CC BY
441
ОБЗОРЫ
УДК 159.9
ОБЗОР ЗАРУБЕЖНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ ПО ПРОБЛЕМЕ КИБЕРБУЛЛИНГА СРЕДИ ПОДРОСТКОВ И МОЛОДЕЖИ
Е.Н. ВОЛКОВА*, И.В. ВОЛКОВА, А.С. ГОЛУБОВСКАЯ
Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена,
Санкт-Петербург
Статья посвящена обзору зарубежных исследований кибербуллинга - травли при помощи современных технологий и Интернета - среди подростков и молодежи. Для анализа было отобрано 26 статей, которые удовлетворяют следующим критериям: посвящены непосредственно изучению кибербуллинга, респонденты в исследованиях не являются лицами с ограниченными возможностями и не страдают тревожным расстройством. Было выделено семь основных направлений зарубежных исследований. В ходе анализа содержания были выявлены основные причины участия в кибербуллинге, описаны виды кибербуллинга, ролевая структура, а также психологические особенности его участников. В заключении показаны и определены актуальные пути дальнейшего изучения кибербуллинга.
Ключевые слова: кибербуллинг, обзор исследований, травля в Интернете.
Введение
Распространенность информационных технологий и доступность Интернета привели к появлению новой формы травли - кибербуллинга - среди подростков и молодежи. Кибербуллинг представляет собой травлю, которая происходит с помощью использования технологий (компьютера, мобильных телефонов) и Интернета (электронной почты, социальных сетей, мессен-джеров). В отличие от непосредственных, контактных форм буллинга, он обладает рядом специфических свойств, таких как: анонимность, которую предоставляют многие сайты, что дает возможность пользователям примерить на себя разные социальные роли, не боясь при этом столкнуться с социальным порицанием; дистант-
© Волкова Е.Н., Волкова И.В., Голубовская А.С., 2019
* Для корреспонденции:
Волкова Елена Николаевна доктор психол. наук, профессор Институт психологии Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург E-mail: [email protected]
ность, проявляющаяся в том, что хулиган совершает запугивание через технологии, которые позволяют чувствовать себя в безопасности; большое количество свидетелей и бесконтрольное распространение информации, которые предоставляет Интернет. На данный момент нет точных данных о распространенности кибербуллинга, так как в разных исследованиях уровень участия в кибербуллинге варьирует от 6 до 62% [5, 6, 25, 27].
Поскольку кибербуллинг возможен только при помощи использования Интернета и средств связи, информационно-технологический прогресс, который был связан с развитием коммуникативных технологий, способствовал появлению и распространению кибербуллинга. Поэтому для зарубежных стран (США, Великобритания и др.) конец 1990-х - начало 2000-х годов стали отправной точкой в изучении ки-бербуллинга. На 16 августа 2018 года в базе РиЬМеё по запросу «суЬегЬиПу^» было найдено 5408 результатов. Поскольку число исследований велико, требуется обобщить основные результаты, полученные иностранными коллегами.
В России научные статьи по проблеме кибербуллинга активно публикуются в течение последних пяти лет. Так, из 188 работ, найденных по запросу «кибербуллинг» на портале www.elibrary.ru по состоянию на 16 августа 2018 года, 85 были опубликованы не ранее 2017 года. Большинство этих публикаций констатирует степень распространенности кибербуллинга, указывает на негативные последствия кибербуллинга для актуального состояния личности и ее развития. Однако число обзорных статей среди этих публикаций единично. Ключевой работой можно назвать статью А.А. Бочавер и К.Д. Хломова [1]. Авторы описывают активность использования Интернета подростками (наличие доступа к коммуникативным технологиям и Интернету; количество времени, проведенного в Интернете), психологические аспекты видов кибербуллинга, его специфические свойства, а также рассматривают уже существующие профилактические меры по
предотвращению кибербуллинга в России и за рубежом. В целом авторы не ставили задачу обобщить исследования кибербуллинга за рубежом. Целью настоящей работы является обзор зарубежных статей для обобщения результатов исследований в области кибербуллинга и поиска актуальных направлений будущих исследований.
Отбор исследований для включения в анализ
Поиск по запросу «cyberbullying» (01.02.2018-02.02.2018) проводился на следующих ресурсах: «Journal of psychosocial research on Cyberspace» (https://cyberpsycho-logy.eu) и «PubMed - The National Center for Biotechnology Information» (https://www. ncbi.nlm.nih.gov).
Процесс отбора публикаций отображен на схеме, составленной по рекомендациям PRISMA-2009 и представленной на рисунке 1.
