CC BY
119
Lfg. 9-15. Görlitz, 1935. S. 804. Впрочем, дата вызывает сомнение.
23 (Веселаго Ф. Ф.) Общий морской список. Ч. 1. С. 76.
24 Горбатенко С. Б. Архитектура Стрельны. СПб., 2006. С. 139.
25 Лобанов-Ростовский А. Б. Русская родословная книга. СПб., 1895. Т. 1. С. 99.
26 Агеева О. Г. Императорский двор России, 17001796 годы. М., 2008. С. 244.
27 Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. М., 1872. Т. 2. С. 7.
28 См.:Мезин С. А. Анекдоты о Петре Великом как явле-
ние русской историографии XVIII века // Историографический сборник. Саратов, 2002. Вып. 20. С. 18-54.
29 Вильбуа. Рассказы о российском дворе // Вопросы истории. 1992. № 1. С. 152.
30 Контр-адмирал Никита Петрович Вильбуа (Автобиографические показания). Стб. 1198.
31 «Эта редкая и ценная рукопись происходит от французского посла при Российском дворе времени Петра I и свидетеля всех дел, которые он начал». ОР РНБ. Фр. FIV. № 162. Л. 1.
32 Минцлов Р. И. Петр Великий в иностранной литературе. СПб., 1872. С. 151-152 (на франц. яз.)
УДК 94 (47). 081
ОБСУЖДЕНИЕ ПРОЕКТА ЗЕМСКОЙ РЕФОРМЫ В ГОСУДАРСТВЕННОМ СОВЕТЕ: ПОЛЕМИКА ВОКРУГ ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ
Е. н. Морозова
Саратовский государственный университет E-mail: [email protected]
Статья посвящена бурной полемике в государственном совете по поводу принципов формирования органов местного самоуправления, предложенных в валуевском проекте земской реформы. выявлены изменения, которые внес государственный совет в избирательную систему. Показан абстрактный характер электоральной системы, которая при реализации в ряде губерний и уездов, привела к неожиданным результатам для законодателя. организация земских учреждений на основе утвержденной избирательной системы таила в себе причины возникновения земского либерализма.
Ключевые слова: государственный совет, земство, земские учреждения, органы местного самоуправления, избирательная система, избирательные курии, имущественный ценз, принципы всесословности и бессословности, активное и пассивное избирательное право, П. А. валуев, д. А. милютин, г. А. Щербатов, м. а. корф, н. и. Бахтин.
Discussion of Zemstvo Reform Project in the state Council: Polemics over Electoral system
E. N. Morozova
The paper is dedicated to the exuberant polemics in the State Council over the principles of forming self-government bodies that were put forward in Valuev's project of zemstvo reform. The alterations into electoral system entered by the State Council are identified. The abstract character of electoral system is shown which after its realization in a number of gubernias and uezds led to the unexpected results for legislator. organization of zemstvo establishments based on the approved electoral system contained the reasons for emergence of zemstvo liberalism.
Key words: State council, zemstvo, zemstvo establishments, local self-government bodies, electoral system, electoral curiae, property census, principle of all levels inclusion, active and passive electoral right, P. A. Valuev, D. A. Milyutin, G. A. Sherbatov , M. A. Korf, N. I. Bahtin.
Последний этап разработки земской реформы был связан с обсуждением валуевского проекта в Государственном совете1.
Судя по записям в дневниках П. А. Валуева и журналам заседаний Государственного совета, характерной чертой дискуссий по проекту земской реформы стал весьма бурный их характер. Особенность жарких споров заключалась в том, что наметились расхождения по всем основным проблемам организации и компетенции будущих органов самоуправления даже между бывшими союзниками. Видимо, для Валуева этот оборот событий был неожиданным, ибо он был страшно недоволен ходом обсуждения проекта реформы в Государственном совете. Недаром министр внутренних дел сравнивал прения в Государственном совете с «вавилонской башней» (Tour de Babel)2. Сами заседания он характеризовал как «жалкое зрелище», «тупо» и «тяжело идущие», «невежественные», «беспутные и неприличные»3.
П. А. Валуев писал о «неспособности и самонадеянности экспертов». По его мнению, Петербургский предводитель дворянства кн. Г. А. Щербатов, «обуреваемый сильнейшим самолюбием и честолюбием, пытался не слишком удачно ораторствовать», а московский городской голова кн. А. Щербатов был «весьма бледен»4.
