CC BY
22DOI: 10.24412/2076-1503-2021 -12-63-69 NIION: 2018-0076-12/21-381 MOSURED: 77/27-023-2021-12-580
ЧЕРНЯВСКИЙ Александр Геннадьевич,
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры конституционного (государственного) и международного права, Федеральное государственное казенное военное образовательное учреждение высшего образования «Военный университет им. князя Александра Невского Министерства обороны Российской Федерации»,
е-mail: mail@law-books.ru
ОЧЕРКИ О ПРИРОДЕ И ЦЕЛЯХ ГОСУДАРСТВА
Аннотация. В данной статье автор утверждает, что если мы примем за исходную точку природу государства, т.е. постоянные физические отношения, и будем искать предстоящей цели в преобразовании этих отношений, то это будет залогом мирного развития, и во всяком случае этим путем цель может быть осуществлена гораздо скорее, чем революцией, которая, насколько мы знаем по историческому опыту, почти всегда заканчивается суровым деспотизмом. Из всего этого мы видим, считает автор, что многое зависит от правильного понимания отношения государственной цели к природе государства.
Ключевые слова: цель, природа государства, естественные пределы, нравственные цели, публичная власть, анализ истории.
CHERNYAVSKYAlexander Gennadievich,
Doctor of Law, Professor, Professor of the Department of Constitutional (State) and International Law, Prince Alexander Nevsky Military University of the Ministry of Defense of the Russian Federation
ESSAYS ON THE NATURE AND GOALS OF THE STATE
Annotation. In this article, the author argues that if we take as a starting point the nature of the state, i.e. permanent physical relations, and look for the upcoming goal in the transformation of these relations, then this will be the key to peaceful development, and in any case, this way the goal can be realized much sooner than the revolution, which, as far as we know according to historical experience, it almost always ends with severe despotism. From all this we see, the author believes, that much depends on a correct understanding of the relationship of the state goal to the nature of the state.
Key words: purpose, nature of the state, natural limits, moral goals, public power, analysis of history.
По своей природе государство есть самобытное и самостоятельное целое, поэтому в нем должна господствовать известная целесообразность в соединении разнородных частей, из которых состоит это целое, для совокупной их деятельности, и в обращении этих разнообразных элементов в орудия для определенного дела.
Естественная и необходимая целесообразность государственного строя предустановлена уже самим родом происхождения и образования государства; этот род должен быть направлен к поддержанию необходимых условий его существования, следовательно, к поддержанию и уси-
лению публичной власти, которая составляет самую существенную сторону государства.
Такая необходимая целесообразность присуща государству настолько, насколько оно существует для себя, в силу того, что всякому самобытному существу свойственно стремление к самосохранению и развитию. Но мы уже доказали, что государство не существует только само для себя, но гораздо в большей мере подчинено могуществу других сил и служит другим целям. Человеческая личность не поглощается всецело государством, а переступает его предел, и если, с одной стороны, служит и должна служить орудием государственных целей, то, с другой - низводит их
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2021
государство в орудия собственных, вне государства в сознании людей коренящихся целей, которые весьма отличны от естественной и необходимой цели государства как самобытного существа и потому необходимо должны сталкиваться с нею.
Таким образом, мы снова возвращаемся к тому антагонизму, о котором говорили выше. В настоящем случае он появляется в виде противоборства целей. Этот антагонизм никаким образом не может быть удален из государства, т.к. он составляет одно из существенных условий государственного существования. Необходимое существование этого антагонизма целей определяется тем, что, с одной стороны, государство представляет собой самобытное целое и потому господствует над своими составными элементами, в то время как, с другой стороны, составные его элементы есть сами по себе независимые, и как определенные личности стоят выше государства, потому что государство есть не более как искусственная нравственная личность. Таким образом, противоречие коренится в самой природе государства.
Человек никогда не исчезнет совершенно в государстве, точно так же, как и государство никогда не переходит окончательно во власть людей. И как идея человека не может быть выведена из идеи государства, так и наоборот, идея государства не может быть выведена из идеи человека; как человек, так и государство есть существа различные, а вместе с тем и наука о человеке отлична от науки о государстве.
