CC BY
293
Общественные пространства в градостроительных концепциях советского периода1
Ю.Л.Косенкова
Приоритет общественного начала в сравнении с личностным в советской архитектуре всегда был очевиден и задавался как программная установка. Но из десятилетия в десятилетие менялись формы выражения общественного начала, в частности и в структуре города.
На рубеже 1920-1930-х годов в ходе дискуссии о социалистическом расселении были разработаны авангардные градостроительные проекты для Москвы, Сталинграда, Магнитогорска, Нижнего Новгорода и других крупных промышленных центров. Все эти проекты были связаны с поисками идеи города будущего, новых типов жилища. В них так или иначе трактовались новые формы социальной организации, связанные не только с общественным трудом на производстве, но и с обобществлением практически всех жизненных процессов. Город нового типа, состоявший из «домов-коммун», мыслился как единое общественное пространство, где для приватной человеческой жизни оставалось совсем немного места. Формирование совершенной личности, организация человеческого общения с помощью функционально новых городских пространств составляли подлинный смысл градостроительных проектов этого времени.
В первой половине 1930-х годов крайности во взглядах на социалистический город были в значительной степени преодолены. В это время создаются крупные государственные проектные институты, где начинается достаточно серьезная работа над принципами организации социалистического города, ориентированного на создание системы жилища с полным коммунальным обслуживанием. Развивается комплекс различных градоведческих дисциплин, ориентированных на выявление функциональных и художественных возможностей, заложенных в каждом конкретном городе. Однако это научно-проектное направление быстро пришло в противоречие с тенденциями, существовавшими в реальной градостроительной практике СССР.
Политика интенсивной индустриализации страны способствовала быстрому росту городского населения, и практический опыт строительства городов значительно расходился с новаторскими градостроительными проектами. В действительности новые города при крупных заводах складывались из поселков временного, низкокачественного строительства, осуществляемого самими предприятиями. Приоритет отда-
1 Исследование выполняется при финансовой поддержке РГНФ в рамках исследовательского проекта РГНФ № 13-04-12003 «Хроника архитектурно-градостроительного процесса в СССР послевоенного периода (1945-1955)».
вался промышленному строительству, город был всего лишь поселением при производстве, не обладавшим собственной социальной и культурной значимостью.
В 1930-е годы по мере нарастания идейной и политической обусловленности культурной и духовной жизни советского общества на фоне неэффективного функционирования плановой, волюнтаристской по своему характеру советской экономики город постепенно стал пониматься прежде всего как мощное средство воздействия государственной идеологии на массовое сознание. Задача разъяснения народу политических идей социальной гармонии и экономического процветания страны через архитектурно-художественные образы требовала выработки достаточно стереотипных, понятных массовому сознанию приемов формирования общественных городских пространств. При этом активно использовался художественный язык классического архитектурного наследия в качестве своеобразного символа приобщенности советского зодчества к традициям мировой культуры. Постепенно формировалась новая градостроительная концепция, предполагавшая понимание города как законченного художественного целого.
В связи с этим представляет интерес смещение смысловых акцентов, произошедшее в ходе разработки Генерального плана Москвы (1931-1935) - самого крупного градостроительного проекта тех лет. Если в начале 1930-х годов основной пафос его разработки заключался в охвате всех сторон городской жизни, то уже к их середине на первый план вышли проблемы создания целостного художественного образа Москвы на основе единого архитектурного ансамбля. Ансамбль, первоначально рассматривавшийся как интегрирующий результат гармоничного развития города, постепенно становился самоцелью, заслонявшей собой функциональные аспекты формирования города. По мере продвижения к концу 1930-х годов Генеральный план Москвы как реальный документ, предназначенный для реконструкции столицы, все более отделялся от его интерпретации как универсальной программы создания «города-ансамбля», внедрявшейся в массовое и профессиональное сознание официальной пропагандой. Главным ядром новой художественной системы города стало гигантское здание Дворца Советов, которое проектировалось в историческом центре Москвы с 1931 года, но по ряду причин так и не было построено.
В годы Второй мировой войны и сразу после нее обстоятельства восстановления разрушенных городов складывались таким образом, что в СССР окончательно сформировался и
4 2014 93
закрепился двойственный, противоречивый характер их формирования. С одной стороны, финансовые и технологические возможности мощных промышленных и военных ведомств подталкивали к реализации уже опробованной организационной схемы быстрого возведения жилья в виде поселков при заводах, с другой - мощный всплеск патриотических настроений в обществе, надежда на счастливую жизнь после победы давали еще больше, чем до войны, оснований трактовать город как своеобразный «памятник эпохи» - целостный художественный ансамбль.
Формирование совокупности идей как послевоенной градостроительной концепции пришлось в основном на 1943-1946 годы и определялось как довоенным градостроительным опытом, так и реалиями войны, вернувшими обществу на какое-то время ощущение ценности приватной, отрешенной от идеологии человеческой жизни.
Однако попытка вписать ценности «простой человеческой жизни» в рамки концепции «города-ансамбля» оказалась неудачной. Сделанные тогда (под влиянием информации об англо-американской практике neighbourhood unite) попытки вернуться к идеям социальной самоорганизации, имевшим место в отечественных теоретических разработках по жилому кварталу в начале 1930-х годов, были вскоре свернуты как не соответствовавшие общественно-политическому характеру
Проект Дворца Советов в Москве. Коллектив авторов под руководством архитектора Б.М.Иофана
-
Конкурсный проект застройки улицы Крещатик в Киеве. Один из архитекторов - В.И.Заболотный. 1944
советского градостроительства. Социально-территориальная замкнутость микрорайона противоречила требованиям открытости и проницаемости структуры советского города, приоритета общественного пространства в сравнении с приватным, целого - с частным, централизованного - с местным.
