CC BY
74
2015 ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА Сер. 2 Вып. 3
РЕЦЕНЗИИ
ОДНО СРАЖЕНИЕ И «ДОЛГИЙ ПУТЬ В ЕВРОПУ»:
ПОЛТАВСКАЯ БАТАЛИЯ — НОВЫЙ ВЗГЛЯД РОССИЙСКОГО УЧЕНОГО*
В 2014 г. в Санкт-Петербурге была издана монография профессора Института истории СПбГУ П. А. Кротова «Битва под Полтавой. Начало Великой России» (СПб.: Фонд содействия реставрации памятников истории и культуры «Спас», Лики России, 2014. 568 с., ил.). Текст этого произведения начинается со знаменитой фразы А. С. Пушкина «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль, при стуке топора и при громе пушек». Действительно, Петровская эпоха является судьбоносной в истории России, когда наше государство резко изменило свою политическую линию. Тогда начались новые реформы и новые военные победы. Несомненно центральным событием всей этой эпохи стала одна из величайших битв российской истории — Полтавское сражение.
Об этой баталии написано очень много. За истекшие более чем 300 лет раскрытию хода, а также значения этой битвы посвящено колоссальное количество исследований как в России, так и за рубежом. Только за последнее время, уже в XXI в., подготовлено более десятка разнообразных трудов. На русский язык также было переведено наиболее объективное и обстоятельное, как представляется, произведение шведского профессора, академика Петера Энглунда «Полтава. Рассказ о гибели одной армии» (М., 1995). В этом отношении показательны приведенные в монографии слова отечественного историка А. В. Шишова о том, что «Полтавская битва
во всех перипетиях давно и подробно описана нашими отечественными и шведскими исследователями» (с. 32). В результате возникает закономерный вопрос: что нового мог предложить автор, подготовивший столь фундаментальное произведение?
Прежде всего следует подчеркнуть, что профессор П. А. Кротов — достаточно хорошо известный и сложившийся исследователь Петровской эпохи, который подготовил целый цикл монографических произведений, касающихся истории Великой Северной вой ны.1 Более того, часть последних работ, посвященных истории России Петровской эпохи, была в 2014 г. удостоена премии Санкт-Петербургского государственного университета в номинации лучших научных работ года. В этот цикл вошло и первое монографическое исследование профессора П. А. Кротова о Полтавской баталии, подго-
* Работа подготовлена по проекту Тематического плана НИР 5.38.275.2014 СПбГУ Мероприятие 2: «От национальных государств к единой Европе: проблема европейской интеграции в Х1Х-ХХ1 вв.».
1 Кротов П. А. 1) Гангутская баталия 1714 года. СПб., 1996; 2) Основание Санкт-Петербурга: загадки старинной рукописи. СПб., 2006; 3) Битва при Полтаве. К 300-летней годовщине. СПб., 2009; 4) Осударева дорога 1702 года: пролог основания Санкт-Петербурга. СПб., 2011; 5) Гангут: сражение и корабли. СПб., 2013; 6) Гангут. 300 лет первой победе Российского флота. М., 2014.
товленное к юбилею этого исторического события, которое нашло достаточно благожелательный отклик научной общественности.2 Однако прошло пять лет, и историк выпустил новое произведение, посвященное этой теме. Первое, что бросается в глаза, — это то, что новая книга, увеличенная по объему на треть, вполне опровергает мнение, что уже «все известно и все открыто» историками по Северной войне.
Автор начинает свое повествование с достаточно необычного по выводам анализа того, как собственно происходило становление русского царя Петра I в качестве полководца. При этом в монографии явно проводится мысль, что царя буквально с детских лет захватила идея собственного правления по образцу истории античных создателей империй Александра Македонского и Юлия Цезаря, а также идея превращения Московии в Российскую империю. Эти мысли впервые были озвучены и апробированы профессором П. А. Кротовым на заседании Ученого Совета СПбГУ весной 2014 г. и вызвали тогда несомненный интерес.3 Действительно, о деятельности великих правителей государств античности, включая знаменитые победы на полях брани и крупнейшие государственные
2 См. рецензии отечественных ученых: В. А. Артамонова (Российская история. 2010. № 5. С. 194-197), А. Б. Егорова (Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 2. 2010. Вып. 2. С. 198-204), Н. Н. Петрухинцева (Меншиковские чтения — 2010: научный альманах. СПб., 2010. Вып. 1 (8). С. 122-127); также зарубежных: Kujala A. Pultavan taistelu venalais-esta nakokulmasta // Historiallinen aikauskirrja. 2. 2010. S. 258-260 (финск.: Полтавская битва с точки зрения России); Aselius G. Birth of the Russian Empire. Tenacious retreat of Sweden as a great power // Baltic worlds. Stockholm, 2011. September. P. 29-31. Стоит выделить рецензию Н. Р. Славнитского: Кротов П. А. Битва при Полтаве. К 300-летней годовщине. СПб., 2009. 416 с. // Труды кафедры истории Нового и новейшего времени Санкт-Петербургского государственного университета. Вып. 6. СПб., 2011. С. 153-157.
