CC BY
92
ОФИЦЕРСКОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ В СИБИРСКОМ КАЗАЧЬЕМ ВОЙСКЕ (1846 - 1917 гг.)
Офицерское землевладение, являясь одним из основных компонентов системы аграрных отношений в казачьих войсках, оказывало значительное влияние на социально-экономические и политические процессы, протекавшие в казачьей среде. Без его комплексного изучения невозможно полно раскрыть причины нарастания в казачьих станицах в конце XIX - начале XX вв. внутрисословных и межсословных противоречий. В данной статье анализируются правовые основы офицерского землевладения в Сибирском казачьем войске, выявляются основные этапы и особенности его формирования, характеризуется численность и социальный состав владельцев офицерских земель.
В отличие от офицеров регулярной армии, казачьи офицеры до 1870-х годов не имели права на получение пенсии по выслуге лет из государственного казначейства или войсковой казны после выхода в отставку. Отсутствие этого права компенсировалось наделением классных чинов ряда казачьих войск пожизненными земельными участками, которые должны были стать основным средством их материального обеспечения вне службы. Впервые такая категория земель появилась в 1835 г. на основании «Правил о поземельных довольствиях в Донском войске». В отличие от уже сложившегося на Дону поместного землевладения, пожизненные офицерские участки представляли собой своеобразную условную форму дворянского землевладения при формальном признании войска конечным собственником этой земли.
В Сибирском линейном казачьем войске начало офицерскому землевладению было положено реформой 1846 г., когда действие донских «Правил...» было распространено на его служащих и отставных классных чинов. Казачьим штаб- и обер-офицерам предоставлялось право на получе-
ние из состава войсковых земель в «неотъемлемое владение» пожизненных участков площадью в 400 и 200 десятин соответственно1. Право на особое земельное обеспечение распространялось и на семьи классных чинов. Офицерские пожизненные участки должны были иметь «все выгоды довольствия, потребные для хозяйства и быть в сем отношении сколь можно урав-нительнее между собою». Владельцам разрешалось возводить на них усадьбы и хозяйственные постройки, сдавать их в аренду. Вместе с тем пожизненные земли не подлежали продаже, залогу, завещанию по духовным.
Однако законы об офицерском землевладении на Дону были перенесены в Западную Сибирь механически, без учета местной специфики. Беспрерывная 25-летняя служба, основанная на военно-поселенных началах, отсутствие достаточных денежных средств не позволяли сибирским казачьим офицерам, в отличие от донцов, заниматься своим хозяйством. Как отмечал современник, «они, служа там, где укажет необходимость, не знают домов своих». Сибирское многоземелье и закрытость войсковой территории для разночинцев не позволяли офицерам рассчитывать на получение доходов от сдачи своих участков в аренду. Поэтому вплоть до 1861 г., когда началось коренное реформирование Сибирского войска, правом на получение пожизненного участка не воспользовался ни один из его офицеров.
Со времени образования Сибирского линейного казачьего войска в 1808 г. военная служба его казаков была постоянной и бессменной, что позволяло современникам сравнивать ее со службой в регулярной армии. В ходе реформы 1861 г. в Сибирском войске по примеру других казачьих войск был введен очередной порядок действительной военной службы, когда пребывание казаков в полевых частях чередовалось с их периодическим выходом на льготу. Отправленные на льготу офицеры лишались денежного содержания и вместе с рядовыми казаками должны были обеспечивать семьи и снаряжаться к очередному выходу на службу «на собственный счет от избытков домашнего хозяйства». Подобная ситуация - своего рода экономическое принуждение - заставила многих войсковых офицеров обратиться к праву, считавшемуся ими ранее бесполезным.