Рис 1. Процесс отбора исследований для включения в обзор
Было найдено 6042 результата, все публикации на этих ресурсах имели форму научной статьи и были написаны на английском языке. Далее был проведен отбор статей по названиям и наличию открытого доступа (03.02.2018-28.02.2018). Было отобрано 360 статей. Затем был проведен анализ резюме на наличие результатов эмпирического исследования, не содержащих только теоретический обзор (01.03.201826.03.2018). Этим критериям соответствовали 70 публикаций. На заключительной стадии было проанализировано содержание отобранных статей (27.03.201809.04.2018) и исключено 44 статьи, направленные на изучение кибербуллинга среди людей с умственной отсталостью и тревожным расстройством и посвященные вопросам общей информатизации общества, либо рассматривающие кибербуллинг не в
Распределение статей
качестве специального предмета изучения. В итоге было отобрано 26 публикаций, представляющих собой научные статьи, обобщающие результаты эмпирических исследований и раскрывающие основные особенности участников кибербуллинга, что отвечало нашим исследовательским интересам. Эти публикации легли в основу содержательного анализа.
Отобранные статьи включали в себя публикации за 2004-2018 годы. При этом в 2004-2008 гг. было опубликовано 8% статей, в 2009-2013 гг. - 57% статей, в 20142018 гг. - 35% статей.
Тематика исследований
Основное содержание публикаций было сгруппировано вокруг 7 тем исследований. Результаты представлены в таблице 1.
Таблица 1
темам исследований
№ Тема исследований Автор и год издания статьи
1 Исследования о взаимосвязи буллинга и кибербуллинга Beckman L., Hagquist C., Hellström L. (2012); Samara M., Burbidge V., Asam A.E., Asam M., Smith P.K., Morsi H. (2017); Wang J., Nansel T.R., Iannotti R.J. (2011); Wang J., Iannotti R. J., Luk J.W. (2012); Wang J., Iannotti R.J., Luk J.W., Nansel T.R. (2010)
2 Исследования о распространенности кибербуллинга, в которых рассматривались полоролевые различия, а также особенности определенных видов кибербуллинга Bergmann M.C., Baier D. (2018); Görzig A., Frumkin L.A. (2013); Kowalski R.M., Giumetti G.W., Schroeder A.N., Lattanner M.R. (2014); Lenhart A. (2010); Patchin J., Hinduja S. (2006); Schneider S.K., O'Donnell L., Stueve A., Coulter R.W. (2012); Seiler S.J., Navarro J.N. (2014); Priebe G., Mitchell K.J., Finkelhor D. (2013); Wang J., Iannotti R.J., Nansel T.R. (2009); Wolak J., Mitchell J.M., Finkelhor D. (2007)
3 Исследования об изучении взаимосвязи отношения к кибербул-лингу и участия в нем Chao M., Yu T.K. (2017); Li Q. (2010); Cho M.K., Kim M., Shin G. (2017)
4 Исследования о влиянии сверстников, родителей и педагогов на поведение подростков, участвующих в кибербуллинге Gоldstein S.E. (2015); Hinduja S., Patchin J. (2013); Mascheroni G., Jorge A., Farrugia L. (2014); Seiler S.J., Navarro J.N. (2014); Wang J., Iannotti R.J., Nansel T.R. (2009)
5 Исследования психологических и правовых, юридических компонентов кибербуллинга Samara M., Burbidge V., Asam A.E., Asam M., Smith P.K., Morsi H. (2017)
6 Исследования влияния ки-бербуллинга на употребление психоактивных веществ и на здоровье Beckman L., Hagquist C., Hellström L. (2012); Goebert D., Else I., Matsu C., Chung-Do J., Chang J. (2011); Samara M., Burbidge V., Asam A.E., Asam M., Smith P.K., Morsi H. (2017); Schneider S.K., O'Donnell L., Stueve A., Coulter R.W. (2012); Sourander A., Klomek A.B., Ikonen M., Lindroos J., Luntamo T., Koskelainen M., Helenius H. (2010); Ybarra M.L. (2004)
7 Исследования, направленные на изучение особенностей участников кибербуллинга (свидетелей, жертв, хулиганов) Shultz E., Heilman R., Hart K.J. (2014); Sleglova V., Cerna A. (2011); Brack K., Caltabiano N. (2014); Wang J., Iannotti R.J., Luk J.W., Nansel T.R. (2010)
Распределение исследований по возрасту респондентов
Большинство исследований в области кибербуллинга в качестве респондентов рассматривает подростков возрасте
Распределение статей ]
от 9 до 17 лет - 88%. Исследованиям кибербуллинга в юношеском возрасте (респонденты от 17 до 25 лет) посвящено 12% статей. Распределение публикаций по возрасту респондентов представлено в таблице 2.
