CC BY
216
Один «Пояс», два пути: восприятие китайских интеграционных инициатив в России и Казахстане (2014—2017)1
Иван Юрьевич Зуенко,
младший научный сотрудник отдела китайских исследований Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток. E-mail: [email protected]
Статья посвящена анализу дискурса в отношении китайской инициативы «Пояса и Пути», занявшего одно из центральных мест в публич -ной дискуссии относительно сотрудничества с КНР на постсоветском пространстве в 2014—2017 гг. Исследование осуществлено с исполь -зованием положений теории критической геополитики и сфокусиро -вано на анализе дискурса экспертных сообществ. По мнению автора, это позволяет не только установить, как воспринимается инициатива Пекина среди государств, являющихся её потенциальными участниками, но и сделать определённые выводы по поводу перспектив её реализа ции, поскольку на данной стадии развития «Пояса и Пути» политичес -кие решения в соседних с Китаем странах в значительной степени опре деляются интерпретациями, исходящими именно из экспертной среды. Россия и Казахстан, в силу географического положения в центре прохож дения трансконтинентальных транспортных маршрутов и активной пози ции в процессах евразийской интеграции, предоставляют особо важный материал для проведения подобного исследования. Понимание противо речий в мотивации и различий в подходах к китайским интеграционным инициативам в этих двух странах позволяет выявить уязвимые места в функционировании ЕАЭС и реализации «сопряжения» ЕАЭС с Экономи -ческим поясом Шёлкового пути (составляющая «Пояса и Пути»), о кото -рых часто «забывают» отечественные специалисты по международным отношениям.
Ключевые слова: «Пояс и Путь», Экономический пояс Шёлкового пути, Новый Шёлковый путь, Большая Евразия, Центральная Азия, интеграция, Казахстан, Китай, Россия, дискурс, критическая геополитика.
1 Раздел «Анализ российских и казахстанских материалов (2014—2017)» под -готовлен при поддержке совместного гранта РФФИ и Шанхайской академии общественных наук № 16 -27 -22001. Прочие разделы подготовлены в рамках госзадания ИИАЭ ДВО РАН.
One "Belt", Two Roads: Perception of China's Integration Initiatives in Russia and Kazakhstan (2014-2017).
Ivan Zuenko, Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of the Far East FEB RAS, Vladivostok, Russia. E-mail: [email protected].
The article offers original view to the problem of perception of China's initiative 'Belt and Road' with the analysis of experts discourse according to concept of critical geopolitics in two key countries in Central Eurasia — Russia and Kazakhstan. During 2014—2017 there was an active discussion on the topic accompanied with the transformation of perception: from mistrust and alertness to interest and hopes for quick results, and then — disappointment. Methods of discourse analysis help us to explain these changes as well as conclude on the future of 'Belt and Road' — at least in Russia and Kazakhstan. These countries due to their geographical position in the center of trans continental transport routes and their active position in Eurasian integration processes give us important material for researching non - Chinese expert dis -course towards 'Belt and Road'. Moreover, different attitude in two countries towards 'Belt and Road' impact functioning of the Eurasian Economic Union based on cooperation between Moscow and Astana. Focus on this along with the use of 'critical geopolitics' theory forms the main contribution of the article to the global discussion on the topic of Belt and Road. Keywords: Belt and Road, Silk Road Economic Belt, New Silk Road, Big Eurasian partnership, integration, Central Asia, China, Kazakhstan, Russia, discourse, critical geopolitics.
Китайская инициатива «Пояса и Пути»2 стала одной из наиболее обсуждаемых тем среди экспертов по международным отноше -ниям в течение 2014—2017 гг. На это указывает значительно число
2 Впервые отсылки к Великому Шёлковому пути применительно к интеграци -онным проектам появились в Астанинской речи Си Цзиньпина — выступлении китайского лидера 7 сентября 2013 г. в Назарбаевском университете (Астана, Казахстан), в котором он призвал строить Экономический пояс Шёлкового пути. В октябре того же года в Индонезии Си Цзиньпин предложил идею Морского Шёлкового пути XXI в. Эти две концепции были объединены в единую формулу «Один пояс, один путь» (——-0), которую с 2016 г. китайцами рекомендовано переводить на английский язык как Belt and Road Initiative (BRI) — по - русски «Инициатива Пояса и Пути», с акцентом на то, что концепция является не «про -граммой», «стратегией» или «планом», а всего лишь «инициативой» (ШШ). Дан -ное указание содержится в «Рекомендациях по использованию терминоло -гии „Одного пояса, одного Пути" для Государственного комитета по развитию и реформе и соответствующих ведомств» (http://www.crd.net.cn/2015 -09/23/ content_17140464.htm). Термин «Новый Шёлковый путь» применительно к ини -циативе не вполне корректен, поскольку изначально так обозначался проект США для Центральной Азии, однако использование указанного термина ввиду его интуитивной понятности стало общим местом, как для публицистических, так и для научных (см., например, [14]) материалов.
проведённых по этой теме конференций, симпозиумов, круглых сто -лов, семинаров, как в Китае, так и за его пределами, а также рост чис -ла публикаций, призванных осмыслить инициативу Пекина.
При этом анализ того, что же такое «Пояс и Путь» и как будет выгля -деть политика Пекина, вышел за пределы чисто китайского нарратива (возможно, неожиданно для китайских авторов инициативы [3]).