Активные работы по наделению офицеров пожизненными участками в 3-м, 4-м, 5-м, 6-м и 7-м полковых округах (на Пресногорьковской и Иртышской линиях) начались с 1862 г. Земли для этого еще в 1850-е гг. были включены в состав юртовых наделов при их проектном межевании. Землемерам полагалось нарезать офицерам то количество угодий, которое определялось высочайше утвержденным проектом соответствующего полкового округа. Например, для обер-офицерских участков в 3-м полковом округе их соотношение было следующим: усадебная и пахотная земля - 8 дес., луг -5 дес., лес - 24 дес., степь - 163 дес.2 Однако на практике пожизненные участки были гораздо больше установленных законом размеров, так как включали и неудобные земли.
Находившиеся в различных районах войсковой территории, они не могли быть равноценными по качеству, соотношению угодий и выгодности экономического положения. Зачастую участки обладали избытком одних угодий при нехватке или полном отсутствии иных и поэтому, естественно, далеко не всегда устраивали своих будущих владельцев. Так, в 1866 г. 46 офицеров, приписанных к станице Омской, отказались от их получения, мотивируя это малоценностью земель, и прежде всего незначительным количеством лугов. Они считали, что возможный доход от использования таких участков не смог бы компенсировать даже затраты на их охрану3.
С конца 1860-х гг., когда вследствие выявления грубых нарушений в проведении землеустроительных работ началось полное перемежевание войсковых земель, ситуация еще более осложнилась: офицерские участки стали отводиться не в пожизненное владение, а лишь во временное пользование - «впредь до особого распоряжения». Для офицеров возникала реальная угроза потери своих участков в ходе последующих межевых работ.
В 1874 г. Комитет иррегулярных войск предоставил сибирским казачьим офицерам право выбора места для отвода пожизненных участков. Теперь они могли получить их не только в районе станиц, к которым были приписаны, но и в любой части войсковой территории при наличии там свободных земель. Как отмечало войсковое начальство, «при этом только условии некоторые офицеры пожелали получить земельные наделы»4.
К середине 1870-х гг. войсковой межевой партией было отведено 297 офицерских пожизненных участков, но треть из них так и остались невостребованными: лишь 198 офицеров, их вдов и сирот реализовали свое право на особое земельное обеспечение5. Подавляющее большинство из них получили земли в Омском и Петропавловском уездах Акмолинской области (соответственно 75 и 56 участков) и в Павлодарском уезде Семипалатинской области (42 участка). Однако в отличие от других казачьих областей, земли пожизненного владения в Сибирском войске в подавляющем большинстве случаев не стали основой материального обеспечения классных чинов и их семей вне службы.
В 1870-е гг. произошла значительная корректировка политики правительства в отношении офицерского землевладения. С целью ограничения его дальнейшего роста законом от 23 апреля 1870 г. было прекращено наделение пожизненными участками донских казачьих офицеров6. В дальнейшем все лица, получавшие первый классный чин, при выходе в отставку обеспечивались денежными пенсиями из войсковой казны. Этим же законом был изменен статус уже отведенных офицерских земель: они становились потомственной собственностью их владельцев.
Стремление военного министерства к унификации «казачьего» законодательства поставило на повестку дня вопрос о разработке аналогичного положения для Сибирского войска. По распоряжению генерал-губернатора Западной Сибири генерал-адъютанта А.П. Хрущова проект положения
«Об обеспечении офицеров Сибирского казачьего войска» был подготовлен местным войсковым комитетом в 1872 г. В отличие от донского закона, он предоставлял классным чинам право выбора способа своего материального обеспечения вне службы: наделения землями потомственной собственности или получения денежного содержания из войсковой казны7. Вследствие малой доходности земель Сибирского войска большинство его офицеров склонялось ко второму варианту.
Законопроект не был поддержан Главным управлением иррегулярных войск, так как представлял «резкую разницу с утвержденными уже для других казачьих войск положениями». Позиция военного ведомства была обусловлена не только стремлением унифицировать законодательную практику, но и опасением того, что реализация этого проекта может расстроить и без того скудную войсковую казну: в начале 1870-х гг. правительственные субсидии составляли более 60 % войсковых доходов8.