Таблица 2
возрасту респондентов
№ Автор и год издания статьи Возраст респондентов, лет
1 Beckman L., Hagquist C., Hellström L. (2012) 13-16
2 Bergmann M.C., Baier D. (2018) 14-16
3 Brack K., Caltabiano N. (2014) 17-25
4 Chao M., Yu T.K. (2017) 14-17
5 Cho M.K., Kim M., Shin G. (2017) 11-14
6 Goebert D., Else I., Matsu C., Chung-Do J., Chang J. (2011) 14-17
7 Goldstein S.E. (2015) 14-17
8 Görzig A., Frumkin L.A. (2013) 9-16
9 Hinduja S., Patchin J. (2013) 11-17
10 Kowalski R.M., Giumetti G.W., Schroeder A.N., Lattanner M.R. (2014) 14-24
11 Lenhart A. (2010) 11-16
12 Li Q. (2010) 12-17
13 Mascheroni G., Jorge A., Farrugia L. (2014) 9-16
14 Patchin J., Hinduja S. (2006) 11-17
15 Priebe G., Mitchell K.J., Finkelhor D. (2013) 10-17
16 Samara M., Burbidge V., Asam A.E., Asam M., Smith P.K. , Morsi H. (2017) 14-18
17 Schneider S.K., O'Donnell L., Stueve A., Coulter R.W. (2012) 14-18
18 Seiler S. J., Navarro J.N. (2014) 12-17
19 Shultz E., Heilman R., Hart K.J. (2014) 18-27
20 Sleglova V., Cerna A. (2011) 14-18
21 Sourander A., Klomek A.B., Ikonen M., Lindroos J., Luntamo T., Koskelainen M., Helenius H. (2010) 13-16
22 Wang J., Iannotti R.J., Luk J.W., Nansel T.R. (2010) 11-16
23 Wang J., Iannotti R.J., Luk J.W. (2012) 11-16
24 Wang J., Iannotti R.J., Nansel T.R. (2009) 11-16
25 Wang J., Nansel T.R., Iannotti R.J. (2011) 11-16
26 Ybarra M.L. (2004) 13-17
Виды кибербуллинга
Под кибербуллингом понимается намеренное, опосредованное применением информационных и коммуникативных технологий агрессивное действие либо поведение, которое осуществляется группой либо индивидом с целью нанесения вреда или дискомфорта другим. Кибербуллинг включает в себя использование социальных сетей, электронной почты, веб-страниц, блогов, форумов, чатов, MMS- и SMS-сообщений, онлайн-игр, фото- и видеоклипы. Ряд зарубежных исследователей приходит к выводу, что кибербуллинг - это новая форма буллинга, под которым понимают неоднократное умышленное нанесение вреда одним подростком или группой другому подростку, который в данной ситуации оказывается не способным себя защитить и лишен возможности ее покинуть [2]. Эти исследователи полагают, что способы и виды воздействия изменились, но психологическое содержание травли осталось прежним. Между участием в буллинге и участием в кибербуллинге существуют положительные корреляционные взаимосвязи, которые указывают на то, что участие в традиционной травле может быть одной из причин, провоцирующих подростков на перенесение своих действий в киберпространство. Зачастую жертва традиционной травли переходит в пространство Интернета для мести, но уже в роли хулигана [5, 13, 14, 18, 20, 21, 22, 25, 26, 28].
Самой распространенной является следующая классификация видов кибер-буллинга [13]:
1. Перепалки (flaming) - обмен короткими эмоциональными репликами между двумя и более людьми, которые разворачиваются обычно в публичных местах Сети.
2. Нападки (harassment) - повторяющиеся оскорбительные сообщения с перегрузкой персональных каналов коммуникации. Нападки чаще всего встречаются также в чатах и на форумах. В онлайн-играх эту технологию чаще всего используют грифе-
ры (grieffers) - группа игроков, имеющих целью не победу, а разрушение игрового опыта других участников.
3. Клевета (denigration) - распространение оскорбительной и лживой информации.
4. Самозванство (impersonation) - способ травли, при котором преследователь позиционирует себя как жертву, используя ее пароль доступа к аккаунту в социальных сетях, в блоге, почте, системе мгновенных сообщений. Также преследователь может создать свой аккаунт с аналогичным ник-неймом и осуществлять от имени жертвы негативную коммуникацию.
