CC BY
165
ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
Л.А. Зайцева*
ОБЩИЙ УСТАВ ИМПЕРАТОРСКИХ
РОССИЙСКИХ УНИВЕРСИТЕТОВ
1835 г.: ГЕНЕЗИС «УНИВЕРСИТЕТСКОГО»
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
Аннотация. Предметом статьи является реформирование системы высшего образования второй четверти XIX в. Анализируется Общий устав императорских российских университетов, принятый в период правления императора Николая I. Данный Устав пришел на смену университетским уставам 1804 г. Кроме того, в 1835 г. было принято Положение об учебных округах Министерства народного просвещения. В статье показана роль С. С. Уварова и М. М. Сперанского в работе над проектами нормативных правовых актов, регулирующих проведение реформы. Рассматриваются система управления университетами; структура университета; субъектный состав учебной и научной деятельности университета; экономика системы высшего образования. Концептуальные основы Общего устава императорских российский университетов 1835 г. содержали ряд нововведений, что отвечало требованиям своего времени.
Ключевые слова: высшее образование, университет, устав, Министерство народного просвещения, попечитель, система управления университета, ректор, совет университета, правление, преподавательский состав.
Принятие единого устава российских университетов — Общего устава императорский российских университетов от 26 июля 1835 г. явилось важным событием царствования императора Николая I. В государственной образовательной политике этого периода отразился основной принцип николаевской эпохи — «православие, самодержавие, народность», автором которой являлся министр народного просвещения граф С.С. Уваров1.
1 Исаев И.А. История государства и права России: учебник. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект. 2009.
С. 378-379.
Уваров Сергей Семенович (1786-1855). Русский государственный деятель, ученый, литератор, один из
основателей общества «Арзамас». С 1810-1821-х гг. — попечитель Петербургского учебного округа. С 1818 по 1855 г. — президент Императорской академии наук.
Университеты занимали ведущее место в сложившейся в начале XIX в. системе образования2. Вместе с тем закрепленная в Предва-
С 1832 г. — товарищ министра, с 1833 г. — управляющий, с 1834 по 1849 гг. — министр народного просвещения России. Реформатор государственной системы народного образования, основатель С.-Петербургского (1819) и Киевского Св. Владимира университетов, ряда технических высших учебных заведений, реальных гимназий и училищ, научных и учебных центров востоковедения. Идеологически обосновал необходимость сочетания широкого западноевропейского просвещения с сохранением национальных российских традиций, сформулированных в триаде «православие, самодержавие, народность». В 1846 г. пожалован титулом сиятельного графа (Уварова П.С. Былое. Давно прошедшие счастливые дни / подгот. текста и писем, коммент. Н.Б. Стрижовой // Труды ГИМ. М., 2005. С. 255).
2 Подробнее: Зайцева Л.А. Устав императорского московского университета 1804 г.: концептуальные основы и общая характеристика // Lex Russica. 2012. № 5. С. 878-900.
© Зайцева Людмила Анатольевна
* Кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры истории государства и права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) [dissersovet@mail.ru]
Россия, 123995, Москва, Садовая-Кудринская ул., д. 9.
рительных правилах народного просвещения 1803 г. и университетских уставах 1804 г. система образования нуждалась в реформировании.
Для разработки планов дальнейшего развития и реформирования системы образования император Николай I 14 мая 1826 г. издал Высочайший рескрипт, данный на имя министра народного просвещения Шишкова (далее — Рескрипт). Во исполнение данного распоряжения был учрежден Комитет для сличения и уравнения уставов учебных заведений и определения курсов учений в оных3. Позднее прежнее наименование Комитета было изменено на Комитет устройства учебных заведений (далее — Комитет). Неофициально он именовался Комитетом 14-го мая.
Император Николай I в Рескрипте подчеркнул общегосударственное значение системы образования: «Обозревая с особым вниманием устройство учебных заведений, в коих российское юношество образуется на службу государству (здесь и далее курсив мой. — Л.З.), я с сожалением вижу, что не существует в них должного и необходимого единообразия, на коем должно быть основано как воспитание, так и учение. Предмет сей столь быстрое может иметь влияние на благо государственное, что нужно без всякого отлагательства поспешить исправлением сего недостатка в нашей учебной системе. Оный лишает государство большей части тех выгод, которых оно имеет право ожидать от питомцев своих, не пощадив для их образования ни издержек, ни всяких других способов»4.
В Рескрипте перед Комитетом ставились следующие задачи:
- во-первых, проверить уставы всех учебных заведений;
- во-вторых, рассмотреть и сравнить учебные курсы, изучаемые в университетах, включая научную и учебно-методическую литературу, обеспечивающую учебный процесс;
- в-третьих, определить недостающие учебные дисциплины и выработать перечень обязательных учебных дисциплин для изучения в университетах вместе с научной и учебно-методической литературой. Рескрипт ярко иллюстрировал государственный интерес в успешном развитии образования. Подчеркивалась его основная цель — «служба государству». В этой связи представляется справедливым замечание А.А. Кочубинского: «Реорганизация университетов империи в интересах однообразия се-
4 Там же.
рьезного научного преподавания, правильного воздействия науки на общество, препоручалась общегосударственным соображениям»5.
Кроме того, важно отметить, что в Рескрипте образование определялось как воспитание и обучение. При этом воспитание было поставлено на первое место.
Таким образом, как отмечает А.А. Кочу-бинский, резюмируя содержание Рескрипта, в четырех русских университетах прежние отдельные учредительные грамоты должны были смениться однообразным общим уставом: «... строй их жизни — объединиться»6.
Представляет интерес также состав учрежденного Комитета. В него вошли как государственные деятели (в своем большинстве), так и представители науки (в меньшей части состава): «Генерал-лейтенант граф Ливен, тайные советники: Сперанский, граф Ламберт и Уваров, генерал-лейтенант Си-верс, действительный статский советник Шторх, исправляющий должность попечителя Харьковского университета, статский советник Перовский и флигель-адъютанты полковник Перовский и граф Строганов»7. Характеризуя состав Комитета, А.А. Кочу-бинский подчеркнул, что «самый состав Комитета 14 мая был довольно значителен и не без некоторого разнообразия: в нем бок с людьми государственными и административной службы нашла для себя место, хотя и скромное, и наука»8.
Комитет функционировал в рамках Министерства народного просвещения. Как отмечает А.А. Кочубинский, от Комитета требовалась быстрота действий, но эта быстрота затянулась на целых 10 лет. Причиной тому явилась, по мнению А.А. Кочубинского, сложность «университетского вопроса».
Следует согласиться с мнением Ф.А. Петрова, что принятие Устава 1835 г. обусловлено двумя основными факторами. Во-первых, «политикой правительства Николая I в области высшего образования, стремившегося распространить на университеты общие самодержавно-бюрократические принципы». Во-вторых, «самой университетской корпорацией, видевшей свою цель в сохранении основ автономии, совершенствовании университетского образования и дальнейшем развитии наук. В результате взаимодействия
5 Кочубинский А.А. Граф Сперанский и университетский устав 1835 г. // Вестник Европы. Книга 4-я. Апрель, 1894. С. 682-683.
6 Кочубинский А.А. Указ. соч. С. 656.
