CC BY
96
© 2008 г. С.А. Алексанова
ОБСТОЯТЕЛЬСТВО ИЛИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВЕННЫЙ ДЕТЕРМИНАНТ:
К ПРОБЛЕМЕ РАЗГРАНИЧЕНИЯ
Дискуссионность отдельных вопросов теории детерминантов, связанных с их статусом в системе членов предложения, наиболее отчетливо проявляется в глагольном типе предложений, где учеными усматриваются связи детерминанта с глаголом-сказуемым в роли предиката. Обстоятельственные детерминанты, выраженные предложно -падежной синтаксемой, - предмет особо острых дискуссий [1]. Проблема разграничения предложно-падежных синтаксем, функционирующих в роли обстоятельственных детерминантов, и омонимичных синтаксем, выступающих в роли присловных обстоятельственных распространителей -типичных обстоятельств, - одна из ключевых нерешенных проблем современного синтаксиса членов предложения, требующих многоаспектного подхода к ее решению.
Интерес к предложно-падежным обстоятельственным детерминантам как предмету исследования обусловлен следующими причинами. Во-первых, анализируемые синтаксические единицы представляют собой регулярную и продуктивную конструкцию в сфере выражения обстоятельственных отношений в русском языке. Во-вторых, в центре внимания большинства исследований, выполненных в русле современных семантикоцентристских подходов, предмет изучения оказывается искусственно ограниченным одно-аспектностью его анализа, что, безусловно, облегчает задачи исследователя, однако не позволяет решить ключевых вопросов теории детерминантов, требующих единовременного комплексного их изучения. В-третьих, несмотря на значительный интерес к проблеме детерминантов и детерминации в целом, единственное многоаспектное монографическое исследование всех типов самостоятельных распространителей предложения было выполнено в начале 70-х гг. прошлого столетия [2]. Современная научная парадигма весьма чувствительна к решению не только глобальных вопросов отдельной теории, но и к комплексному описанию частных ее сторон, создающих в конечном итоге целостную картину объекта исследования. Данный этап развития теории детерминантов подтверждает обозначенную тенденцию в ряде монографических исследований [3]. В-четвертых, целостное описание лингвистического объекта обусловливает его познание как элемента системы языка, что предполагает также его идентификацию по совокупности выполняемых им функций. Это позволяет, с одной стороны, интегрировать предмет исследования во внутрилингвистическую среду, а с другой - делиминировать его, что представляется весьма существенным моментом при описании неоднозначной природы обстоятельственных детерминантов.
В.П. Малащенко по этому поводу пишет: «Система членов предложения в русском языке долгое время описывалась в рамках традиционных представлений об иерархических отношениях между главными и второ-
степенными членами, в основу которых положены формально-грамматическая зависимость и присловные связи этих строевых единиц высказывания. Учение о син-таксемах, или синтаксических формах слов (Г.А. Зо-лотова), выделение так называемых свободных или свободно присоединяемых синтаксических форм слов (В.В. Виноградов, Н.Н. Прокопович, Н.Ю. Шведова, В.П. Малащенко) и становление связанной с этой функциональной разновидностью синтаксем теории детерминации изменили подходы к вопросу о статусе так называемых второстепенных членов» [4, с. 3].
Непоследовательность классификационных характеристик второстепенных членов предложения отмечается многими учеными на протяжении практически всего периода их изучения. Наиболее существенны различия между дополнениями и обстоятельствами. Данный факт, как пишет Е.С. Скобликова, сохраняет представление «об аграмматичности семантической классификации второстепенных членов». С точки зрения автора, обстоятельства обладают высокой степенью автосемантичности. Дополнения же принципиально синсемантичны. Она считает, что есть все основания признавать в качестве грамматического центра в выражении обстоятельственных значений предложно-падежные формы существительных, оставляя за «мор-фологизированными» наречиями далеко не ведущую роль [5].
Тройственный критерий, лежащий в основе анализа любой синтаксической конструкции и предусматривающий ее характеристики с непременным участием функциональной составляющей, делает необходимым выбор той единицы, которая адекватно отразит механизм взаимодействия не только трех ее сторон, но и подтвердит идею о зависимости правил построения синтаксических конструкций от семантико-грамматических и функциональных особенностей ее компонентов. В этом отношении наиболее удачным представляется использование термина «синтаксема» [6, с. 4]. Этот термин удобен в оперировании и в синтагматической, и в парадигматической системах координат. Он не только не разрушает известный тезис о принципиальной полисемии языкового знака, но является объективным доказательством того, что «отношения полисемии, омонимии, антонимии, синонимии возникают не между предложно-падежными формами вообще, а именно между синтаксемами» [6, с. 9]. Это ставит омонимичные син-таксемы в изначально равные условия и позволяет иметь общее основание для их дальнейшей семантико-синтаксической интерпретации.