5. Надувательство (outing & trickery) -получение персональной информации и ее публикация в Интернете и/или передача информации тем, кому она не предназначается.
6. Отчуждение (isolation) - способ травли, при котором жертва не может получить доступ к своей собственной информации в результате утраты контроля над ней. Данное явление возможно в любых средах, где используется защита паролем, формируется список нежелательной почты или список друзей. Может проявляться также в отсутствие ответа на мгновенные сообщения или электронные письма.
7. Киберпреследование (cyber stalking) - скрытое выслеживание жертвы с целью организации нападения, избиения, изнасилования офлайн.
8. Хеппислепинг (happy slapping) - публикации видео с записями реальных сцен насилия на мобильные телефоны или камеры.
9. Секстинг (sexting) - рассылка или публикации фото и видео с обнаженными и полуобнаженными людьми.
Ролевая структура и мотивы поведения участников кибербуллинга
Во всех исследованиях прослеживается единая ролевая структура кибербуллинга, включающая в себя роли хулигана, жертвы, свидетеля и жертвы-хулигана. Амби-
валентная роль жертвы-хулигана связана с тем, что человек, являющийся бывшей жертвой буллинга, становится хулиганом и агрессором в Интернет-среде. Исследования показывают, что ролевая структура кибербуллинга одинакова для мальчиков и девочек, однако существуют различия в том, какие способы и виды кибербуллинга используют преимущественно мальчики и девочки. Девочки чаще участвуют в перепалках, распространении клеветы, а у мальчиков преобладает участие в кибер-преследовании, нападках и самозванстве [4, 10, 11, 13-17, 19, 20, 25].
Среди мотивов поведения обидчиков называют: стремление к забаве и развлечениям, желание мести, чувство превосходства над неудачником или неудачницей; гнев или эмоциональную нестабильность киберхулигана; потребность во власти и контроле; ощущение безнаказанности [5, 7, 11, 22].
Мотивы поведения свидетелей кибер-буллинга рассматривались только в одной публикации [22]. Отличительной особенностью этого исследования было изучение поведения свидетелей в специально смоделированной ситуации. Основные выводы, которые получили исследователи, связаны с различными поведенческими стратегиями кибербуллинга. Чаще всего свидетели не вмешивались в ситуацию кибербуллин-га из-за боязни стать мишенью для хулиганов, чувствовали свою беспомощность или считали, что данная ситуация лишена смысла и не стоит потраченного времени. Если свидетели вмешивались в ситуацию, то они демонстрировали два разных вида поведения. Одни хотели помочь жертве, полагая, что издевательства неприемлемы в целом, пытались выступать посредниками и вызвать у хулиганов сочувствие к жертве или убеждали жертву покинуть беседу (чат-диалог) и не воспринимать ее всерьез. Другие присоединялись к хулиганам, поскольку считали ситуацию забавной. Третья стратегия поведения свидетелей кибербуллинга была обозначена как не-
определенная. Респонденты не знали, как им следует поступить из-за незнания причины конфликта, неопределенности отношений с жертвой и хулиганами. Некоторые отмечали, что они предпочли бы связаться с жертвой или хулиганами напрямую, или офлайн, а не в онлайн-диалоге.
Предпосылки и последствия кибербуллинга
У подростков, участвующих в кибер-буллинге, вне зависимости от роли, выявлен низкий уровень общей эмпатии. Также была обнаружена отрицательная корреляционная взаимосвязь между уровнем эм-патии и склонностью к участию в кибер-буллинге [14].
Особенностями личности, которые помогают наблюдателям вмешаться в ситуацию кибербуллинга и помочь жертве, являются высокий уровень эмпатии, преобладание экстравертивного типа личности, высокий уровень самоэффективности (убежденность и вера в эффективность собственных действий).
Для жертв кибербуллинга более характерны повышенный уровень тревоги, низкая самооценка, повышенное чувство одиночества из-за неспособности к участию в близких отношениях.
Существующие исследования показывают, что люди, являющиеся кибер-жертвами, подвергаются более высоким рискам, которые связаны со здоровьем: увеличение использования лекарственных препаратов (от бессонницы); депрессия; самоповреждение и суицидальные идеи; долгосрочные последствия, переходящие во взрослую жизнь, такие как негативный взгляд на мир, проблемы со здоровьем и социализацией. Киберхулиганы подвержены следующим рискам: депрессия, расстройства питания и злоупотребление психоактивными веществами, проблемное поведение, включающее в себя гиперактивность и низкий уровень просоциального поведения.