Отчасти это объясняется тем, что изучение первоисточников (кон -цептуальные документы госорганов КНР и выступления её руководи -телей) не вносит ясности в понимание сути «Пояса и Пути». Идущий от китайского государства нарратив отличается высокой степенью образности и метафоричности. Например, в базовом концептуаль -ном документе «Прекрасные перспективы и практические действия по совместному созданию „Экономического пояса Шёлкового пути" и „Морского шёлкового пути XXI в."» (март 2015 г.), инициативе «Поя -са и Пути» даётся такое определение: «Это путь взаимного уважения и взаимного доверия, путь сотрудничества и общего выигрыша, путь межцивилизационного взаимозаимствования» [18, с. 270]. Институ -циональные, отраслевые и даже географические рамки инициативы оказались максимально размытыми, и это позволяет включить в неё всё что угодно. Проще говоря, китайцы на данный момент предло жили лишь скелет концепции; его наполнение осуществляется всеми акторами, в этом заинтересованными.
Примечательно, что среди тех, кто встал на деятельную пози цию, выделяются Россия и Казахстан. Для этого сложился подходя -щий фон. Обе страны активно развивают отношения с КНР, обладают значительной территорией и занимают транзитное положение между Китаем и Европой. Кроме того, по причине падения цен на энергоно -сители Россия и Казахстан столкнулись с финансовыми проблемами и начали рассчитывать на приток китайских инвестиций как на спо -соб их решить. Появление инициативы «Пояса и Пути» вызвало опре делённую дискуссию, итогом которой стало принятие решений о под держке действий Пекина и интеграции в предложенную им рамку как национальных3, так и наднациональных проектов4.
3 Государственная программа инфраструктурного развития «Нурлы жол» («Светлый путь») на 2015—2019 гг. была разработана в целях реализации Послания главы государства Н. Назарбаева народу Казахстана от 11 ноября 2014 г. По мнению ряда опрошенных казахстанских экспертов, данная программа была подстроена под цели и задачи китайской инициативы Экономического пояса Шёлкового пути (состав -ляющая «Пояса и Пути»), что позволило за несколько лет реализации добиться ряда осязаемых успехов в виде создания конкретных инфраструктурных проектов.
4 8 мая 2015 г. во время визита Си Цзиньпина в Москву было принято Совместное заявление РФ и КНР о сотрудничестве по сопряжению строительства ЕАЭС и ЭПШП (http://kremlin.ru/supplement/4971). Так как ЕАЭС является интеграционным
Примечательными являются два момента. С одной стороны, Россия и Казахстан выступают в отношениях с Китаем не просто как отдель -ные страны, но как члены единой интеграционной структуры (ЕАЭС), объединённые, помимо этого, общим языковым и культурным про -странством, а также производственно - логистической инфраструк -турой. В этой связи крайне важно разобраться, совпадает ли виде -ние взаимодействия с Пекином в Москве и Астане и способны ли РФ и Казахстан выступать «единым фронтом» в отношениях с Китаем.
С другой стороны, от того, как видят взаимодействие с КНР в этих странах, зависит будущее как минимум одной из частей китай ской инициативы — Экономического пояса Шёлкового пути. Рос -сия и Казахстан, в силу своего транзитного положения, территории и наличия природных ресурсов, оказываются ключевыми игроками среди всех государств Центральной Евразии. Без них невозможно достижение таких целей Пекина, как создание по периметру границ группы дружественных стран; обеспечение сухопутной логистики для вывоза продукции КНР на европейские рынки и ввоза сырья из Вос точной Европы, Ближнего Востока и Центральной Азии.
Иначе говоря, для того, чтобы сделать вывод о будущем «Пояса и Пути», недостаточно знать намерения китайской стороны (на чём сфокусирована большая часть работ по данной теме) — необходимо понимать восприятие «Пояса и Пути» со стороны стран партнёров, и прежде всего, России и Казахстана.
Именно на установление этого восприятия направлена данная работа. Поставленная цель достигается за счёт решения более узкой задачи — изучения экспертного анализа в отношении инициативы «Пояса и Пути». Теоретическим основанием, позволяющим нам опи -раться на взаимосвязь между дискурсом и политическими реше ниями, являются идеи критической геополитики.
ПОДХОДЫ КРИТИЧЕСКОЙ ГЕОПОЛИТИКИ К ИЗУЧЕНИЮ ДИСКУРСА
В целом для понимания действий политических элит России и Казах -стана (равно как и других постсоветских государств) применимыми оказываются подходы, характерные для геополитической парадигмы.
образованием, куда помимо России входят ещё Казахстан, Белоруссия, Киргизия и Армения, формально к программе реализации Совместного заявления присое -динились все эти страны. Однако на практике, учитывая политико - идеологичес -кий характер данного решения, к каким -либо конкретным действиям его приня -тие пока не привело.
На это указывает ряд авторов, среди которых Дж. О'Тоал [29], В. Коло -сов [9], А. Королёв [26], И. Окунев [17], П. Цыганков [30].
При этом геополитика понимается здесь как способ объяснить влияние пространства на международные отношения и мировую политику. В более узком смысле вслед за А. Королёвым можно повто -рить, что геополитика — это способ изучить влияние пространства и расположения на государственную политику, который учитывает как физическую географическую среду и отношение/интерпретации значения этой среды со стороны политики, интеллектуалов и обще -ственности [26, с. 299].