Министр был разочарован «разладом между неэкспертами»5. Раздавая направо и налево нелицеприятные характеристики и эпитеты, Валуев не жалел ни друзей, ни врагов. Яркое свидетельство тому - дневник министра внутренних дел. На его страницах Рейтерна автор дневника обвинял в «полуопрометчивости, полунедобросовестности», кн. А. А. Меньшикова - в том, что он «опустился умственно». По поводу гр. Д. Н. Блудова и кн. П. П. Гагарина министр внутренних дел скептически замечал, что их «старческая энергия
смешна». Бахтина он упрекал в том, что тот «идет в свойственном ему радикальном направлении далее проекта». Адлерберг и Толстой, по мнению Валуева, видели в земских учреждениях только «удила и почту», а «красный» Д. А. Милютин «озабочен демократической нивелировкой представительства». М. А. Корф был удостоен сравнения с «вечным маятником между крайними, проходящим через середину, но никогда на ней не останавливающийся»6.
Для В. Н. Панина, который солидаризировался с Валуевым по многим основным вопросам, была припасена фраза: «Какая мелочь все эти людишки!». Досталось и ближайшему сподвижнику П. А. Валуева, шефу жандармов В. А. Долгорукому. Последний, по словам союзника и друга, «варит медленно» и видит проект как «туманное пятно, которое ему не разглядеть даже в телескоп»7.
В своем дневнике П. А. Валуев сравнивал свое умение вникать в суть проблемы, отстаивать собственную точку зрения и отношение к обсуждаемым вопросам большинства членов Государственного совета, у которых нет «даже и приблизительно полного понятия о предмете суждения». Валуев считал себя единственным человеком в этом учреждении, «умеющим работать по-европейски» и выносить всю «тяжесть прений» в условиях недоброжелательного отношения к нему председателя Государственного совета8.
Несмотря на желчные и не всегда справедливые характеристики коллег, Валуев подметил одну важную черту: большой разброс мнений по всем предлагавшимся на обсуждение частям проекта земской реформы. Здесь очень сложно выделить группы единомышленников, ибо даже противники проекта не имели общих взглядов по тем или иным обсуждавшимся проблемам.
Одним из главных дискуссионных моментов стала избирательная система, предложенная в валуевском проекте 9.
В целом при обсуждении вопроса о составе земских учреждений наметились две основные точки зрения: земство всесословное и бессословное10. Кн. Г. А. Щербатов, Д. А. Милютин, Н. И. Бахтин, М. А. Корф усматривали в системе, предложенной Валуевым, открытое внедрение принципа сословности. Валуева упрекали в искусственно установленном, чрезмерном и несправедливом перевесе «землевладельческого элемента в земских собраниях»11.
Но единства в позициях критиков принципа сословности не было. Г. А. Щербатов и Н. И. Бахтин выступили инициаторами создания бессословного земства и предлагали основать земские учреждения на территориальном принципе, соединив всех избирателей в одно избирательное собрание, «без различий по сословиям и категориям, положив в основу только имущественный ценз», ибо «в делах земства лежат дела имущественные, но не сословные»12.
Взгляды сторонников всесословного земства также имели значительные расхождения. Д. А. Милютин, отрицая вообще существование сословий в России, считал, что в основу нужно положить двухкуриальную систему, создав курии собственников и сельских обществ. Это был более демократичный вариант двухкуриальной системы, ранее предложенной М. А. Корфом. Интересно отметить, что против предложения Д. А. Милютина выступил Г. А. Щербатов, заявивший, что «принадлежность собственности коллективным или отдельным владельцам не может обуславливать различий в делах земства»13.
В то же время, проповедуя полный разрыв с принципом сословности, авторы критических замечаний не отрицали, что в земских учреждениях «главное влияние будут иметь дворяне», особенно в распорядительных органах. Однако это преобладание будет связано не с их привилегированным статусом, а с личными качествами, с тем, что они более «опытны и способны» в делах управления14.
В защиту трехкуриальной системы, которая была предложена в обсуждаемом проекте, выступили: сам автор реформы - П. А. Валуев, В. Н. Панин и В. А. Долгоруков. Именно здесь министр внутренних дел достаточно откровенно изложил свои взгляды на принципы формирования земских учреждений, во многом отличающиеся от тех заявлений, которые делались им ранее (в частности, в докладе от 8 марта 1862 г.)15. В своей речи он подчеркнул, что «по принятым в проекте нормам число гласных от землевладельцев значительнее числа гласных от крестьян и городов. Это сделано неслучайно, ибо «имелось в виду сохранить первое место в делах земства за сословием, которое на самом деле есть сословие первенствующее и наиболее способно к занятиям делами земства»16.
