CC BY
322
кажется, можно. Потом подумал, что в этом собственно и состоит весь интерес, все значение искусства - поэзии» [5].
В художественном плане автору удалось показать каждое «я» героя и его «внутреннюю жизнь» через его желания, поскольку именно «в мире своих желаний субъект раскрывает многие из собственных личностных характеристик, самовыражается».
Таким образом, можно заключить, что одной из особенностей идиостиля Л.Н. Толстого является активное использование различных грамматических и лексико-синтаксических средств оптативной семантики, обозначающих различные аспекты желания говорящей личности. Вместе с тем идиостиль Л.Н. Толстого характеризуется определенными преференциями в выборе языковых средств, выражающих желание в русском языке.
1. Алтабаева Е.В. Оптативные предложения в современном русском языке. Мичуринск, 2002.
2. Алтабаева Е.В. Концептуальные основания и системная организация категории оптативно-сти в современном русском языке: монография. Мичуринск, 2007.
3. Апресян Ю.Д. Избранные труды: Интегральное описание языка и системная лексикография: в 2 т. М., 1995. Т. 2.
4. Толстой Л.Н. Собрание сочинений: в 12 т. М., 1974. Т. 1-12 (Далее все цитаты приводятся по этому изданию с указанием в скобках тома и страницы).
5. Толстой Л.Н. Собрание сочинений: в 90 т. Т. 54. Дневник. М., 1992.
Поступила в редакцию 17.11.2009 г.
Orozova A.K. Optative constructions with modal modifiers in L.N. Tolstoy's creativity.
The article is devoted to consideration of the various grammatical and lexical-syntactic means serving for expression of a category “desire” in Russian. It is proved that optative designs with modal modifiers serve for a designation of various aspects of desire of the person, providing storage and use of knowledge of the validity, being responsible for occurrence and formation of various desires of the person. Use of optative constructions with modal modifiers is one of the features of L.N. Tolstoys’ idiostyle.
Key words: sense of desirability; optativeness category; optative value; authers' idiostyle.
УДК 43
ОБЩИЕ ФОНОВЫЕ ЗНАНИЯ АВТОРА И ЧИТАТЕЛЯ КАК УСЛОВИЕ ПОНИМАНИЯ ТЕКСТА
© Л.И. Комарова
Восприятие содержания и дальнейшее понимание текста находятся в прямой зависимости от системы фоновых знаний индивида. Адекватное понимание иноязычного художественного текста возможно при наличии в системе фоновых знаний реципиента необходимого фрейма или оценки. В статье рассмотрена классификация, содержание фоновых знаний, различная интерпретация данного термина в лингвистике.
Ключевые слова: фоновые знания; межкультурная коммуникациия; единая информационная база; фонд знаний; экстралингвистические знания; культурологическая компонента.
Вопросы, относящиеся к способности читателя к пониманию, находятся в центре внимания ученых. Эти вопросы имеют глобальный характер и относятся к общечеловеческим универсалиям. Их важность трудно переоценить: ведь понимание в самом широком логико-философском и лингвистическом смысле является предпосылкой развития культуры.
Понимание - это всегда двусторонний процесс, предполагающий отправителя и по-
лучателя информации. Оно обычно трактуется как способность осмыслять, постигать содержание, значение чего-либо [1]. Реализацией этой способности является восхождение от текста к затекстовому континууму или реальности, которая детерминирует смысловую определенность текста. Понимая, мы должны свести общее к частному, присоединить постигаемое к тому, что нам уже известно, совместить информацию понимаемо-
го со своей, тем самым раскрыть в означаемом связи и отношения между объектами, их соответствие/несоответствие реальному миру. И тогда объект знания как «вещь в себе» становится вещью для субъекта [2].
Этимология самого термина «понимание» в некоторых языках указывает на необходимость отстаивания и присвоения того, что понял: рус. понять исторически связано со значением глагола взять, английское understand трактуется в словарях с помощью глагола grasp - схватить.
Понимание диалогично, и эта диалогичность заключается в учете говорящим/пишущим знаний слушающего/читающего, а со стороны принимающего -осознанности. «Коммуникативные портреты» автора и адресата и характеристика способов и видов их возможного взаимодействия представлены в работе О.Л. Каменской «Текст и коммуникация» [3].