Идеи классической геополитики были развиты школой критичес кой геополитики (новой постструктуралистской геополитики), основы которой заложены работами Дж. Тоала, Дж. Эгнью, С. Далби [28; 29]. Её постулатом является утверждение о том, что «ни пространство, ни расположение не должны восприниматься как нечто зафиксирован ное. Скорее они всегда являются продуктом своего времени и субъ ективной интерпретации людей» [26, с. 305].
Таким образом, для объяснения того или иного политического решения важно понимать, какой дискурс определяет восприятие пространства для политической элиты, интеллектуальных сообществ и обывателей. В постструктуралистской теории геополитика стано вится «дискурсивной практикой», с помощью которой «государст венные интеллектуалы» (intellectuals of statecraft) придают простран -ственную форму международной политике и воспроизводят её как некий «мир», обладающий своими характеристиками и наполненный «местами, людьми и сюжетами» [28, p. 190].
Применение принципов критической геополитики даёт про дуктивные результаты для интерпретаций действий постсоветских государств в сложные периоды межгосударственного взаимодей ствия. Представления о том, что интересы общества связаны с кон тролем над определённым пространством, на которое претендуют также соседи (воплощённые, например, в образе России как «осаж -дённой крепости»), действительно формируют общественную пове стку и заставляет политиков вести себя соответствующим образом, а общественность и экспертные сообщества поддерживать эти реше ния с помощью доступных им средств.
Справедливо и то, что взаимодействие постсоветских государств с Китаем также пронизано духом геополитики, поскольку для сопут -ствующей риторики оказываются характерными такие нарратив ные формулы, как «протяжённая сухопутная граница», «колонизация Сибири», «спорные территории», «демографическое давление на при граничные территории» и т.д.
При этом изучение постсоветского дискурса в отношении «Пояса и Пути» с использованием подхода критической геополитики имеет ряд особенностей. Так как активное обсуждение инициативы началось только в 2014 г., её образ («сторилайн»5) для широких слоёв обще -ства пока находится на стадии формирования. Соответственно нельзя утверждать, что общественное мнение касательно «Пояса и Пути» име ет важное значение для процесса формирования политических реше ний. Хотя существуют известные примеры, когда мнение общества относительно Китая повлияло на конкретные политические решения6.
В условиях, когда общественное мнение просто не понимает, что такое «Пояс и Путь»7, ключевое значение приобретает тот дискурс, который оказывается характерен для экспертного сообщества. Именно оно призвано объяснить, как элитам, так и простым людям, чего ожидать от китайской инициативы, каковы вызовы и возмож ности, которые она несёт. Поэтому будущее взаимодействие с КНР в рамках «Пояса и Пути», по мнению автора, находится в зависимо сти от видения его со стороны учёных и журналистов, в нашем слу чае — в России и Казахстане.
АНАЛИЗ РОССИЙСКИХ И КАЗАХСТАНСКИХ МАТЕРИАЛОВ
(2014—2017)
Для того чтобы установить это видение, был проведён анализ науч ных статей и экспертных материалов на русском и английском язы ке, подготовленных учёными из России и Казахстана в 2014—2017 гг. Для этого было взято три сборника статей [8; 14; 16], а также отдельные материалы, опубликованные в научных изданиях и СМИ, среди которых
5 Под «сторилайн» (англ. storyline — сюжетная линия) в критической геополитике понимается «набор сюжетов и историй, распространённых в СМИ», с помощью которого правящая элита объясняет свои решения широким слоям населения.
6 В 2015 г. негативная реакция со стороны СМИ, общественности и ряда попули -стски настроенных политиков вынудила власти Забайкальского края отказаться от решения отдать пустующие сельхозземли в длительную аренду китайской компании. А в 2016 г. общественные протесты, разразившиеся в Казахстане из за опасений, что поправки в Земельный кодекс приведут к массовой скупке казахстанских земель китайцами, заставили Астану ввести мораторий на всту -пление в силу документа.
7 На это указывает путаница в терминологии, характерная для русскоязычной публицистики, где даже само название концепции записывается чаще всего некорректно: «Один пояс — один путь» в виде сопоставления, вместо «Один пояс, один путь» в виде перечисления. Также весьма распространены тер -мины «Новый Великий Шёлковый путь», просто «Шёлковый путь», являющиеся результатом интуитивных попыток осмыслить китайскую концепцию.
выделялись статьи экспертов, обозначенных автором в качестве «веду щих». Среди них: Бордачёв Т. [6; 7; 21; 22], Габуев А. [2; 24; 25], Дени -сов И. [3; 4; 23], Ларин А. [11; 14; 16], Лузянин С. [12; 14], Лукин А. [8; 13] — в России; Изимов Р. [5], Каукенов А., Косназаров Д. [27], Нур -сеитов А. [15], Сыроежкин К. [16; 19; 20], Шибутов М. — в Казахстане8.
Среди материалов, публиковавшихся по теме «Пояса и Пути» в указанные годы, подавляющее большинство имело общепознава тельный характер и было направлено на то, чтобы в общих чертах объяснить аудитории, что такое «Пояс и Путь», «как он пройдёт» и, условно говоря, стоит ли этого бояться. При этом отсутствие чётких вводных по поводу проекта со стороны КНР стимулировало весьма широкие интерпретации проекта.
Как совершенно верно отмечает Л. Смирнова, «В переживающей кризис России концепция „Пояса и пути" попала на особенно бла годатную почву, быстро превратившись в предмет уже российских внутриполитических спекуляций. К настоящему времени китайская риторика сохранила лишь ограниченное влияние на содержание внут рироссийских дебатов. Дискуссия продолжает разворачиваться сре ди россиян, которые сделали китайскую инициативу инструментом в артикуляции своих собственных проблем»9.