Поэтому мы и говорим, что вражда противоположных начал составляет существенную принадлежность всякого государства, потому что всякое государство, во-первых, существует само для себя и с этой стороны должно соответствовать обусловливаемой его бытием целесообразности, во-вторых, служить только средством целей, лежащих вне его, а именно в самосознании человека. Вот здесь мы должны заметить, что, анализируя те или иные действия отдельно взятого государства (допустим США) выделить цели, обусловленные его бытием. Так, при постоянной необходимости источника своих расходов, обусловленных целью мирового лидерства, постоянный поиск и соответствующие действия (военное вмешательство под различными предлогами, в т.ч. установление демократических, по их понятию начал) для реализации этой цели. Так, мы не видим кроме анонса расходов, допустим, вмешательства во внутренние дела Афганистана (2001 - 2021 гг.), Ирака и т.д., сколько средств извлекли США от этого вмешательства, кроме расходов внутреннего бюджета. Т.е. стоит вопрос анализа внутренних целей США, которые они решали
путем таких действий, естественно, кроме цели мировой гегемонии.
Хотя цели, устанавливаемые человеческим самосознанием, не совпадают с естественной и присущей государству целесообразностью и никаким образом не могут выведены из понятия о государстве, при всем том они состоят в прямом соотношении с непосредственными целями государства, так что государственная власть ни в каком случае не может служить только достижению последних, но всегда в то же время служит и обязана служить достижению известных человеческих целей. Это мы видим во всех государствах и на какой бы ступени развития не стояли люди, они всегда имеют сознание, что государство должно служить их целям; с этой точки зрения они относятся критически к публичным учреждениям и стараются их изменить.
Нам предстоит теперь исследовать, какого рода целям государства должно служить средством и в каком отношении находятся они к целесообразности, обусловливаемой самой природой государства. Всегда и повсюду, каково бы ни было устройство государства, оно при известных обстоятельствах проявляет притязание на жизнь и достояние граждан и требуемые жертвы приносятся более или менее охотно и даже часто с увлечением. Люди как бы убеждены или инстинктивно чувствуют, что государство служит таким высоким целям, что в случае необходимости они должны для него пожертвовать жизнью, потому что жизнь без возможности преследовать эти цели не имеет никакой ценности. Таким образом, вопрос о целях государства находится в связи с вопросом о назначении человека. Мы далеко не утверждаем того, чтобы в государстве завершалось все назначение человека, мы даже положительно это отрицаем, но, тем не менее, если мы повсюду видим, что люди при известных обстоятельствах приносят все в жертву государственной цели, то из этого необходимо заключить, что государство составляет одно из существеннейших условий выполнения человеком его предназначения.
Очевидно, что назначение человека состоит из развития его физических, интеллектуальных и нравственных способностей, и так как физическое развитие обусловливается не только телесным здоровьем, но и запасом вещественных благ, то государству свойственны и такие четыре сферы деятельности: забота о здоровье, экономике, культуре и нравственности. Насколько нам известно из опыта, все государства более или менее направляли свою деятельность к преследованию целей, входящих в круг этих четырех сфер, только забота о физическом здоровье до сих пор сравнительно меньше обращала на себя
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2021
внимание, что, без сомнения, необходимо приписать недостатков, существовавших до настоящего времени государств. Но люди, в силу своей духовной природы, принадлежат еще к миру сверхчувственному и посредством религии состоят в связи с Божеством; спрашивается, подлежит ли и религиозное их развитие государству? За последнее столетие, видим, что часть государств отказалась от ведомства религии. Опыт указывает также и на зло, причиняемое как государству, так и религии тем, что последнее, заходя в область религии, переступает свои естественные границы, определенные кругом земных целей человека.
Таким образом, государственная власть действует в сфере военных, экономических, медицинских, юридических, интеллектуальных и этических интересов, и так как государство способствует развитию и воспитанию духовных ценностей граждан, то в той или иной степени оно содействует религиозному развитию. Но государство простирает свою деятельность в области обозначенных интересов лишь настолько, насколько они касаются общих и внешних установлений; мера объема вмешательства государства в эти сферы может быть определена только общим сознанием. Следовательно, вопрос состоит в том, что известный народ, или известный век относит к государственным целям. Различия в этом отношении могут быть очень значительными. Во времена классической древности цель государства если и не понималась в очень широком объеме, но, тем не менее, была интенсивна и именно в такой мере, что государство простирало свои права на большую часть проявлений человеческой природы. Вследствие этого государственная жизнь достигла там такого величия, какого она потом никогда не достигала; правда, пьедесталом этого величия было рабство и на славу античных государств оказывало влияние царствовавшее там язычество. В средние века, напротив того, государственная цель сошла с этой высоты и настолько же сузилась интенсивно, как и экстенсивно. Это прямо вытекало из того, что задача того времени состояла не в организации государства, а в распространении христианства. При таких обстоятельствах высшим идеалом государственной деятельности была охрана общественного мира, о чем так много заботились немецкие императоры; все другие высокие и благородные цели принадлежали церкви или небольшим кругам горожан и других сословий.
