CC BY
186
всем формам мирового знакового лицедейства. Отражение наивного видения у 151 Т. де Лотрека, П. Филонова, М. Шагала, Н. Пиросманишвили, Е. Честнякова хранит и завещанный Достоевским опыт демонических спекуляций на наиве (см. анализ альтруизма как наивного эгоизма или сюжетную мотивировку поступков Раскольникова и Подростка с позиций наивно-утопических филантропических намерений в трудах достоеведов). Персонология в ХХ в. отыскала в наивности и детскости необходимое условие становления трагического внутреннего опыта: «Детскость - это состояние, в которое мы помещаем существо наивное <...>, которое выводим, даже не особенно желая этого, к тому месту, где располагается наше собственное бытие» (Батай Ж. Внутренний опыт. СПб., 1997. С. 82).
Тексты: Достоевский Ф. М. Идиот, 1868; Подросток, 1875; Николай Кузанский. Простец об уме; Платонов А. П. Фро, 1927; Сокровенный человек, 1928; Происхождение мастера, 1929; Сартр Ж.—П. Слова, 1963-1964; Сологуб Ф. К. Наивные встречи, 1910; Толстой Л. Н. Власть тьмы, 1887; Хозяин и работник, 1895; Кому у кого учиться писать, крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят (1862); Уортон Э. Век наивности? 1920; Федоров Н.Ф. Записка от неученых к ученым, кон. 1870-х.; Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика: 2 т. - М., 1983. Т. 1. - С. 291-292, 307-308.
Исследования: Библер В.С. Образ простеца и идея личности в культуре Средних веков // Человек и культура. - М., 1993. - С. 81-124; Елачич Е.А. О глупости и борьбе с ней. Опыт биолого-психологического понимания вопроса о глупости. - СПб., 1914; Криста В. О смысле и бессмыслице наивности, 1973 // Криста В. От первого лица.
- М., 1990. - С. 78-86; Кликс Ф., Пробуждающееся мышление. У истоков человеческого интеллекта. - М., 1983; Кон И.С. Психология ранней юности. - М., 1989; Кривонос
B.Ш. Инфантилизм и инфантильный герой в «Петербургских повестях» Н.В. Гоголя // Russian Studies. - СПб., 1996. Т. II. № 3. - С. 111-130; Лурия А.Р. Маленькая книжка о большой памяти (Ум мнемониста). - М., 1968; Пиаже Ж. Избранные психологические произведения. - М., 1967; Полани М. Личностное знание. - М., 1985; Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории (Проблемы палеопсихологии). - М., 1974; Принцип развития в психологии. - М., 1978; Руднев В.П. «Злые дети» и мотив «инфантильного поведения» в романе «Бесы» // Проблема автора в художественной литературе. Ижевск, 1990.
C. 105-111; Токарский А.А. О глупости // Вопросы философии и психологии. - 1896. Кн.
5 (35). - С. 679-698; Ходасевич В.Ф Глуповатость поэзии, 1927 // В. Ходасевич. Колеблемый треножник. Избранное. - М., 1971. - С. 191-196.
ОДЕЖДА
Внешне-предметное или символическое (татуа) облачение тела. «Одежда находится в непосредственном соприкосновении с человеческим телом, она его окружает (этим. - поставлена о-круг (человека), ср. прасл. ^-ded-Аа от и.-евр.
*dhк - «ставить», «полагать»), хранит его тепло, образуя первую, ближайшую зону иррадиации человеческого начала» (Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ.