В психолингвистике в качестве опорного выступает положение о том, что знание не передается, а только возбуждается, т. е. передаваемая в тексте информация вызывает из сознания фоновые знания, которые хранятся там в виде фреймов, воспринимаемый знак вызывает лишь возникновение образа, уже имеющегося в сознании реципиента.
Как известно, тезаурус адресата никогда не совпадает полностью с тезаурусом адресанта. Процесс коммуникации принимает линейную форму, однако при более пристальном наблюдении за процессом чтения мы убеждаемся в существовании скрытых непосредственных связей между читателем и автором сообщения. Связь «от читателя к автору» вытекает из различия в ситуациях, в которых находятся оба участника письменного сообщения. При этом степень трансформации, степень различия между посылаемым сообщением и воспринимаемым определяется рядом факторов - в частности, соотношением понятий, которыми оперирует читающий и пишущий, общими специальными знаниями читателя, коммуникативной насыщенности текста, языковой выраженностью информации, некоторыми индивидуально-психологическими свойствами читающего, общими закономерностями его психической деятельности [4].
Как автор, так и реципиент обладают определенным опытом, знаниями, которые как
набор эталонов существуют в сознании и являются субъективной характеристикой данного индивида, в сознании которого отражена действительность путем сравнения ее предметов и явлений с имеющимися эталонами. В процессе такого отражения и выявляется «новое», значимое для индивида. При этом эталон является «старым», фоновым знанием. Выделенное в процессе восприятия «новое» осмысляется и становится эталоном.
Именно таким образом формируется в сознании субъективный образ объективной действительности. Понимание текста в таком случае есть оценка той реальности, которая выражена в данном тексте через выраженные субъектом оценки данного аспекта реальности. Следовательно, оценки могут быть рассмотрены как некоторые корреляты субъективного опыта и знаний каждого отдельного индивида. Но, несмотря на то, что внешние оценки являются субъективной характеристикой, в сущности, они носят общественный характер. Это «идеальная духовная форма кристаллизации общественного опыта» [5]. Оценки существуют в форме значений, чувственной материализацией которых являются обычно слова и словосочетания.
Значения опосредуют отражение мира. Сущность такого опосредования заключается в объективации субъективного смысла, т. е. субъективного понимания индивидом данного фрагмента деятельности путем включения вновь образованного смысла в содержательный объем значения. Смысловая структура предстает как опосредованная репрезентация связей и отношений предметов и явлений некоторого фрагмента действительности. Таким образом, реализуется диалектическое единство языка и мышления, в связи с чем о понимании текста можно говорить как о процессе речемыслительном, продуктом которого является текст как способ общения, порванный во времени и пространстве, а его необходимыми компонентами являются предмет коммуникации, автор и реципиент [6].
Поскольку реципиент видит инокуль-турный текст через призму своей культуры, процесс понимания направлен на реконструкцию модели иноязычной культуры, представленной в художественном тексте, на основе существующей в сознании читателя картины мира. Из этого следует, что процесс
понимания текста воссоздает определенную ситуативную модель, которая базируется на определенном фундаменте фоновых знаний об иноязычной культуре.
Недостаток фоновых знаний вызывает трудности понимания иноязычного художественного текста, которые рассматриваются с точки зрения наличия в тексте лакун [7], а также возникновения у читателя различных барьеров [8].
Адекватное понимание иноязычного художественного текста возможно при наличии в системе фоновых знаний реципиента необходимого фрейма или оценки. При зрелом чтении художественного текста понимание приобретает характер интерсубъективного интерактивного взаимодействия индивидуальных когнитивных систем автора и реципиента, а интерпретация становится субъектно-окрашенным процессом опосредованного диалога между ними.
Все сказанное выше подтверждает, что процесс понимания текста носит интерсубъективный характер взаимодействия индивидуальных, когнитивных систем автора и реципиента, это диалог, отражающий их познание окружающей действительности.
Для восприятия иноязычных художественных произведений читателю нужны страноведческая и лингвосоциокультурная компетенции, чтобы он сумел все «увидеть», осознать и прочувствовать в художественном произведении. Он должен обладать запасом соответствующих фоновых знаний об общественной жизни нации в эпоху, отраженную в произведении, о времени, когда жил и писал автор, о политических, социальных, этических, философских проблемах, волновавших писателя и его современников, о формах культуры общества, запечатленных в произведении и т. п.