В 2016 г. данная дискуссия была воплощена в нескольких коллек -тивных работах. Первой стал сборник «Новый Шёлковый путь и его значение для России» [14], опубликованный Институтом Дальнего Востока РАН. Для сборника характерно дружелюбное, но сдержан -ное отношение к китайской инициативе, общий посыл может быть сформулирован следующим образом: «Так как Новый Шёлковый путь уже стал данностью и изменить Россия ничего не может, необходимо использовать его в своих интересах, при этом надежды на выгоды для экономики России немного перевешивают опасения, связанные с угрозами безопасности и потери Россией своего влияния в Цен -тральной Азии»10.
В том же году появились две российские работы, представляющие близкие к руководству страны экспертные круги. Одна из них, сбор ник «Один пояс — один путь. Ведущая стратегия внутренней и внеш -ней политики Китая» [16], была подготовлена Российским институтом стратегических исследований (РИСИ), государственной «фабрикой мысли», близкой к Администрации Президента России и в настоящий
8 Фамилии перечислены в алфавитном порядке. Следует отметить, что база исследования не ограничивалась лишь работами указанных авторов.
9 Смирнова Л.Н. Проект «Пояса и Пути»: политические, экономические и оборонные аспекты. Работа не опубликована, получена в электронном варианте от автора.
10 Формулировка Зуенко И.Ю. на основе обобщения материалов.
момент возглавляемой бывшим премьер - министром М.Е. Фрадковым. Другая работа — аналитический доклад «Китайский глобальный про ект для Евразии: постановка задачи» [8], научным редактором кото -рого стал В.И. Якунин, бывший глава РЖД.
Обе работы исходили из понимания геополитической карты мира, которое, возможно, характерно для российского руководства. В его основе представление об «упорном стремлении Запада не упустить рычаги монопольного управления миром и препятствовать процессу формирования полицентрического миропорядка» [16, с. 6].
При этом действия КНР представляются «ответом на попытки Запада подавить назревшие перемены в глобальной системе между народно - политических и экономических отношений» [16, с. 6]. Россия, как сторона, заинтересованная в том, чтобы укрепиться в качестве одного из независимых центров мирового порядка, должна приветст вовать действия Пекина и совместно с ним рисовать полицентричес кую карту мира. Авторы исходят из убеждённости в наличии глубоких и непреодолимых противоречий Китая и США и — соответственно — из уверенности в том, что российско китайские «конструктивные отношения» смогут уравновесить доминирование Вашингтона.
Таким образом, как ни парадоксально, критерием, по которому ранжируется видение российскими экспертами «Пояса и Пути», явля ется их отношение к США и Западу в целом: от сторонников «новой евразийской политики Москвы» [6; 7; 21; 22], позиционирующих «сопряжение» ЕАЭС и ЭПШП как ядро «нового хартленда», способ -ного уравновесить мировое лидерство США, к «западникам» — сто ронникам восстановления дружеских отношений с Западом, пусть даже ценой противоречий с Китаем.
Для казахстанского дискурса подобная градация нехарактерна, и в целом он является более гомогенным.
Осмыслением Нового Шёлкового пути и его влияния на Казахстан занимаются несколько исследовательских центров: прежде всего, Институт мировой экономики и политики при Фонде первого прези дента (ИМЭП) и Казахстанский институт стратегических исследований при президенте Республики Казахстан (КИСИ). Учитывая их ориенти рованность на информационно аналитическое обеспечение деятель ности руководства страны, логично предположить, что большая часть публикаций выдержана в комплиментарном по отношению к «Поясу и Пути» духе и соответствует риторике официальной Астаны11.
11 При этом опыт личных бесед с казахстанскими специалистами показывает, что подобная позиция с их стороны вполне искренна. Возможность проведения подобных интервью была получена в ходе семинара «Новый Шёлковый путь и будущее региональной кооперации», проведённого представительством Фон -да Фридриха Эберта в России совместно с ИИАЭ ДВО РАН в сентябре 2017 г.
Центральное место в работах казахстанских экспертов занимает анализ «сопряжения» ЭПШП не с ЕАЭС, а с казахстанской аналогич ной стратегией «Нурлы жол». Важно, что для казахстанского дис курса характерно понимание Нового Шёлкового пути как транспорт ного проекта, в то время как российскими экспертами гораздо больше внимания уделяется геополитическим сюжетам.
В пространственном отношении как казахстанские, так и рос сийские эксперты солидарны в том, что «ядро» инициативы — Цен тральная Азия. Другим общим моментом является тезис о том, что реализация инициативы «Пояса и Пути» неизбежно приведёт к укре плению в данном регионе Китая. А вот подход к формату кооперации с КНР как раз и составляет ключевое противоречие между Моск -вой и Астаной.
Казахстан, как и другие государства Центральной Азии, активно использует двухсторонний формат отношений с КНР, в котором он может рассчитывать на диалог, а не на положение статичного наблю дателя диалога «двух великих держав»12.
В то же время значительная часть российских экспертов настаи -вает на использовании форматов многосторонних организаций (ЕАЭС и ШОС) [8, с. 59, 76; 21; 22]. Активно публикующийся по теме евра -зийской интеграции эксперт Валдайского клуба Т.В. Бордачёв заявляет: «Наибольшую угрозу сопряжению, а также евразийской интеграции представляет разделение работы на несвязанные и нескоординиро ванные национальные линии взаимодействия с Пекином» [21]. Там же читаем: «Нужно вновь и вновь доносить до китайских партнёров идею о том, что именно формат ЕАЭС — Китай — центральный, и он не огра ничивается только торговыми отношениями. Партнёрам по ЕАЭС, кото рым следует напоминать, что им как относительно небольшим и слабым государствам наиболее выгоден именно многосторонний формат» [21].