М., 1995. С. 62). Мифология О. связана с первыми запретами (на инцест, обнаженность и пр.); первый человечески самостоятельный поступок по искушении Евы мотивирован открытием наготы и рождением стыда: «.и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания» (Быт. 3, 7). Яхве самолично выступил в роли портного: «И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные; и одел их» (Быт. 3, 21). Инструктивные тексты с чертами философии О. создавались во все эпохи. Лукреций Кар считал «укрытость» всего живого его естественным атрибутом (О природе вещей. IV, 935-6), а Платон советовал «не портить силу головы и ног, облекая их лишними покровами» (Зак. 942d). Греческая античность не знает противопоставления лица и тела; их разделила римская тога, а позднее - хламида святого; Ренессанс приучил к любованию антикизован-
Лексикон
Terra Humana
ным обнаженным телом, чья нагота либо подчеркнута условно прикрывающим одеянием, либо решена в неоплатоническом контексте прозрачности эйдоса телесности (Дж. Боттичелли - «Примавера», 1577-1578). Компендиум костюмных привычек составил М. Монтень («Об обычае носить одежду» - Опыты, 36). В пестром предметном мире быта О. - наиболее близкая человеку вещь в прямом (в роли защитной оболочки тела) и переносном смыслах. «Переносность» состоит в фундамент. функции О.: она семиотизирует пространство бывания, порождая и организуя те типы поведения, какие диктуются штатским костюмом, военным мундиром, карнавальной накидкой, домашней пижамой, купальником или фраком. В костюме нет незначимых элементов: от покроя до цвета и от приурочения к сезону и ситуации до типов наследования. В О. определяются предметные симпатии нации, моменты подражания иным этносам, новации и раритеты моды. Особая роль принадлежит цветовым выражениям эмоций - праздничной или траурной (черной в Европе и белой в Китае; платье невесты в Китае - красного цвета, в Европе - белого); сакральной символике - пурпур («царский»; см. визант. титул «Багрянородный»), белый (= «святость»; см. З. Гиппиус «Белая одежда», 1898-1903 с эпиграфом из Апокалипсиса <3, 18>; роман В. Дудинцева «Белые одежды»), зеленый (в исламской традиции). Смена костюма (аналогичная смене имени в обряде принятия монашества или в приобретении агентурной клички) маркирует смену роли, иногда против воли: на этом работает мотив переодевания в сказке («Золушка», «Кот в сапогах»), эпосе (Одиссей, вернувшийся в дом, наполненный женихами Пенелопы), романе («Принц и нищий» М. Твена, 1882), на театре («Мадам Баттерфляй» Дж. Пуччини, 1903) и в кино («Гусарская баллада» А.К. Гладкова, 1962). Главный способ социальной стратификации в рамках одного этноса - это нац. костюм, получающий постепенное усложнение в деталях: от крестьянина до князя (государя); тип облачения маркирует и границу меж живым и мертвым («смёртное» одеяние покойника; ср. так наз. «крещение в мантию» и рясу схимника как О. отрешения от дольнего жития). Облачения вооруженного рыцаря, палача и его жертвы, магистра тайного ордена, спелеолога и водолаза, придворного шута и рокера являют собой варианты внешности героя чеховского рассказа «Человек в футляре» (1898), когда они восприняты как симу-лякры профессий. Надчеловеческие коннотации О. проясняются в сценах «раз-о- блачения» (раздевания / одевания) героя: по мере освобождения от знаковых оболочек власти проступает то, что за ними скрывалось: голый человек на голой земле или, с возложением царских одежд, - голая символика могущества (С. Эйзенштейн - «Иван Грозный», 1945). Песенке старых дверей из сказки Андерсена - «Позолота вся сотрется / Свиная кожа остается» отвечает реплика Бубнова в горьковской пьесе «На дне» (1902): «Все слиняло, один голый человек остался». О. - сложный социальный знак, содержащий информацию о поле, возрасте, роде деятельности и статусе владельца, характер грамматики сочетаний ее элементов (с включением семантики орнамента и предметного «коллажа») роднит О. с природой жеста, имени и числа, с обертонами речевой стилистики. Соц.-ролевая специализация О. (жандарм, булочник, студент) связана с топосами городской среды (чиновник в Коломне, модистка на Кузнецком, лодочник с Фонтанки, камелия на Сенной, бестужевка с курсов, нищие на паперти, институтки в «голубом» и «розовом» <старшие и младшие классы> в Смольном, купец в Охотном ряду, обитатель Вяземских трущоб, шарманщик, горничная, будочник, банщик, кучер) и с отношениями метрополии и провинции (тульский оружейник, вологодский конвойный, половой из ярославцев, «Вертер» на Невском, цыган из Валахии, казанский коновод). Невозможное в вертикали «Табели о рангах» сме-