3 См.: Итоги заседания Ученого совета СПбГУ 31 марта 2014 г. URL: http://spbu.ru/ news-spsu/20332-itogi-zasedaniya-uchenogo-soveta-spbgu-31-marta-2014-g (дата обращения: 2.02.2015).
преобразования, а также переносы столиц, Петр Первый был хорошо наслышан. В монографии автор убедительно показывает, как русский царь упорно торил свой жизненный путь к достижению военных побед, причем не только на суше, но и на море, стремился к проведению масштабных реформ, созданию впечатляющих памятников законодательства, построению «величайшего и славнейшего более всех градов в свете» нового столичного города. Из текста работы очень хорошо видны сами мотивы принятия от Сената в новой столице Петром I императорского титула, а провозглашение России империей, несомненно, было уже рождением Новой России, начавшей свое движение по западноевропейскому пути развития.
Безусловно, раскрывая особенности становления Петра I как полководца, автор постарался в своей монографии сравнить особенности русской и шведской армий в первой половине Северной войны. Нельзя сказать, чтобы подобный исследовательский подход мог носить оригинальный характер. Тем не менее представленное в работе сопоставление Петра I и Карла XII, а также генералов из их окружения, со свойственным им пониманием стратегии, а также тактики полевых сражений, качества офицерского и рядового состава войск, вооружения пехоты и конницы, состояния артиллерии, выглядит достаточно интересно. Положительно следует оценить и включение автором подраздела о численности и характеристике военных потенциалов европейских держав того времени, особенно России и Швеции.
Таким образом, несомненной заслугой автора является то, что он уже в самом начале своей работы убедительно показал влияние на царя западного, античного и византийского опыта полководческого искусства, но при этом сделал выводы о решительном несходстве его полководческой практики с практиками знаменитых его современников герцога Д. Ч. Мальборо и Евгения Савойского. Также позитивным представляется то, что в работе четко выявлены и принципиальные отличия военного искусства царя от полководческого почерка его шведских противников на полях под Полтавой: Карла XII и генерал-фельдмаршала К. Г. Реншёльда. Достигнутый тем са-
мым определенный исследовательский успех предполагал, что автору следует продолжить изучение возможных «корней» полководческого стиля Петра I, выяснить, например, можно ли говорить о прямом влиянии на русского монарха полководческого опыта Мори-ца Оранского Нассауского, Густава II Адольфа, Р. Монтекукколи — крупнейших военных авторитетов XVII столетия.
Однако после столь обстоятельного и в чем-то оригинального начала работы автор вдруг отказывается от традиционного построения своего академического исследования и во второй главе обращается к рассмотрению сугубо историографических вопросов. Нельзя сказать, что подобная эклектическая структура исследования придала стройность его работе и стала лучшей находкой известного историка. То же, возможно, следует сказать и в отношении весьма экстравагантного «Послесловия» (с. 547-548), где вместо ожидаемых фундаментальных исследовательских выводов читатель вдруг находит «тесный круг людей, связанных с написанием этой книги», — так называемый «лист благодарностей», который обычно в академических изданиях размещают в начале, а не в конце книги.
Но, несмотря на возможную структурную непродуманность — появление необычных второй главы и послесловия, сама по себе эта вторая глава, выглядящая как самостоятельное сочинение, достаточно интересна. Здесь автор попытался осуществить анализ обширного исследовательского наследия современника Петра I, петербургского писателя П. Н. Крёкшина (1692/1693-1764). Ранее профессор П. А. Кротов уже разрабатывал эпистолярное наследие этого автора,4 поэтому глава получилась достаточно последовательной, в ней показаны характерные субъективные оценки Полтавского сражения с точки зрения попыток «раскрашивания» исторических реалий баталии «благородными вымыслами» в духе литературы класси-
4 См.: Кротов П. А. 1) П. Н. Крёкшин и сотворение мифов о Полтавской битве 1709 г. // Меншиковские чтения — 2006. СПб., 2006. С. 67-83; 2) «Прекрасных вымыслов плетя искусно нить...» // Родина. 2009. № 2. С. 50-53.
цизма. Вероятно, остается только пожелать автору в возможном втором издании монографии отнести эту часть к самому ее началу, поскольку по существу она чрезвычайно необходима при постановке задачи комплексного анализа. В этом смысле очевидно, что при изучении событий самой баталии невыигрышно выглядят многочисленные отступления с глубоким источниковедческим разбором бесчисленных литературных вымыслов, прочно закрепившихся в монографической и учебной литературе в качестве реальностей прошлого.
