CC BY
68
УДК 334.722
О.А. Полюшкевич Иркутский государственный университет
ОБЩЕСТВЕННЫЙ ДОГОВОР КАК ИНСТРУМЕНТ КОНСОЛИДАЦИИ
ОБЩЕСТВА
В статье рассматривается общественный договор как инструмент консолидации общества. Приводятся данные качественного исследования, посвященного трансформации оценки, роли, места и символа общественного договора в процессе интеграции общества, на примере анализа газет за 25 лет.
Ключевые слова: общественный договор, консолидация общества.
По материалам Государственного контракта № 16.740.11.0421. Федеральная целевая программа Ми-нобрнауки РФ «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» (2010-2012). Исследовательский проект «Ресурсы консолидации российского общества: институциональный анализ» (руководитель проекта - доктор философских наук, профессор О.А. Кармадонов).
Социальные изменения - ключевая характеристика трансформации общества. Такие формы социального развития, как социальная консолидация и общественный договор, выявляют ключевые характеристики изменения не только целых социальных структур, но и жизненного мира отдельных личностей. Это проявляется в изменении повседневных практик и ускорении динамики социальных процессов всего общества, формировании новых средств и способов социализации и адаптации.
Общественный договор - это теория происхождения государства, выдвинутая Гуго Гроцием, Томасом Гоббсом, Дени Дидро, Жан-Жаком Руссо и другими учеными. Сторонники теории общественного договора считали, что государство возникло в результате договора между людьми, в котором предусматривался добровольный отказ отдельных лиц от части их естественных прав в пользу государственной власти. «Общественный договор - это обмен ожиданиями по поводу основных прав собственности и свободы, общественных благ и, тем самым, характера и структуры государства» [1, с. 4]. Если общественный договор «работает», то процесс консолиадации общества усиливается, ежели возникают проблемы в реализации, контроле или форме проявления общественного договора, то в обществе наблюдаются процессы дезинтеграции.
Социальные трансформации, происходящие в нашем обществе, существенно изменили и условия представления, и возможности осуществления общественного договора. А это, в свою очередь, повлияло на возможности консолидации общества. В статье представлена попытка исследовать трансформацию представлений сограждан об общественном договоре за 25 лет, с 1985 по 2008 г. Для этого использовалась методология контент-анализа и транссимволического анализа. Рассмотрен массив газеты «Аргументы и Факты» за период с 1984 по 2008 г., всего изучено 1290 номеров. Выбор материалов издания был обусловлен его распространенностью и охватом различных социально-демографических групп (читательская аудитория газеты - около 8 миллионов человек).
Отбор необходимого материала происходил по методике контент-анализа. Контент-анализ основан на единообразных стандартизированных правилах поиска, учета и подсчета количественных показателей, отражающих существенные смысловые стороны изучаемой категории «сплоченность». Исследуемые параметры: частота упоминания (вычислялась относительно общего массива исследуемых групп), объем внимания (вычислялся как производное от количества строк и печатных знаков данного сообщения, суммированное и выраженное в процентах к общему массиву), общий оценочный контекст (+/-). Категория «+» формировалась за счет информации позитивного, нейтрального и проблематично-
сочувствующего характера, категория «-» за счет проблематично-осуждающей и негативной информации.
Помимо количественного анализа данных (через процедуру контент-анализа), применялся качественный анализ (транссимволический анализ - ТСА). ТСА направлен на выявление символических характеристик изучаемых категорий через когнитивные, аффективные и деятельностные символы) [4].
Обратимся к объему внимания к данной категории и частоте ее упоминания в прессе за исследуемый период. Как видно из рисунка, эти объекты анализа практически идентичны. Общественный договор - особо интересный символ, зарождавшийся в середине 80-х годов. На протяжении этих лет интерес к нему медленно, но верно рос, обостряясь, например, в периоды выборов. Понятие «общественный договор» всплывало перед каждыми выборами в Государственную думу (1993, 1995, 1999, 2003, 2007) и выборами Президента (1991, 1996, 2000, 2004, 2008) или народными голосованиями (объединение Иркутской области с Бурятским АО, которое проходило под главным лозунгом - «Голосуй - ЗА!». Налицо манипулирование массовым сознанием, массовым восприятием, т.к. сразу указывается - за ЧТО надо голосовать).