В 1875 г. члены местного комитета, сформированного уже новым генерал-губернатором Западной Сибири генерал-адъютантом Н.Г. Казнако-вым, настойчиво и последовательно отстаивая материальные интересы сибирских казачьих офицеров, предложили компромиссный вариант решения проблемы, устроивший военное министерство. Именно он лег в основу положения «Об обеспечении генералов, штаб- и обер-офицеров и классных чиновников Сибирского казачьего войска», высочайше утвержденного 7 мая 1877 г.9 Существенно отличаясь от аналогичных актов и учитывая местную специфику, этот закон закреплял за частью сибирских казачьих офицеров реальную возможность выбора - службы «на пенсию» или «на землю».
Потомственными землями в обязательном порядке наделялись все лица, имевшие пожизненные участки (последние должны были стать ядром их потомственных наделов). Поэтому все офицеры и чиновники войска были разделены на три категории: 1) получившие первый классный чин до 30 августа 1877 г. (то есть до дня обнародования закона на местах) и имевшие пожизненные участки; 2) получившие первый классный чин до этого дня, но подобных участков не имевшие; 3) получившие первый классный чин после 30 августа 1877 г. Лица второй категории имели право отказаться от земельного обеспечения и служить «на пенсию». Офицеры третьей категории при выходе в отставку должны были обеспечиваться денежными пенсиями. Однако, в отличие от других казачьих войск, и они при желании могли обменять свою пенсию на участок потомственной собственности.
Особая позиция правительства в отношении офицерского землевладения в Сибирском войске не сводилась только к этому. Если на Дону и Кубани оно стремилось ограничить рост офицерского землевладения, то в Западной Сибири - напротив, старалось его стимулировать. О заинтересованности правительственных органов и войсковой администрации в насаждении в Сибирском войске офицерского землевладения свидетельствует ряд дополнительных прав и льгот, предоставлявшихся классным чинам при полу-
чении земельных участков. Так, офицеры могли выбирать место для отвода своего участка, правда, с условием, «чтобы станичные общества отнюдь не были стеснены в пользовании занимаемыми ими землями». Для офицеров 2-й и 3-й категорий был определен 10-летний срок подачи заявлений на отвод участков потомственной собственности - до 30 августа 1887 г. (в других войсках он был годичным). Норма земельного обеспечения классных чинов в Сибирском войске выросла в несколько раз: обер-офицеру полагалось 600 дес., штаб-офицеру - 1 000 дес. удобной земли. Более того, войсковой администрации разрешалось увеличивать площадь их участков на основе правил о таксационном межевании, которые применялись в отношении юртовых наделов. Земли потомственной собственности не подлежали обложению какими-либо денежными сборами или пошлинами (на Дону они облагались 1,5-копеечным сбором в пользу войсковой казны и пошлиной для формирования войскового пенсионного капитала).
Кроме того, стремление правительства увеличить офицерское землевладение в Сибирском войске ярко проявилось во введении жесткого правила наделения потомственными участками (по выражению Г.Е. Катанаева, «удивительного подневольного землевладения») отставных офицеров, офицерских вдов и сирот (вдовы и их дети имели право на получение половины участка, причитавшегося их мужу и отцу). Они «должны были «сесть на землю» или вернее - считаться севшими на нее, не зная, что с нею теперь делать»10. Основной причиной этого было не столько намерение создать основу будущего экономического развития войска в виде офицерских «образцовых» хозяйств, сколько желание сократить расходы войсковой казны на пенсионные выплаты.