7 (Второе) Полное собрание законов Российской империи. Т. I. Отделение первое. 1825-1827. СПб. № 338. С. 459-460.
8 Кочубинский А.А. Указ. соч. С. 656.
этих сил и родился Устав 1835 г., который носил компромиссный характер»9.
Николай I, стремясь еще более укрепить существующий политический режим, одновременно осуществлял техническую модернизацию страны и совершенствовал систему государственного управления10, в том числе управление образованием.
Вся сложность реформирования системы высшего образования обосновывалась в том числе потребностью исторической эпохи, которую переживала Российская империя.
Так, А.А. Кочубинский писал: «Единообразие уставов — момент чисто внешний; оно касалось интересов второго порядка. Были интересы высшие — реорганизация русской школы, русского образования, в смысле единообразия, т.е. единообразия внутреннего, науки, преподавания. Это имелось в виду уже в манифесте 19 декабря 1825 г.11, который указывал, что образование есть одно из лучших средств против "заразы, извне к нам принесенной", но принесенной помимо университета и его науки, не из среды науки. Школа, и во главе ее университет, при единстве преследуемых целей, должны были способствовать правительству в деле общего умиротворения умов, "утишения", войти в течение общегосударственных интересов, стать "хорошим орудием правительства", как заметил однажды второй преемник Шишкова, автор самого Устава 1835 г. Эти высокие задачи открывавшейся реорганизации школы — реальное единство преподавания намечались и рескриптом 14 мая в числе обязанностей Комитета. <...> Таким образом, рескрипт 14 мая 1826 г., это открытие нового царствования, шел навстречу не одним политическим видам правительства, но также и потребностям самих университетов, русского общества, в той мере, в какой для каждого образованного, или ищущего образования общества не безразлично то или другое состояние питомников его науки»12.
Говоря об авторе Устава, А.А. Кочубин-ский, несомненно, имел в виду министра народного просвещения графа С.С. Уварова.
Сергей Семенович Уваров, признавая значение системы образования, писал: «Про-
свещение, сделавшись одним из главным начал государственных, входит в число тех потребностей, кои правительство обязано доставлять подданным; но зная, с другой стороны, что сие самое просвещение если не удержится в границах своих, в границах умственных и не всегда ясно обозначенных, должно, наконец, готовить гибель государственному составу. Мы ищем в истории Министерства народного просвещения плана единственного, твердого, плана, соединяющего выгоды просвещения европейского с преимуществами народности»13.
Сергей Семенович определял университеты как «высшие рассадники наук, которые должны довершить систему нашего образования», указывал, что они должны «давать всем высшим классам средства к совершенному своему образованию. Говоря здесь о высших классах, мы не мечтаем о каком-нибудь феодальном отклонении прочих. Под словом "высшего класса" разумеем всех, коих природа наделила высшими умственными способностями и коим гражданское состояние не препятствует достигать полного своего развития».
По мнению А.Ю. Андреева и С.И. Посо-хова, последняя фраза Уварова близка к гум-больдтовскому идеалу Bildung, т.е. формированию личности просвещенного человека (в терминологии Уварова — высших классов общества) путем ее всестороннего развития через полное и свободное общение с наукой, которое происходит в университетах14.
Роль министра народного просвещения графа С.С. Уварова, несомненно, являлась лидирующей в разработке проектов университетского устава и в дальнейшем их продвижении15.
9 Петров Ф.А. Формирование системы университетского образования в России. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2003. Т. 3: Университетская профессура и подготовка Устава 1835 г. С. 346.
10 Исаев И.А. Правовая культура России. М.: Проспект. 2013. С . 42.
11 Манифест 19 декабря 1825 г. «О произшедшем бунте в Санкт-Петербурге 14 декабря» // (Второе) Полное собрание законов Российской империи. Т. 1. Отделение первое. СПб., 1825-1827. № 6. С. 13-15.
13 Уваров С.С. Записки «О средствах сделать народное воспитание специальным, не отступая от общих видов оного» // Университетская идея в Российской империи XVIII — начала XX вв.: антология / сост. А.Ю. Андреев, С.И. Посохов. М.: Рос. полит. энциклопедия, 2011. С. 125-126.
14 Уваров С.С. Указ. соч. С. 127.
15 «Из частных сношений министра мы видим, какое горячее участие принимал он в выработке последней редакции тяжело рождавшегося общего университетского устава, найдя возможность разрешить трудную задачу — "должного единообразия" и соблюдения местных условий. Каждая глава была предварительно рассмотрена им с соображением всего накопившегося материала различного характера, различных целей. Он не жалел личного труда, чтобы достигнуть только последней цели — приготовить условия для "цветущего состояния" университетов в том смысле, как он понимал это дело, но вместе с тем с соблюдением общих государственных задач, со стороны тех же университетов» (Кочубинский А.А. Граф Сперанский и университетский устав 1835 г. // Вестник Европы. Книга 5-я. Май, 1894. С. 28).
В работе над проектами принимал также активное участие член Комитета М.М. Сперанский. А.А. Кочубинский особо подчеркивал, что М.М. Сперанский «явился решите-лем судеб новой организации университетов в последнюю решительную минуту»16.
Кроме того, к работе над проектами были привлечены непосредственно университеты. «Комитет поступился своим приемом канцелярской тайны и вступил на новый путь: не ограничиваться мнениями единственно своих членов, но со своими законодательными работами знакомить наиболее компетентную и заинтересованную сторону — самые университеты, требуя от них их мнений, заключений, давая таким образом некоторую огласку своим предначертаниям», — отмечает А.А. Кочубинский17.
Совместными усилиями были разработаны проекты нормативных правовых актов, регулирующих образовательную деятельность второй четверти XIX в.
25 июня 1835 г. был принят Указ о вступлении в силу Высочайше утвержденного Положения об учебных округах Министерства народного просвещения18 (далее — Положение).
Рассмотрим структуру Положения и ключевые вопросы, которые были им урегулированы.
Так, в части системы управления образованием Положение определяло, что «с целью и в намерении еще более упрочить устройство публичных заведений, убедились мы в необходимости освободить университеты наши от управления гимназиями и училищами учебных округов, столь несовместного с умножением деятельности высших учебных заведений, и учредить на сей конец новый порядок зависимости и отношений, ближайший к существенным пользам учебной части в империи».
В соответствии с Положением лицеи, гимназии и училища, объединенные в единый учебный округ, стали подчиняться непосредственно попечителю19. Так, ликвидировалась
16 С.С. Уваров писал: «Сперанский наложил на устав 1835 г. резкую печать своего государственного ума — и всего за немного недель до выхода его в свет, хотя сам устав вырабатывался годы, имел сложную историю, прошел различные перипетии своего развития и, по-видимому, выработал было для себя окончательную форму» (Цит. по: Кочубинский А.А. Граф Сперанский и университетский устав 1835 г. // Вестник Европы. Книга 5-я. Май, 1894. С. 20).
17 Кочубинский А.А. Граф Сперанский и университетский устав 1835 г. // Вестник Европы. Книга 5-я. Май, 1894. С. 24.
18 (Второе) Полное собрание законов Российской империи. Т.Х. Отделение первое. СПб., 1835. № 8262. С. 756-758.