Валуев отчетливо сформулировал свое понимание целей введения земской реформы: «Исходная точка составителей проекта есть правительственная. Земские учреждения учреждаются правительством на основаниях, соответствующих цели земских учреждений - призвания сословий к участию в делах, которые будут предоставлены их обсуждению. В проекте принято и уравновешивание различных интересов, но не как исключительно руководящее начало, а настолько, насколько оказалось нужным и полезным их уравновесить»17. Министр внутренних дел подчеркнул, что «основная мысль проекта противоречит буквальному равенству представительства сословий; напротив того, за сословием преобладающим и более способным к занятиям делами земства сохранено принадлежащее ему и ныне первое место» 18.
В. А. Долгоруков, практически повторяя аргументацию П. А. Валуева, заявил, что перевес землевладельцев в земских учреждениях необходим, так как они «принадлежат к классу наиболее способному, образованному и привычному к делам управления». Причем шеф жандармов, пытаясь
скрыть истинную подоплеку дела, утверждал, что «землевладельцы принадлежат ко всем классам общества, и представление ему некоторого перевеса в делах земства» не имеет ничего общего с сословными привилегиями19.
В. Н. Панин четко определил суть правительственной политики, которая должна заключаться не в слиянии, а в соединении сословий. По его мнению, политика «совершенного уничтожения сословий» и «уравнения дворянства с городским и сельским сословием ошибочна» (курсив мой. -Е. М). Панин правильно уловил паллиативный характер валуевского проекта, который «не имеет целью ни уничтожения сословий, ни поддержания существующего разъединения», но направлен на их сближение. Поэтому, по его мнению, идея создания одного избирательного собрания, основанного на территориальном принципе, не может иметь места в России20.
Действительно, казалось бы, предложения представителей либеральной бюрократии о соединении всех избирателей в одно избирательное собрание на основе территориального принципа были крайне радикальными. Однако применительно к российской действительности все было не так-то просто. Видный российский правовед Н. М. Коркунов, исследуя избирательную систему по Положению 1864 г., отмечал, что разрешение этого вопроса на практике представляло большие трудности. Он полагал, что, «несмотря на всеми признаваемую тогда желательность устранения из организации земского самоуправления сословного начала, нельзя было не считаться с исторически выработавшейся резкой обособленностью отдельных элементов местного общества»21.
Действительно, радикальные предложения Г. А. Щербатова и Н. И. Бахтина, двухкуриаль-ная система Д. А. Милютина и М. А. Корфа на практике не могли бы полностью ликвидировать элементы сословности. И дело заключалось не столько в том, что «при совместных выборах помещики, как более влиятельные... совершенно заслонят собой избирателей-крестьян»22, сколько в том, что существовавшая российская реальность не давала возможности выработать единые принципы избирательной системы для всех категорий избирателей. Принцип имущественного ценза был практически неприменим к крестьянам - членам сельских общин, не владеющих вненадельной землей. Вместе с тем нужно было понизить ценз для небольших уездных городов, почти не отличавшихся от деревни23.
Таким образом, избирательная система, предложенная П. А. Валуевым, имела под собой реальные основания, соответствующие социально-историческому развитию России, когда «самым естественным и удобным» являлось «деление уездного населения на три части: класс землевладельцев частных, не входящих в состав обществ, общества городские и общества сель-ские»24. Это давало теоретическую возможность
создать всесословные органы самоуправления с преобладанием дворянства. Однако обвинения в адрес Валуева в насаждении принципа сословности имели под собой почву.
Валуевский проект предполагал не только различия в имущественном цензе между тремя куриями, но и его разную величину в первых двух куриях. Увеличение размера имущественного ценза для недворян-землевладельцев, дарование пассивного избирательного права дворянам по всем трем куриям дало бы им значительный перевес в будущих земских учреждениях.
Государственный совет сохранил трехкури-альную систему выборов в уездные собрания на основе имущественного ценза, предложенную в валуевском проекте. Отказ от территориального принципа объяснялся тем, что «соединение избирателей в одно собрание было бы механическим и вызвало бы антагонизм между сословиями»25. Вместе с тем Государственный совет смягчил сословную окраску избирательной системы. Имущественный ценз для дворян и недворян - землевладельцев в первой курии стал одинаковым: «Различие в цензе, имеющее сословное основание, не может быть принято для определения права быть избирателями интересов земских»26.
По решению Государственного совета был ликвидирован одиозный принцип формирования курии сельских обществ из выборных от сельской администрации. Косвенные выборы сохранялись, но третье избирательное собрание составлялось из выборных от волостных сходов.
По предложению Н. И. Бахтина и М. А. Корфа27 из проекта было изъято положение о различиях в пассивном и активном избирательном праве: любой избиратель мог быть избранным в распорядительные и исполнительные органы.