В XIX - начале XX в. цели государства становятся более широкими, но все же они проникают не так глубоко. Так из государственных видов делалось многое, но редко что-нибудь значительное. Великое в то время проявлялось только в
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2021
массе частностей, в значительном развитии известных специальностей. В целом, XIX в. можно приписать стремление расширить государственную цель, так, например, круг государственного вмешательства в сферу культуры; почти во всех странах Европы была принята система принудительного обучения, но, в то же время, государственная цель значительно суживалась, в особенности тем, что началось движение по исключению религии из сферы деятельности государственной власти.
Государства конца XX и первой половины XXI в., как правило, в своих конституциях ставят целью создание демократического, правового, социального, светского государства и определяют источником власти народ (многонациональный) и которое должно выражать волю и интересы его граждан. Как правило, государства закрепляют именно в конституциях свои программно-политические цели. Так, например, в Конституции РФ 1993 г. (с изм., внесенными всенародным голосованием в 2020 г.) в ст. 1, 7, 14 говорится, что Российская Федерация - демократическое федеративное правовое, социальное и светское государство, выражающие волю и интересы граждан, всех наций и народностей страны. В этом состоит общенародная сущность государства, России на новом этапе ее развития. Т.е. мы видим, насколько шире ставится перед государством его цель, чем прежде. Одновременно можно говорить, что признак «цели» является одним из существеннейших признаков, характеризующих природу (сущность) каждого государства. Если анализировать произошедшее в России изменение после 1991 г. целей, то можно увидеть этапы ее развития, в исторических рамках которых происходило перерастание государства диктатуры пролетариата в демократическое правовое государство - гражданское общество, однако, чтобы проанализировать изменение государственных целей России с 1917 г. до настоящего времени, нужно проанализировать конституционную идеологию каждой принятой Конституции. Но это тема отдельного исследования.
Вообще, всякий народ и всякий век имеют свое этическое представление о том, что должно иметь значение в государстве и что должно совершаться. Это этическое представление вследствие всеобщего признания получает характер публичного права, а это публичное право, развитое практикой и сформулированное в законе, определяет, чего по праву государственная власть может требовать от общественных кругов и отдельных личностей, а также круг взаимных прав и обязанностей. Из совокупности этих прав и обязанностей вытекает и содержание государственной цели, которое невозможно охватить каким-либо общим
замкнутым понятием, потому что сама цель, то расширяясь, то сужаясь, не имеет определенных границ. Обычный ход событий таков: прежде всего, совершается изменение в сознании людей, затем это переходит в область фактических отношений и, наконец, постепенно вырабатывается в правовое воззрение. Таким образом, новое учреждение вначале обладает факультативным значением и только со временем приобретает обязательную силу, или, наоборот, то, что было обязательным, становится факультативным и затем утрачивает всякое значение.
Содержание государственной цели вообще не может быть таким образом охвачено во всей его полноте, остается указать на главные области, в пределах которых государство преследует их. Таким образом, можно сказать, что цель государства состоит в заботе об общественной нравственности, образовании и благосостоянии народа, понимая под последним физическое здоровье и обладание необходимым количеством материальных благ. В каждой из этих областей деятельность государства проявляется трояким образом, а именно: охраняя, наказывая и способствуя. Объекты государственной деятельности в пределах каждой из этих областей могут быть, в свою очередь, подразделены на три рода, а именно: 1) индивиды с их правами и обязанностями; 2) общественные установления, как-то: семьи и корпорации; 3) нравственные идеи, воплощающиеся и необходимо подлежащие воплощению в праве.
Государство заинтересовано в том, чтобы никакая безнравственная идея не приобрела значения, и чтобы право развивалось на основании нравственных начал. Действовать в этом направлении по мере сил государство в равной степени и обязано, и имеет право. Без сомнения, в этом случае государство вступает в совершенно идеальную область и, вместе с тем, переступает свои естественные границы и, как выше было замечено, легко может превысить свою власть и оказаться несостоятельным в своих стремлениях. Тем не менее, государство не может обойти этой обязанности, потому что одна из его целей состоит в охране нравственных идей.