19 Сперанский выступал за «уничтожение традици-
онного университетского порядка управления училищами», предлагая вверить надзор за ними попечителю и его помощникам. «Президентство сего надзора
административно-управленческая деятельность университетов в учебных округах. Вместе с тем роль университета как ведущего научного и учебно-методического центра округа не была нивелирована. В частности, попечитель имел право «для обозрения училищ вверенного ему округа назначать профессора или адъюнкта, с наблюдением только, чтоб таковые поручения не затрудняли ход преподавания» (ст. 10 Положения). Кроме того, «во всех училищных делах, требующих ученых соображений, как то: об усовершенствовании преподавания наук, об учреждении дополнительных курсов, о принятии в руководство книг и других учебных пособий, попечитель требует мнение университетского совета, и в случаях, подлежащих разрешению министра, представляет оное вместе со своим заключением» (ст. 12 Положения). Неизменной оставалась роль университетов в подготовке учителей гимназий и училищ и проведении испытаний «кандидатов на учительские места в гимназии и уездные училища округа» (ст. 15 Положения; ст. 20 Общего устава императорских российских университетов).
С целью коллегиального рассмотрения вопросов образовательной деятельности округа создавался совет попечителя учебного округа, в который обязательно входил ректор университета (ст. 19 Положения).
Учитывая рассмотренную структуру и содержание Положения об учебных округах Министерства народного просвещения, можно сделать вывод о его концептуальном значении для развития системы образования второй четверти XIX в.
В части развития университетского законодательства и с целью «довершить устройство высших учебных заведений и поставить их на степень, им следующую», университетам было «даровано новое учреждение, более приспособленное к дальнейшему их усовершенствованию».
26 июля 1835 г. был принят Высочайше утвержденный Общий устав императорских российских университетов20 (далее — Устав).
В преамбуле Устава определено, что «утвердив Положение об учебных округах Министерства народного просвещения, мы обратили деятельность университетов наших
состоять будет в следующем: 1) Единство власти и ответственности. 2) Простота и, следовательно, достоверность управления. 3) Возможность обозреть большее число училищ: ибо помощники могут обозревать их в разных направлениях» (Кочубинский А.А. Граф Сперанский и университетский устав 1835 г. // Вестник Европы. Книга 5-я. Май, 1894. С. 31, 33). 20 (Второе) Полное собрание законов Российской империи. Т. X. Отделение первое. СПб., 1835. № 8337. С. 841-855.
на существенную пользу наук и публичного воспитания». Таким образом, в Уставе была раскрыта отвечающая пониманию времени сущность университетского образования — овладение научными знаниями, их развитие и общественное воспитание.
В преамбуле Устава перечислялись следующие действующие университеты: Санкт-Петербургский, Московский, Харьковский и Казанский. Далее уточнялось, что «статьи настоящего Устава имеют силу и действие во всех вообще российских университетах, кроме тех изъятий, кои поставлены для университета Дерптского в особенном его Уставе, и для Университета Св. Владимира в проекте правил, предначертанных для него на время» (ст. 10 Устава). Тем самым оговаривался особый правовой статус двух названных университетов.
Устав содержал восемь глав: глава I — «Общие положения»; глава II — «Состав и предметы факультетов»; глава III — «Предметы и обязанности совета»; глава IV — «Предметы и обязанности правления»; глава V — «Порядок определения и увольнения лиц, принадлежащих к университету, и главные их обязанности»; глава VI — «Порядок курсов лекций, задач и испытаний»; глава VII — «Права и преимущества университетов»; глава VIII — «Об особенных установлениях при университете».
Отдельные главы Устава подразделялись на отделения. Так, глава V была разделена на следующие отделения: I «О лицах начальствующих»; II «Порядок определения чиновников по нравственной и ученой части»; III «Порядок определения учащихся»; IV «Порядок определения чиновников для письмоводства».
Некоторые отделения, в свою очередь, включали в себя разделы. Например, отделение I состояло из следующих разделов: I «О попечителе и его помощнике»; II «О ректоре»; III «О деканах».
Вместе с тем стоит отметить, что столь многообразной структурой отличается именно пятая глава Устава — в силу многогранности урегулированных главой отношений.
В первой главе Устава раскрыты общие положения, в соответствии с которыми университет состоит из следующих элементов: из определенного числа факультетов; из совета; из правления. Таким образом, можно сделать вывод о том, что произошло смешение понятий структуры университета и системы управления университета.
Система управления университета имела комплексный характер, сочетающий принципы единоначалия и коллегиальности, и состояла из внешнего и внутреннего управления.
Согласно ст. 7 Устава все российские университеты состояли под особым покровительством его императорского величества и потому носили имя императорских. Далее уточнялось, что университет «под главным ведением Министра народного просвещения, вверяется особенному начальству попечителя» (ст. 8 Устава). Таким образом, было определено внешнее управление университета.
В Уставе появился самостоятельный раздел «О попечителе и его помощниках» (ст. 47-60 Устава), определяющий права и обязанности попечителя в части управления университетом. Так, попечитель и его помощник определялись именным высочайшим указом. Согласно ст. 48 Устава попечитель должен был прилагать все усилия, чтобы университет был «в цветущем состоянии», следить за неукоснительным исполнением всеми своих обязанностей. Он «обращает внимание на способности, прилежание и благонравие профессоров, адъюнктов, учителей и чиновников университета, исправляет нерадивых замечаниями и принимает законные меры к удалению неблагонадежных». В соответствии со ст. 49 Устава попечитель должен был постоянно пребывать в городе нахождения университета, отлучаясь «только для осмотра округа». При возникновении особо важных вопросов, решение которых не терпит отлагательства, попечитель сам принимал надлежащие меры, доводя немедленно до сведения министра. По своему усмотрению попечитель мог председательствовать в совете и правлении университета.
К системе внутреннего управления Устав относил ректора, совет и правление.
В соответствии со ст. 61 Устава ректор избирался советом университета по результатам голосования в совете из ординарных профессоров и утверждался «в сем звании высочайшею властью» на 4 года. Первая глава Устава определяла, что «все факультеты в совокупность подчиняются ректору» (ст. 4), ректор «председательствовал» в совете (ст. 5) и в правлении (ст. 6).
Кроме того, компетенции ректора посвящен специальный раздел пятой главы Устава. Согласно ст. 62 к правам и обязанностям ректора относилось «ближайшее попечение о благоустройстве университета: чтобы принадлежащие к оному месту и лица исполняли в точности свои обязанности и чтоб университетские преподавания шли с успехом и в надлежащей постепенности». В случае замеченных «упущений и неисправностей» ректор мог делать выговоры и замечания (ст. 63 Устава). Ректор председательствовал на факультетских собраниях, совместно с деканом
подписывал выдаваемые дипломы (ст. 64, 66 Устава). В компетенцию ректора входило хранение большой университетской печати и первое ознакомление с входящей корреспонденцией (ст. 65 Устава).
На основании ст. 67 Устава в случае болезни или отсутствия ректора ввиду иных обстоятельств его функции выполнял проректор, избираемый также на 4 года советом из ординарных профессоров и утверждаемый министром.
К коллегиальным органам внутреннего управления Устав относил совет и правление. В соответствии со ст. 5 Устава «в совете университета, под председательством ректора, присутствуют ординарные и экстраординарные профессоры».
