CC BY
39
УДК 394.2 ББК 63.5
Е.В. КОНДРАТЬЕВА
ОБЩИННЫЕ ЦЕЛИ ПОЛЕВЫХ МОЛЕНИЙ (чуваши и удмурты)
Ключевые слова: сельская община, Учук, Гершыд, чуваши, удмурты.
Статья посвящена изучению общинных целей полевых молений на примере чувашей и удмуртов. Работа предусматривает изучение источников и материалов по обрядам и традициям двух народов. Хотя чуваши и удмурты не относятся к родственной этнической группе, они в Волжско-Камском регионе отличаются тем, что сумели сохранить наиболее традиционные (даже архаические) пласты как в общинном, так и в празднично-обрядовом комплексах. Выполняя функции социального регулятора, община часто решала актуальные вопросы повседневной жизни общинников. На сельских сходах принимались также решения о проведении тех или иных народных праздников и обрядов. Своей массовостью отличались полевые моления Учук и Гершыд, в которых принимала участие большая часть общинников. Сельская община являлась организатором и руководящим коллективом, контролировавшим ритуальный процесс полевого моления. Главная цель общины выражалась в продолжении и обновлении традиций в виде праздников и обрядов, община выдвигала из своей среды лидеров, способствовала кристаллизации народного стиля языка, а также публичной речи.
Община на протяжении всей истории человечества существует как один из принципиальных типов социальной организации, определяет структуру общества и порядок его жизнедеятельности. Сельская община характеризуется не только как социальный и хозяйственный институт, но и как религиозная общность, через которую происходит интеграция духовной жизни общества. По мнению С.А. Токарева, земледельческая религия - развитые аграрные культы, которые возникают только тогда, когда оформляется ее социальный носитель - сельская община [18. С. 367]. Непосредственное участие сельской общины в религиозной жизни населения деревни испокон веков сплачивало, контролировало и дисциплинировало их поведение, ибо община была в ответе за благополучную жизнь общинников. Засуха, сильные ветры, град и другие экстремальные ситуации, приводившие к неурожаям, различным бедствиям, особенно беспокоили земледельца и в целом сельскую общину. Это и было причиной созыва сельской общины схода (собрания) для решения данной проблемы, а именно - проведения полевого моления с целью обращения за помощью к верховным божествам. Несомненно, сам процесс обращения к божествам имел кроме ритуальной своей функции еще и функцию общения, коммуникации между семьями. Данная функция имела важнейшее значение, она придавала каждому человеку чувство общности с другими членами коллектива и тем самым необходимую эмоциональную и психологическую защиту.
Полевые моления являлись одним из самых значимых обрядов, который проводился многими народами Волго-Камья. В дни проведения этого всенародного праздника люди благодарили духов и божеств за выращенный урожай. Данному обряду позднее приписывали дополнительные свойства: его устраивали и в связи с неурожаем, и с целью избавления от болезней.
Сельская община для проведения полевых молений заранее созывала сельский сход. Сход общинников, в свою очередь, назначал место и время проведения моления, определял количество и вид жертвенных животных, после чего вычисляли необходимую для их покупки сумму денег, которая раскладывалась на членов общины. Следует подчеркнуть, что жертвенные животные покупались всегда молодые, в жертву не приносили дойных коров или рабочих
лошадей [19. С. 261]. Кроме того, сход назначал и предводителей обряда. По словам И.С. Васильева, «общество, прежде всего, выбирало кандидатов из более достойных людей, каковыми считались люди набожные, кроткого нрава, соблюдающие приличия в одеянии» [3. С. 199]. У удмуртов на сходе с помощью жеребьевок выбирались главные действующие лица моления. Аналогично было и у чувашей. Положение молельщиков (чувашского кёл кёллекен и удмуртского восясь) было привилегированным: они освобождались от общественных повинностей, пользовались правом первоочередной общественной помощи в сельскохозяйственных работах, над ними запрещено было производить самосуды [1]. Главный молельщик обычно исполнял свои обязанности пожизненно или избирался на определенный срок, чаще - на 12 лет. Случалось, что главным молельщиком могли выбрать и малолетнего ребенка, тогда при нем назначался своеобразный регент [5. С. 104-105]. Существовал специальный обряд избрания главного молельщика [2. С. 128]. Для этого приглашали туно - главного хранителя древней веры [20. С. 126-127]. По его ворожбе-рекомендации выбирались места жертвоприношения, а также молельщики главных общественных молений. Следовательно, туно являлся устроителем социально-обрядовой иерархии в обществе, он сохранял функции и хранителя информации, и наставника межпоколенной трансляции знаний [6. С. 131]. Участниками моления могли быть пожилые люди обоих полов. Согласно одним источникам, участником выступал один человек от дома, по другим - участниками являлись все жители.