Исходя из этой точки зрения, мы не должны упускать из виду того, что государство необходимо рассматривать как орудие божественного промысла, который предустановил государству служить людям к достижению их предназначения. И так как образование государств, как уже об этом говорилось выше, было реакцией на стремление к разъединению людей, наступившему вместе с распадом первобытного единства, также очевидно и то, что история государств склоняется к воссоединению общечеловеческого единства, без
сомнения, не в форме всемирного государства, которое, конечно, никогда не осуществится, но путем расширения международных отношений и образования всемирного гражданского права. Отдаленные народы, которые в течение тысячелетий жили изолированно, будут и уже постепенно вовлекаться потоком общего развития, и поэтому в наше время, когда открыты все обитаемые страны земного шара, история впервые получает в полном смысле слова характер истории человечества.
С павшими государствами древности соединяет нас не один временной интерес, но и духовный союз. Из развалин древних городов и храмов возникают памятники минувших тысячелетий. Как ограничен был тот мир, когда египетский жрец мог обозреть с высоты своей пирамиды! Шире казался он финикийскому купцу, еще большие размеры он получил в глазах греческого философа, а с высоты Капитолия Рим видел распростертые у самых ног побежденные им многочисленные народы. Границы этого мира еще далее раздвинулись, когда разбитый скипетр римского мирового владычества преобразился в символ креста; север Европы, пребывавший до этого в невежестве, мраке, увидел свет. Но и в то время еще ничего не знали не только об Америке и Австралии, но даже, можно сказать, мало знали Азию и Африку. Так постепенно расширялся круг народного общения и связывались народные интересы: жрец, философ, купец и завоеватель служили одной и той же цели, и все они находили опору своих предприятий и исследований в государстве.
Если мы видим Божественное провидение, то должны ограничиться исследованием его предначертанных путей. Тем не менее, всякий, кто бросит взгляд на историю народов, придет к тому заключению, что эта история не определяется слепой необходимостью и не есть игра случая, но что она развивается по какому-то плану, хотя он и скрыт от нас. Поэтому великие люди, являвшиеся историческими деятелями, считали себя всегда орудиями Божественного провидения, или если они не верили в могущество личного Бога, то заменяли эту веру верой в фатум или в свою звезду, как Валленштейн, Наполеон и Юлий Цезарь.
Если над государствами и людьми существует власть, с которой люди состоят в общении, то из этого следует, что кроме государства должно существовать еще особое установление, которое бы охватывало собой отношения людей к этой высшей власти: таким установлением является церковь, если можно употребить это слово для обозначения религиозных учреждений, встречаемых у всех народов: ибо как бы государство ни было тесно связано с религией, во всяком случае
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2021
в ней существуют такие стороны, которых государственная власть не может и не должна касаться. Так было во все времена и у всех народов. Никогда и нигде религиозные отношения не совпадали в полной мере с политическими установлениями, даже в языческом мире, когда смешение политической и религиозной жизни было наибольшим. Поэтому мы видим, что различные культы даже и в то время не ограничивались пределами известного государства, а распространялись и вне его; таким образом, например, оракулы далеко распространяли свое влияние и пользовались такой же всеобщей известностью, как места, прославленные религиозными воспоминаниями в средние века.
Развитие религиозной жизни требует особых установлений, отделенных от государства, совокупность которых составляет церковь. В этом смысле нельзя сомневаться, если только мы не смотрим с точки зрения атеизма, который никогда не был и не может быть верованием какого-либо народа. Хотя пример, пусть и неоднозначный, существует в России после революции 1917 г. и вплоть до 1991 г.
Но так как религиозные установления развиваются в особую систему господства и владычествуют в известном отношении над верующими, то возникает опасность, что церковь, которая по своему существу должна быть хранительницей религиозной свободы и, действительно, является таковой по отношению к преимущественно материальной и осязательно действующей государственной власти, со своей стороны будет подавлять своим гнетом, как это было в средние века. Это тем менее возможно, чем церковь и государство независимее по отношению друг к другу, т.к. при таких условиях возникает между этими учреждениями известная конкуренция, существование которой, без сомнения, не соответствует идеалу, но во всяком случае представляет до сих пор лучшую гарантию духовной свободы. Вследствие этого наиболее желательным положением вещей в этом отношении можно считать возможно большую независимость церкви от государства и возможно меньшее усвоение ею материальной силы.