Естественно, центральное место в структуре монографии занимают третья и четвертая главы, посвященные собственно Полтавскому сражению. Здесь для автора, как кажется, наиболее важным стало желание отказаться от традиционных в российской исследовательской литературе попыток комбинирования различных высказываний, оценок, мнений и перейти к критической стадии — самостоятельному научному поиску. Последний, судя по хорошо организованному научно-справочному аппарату монографии, был выполнен на основе ранее не вводившихся в научный оборот выявленных автором в российских архивах материалов, в первую очередь полковой статистики. Самым любопытным в этом отношении является, конечно, итоговый материал, представленный в исследовании, на основании которого становиться предельно ясно, что перед решающей битвой, которой суждено было обрушить шведские надежды на закрепление страны в статусе великой державы, русский монарх сумел обеспечить большое численное превосходство над своим противником (с. 271, 297). При этом, как указывается в монографии, по размаху сама битва под Полтавой в современной ей военной истории Западной Европы уступала только битве между войсками Великого союза и Франции при Мальплаке (1709). Из очевидных же авторских находок, которые закрепляют достигнутые аналитические обобщения, следует отметить четко определенное профессором П. А. Кротовым количество участвовавшей со стороны России артиллерии. В результате привлечения достоверных архивных материалов автором было показано, что в рос-
сийских войсках имелось не 102 пушки, цифра, которая утвердилась в отечественной историографии после 1959 г., а значительно больше — 282 орудия (с. 283). К тому же, как справедливо заметил автор, 28 пушек имел еще и осаждаемый шведами и принявший деятельное участие в баталии гарнизон Полтавской крепости. При этом Карл XII располагал лишь 41 артиллерийским орудием (с. 284-285).
Любопытно также наблюдение автора монографии об определенных тактических находках, которые Петр I пытался применить в ходе сражения. Так, по утверждению профессора П. А. Кротова, несмотря на созданный большой перевес в численности личного состава и артиллерии, Петр I желал до последней возможности провоцировать шведского короля на «внезапное» нападение. Возможно, это является дискуссионным авторским утверждением, но очевидно, что царь все-таки заранее продумывал оборонительный сценарий битвы и, в частности, с целью возможного ослабления боевого духа шведской армии «предлагал» ей определенные пути отступления, или, как пишет автор монографии, так называемый «золотой мост» для бегства. Это авторское суждение носит явно предположительный характер, и документального подтверждения существования данного замысла у царя в монографии не обнаруживается. Тем не менее знакомство Петра I с примерами из западноевропейской военной истории, когда применялся аналогичный полководческий прием, показанное в монографии, дает все же автору право на такую точку зрения.
В итоге читатель несомненно получает новое и весьма целостное представление о событиях баталии. На основе введенных им в научный оборот новых источников профессор П. А. Кротов объективно показывает все этапы данного сражения. Еще более важным кажется то, что автор сумел рассчитать «эффективность» действий русских и шведских воинов в битве. По подсчетам профессора П. А. Кротова, если каждая сотня россиян, реально применявших оружие, вывела в среднем из строя (убитыми, ранеными, пленными) 31 бойца шведской армии, то шведы — лишь 26. Показано, что в официальной российской реляции о битве приведены
лишь предварительные данные о погибших (без учета скончавшихся от ран и безвестно пропавших) — 1344 павших. Выявлено, что таковых было не менее 1572 человек. Все эти уточнения и авторские находки еще больше убеждают, что даже такая весьма изученная в научном плане тема может преподносить новые знания о самом значительном сражении Великой Северной войны, которую профессор П. А. Кротов справедливо ставит в один ряд с самыми значительными сражениями не только отечественной, но и западноевропейской истории Нового и новейшего времени.
Характеризуя в целом это весьма фундаментальное произведение, следует отметить, что в него включены достаточно уникальный фотоиллюстративный материал, а также важные приложения, несомненно, усиливающие основной текст монографии. То же можно сказать и в отношении подробного именного и географического указателей, охватывающих не только основной текст монографии, но и весь научно-справочный аппарат. Однако при всем этом в работе, к сожалению, отсутствует важный для такого характера изданий библиографический список, по которому читатель мог бы уточнить источники и литературу, использованные автором при подготовке столь значимого исследования. Кроме того, вероятно, работа только выиграла бы, если бы ее автор более активно использовал зарубежную научно-исследовательскую литературу, а также опирался на материалы шведских, а возможно, и финских фондохранилищ. В этом плане очевидно, что российским исследователям еще предстоит пройти определенный «путь в Европу». В любом случае не приходится сомневаться, что новая книга о Полтавской битве найдет свой путь к читателю и будет по достоинству оценена специалистами и любителями военной истории России.
В. Н. Барышников, доктор исторических наук, профессор, Санкт-Петербургский государственный университет, Институт истории;
vbaryshnikov@mail.ru