Таким образом, вся организационная часть полевого моления находилась в руках сельской общины.
Регулируя поведение людей в определенных повторяющихся ситуациях, община осуществляла функцию социального контроля; передавая многовековой опыт поколений, выполняла функцию социальной памяти. Достаточно ярко это выражено, например, в молитве во время обрядов Учук: «Помилуй, боже! От прадедами установленного порядка мы не отступаем, нового своего ничего не прибавляем, а потому, в точности исполняя наш честный и правильный молен, всем черным людом, всей деревней-семьей, с поклонением главы покорной сею жертвою тебя поминаем» [8. С. 145].
Сохранение преемственности, верности традициям, заветам дедов и отцов у чувашей и удмуртов четко прослеживалось и в отношении к местам1 проведения общественных молений - лесам , полям и культовым зданиям 1. Место полевого моления окружалось хотя бы небольшой рощицей, оно свято почиталось, всей деревней его чистили и держали в опрятности, община строго следила за этим. По словам Г.Е. Верещагина, «во всех священных местах воспрещается срубить какое бы то ни было дерево под опасением жестокой кары обитающих в них духов или божеств. Даже русские, вращающиеся среди и около инородцев, не позволяют себе ни срубить деревцо, ни глумиться над священным местом инородцев» [4. С. 15]. К.С. Яковлев отмечал: «Если дерево за старостью упадет, то оно идет только на дрова при жертвоприношениях или на изгородь самих же рощ» [19. С. 261].
Специально написанных текстов молитв на молениях у удмуртов, как и у чувашей, не было, содержание их зависело почти целиком от способностей знахаря и молельщика, владеющих традициями и каноническими текстами, а также умением вносить импровизации.
1 Полевой материал автора (Удмуртская Республика. 2014 г. Сообщение Дмитриева Василия Петровича, 1928 г. р., д. Непременная Лудзя Завьяловского района).
Проведение полевого моления у исследуемых народов было связано с поклонением главным божествам земледелия. По определению С.А. Токарева, «земледельческая религия - это обычно культ божеств, так или иначе связанных с земледелием: культ покровителя плодородия, божеств грозы и дождя, земли и духов растительности» [18. С. 387]. У удмуртов это выражалось в почитании верховного божества Инмара, божества погоды Куазя, божества грома и грозы Гу-дыри мумы, божества небесной воды Инву, божества земли Му-Кылдысина, божества реки Ву-мурта, покровителя рода и семьи Воршуда, умерших предков. Главным божеством, покровительствовавшим земледелию, был Му-Кылдысин. Ко второй половине XIX в. наблюдалось уже слияние его с верховным божеством Инмаром и даже замена его, вытеснение последним. Чуваши, в свою очередь, поклонялись верховному божеству Тура, Тура амашё - Матери Тура, Пулёхдё - Подателю и Вестнику, Пихампару - покровителю скота и начальнику волков, Хёрлё дёр - божеству, оплодотворяющему землю, Qёр йыш - Семейству земли, Qёр ашшё - Отцу божества Qёр, Qёр амашё - Матери божества Qёр, Qёр-шыв кётен - Хранителю земли и воды. Этим божествам одновременно приносили жертву при полевом молении как чуваши, так и удмурты.
Чувашский традиционный праздник Учук и удмуртский Гершыд относились к полевым молениям. Гершыд относился к обряду благодарения верховным божествам за благополучное завершение сева, а также с просьбой нового лучшего урожая, благоденствия и счастья. Цель Учук - благодарение за выращенный урожай и просьба о лучшем урожае в будущем году, о благополучной зимовке скота и дальнейшем приплоде, пожелание всем здоровья и достатка. Таким образом, цель полевых молений была одна - умилостивить божеств. Время проведения большого Учук - месяц дурла «месяц серпа», т.е. месяц уборки хлеба (август) [17. С. 73-74]. Некоторые источники определяют проведение Учук после димёк перед месяцем дёртме (июнь) [15]. Важно отметить, что Гершыд под влиянием православия в отдельных локальных традициях слился с Троицей [6. С. 50].
Согласно архивным описаниям, на полевых молениях собиралось большое количество людей [11; 13]. Важно отметить, что сельская община устанавливала специальные правила и ставила запреты. Так, удмуртским женщинам на жертвоприношениях предписывалось быть в чистой одежде, с головными уборами, им не разрешалось колоть животных и заниматься стряпней по варке. Мужчины на жертвоприношениях, особенно молельщики, должны были носить белые понитки и лапти, опоясаться ремнями, быть в шапках и иметь в руках свежие ветки деревьев.