Не нашедший положительного решения вопрос о синтаксическом статусе детерминантов в рамках традиционного учения о второстепенных членах предложения закономерно направляет исследователей на поиск данного решения в другое русло. Номинативный (информативный) аспект изучения предложения с его ори-
ентацией на предикатно-актантную структуру определил иной подход к проблеме членов предложения. На первый взгляд, поиск решения проблемы детерминантов в русле вербоцентрической модели предложения [7] может показаться нелогичным. Однако проблемы квалификационного характера в системе второстепенных членов предложения с обстоятельственной семантикой возникают прежде всего именно в предложениях со спрягаемым глаголом в роли предиката. При таком подходе иерархический статус всех членов предложения определяется по отношению к глаголу-сказуемому, и подлежащее в этом случае занимает подчиненное положение актанта, хотя и самого высокого ранга, но по сути своей находится в одной плоскости с дополнением, также являющимся актантом. Так определяется конструктивный минимум предложения, обеспечивающий его завершенность и вполне оправдывающий трехчленную схему синтаксической типологии. Здесь очень четко работает тезис о реализации сильных и слабых связей. Дальнейшее последовательное и непрерывное развертывание цепочечных связей от предикатной словоформы выносит обстоятельство на периферию предложения, лишая связи с его вершиной. Определение, по существу, является лишь частью субстантивного члена предложения, не имеющего своего самостоятельного статуса. Горизонтальная модель предложения в данной системе координат выглядит следующим образом: V [А1, А2, А3...] С, где V -спрягаемый глагол-предикат, вершина предложения; А - актанты, его обязательные субъектные или объектные распространители, реализующие семантическую и синтаксическую валентности; С - обстоятельственный распространитель, не представленный на семантическом уровне, а реализующий лишь его синтаксическую валентность, сирконстант.
В многочисленных исследованиях по теории ва-лентости, написанных под влиянием идей Л. Теньера, отмечается, что наиболее уязвимым местом данной теории является проблема разграничения актантов и сир-константов. Однако уже у Л. Теньера разница между актантами и сирконстантами была проведена непоследовательно: чисто семантические признаки перекрывались формальными, что свидетельствовало о нечетком различении пионером семантического синтаксиса семантического и синтаксического аспектов
[7].
Квалификационные характеристики второстепенных членов предложения в разных системах координат пересекаются. И точкой пересечения является вопрос о границах между дополнением и обстоятельством в традиционной системе членов предложения и между актантами и сирконстантами в теории синтаксической семантики.
В теории членов предложения нечеткое разграничение дополнений и обстоятельств возникает при решении вопроса о месте синтаксем с временным и пространственным значением в системе второстепенных членов предложения [8]. В теории синтаксической семантики вопрос о разграничении актантов и сиркон-стантов упирается в синтаксемы с теми же значения-
ми.
Сложный вопрос о синтаксическом статусе этих членов предложения (или компонентов семантической структуры высказывания) представляется непротиворечиво решаемым с позиций теории валентности, наиболее четко обозначенных представителями московской семантической школы. Ключевым моментом в данной теории для нас является принципиальное разграничение валентности синтаксической и семантической. Семантическая и синтаксическая валентности по отношению к актантам, как правило, совпадают. Что же касается сир-константов, то они подчинены слову с предикативным значением только синтаксически, а семантически сами подчиняют его [5, 9].
При решении принципиального вопроса о разграничении омонимичных обстоятельственных синтаксем речь идет, как правило, только о локальных и темпоральных распространителях [6, с. 10].
Список предикатов, требующих локального или темпорального распространителя, немал. Он четко определяет границы присловных распространителей. Учитывая особенности функционирования свободных именных обстоятельственных синтаксем в предложении, Г.А. Золотова подчеркивает односторонность их связи с определяющим компонентом, отмечая, что «нуждается в ней только определяемое слово, а определяющее функционирует в том же значении и вне этой связи, форма его не зависит от требования определяемого слова и не задана им. Поэтому нет оснований видеть в этой связи ни грамматическое подчинение, ни сильное, ни слабое управление, ни, следовательно, словосочетание» [10, с. 55]. Такого рода связь она называет, ссылаясь на Е. Куриловича, смысловой координацией.