Статья 30 Устава определяла компетенцию совета следующим образом:
а) избрание ректора, почетных членов и корреспондентов;
б) избрание профессоров и адъюнктов, принятие решений о назначении их на должности;
в) вынесение суждений по представлениям факультетов о мерах по усовершенствованию преподавания в университете;
г) определение учебных курсов и времени преподавания их в университете;
д) рассмотрение представлений факультетов и протоколов испытаний на получение ученых степеней;
е) рассмотрение «упущений профессоров в исправлении порученных им должностей»;
ж) «распоряжение учебными и вспомогательными при университете пособиями и заведениями»;
з) определение сочинений и переводов для чтений на торжественном собрании и к изданию за счет университета;
и) обсуждение по предложению попечителя вопросов училищ о совершенствовании методики преподавания, об учреждении дополнительных курсов, об учебной и методической литературе согласно ст. 12 Положения.
Ряд статей Устава регулировал порядок проведения заседаний совета. Так, оговаривалось, что эти заседания назначались в определенные дни и в свободные от преподавания часы (ст. 22); все члены совета обязаны были присутствовать на заседании; в случае невозможности присутствия члены совета извещали ректора о причине отсутствия, о чем делалась запись в журнале. Статья 24 Устава устанавливала кворум для проведения заседаний совета — «двух третей наличных членов» (исключение составляли чрезвычайные заседания по делам, «не терпящим отсрочки»). В соответствии со ст. 26 Устава решения
принимались открытым голосованием большинством голосов (при их равенстве решающий голос имел ректор); тайное голосование (баллотирование) применялось: при избрании профессоров и преподавателей университета, при назначении профессоров на различные должности, при решении об издании сочинения за счет университета. Председатель открывал и закрывал заседание совета, он же «собирал голоса, начиная с младшего из членов».
Каждый месяц совет представлял попечителю выписку из протоколов заседаний, а в конце года полный отчет об основных решениях и о их выполнении представлялся министру (ст. 31 Устава).
В соответствии со ст. 32 Устава ежегодно по согласованию с попечителем проводилось торжественное собрание университета, на котором «произносятся профессорами речи, читаются отчеты, провозглашаются имена выпускаемых с аттестатами студентов, раздаются им шпаги и дипломы на ученые степени».
Следующим органом внутреннего управления Устав называл правление, которое «составляют под председательством ректора деканы и синдик» (ст. 6). Компетенция правления закреплялась ст. 36 Устава, согласно которой в его ведении находились: «часть хозяйственная, и часть полицейская», таким образом, правление осуществляло административно-хозяйственные функции.
Основной структурой, определяющей суть университета, являлся факультет как объединение «учащих и учащихся». Статья 2 Устава закрепляла классический перечень факультетов университета: философский, медицинский, юридический. Каждый факультет имел своего декана. В порядке исключения на философском факультете было два декана, что свидетельствовало об обширности преподаваемых дисциплин и о наличии двух самостоятельных отделений в рамках фа-культета21. Деканы избирались факультетскими собраниями на 4 года из ординарных профессоров и утверждались министром (ст. 68 Устава).
21 Согласно ст. 11 Устава в состав философского факультета входили следующие науки: 1-е отделение: 1) философия; 2) греческая словесность и древности; 3) римская словесность и древности; 4) российская сло-
весность и история российской литературы; 5) история и литература славянских наречий; 6) всеобщая история; 7) российская история; 8) политическая экономика и статистика; 9) восточная словесность: а) языки арабский, турецкий и персидский; б) языки монгольский и татарский. 2-е отделение: 1) чистая и прикладная математика; 2) астрономия; 3) физика и физическая география; 4) химия; 5) минералогия и геология; 6) ботаника; 7) зоология; 8) технология, сельское хозяйство, лесоводство и архитектура.
Ординарные и экстраординарные профессора составляли факультетское собрание под председательством декана. Один из адъюнктов исполнял должность секретаря. В случае болезни декана его функции исполнял старший из членов факультета (ст. 17, 18 Устава).
В соответствии со ст. 20 Устава к компетенции собрания факультета относилось:
а) распределение учебных курсов и определение сроков их изучения;
б) обсуждение методики преподавания;
в) испытание студентов, соискателей ученых степеней и «всех желающих получить право на вступление в первый разряд чиновников по гражданской службе»;
г) испытание кандидатов на учительские места в гимназиях и уездных училищах учебного округа, «если они не снабжены надлежащими для того учеными аттестатами и свидетельствами»;
д) рекомендация к изданию сочинений за счет университета;
е) проведение цензуры сочинений и переводов профессоров и адъюнктов;
ж) избрание «ежегодных задач и суждение о присылаемых решениях»;
з) рассмотрение предписаний совета университета;
и) обсуждение предложений декана и членов факультета.
В соответствии со ст. 12 Устава учебный план юридического факультета включал следующий перечень дисциплин: «1) энциклопедия, или общее собрание системы законоведения, российские государственные законы, т.е. законы основные, законы о состояниях и государственные учреждения; 2) римское законодательство и история его; 3) гражданские законы, общие, особенные и местные; 4) законы благоустройства и благочиния; 5) законы о государственных повинностях и финансах; 6) законы полицейские и уголовные; 7) начала общенародного правоведения (jus gentium)».
Представляется интересной оценка А.А. Ко-чубинским правок, которые вносил М.М. Сперанский в проекты Устава: «С большой настойчивостью преследовал Сперанский интересы выдержанности принципа, единство приемов и ответственности. Но правки Сперанского шли дальше одного целесообразного нивелирования. Ему наука международного права обязана своей кафедрой в наших университетах: в Уставе 1835 г. на юридическом факультете под №7 мы находим: "Начала общенародного правоведения, jus gentium" (в писанной редакции по зачеркнутому: "законоведения (droit des gens)"»22.
Оценивая учебный план юридического факультета, стоит согласиться с мнением А.В. Корнева и А.В. Борисова о том, что если раньше российское право изучалось «применительно к праву других стран», т.е. в ключе сравнительного правоведения, то в соответствии с Уставом отечественное право изучается по различным его отраслям и в виде самостоятельных дисциплин. Таким образом, подготовка юристов в университете была приближена к реалиям российской действительности23.
Уставом определен обширный перечень дисциплин, преподаваемых на медицинском факультете (ст. 13). Среди них имели место «9) судебная медицина: а) судебная медицина, медицинская полиция...».
Статья 19 Устава оговаривала, что по вопросам «ученых и учебных предметов» членам собрания факультета предоставлялось право «делать предложения, но не иначе как письменно». Кроме того, перечень предметов, преподаваемых на факультете, мог быть «умножен или до времени сокращен» по усмотрению министра, «смотря по местным обстоятельствам и по удобности приискания способных преподавателей».
Для преподавания догматического и нравоучительного богословия, церковной истории и церковного законоведения Устав предусматривал создание самостоятельной, не относящейся ни к одному факультету кафедры для студентов православного («грекорос-сийского») вероисповедания (ст. 14).
Субъектами учебной и научной деятельности Устав определял «учащих и учащихся» (ст. 3). Дополнительно указывалось, что «число первых определяется штатом, но может быть увеличено по мере надобности». К числу «учащих» относились профессора, адъюнкты и лекторы.