Например, удмурты д. Варклет-Бодья Агрызского района Республики Татарстан в первый день Гэршыда молились в покчи куале малой или семейной куале (культовой постройке) и просили Воршуда и умерших предков об урожае. Необходимо подчеркнуть, если в семейной куале (или куа) все члены семьи проводили благодарственное моление Воршуду за урожай, то в быдзым куале (родовая куа) молились всей деревней [16. С. 19].
Чуваши в назначенный день почти всем селением выходили в поле справлять моление Учук, которое совершалось ежегодно на одном и том же месте, непременно у воды [7. С. 135]. На этих местах можно было увидеть и водяные мельницы, при постройке которых также совершались жертвоприношения [10. С. 57].
В этот день женщины пекли для Учук лепешки. Старейшины дают указание детям и парням собирать продукты для совместной еды (крупу, соль, масло и т.д.), а сами на народные деньги покупают жертвенных животных. Они же ведут народ на мольбище [12, 14].
Непосредственные действия начинались в полдень. Жители деревни шли на святилище, за исключением женщин, маленьких детей, глубоких стариков и старух, а также тех, кто по болезни не мог передвигаться. Туда же приводили жертвенного быка (или барана). Затем варили полбенную кашу. После того, как каша была готова, все собирались и молились, обращаясь лицом к востоку, совершали общее жертвоприношение. По окончании молитвы все вместе ели кашу.
Для общего моления удмурты собирались на лугу, но до этого они проводили ритуал моления у поля озимой ржи, там молились семьями (это происходило во второй день Гэршыда). Молитву читал глава семьи. В третий день приносили в жертву барана, гусей, варили кашу. Все это посвящалось Инмару. Кости жертвенного животного сжигались на ритуальном костре, туда же выливали и часть жертвенной крови - полагали, что дух жертвы должен вместе с дымом вознестись на небеса, во владения небесного божества Инмара. На пятый день молились Му-Кылчину. При жертвоприношении Му-Кылчину кости жертвенного животного (черного быка) завертывали в его шкуру, причем кости старались расположить в таком порядке, чтобы они составили цельный скелет. Затем все это зарывали в землю рядом с ритуальным костром. На шестой день происходил йыбырттон - общее поклонение, завершающий, самый значительный в ритуальном цикле Гершыд, обряд, когда приносили в жертву барана или овцу. Восясь «молельщик» произносил куриськоны «заклинания». Жертвенную пищу раскладывали для каждой семьи в особые деревянные миски с вырезанной на донце тамгой. Остатки пищи выливали в костер. После этого совершается лю-гезь восян, т.е. освящение даров, пожертвований.
Восясь держал в руках полотенце с пожертвованными деньгами и читал молитву, затем уже обращался к присутствующим со словами: «Пожертвованные Вами деньги сотнями-тысячами пусть вернутся», а участники моления отвечали: «Молитва твоя да услышана будет» [5. С. 191].
После этого моление считалось завершенным, но из каждой семьи оставался один представитель (обычно это был хозяин дома худа/кузе) для того, чтобы унести домой оставшийся хлеб и пресные лепешки. В завершении этого обряда восясь со своими помощниками и присутствующими совершал пидсаса йыбырттон «коленопреклонение»: на месте кострищ, где проходил Гершыд, разжигали вновь костры по числу дней моления и молились. Аналогично было и у чувашей. Оставшиеся после моления старики сжигали кости жертвы. Поэтому вокруг жертвенника можно было увидеть черепа и шкуры - остатки жертвенного пира. На этом основные действия Учук/Гершыд завершались.
Итак, рассмотрев полевые моленья Учук и Гершыд, мы обнаружили аналогичные цели и задачи их проведения. Согласно архивным источникам, имеются незначительные отличия по времени их проведения.
Несмотря на угасание некоторых ритуалов, старики остаются верными дедовским традициям. Ныне общественные моления Учук и Гершыд еще бытуют. Иными словами, старики продолжают оставаться наиболее консервативной частью населения.
На жертвоприношения у чувашей, по данным на 70-е гг. XIX в., ежегодно тратилось не менее 30-50 руб. с каждого селения, если же деревня большая, то не менее 100 руб. [9. С. 28]. Таким образом, затраты на проведение полевого моления были достаточно большими. Однако сельская община и участники моления глубоко верили, что умилостивление верховных божеств Тура и Инмара позволит им поддерживать благосостояние каждой семьи, каждого рода и всей общины в целом.
Литература
1. Архив Музея антропологии и этнографии РАН. Ф. К-1; 1. № 392. Л. 33.