Схожая позиция озвучена в аналитическом докладе МГИМО: «Важ ной с точки зрения национальных интересов России в Евразии является попытка сближения трёх соседних проектов — ЕАЭС, ШОС и ЭПШП, позволяющая говорить о возможной перспективе формирования дол госрочной евразийской политики России» [8, с. 59]. Авторы доклада считают, что в «сопряжение» ЭПШП и ЕАЭС необходимо включить и ШОС, причём в качестве связующего звена [8, с. 59]. Усиление ШОС в терминах классической геополитики трактуется как укрепление рос сийско - китайской (евразийской) версии хартленда [8, с. 76].
Эйфория вокруг перспектив евроазиатской интеграции под началом России не поддерживается другой частью экспертов. Так,
например, А.Г. Ларин задаётся вопросом: «Найдёт ли Россия доста -точно веские аргументы, особенно аргументы экономического, т.е. материального характера, чтобы побудить своих партнёров теснее сплотиться (вокруг неё), усилить структуру Союза и более консоли дированно выступать в своих отношениях с внешним миром, вклю чая Китай?» [14, с. 115]. Он же справедливо замечает, что «развитие тесного экономического сотрудничества с Китаем под эгидой Шёл кового пути объективно ставит членов ЕАЭС в ситуацию раздвоения интересов» [14, с. 120]. Да и в целом «продуктивность диалога фор -мате КНР — ЕАЭС лимитируется противоположным подходом сторон к проблеме таможенных барьеров, образующих фундамент Евразий ского экономического союза» [14, с. 226].
В целом решение о «сопряжении» ЭПШП и ЕАЭС, озвученное лиде рами России и Китая в Москве без участия руководства других стран, было болезненно воспринято партнёрами РФ по ЕАЭС, поскольку рас сматривалось сквозь призму пренебрежения партнёрскими интереса ми13. Одновременно оно создало концептуальную рамку, в которой тот же Казахстан может развивать широкомасштабное сотрудничество с КНР, не опасаясь негативной реакции со стороны Москвы. В общем это определяет позитивное, но крайне прагматичное видение буду щего «сопряжения», характерное для казахстанского дискурса.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Для России и Казахстана оказались характерны значимые разли чия в видении инициативы «Пояса и Пути». Ключ к их пониманию — наличие у РФ претензий на роль лидера в собственных интеграцион ных проектах на евразийском пространстве.
Учитывая эти амбиции, изначально китайская инициатива «Пояса и Пути» в Кремле рассматривалась, прежде всего, на предмет того, является ли она конкурентом пророссийского проекта ЕАЭС и не заме няет ли она ШОС. Решение о «сопряжении» ЕАЭС и ЭПШП позволило РФ оставить опасения на этот счёт и вызвало дальнейшее переосмыс ление идеи евразийской интеграции. Это, в свою очередь, привело к появлению концепции «Большого евразийского партнёрства», ана -лиз которой показывает, что взаимодействие с указанной китайской инициативной для России интереснее всего в многостороннем фор мате («интеграция интеграций») и с сохранением лидирующего поло жения в процессах интеграции.
В Казахстане же восприняли «Пояс и Путь» сугубо прагматично, как инициативу, нацеленную на развитие конкретных инфраструктур ных проектов и основанную на формате двухсторонних отношений. К решению о «сопряжении» ЕАЭС и ЭПШП Казахстан отнёсся со скеп -тицизмом, однако оно создало концептуальную рамку, когда Астана может развивать сотрудничество с Пекином, не опасаясь негативной реакции российских партнёров.
Будущее «сопряжения» вызывает вопросы именно по причине раз личий в подходах к взаимодействию с КНР между РФ и её партнё -рами. Ключевое противоречие заключается в том, что Москва мыслит геополитическими категориями, в которых она, Пекин и Вашингтон являются ключевыми фигурами на «великой шахматной доске», в то время как партнёры России по ЕАЭС — «пешки», статисты. Астана же стремится проводить сбалансированную политику маневрирования между РФ и КНР и не хотела бы терять полномочия по выстраиванию отношений с Пекином при передаче их на наднациональный много сторонний уровень.
Имеющиеся противоречия означают, что дальнейшая интегра ция между наднациональными объединениями, с одной стороны, и Китаем — с другой, вряд ли будет успешной. Какая концептуальная обёртка («Экономический пояс Шёлкового пути», «сопряжение ЕАЭС и ЭПШП» или «Большое евразийское партнёрство») для этого будет использоваться, не важно. Реальной альтернативой этому является ставка на развитие двухсторонних отношений.
При этом, учитывая, что Россия на данный момент не может кон курировать на всём центральноазиатском пространстве с Китаем в части предоставления финансовых и технологических ресурсов, дав -но назрел вопрос о том, чтобы сфокусировать внимание на Казах стане и способствовать превращению этой страны в главного союз ника и партнёра РФ. Однако обязательным условием станет отказ от подхода «старшего брата», соблюдение интересов Казахстана и ува жение Кремлём его суверенного положения.
ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ
1. А. Денисов: Ничего, что России невыгодно, она делать не будет // KOMMERSANT.RU: газета «Коммерсантъ». URL: http://www.kommersant.ru/doc/3235889 (дата обра -щения: 10.12.2017).
2. Габуев А.Т. Шёлковый путь в никуда // VEDOMOSTI.RU: газета «Ведомости». URL: vedomosti.ru/opinion/artides/2017/05/15/689763 - shelkovii - put (дата об -ращения: 10.12.2017).
3. Денисов И.Е. Председатель пути. Что инициатива «Один пояс — один путь» оз -начает лично для Си Цзиньпина и его власти // CARNEGIE.RU: официальный сайт Московский центр Карнеги. URL: http://carnegie.ru/commentary/70025 (дата обращения: 10.12.2017).
4. Денисов И.Е. Шёлковая безопасность: новая китайская концепция и правила игры в Евразии // Индекс безопасности. 2015. № 3. С. 51—60.
5. Изимов Р.Ю. Меняющаяся стратегия Китая в Центрально - азиатском регионе (на примере китайской инициативы ЭПШП) // Центральная Азия и Кавказ. 2016. № 1 (19). С. 49—60.
6. К Великому Океану- 3. Экономический пояс Шёлкового пути и приоритеты совместного развития евразийских государств. Аналитический доклад меж -дународного дискуссионного клуба «Валдай» / под ред. С.А. Караганова. // RU.VALDAICLUB.COM: официальный сайт дискуссионного клуба «Валдай». URL: http://ru.valdaiclub.com/files/11300/ (дата обращения: 10.12.2017).
7. К Великому Океану - 4. Поворот на Восток. Предварительные итоги и новые задачи. Аналитический доклад международного дискуссионного клуба «Вал дай» / под ред. К.В. Бордачёва // RU.VALDAICLUB.COM: официальный сайт дискуссионного клуба «Валдай». URL: http://ru.valdaiclub.com/files/11701/ (дата обращения: 10.12.2017).
8. Китайский глобальный проект для Евразии: постановка задачи / под ред. В.И. Якунина и А.В. Лукина. М.: Центр изучения кризисного общества, фо -рум «Диалог цивилизаций». 2016. 110 с.
9. Колосов В.А. Критическая геополитика: основы концепции и опыт её приме -нения в России // Политическая наука. 2011. № 4. С. 31—52.
10. Коростиков М.Ю. Скорый пояс «Москва — Пекин» // KOMMERSANT.RU: офи -циальный сайт газеты «Коммерсантъ». URL: https://www.kommersant.ru/ doc/3294247 (дата обращения: 10.12.2017).
11. Ларин А.Г. К анализу сущности проекта ЭПШП и его сопряжения с ЕАЭС // Ки -тай в мировой и региональной политике. История и современность: сб. ст. М.: ИДВ РАН, 2016. С. 138—149.
12. Лузянин С.Г. Поглощение, сопряжение или конфликт? ШОС, китайский проект «Шёлкового пути» и ЕАЭС: варианты взаимодействия в Евразии. Аналитичес кий доклад // IFES - RAS.RU: официальный сайт Института Дальнего Востока РАН. URL: http://www.ifes - ras.ru/images/stories/2017/project_rfbr_2016 -2018_ luzyanin -1.pdf (дата обращения: 10.03.2017).
13. Лукин А.В. Идея Экономического пояса Шёлкового пути и евразийская инте грация // Международная жизнь. 2014. № 7. С. 84—98.
14. Новый Шёлковый путь и его значение для России / под ред. В.Е. Петровского и А.Г. Ларина. М.: ИДВ РАН, 2016. 230 с.
15. Нурсеитов А.А. Экономический пояс Шёлкового пути: возможности и пер -спективы // YVISION.KZ: информационный портал. URL: http://yvision.kz/ post/520219 (дата обращения: 10.03.2017).
16. Один пояс — один путь. Ведущая стратегия внутренней и внешней политики Китая. М.: РИСИ, 2016. 430 с.
17. Окунев И.Ю. Критическая геополитика и посткритический сдвиг в исследова тельской парадигме геополитики // Сравнительная политика. 2014. № 4. С. 6—14.
18. Прекрасные перспективы и практические действия по совместному созданию «Экономического пояса Шёлкового пути» и «Морского Шёлкового пути 21 го века» // Россия и АТР. 2015. № 3. С. 255—270.
19. Сыроежкин К.Л. Геополитические проекты в Центральной Азии и роль Ка -захстана // CA- PORTAL.RU: портал «Центральная Азия». URL: http://www.ca -portal.ru/article:26225 (дата обращения: 10.03.2017).
20. Сыроежкин К.Л. Нужно ли Казахстану бояться Китая: мифы и фобии двухсто -ронних отношений. Астана -Алматы: ИМЭП при Фонде первого президента, 2014. 432 с.
21. Bordachev T.V. New Eurasian Momentum // ENG.GLOBALAFFAIRS.RU: журнал Russia in Global Affairs. URL: http://eng.globalaffairs.ru/number/New - Eurasian -Momentum -17886 (дата обращения: 10.03.2017).
22. Bordachev T.V. The Great Win -Win Game // ENG.GLOBALAFFAIRS.RU: журнал Russia in Global Affairs. URL: http://eng.globalaffairs.ru/number/The - Great -Win -Win - Game -18395 (дата обращения: 10.03.2017).
23. Denisov I.E. China Going West // ENG.GLOBALAFFAIRS.RU: журнал Russia in Global Affairs. URL: http://eng.globalaffairs.ru/number/China -Going - West -17371 (дата обращения: 10.03.2017).