Как показывают наблюдения, именные локальные синтаксемы встречаются в предложениях с предикатами, имеющими значение пребывания, бытия, размещения, обнаружения, движения, восприятия, приобретения, занятия. В предложениях с предикатами перечисленной семантики обстоятельственные локальные распространители предопределены семантической валентностью глагола, являясь присловными распространителями глагола, т.е. типичными обстоятельствами места: С вокзала до пристани пришлось идти через весь городок (К. Паустовский); По берегу Каменки цвели крупные цветы топтуна (К. Паустовский); В спальне на столе горела свеча (А.Толстой. Петр Первый); Из соседней комнаты подошел плотный казачок в козьей серой папахе (М. Шолохов); В киоске он купил еще несколько газет (Н. Ключарева). Мы намеренно привели примеры локальных обстоятельств, занимающих позицию в абсолютном начале предложения, так как очень часто именно начальная позиция данных распространителей позволяет исследователям ошибочно считать их обстоятельственными детерминантами [11].
Однако и в «Русской грамматике», где, как известно, подробно описаны все обстоятельственные распространители предложения, включая предложения с локальными (пространственными) синтаксемами, некоторые примеры, приведенные в качестве обстоятель-
ственных детерминантов, вызывают сомнение: 1. Со стороны сада раздаются голоса; 2. Мимо дома гремят трамваи; 3. По всему лесу растут грибы; 4. По вязкой земле, огородами, он побежал к амбарам и др. [12]. В первом случае синтаксема со стороны сада обозначает место нахождения источника распространения звука и предопределена глагольной валентностью, следовательно, является обстоятельством места. Во втором примере синтаксема мимо дома также является присловным распространителем. Хотя, на первый взгляд, она не реализует валентностные свойства глагола греметь. Однако в данном случае следует учесть, что глагол употреблен в переносном значении в качестве известного поэтического приема, тропа: перемещаться в пространстве, издавая громкие, резкие звуки. Кроме того, сема перемещение в пространстве появляется у глагола греметь в данном контексте именно под воздействием синтаксемы мимо дома, что также свидетельствует о ее присловном характере. В третьем случае локальный распространитель по всему лесу с дистрибутивно-множественным значением реализует валентность глагола расти. В четвертом предложении глагол со значением перемещения в пространстве распространен синтаксемой по вязкой земле на основе словосочетательной связи и поддерживается дополнительной словообразовательной мотивацией - приставкой по-, соотносимой с предлогом по. Таким образом, локальные синтаксемы в приведенных выше предложениях реализуют глагольную валентность, не имплицируют вторичную предикативность, т.е. являются обычными обстоятельствами места.
Локальные синтаксемы функционируют как детерминанты в структурах с предикатами иной семантики, не поддающейся строгой классификации из-за практически неограниченной сочетаемости локальных детерминантов с основами различных моделей предложений: В вагоне к Никите подошел маленький мальчик (Н. Ключарева); В хозяйственном отделе Олег вспомнил, что Елена Александровна мечтала иметь облегченный паровой утюг (А. Солженицин); В институте она вышла замуж (В. Некрасов); За столом Остапенко-отец завел разговор об искусстве (С. Крутилин); На пороге зала Спиридонов стал, как будто, ласковее (А. Лав-рин).
Отсутствие словосочетательной связи с предикатом высказывания приводит к возникновению синкретичной семантики у локальной синтаксемы. В не-присловной функции они, кроме основного обстоятельственного значения, имплицируют вторичную предикативность: В институте она вышла замуж. - Учась в институте, она вышла замуж. - Она вышла замуж, когда училась в институте. Таким образом, неприсловный локальный предложно-падежный распространитель - это синкретичная синтаксема с совмещенным предикативно-обстоятельственным значением.