шение сюртука и армяка, шляпы и скуфейки, цилиндра щеголя и колпака кукольника, вечернего дамского туалета и передника кухарки на горизонталях Невского и Тверской создавали особую атмосферу театрализованной жизни, прообразы которой даны в классическом фольклоре и традиц. народном празднике (обмен мужской и женской О., выворачивание шубы наизнанку, использование барской О. как карнавальной на святках). Способность О. маркировать границу приличного и неприличного в иронических приемах подана в романтич. традиции: герой новеллы Э.Т.А. Гофмана «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер» (1819) наказан за неуважение к магу Просперо Альпанусу костюмом, самовольно меняющим покрой, но спасен щегольским фраком, выползшим из табакерки. Чем более конкретно служила О. паспортизацией социальной роли и статуса, тем разнообразнее варьировались маргинальные одеяния, демонстрирующие формы общественного вызова и фронды: котелки (запрещенные Павлом I), полосатые штаны Федора Толстого-Американца, блуза толстовца, желтая кофта футуриста, хитоны «Диотимы» на Башне Вяч. Иванова и М. Волошина в Коктебеле; новую актуальность получает татуа как прообраз телесной маркировки (ср. боди-арт). Для П. Чаадаева риторика безупречно модной внешности стала попыткой спасения от внутренних духовных коллизий; чуть ли не с этой целью он лично воспитал живой экземпляр своей соборной утопии: лакея Ивана Яковлевича (vs ‘Петр Яковлевич’), лишенного антагонизма внешнего и внутреннего. Момент кризиса старого политического режима при смене правителя нередко маркируется сменой одежды, параллельно с табуированием ряда «опасных» слов. Воцарение Павла I запомнили как «век штиблет, кос» (Греч Н.И. Записки о моей жизни. М., 1990. С. 84; см. здесь же о замене слов «отечество» и «государство» на «гражданин» и «мещанин». - С. 91), запретов на ношение фраков и круглых шляп, что не помешало имп. Марии Фёдоровне явиться на интимный ужин с супругом «в запрещенном “античном” платье» (Лотман Ю. М. Театральный язык и живопись (К проблеме иконической риторики) // М. Ю. Лотман. Избр. статьи: В 3 т. Таллинн, 1993. Т. III. С. 312). В ХХ в. обостряется оппозиция «обнаженный / одетый»: А. Коллонтай в борьбе за «свободу крылатому Эросу» демонстрирует себя нагой на Невском, а А. Дункан - на сцене; ср. языческий «нудизм» праздника на Ивана Купала. Если англичане в свое время придумали чехлы для мебели (открытые ножки стула -неприличны), то совр. дизайнер стремится обнажить природную фактуру материала, выявляя ее эстетические возможности. Особый сюжет составила история обнаженной натуры в живописи и скульптуре. Раскрашенную или одетую в металл и дерево античную статую античного мастера теперь не будут воспринимать в качестве классич. шедевра; обратный случай, вызвавший скандал, - «Завтрак на траве» Э. Мане (1863). Этически спокойное решение конфликтов этого рода: восприятие обнаженности как наряда красоты: «Смотри, ей весело грустить / Такой нарядно обнаженной» (А. Ахматова. «Царскосельская статуя», 1916). История эстетизма и дендизма богата «костюмной» полемикой (см. статью М. Волошина «Современная одежда», 1904, написанную как ответ на третью главу книги последователя Дж. Рёскина Р. де Ла Сизерана «Вопросы современной эстетики», 1904 -«Современная одежда в искусстве статуи»). На истории О. отразилась эволюция восприятия ребенка и понимания детскости: до конца XVIII в. детей наряжали как маленьких взрослых; до нач. ХХ в. мальчиков-малышей одевают девочками, подчеркивая ангелическое начало в ребенке (что не совмещалось, на ином соц. уровне, с эксплуатацией детского труда). Философию О. создал Т. Карлейль: его герой в трактате «Одежда, ее происхождение и философия» выдумал онтологию, в которой мировая материя есть «одеяние Бога» («Sartor Resurtus. Жизнь и мысли