Влияние окружения и правовые аспекты
Положительное и нейтральное отношение сверстников, педагогов и родителей к поведению участников кибербул-линга положительно коррелирует с увеличением распространенности данного явления. Похожие данные были получены и по влиянию отношения самих подростков к кибербуллингу [7, 8, 10, 12, 15, 16, 21, 27].
Кибербуллинг представляет собой угрозу для психического и физического здоровья, а также нарушает права человека, что можно считать уголовным преступлением. Несмотря на это, нет ни одного закона о том, что кибербуллинг - это преступление. Юристы и адвокаты, в чьи компетенции входит данная проблематика, считают, что в настоящий момент нет необходимости вводить какие-либо отдельные законы, касающиеся кибербуллинга, так как существует много положений. Также, по мнению специалистов, для того, чтобы над хулиганом было осуществлено правосудие, жертвы кибербуллинга должны сообщать об угрозах, которым подверглись, чего зачастую не происходит [19].
Заключение
На основе представленных выше данных можно сделать следующие выводы.
Главными направлениями исследований являются: изучение распространенности кибербуллинга, особенности участия в его определенных видах (кибер-пресле-дование, сексуальный кибербуллинг и ки-бербуллинг через мобильные устройства и социальные сети) - 41%; изучение влияния участия в кибербуллинге на здоровье -20%; изучение взаимосвязи кибербуллинга и буллинга - 17%; изучение влияния сверстников, родителей и педагогов на поведение участников кибербуллинга - 14%; изучение особенностей участников кибербул-линга - 14%. Во всех исследованиях прослеживается единое определение понятия
кибербуллинга, его ролевой структуры, видов, способов и причин участия.
Основные результаты анализа в выдвинутых темах:
1. Наличие взаимосвязи между буллин-гом и кибербуллингом позволяет предположить, что подростки, участвующие в буллинге, больше предрасположены к участию в кибербуллинге.
2. На данный момент нет точных данных о распространенности кибербуллин-га среди молодежи, так как отсутствует единый надежный и достоверный диагностический инструментарий и в большинстве исследований (80%) авторы используют свои собственные разработанные опросники.
3. Положительное и нейтральное отношение сверстников, педагогов и родителей к кибербуллингу может являться тем фактором, который подталкивает подростков к участию в кибербуллинге. Это связано с тем, что у самих детей формируется представление о кибербуллинге как о явлении, которое не оказывает никакого негативного влияния для окружающих их людей.
4. Касательно правовых компонентов кибербуллинга было установлено, что на данный момент нет ни одного закона, который говорил бы о том, что кибербуллинг - это преступление и те, кто участвуют в нем, должны понести наказание.
5. Ключевыми особенностями жертв кибербуллинга являются: повышенный уровень тревоги, низкая самооценка, повышенное чувство одиночества, риск депрессии и самоповреждающего поведения, негативный взгляд на мир, проблемы со здоровьем и социализацией. Особенности хулиганов - депрессия, расстройства питания, злоупотребление психоактивными веществами, низкий уровень просоциаль-ного поведения. Особенности свидетелей -страх стать жертвой, повышенная тревожность, низкая самооценка. Для всех участников кибербуллинга характерен низкий уровень эмпатии.
Ограничения. Основной объем представленных работ был взят с ресурса «Journal of psychosocial research on cyberspace» (https://cyberpsychology.eu) и представлял собой анализ только 20% работ, размещенных на данном сайте. Были исключены статьи, относящиеся к изучению кибербуллинга у лиц с психическими и физическими расстройствами (умственная отсталость, различные нарушения психики и т.д.).
Актуальные направления будущих исследований. В результате проведенного анализа можно выделить следующие направления исследований, которые представляются нам перспективными.
Первое ориентировано на изучение связи эмпатии и кибербуллинга. Предположительно, эмпатия выступает фактором, предотвращающим участие в кибер-буллинге в подростковом и юношеском возрасте, и определяет ролевую позицию участников кибербуллинга, его мотивацию и содержание. Именно поэтому необходимо более подробное изучение особенностей проявления компонентов эмпатии (когнитивного и аффективного) у участников кибербуллинга.
Вторым направлением служат разработка и адаптация надежного и валидного методического инструментария, ориентированного на выявление и исследование кибербуллинга и отвечающего новым формам общения в Интернете и культурным особенностям российских пользователей.
Наконец, требуется обобщение результатов, полученных в ходе эмпирических исследований кибербуллинга в России. Предположительно, необходимость в таком обобщении будет только расти.
Литература
1. Бочавер А.А., Хломов К.Д. Кибербуллинг: травля в пространстве современных технологий // Журнал Высшей школы экономики. - 2014. - № 3. - С. 177-191.