Процесс разграничения присловных и неприслов-ных распространителей с локальным значением происходит в несколько этапов. На первом этапе выделяются распространители, образующиеся на основе сло-восочетательной связи с сильно управляемым глаго-
лом со значением размещения, движения, приобретения, физического воздействия: Она вошла в мой дом, как в душу, сразу и безоговорочно (Л. Улицкая); А конверт он быстро положил в карман штанов (В. Каверин); Неожиданно для всех он стукнул по столу ребром ладони (С. Крутилин). Как отмечает В.П. Малащенко, в подобных случаях отграничение присловных локальных распространителей от неприсловных не составляет труда. Сложности возникают, когда «в качестве зависимого компонента словосочетания выступают преимущественно слабоуправляемые предложно-падежные формы, многие из которых бывают факультативными распространителями» [2, с. 55]. Такие распространители выделяются на втором этапе разграничения. В.П. Мала-щенко определяет несколько групп глаголов, валентные свойства которых предопределяют появление слабо-управляемых локальных распространителей. Это глаголы со значением пребывания, бытия, расположения, появления, размещения, обнаружения, проявления признака, воспринимаемого органами чувств, источника восприятия, приобретения чего-либо, занятия, вида деятельности, одновременно указывающие и на пребывание субъекта в определенном месте: В конце пятидесятых годов я жил на одной из старых московских улиц, неподалеку от Арбата; В саду у речки складывали стога, все были там; На обсохших сжатых полях, на их колючей желтой щетине заблестела слюдяным блеском осенняя паутина [2, с. 55-57].
Третий этап предполагает выделение локальных распространителей, не предопределенных валентностью глагола. И в этом случае возникает вопрос, а все ли локальные распространители, относимые к данному типу, будут являться детерминантами? Ответ на него не однозначен. Разночтения возникают именно на этом этапе, когда оказываются хаотично вовлеченными «валентная зона» [13] или «валентное поле» [14]. И проблема не в том, являются ли локальные распространители, не предопределенные глагольной валентностью, детерминантами. Это как раз очевидно: да, являются. Сложность заключается в одной из самых спорных и не нашедших еще своего непротиворечивого решения проблеме слабых подчинительных связей.
Безусловно, любое действие зафиксировано и происходит в определенном пространстве. Но не любой глагол, обозначающий это действие, нуждается в локальном распространителе. И как бы ни называлась связь, возникающая между предикатом и локальной синтак-семой, смысловой ли координацией, соединением, слабым (именным) примыканием, какой бы «слабой» при этом ни была, если она имеет присловный характер, для выделения локального распространителя в качестве детерминанта нет достаточных оснований. В качестве локальных детерминантов целесообразно признать лишь те синтаксемы, которые настолько утратили связь с предикатом, что полностью вышли из его «валентной зоны» и как следствие обрели более высокий синтаксический статус в предложении, став его синкретичным предикативно-обстоятельственным распространителем, реализуя связь предложенческого уровня - связь, очень удачно названную свободным при-
соединением [2, с. 73].
Разграничение присловных и неприсловных обстоятельственных распространителей с темпоральным значением упирается в те же проблемы, которые возникают при разграничении локальных распространителей.
Темпоральные синтаксемы активно сочетаются с различными типами основ, практически не имея ограничений. Семантика предиката произвольного действия также не оказывает влияния на наличие или отсутствие обстоятельственной синтаксемы с темпоральным значением в составе высказывания. Темпоральные распространители гораздо чаще локальных употребляются в функции детерминанта. Это связано с тем, что данные синтаксемы редко входят в глагольные словосочетательные связи, так как валентно-стный потенциал лишь очень небольшой группы глаголов предполагает или допускает их присутствие. Как отмечает В.П. Малащенко, это «глаголы с приставкой про-, имеющие значение «пробыть определенное время где-либо или в каком-то состоянии» (просидеть в течение часа в комнате, пробыть в течение часа без памяти), глаголы со значением типа «длиться», «продолжаться» (длиться в течение часа), при которых употребляются лишь конструкции, синонимичные форме временного существительного в винительном падеже без предлога (просидеть, длиться час, день и т.д.); глаголы со значением «назначить что-либо на какой-то срок, до какого-то времени» (назначить встречу на утро)» [6, с. 14].
Способы выражения оттенков временного значения детерминанта различны. Они зависят от семантики входящих в его состав существительных с временным или процессуальным значением и семантики управляющих ими предлогов. Синтаксемы, в состав которых входят существительные с процессуальной семантикой, могут быть как распространенными, так и нераспространенными, тогда как детерминанты, в состав которых входят существительные темпоральной семантики, как правило, не распространены: Мы бродили по лесам до сумерек, обошли знакомые места (К. Паустовский); После сорока лет о человеке, чего он заслужил, вполне можно судить по его квартире (А. Солженицын); В момент отмены рабства Америка была не готова принять освободившихся негров такими, как они есть (Н. Сиривли).