24. Gabuev A.T. Deciphering China's Security Intentions in Northeast Asia: A View from Russia // KEIA.ORG: Корейский институт экономики. URL: http://keia.org/ sites/default/files/publications/joint_us - korea_2016_ - _china_russia.pdf (дата обращения: 10.03.2017).
25. Gabuev A.T. Eurasian Silk Road Union: Towards a Russia - China Consensus? // THEDIPLOMAT.COM: журнал The Diplomat. URL: http://thediplomat. com/2015/06/eurasian - silk - road - union - towards - a - russia - china - consensus/ (да -та обращения: 10.03.2017).
26. Korolev A.S. Bringing Geopolitics Back In: Russia's Foreign Policy and Its Relations with the Post - Soviet Space // International Studies Review. 2015. № 17. P. 298—312.
27. Kosnazarov D.B. The Great Bargain between Russia and China for Central Asia // CHINAINCENTRALASIA.COM: информационный портал China in Central Asia. URL: http://chinaincentralasia.com/2016/11/06/the -great - bargain - between -russia - and - china - for- central - asia/ (дата обращения: 10.03.2017).
28. О Tuathail G., Agnew J. Geopolitics and Discourse, Practical Geopolitical Reasoning in American Foreign Policy // Political Geography. 1992. № 2. P. 190—204.
29. Rethinking geopolitics / ed. by О Tuathail G., Dalby S. London; New York: Rout -ledge, 1998. 352 p.
30. Tsygankov P.A. Mastering Space in Eurasia: Russia's Geopolitical Thinking After the Soviet Break- up // Communist and Post - Communist Studies. 2003. № 36. P. 101 — 127.
REFERENCES
1. A. Denisov: Nichego, chto Rossii nevygodno, ona delat' ne budet [Andrei Den -isov: Russia will do anything unprofitable]. Kommersant. Available at: http://www. kommersant.ru/doc/3235889 (accessed 10.12.2017). (In Russ.)
2. Gabuev A.T. Shelkovii put' v nikuda [Silk Road to Nowhere]. Vedomosti. Available at: vedomosti.ru/opinion/articles/2017/05/15/689763- shelkovii - put (accessed 10.12.2017). (In Russ.)
3. Denisov I.Ye. Predsedatel' puti. Chto initsiativa "Odin poyas — odin put'" oznachaet lichno dlya Si Tszin'pina i ego vlasti [Chairman of the road. What One
Belt One Road Initiative Means for Xi Jinping and his power]. Available at: http:// carnegie.ru/commentary/70025 (accessed 10.12.2017). (In Russ.)
4. Denisov I.Ye. Shelkovaya bezopasnost: novaya kitayskaya kontseptsiya i pravila igry v Evrazii [Silk Security: New Chinese concept and Eurasia play rules]. Security Index, 2015, no. 3, pp. 51—60. (In Russ.)
5. Izimov R.Yu. Menyayushchayasya strategiya Kitaya v Centralno -Aziatskom re -gione (na primere kitayskoy initsiativy EPShP) [Changing China's Strategy in Cen -tral Asia (viewing SREB initiative)]. Centralnaya Aziya i Kavkaz, 2016, no. 1 (19), pp. 49—60. (In Russ.)
6. K Velikomu Okeanu-3. Jekonomicheskijpojas Shelkovogoputi iprioritety sovmest-nogo razvitija evrazijskih gosudarstv. Analiticheskij doklad mezhdunarodnogo diskussionnogo kluba «Valdaj» [Towards the Great Ocean - 3. SREB and priori -ties of codevelopment of Eurasian nations. International Discussions Club Valday Analitic Report]. Ed. by S.A. Karaganoved. Available at: http://ru.valdaiclub.com/ files/11300/ (accessed 10.12.2017). (In Russ.)
7. K Velikomu Okeanu-4. Povorot na Vostok. Predvaritelnye itogi i novye zadachi. Analiticheskij doklad mezhdunarodnogo diskussionnogo kluba «Valdaj» [Towards the Great Ocean - 4. Pivot to the East. Preliminary Conclusions and New Tasks. In -ternational Discussions Club Valday Analitic Report]. Ed. by T.V. Bordachev. Avail -able at: http://ru.valdaiclub.com/files/11701/ (accessed 10.12.2017). (In Russ.)
8. Kitajskij global'nyj proekt dlja Evrazii: postanovka zadachi [Chinese Global Pro -ject for Eurasia: Terms of Reference]. Ed. by V.I. Yakunin, A.V. Lukin. Moscow, Cen -ter for Crisis Society Studies, Dialogue of Civilizations World Public Forum Publ., 2016, 110 p. (In Russ.)
9. Kolosov V.A. Kriticheskaja geopolitika: osnovy koncepcii i opyt ee primenenija v Rossii [Critical Geopolitics: the Concept's basis and experience of its implemen -tation in Russia]. Politicheskayanauka, 2011, no. 4, pp. 31—52. (In Russ.)
10. Korostikov M.Yu. Skoryi poyas "Moskva — Pekin" [Moscow — Beijing Express Belt]. Kommersant. Available at: https://www.kommersant.ru/doc/3294247 (ac -cessed 10.12.2017). (In Russ.)
11. Larin A.G. K analizu sushhnosti proekta EPShP i ego soprjazhenija s EAES [About the Essence of SREB project and its Conjugation with EAEU]. Kitaj v mirovoj i regional'nojpolitike. Istorija i sovremennost' [China in world's and regional poli -tics. History and modernity], 2016, no. 21, pp. 138—149. (In Russ.)