7 сентября 1879 г. генерал-губернатор Западной Сибири Н.Г. Казнаков утвердил «Подробные правила отмежевания наделов офицерам Сибирского казачьего войска»11. Отвод участков потомственной собственности должен был проводиться одновременно с таксационным межеванием юртовых наделов или сразу же после его окончания. На основе поданных офицерами прошений войсковое хозяйственное правление составляло порайонные списки очередности получения участков по чину и старшинству. Массив свободных войсковых земель, подлежащих к отводу в потомственную собственность, предварительно разбивался на участки. Они осматривались доверенным лицом будущих владельцев, в случае необходимости уравнивались, а затем распределялись по жребию в присутствии представителей войсковой администрации. После этого составлялся проектный план группы близлежащих участков, который представлялся на утверждение генерал-губернатора. С момента утверждения проектных планов офицеры и их семьи могли пользоваться своими землями. В ходе следующего - формального - этапа межевания устанавливались постоянные межевые знаки на границах участков и составлялись их окончательные планы. В полную собственность участок переходил после получения его владельцем крепительного документа -
«данной». С этого времени он мог передаваться по наследству и продаваться: на него распространялись все общие правила для частных потомственных владений12.
Проектное межевание участков офицерской потомственной собственности, начавшееся в 1880 г., завершилось к середине 1890-х гг. Одновременного межевания юртовых земель и офицерских участков в большинстве случаев не получалось. Отвод потомственных земель существенно отставал, что объяснялось отсутствием у межевой партии точного представления о количестве, площади и местах отвода участков для классных чинов. Одной из причин этого являлось злоупотребление офицерами предоставленными им льготами: 10-летним сроком подачи заявлений на получение земли и правом выбора места. Некоторые офицеры долго не могли определиться: служить им «на пенсию» или «на землю». Так, сотник П.А. Бабиков подал пять заявлений о желании служить «на пенсию» и шесть - об обратном. Проектирование офицерских участков также осложнялось отсутствием в ряде районов свободных войсковых запасов.
К 1897 г. офицерам и их семьям было отведено 587 422 дес. (около 12 % войсковых земель) в восьми уездах Акмолинской и Семипалатинской областей: Петропавловском - 137 547 дес., Омском - 158 023 дес., Кокчетавс-ком - 28 810 дес., Павлодарском - 148 875,5 дес., Семипалатинском -73 927,5 дес., Усть-Каменогорском - 23 500,5 дес., Каркаралинском -15 330 дес., и Зайсанском - 1 408,5 дес.13. Участков потомственной собственности в Акмолинском, Атбасарском уездах Акмолинской области и Бийском уезде Томской губернии не было, что объяснялось, во-первых, отсутствием в этих районах войсковых запасов и, во-вторых, запретом отводить офицерские участки на землях, принадлежность которых Сибирскому войску оспаривалась местными гражданскими властями.
Для 512 лиц землемеры войсковой межевой партии нарезали 732 участка, у 34 % из них земли находились в нескольких местах. Владельцам пожизненных участков для полного земельного обеспечения по закону 7 мая 1877 г. полагалось получить дополнительные наделы. Отвести их рядом с прежними участками, как правило, не было возможности. Поэтому дополнительные участки проектировались там, где были свободные войсковые земли, нередко - в других уездах. Двумя участками владела и часть офицеров, получивших в период с 1877 по 1887 гг. штаб-офицерские чины. Их обер-офицерские наделы также увеличивались за счет новых земельных отводов.
Лесостепные, степные и предгорные зоны войсковой территории резко отличались характером почв и природно-климатическими условиями. Следствием этого было существенное колебание размеров офицерских участков и различное соотношение угодий в их составе. По нашим подсчетам, в Сибирском войске площадь участка (участков) классного чина была значительно выше средних донских размеров (на Дону участки размером до
200 дес. составляли 72 %14). Так, доля офицерских наделов, не превышавших 200 дес., составляла 2 %, от 200 до 500 дес. - 16 %, от 500 до 800 дес. -24 %, от 800 до 1 500 дес. - 40 %, более 1 500 десятин - 18 %. Удобные земли в составе офицерских наделов преобладали и составляли от 74 до 94 % их общей площади. Исключением был лишь Каркаралинский уезд, где неудобья на землях классных чинов достигали 46 %.