Идея фоновых знаний и их влияния на понимание не нова. В конце 1970-х - начале 1980-х гг. широкое распространение получила “schemata theory” (теория фоновых знаний) (P. Carrell). Данное учение заключается в положении о том, что при чтении текста читатель является далеко не пассивным реципиентом информации. Напротив, восприятие содержания и дальнейшее понимание находятся в прямой зависимости от системы фоновых знаний индивида.
Остановимся на рассмотрении данного понятия подробнее.
Если наивные знания определяются тем, что я знаю об объекте действительности, то фоновые знания - что мы как партнеры по коммуникативному акту знаем об объекте действительности [9].
Поскольку в данной работе речь идет о подготовке специалистов-филологов, то хочется подчеркнуть особую значимость литературно-художественных текстов как источника пополнения их фоновых знаний.
С точки зрения исследователей, фоновые знания - это представления, сведения, воззрения, стереотипы, особенности культуры, факты, распространенные среди различных групп и подгрупп народа - носителя языка (Г. Д. Томахин, 1981, 1997; Е.М. Верещагин,
В.Г. Костомаров, 1990; В.В. Воробьев, 1993; Е.Р. Корниенко, 1996; В.В. Сафонова, 1996, 1998). Фоновые знания образуют национально-культурную специфику, т. е. представляют собой сведения, известные всем членам данной национальной общности.
Классификация фоновых знаний может быть построена на разных основаниях. Так, по составу участников коммуникативного акта выделяют социальные (известные всем участникам речевого акта, например, радиослушателям, читателям в массовой коммуникации, еще до начала сообщения), индивидуальные (известные только двум участникам диалога до начала их сообщения) и коллективные (известные членам некоторой социальной, профессиональной и другой совокупности людей до получения этого сообщения) или социально-групповые (свойственные некоторой социальной общности людей: врачей, педагогов, плотников, жильцов одного дома).
Со стороны содержания фоновые знания разделяют на житейские, донаучные, научные, литературно-художественные. По степени общеизвестности и очевидности фоновые знания представляются как тривиальные и нетривиальные. Тривиальные знания не вербализуются в речевых актах, а суждения типа «животные едят пищу», «часы показывают время» вызывают недоумения, если это не учебная ситуация. По степени распространенности фоновые знания классифицируются на три группы. Во-первых, общечеловеческие сведения (о солнце, луне, воде,
ветре, дожде, рождении, смерти и т. д.), которые разделяются всеми людьми без исключения и благодаря которым люди всегда могут найти основу (общее социальное знание) для коммуникации. Во-вторых, региональные знания, т. е. ряд сведений, свойственных только жителям определенного района. Наконец, в-третьих, т. н. страноведческие знания, или знания, являющиеся социальными для населения только одной страны, или, если пределы страны совпадают с границами языковой общности, только для членов одной языковой общности; В.С. Виноградов предлагает пользоваться термином «фоновая информация», т. е. социокультурными сведениями, характерными лишь для определенной нации или национальности, освоенными массой их представителей и отраженными в языке данной национальной общности [9].
В лингвистике фоновые знания, как известно, определяются как общий фонд, который позволяет говорящим на одном языке, т. е. пользующимся одними и теми же лексическими, грамматическими и стилистическими ресурсами, понимать друг друга, как обоюдное знание реалий говорящим и слушающим, являющееся основой языкового общения [10]. Подчеркивается, что фоновые знания по своей природе имеют внеязыковой характер и как часть имплицитного контекста (фоновые знания коммуникантов о предшествующей ситуации) являются одним из видов пресуппозиции [11].