Лексикон
Terra Humana
герра Тейфельсдрека», 1836: рус. пер.: М., 1902. Кн. 1-3). О. как средство маскировки тела связана с культурной историей мифологемы «лик / лицо / личина». Так, Барон в пьесе «На дне» (1902) в попытке рассказать свою жизнь излагает историю своего гардероба; средством характерологии вечного типа стали «циммермановс-кая шляпа» Раскольникова, лохмотья Плюшкина, халат Обломова (ср. «Прощание с халатом» П. Вяземского, 1817; «К халату» Н. Языкова, 1823; в романе И. Гончарова «Обломов» <1859> о слуге Захаре: «серый сюртук и жилет нравились ему и потому, что в этой полуформальной одежде он видел слабое воспоминание ливреи»). Нередки реставрации ритуальной функции замещения одеждой ее владельца в акте условного убийства: булгаковская героиня («Мастер и Маргарита», 1929-1940) топит в ванной костюм ненавистного ей критика Латунского. Молодежные неформальные движения, партийные и религиозные сообщества вт. пол. ХХ в. - нач. XXI в. в России вернули семиозис окказионального камуфляжа к анекдотической ситуации, вроде той, когда осенью 1844 г. знаменитый славянофил К.С. Аксаков «оделся так национально, что народ на улицах принимал его за персиянина, как рассказывал, шутя, Чаадаев» (Герцен А.И. Былое и думы. 1865-1868. Ч. 3. Гл. 30; при этом фрейлины эпохи Александра II обязаны были являться при дворе в повойниках и сарафанах). Регламентация сословной внешности, особенно ярко проявившая себя в Петровской России, приравняла цивильное платье к мундиру, так что костюмная фронда, дополнительно спровоцированная стилизациями под «греческое» и «римское» в живописи и скульптуре, имела открыто семиотич. характер. Свою роль здесь сыграло искусство портрета: вел. кн. Александра Иосифовна (1830-1912), жена вел. кн. Константина Николаевича, была «изумительно красива и похожа на портрет Марии Стюарт. Она это знает и для усиления сходства носит туалеты, напоминающие костюмы Марии Стюарт» (Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров. Воспоминания. Дневник 1853-1855. СПб., 1990. С. 195). Одна культура облекается в маску другой (ср. «римское» ряженье республиканцев Великой Французской революции), - и тогда процедура театрализованного переодевания работает на «механизмы подражания» (Г. Тард). Клички фасонов могут отражать политические (онегинская шляпа «широкий боливар», рубашка «гарибальдийка», дамское пальто «скобелев», пилотка «испанка») сенсации века и литературную моду (дамская шляпа «памела» <по названию романа С. Ричардсона, 1740>, «гарольдов плащ» <по имени героя поэмы Дж. Г.Н. Байрона, 1812—1818>). Семиотика моды в лице Р. Барта назвала О. «языком в чистом виде»; однако, вслед за Н.С. Трубецким (Принципы фонологии. Париж, 1940. С. 19) автор «Основ семиологии» (1964) обнаружил в одежде «классическое разграничение языка и речи. Язык одежды состоит из: 1) совокупности оппозиций, в которых находятся части, «детали» туалета, вариации которых влекут за собой смысловые изменения (берет или котелок на голове имеют разный смысл); 2) правил, в соответствии с которыми отдельные детали могут сочетаться между собой» (Структурализм: «за» и «против». М., 1975. С. 122-123). Русская мысль развивала концепцию мистической эпифании и метафизики О. «Между одеждой и телом есть отношение более тесное, нежели только соприкосновение: пронизанное более тонкими слоями телесной организации, одежда отчасти врастает в организм. <...> Одежда есть явление тела, и собою, своими линиями и поверхностями, строение тела она проявляет. <...> Коль скоро за телом признана способность портретно проявлять метафизику человеческого существа, в этой способности нельзя отказать одежде, которая, как рупор, направляет и усиливает слова свидетельства, произносимые о своей идее телом» (Флоренский П.А. Иконостас (1922). СПб., 1993. С. 113; курсив автора).: Антитеза «одетый / обнаженный», уси-
ливаемая то «руссоистскими», то нудистскими программами, открыто эксплуатируется совр. эпатажной кинопродукцией и шоу-бизнесом, сводя философскую антропологию О. на уровень пошивочного промысла. С этого момента О. из достоинства факта культуры окончательно перешла в статус цивилизационного фантома.