С окончанием проектного межевания наделов потомственной собственности к концу XIX в. в целом завершился процесс институционализации офицерского землевладения в войске, хотя его юридическое оформление далеко не закончилось: формальное межевание офицерских земель значительно отставало от проектного. К 1897 г. было формально обмежевано не более 24 % их общей площади (140 341 дес.), через полтора десятилетия -только 63,5 % (335 046 дес.). К этому времени лишь три четверти владельцев земель офицерской потомственной собственности - 392 из 524 человек -имели участки с окончательно оформленными границами15. С 1912 г. формальное межевание офицерских земель было прекращено в связи с началом их полного перемежевания.
Еще сложнее обстояло дело с получением владельцами полных прав собственности на свои участки. «Данные» на них до начала XX в. практически не выдавались. Дело в том, что значительная часть офицерских участков выделялась в 10-верстной полосе, земли которой до 1904 г. находились во временном пользовании войска и не могли переходить в собственность офицеров. Кроме того, неопределенность части войсковых границ долгое время не позволяла выдавать «данные» на участки, прилегавшие к спорным территориям. Поэтому к началу 1900 г. из-за незавершенности комплекса межевых мероприятий лишь 11 землевладельцев получили крепительные документы на свои участки.
Активная выдача этих документов войсковым хозяйственным правлением осуществлялась с 1906 по 1912 г., в результате чего «данные» на участки офицерской потомственной собственности получили 382 человека. Таким образом, подавляющее большинство владельцев офицерских участков (или их наследников) получило права полной собственности на землю только в первое десятилетие XX в. 142 лица (27 %) их так и не получили и вплоть до 1917 г. владели своими землями без права отчуждения последних16 .
Социальный состав владельцев офицерских земель в Сибирском казачьем войске не был однородным. Участки потомственной собственности принадлежали не только казачьим классным чинам, но и рядовым казакам, чьи отцы-офицеры имели право на их получение, офицерским вдовам и дочерям, вышедшим замуж за купцов и мещан, а значит - перешедшим в иное сословие. Особую категорию собственников составляли лица, купившие офицерские наделы у их первоначальных хозяев. В начале XX в. значительная часть земель потомственной собственности лишь формально про-
должала считаться «офицерскими». К началу 1917 г. в сибирских казачьих полках служило уже второе поколение офицеров, которые не имели никаких прав (кроме наследственных) на получение особых земельных участков.
Реализацию офицерами и их семьями владельческих прав на отведенные им участки можно рассматривать как непрерывно развивающийся процесс отделения земли как объекта собственности от земли как объекта хозяйствования. Классные чины не стали «пионерами экономического развития края», наделение их землями потомственной собственности не привело к появлению в Сибирском войске сети частновладельческих «образцовых ферм». Офицеры-землевладельцы и их наследники, как правило, не могли составить конкуренцию переселявшимся на территорию войска предпринимателям, имевшим опыт ведения крупного и среднего сельскохозяйственного производства и вкладывавшим в него большие финансовые средства. Основными способами использования владельцами своих земель стали сдача их в аренду и продажа. Начавшийся в Сибирском войске переход офицерских участков в руки разночинцев с некоторым запозданием повторил ситуацию на Дону и Кубани, где классные чины к первым годам XX в. потеряли до 60 % потомственных земель17.