Следует отметить, что термин «фоновые знания» имеет различную интерпретацию в лингвистике. Он предполагает совокупность двух элементов: знание и понимание непосредственной ситуации общения (то, что можно назвать ситуативной конкретикой, и, кроме того, владение более широкой информацией о мире, что обусловлено принадлежностью индивида к данной национальнокультурной традиции). Знания, относящиеся к пониманию ситуативной конкретики, С.В. Иванова называет фоновыми знаниями в узком смысле слова. Второй из обозначенных здесь элементов предполагает владение культурно-языковым кодом (при этом культурно-языковой код предполагает сращение аспектов языка и культуры, свойственное для данной национально-языковой общности). Выделение фоновых знаний этой природы
является следствием широкого подхода к изучаемому явлению [12]. Такое двоякое (расширительное и узкое) понимание фоновых знаний не противоречит уже сложившемуся в лингвистике пониманию данного феномена. Несмотря на имеющие место расхождения в терминологии («вертикальный контекст», «пресуппозиция», «тезаурус»), к определяющим свойствам фоновых знаний относится то, что они характеризуются невер-бализованностью. Обоюдное знание этого невербального компонента коммуникации обусловливает успешность процесса коммуникации и касается знаний культуры, истории, географии, прагматики [12, с. 255].
Понимание того факта, что представители одной лингвокультурной общности связаны единым коммуникативным пространством, их сознание характеризуется наличием «базового стереотипного ядра знаний», повторяющегося в процессе социализации индивидуума в данном обществе и достаточно стереотипного, давно нашло отражение в исследованиях по лингвокультурологии и меж-культурной коммуникации. Вместе с тем в данный момент интерес представляет конкретная форма существования и организации этой «инвариантной части в структуре языковой личности» [13]. Для этой цели в исследования по межкультурной коммуникации вводятся термины «культурное пространство», «когнитивное пространство» и «когнитивная база» (Д.Б. Гудков; В.В. Красных).
Представляется целесообразным, взяв за основу термин «когнитивная база» Д.Б. Гудкова, присвоить ему, вслед за С.В. Ивановой, наименование «единая информационная база» [12, с. 250].
При этом опорным становится утверждение А.А. Леонтьева, который толкует коммуникативную общность как сходный информационный уровень собеседников, сходный опыт общения в прошлом, опора на общеизвестные сведения. Единая информационная база характеризуется как надличностная информационная структура, которая позволяет индивиду функционировать в соответствии с законами данного лингвокультурного сообщества. Синонимично единой информационной базе предлагается использовать термин «фонд знаний».
Следующим шагом должно быть определение структуры единой информационной
базы. Лингвокультурологическая специфика данного исследования требует выделить из общей базы знаний те, которые отмечены культурологической компонентой и имеют отношение к прагматико-экстралингвисти-ческому уровню, или уровню культурности.
Представляется, что единая информационная база, или общий фонд знаний, включает: 1) знание языка в прагматическом аспекте; знание принципов речевого общения; 2) знания об окружающем мире, включая знания о совокупности ситуаций речевого общения.
Задача грамотного и успешного осуществления коммуникации, в т. ч. и опосредованной текстом, а также необходимость локализации культурологической компоненты прагматико-экстралингвистического уровня требует более подробного освещения обеих групп, составляющих общий фонд знаний, или единую информационную базу.
Первую группу, предполагающую знание языка и знание принципов речевого общения, представляется возможным назвать лингвистической. Второй группе, группе знаний культурного фонда в терминологии Ю.Е. Прохорова, предполагающей необходимость знаний об окружающем мире, т. е. того, что находится за гранью непосредственно языка, можно присвоить наименование экстралингвистических знаний.
Исходя из целей настоящего исследования, лингвистические знания необходимы для понимания письменного сообщения с целью осуществления опосредованной коммуникации с автором.
Вербальный аспект лингвистических знаний проявляется в практическом уровне владения нормами устного и письменного языка. Вербальный аспект лингвистических знаний коррелирует и обусловлен невербальным, экстралингвистическим аспектом.
Экстралингвистическая составляющая общего фонда знаний также представляет собой образование, состоящее из нескольких уровней вербального и невербального характера. Вербальный аспект общего фонда знаний включает оперирование единицами, относящимися к описанию антропосферы, т. е. единицами непосредственно культурологического порядка. Это т. н. фоновые знания, обусловливающие свободное владение именами, фактами, высказываниями, прецедент-
ными текстами и т. п., имеющими широкое хождение в данной лингвокультурной общности. Вербальный характер этой части общего фонда знаний обусловлен использованием совершенно конкретных языковых единиц. Невербальная составляющая общего фонда знаний складывается из знания истории, философских взглядов, лежащих в основе общественного уклада лингво-культур-ного сообщества. Иными словами, речь идет о национальной идее, имеющей свое проявление в ценностях, религиозных установках и убеждениях данного этносоциума, которая складывается из следующих составляющих: историко-культурного, социокультурного,
этнокультурного и семиотического фонов [14]. Остановимся кратко на освещении данных вопросов.