2. Волкова И.В. Характеристики подросткового буллинга и его определение // Вест-
ник Мининского университета. - 2016. - № 3. - С. 26.
3. Каррыев Б. Хроники ИТ-революции: Интернет, коммуникации, масс-медиа. - Екб: Издательские решения. - 2016. - 768 с.
4. Beckman L., Hagquist C., Hellström L. Does the association with psychosomatic health problems differ between cyberbullying and traditional bullying // Journ. Emotional and Behavioural Difficulties. - 2012. - Vol. 17(3-4). - P. 421-434.
5. Bergmann M.C., Baier D. Prevalence and correlates of cyberbullying perpetration. Findings from a German representative student survey // Journ. Environ. Res. Public Health. - 2018.
- Vol. 15(2). - E274.
6. Brack K., Caltabiano N. Cyberbullying and self-esteem in Australian adults // Cyberpsy-chology. - 2014. - Vol. 8(2). - P. 1-10.
7. Chao M., Yu T.K. Associations among different Internet access time, gender and cyber-bullying behaviors in Taiwan's adolescents // Front. Psychol. - 2017. - Vol. 8. - 1104. doi: 10.3389/fpsyg.2017.01104.
8. Cho M.K., Kim M., Shin G. Effects of cyber-bullying experience and cyberbullying tendency on school violence in early adolescence // Open Nurs. J. - 2017. - Vol. 11. - P. 98-107.
9. Goebert D., Else I., Matsu C., Chung-Do J., Chang J. The impact of cyberbullying on substance use and mental health in a multiethnic sample // Matern. Child Health J. - 2011. -Vol. 15(8). - P. 1282-1286.
10. Goldstein S.E. Parental regulation of online behavior and cyber aggression: Adolescents' experiences and perspectives // Cyberpsy-chology. - 2015. - Vol. 9(4). - Article 2. doi: 10.5817/CP2015-4-2.
11. Görzig A., Frumkin L.A. Cyberbullying experiences on-the-go: When social media can become distressing // Cyberpsychology. - 2013.
- Vol. 7(1). - Article 4. doi: 10.5817/CP2013-1-4.
12. Hinduja S., Patchin J. Social influences on cy-berbullying behaviors among middle and high school students // Journ. of Youth & Adolescence. - 2013. - Vol. 42(5). - P. 711-722.
13. Kowalski R.M., Giumetti G.W., Schroeder A.N., Lattanner M.R. Bullying in the digital age: A critical review and meta-analysis of cyberbul-lying research among youth // Psychol. Bull. -2014. - Vol. 140(4). - P. 120-137.
14. Lenhart A. Cyberbullying 2010: What the Research Tells Us [presentation]. Washington, DC: Pew Internet and American Life Project, May 6, 2010. URL: http://pewinternet.org/Pres-entations/2010/May/Cyberbullying-2010.aspx.
15. Li Q. Cyberbullying in high school: A study of students' behaviors and beliefs about this new phenomenon // Journ. of Aggression, Maltreatment and Trauma. - 2010. - Vol. 19(4). -P. 372-392.
16. Mascheroni G., Jorge A., Farrugia L. Media representations and children's discourses on online risks: Findings from qualitative research in nine European countries // Cy-berpsychology. - 2014. - Vol. 8(2). - Article 2. doi: 10.5817/CP2014-2-2.
17. Patchin J., Hinduja S. Bullies move beyond the schoolyard: A preliminary look at cyberbully-ing // Youth Violence and Juvenile Justice. -2006. - Vol. 4(2). - P. 148-169.
18. Priebe G., Mitchell K.J., Finkelhor D. To tell or not to tell? Youth's responses to unwanted Internet experiences // Cyberpsychology. - 2013. - Vol. 7(1). - Article 6. doi: 10.5817/ CP2013-1-6.
19. Samara M., Burbidge V., Asam A.E., Asam M., Smith P.K., Morsi H. Bullying and cyberbullying: Their legal status and use in psychological assessment // Int. J. Environ. Res. Public Health. - 2017. - Vol. 14(12). - P. 1449. doi: 10.3390/ijerph14121449.
20. Schneider S.K., O'Donnell L., Stueve A., Coulter R.W. Cyberbullying, school bullying, and psychological distress: A regional census of high school students // Am. J. Public Health. -2012. - Vol. 102(1). - P. 171-177.
