отрицательному результату. Напротив, положительные попытки не были учтены следователем, что противоречило законным интересам обвиняемого. Данные обстоятельства подтвердили и понятые, вызванные в суд. Тем не менее протокол следственного эксперимента, невзирая на сомнения в его допустимости и достоверности содержащейся в нем познавательной информации, был воспринят судом и фигурировал в приговоре как доказательство обвинения. При этом адвокату - защитнику К., неоднократно заявлявшему ходатайства о производстве следственного эксперимента в рамках выездного судебного заседания, безосновательно отказывалось в их удовлетворении. Естественно, указанное действие не проводилось и по инициативе суда4.

Подобных примеров можно привести сколько угодно. Их распространенность в практике уголовного судопроизводства объясняется законодательно установленной безграничной возможностью оглашения протоколов следственных действий и заключений эксперта, сформированных в досудебном производстве. Редакционное оформление ч. 1 ст. 285 УПК РФ позволяет утверждать, что оглашение протоколов следственных действий, заключений эксперта не выглядит как исключение из общего условия непосредственности и, следовательно, используется судьями даже тогда, когда имеются основания для производства того или иного следственного действия при рассмотрении уголовного дела по существу. Вместе с тем нет смысла отрицать тот факт, что в ряде случаев оглашение этих доказательств становится неизбежным.

Так, в силу отсутствия прямого указания закона обыск, выемка, контроль и запись переговоров, проверка показаний на месте и некоторые другие следственные действия не осуществляются в судебном разбирательстве, поэтому протоколы, фиксирующие ход и результаты производства обозначенных следственных действий на предварительном расследовании, могут и должны быть оглашены. Оглашению подлежат также протоколы и заключения эксперта, если следственные действия, по итогам которых в досудебном производстве формируются вышеуказанные источники доказательств,

4 См.: Уголовное дело № 1-374/08 по обвинению Т. в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 264 УК РФ // Архив Ленинского районного суда г. Саратова за 2008 год.

нецелесообразно проводить в ходе рассмотрения дела по объективным причинам, несмотря на формальное закрепление такой возможности в УПК РФ. Речь идет, например, о бессмысленности производства к моменту судебного разбирательства экспертизы ввиду непригодности объектов (материалов), представляемых на исследование, либо освидетельствования - в связи с естественным процессом заживления повреждений на теле человека. Примечательно, что иногда нецелесообразность осуществления следственного действия констатируется самим законодателем и выражается в виде запрета на его производство в будущем. В частности, не может проводиться повторное опознание лица или предмета тем же опознающим и по тем же признакам (ч. 3 ст. 193 УПК РФ).

Учитывая приведенные обстоятельства, считаем необходимым дополнить ч. 1 ст. 285 УПК РФ положением о допустимости оглашения протоколов следственных действий и заключений эксперта, полученных на стадии предварительного расследования, лишь при условии невозможности или нецелесообразности осуществления соответствующих следственных действий в судебном разбирательстве. Кроме того, во избежание злоупотреблений правом на оглашение доказательств следует закрепить в УПК РФ норму, обязывающую судей при принятии решения об оглашении протокола следственного действия либо заключения эксперта ссылаться на конкретные фактические данные, свидетельствующие о невозможности или нецелесообразности производства определенного следственного действия на этапе рассмотрения уголовного дела.

Завершая наши рассуждения, хотелось бы подчеркнуть, что ярко выраженное в рамках настоящей статьи критическое отношение к процедуре оглашения доказательств формируется как вследствие представленных теоретических изысков, так и под влиянием результатов исследования материалов судебной практики. Порядок оглашения доказательств по конкретным уголовным делам не согласуется в основных параметрах с требованием непосредственности, поскольку он не включает в себя детальный разбор познавательной информации. В настоящее время оглашение доказательств сводится преимущественно к механическому (бессознательному) озвучиванию фрагментов текста, которые образуют содержание доказательств, полученных на этапе расследования. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к размещенной в сети «Интернет» видеозаписи судебного заседания, где прокурор настолько увлекся бездумным оглашением показаний свидетеля, что перестал дочитывать предложения до конца. Любопытно, но в описанной ситуации возражения защиты против действий государственного обвинителя были проигнорированы судом, не изъявившим желания вникнуть в существо фактических обстоятельств и дополнительно их проверить5. Таким образом, суд нередко избегает активного участия в доказывании и осуществляет познавательную деятельность формально, руководствуясь, в большей степени, данными предварительного расследования, что обусловлено выявленными недостатками

5 См.: Абсурд! Прокурор не читает предложения до конца. и^: https://www.youtube. сотМаГсИ?у=оУкОИЦИ17Т4 (дата обращения: 12.01.2019).

законодательной регламентации, ориентирующими на минимизацию производства следственных действий при рассмотрении дела и способствующими произвольному оглашению доказательств.

Саратовская государственная юридическая академия

Григорян В. Л., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса

Saratov State Law Academy

Grigoryan V. L., Candidate of Legal Sciences, Associate Professor

of the Criminal Process Department E-mail: vagan1384@mail.ru