Подтверждается высказывание о том, что «дискуссия о детерминантах может идти далее либо путем наращивания как перечней детерминантов, так и их факультативных признаков, либо путем дифференциации материала с иной точки отсчета» [6, с. 14]. Иной точкой отсчета для нас и является признание локальными и темпоральными неприсловными распространителями предложения - детерминантами - синтаксемы с синкретичным, нерасчлененным предикативно-обстоятельственным значением. Остальные омонимичные синтаксемы считаем обычными обстоятельствами места или времени.
Все вышеизложенное позволяет несколько иначе представить модель двусоставного глагольного пред-
ложения с локальным или темпоральным распространителем: С [V [Л1,Л2, А3 ... Ап]], где С - сиркон-стант (обстоятельственный детерминант в теории членов предложения); V - спрягаемый глагол (предикат высказывания); А1,2,3 - актанты, его субъектные и объектные распространители; Ап - обстоятельственный локальный или темпоральный актант (обстоятельство в традиционной системе членов предложения).
Таким образом, и локальные, и темпоральные обстоятельственные распространители могут быть как присловными, так и неприсловными членами предложения. В зависимости от этого они в первом случае входят в валентную зону глагола и реализуют его валент-ностный потенциал на основе сильной или слабой подчинительной связи, являясь типичными обстоятельствами места или времени. Выход из валентной зоны глагола делает распространителей второго типа синкретичными свободно присоединяемыми синтаксемами с предикативно-обстоятельственной семантикой - детерминантами. С позиций теории синтаксической семантики присловные локальные и темпоральные распространители входят в актантную рамку глагола. Считаем, что «зона валентности» глагола заканчивается именно здесь. Неприсловные распространители находятся за ее пределами, и в нашем понимании именно они являются сирконстантами места и времени - детерминантами в теории членов предложения.
Литература
1. Распопов И.П. О так называемых детерминирующих членах предложения // Вопросы языкознания. 1972. № 6. С. 55-61; Милых М.К. О детерминантах // Филологические этюды. Сер. Языкознание. Ростов н/Д, 1972. Вып. 1. С. 83-94; Фоменко Ю.В. Рецензия на учебник «Современный русский язык. Ч. 3: Синтаксис. Пунктуация. Стилистика» / Ред. П.П. Шуба. Минск, 1998 // Вестн. Омского госун-та. 1998. № 3. С. 86-92; Всеволодова М.В. Синтаксемы и строевые категории предложения в рамках функционально-коммуникативного синтаксиса (к вопросу о предикативности, предикации и членах предложения) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2000. № 1. С. 75-87.
2. Малащенко В.П. Свободное присоединение пред-ложно-падежных форм имени существительного в современном русском языке. Ростов н/Д, 1972.
3. Клеменова Е.Н. Высказывание с кванторными детерминантами как феномен текста. Ростов н/Д, 2006; Леденев Ю.Ю. Явления изофункционально-сти в синтаксисе русского языка. Ставрополь, 2001; Милевская Т.В. Связность как категория дискурса и текста. Ростов н/Д, 2003.
4. Малащенко В.П. Структура предложения и смысл высказывания // Изв. РГПУ. Ростов н/Д, 1998. Вып. 1. Филология.
5. Скобликова Е.С. Второстепенные члены предложения в свете современной лингвистической проблематики // Русский язык: исторические судьбы и современность. Междунар. конгресс. Москва, МГУ,
13-16 марта 2001 г. М., 2001. С. 221.
6. Золотова Г.А. Синтаксический словарь: Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса. М., 1988. 10.
7. Теньер Л. Основы структурного синтаксиса / Пер.
с фр.; ред.: Г.В. Степанов и др.; вст. статья и общ. 11.
ред. В.Г. Гака. М., 1988.
8. Гак В.Г. Типология преобразований в актантной 12. структуре высказывания при переводе // Вопросы 13. филологии. 2002. № 1. С. 42.
9. Кудрявский Д.Н. Введение в языкознание. Юрьев (Дерпт), 1913. С. 116; Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи. Л., 1978. С 152.; Никитин В.М. 14. Обстоятельство как второстепенный член предложе-
Педагогический институт Южного федерального университета
ния в русском языке в его противопоставлении дополнению // Уч. зап. Рязан. гос. пед. ин-та. Т. 27. 1961. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса. М., 1973.
Чернов В.И. К вопросу о детерминантах // Вопросы языкознания. 1969. С. 125-126. Русская грамматика: В 2 т. Т. 2. М., 1980. С. 160. Богданов В.В. Структурная схема и семантика предложения // Исследования по семантике. Семантические аспекты синтаксиса / Межвузовский научный сборник. Уфа, 1985. С. 21. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1974. С. 38.
26 ноября 2007 г.