Государственный совет согласился с предложением Д. А. Милютина лишить права голоса арендаторов. Милютин объяснил свою позицию тем, что в западных губерниях среди арендаторов слишком велик процент польской шляхты, которая может оказать «разлагающее влияние на местное население»28.
17 членов Государственного совета, в том числе Д. Н. Блудов, М. А. Корф, Н. И. Бахтин, Д. А. Милютин, А. В. Головнин, М. Х. Рейтерн, являлись последовательными сторонниками проведения принципа выборности в земских учреждениях и выступили против статьи проекта, по которой председатели губернских земских собраний назначались от короны. Свою позицию они объясняли тем, что, с одной стороны, «на назначаемых лиц будут смотреть как на начальников»; с другой - назначаемость председателя являет собой «выражение недоверия к собранию». Эти лица возражали и против председательства губернских предводителей дворянства в земских собраниях, что означало бы на практике «предпочтение дворянскому сословию». Они настаивали на избрании председателя большинством
29
голосов из среды гласных29.
Однако эти идеи вызвали резкие возражения П. П. Гагарина, В. А. Долгорукова, К. И. Чевкина, кн. А. А. Суворова, В. А. Татаринова, которые поддержали валуевский вариант назначения председателя земских собраний, доказывая, что подобный пост должны занимать лица, «облеченные особым высочайшим доверием и приобретшими вес в обществе, и известность в государстве своей службой». По их мнению, это должно возвысить «в глазах подданных значение земских учрежде-ний»30.
Государственный совет принял паллиативное решение: председателями земских собраний становились предводители дворянства, а исполнительные органы (губернские и уездные управы) возглавлялись выборными лицами из числа гласных.
В целом избирательная система, утвержденная Государственным советом и вошедшая в Положение 1864 г., строила земские учреждения на принципах всесословности, имущественного ценза, выборности, гласности31. По мысли законодателя, трехкуриальная система выборов, высокий имущественный ценз, лишающий права голоса многие слои населения, должны были обеспечить господство дворянства в земских учреждениях.
Т. Портер, анализируя избирательную систему по Положению 1864 г., отмечает, что имущественный ценз «преобладал, как правило, и в Западной Европе». По мнению автора, введение высокого имущественного ценза валуевским проектом «было призвано исключить потенциально ненадежную мелкую буржуазию и городскую интеллигенцию» из участия в местных делах32.
Большинство исследователей, как отечественных, так и зарубежных, не подвергают сомнению факт преобладания дворянства в земских учреждениях. Эта мысль высказывалась Б. Б. Ве-селовским, С. Я. Цейтлиным, В. В. Гармизой, которые подчеркивали, что «землевладельцам почти повсеместно было обеспечено сильнейшее относительное большинство»33. Подобную точку зрения поддерживают Т. Эммонс и Т. Портер. В частности, Т. Эммонс заявляет, что «преобладание дворян в земствах было непреложным фактом в жизни этих всесословных институтов местного с амоуправления»34.
Средние цифры в целом по земским губерниям России действительно свидетельствовали об этом, и Б. Б. Веселовский приводил, казалось бы, убедительную статистику.
Однако законодатель не смог учесть всего многообразия факторов, могущих оказать влияние на состав земских учреждений, и, прежде всего, распространение дворянского землевладения по уездам в различных группах губерний, различавшихся по своему хозяйственному облику.
Несмотря на то что Положение 1864 г. установило размеры поземельного ценза для 6 (позже 7) категорий уездов, нормы представительства и роспись уездных и губернских гласных, состав
земских учреждений не стал «прямым следствием избирательной системы», что утверждается некоторыми исследователями35.
П. А. Валуев в частном письме Ф. П. Корнилову от 27 августа 1865 г. привел данные выборов в уездные собрания по 16 губерниям России: дворян - 2769, крестьян - 2699, купцов и мещан -702 человека. Он с горечью заметил, что «нумери-ческое преобладание дворянства не сказывается». В то же время Валуев утверждал, «что же касается нравственного, т. е. превосходства образования, ума, знаний, то оно естественно»36.