21. Seiler S.J., Navarro J.N. Bullying on the pixel playground: Investigating risk factors of cyberbullying at the intersection of children's online-offline social lives // Cyberpsy-chology. - 2014. - Vol. 8(4). - Article 6. doi: org/10.5817/CP2014-4-6.
22. Shultz E., Heilman R., Hart K.J. Cyber-bully-ing: An exploration of bystander behavior and motivation // Cyberpsychology. - 2014. - Vol. 8(4). - P. 53-70.
23. Sleglova V., Cerna A. Cyberbullying in adolescent victims: Perception and coping // Cy-berpsychology. - 2011. - Vol. 5(2). - P. 1-16.
24. Sourander A., Klomek A.B., Ikonen M., Lindroos J., Luntamo T., Koskelainen M., He-lenius H. Psychosocial risk factors associat-
ed with cyberbullying among adolescents: A population-based study // Arch. Gen. Psychiatry. - 2010. - Vol. 67(7). - P. 720-728.
25. Wang J., Iannotti R.J., Luk J.W., Nansel T.R. Co-occurrence of victimization from five subtypes of bullying: Physical, verbal, social exclusion, spreading rumors, and cyber // J. Pediatr. Psychol. - 2010. - Vol. 35(10). - P. 1103-1112.
26. Wang J., Iannotti R.J., Luk J.W. Patterns of adolescent bullying behaviors: Physical, verbal, exclusion, rumor, and cyber // Journ. Sch. Psychol. - 2012. - Vol. 50(4). - P. 521-534.
27. Wang J., Iannotti R.J., Nansel T.R. School bullying among US adolescents: Physical, verbal, relational and cyber // Journ. Adolesc. Health. - 2009. - Vol. 45(4). - P. 368-375.
28. Wang J., Nansel T.R., Iannotti R.J. Cyber bullying and traditional bullying: Differential association with depression // Journ. Adolesc. Health. - 2011. - Vol. 48(4). - P. 415-417.
29. Ybarra M.L. Linkages between depressive symptomatology and Internet harassment among young regular Internet users // Cy-berpsychol. Behav. - 2004. - Vol. 7(2). - P. 247-257.
References
1. Bochaver AA, Khlomov KD. Kiberbulling: travlya v prostranstve sovremennykh tekh-nologiy. Zhurnal Vysshey shkoly ekonomiki 2014; 3:177-191 (in Russian).
2. Volkova IV. Kharakteristiki podrostkovogo bullinga i yego opredeleniye. Vestnik Minin-skogo universiteta 2016; 3:26 (in Russian).
3. Karryyev B. Khroniki IT-revolyutsii: Internet, kommunikatsii, mass-media. Yekaterinburg: Izdatel'skiye resheniya 2016: 768 (in Russian).
4. Beckman L, Hagquist C, Hellstrom L. Does the association with psychosomatic health problems differ between cyberbullying and traditional bullying. Journ Emotional and Behavioural Difficulties 2012; 17(3-4):421-434.
5. Bergmann MC, Baier D. Prevalence and correlates of cyberbullying perpetration. Findings from a German representative student survey. Journ Environ Res Public Health 2018; 15(2): E274.
6. Brack K, Caltabiano N. Cyberbullying and self-esteem in Australian adults. Cyberpsychology 2014; 8(2):1-10.
7. Chao M, Yu TK. Associations among different Internet access time, gender and cyberbullying behaviors in Taiwan's adolescents. Front Psychol 2017; 8:1104; doi: 10.3389/ fpsyg.2017.01104.
8. Cho MK, Kim M, Shin G. Effects of cyberbullying experience and cyberbullying tendency on school violence in early adolescence. Open Nurs J 2017; 11:98-107.
9. Goebert D, Else I, Matsu C, Chung-Do J, Chang J. The impact of cyberbullying on substance use and mental health in a multiethnic sample. Matern Child Health J 2011; 15(8):1282-1286.
10. Goldstein SE. Parental regulation of online behavior and cyber aggression: Adolescents' experiences and perspectives. Cyberpsychology 2015; 9(4):2. doi: 10.5817/CP2015-4-2.
11. Görzig A, Frumkin LA. Cyberbullying experiences on-the-go: When social media can become distressing. Cyberpsychology 2013; 7(1):4. doi: 10.5817/CP2013-1-4.
12. Hinduja S, Patchin J. Social influences on cy-berbullying behaviors among middle and high school students. Journ of Youth & Adolescence 2013; 42(5):711-722.
13. Kowalski RM, Giumetti GW, Schroeder AN, Lattanner MR. Bullying in the digital age: A critical review and meta-analysis of cyber-bullying research among youth. Psychol Bull 2014; 140(4):120-137.