Общественный договор - это обмен ожиданиями. Ожидания - процесс непрерывный. А обмен - это некоторый результат. В идеале общественный договор - это надконституцион-ное основание общественного порядка, влияние его сродни неформальным институтам. Рассматривая качественные характеристики данной категории, можно выявить следующее.
1984 г.
—♦— Fm - частота упоминания объекта анализа ■ Va - объём внимания
Частота упоминания и объем внимания категории «общественный договор»
С 1985 по 1989 г. категория общественного договора понималась как философское положение, реализуемое на практике через политические институты и системы (выборную систему, налоговую систему, институт самоуправления и пр.). В символических триадах это выражалось следующим образом: «выборы (наши) (24,5%) - честные (24,3%) - осуществляются (28,6%)», «выборы (американские) (22,2%) - лживые (21,8%) - состоялись (25,4%)», «манифест (16,9%) - национальный (17,8%) - регулирует (15,6%)», «договор (22,1%) - со-
юзный (16,7%) - рушится (15,6%)» и пр. Положительное освещение в данные годы идет от 90% до 98%.
В 1990-1991 гг. сложился олигархический режим, который утрировал и довел до абсурда представления об общественном договоре предыдущего этапа истории. Положительное освещение в данные годы идет от 80% до 85%.
Одобренная на референдуме 1993 г. и принятая конституция - в юридическом смысле заключенный договор, общественный договор. К тому же заключенный с гражданами страны, точно по Руссо. Но при этом Конституция сама по себе - это не обмен ожиданиями, а проект, который сделали элиты. Элиты говорят: «Мы полагаем, что ожидания населения будут связаны с тем, что им нужны свобода, социальные инвестиции, влиятельное государство». В этом смысле это не общественный договор, а проект такого неформального обмена ожиданиями. В символических триадах это выразилось так: «соглашение (40,4%) - государственное (36,8%) - активизирует (26,8%)», «проверка (39,9%) - народная (45,3%) - работает (36,6%)» и пр.
Принятая Конституция - это еще не права всех граждан. Конституция - форма, суть ее и смысл должны находиться в умах граждан, соответствовать их убеждениям и ценностям, ожиданиям и возможностям. Если в умах этого нет - то и конституция остается лишь на бумаге. Отношения и взаимосвязи власти и общества в России формируются вне общественного договора и строятся в рамках обмена личных прав на государственные гарантии. По мнению А.П. Заостровцева, эти отношения раскрываются через пары отношений: «патернализм предпочтительнее независимости; государственное управление - рынка; государственная собственность - частной; подавление - толерантности» [3, с. 59]. Поэтому в обществе и наблюдается двоякость восприятия солидарности, сплоченности, мобилизации и общественного договора.
В целом российские граждане относятся к своей Конституции без особого пиетета и более чем спокойно. Она не имеет для них символической ценности. Об этом свидетельствует распределение ответов на вопрос, уже четыре года задаваемый россиянам Фондом общественного мнения [6, Отношение к конституции]. Для большинства (68% респондентов) День Конституции - это просто дополнительный выходной, и только менее чем для пятой доли опрошенных (18%) - это праздник (заметим, что еще 15% затруднились ответить на вопрос).
Подобное устойчивое распределение ответов (динамика по данному показателю на протяжении четырех лет отсутствует) наводит на предположение, что граждане России относятся к своей Конституции индифферентно. Оно подтверждается тем, что почти половина опрошенных (45%) затруднились ответить на вопрос, как они оценивают Конституцию. Вместе с тем, в ответах остальных респондентов она чаще оценивается позитивно (34%), чем негативно (21%).
Такое положение стало возможно потому, что Конституция с 90-х годов ХХ в. была лишь формальной, не давала реальных гарантий и прав. Чтобы изменить эту ситуацию, необходимо говорить об изменении самих социальных институтов, позволяющих раскрываться различным общественным отношениям, в т.ч. и Конституции. Необходимы новые правила функционирования социальных институтов и формирования нового порядка.
Начиная с 90-х годов в нашей стране шли процессы деинституализации, т.к. объединялись и принимали решения вокруг конкретных групп или персоналий. Поэтому сейчас основной задачей является возрождение политических институтов не персонифицированных, а именно отражающих общие закономерности и процессы. Например, «договор (19,8%) - правозащитный (16,5%) - регулирует (15,7%)», «испытание (33,5%) - властей (27,4%) - происходит (31,6%)» и пр.