Порядку замещения должностей и соответствующим правам и обязанностям посвящен второй раздел «Порядок определения чиновников по нравственной и ученой части» главы 5 «Порядок определения и увольнения лиц, принадлежащих к университету, и главные их обязанности» Устава.
Первые статьи данного раздела (ст. 6975) касаются должности инспектора, что корреспондирует и названию данного раздела. Вместе с тем стоит отметить, что должность инспектора, при всей значимости для рассматриваемого периода, не следует относить к категории научно-педагогической. Полномочия инспектора позволяют рассматривать
23 Корнев А.В., Борисов А.В. Государственно-правовая
мысль и юридическое образование в дореволюционной России. М.: Проспект, 2012. С. 222.
данную должность скорее как административную.
Правовой статус и порядок избрания на должности профессорско-преподавательского состава определен ст. 77-90 Устава. Основным требованием, предъявляемым к соискателю должности профессора, являлось наличие ученой степени доктора наук «того факультета, к которому принадлежит кафедра». Таким образом, была закреплена необходимость соответствия ученой степени преподаваемой дисциплине.
Кандидатуру на должность профессора мог предложить действующий профессор из «известных ему ученых с объяснением побуждающих его к тому причин». Кандидаты записывались в специальную книгу и баллотировались порознь.
Если совет не мог определиться с кандидатом, «достойным занять упразднившееся место профессора», то он был вправе с разрешения попечителя объявить конкурс. Желающий занять должность профессора «сверх представления сочинений, могущих служить доказательством его способностей», должен был прочитать 3 лекции в присутствии ректора и всего факультета.
Экстраординарные профессора привлекались в случаях, когда совет не смог избрать «достойного в полной мере звания ординарного профессора» и «когда есть ученый, который хотя по возрасту и не может быть ординарным профессором, но отличными дарованиям вознаграждает незрелость лет».
Статья 80 Устава закрепляла, что профессоров, адъюнктов и почетных членов университета утверждал в должности министр просвещения. Кроме того, министру «предоставлялось право и по собственному своему усмотрению назначать на должности профессоров и адъюнктов». В дискуссии по поводу редакции данной статьи особое мнение высказывал М. М. Сперанский. Он писал: «Право, присвояемое в ней министру, уничтожает и выбор университетского совета, и конкурс. Уставы сочиняются не для одного лица настоящего. Не лучше ли предоставить министру предлагать кандидатов совету через попечителя? Действие будет то же, но не будет повода к укоризне в самовластии»24. Вместе с тем восторжествовала точка зрения о праве министра утвердить кандидата в должности профессора или адъюнкта при соблюдении установленных требований: это должны были быть известные ученые, имеющие ученые степени, с особыми способностями к педаго-
гической деятельности. Подчеркивалось, что должность должна была быть вакантной.
В соответствии со ст. 85 Устава к обязанностям профессоров относилось «полное, правильное и благонамеренное преподавание своего предмета». Профессор должен был располагать «точными и достоверными сведениями о ходе и успехах наук, им преподаваемых, в ученом мире», принимать участие в работе совета, факультетских собраний, правления. Преподавательской деятельности профессор обязан был уделять 8 часов в неделю.
М.М. Сперанский, работая над проектом Устава, писал: «Университет есть сословие людей, исключительно посвятивших себя науке, обязанных непрестанно следовать за ее движением под страхом потерять ее из виду, как скоро они от нее отстанут; сословие людей, кои непрестанно должны углубляться в свои предметы, непрестанно учиться, чтобы учить с пользою»25.
В соответствии со ст. 87 Устава профессора «прилагают равное старание к обучению каждого из студентов, посещающих их лекции». В конце семестра следовало определить посредством устных вопросов, «с успехом ли слушатели их следуют за преподаванием».
Статья 82 Устава закрепляла, что просьбы об увольнении «профессоров и других преподавателей, а также чиновников университета, зависящих от совета, вносятся в оный ректором». Об их увольнении докладывалось в обязательном порядке попечителю и министру. В соответствии со ст. 83 Устава профессор «по выслуге в сей должности 25 лет, удостоенный звания заслуженный», увольнялся из университета. Вместе с тем совет, объявляя должность вакантной, мог допустить его к участию в конкурсе, т.е. «заслуженный профессор может подвергнуться узаконенным порядком избранию». Вторичное избрание осуществлялось на 5 лет. По истечении этого срока министр, «принимая в уважение мнение попечителя и свидетельство совета, определяет: имеет ли заслуженный, вторично избранный профессор продолжать еще преподавание и на сколько лет или следует, по преклонности лет и другим обстоятельствам, освободить его от сего занятия и приступить к новому выбору».
Согласно со ст. 90 Устава адъюнкты являлись помощниками профессоров. В случае болезни или отсутствия профессора его обязанности на кафедре выполняли адъюнкты. Для занятия должности адъюнкта необходимо было наличие ученой степени магистра.
25 Там же. С. 30.
Устав предусматривал следующий порядок аттестации научно-педагогического состава. Совету университета предоставлялось право «возводить в ученые степени по факультетам». В соответствии со ст. 109 Устава присуждались степени кандидата, магистра и доктора. Статья 112 Устава конкретизировала, что «ищущие ученых степеней подвергались испытанию по порядку, в каком следует одна степень за другою, и в установленные сроки». Само испытание на факультете проводилось с участием 2 или 3 профессоров — представителей других факультетов, назначаемых советом университета (ст. 111 Устава). Кроме того, ст. 115 Устава конкретизировала, что порядок присуждения ученых степеней определялся специальным положением26.
В отношении чиновников, находящихся на службе, ст. 113 Устава определяла, что они могли с согласия начальства и с дозволения попечителя посещать университетские лекции и претендовать на ученые степени на общих основаниях.
Представляется интересным, что ст. 114 Устава закрепляла следующее правило присуждения ученых степеней иностранным гражданам: «Иностранцы, получившие степень доктора в других государствах, допускаются к испытаниям в российских университетах на степень магистра, а через год после приобретения оной на степень доктора». Данное правило свидетельствовало о высоких требованиях отечественной системы подготовки и аттестации научно-педагогических работников к соискателям ученых степеней. Как отмечает А.А. Ко-чубинский: «На недоумение Сперанского: "Почему доктор, известный сочинениями, или профессор не может вдруг получить у нас степень доктора?" — "Потому, — ответил министр, — что в Германии звание или степень доктора получается слишком легко во всех университетах, что, как известно, вполне справедливо"»27.
К преподавательскому составу университета Устав дополнительно относил препо-
26 Положение 1819 г. «О производстве в ученые степени на основании Положения о сем» // Летопись Министер-
ства образования в области законодательства о порядке подготовки научных кадров и присуждения ученых степеней в России. Т. 1. 1724-1844 / под ред. Е.А. Корсакова. Пятигорск, 2004. С. 125-134. Подробнее: Зайцева Л.А. Генезис присуждения ученых степеней в России // Lex Russica (Русский закон). 2006. № 2. С. 428-435; № 3. С. 601-617. Кроме того, ст. 109 Устава 1835 г. конкретизировала: «О возведении в ученые степени по медицинской части и о присвоенных сим степеням правах и преимуществах существуют особые постановления, которые остаются в полной мере и по отношению к медицинским факультетам в университетах».