Социальный состав земских учреждений различался не только в рамках регионов (северных, центральных черноземных, южных степных), но и в рамках отдельных губерний по уездам, особенно на начальном этапе формирования органов земского самоуправления, о чем свидетельствуют региональные исследования. В уездных собраниях Самарской губернии дворяне составляли, в среднем, 28,8%, в Таврической - 34%, в Саратовской - 40,6%, в Калужской - 42,2%. Разительно отличался состав уездных земств в рамках отдельных губерний. В Вологодской губернии в Яренском и Усть-Сысольском уездах дворянство составляло всего соответственно 16,7% и 21,4% от количества уездных гласных. В Саратовской губернии в черноземных уездах с развитым дворянским землевладением (Аткарском, Петровском, Сердобском) дворянству в первые два трехлетия принадлежало свыше 50% голосов. Иная ситуация сложилась в юго-восточных уездах. В Камышин-ском уезде Саратовской губернии с широким развитием землевладения немцев-колонистов в уездное собрание был избран всего один дворянин, а в Новоузенском районе Самарской губернии «не было избрано ни одного представителя дворянства»37. В основном дворянство избиралось по первой курии. В частности, в Московской губернии процент дворян, избранных по курии уездных землевладельцев, составил около 85%38.
Дворянство преобладало в губернских собраниях и в исполнительных органах (губернских и уездных управах). В вышеупомянутом письме П. А. Валуев, сопоставив состав уездных и губернских собраний, выяснил, что в последних очевидным было доминирование дворянства (дворян - 582, крестьян - 94, купцов - 95). Для него это был желаемый результат: «Иначе и быть не могло. Никогда не имелась в виду одинаковость состава губернских и уездных собраний». По его мнению, дворянский состав губернских собраний и управ является естественным39, что, собственно, и предусматривалось Положением 1864 г.
В среднем удельный вес крестьянства в уездных собраниях, по подсчетам Б. Б. Веселовского, в 29 губерниях России составил 38,4%40. Однако в ряде губерний он был намного ниже (в Самарской - 27%), в других - намного выше (в Вологодской - 65п%). В некоторых уездах Вологодской губернии преобладание крестьян было абсолют-
ным: от 70 до 80%. Некоторые земства, такие как Вятское, вообще относили к «мужицким»41.
Удельный вес купечества в земских учреждениях в начальный период существования земских учреждений был относительно невелик, однако также различался по губерниям и уездам. В среднем в уездных собраниях по 29 губерниям России он составлял 10,4%, в губернских собраниях и управах - около 11%. Однако, например, доля купечества в Саратовской губернии варьировалась от 6% до 43% в различных уездах. В Самарской губернии купцы составляли более 1/3 количества уездных гласных, в Таврической - свыше 1/442. Помимо всего, состав земских учреждений претерпевал определенную эволюцию в 70-80-е гг. XIX в.43
Следовательно, состав уездных собраний был настолько различен по России, что это дало повод Б. Б. Веселовскому заметить, что при «поверхностном взгляде на земские собрания различных губерний, они кажутся до того несходными между собой, что как будто представляется даже невозможном искать общих движущих сил»44.
Этот факт отмечался как представителями правительственной бюрократии, так и исследователями. Сенатор Шамшин, проводивший ревизию Самарской и Саратовской губерний в 1880-х гг., писал, что «закон создал известные нормы, которыми определялась организация земского представительства», но самый состав земских собраний был «обусловлен экономическими условиями владения недвижимыми имуществами в отдельных уездах России»45. После отмены крепостного права в России шли новые социально-экономические процессы. Н. Н. Авинов, говоря о них, отмечал, что «процесс мобилизации поземельной собственности и рост ценности недвижимых имуществ изменяли состав класса частных собственников, что сказывалось и на составе земских собраний»446.
Вместе с тем фактологический материал доказывает, что сама деятельность земских учреждений и, в частности, исполнительных органов, зависела не сколько от социального состава, столько от персоналий, от личных качеств председателей управ47 и результатов борьбы между различными группировками (консервативными и либеральными) в органах местного самоуправления.
Таким образом, законодатель создал некую абстрактную схему, которая при реализации проекта стала наполняться реальным содержанием. Особенности социально-экономического развития губерний и уездов внесли свои коррективы в социальный состав органов местного самоуправления, обозначив определенные противоречия между тем, что предполагал законодатель, и тем, что получилось на практике.
Государственный совет определил принципы избирательной системы и структуру земских учреждений, имевших лишь среднее звено (исполнительные и распорядительные органы) на
уровне уезда и губернии. Вопрос о низшем звене (волостном земстве) и центральном земском представительстве в Государственном совете даже не ставился. Органы земского самоуправления современники именовали «зданием без крыши и фундамента».
Недаром П. В. Валуев, будучи дальновидным политиком, рассматривал земскую реформу как составную часть реформы государственного управления в рамках идей «правительственного конституционализма». В этом случае земства получили бы в урезанном виде общероссийское представительство, депутаты от которого составили бы подавляющее большинство в нижней палате парламента - Съезде государственных гласных. В письме к кн. С. Н. Урусову министр внутренних дел замечал: «Земские учреждения - суть учреждения соправительствующие и представительные. Дело не в количестве, а в свойстве, не в размерах, а в начале». Он подчеркивал, что «интересы самодержавного монарха, его династии и всего государства в настоящее время требуют, чтобы вопрос
0 допущении известной доли представительных элементов в центре управления был разрешен утвердительно, но с большой осмотрительностью и в самой ограниченной по возможности форме»48.