Таким образом, взятое само по себе государство не должно преследовать никаких религиозных целей. И если это, тем не менее, случается в действительности, то только вследствие смешения политических и церковных установлений, а иногда подменой одних другими, которое даже и в настоящее время существует в большинстве государств, хотя при этом даже в мусульманских государствах, где такое смешение достигает высшей степени, сохраняется сознание, что религия и политика не составляют одного и того же, и даже мусульманское государственное право отличает
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2021
духовную власть от светской. Но если государство по принципу не должно преследовать никаких религиозных целей, то, тем не менее, религия имеет весьма значительное влияние на достижение государством его целей и представляет необходимую для этого гарантию, т.к. нравственное чувство, из которого вытекает послушание закону и самопожертвование, в делах общественных находит себе опору в религии. Философы, у которых самоуверенность - наследственный грех, полагают свой принцип в том, что все проистекает из их субъективного разума или по крайней мере желают убедить в этом других и потому легко могут ошибаться в вопросах такого рода, но для беспристрастного наблюдателя очевидно, что нравственное сознание народов в действительности повсюду коренится в религии. История свидетельствует также, что все нравственные идеи привнесены в мир религией, а не путем спекулятивного мышления, которое в самых благоприятных случаях развивало только эти идеи, но само по себе ничего не произвело. До сих пор не существовало философского трактата, который мог бы сравниться по силе своего влияния с Библией, Торой или Кораном. Поэтому государства не могут обойтись без содействия религии, хотя при наблюдении хода общественных дел это можно и не заметить и легко может показаться, что государство исключительно опирается на собственные ресурсы. Но в годы бедствий, когда и казна, и армия истощаются, государственная власть в пользу всех припадает к подножию алтаря. Это подтверждается опытом всех веков, который в то же время свидетельствует и о конечной природе государств. Вместе с тем, т.к. государство должно прибегать к помощи религии, а религиозный принцип стоит вне государства и над ним, то из этого следует, что государство поддерживается гарантиями вне его, хотя и может воздействовать на усиление или ослабление этого процесса.
Таким образом, начав исследование государственной цели, мы удалились от нашей исходной точки и снова возвратились к вопросу о государстве. Это необходимо должно было случиться, если справедливо то, что все те цели, о которых мы говорили, не столько вытекают из внутренней и необходимой целесообразности государства, сколько из государственного сознания людей, которое видит в публичной власти уполномоченного деятеля для достижения нравственных целей. Таким образом, по существу, государство имеет отношение и к тому, что стоит выше него, и его высшее значение заключается в том, что оно вследствие этого может служить самым возвышенным целям. Но эти высшие цели господствуют и над ним, и всемирная история совершает свой
величественный ход по пути, усеянному развалинами государств.
Нам остается исследовать, в каком отношении состоят эти нравственные цели к внутренней и необходимой целесообразности государства, обусловливаемой, как мы сказали, его природой? Вопрос этот весьма важен, т.к. все ложные государственные теории и все неудачные попытки перестройки государств в своем основании произошли вследствие того, что на это отношение не обращалось никакого внимания и потому его не принимали в расчет. Таким путем возник принцип, что цель государства состоит в охране свободы, и из этого ложного начала выведена была целая государственная система, которую Французская революция стремилась осуществить огнем и мечом, не обращая никакого внимания на природу государства, но эта природа сказалась без ее ведома и разрушила произвольно ей навязанные формы. В наше время коммунисты думали и некоторые до сих пор думают, что цель государства заключается в устройстве экономического состояния людей, и выводят из этого другую государственную систему, которую осуществили в России и некоторых других странах силой, последствия те же. Конечно, нужно отдать должное, что в коммунистических идеях много привлекательного и правильного, но в той теории и форме, как они сегодня разработаны, вопрос их долговечности для реализации на практике оказался очень даже дискуссионным, в т.ч. и потому, что эти идеи работают до сих пор в Китае.