2. Богаевский П.М. Очерки религиозных представлений вотяков // Этнографическое обозрение. 1890. № 1. С. 116-163.
3. Васильев И.С. Обозрение языческих обрядов, суеверий и верований вотяков Казанской и Вятской губерний // ИОАИЭ. Казань. 1906. Т. XXII, вып. 3. С. 185-219.
4. Верещагин Г.Е. Остатки язычества у вотяков. Вятка: Губерн. тип., 1896. 63 с.
5. Владыкин В.Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. Ижевск: Удмуртия, 1994. 384 с.
6. Владыкина Т.Г., Глухова Г.А. Ар-год-берган: Обряды и праздники удмуртского календаря. Ижевск: Удмурт. ун-т, 2011. 320 с.
7. Денисов П.В. Религиозные верования чуваш: историко-этнографические очерки. Чебоксары: Чувашгосиздат, 1959. 408 с.
8. Иванов А.И. Чувашский праздник «синзя» и полевое моление о дожде и урожае «Учук» // ИОАИЭ. 1898. Т. 14, вып. 2. С. 141-147.
9. Магнитский В.К. Материалы к объяснению старой чувашской веры. Казань: Тип. Имп. унта, 1881. 268 с.
10. Медведев В.В. Мельницы в традиционной жизни чувашей // Вестник Чувашского университета. 2014. № 4. С. 56-58.
11. Научный архив Чувашского государственного института гуманитарных наук (далее - НА ЧГИГН). Отд. I. Ед. хр. 6. Л. 589-590.
12. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 21. Л. 9.
13. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 26. Л. 221.
14. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 33. Л. 960.
15. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 152. Л. 183.
16. Поздеев Г.А, Тронина Г.И. Очерки истории религии удмуртов. Глазов: ГГПИ, 1997. 96 с.
17. Салмин А.К. Система религии чувашей. СПб.: Наука, 2007. 654 с.
18. Токарев С.А. Ранние формы религии и их развитие. М.: Политиздат, 1990. 622 с.
19. Яковлев К.С. Верования и религиозные обряды вотяков Бирского и Осинского уездов // Вестник Оренбургского учебного округа. 1915. № 6,7. С. 258-265.
20. Buch M. Die Wotjäken, eine ethnologische Studie. Helsingfors: Druckerei der Finnischen Litteratur-Gesellschaft, 1882. 188 s.
КОНДРАТЬЕВА ЕКАТЕРИНА ВАЛЕРЬЕВНА - аспирантка, Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) РАН, Россия, Санкт-Петербург ([email protected]).
E. KONDRATYEVA
COMMUNAL GOALS OF FIELD PRAYING (on the example of the Chuvash and the Udmurts) Key words: village community, Uchuk, Gershyd, Chuvash, Udmurts.
On the example of the Chuvash and the Udmurts, this article studies the communal purpose of field prayings. The work contains the research based on rite materials and sources of these two nations. Despite the fact that the Udmurts and the Chuvash do not belong to one ethnic group, they are distinguished from other nations of the Volga-Kama region in that they've managed to retain most of their traditions (even archaic) concerning both the community life and festivals and ceremonies. Functioning as a social governor, the community often solved current issues of its members' religious life. The issues concerning arrangement of various folk holidays and rites were also discussed at the village meetings. Field prayings of Uchuk and Gershyd were especially remarkable due to a great number of the community members joining the prayers. Village communities functioned not only as organizers but also as a regulatory body that oversaw all the ritual processes of field prayings. The main purpose of the community was renewal and continuation of their traditions through festivals and rites. The community also selected their leaders and contributed to the crystallization of the national language style and public speech.
References
1. Arkhiv Muzeya antropologii i etnografii RAN. Fond. K-1; 1. no. 392. List. 33 [Archives of the Museum of Anthropology and ethnography of Russian Academy of Sciences. Archives K-1; 1. no. 392. P. 33].
2. Bogaevskii P.M. Ocherki religioznykh predstavlenii votyakov [Sketches of Religious Beliefs of the Votyaks]. Etnograficheskoe obozrenie [Ethnographic review], 1890, no. 1, pp. 116-163.
3. Vasil'ev I.S. Obozrenie yazycheskikh obryadov, sueverii i verovanii votyakovKazanskoi i Vyats-koi gubernii [Review of pagan rites, superstitions and beliefs of the Votyaks of the Kazan and Vyatka provinces]. Izvestiya obshchestva arkheologii istorii i etnografii [News of Archaeological, Historical, and Ethnographical Society], 1906, vol. 22, iss. 3, pp. 185-219.