12. Luzyanin S.V. Pogloshhenie, soprjazhenie ili konflikt? ShOS, kitajskij proekt «Shelkovogo Puti i EAES: variant vzaimodejstvija v Evrazii [Merger, Conjugation or Conflict? SCO, Chinese Silk Road project and EAEU: cooperation in Eurasia]. Available at: http://www.ifes - ras.ru/images/stories/2017/project_rfbr_2016 -2018_luzyanin -1.pdf (accessed 10.03.2017). (In Russ.)
13. Lukin A.V. Ideya Ekonomicheskogo Poyasa Shelkovogo Puti i Evraziysksya Inte -gratsiya [Idea of SREB and Eurasian Integration]. Mezhdunarodnayazhizn, 2014, no. 7, pp. 84—98. (In Russ.)
14. Novyj Shelkovyj put' i ego znacheniedlja Rossii [The New Silk Road and its Sig -nificance for Russia]. Ed. by V.Ye Petrovsky, A.G. Larin. Moscow, Institute of Far East of RAS Publ., 2016, 230 p. (In Russ.)
15. Nurseitov A.A. Ekonomicheskiy Poyas Shelkovogo Puti: Vozmozhnosti i Pers-pektivy [SREB: opportunities and perspectives]. Available at: http://yvision.kz/ post/520219 (accessed 10.03.2017). (In Russ.)
132
M.W. 3yeHK0
16. Odinpojas — odinput': vedushhaja strategija vnutrennej i vneshnejpolitiki Kitaja [One Belt, One Road: Leading Strategy of China's Internal and Foreign Policy]. Moscow, RISI Publ., 2016, 430 p. (In Russ.)
17. Okunev I.Yu. Kriticheskaja geopolitika i postkriticheskij sdvig v issledovatel'skoj paradigme geopolitiki [Critical Geopolitics and Post - Critical Shift in Geopolitical Research Paradigm]. Sravnitelnayapolitika, 2014, no. 4, pp. 6—14. (In Russ.)
18. Prekrasnye perspektivy i prakticheskie dejstvija po sovmestnomu sozdaniju «Jeko -nomicheskogo pojasa Shelkovogo puti» i «Morskogo Shelkovogo puti 21 - go veka» [Bright perspectives and practical measures for codevelopment of Silk Road Eco -nomic Belt and New Sea Silk Road of 21st century]. Rossiya i ATR, 2015, no. 3, pp. 255—270. (In Russ.)
19. Syroezhkin K.L. Geopoliticheskie proekty v Central'noj Azii i rol' Kazahstana [Geopolitical Projects in Central Asia and the Role of Kazakhstan]. Available at: http://www.ca - portal.ru/article:26225 (accessed 10.03.2017). (In Russ.)
20. Syroezhkin K.L. Nuzhno liKazakhstanu boyatsya Kitaya: mify i fobii dvuhstoron-nih otnoshenij [Should Kazakhstan Fear China: myths and phobias of mutual re -lations]. Astana -Almaty, IMJeP pri Fonde pervogo prezidenta Publ., 2014, 432 p. (In Russ.)
21. Bordachev T.V. New Eurasian Momentum. Russia in Global Affairs. Available at: http://eng.globalaffairs.ru/number/New - Eurasian - Momentum -17886 (accessed 10.03.2017). (In Eng.)
22. Bordachev T.V. The Great Win - Win Game. Russia in Global Affairs. Available at: http://eng.globalaffairs.ru/number/The -Great - Win - Win - Game -18395 (accessed 10.03.2017). (In Eng.)
23. Denisov I.E. China Going West. Russia in Global Affairs. Available at: http:// eng.globalaffairs.ru/number/China - Going - West -17371 (accessed 10.03.2017). (In Eng.)
24. Gabuev A.T. Deciphering China's Security Intentions in Northeast Asia: A View from Russia. Joint US-Korea Academic Studies. Available at: http://keia.org/sites/ default/files/publications/joint_us - korea_2016_ -_china_russia.pdf (accessed 10.03.2017). (In Eng.)
25. Gabuev A.T. Eurasian Silk Road Union: Towards a Russia-China Consensus? Available at: http://thediplomat.com/2015/06/eurasian - silk- road - union -towards a russia china consensus/ (accessed 10.03.2017). (In Eng.)
26. Korolev A.S. Bringing Geopolitics Back In: Russia's Foreign Policy and Its Rela tions with the Post - Soviet Space. International Studies Review, 2015, no. 17, pp. 298—312. (In Eng.)
27. Kosnazarov D.B. The Great Bargain between Russia and China for Central Asia. Available at: http://chinaincentralasia.com/2016/11/06/the-great - bargain -between - russia - and - china - for- central - asia/ (accessed 10.03.2017). (In Eng.)
28. Ö Tuathail G., Agnew J. Geopolitics and Discourse, Practical Geopolitical Reasoning in American Foreign Policy. Political Geography, 1992, no. 2, pp. 190—204. (In Eng.)
29. Rethinking geopolitics. Ed. by Ö Tuathail G., Dalby S. London, New York, Rout ledge Publ., 1998, 352 p. (In Eng.)
30. Tsygankov P.A. Mastering Space in Eurasia: Russia's Geopolitical Thinking Af ter the Soviet Break- up. Communist and Post-Communist Studies, 2003, no. 36, pp. 101 — 127. (In Eng.)