Наша проблема в том, что власть, сталкиваясь с проблемами, не устраняет их причины, а пытается «решить» их следствие - и постоянно «не успевает» предотвратить их развитие. Например, конституционный кризис 1995-1996 гг. разрешался увеличением денежных вли-
ваний в выборы, активным включением административного ресурса, набравшего силу к 2003-2004 гг. В 2003 и 2004 гг. политические инструменты уже даже не задействовались -общественный договор перезаключался символически (не было программы, были простые обещания: «действия против олигархов», «усиление власти», «стабильность», «повышение экономического благосостояния в стране»), т.е. налицо его формализация и отдаление от тех субъектов и институтов, отношения между которыми призван регулировать.
В общественном сознании включение механизмов общественного договора нашло такое отражение: «союз (28,5%) - легитимный (24,6%) - провозглашен (21,7%)», «договор (23,7%) - социальный (22,1%) - регулирует (19,8%)», «паритет (23,1%) - межотраслевой (40,8%) - создает (37,5%)» и пр. Положительное освещение в данные годы идет от 60% до 75%. Народ поддерживал не ценности конституционных прав и свобод, а стабильность, которую получал, опираясь на ту власть, которая предложила данный договор. Цена этой стабильности - замена цены и ценности демократических свобод. И вопросы легитимности данного подхода отходили на второй план.
Вторая волна активизации вопросов об общественном договоре пришлась на 2000-й, когда в рамках альтернативных выборов был установлен некий порядок, некая новая система координат, в рамках которой и власть, и народ, и общественные институты выстраивались в новую систему и структуру отношений и взаимоотношений (знаменитая формула Г. Греффа: «порядок взамен на налоги»). Но порядок - это предсказуемость правил, а этого в нашей стране не возникло. Поэтому и этот виток общественного развития стал формальным.
Третья волна в 2003-2004 гг. породила новые правила отношений, возникших в новых социально-экономических группах, где ценился не порядок, а стабильность. В прессе это нашло следующее отражение: «соглашение (20,9%) - представительное (16,5%) - урегулировано (19,8%)», «договор (27,4%) - общественный (26,3%) - регулирует (23,9%)», «договор (19,8%) - правозащитный (16,5%) - регулирует (15,7%)» и пр. Здесь доминирует не порядок, а стабилизация в обмен на политические права. При этом и население, и государство этот договор соблюдали. Когда в 2004 г. отменяли выборы губернаторов, опросы показывали, что население не в восторге от этого, но массового протеста не было. Потому что уже начался рост реальных доходов на 11% в год. Договор работал. По способу заключения этот договор был не политический, а идеологический, «виртуальный» - в отличие от договора 2000 г. Общественный договор может заключаться и так - через обмен символами. Отсюда и результат - застой в форме подъема. За пять лет никакой модернизации не было. Когда выяснилось, что без обратной связи продвигать модернизацию нельзя, решили никуда не ехать (а обратной связи в таком виртуальном договоре нет и быть не может, телевизор с этим не справляется).
В ходе конституционного кризиса 2007-2008 гг. принципиальные вещи в Конституции вроде бы не меняются. А потом в конце 2008 г. происходят изменения. Президент Д. Медведев говорил, что «Конституция - это общественный договор, который можно и поменять. Поменять именно договор элит. Возникло то, что Левада назвал «эрзац-элиты» [5, с. 5]; с ними и договорились, что «мы усилим положение этих элит, продлевая сроки и давая большие возможности... при соблюдении интересов других групп».
В триадах это выразилось так: «права (32,1%) - народные (30,5%) - озвучиваются (29,4%)», «союз (31,2%) - гражданский (30,9%) - регулирует (30,5%)», «представительство (29,8%) - народное (26,7%) - отстаивает (26,5%)» и пр. Положительное освещение в данные годы идет от 75% до 80%.
После 2008 г. наиболее отчетливо прослеживается необходимость в формировании нового общественного договора. Новый договор скорее всего будет не формальным, а реальным основанием регулирования общественных отношений межу властью и народом. Поле политики претерпит серьезные изменения. При низкой склонности к риску люди предпочитают избежать беды. И принимают не лучшую, но приемлемую систему. Оптимальность нигде не достигается. Мы нигде не найдем совершенства - даже в идеальных планах конститу-
ционного устройства. Поэтому общественный договор в России - это система постоянно меняющихся координат, стабилизировать которую практически невозможно.