давателей иностранных языков и преподавателей «приятных искусств». Согласно ст. 15, 16 Устава имели общеуниверситетский статус «лекторы языков: 1) немецкого, 2) французского, 3) английского и 4) итальянского» и учителя рисования и искусств (фехтования, музыки, танцев, «а в Харьковском и Казанском университетах — учитель верховой езды»).
Следует отметить, что правам и преимуществам университетов в Уставе посвящена глава 7, состоящая из 3 разделов. Первый раздел освещал права «собственно университетам принадлежащие»; второй и третий — права работников университета («Преимущества служащих при университете лиц» и «О пенсиях и пособиях за службу при университетах»).
В Уставе особо подчеркивалось, что «преимущества, присвоенные ученым. принадлежат только тем лицам, кои возведены в сии степени российскими университетами» (ст. 130). Так, «удостоенные ученых степеней утверждаются, при вступлении в гражданскую службу, в следующих классах: доктор в 8, магистр в 9, кандидат в 10. Студенты, с успехов окончившие университетский курс, получают, на том же основании, 12 класс» (ст. 128 Устава). Согласно ст. 131 Устава «инспектор студентов и синдик считаются: первый в 7, а последний в 8 классе. Лекторы и учитель рисования состоят в 9 классе, если выше чинов не имеют, и по выслуге узаконенных лет производятся в чины на общем основании».
Вопросы пенсионного обеспечения также регулировались рядом статей Устава. Так, ст. 138 закрепляла, что «профессорам, адъюнктам и лекторам, за двадцать пять лет беспорочной и усердной службы, обращается в пенсию, при увольнении их, полный оклад их жалования». Заслуженные профессора «при занятии вновь кафедры или по вступлении в другой род службы сохраняют пенсию сверх жалования по занимаемой ими должности» (ст. 139 Устава).
В случае заболевания профессора, адъюнкта или лектора, проработавшего в университете 10 лет, назначалась пожизненная пенсия в размере половины годового оклада жалования; за 15 лет — три четверти, а за 20-летнее служение — полный оклад (ст. 140 Устава).
Статьи 141-146 Устава регулировали получение единовременных пособий или пенсий вдовам и детям профессоров, адъюнктов и лекторов. Дополнительно ст. 147 Устава закрепляла, что «получившие за службу в университете пенсии пользуются оными, пребывая и за границей».
Собственные дома профессоров, адъюнктов и лекторов освобождались от повинно-
стей «как постоем28, так и деньгами. Наемные дома, лично занимаемые профессорами, также освобождаются от постоя, кроме тех городов, о коих существует особое высочайшее повеление» (ст. 135 Устава).
Формированию студенческого корпуса университета посвящен разд. 3 «Порядок определения учащихся» Устава. В соответствии со ст. 91 «все желающие вступить в число студентов университета должны выдержать предварительное испытание по правилам, изданным Министерством народного просвещения. При сем принимаются в уважение одобрительные свидетельства об окончании полного гимназического курса и дают право предстать прежде прочих на испытание или быть и вовсе освобожденного от оного».
Прием студентов осуществлялся один раз в год, «удостоенные принятия вносятся ректором в список студентов» (ст. 93 Устава).
Статьей 94 Устава закреплялся институт перевода в другой университет, «если только причины, побудившие оставить университет, в коем прежде обучался, будут уважены попечителем и если представит одобрительное свидетельство от того университета».
Статья 92 Устава предусматривала дополнительную оценку знаний поступающих на медицинский факультет: «Лица, обучавшиеся медицине в общественном, русском или иностранном учебном заведении, при вступлении их в университет принимаются в тот разряд слушателей, куда будут принадлежать по знаниям».
Существовала возможность поощрения студентов и слушателей с учетом не только их научных успехов, но и нравственности. Так, ежегодно предлагались научные задачи, от философского факультета — две, от юридического и медицинского — по одной. По каждой задаче писалось сочинение, с «назначением за удовлетворительное во всех отношениях по каждой задаче сочинение золотой, а за лучшее после того, если оно близко к требуемому достоинству, серебряной медали» (ст. 103 Устава).
Организации учебного процесса посвящена гл. VI «Порядок курсов лекций, задач и испытаний» Устава.
Учебный год был разделен на полугодия. Уставом определялось каникулярное время: с
28 Постойная, или квартирная, повинность состояла в обязанности населения отводить помещения для войск
в местах их постоянного расположения или временных остановок. Отправлению постойной повинности подлежали все дома общественные и частных лиц, в том числе дома дворян, чиновников и канцелярских служителей, исключая бедных. Постойная повинность в отдельных случаях могла быть заменена выплатой квартирных денег (Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1890-1907).
10 июня по 22 июля и с 20 декабря по 12 января. На философском и юридическом факультетах обучались 4 года, на медицинском — 5 лет.
Основной формой обучения Устав называет только лекцию. Предусматривалось, что лекции должны начинаться «в определенное время и оканчиваться с истечением полугодия. На сей конец они распределяются таким образом, чтобы не было надобности усиливать часы преподавания с приближением к новому полугодию» (ст. 102 Устава).
Все студенты подвергались испытаниям «в течение полного курса наук и по окончании оного, по правилам, изданным от Министерства народного просвещения» (ст. 108 Устава).
Вопросы качества выполнения должностных обязанностей в Уставе не остались без внимания. Так, ст. 84 Устава гласила: «Совет, в случае нерадения преподавателей и чиновников, зависящих от выбора, и при безуспешности сделанных им о том от ректора подтверждений обязан представлять об удалении их от должностей, не иначе однако же как по приговору, утвержденному по крайней мере двумя третями голосов в совете. Для исполнения таковых приговоров испрашивается разрешение министра». Кроме того, оговаривалось, что за лекции, на которые профессор или адъюнкт не явились без какой-либо законной причины, удерживалась часть жалования «с обращением оной в экономическую университетскую сумму» (ст. 88 Устава).
Важные контрольно-надзорные, административные и учебно-вспомогательные функции выполнял инспектор (ст. 69-75 Устава): ему поручался «особенный и ближайший надзор за нравственностью всех учащихся». Инспектор, по представлению попечителя, утверждался министром и подчинялся непосредственно попечителю. Как правило, он был военным или гражданским чиновником. Помощники инспектора утверждались попечителем. Подробно деятельность инспектора регламентировалась в «особенном наставлении, которое имеет быть составлено, сообразно с местными обстоятельствами, попечителем и утверждено министром». В Уставе оговаривалось, что инспектор с помощниками имели помещения в здании университета, присутствовали при испытаниях студентов и принимали участие в заседаниях правления.
Кроме того, Устав определял следующий состав университетских чиновников: синдик, экзекутор, секретари совета и правления, казначей, бухгалтер, эконом правления. На все эти должности определялись лица по представлению попечителя. Назначение на должность синдика осуществлялось министром. Лишь канцелярские служащие определялись ректором (ст. 95-98 Устава).
Статья 29 Устава конкретизировала должностные обязанности синдика. Он должен был присутствовать на заседаниях совета, наблюдая, «чтобы производство и решение дел было согласно с законами». В случае принятия неправильных решений или при процедурных нарушениях он подавал письменное мнение. Если совет оставался при «прежнем своем заключении», то к исполнению решения он мог приступить не иначе, как с разрешения попечителя, который «об обстоятельствах дела и данном им предписании доводил до сведения министра народного просвещения». Кроме того, синдик контролировал работу канцелярии совета.