Тексты: Нагота на сцене. Сб. СПб., 1911; Скуинь С.З. Нагота. Два романа. Рассказы. Рига, 1981; Пристли Д.Б. Трое в новых костюмах. Роман. 1945.
Исследования: Адлер Б.Ф. 1) Возникновение одежды. - СПб., 1903; 2) От наготы до обильных одежд. - Берлин, 1923; Волошин М. Лики творчества. - Л., 1988. -
С. 183-187; Андреева Р.П. Энциклопедия моды. - СПб., 1997; Белоусов А.Ф. «Как некий новый род...»: смолянки, монастырки, институтки // История Петербурга. - 2003, № 4 (14). - С. 51- 56; Бердник Т.О., Неклюдова Т.П. Дизайн костюма. - Ростов-на/Д., 2000; Бесарабова М.А., Малиновый берет (ритуальная семантика в произведениях А.С. Пушкина) // Михайловская пушкиниана: Сборник статей научных сотрудников музея-заповедника А.С. Пушкина «Михайловское». - М., 2001. Вып. 19; Богатырев П.Г. Функции национального костюма в Моравской Словакии // Богатырев П.Г. Вопросы теории народного творчества. - М., 1971. - С. 297-366; Большая Энциклопедия древности.
- Прага, 1980; Структурализм: «за» и «против». - М., 1975. - С. 114-163; Брун В., Тильке М. История костюма. От древности до Нового времени. - М., 2001; Буровик К.А. Смесь русского и басурманского; От колпака до короны; Музей обуви; Щепетильный товар // Буровик К.А. Красная книга вещей. - М., 1996; Висковатов А.В. Историческое описание одежды и вооружения российских войск с рисунками, составленное по Высочайшему повелению. - СПб., 1841- 1842. Ч. 1-30 (1899-1948. Ч. 1- 34); Гаген-Торн Н.И. История изучения костюма в этнографии СССР // Сов. этнография. - 1933, № 3-4; Готтенрот Ф. История внешней культуры: В 2 т. - СПб; М., 1885; Глинка В.М. Русский военный костюм XVIII - нач. XX в. - Л., 1988; Давыдова В.В. Типология костюма // Studia culturae. - СПб., 2001. Вып. 1. - С. 116-134; Долоцкий В.И. О священных одеждах // Христ. чтение. - 1848, № 1; Де Ла Мотт Фуке К. История моды 1785-1829. (Geshichte der Moden 1785 - 1829. Berlin. 1987); Дзеконьска-Козловска А. Женская мода XX века.
- М., 1977; ЕфимоваЛ.В., Алешина Т.С., Салюнин С.Ю. Костюм в России XV - начала XX века из собрания Государственного Исторического музея. - М., 2000; Жабрева А.Э.