Таким образом, принципы организации земских учреждений, принятые Государственным советом и закрепленные Положением 1864 г., неизбежно вели к возникновению либеральной оппозиции в земствах, требованиями которой станут введение мелкой земской единицы и создания общероссийского земского представительства.
Примечания
1 Об этапах разработки земской реформы см.: Морозова Е. Н. Подготовка земской реформы : проекты П. А. Валуева (март-июль 1862 года) // Изв. Сарат. ун-та. Нов. сер. Сер. История. Международные отношения. 2012. Т. 12, вып. 4. С. 82-90. Валуевский проект рассматривался в 16 заседаниях Соединенного присутствия Департамента законов и экономии (19, 22, 27 авг. ; 2, 5, 9, 12 сент. ; 3, 17, 21, 24 окт. ; 11, 14, 25, 28 нояб. ; 5 дек. 1863 г.), затем - в 3 заседаниях Общего собрания Государственного совета (14, 16, 19 дек. 1863 г.). См.: Государственный совет. Б. м. ; б. г. Т. 25, ч. 1. С. 2. Кроме членов Государственного совета, к обсуждению были привлечены эксперты. 16 мая 1863 г. Валуев отмечал в дневнике, что первоначально планировалось включение экспертов - губернских предводителей дворянства : петербургского, московского, новгородского, псковского и городских голов - Петербурга и Москвы. Однако, как сообщает П. А. Валуев, «по настоянию кн. Гагарина и др.» решили ограничиться приглашением петербургского и московского предводителей дворянства и городских голов обеих столиц. См.: Дневник П. А. Валуева, министра внутренних дел : в 2 т. М., 1961 (далее - Валуев П. А. Дневник). Т. 1. С. 350.
2 Валуев П. А. Дневник. Т. 1. С. 255.
3 Там же. С. 234, 236, 257.
4 Валуев П. А. Дневник. Т. 1. 234-236.
5 Российский государственный архив (далее - РГИА). Ф. 908. Оп. 1. Д. 123. Л. 42.
6 Там же. Л. 67, 227, 230, 233, 350.
7 В оценке деловых качеств В. А. Долгорукова с П. А. Валуевым был согласен П. В. Долгоруков, который писал о 4 министрах: Адлерберге, Долгорукове, Анненкове и Прянишникове : «эти четыре индивидуума тупоумны, безгласны, и редко один из четырех начнет рассуждать в Совете (министров), а если и начнет, то уж непременно понесет такую ерунду, что доставит великому князю (Константину Николаевичу) и приятелям его предмет разговоров и смеха дня на три». (Долгоруков П. В. Петербургские очерки. Памфлеты эмигранта. 1860-1867. М., 1992. С. 116, 135). Несколько другую характеристику В. А. Долгорукову дает В. П. Мещерский, который называет его «вельможей старого закала, необыкновенно деликатным человеком». Правда, об его умственных способностях Мещерский отзывается иначе : «у него был тонкий, быстро схватывающий ум, но главный недостаток этого ума был тот, что он не умел сосредотачиваться и углубляться в предметы, а предпочитал скользить по поверхности вопросов». См.: Мещерский В. П. Мои воспоминания. (1850-1865 гг.). СПб., 1897. Ч. 1. С. 161-162.
8 Валуев П. А. Дневник. Т. 1. С. 232-233, 246, 264. Несмотря на самонадеянные заявления Валуева, в них была доля истины. Даже недоброжелательно относившийся к нему П. В. Долгоруков отмечал, что министр хорошо говорил по-русски, что «для старых членов Государственного совета столь же поразительно, как если бы им ввели слона в заседание». (ДолгоруковП. В. Петербургские очерки. С. 294). О стремлении П. А. Валуева выглядеть европейцем говорили и современники. См.: Из записок сенатора К. Н. Лебедева // Русский архив. 1911. Т. 2. С. 62 ; Мещерский В. П. Мои воспоминания... С. 137 ; Секиринской С. С. Петр Александрович Валуев // Российские консерваторы. М., 1997. С. 156-165.
9 Подробнее см.: Морозова Е. Н. Подготовка земской реформы : проекты П. А. Валуева.. .С. 86-87.