Так, историко-культурный фон - это сведения о культуре общества в процессе его исторического развития, отражающиеся через средства национально-культурной номинации, присутствующие в сознании носителей языка. Созданию этого фона способствует информация не только эксплицитно или имплицитно представленная в семантической структуре слова, главным образом в национально-маркированной лексике и словесных комплексах, но и содержащаяся в текстах разных жанров: художественных, публицистических, справочно-энциклопедических и др.
Историко-культурный фон как бы манифестирует связь языка с конкретными условиями, в которых он складывался. Именно знание этих условий и специфических особенностей культуры народа в аспекте диахронии помогает по-настоящему понять и изучить язык.
Основным способом получения культурно-исторической информации является экспликация понятий путем энциклопедического толкования.
Фоновые знания не только отражают совокупность всех ценностей духовной культуры общества (историко-культурный фон), но и наделены свойством социальности, т. е. отражают социокультурный фон, в том смысле, что сигнализируют о принадлежности индивида к определенному социоэтниче-скому коллективу.
Интегрирующая потенция языка проявляется в его способности служить индикатором отнесенности к конкретному культурно-
му этносу или социальной группе. Действительно, лингвистические показатели - оперативное средство определения принадлежности личности к той или иной социальной сфере. Иными словами, социокультурный фон представляет собой совокупность сведений о социальных параметрах коммуникантов, детерминирующих стереотипы речевого поведения.
Для глубокого усвоения иноязычной культуры недостаточно знания культуры на уровне системы национально-культурных понятий и культуры поведения. Необходимо усвоение специфических особенностей условий жизни народа, его быта, культурных традиций, национального характера и психического склада носителей языка, т. е. факторов, определяющих нацию как исторически сложившуюся общность, которая находит свое выражение как в самоназвании, так и в самосознании. Если социокультурный фон репрезентирует правила поведения носителей языка как представителей различных социокультурных страт, то этнокультурный - несет знания об особенностях культуры как некоей системной целостности.
Культурно-исторический ареал является фактором сохранения, умножения и передачи культурных ценностей, обладающих интегрирующими и дифференцирующими признаками. Немцы Германии, Австрии, Швейцарии, Лихтенштейна, Люксембурга имеют много общего, но вместе с тем различаются культурной спецификой. Выявление этнокультурного фона возможно на основе экспликации понятий этнографических реалий. Народные праздники, обычаи и обряды также дают представление об этнокультурном фоне.
Что касается семиотического фона, то здесь нужно заметить, что это не только знаки и символика, это культурное пространство в широком смысле, особенности иноязычного окружения. Поэтому об успешности коммуникации можно говорить лишь тогда, когда коммуниканты работают на основе сходных образов. Это сходство основывается на общности знаний, предваряющих и определяющих восприятие. Поэтому текст, содержащий новую информацию, как бы надстраивает над фоновыми знаниями новое знание, которое может быть адекватно интерпретировано благодаря связи с уже
имеющимся знанием. Таким образом, закладывая фоновые знания об иносоциуме, мы формируем перцептивную готовность к восприятию языка как отображения иной социокультурной реальности.
1. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1984.
2. Шехтман Н.А. Лингвокультурные аспекты понимания // Филологические науки. 2002. № 3. С. 50.
3. Каменская О.Л. Текст и коммуникация. М., 1990.
4. Клычникова З.И. Психологические особенности обучения чтению. М., 1973. С. 79-80.
5. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1977. С. 283.
6. Авлова Т.Б. Анализ художественного дискурса как средство совершенствования коммуникативной компетенции иностранцев-нефи-лологов. СПб., 2005. С. 88.
7. Сорокин Ю.А., Марковина И.Ю. Национально-культурная специфика художественного текста. М., 1989.
8. Ушачева А.В. Интерпретация художественного текста как один из способов создания интеркультурной компетентности (на материале австрийского рассказа XX века): автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1997.