4. Vereshchagin G.E. Ostatki yazychestva u votyakov [Traces of Paganism in the Votyaks]. Vyatka, 1896, 63 p.
5. Vladykin V.E. Religiozno-mifologicheskaya kartina mira udmurtov [Religious and mythological worldview of the Udmurts]. Izhevsk, Udmurtiya Publ., 1994, 384 p.
6. Vladykina T.G., Glukhova G.A. Ar-god-bergan: Obryady i prazdniki udmurtskogo kalendarya [Rites and Holidays on the Udmurts Calendar], Izhevsk, Udmurt State University Publ., 2011, 320 p.
7. Denisov P.V. Religioznye verovaniya chuvash: istoriko-etnografi-cheskie ocherki [Religious Beliefs of the Chuvash: historical and ethnographical sketches], Cheboksary, Chuvashgosizdat Publ., 1959, 408 p.
8. Ivanov A.I. Chuvashskii prazdnik «sinzya» i polevoe molenie o dozhde i urozhae «Uchuk» [Chuvash holiday «Sinzya» and «Uchuk» field prayer for rain and harvest]. Izvestiya obshchestva arkheologii istorii i etnografii [News of Archaeological, Historical, and Ethnographical Society], 1898, vol. 14, iss. 2, pp. 141-147.
9. Magnitskii V.K. Materialy k ob"yasneniyu staroi chuvashskoi very [Materials explaining the old Chuvash belief]. Kazan, 1881, 268 p.
10. Medvedev V.V. Mel'nitsy v traditsionnoi zhizni chuvashei [Mills in Traditional Life of Chuvash People]. Vestnik Chuvashskogo universiteta, 2014, no 4. pp. 56-58.
11. Nauchnyi arkhiv Chuvashskogo gosudarstvennogo instituta gumanitarnykh nauk, Otdel I, Edi-nitsa khraneniya, 6, List, 589-590 [Scientific Archives of the Chuvash State Institute of Humanities. Archive I. Storing Unite 6. P. 589-590].
12. Nauchnyi arkhiv Chuvashskogo gosudarstvennogo instituta gumanitarnykh nauk, Otdel I, Edi-nitsa khraneniya, 21, List, 9 [Scientific Archives of the Chuvash State Institute of Humanities. Archive I. Storing Unite 21. P. 9].
13. Nauchnyi arkhiv Chuvashskogo gosudarstvennogo instituta gumanitarnykh nauk, Otdel I, Edi-nitsa khraneniya, 26, List, 221 [Scientific Archives of the Chuvash State Institute of Humanities. Archive I. Storing Unite 26. P. 221].
14. Nauchnyi arkhiv Chuvashskogo gosudarstvennogo instituta gumanitarnykh nauk, Otdel I, Edi-nitsa khraneniya, 33, List, 960 [Scientific Archives of the Chuvash State Institute of Humanities. Archive I. Storing Unite 33. P. 960].
15. Nauchnyi arkhiv Chuvashskogo gosudarstvennogo instituta gumanitarnykh nauk, Otdel I, Edi-nitsa khraneniya, 152, List, 183 [Scientific Archives of the Chuvash State Institute of Humanities. Archive I. Storing Unite 152. P. 183].
16. Pozdeev G.A, Tronina G.I. Ocherki istorii religii udmurtov [Historical Sketches of the Udmurts' Religion]. Glazov, GGPI Publ., 1997, 96 p.
17. Salmin A.K. Sistema religii chuvashei [System of the Chuvash Folk Religion]. St. Petersburg, Nauka Publ., 2007, 654 p.
18. Tokarev S.A. Rannie formy religii i ikh razvitie [Early forms of religion and their development]. Moscow, Politizdat Publ., 1990, 622 p.
19. Yakovlev K.S. Verovaniya i religioznye obryady votyakov Birskogo i Osinskogo uezdov [Beliefs and religious practices of the Votyaks in Birsk and Osinsk districts]. Vestnik Orenburgskogo ucheb-nogo okruga [Bulletin of the Orenburg educational district], 1915, no. 6, 7, pp. 258-265.
20. Buch Max. Die Wotjaken, eine ethnologische Studie [The Votiaks, an ethnological study.] Hel-singfors, Druckerei der Finnischen Litteratur-Gesellschaft, 1882. 188 p.
KONDRATYEVA EKATERINA - Post-Graduate Student, Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography (Kunstkamera) of Russian Academy of Sciences, Russia, St.-Petersburg.
Ссылка на статью: Кондратьева Е.В. Общинные цели полевых молений (чуваши и удмурты) // Вестник Чувашского университета. - 2015. - № 4. - С. 110-115.