Для определения содержания казенных студентов и сохранения университетской собственности предусматривалась должность эконома (ст. 38 Устава).
Основным «блюстителем по части университетской полиции» был экзекутор (ст. 44 Устава). В его ведении были все нижние чины университета. К его компетенции был отнесен контроль за тем, чтобы в помещениях университета не было посторонних лиц, а «принимаемые университетом и чиновниками оного наемные служители имели законные виды» (ст. 45 Устава).
Статья 46 Устава дополняла, что «учреждение в подробности внутреннего полицейского управления возлагается на правление с утверждения попечителя», что напоминает современные Правила внутреннего трудового распорядка в высших учебных заведениях.
На смену университетскому суду, закрепленному в уставах 1804 г.29, пришла университетская полиция, которая имела целью «соблюдение благочиния и порядка между принадлежащими к университету лицами, содержание в чистоте зданий и предохранение их от опасности огня» (ст. 42 Устава). Организация университетской полиции была отнесена к компетенции правления (ст. 36).
В соответствии со ст. 43 Устава ректор как председатель правления обязан был «все неудовольствия и ссоры между лицами Университетского ведомства прекращать миролюбно или употреблять предоставленные ему меры строгости; в случаях, превышающих власть его, при приведении в известность обстоятельств дела, представлять о нем со своим заключением попечителю». Кроме того, «уголовные преступления после исследования в правлении подлежат ведению судебных мест, в которые также поступают и все дела об иму-
ществе тяжущихся между собою лиц, без всякого в том участия университета».
Статья 133 Устава закрепляла, что «если преподаватель, чиновник или студент университета взят военную стражею или городскою полицию не по участию или подозрению в уголовном преступлении, то немедленно препровождается с изъяснением проступка его к ректору; в противном случае университет уведомляется о задержании виновного для наряда с его стороны депутата при следствии».
В структуре университета, помимо факультетов, имелись различные подразделения и организации. Главы VIII и IX Устава называют институты: Педагогический и Медицинский, а также основные структурные подразделения университета30.
Основной целью деятельности Педагогического института было образование учителей для гимназий и уездных училищ (ст. 151 Устава). В этом институте обучались не менее 20 студентов на казенном содержании, набиравшихся по конкурсу из «отличнейших казенных воспитанников гимназии». В случае их недостатка разрешалось принимать «своекоштных»31 студентов. Прием студентов в Педагогический институт осуществлялся один раз в год по назначению совета университета и с разрешения попечителя. Помимо лекций студенты под руководством 3-4 профессоров «получают руководство в практических упражнениях по избранной каждым из них отрасли наук, сочиняют рассуждения, произносят пробные лекции и дают уроки» (ст. 155, 156 Устава). После успешного окончания Педагогического института студенты обязаны были «прослужить не менее шести лет в училищном ведомстве» (ст. 158 Устава).
Университеты, которые располагали медицинскими факультетами, имели Медицинские институты или «определенное число воспитанников на казенном иждивении,
29 Подробнее: Зайцева Л.А. Устав Императорского московского университета 1804 г.: концептуальные основы и общая характеристика // Lex Russica. 2012. № 5. С. 878-900.
30 Согласно ст. 167 Устава это библиотека; астрономическая обсерватория; химическая и фармацевтическая лаборатория; физический, минералогический, ботанический, зоологический кабинеты; ботанический сад (студенты С.-Петербургского университета пользовались Ботаническим садом, состоящим в ведении Министерства императорского двора); технологический кабинет и собрание машин и моделей для прикладной математики; собрание архитектурных моделей; собрание для рисовальной школы; музей изящных искусств и древностей; анатомический и зоотомический театры и собрания препаратов; фармакологическое собрание, собрания хирургических и акушерских инструментов; медицинский клинический и хирургический клинический институты; повивальный институт; практическое ветеринарное заведение; манеж.
31 Кошт. (польск. ко821) (устар.) — расходы на содержание (Большой толковый словарь русского языка / под ред. Д.Н. Ушакова. М.: АСТ: Астрель, 2004. С. 372.
приуготовляемых к званию врачей» (ст. 160 Устава). Далее конкретизировалось: «Казеннокоштных воспитанников в московских институтах полагается при Московском университете сто, а при Харьковском и Казанском по сорока» (ст. 161 Устава). Прошедшие обучение врачи также обязаны были 6 лет прослужить в военном или гражданском ведомстве (ст. 163 Устава).
Обязательным условием функционирования университета являлось наличие библиотеки. Статьей 168 Устава определялось, что «библиотекарь, из сторонних чиновников, избираемый попечителем и утверждаемый министром, имеет помощника, определяемого попечителем».
В соответствии со ст. 164 Устава университетами могли учреждаться особые ученые общества «для усовершенствования совокупных изысканий какой-либо определенной части наук». Например, Общество российских древностей, Общество минералогическое, Археологическое общество и др. Членами обществ могли быть как российские, так и иностранные ученые. Уставы обществ утверждались министром (ст. 164-166 Устава).
Университеты имели свои типографии, книжные лавки. Медицинские факультеты университетов могли содержать аптеки (ст. 124, 125 Устава).
Университеты располагали собственной цензурой. Вместе с тем «цензура сия руководствуется правилами Общего цензурного устава» (ст. 120 Устава). Университеты имели право свободно и беспошлинно выписывать из-за границы различную литературу (ст. 121 Устава). Статья 134 Устава конкретизировала: «Выписываемые профессорами для собственного употребления книги, рукописи и повременные издания пропускаются из-за границы беспошлинно и не подлежат цензурному рассмотрению, с возложением ответственности, в случаях доставления таковых произведений непозволительного содержа -ния для чтения посторонними лицами, на тех, кои выписывали оные».
Финансовое обеспечение функционирования университетов осуществляло государство. Университеты состояли под особенным покровительством его императорского величества. В преамбуле Устава определялось: «Повелевая привести сие узаконение в действие по предварительному соглашению Министерства народного просвещения с Министерством финансов».
Правление университета распоряжалось финансами и обеспечивало отчетность. Так, согласно ст. 37 Устава «правление получает определенную на содержание университета
сумму в назначенные по ежегодным расписаниям сроки, ответствует за их целостность, распоряжается ими в соответствии со штатом, делает договоры, подряды и выдачи, наблюдая как в отношении расхода сумм, так и отчетности в оных.».
Денежные средства хранились в безопасном месте, «за ключом ректора и печатью двух членов и казначея. Сумма вынимается в потребном количестве во время заседания правления и отпускается по принадлежности с распиской в шнуровой книге» (ст. 39 Устава). В конце года сумма, оставшаяся «от неполного расхода по всем означенным в штатах статьям», обращалась в собственность университета под названием хозяйственной суммы для употребления на непредвиденные надобности (ст. 40 Устава). Уставом допускались сверхштатные расходы. Так, «расход сверхштатный, не превышающий 500 рублей в год на один предмет, производит само правление. На каждую издержку свыше 500 рублей испрашивается разрешение попечителя, а на расход более 1000 рублей утверждение министра» (ст. 41 Устава). К компетенции попечителя относилось принятие решения о выдаче из университетских средств единовременной суммы до 1 000 рублей; об утверждении контрактов на подряды и поставки суммой до 10 000 рублей.