В этом плане землям офицерской потомственной собственности было суждено сыграть особую роль в процессе развития капитализма в сельском хозяйстве Степного края. В условиях экстенсивного аграрного производства они стали одной из основных составляющих при формировании местного земельного рынка. «...Появились целые группы, артели и общества колонистов южных губерний и крестьян, пожелавших поселиться на офицерских участках целыми деревнями и заняться земледелием, скотоводством. Цена на участки сразу поднялась до 35 руб. за десятину и, постепенно повышаясь в некоторых местах, близких к железной дороге, большим городам... дошла до 75-100 и более руб. за десятину. Началась общая распродажа и скупка участков. Все войсковое чиновничество и наследники лиц, которым первоначально были пожалованы эти участки, бросились ликвидировать свои отношения к земле и продавать свои наделы... кому бы то ни было, на вырученные деньги стали покупать дома в городах Омске, Петропавловске, Павлодаре, Семипалатинске и др. для собственного жилья и сдачи в наймы»18. Некоторые участки за 15-20 лет поменяли четырех-пятерых хозяев. Например, земли хорунжего П.А. Голенкова у пос. Черно-ярского Павлодарского уезда к 1912 г. перешли в пятые руки. К 1911 г. почти четвертая часть офицерских участков, находившихся в Акмолинской области, - 105 наделов - уже были проданы предпринимателям19. Только немцы-колонисты до начала Первой мировой войны приобрели в собственность 73 840 дес. (12,5 %) из состава офицерских земель20.
Начало XX в. стало временем крутого поворота правительственной политики в отношении офицерских земель в Сибирском казачьем войске.
В условиях растущего переселенческого движения и развивающегося в крае аграрного капитализма центральные и местные органы власти видели в них одно из важнейших средств для решения части внутривойсковых проблем. Для более стабильного существования войска как военно-хозяйственного организма было решено пожертвовать интересами большинства потомственных землевладельцев: увеличение числа войсковых земельных оброчных статей за счет отрезков от офицерских участков обещало некоторое улучшение состояния войсковой казны. Мобилизация 1900 г., неурожаи и голод 1900 - 1902 гг. истощили ее до такой степени, что, например, осуществление сметных расходов войска в 1902 г. стало возможным только после предоставления правительством 250 тыс. руб. в беспроцентную ссуду. Поэтому в ходе начавшегося перемежевания офицерских земель их часть была изъята и возвращена в войсковой запас.
26 февраля 1904 г. Военный совет поставил под сомнение результаты отвода земель офицерской потомственной собственности в Сибирском казачьем войске21. Поводом для этого послужили существенные недостатки прежнего законодательства, касавшегося земель этой категории, и нарушения инструкции по проектному межеванию офицерских участков, которые в свое время сознательно допускались местными властями с молчаливого согласия Военного министерства для привлечения к земельному обеспечению большего количества классных чинов. Эта мера не касалась участков, на которые их владельцы уже получили права полной собственности.
Перемежевание офицерских участков началось в 1905 г. Порядок изъятия «излишне замежеванных земель» был следующим. После окончания нового межевания и определения площади излишка владельцу предлагалось выбрать часть участка, подлежавшую отрезке. С момента утверждения работ войсковым хозяйственным правлением отрезок зачислялся в войсковой запас, а его бывшему владельцу запрещалось им пользоваться. С 1905 по 1911 гг. площадь офицерских земель в войске сократилась на 73 931 дес., или на 12,3 %22. Эти результаты в немалой степени предопределили начало нового, не менее масштабного, перемежевания офицерских земель.