Общественный договор наиболее представлен с позиции «социально-политического» кластера (48%), также он рассматривался в контексте «абстрактно-формального» и «соци-ально-интегративного» кластеров, по 20% каждый. «Социально-культурный» выражен в 8% символов, и «социально-экономический» выражен 4% символов.
Ключевыми символическими триадами данной категории стали следующие: «выборы (42,2%) - честные (40,3%) - осуществляются (39,8%)», «выборы (38,5%) - справедливые (38,1%) - происходят (37,9%)», «референдум (38,4%) - общественный (38,1%) - покажет (37,9%)», «соглашение (37,6%) - народное (37,4%) - расторгнуто (36,6%)», «договор (37,2%) -провозглашенный (37,1%) - контролирует (36,8%)», «выбор (37,5%) - совместный (34,2%) -сделан (34%)», «единство (35,4%) - национальное (34,5%) - защищают (34,2%)», «представительство (35,2%) - народное (35,1%) - отстаивает (34,8%)». Данное явление в России в большей степени рассматривается как ресурс власти, а не как ресурс общества. Власть как может, так и использует его (как «лозунг»), т.к. на непосредственную реализацию общественного договора нет ни возможностей, ни условий, ни желаний.
Символические триады отражают форму ожиданий и результатов договоренности между народом и властью. Народ хотел сильной власти, которая знала бы его требования и права -нынешняя власть это обеспечивает. Взамен власть хотела невмешательства народа в методы и средства реализации ею полномочий - народ этого не делал (каждая группа варится в своем соку). По сути, общественный договор в нашей стране действует, только не опираясь ни на одну норму и модель зарубежных аналогов. Для «изменения роли и взаимоотношений власти и общества необходима перестройка надконституциональных основ. Неформальные правила обычно сильнее формальных, поэтому, прежде чем вводить новые законы и постановления, необходимо провести ревизию того, на чем они строятся. А это, как правило, более глубокие ценности, на которых строится национальное самосознание» [1, с. 17].
Владимир Гельман полагает, что «при сохранении в стране нынешней политической системы «общественный договор» вообще не актуален как элемент политики и остается лишь сугубо научным термином - по крайней мере до тех пор, пока контрольный пакет акций ЗАО «Российская Федерация» остается в прежних руках» [2]. С таким выводом можно согласиться, и очевидно полагать, что дальнейшие трансформации общественного договора возможны только при участии разных сторон (власти, непартийных организаций, бизнеса и пр.), потому что политические силы во многом сейчас недееспособны. Без реального взаимодействия нельзя разработать модель, которая вытолкнула бы нашу страну на новый уровень развития. Пока не изменится общая властная структура, процессы консолидации общества будут носить разорванный и однобокий характер. Общественный договор - это первый индикатор открытого общества, построенного на принципах гражданственности и свободы воли и выбора. Если его ценность нивелируется, то и как инструмент консолидации и развития социальной системы он исчезнет.
Библиографический список
1. Аузан, А.А. Общественный договор и гражданское общество / А.А. Аузан // Мир России. - 2005. -№ 3. - С. 3-18.
2. Гельман, В. Миф об «общественном договоре» / В. Гельман // Блоги [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.slon.ru/blogs/gelman/post/34417/ (дата обращения 01.05.2012).
3. Заостровцев, А.П. Конституционная экономика, общественный договор и российское общество / А.П. Заостровцев // Общественные науки и современность. - 2008. - № 1. - C. 56-68.
4. Кармадонов, О.А. Социальная память и социализация / О.А. Кармадонов // Социология. - 2007. -№ 2. - С. 221-244.
5. Левада, Ю.А. Элитарные структуры в советской и постсоветской ситуации / Ю.А. Левада // Общественные науки и современность. - 2007. - № 6. - С. 5-15.
6. Сайт Фонда Общественного Мнения [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://bd.fom.ru (дата обращения 20.06.2009).
© Полюшкевич О. А., 2012
Автор статьи - Оксана Александровна Полюшкевич, кандидат философских наук, доцент, Иркутский государственный университет, e-mail: [email protected].
Рецензент - К.О. Коршаков, доктор философских наук, профессор, Иркутский государственный университет.