9. Иванищева О.Н. Текст. Культура. Понимание: Функционирование слова с культурным компонентом значения в тексте. СПб., 2003.
С. 12.
10. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966. С. 498.
11. ВалгинаН.С. Теория текста. М., 2003. С. 13.
12. Иванова С. В. Лингвокультурологический аспект исследования языковых единиц: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Уфа, 2003. С. 255.
13. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987. С. 38.
14. Фурманова В.П. Межкультурная коммуникация и лингвокультуроведение в теории и практике обучения иностранным языкам. Саранск, 1993.
Поступила в редакцию 14.11.2009 г.
Komarova L.I. Author’s and reader’s background knowledge as a condition of the text understanding.
Perception and further interpretation of a text is strongly conditioned by a system of individual’s background knowledge. Adequate perception of foreign fiction is possible only with an appropriate frame or valuation in the system of recipient’s background knowledge. The article considers
classification and contents of background knowledge, vari- Key words: background knowledge; cross-cultural
ous interpretations of this term in linguistics. communication; unified data bases; fund of knowledge;
extra-linguistic knowledge; culturological element.
УДК 43
ПРАГМАТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СИНКРЕТИЧНЫХ РЕЧЕВЫХ АКТОВ (НА ПРИМЕРЕ СРЕДСТВ ВЫРАЖЕНИЯ ОДОБРЕНИЯ / НЕОДОБРЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ)
© Т.В. Кабанкова
В статье рассматривается понятие синкретизма на уровне функционирования предложения в речи. Исследуются языковые структуры и средства, наиболее часто реализующие синкретичное выражение одобрения / неодобрения в современном немецком языке и прагматический потенциал данных языковых единиц.
Ключевые слова: речевой акт; синкретизм; оценка; имплицитность.
Одной из основных теоретических проблем лингвистической прагматики является исследование определенных типов речевых актов в совокупности с лингвистическими и экстралингвистическими компонентами их реализации.
Известно, что важной составляющей человеческого общения является оценка, с помощью которой индивид познает окружающий мир. В основе общения лежат сложные процессы, которые необходимо рассматривать в антропологическом аспекте. Согласно концепции вежливости Дж. Лича, для предупреждения возможных конфликтных ситуаций говорящий должен уменьшать порицание других, увеличивать одобрение других и меньше хвалить, больше порицать себя. Различные виды выражения положительной оценки личности, деятельности и рационально-эмоциональной сферы партнера по общению объединяются понятиями «комплимент», «похвала», средства их реализации довольно подробно описаны [1].
Концепцию Дж. Лича можно рассматривать как логичное продолжение теории речевых актов, представленной в работах Дж. Остина, Дж. Серля и др. [2, 3]. Основным упреком, высказываемым в адрес классической теории речевых актов (РА) является, как известно, тот факт, что в ней вид речевого акта определяется, исходя из типа глагольного показателя в списке перформативных предикатов. При этом из поля зрения выпадает контекст, что может привести к неправиль-
ной оценке иллокутивной силы высказывания. Не умаляя заслуг данных авторов, которые разработали важные теоретические вопросы определения понятия «речевой акт», классификации его типов, считаем необходимым подчеркнуть, что для современного этапа развития лингвистики актуальными являются исследования соотношения языковых форм и категорий с прагматическими факторами их реализации в речи, на что указывают А. Вежбицкая; В.В. Богданов; Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев; Wunderlich и др. [4-7]. Именно это взаимодействие выявляет те сложные процессы, которые лежат в основе любого человеческого общения и определяют его непредсказуемость и уникальность.
Постклассические исследования речевых актов отчетливо показали, что выделенные Дж. Остином и Дж. Серлем речевые акты в чистом виде практически не встречаются. Гораздо чаще конкретное высказывание как речевой акт оказывается осложнено дополнительными оттенками, всегда имеющими прагматическую природу и отражающими сложные межличностные отношения коммуникантов. Считаем возможным обозначить такие речевые акты как синкретичные, исходя из значения термина «синкретизм» как совмещение (синтез) дифференциальных структурных и семантических признаков единиц языка, противопоставленных друг
другу [8].
Одним из ключевых понятий для нашего исследования является понятие синкретично-