Одним из направлений сенаторской ревизии, проведенной в 1910 -1911 гг. в Омском военном округе, стала повторная проверка результатов работ по межеванию офицерских земель в Сибирском войске. Почти во всех осмотренных участках (около 100) ревизоры нашли «незаконно запроектированные» излишки удобной земли, размеры которых колебались от 10 до 250 % от общей площади, полагавшейся их владельцам по закону 7 мая 1877 г.23 Проверяющие сознательно отказались учитывать методику определения размера офицерских участков, которой пользовались в 1880 - 1890-е гг. чины войсковой межевой партии. Тогда в соответствии с инструкцией по межеванию земель от 5 января 1879 г. площадь участка определялась с учетом степени доходности земли (десятина пахотной земли среднего досто-
инства при обработке должна была ежегодно приносить в среднем 13 руб. валового дохода, десятина луга среднего достоинства - около 4 руб.). В 1910 -1911 гг. ревизоры оценивали земли по качеству угодий, причем использовали критерии, выработанные агрономией и почвоведением к началу XX в. (при этом результаты землеустройства на юртовых землях под сомнение не ставились). Один из противников этой ревизии справедливо отмечал: «...Когда отводились участки, никто не слышал о существовании так называемого «сухого земледелия», не существовало ни катков для уплотнения почвы, ни тракторов и т. п.»24
Итогом сенаторской ревизии стало высочайше утвержденное 9 сентября 1911 г. решение Военного совета о перемежевании в Сибирском казачьем войске всех участков офицерской потомственной собственности, владельцы которых еще не получили «данных»25. Выявленные излишки вновь должны были поступать в войсковой запас. Военный совет соглашался с тем, что часть владельцев не получила полных прав собственности на свои земли по причинам «в большинстве случаев от них не зависящих», что перемежевание их участков откладывало получение «данных» на неопределенный срок. Однако, по мнению его членов, «интересы отдельных лиц в данном деле должны быть по необходимости принесены в жертву интересам общественным»26.
В июне 1912 г. была образована Комиссия по обмежеванию офицерских участков в Сибирском казачьем войске, деятельность которой регламентировалась инструкцией, утвержденной Степным генерал-губернатором Е.О. Шмитом. По официальным данным, площадь земель офицерской потомственной собственности с 1912 до начала 1916 г. уменьшилась на 23 177 дес.27 На самом деле сокращение было более масштабным: только в 1913 г. для передачи в войсковой запас комиссией было подготовлено 59 688 дес.28 По нашим подсчетам, по итогам работ за этот период отрезке подлежало не менее 73 220 дес. офицерских земель29.
Такая разница в данных объясняется тем, что нередко между определением в составе офицерского участка излишка земли и его официальным зачислением в войсковой запас проходил значительный срок. Например, часть излишков, отрезанных в 1912 г., была зачислена в войсковой запас лишь через год - в ноябре 1913 г. Некоторые отрезки, выделенные в 1913 г., были официально закреплены за войском лишь в 1916 г. Подобная ситуация была связана с рядом межевых формальностей и проверкой войсковым хозяйственным правлением результатов работ по каждому офицерскому участку. Кроме того, войсковая администрация стремилась создать из отрезков, имевших разные размеры, конфигурацию и угодья, новые оброчные статьи, более удобные для сельскохозяйственного производства или занятий промыслами. Это делалось путем совместного переустройства отрезков и войсковых арендных участков, к которым прилегали офицерские наделы.
Работы по перемежеванию участков офицерской потомственной собственности были приостановлены в апреле 1917 г. по решению I войскового съезда (круга) «впредь до общего решения земельного вопроса Учредительным собранием». Несмотря на незавершенность кампании, к 1917 г. перемежевание участков классных чинов вместе с продолжавшейся покупкой этих земель разночинцами сократило общую площадь офицерского землевладения в Сибирском войске на треть (до 401 549 дес.): не менее 100 -130 тыс. дес. было продано, остальное изъято в войсковой запас30.
После Февральской революции этой категории войсковых земель было суждено стать предметом острой борьбы разнородных политических сил, многие из которых видели в ликвидации офицерского землевладения необходимое условие разрешения внутрисословных и межсословных противоречий, существовавших в Сибирском казачьем войске.
Примечания
1 Свод законов Российской империи. Т. XII. Ч. 2. СПб., 1857. С. 13.
2 Государственный архив Омской области (ГАОО). Ф. 67. Оп. 1. Д. 1046. Л. 115 об.
3 ГАОО. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1054. Л. 11.
4 ГАОО. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1070. Л. 386 об.; Д. 1169. Л. 22 об.; Д. 1441. Л. 137.