10 В историографии имеет место терминологическая путаница. Иногда между понятиями «бессословное» и «всесословное» земство ставится знак равенства. Напр., см.: Курицын В. М. Буржуазные реформы госаппарата и развитие права России в 60-80-е годы XIX в. М., 1992. Б. Б. Веселовский и А. А. Кизеветтер подчеркивали, что земства строились на принципе всесословности, а не бессословности. См.: Веселовский Б. Б. К вопросу о классовых интересах в земстве. СПб., 1905. Вып. 1. С. 77 ; Кизеветтер А. А. История России в 19 в. Курс лекций, читанный на МВЖК в 1915-1916 году. М., 1916. Ч. 2. С. 103. Различие между этими двумя понятиями определяется разными принципами формирования органов местного самоуправления. Бессословными по своему составу учреждения могут быть лишь в том случае, если они формируются на территориальном принципе.
11 Историческая записка о ходе работ по составлению и применению положения о земских учреждениях. Б. м., 1888-1889. С. 147.
12 Историческая записка... С. 61, 93-94. Г. А. Джаншиев считал наиболее решительными противниками сословности М. А. Корфа, Н. И. Бахтина и кн. А. Суворова и видел в их взглядах сходство с предложениями тверских дворян, считавших земскими делами не сословные, а общие для всего населения интересы. См.: Джаншиев Г. А. Эпоха Великих реформ. Исторические справки. 10-е изд., посмертное, дополненное. СПб., 1907. С. 306.
13 Историческая записка. С. 63-76.
14 Там же. С. 63, 94.
15 Валуев П. А. О положении работ в Комиссии, высочайше учрежденной для составления проектов преобразования губернских и уездных учреждений. Доложено в Совете министров 8 марта 1862 г. Б. м. ; Б. г. С. 10-11.
16 Историческая записка. С. 93.
17 Там же. С. 94-95.
18 Там же. С. 95.
19 Там же. С. 139-140.
20 Там же. С. 63.
21 Ходатайства о расширении прав земских учреждений. Б. м., 1884. С. 540.
22 Коркунов Н. М. Русское государственное право : в 2 т. СПб., 1904. Т. 2. С. 540.
23 В. А. Шомпулев, вступив в должность Кузнецкого уездного предводителя дворянства (Саратовская губерния), писал об уездном городе, каких тогда немало было в провинции: «Кузнецк в то время был настолько плохо обустроен, что в нем даже не было ни одного двухэтажного дома. Улицы были узенькие, немощеные и кое-где стоявшие на них фонари освещались конопляным маслом». Соответственно бедно обустроенным городам население было малочисленным и бедным. См.: Шомпулев В. А. Во время реформ Александра II // Русская старина. 1898. Т. 96, кн. 10. С. 72.
24 Коркунов Н. М. Русское государственное право. Т. 2. С. 540. Принцип имущественного ценза, как основа избирательной системы органов местного самоуправления, существовал практически во всех европейских странах. См.: Очерки по истории выборов и избирательного права / под ред. Ю. А. Веденеева и Н. А. Богдановой. Калуга ; М., 1997. Трехкуриальная система, предложенная Валуевым, несколько напоминала существовавшую в 1850-х гг. в Пруссии. Однако, по мнению отечественных правоведов, она была еще более ограниченной, нежели в России. В Пруссии в окружных собраниях 4/5 составляли депутаты от курии вотчинных землевладельцев, а 1/5 приходилась на долю городов и общин, хотя население последних в 100 раз превосходило обладателей вотчинных имений. См.: Институты самоуправления : историко-правовое исследование / под ред. Л. С. Мамута. М., 1995. С. 239-240.
25 Историческая записка. С. 110.
26 Там же. С. 111. Вел. кн. Константин Николаевич еще в 1862 г. критиковал стремление Валуева «выехать на одном дворянстве», подчеркивая, что этим «ничего путного нельзя добиться». См.: Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (далее - ОР РНБ). Ф. 208, Архив А. В. Головнина. Оп. 1. Д. 23. Л. 4, 7.
27 Историческая записка. С. 77.
28 Там же. С. 78.
29 Историческая записка... С. 164.
30 Там же. С. 164-165.
31 Точка зрения некоторых исследователей, утверждающих, что земские учреждения строились на сословном принципе, представляется ошибочной, ибо при всех минусах земской избирательной системы и ограничении выборного принципа, они носили всесословный характер. См.: Кутафин О. Е., Фадеев В. И. Муниципальное право. М., 1997. С. 64.
32 Porter Th. The Development of Political Pluralism in Late Imperial Russia : Local Self-government and the Movement for a National Zemstvo Union. 1864-1917. Washington, 1990. P. 27.