14. Lenhart A. Cyberbullying 2010: What the Research Tells Us [presentation]. Washington, DC: Pew Internet and American Life Project, May 6, 2010. URL: http://pewinternet.org/ Presentations/2010/May/Cyberbullying-2010. aspx.
15. Li Q. Cyberbullying in high school: A study of students' behaviors and beliefs about this new phenomenon. Journ of Aggression, Maltreatment and Trauma 2010; 19(4):372-392.
16. Mascheroni G, Jorge A, Farrugia L. Media representations and children's discourses on online risks: Findings from qualitative research in nine European countries. Cyberpsychology 2014; 8(2):2. doi: 10.5817/CP2014-2-2.
17. Patchin J, Hinduja S. Bullies move beyond the schoolyard: A preliminary look at cyberbully-ing. Youth Violence and Juvenile Justice 2006; 4(2):148-169.
18. Priebe G, Mitchell KJ, Finkelhor D. To tell or not to tell? Youth's responses to unwanted In-
ternet experiences. Cyberpsychology 2013; 7(1):6. doi: 10.5817/CP2013-1-6.
19. Samara M, Burbidge V, Asam AE, Asam M, Smith PK, Morsi H. Bullying and cyberbul-lying: Their legal status and use in psychological assessment. Int J Environ Res Public Health 2017; 14(12):1449. doi: 10.3390/ ijerph14121449.
20. Schneider SK, O'Donnell L, Stueve A, Coulter RW. Cyberbullying, school bullying, and psychological distress: A regional census of high school students. Am J Public Health 2012; 102(1):171-177.
21. Seiler SJ, Navarro JN. Bullying on the pixel playground: Investigating risk factors of cy-berbullying at the intersection of children's online-offline social lives. Cyberpsychology 2014; 8(4):6. doi: org/10.5817/CP2014-4-6.
22. Shultz E, Heilman R, Hart KJ. Cyber-bul-lying: An exploration of bystander behavior and motivation. Cyberpsychology 2014; 8(4):53-70.
23. Sléglova V, Cerna A. Cyberbullying in adolescent victims: Perception and coping. Cy-berpsychology 2011; 5(2):1-16.
24. Sourander A, Klomek AB, Ikonen M, Lindroos J, Luntamo T, Koskelainen M, He-lenius H. Psychosocial risk factors associated with cyberbullying among adolescents: A population-based study. Arch Gen Psychiatry 2010; 67(7):720-728.
25. Wang J, Iannotti RJ, Luk JW, Nansel TR. Co-occurrence of victimization from five subtypes of bullying: Physical, verbal, social exclusion, spreading rumors, and cyber. J Pedi-atr Psychol 2010; 35(10):1103-1112.
26. Wang J, Iannotti RJ, Luk JW. Patterns of adolescent bullying behaviors: Physical, verbal, exclusion, rumor, and cyber. Journ Sch Psychol 2012; 50(4):521-534.
27. Wang J, Iannotti RJ, Nansel TR. School bullying among US adolescents: Physical, verbal, relational and cyber. Journ Adolesc Health 2009; 45(4):368-375.
28. Wang J, Nansel TR, Iannotti RJ. Cyber bullying and traditional bullying: Differential association with depression. Journ Adolesc Health 2011; 48(4):415-417.
29. Ybarra ML. Linkages between depressive symptomatology and Internet harassment among young regular Internet users. Cy-berpsychol Behav 2004; 7(2):247-257.
REVIEW OF FOREIGN STUDIES ON THE PROBLEM OF CYBERBULLYING AMONG ADOLESCENTS AND YOUTH
E.N. VOLKOVA, I.V. VOLKOVA, A.S. GOLUBOVSKAYA A.I. Herzen Russian State Pedagogical University, St. Petersburg
The article is devoted to a review of foreign studies of cyberbullying - baiting with the help of modern technologies and the Internet - among teenagers and young people. For the analysis, 26 articles were selected that satisfy the following criteria: they are directly devoted to the study of cyberbullying, the respondents in the studies are not persons with disabilities and do not suffer from anxiety disorder. Seven main areas of foreign research were identified. The analysis of the content revealed the main reasons for participation in cyberbullying, described the types of cyberbullying, role structure, as well as the psychological characteristics of its participants. In conclusion, current ways to further explore cyberbullying are shown and identified.
Keywords: cyberbullying, review of research, harassment on the Internet.
Address:
Volkova E.N., Psy.D.
professor, Institute of Psychology of the A.I. Herzen
Russian State Pedagogical University, St. Petersburg
E-mail: [email protected]