5 ГАОО. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1170. Л. 11-26; Д. 1441. Л. 137.
6 23 апреля 1870 г. было принято «Положение об обеспечении генералов, штаб- и обер-
офицеров и классных чиновников Донского войска» (Сборник правительственных распоряжений по казачьим войскам. Т. VI. СПб., 1871. С. 71-81).
7 ГАОО. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1244. Л. 37-38, 58-58 об.
8 Усов Ф.Н. Статистическое описание Сибирского казачьего войска. СПб., 1879. С. 106; ГАОО. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1305. Л. 508 об.
9 Полное собрание законов Российской империи. Собрание 2-е. Т. Ш. Отд. I. № 57 304.
10 Катанаев Г.Е. Офицерство и рядовое казачество наше (к вопросу о землеустройстве в Сибирском казачьем войске). Омск, 1918. С. 11-12.
11 Подробные правила отмежевания наделов гг. офицерам Сибирского казачьего войска. Омск, б/г. С. 1-12.
12 Сборник правительственных распоряжений по казачьим войскам. Т. XIII. Ч. 1. СПб., 1878. С. 143.
13 Отчет о состоянии Сибирского казачьего войска за 1897 г. Ч. 2. Омск, 1899. С. 3, 6.
14Хлыстов И.П. Дон в эпоху капитализма (60-е - середина 90-х гг. XIX в.) // Очерки из
истории юга России. Ростов н/Д, 1962. С. 64.
15 Отчет о состоянии Сибирского казачьего войска за 1912 г. Ч. 2. Омск, 1913. С. 38-39.
16 Отчет о состоянии Сибирского казачьего войска за 1915 г. Ч. 2. Омск, 1916. С. 26.
17 Золотов В.А., Хлыстов И.П. Аграрный вопрос на Дону в конце XIX - начале XX в. // Очерки экономического развития Дона. Ростов н/Д, 1960. С. 28; Лебедик НИ. Кризис аграрной политики царизма в казачьих районах перед Великой Октябрьской революцией (на материалах Кубанского войска) // Казачество в Октябрьской революции и гражданской войне. Черкесск, 1984. С. 236.
18 Катанаев Г.Е. Указ. соч. С. 19-20.
19 Горюшкин Л.М. Сибирское крестьянство на рубеже веков. Новосибирск, 1967. С. 126.
20 ГАОО. Ф. 67. Оп. 2. Д. 2930. Л. 126.
21 Сборник правительственных распоряжений по казачьим войскам за 1904 г. СПб, 1905. Т. %Ь. С. 568-569.
22 Отчет о состоянии Сибирского казачьего войска за 1904 г. Ч. 2. Омск, 1906. С. 17-18; Отчет о состоянии Сибирского казачьего войска за 1910 г. Ч. 2. Омск, 1911. С. 20-21.
23 ГАОО. Ф. 67. Оп. 2. Д. 3194. Л. 1^1.
24 ГАОО. Ф. 67. Оп. 2. Д. 2972. Л. 22.
25 Приказ по Сибирскому казачьему войску № 185 от 26 ноября 1912 г.
26 Приказ по Сибирскому казачьему войску № 23 от 18 января 1916 г.
27 Отчет о состоянии Сибирского казачьего войска за 1912 г Ч. 2. Омск, 1913. С. 39; Отчет о состоянии Сибирского казачьего войска за 1915 г. Ч. 2. Омск, 1916. С. 25.
28 ГАОО. Ф. 67. Оп. 2. Д. 2790. Л. 121 об.-126.
29 ГАОО. Ф. 67. Оп. 2. Д. 2790. Л. 119-126; Приказы по Сибирскому казачьему войску
№ 183 от 11 ноября 1913; № 18 от 15 января 1916 г.; № 187 от 18 апреля 1916 г.; № 400 от 9 сентября 1916 г.
30 Вольный казак. 1918. 20 февраля (5 марта). № 6.