Немецкие философы-идеалисты выводят свою государственную систему не столько из свободы вообще, сколько из нравственной свободы, что если и не ведет к революциям, то породило и порождает извращенные воззрения. Повсюду мы встречаем одно и тоже; в политических обсуждениях за исходную точку постоянно принимают вместо природы государства его, несмотря на то что ошибочность подобного рода воззрения очевидна. И действительно, что касается общих целей государства, то они в наше время почти одни и те же для всех цивилизованных государств, но, в то же время, как велико внутреннее различие этих государств. Следовательно, кроме государственных целей существует что-то другое, в чем заключается причина их различия, и это-то другое и составляет природу государств. Ее нельзя игнорировать и считать чем-либо несущественным, т.к. напротив того, она-то и составляет самое существенное, когда идет дело о публичных учреждениях, которые необходимо должны быть сообразны с природой государства, если требуется, чтобы они обладали надлежащей прочностью.
Вследствие всего этого мы можем сказать, что цели, выведенные из этого понятия, какое составили люди о государстве, могут действовать только регулирующим, а не конституирующим образом, или, говоря другими словами, природа государства должна развиться до того, чтобы государство являлось представителем нравственных целей, но, развившись, она остается той же природой с присущей ей целесообразностью и взятая сама по себе не содержит в себе ничего ни нравственного, ни безнравственного.
Мы не можем также согласиться с тем, что государство есть установление нравственное, как это утверждают Гегель и Шталь, придавая этому тот смысл, что в этом именно заключается его сущность: мы можем только сказать, что государство не настолько нравственное учреждение, насколько должно им быть. То же самое может быть сказано и о человеке, который, без сомнения, представляет собой существо, способное руководствоваться нравственными побуждениями и предназначенное стремиться к нравственным целям, но, в то же время, не может быть назван олицетворением нравственности, а потому в нравственности и не заключается его существенная сторона. Мы знаем, что существуют очень безнравственные люди, но, тем не менее, они не перестают вследствие этого быть людьми. Если бы государство было осуществленной нравственностью, то нравственность разделяла бы судьбы государства и вместе с его падением сама бы пришла в упадок. Но нельзя сказать, чтобы это безусловно каждый раз случалось. История представляет нам примеры, что, несмотря на разрушение государств, нравственное развитие часто делало значительные успехи, доказательством этого служит падение античного мира.
Таким образом, это воззрение не может быть справедливым, и следствия его ложности высказываются отчасти в преувеличенности, отчасти в узкости представлений о государстве.
Приписывая государству преувеличенную важность, обыкновенно, вместе с тем, так непомерно преувеличивают значение известных политических форм и начал, что можно подумать - от них зависит спасение души. Доходят до того, что видят связь государства с христианским откровением, на что государство, обладая конечной целью, без сомнения, не может иметь никаких притязаний. При этом забывают, например, что и Рим был государством, и даже государством в полном значении этого слова, а между тем, существо римского государства никоим образом не может быть выведено из откровения. С другой стороны, принимая за исходную точку не природу государства, а его нравственные цели, недостаточно оценивают или даже игнорируют естествен-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2021
ные условия, от которых зависит существование и развитие государства.
Вообще, мы не можем допустить возможности, чтобы могла иметь внешнюю форму, подобную государству: нравственная сила господствует над людьми подобно солнцу в природе, которое освещает согревает и оживляет все сущее на земном шаре, но само находится не на земле, а вне ее. Таким образом и нравственные идеи освещают государство извне, возвышая его природу, но само государство не обращается вследствие этого в олицетворенную нравственность. Нравственные требования властвуют над государством как бесконечный долг.
Цель есть орудие, которое, смотря по тому, как с ним обходиться, может придать государству прогрессивное движение или довести его до падения, потому что цель есть сила, стоящая над государством. Цель выводит природу государства из ее естественных пределов, т.к. мы уже сказали,
что нравственные цели возникают не из природы государства, а из сознания людей о государстве. Вследствие именно этого нравственные цели не зависят вообще от индивидуальности общественной природы, так что различные государства могут преследовать одни и те же нравственные цели. Особенности государства влияют только на способ достижения нравственных целей, а не на само их содержание. Этим обозначаются и границы политической физиологии, в круг ее входит только то, что вытекает из природы государства; нравственные цели, которые стоят независимо от этой природы, входят в область философии. Таким образом, понятие о целях государства принадлежит спекулятивной философии. В этом отношении мы должны ограничиться одним указанием на философскую сторону науки о государстве, т.к. не хотим ограничить наше исследование кругом вопросов, допускающих исследование путем опыта.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2021