Специального раздела, регулирующего платную образовательную деятельность университета, в Уставе нет. Вместе с тем из смысла ст. 38, 152, 157, 160, 161 Устава становится определенным наличие студентов «казенных» и «своекоштных» — обучающихся на платной основе с момента поступления, а также перешедших на собственное содержание студентов.
Дополнительно университеты наделялись правами и преимуществами. Университеты имели большую и малую печати с изображением государственного герба (ст. 116 Устава). С представлениями университеты обращались к непосредственному начальству, «со всеми же прочими местами и лицами сносятся отношениями» (ст. 117 Устава). Университеты освобождались от почтовых расходов (ст. 118 Устава), употребления гербовой бумаги и различных пошлин (ст. 119 Устава), университетские здания — от квартирной повинности как постоем, так и деньгами (ст. 123 Устава).
Развивая систему высшего образования, государство несло бремя расходов по финансовой стабильности университетов, тем самым выполняя одну из важнейших своих внутренних функций.
Государство осуществляло правовое обеспечение данной сферы общественных от-
ношений, добиваясь при этом соответствия законодательства требованиям времени. Эту цель обеспечивало в том числе и принятие Устава 1835 г., концептуальные основы которого содержали ряд нововведений.
Уставом закреплен светский классический перечень факультетов.
Создание кафедры канонического права имело большое значение для развития церковного права как науки и учебной дисциплины.
В части развития юридических наук Уставом сделан большой шаг вперед. Весьма убедительна позиция В.В. Захарова, который отмечает, что «юридическое образование в России окончательно стало национальным делом. До сих пор русская юриспруденция, во многом благодаря усилиям иностранных профессоров, держалась в пределах европейских правовых исследований. Теперь, когда отечественное законодательство стало основным предметом преподавания, влияние шло главным образом по доктринальным каналам»32.
Университетский устав внес существенные изменения в систему управления как в учебном округе, так и непосредственно университетами. Во-первых, оставаясь ведущими научными и учебно-методическими центрами учебного округа, университеты были освобождены от административных функций в округе. Во-вторых, возросла роль попечителя в управлении университетом; в штат университета введена должность инспектора, на которую министром назначался чиновник. В-третьих, на смену университетскому суду был введен институт университетской полиции. Данные новеллы были обусловлены желанием власти управлять университетами с большим контролем и надзором.
Вместе с тем многие нормы уставов 1804 г. были восприняты и Уставом 1835 г. Например, в целом сохранена компетенция основных органов внутреннего управления — ректора и совета. Оценивая Устав, А.А. Ко-чубинский писал: «Комитет 14 мая завершил свою организационную деятельность. Главным его делом был общий устав для университетов, двигавшийся медленно, но обдуманно, с простой, но твердо выдержанной системой, в которой нашли для себя место условия для мирного, согласного сожития и ученая самостоятельность (наследие старины), и административное наблюдение»33.
Устав 1835 г. закрепил единообразие организации российских университетов, разделив ее на четко структурированные части: учебную и административную.
Уставом определены основные задачи деятельности университетов — развитие науки и общественное воспитание. Представляется, что под воспитанием предусматривалось образование, состоящее, в свою очередь, из обучения и воспитания.
Комплексно оценивая Устав, Н.Н. Зипун-никова верно определила: «Налицо ряд его достоинств, среди которых необходимо указать на более высокий уровень законодательной техники нормативного акта, что являлось следствием длительной подготовки, осуществлявшейся в период плодотворной работы по систематизации российского законодательства, а также участия в составлении и редактировании проектов видных юристов, Балугьянского и Сперанского. По своей форме устав весьма совершенен: лаконично изложенный посредством четких формулировок нормативный материал, логично сгруппированный по тематическим рубрикам»34.
И.А. Исаевым подчеркнуто, что «правовая культура России в середине XIX в. достигает уровня, не уступающего многим достижениям западноевропейской культуры»35.
В рассматриваемый период сложилась классическая модель университета. Кроме того, получили развитие высшие учебные заведения отраслевого значения. Были открыты Императорский университет Св. Вла-димира36, Императорское училище правоведения37 и целый ряд других высших учебных заведений.
Генезис государственной образовательной политики и университетского законодательства представляет научный интерес и требует дальнейшего историко-правового исследования. Общий устав императорских российский университетов 1835 г. явился основным нормативным правовым источником для подготовки нового Университетского устава 1863 г.
32 Захаров В.В. Как готовить юриста: изучая русские рецепты. Очерки истории юридического образования в России второй половины XIX — начала XX вв. Курск, 2006. С. 39.
34 Зипунникова Н.Н. «Университеты учреждаются для преподавания наук в высшей степени». Российское законодательство об университетах XVIII — начала XX вв. Екатеринбург, 2009. С. 117-118.
35 Исаев И.А. Правовая культура России. М.: Проспект, 2013. С. 42-43.
36 (Второе) Полное собрание законов Российской империи. Т. 8. Отделение первое. СПб., 1833. № 6558. С. 646.
37 (Второе) Полное собрание законов Российской империи. Т. I0. Отделение первое. СПб., 1835. № 8185. С. 655-663.
1. Захаров В.В. Как готовить юриста: изучая русские рецепты. Очерки истории юридического образования в России второй половины XIX — начала ХХ вв. — Курск, 2006.
2. Зипунникова Н.Н. «Университеты учреждаются для преподавания наук в высшей степени». Российское законодательство об университетах XVIII — начала ХХ вв. — Екатеринбург, 2009.
3. Корнев А.В., Борисов А.В. Государственно-правовая мысль и юридическое образование в дореволюционной России. — М., 2012.
4. Петров Ф.А. Формирование системы университетского образования в России. Т. 3: Университетская профессура и подготовка Устава 1836 г. — М., 2003.
5. Университетская идея в Российской империи XVIII — начала ХХ в.: антология / сост. А.Ю. Андреев, С.И. Посохов. — М., 2011.
References (transliteration):
1. Zakharov V.V. Kak gotovit' yurista: izuchaya russkie retsepty. Ocherki istorii yuridicheskogo ob-razovaniya v Rossii vtoroi poloviny XIX — nachala ХХ vv. — Kursk, 2006.
2. Zipunnikova N.N. «Universitety uchrezhdayutsya dlya prepodavaniya nauk v vysshei stepeni». Rossiiskoe zakonodatel'stvo ob universitetakh XVIII — nachala ХХ vv. — Ekaterinburg, 2009.
3. Kornev A.V., Borisov A.V. Gosudarstvenno-pravovaya mysl' i yuridicheskoe obrazovanie v dor-evolyutsionnoi Rossii. — M., 2012.
4. Petrov F.A. Formirovanie sistemy universitetskogo obrazovaniya v Rossii. T. 3: Universitetskaya professura i podgotovka Ustava 1836 g. — M., 2003.
5. Universitetskaya ideya v Rossiiskoi imperii XVIII — nachala ХХ v.: antologiya / sost. A.Yu. An-dreev, S.I. Posokhov. — M., 2011.
Материал поступил в редакцию 13.03.2014.