33 Цейтлин С. Я. Земская реформа // История России в XIX веке : Б. м. ; Б. г. Т. 3. С. 229 ; Гармиза В. В. Подготовка земской реформы 1864 г. М., 1957. С. 231.
34 The Zemstvo in Russia : An Experiment in Local Self-government / ed. by T. Emmons, A. Vucinich. Cambr. (Mass.). 1982. P. 23 ; Porter Th. The Development of Political Pluralism. P. 27.
35 См.: Фролова Л. Г. Тульское земство в 1864-1890 гг. : дис. ... канд. ист. наук. М., 1981. С. 45.
36 ОР РНБ. Ф. 682. Селифонтов Н. Н. Оп. 1. Д. 494. Л. 3.
37 См.: Вайровская С. В. Земство Коми края (1869-1890) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1992. С. 11 ; Самарское земство : опыт практической деятельности (1865-1918). Самара, 2009. С. 118-119 ; МаскинаА. С. Таврическое земство в 1866-1890 гг. (Социальный состав, бюджет и практическая деятельность) : дис. ... канд. ист. наук. М., 1982. С. 49 ; Стефанова И. И. Вятское земство в пореформенный период.: автореф.
УДК 9(470) «18»
РУССКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА 1877-1878 В ПОЭТИЧЕСКОЙ ПУБЛИЦИСТИКЕ
С. А. Кочуков
Саратовский государственный университет E-mail: kochukovsgul [email protected]
В статье рассматривается ряд поэтических произведений, написанных на тему Балканского кризиса 70-х гг. XIX в. и Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Анализируются взгляды публицистов на причины и ход военных действий с Османской империей, показано воздействие на поэтическую публицистику критических общественных настроений.
Ключевые слова: Балканский полуостров, действующая армия, публицистика.
Russian-turkish War of 1877-1878. in a Poetic Publicism S. A. Kochukov
The article discusses a number of poetry written on the topic of Balkan crisis of the 70's. XIX century. and the Russian-Turkish war of 1877-1878. Examines the views of commentators on the causes and course of the war with the Ottoman Empire, shows the impact on the poetic journalism critical of public sentiment. Key word: Baikan peninsula, Current army, publicism.
дис.. канд. ист. наук. Киров, 1973 ;МорозоваЕ. Н. Саратовское земство. 1866-1890. Саратов, 1991. С. 21-28 ; Свиридова Т. А. Калужское земство (1865-1918). Калуга, 1996. С. 24-27.
38 Львова Т. Н. Московское земство в 1865-1890 годах (Социальный состав и практическая деятельность) : дис. ... канд. ист. наук. М., 1968. С. 43.
39 ОР РНБ, Ф. 682. Селифонтов Н. Н. Оп. 1. Д. 494. Л. 3-4.
40 Веселовский Б. Б. История земства за сорок лет : в 4 т. СПб., 1909. Т. 3. С. 8-9 ; 42.
41 Вайровская С. В. Земство Коми края. С. 11 ; Стефанова И. Вятское земство. С. 7.
42 Веселовский Б. Б. История земства. Т. 3. С. 42.
43 См.: Захарова Л. Г. Земская контрреформа 1890 г. С. 161-162.
44 Веселовский Б. Б. К вопросу о классовых интересах в земстве. СПб., 1905. Вып. 1. С. 70.
45 Сенаторская ревизия Самарской и Саратовской губернии в начале 80-х годов // Саратовская земская неделя. 1904. № 2. С. 2-4.
46 Авинов Н. Н. Опыт систематического чтения по вопросам земского самоуправления. М., 1905. С. 17.
47 Об общественно-политической деятельности многих председателей земских управ см.: Пирумова Н. М. Земское либеральное движение. Социальные корни и эволюция до начала ХХ века. М., 1977. С. 127-175.
48 Переписка министра внутренних дел П. А. Валуева и государственного секретаря С. Н. Урусова в 1866 году / публ. Л. Г. Захаровой // История СССР. 1973. № 2. С. 122.
Впервые проблему отражения войны на Балканском полуострове 1877-1878 гг. в русской поэтической публицистике затронул в своей работе историк В. А. Золотарев1. В главе «Война 1877-1878 гг. в народном и профессиональном поэтическом творчестве» он не только справедливо заметил, что «поэзия эта многоцветна по тематике, позициям авторов и художественным достоинствам. она вписалась на злобу дня, по свежим следам событий.»2, но и предпринял попытку дать характеристику конкретным произведениям нескольких авторов.
Безусловно, проблема Балкан и южных славян возникла в русской поэтической публицистике задолго до 1877 г. Одним из первых, кто серьезно обратился к данной теме, был А. С. Хомяков. Большинство исследователей упоминали лишь одно его произведение - «К