1) История русского костюма с древних времен до конца XVIII века на страницах журнала «Нива». - СПб., 2006; 2) Русский костюм: Библиография. Указатель книг и статей на русском языке 1710 - 2001. - СПб., 2002; Киреева Е.В. История костюма. - М., 1976; Кирсанова Л. Нагота и одежда: К проблеме телесности в европейской культуре // Ступени. - 1991, № 1. - С. 47-64; Кирсанова Р.Т. 1) Костюм в русской художественной культуре XVIII - первой половины XX вв.: Опыт энциклопедии. - М., 1995; 2) Офранцуженный сарафан: Как Екатерина Великая пыталась скроить европейское платье на русский манер // Родина». - 1997. № 7; 3) Розовая ксандрейка и драдедамовый платок. Костюм - вещь и образ в русской литературе XIX. - М., 1989; 4) Русский костюм и быт
XVIII - XIX веков. - М., 2002; 3) Сценический костюм и театральная публика в России
XIX века. - Калининград, 1997; 2001; Килошенко М. Психология моды. - СПб., 2001; Ключевский В.О. О взгляде художника на обстановку и убор изображаемого им лица, 1897 // Ключевский В.О. Соч.: В 9 т. - М., 1990. Т. 9. - С. 108-117; Козлова Т.В. Костюм как знаковая система. - М., 1980; Козмин В.Ю. Конфликт костюмов в романе А.С. Пушкина «Евген Онегин» // IV Международная пушкинская конференция: Сб. ст. - СПб., 1997; Комиссаржевский Ф.Ф. История костюма. - Минск, 1998; Кораблев А.А. Кожаный путь // Филолог. иссл. - Донецк, 2001. Вып. 3. - С. 80-87; Коршунова ТТ. Костюм в России XVIII - начала XX веков. - Л., 1979; Лебина Н. Сталинизм и мода // Петербургская панорама. - 1993. № 8; Мельгунов Н.А. Народная одежда и европейская мода // Современник. - 1847, № 4. Отд. 4; Мерцалова М.Н. История костюма. - М., 1972; Огибенин Б.Л. П.Г. Богатырев о знаковой функции костюма // Труды по знаковым системам. - Тарту,
Лексикон
Terra Humana
1975. Т. 7. - С. 21-36; Оленин А.Н. 1) Опыт об одежде, оружии, нравах, обычаях и степенях просвещения славян. - СПб., 1835; 2) Опыт о костюмах и оружии гладиаторов. - СПб., 1835; Орленко Л.В. Терминологический словарь одежды. - М., 1996; Орлова Л.В. Азбука моды. - М., 1989; Мода и дизайн. - СПб., 2002; Почепцов Г.Г. Мода // Почепцов Г.Г. Имидж: от фараонов до президентов. Строительство воображаемых миров в мифе, сказке, анекдоте, рекламе, пропаганде и паблик рилейшнз. - Киев, 1997; Прево Г. Искусство одеваться. - СПб., 1892; Протанская Е.С. Этика служебной одежды («По одежке встречают») // Образ современности: этические и эстетические аспекты. - СПб., 2002. - С. 158-161; Русский традиционный костюм: Иллюстрированная энциклопедия / Авт.-сост. Н. Соснина, И. Шангина. - СПб., 1999; Стриженова Т.К. К истории советского костюма. - М., 1972; Султанов Н.В., Прохоров В.А. Материалы по истории русских одежд и обстановки жизни народной. - СПб., 1881-1884; Тарабукин Н.М. Очерки истории костюма. - М., 1994; Тугендхольд А.Я. Нагота во французском искусстве // Аполлон, 1910. № 11. С. 17-29; Федосюк Ю.А. Как одевались (Глава 11) // Федосюк Ю.А. Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века. 2-е изд. — М., 1998; Фукс Э. Эротика: В 3 т. М., 2002; Чернова А.Д. 1) Все краски мира, кроме желтой: Опыт пластической характеристиким персонажей у Шекспира. - М.,1987;
2) Советы королевского драпировщика: Театр Мольера. - М., 1989; Яковлева М.В. Динамика образа женственности, ее визуализация в костюме: Исторический аспект // Культурологические исследования”03. - СПб., 2003. - С. 109-124.