Основной путь формирования послевоенной градостроительной концепции пролегал через создание обобщенно-эмоциональных визуальных образов будущих городов. Одна из важных особенностей этой концепции связана с внутренней противоречивостью ее построения, вытекающей из понимания целостности города как целостности завершенного произведения искусства.
В рамках рассматриваемой градостроительной концепции функционально-планировочный каркас города строился как система связанных между собой общественных пространств и включал в себя определенный набор обязательных компонентов, каждый из которых имел второй, символический смысл: центральная площадь с монументальным зданием Дома Советов воплощала идею торжества социализма; вокзальная площадь с грандиозным зданием вокзала фиксировала точку начала восприятия художественной структуры города; связывавшая эти две площади главная магистраль с глубинными перспективами как бы приоткрывала зрителю жизнь идеального города. Такая магистраль по возможности застраивалась
Калинин (ныне Тверь). Проект центральной площади. Архитекторы Н.П.Баранов, Д.Д.Барагин. 1944
Днепропетровск. Проект площади им. В.И.Ленина. Архитектор В.Е.Горбоносов. 1946
многоэтажными, богато отделанными домами; набережная демонстрировала открытость города в природную среду и одновременно формировала его «фасад»; мемориальное сооружение в честь победы в войне и мемориальный парк символизировали возрождающуюся жизнь; архитектурные памятники активно использовались в структуре города в качестве знака его приобщенности к глубоким культурным традициям. В Москве тема цветущей жизни дополнялась соответствующей художественной разработкой образов станций метрополитена и Выставки достижений народного хозяйства.
Таким образом, структура общественных пространств города не столько подчинялась требованиям функциональной целесообразности, сколько несла идейно-смысловую нагрузку. В то же время функциональные компоненты города, не «работавшие» на целостность идейно-художественного замысла, подлежали выносу за его пределы (промышленность) или оставались недостаточно проработанными (жилые районы).
Социально-ценностный аспект послевоенной градостроительной концепции был связан с кризисом идей активного жизнестроительства, которые отличали градостроительные проекты рубежа 1920-1930-х годов. В послевоенном городе,
понимаемом как произведение искусства, в качестве основной ценности выступало генерирование определенного комплекса социальных эмоций всеобщего духовного благополучия: наслаждения едва не утраченным достоянием культуры в виде архитектурных памятников, любования прекрасной природой,
Ленинград (ныне Санкт-Петербург). Мемориальный парк Победы в районе Московского проспекта. Начало 1950-х годов
Ростов-на-Дону. Набережная. Архитекторы Я.А.Ребайн, В.И.Разумовский. 1948
Сталинград (ныне Волгоград). Железнодорожный вокзал (архитектор К.С.Алабян) и площадь Героев. Начало 1950-х годов
Москва. Застройка Фрунзенской набережной. Начало 1950-х годов
2014
Сталинград (ныне Волгоград). Набережная. Один из архитекторов - В.Н.Симбирцев. Начало 1950-х годов
95
4
единения народа в патриотическом порыве, запечатленного в величественных монументах, гордости за свое государство, утверждающее разумную упорядоченность во всем.
Целесообразность функционирования города в послевоенной градостроительной концепции скорее рассматривалась как цело-сообразность, когда каждая часть города имеет право на существование лишь в силу своей неразрывной связи с целым. Город понимался тогда как картина или статуя, как живая целостность, одушевленная красота, органичность художественного произведения, активно участвующего в сложной духовной жизни и служащего источником бесконечного эстетического наслаждения. Такое понимание города рассматривалось в послевоенной концепции как главный залог человечности формирующейся городской среды.
Поэтому все, что лежало за границами общественных городских пространств как сложной художественной структуры, не имело большого значения. Общественное ядро города как бы вытягивало на себя функциональное содержание жилого района, оставляя пустую скорлупу бесформенного внутри-квартального пространства.
Большая часть потребностей людей, живших в реальном городе, была выведена из системы ценностей профессиональной культуры и не предъявлена творческому сознанию. Удовлетворение (или неудовлетворение) этих потребностей во многом происходило под воздействием случайных факторов.
В конце 1940-х годов в связи с тяжелейшим жилищным кризисом в стране на первый план стали выступать проблемы индустриализации строительства, которым послевоенная градостроительная концепция уже не могла соответствовать. Проблема создания «города-ансамбля» официально не была снята с повестки дня, но глубинный смысл государственной политики в сфере градостроительства существенно изменился. Окончательный распад концепции «города-ансамбля» пришелся на середину 1950-х годов, когда в связи со смертью Сталина изменилась социальная обстановка в стране. Повсеместно на окраинах городов началось строительство новых жилых районов на основе индустриальных технологий.
По сути дела, в эти годы происходит распад прежней структуры общественных пространств. Центральные ансамбли городов перестали строиться, но общественные центры внутри новых жилых районов, состоявших из одинаковых пятиэтажных домов, не складывались. Город терял определенность своей структуры, распадался на отдельные фрагменты как в функциональном, так и в художественном отношении. Но уже на рубеже 1950-1960-х годов начались поиски новой основы для формирования целостности города, понимаемой теперь как целостность общественных пространств.
Одним из первых опытов стал футурологический проект «Новый элемент расселения», разработанный группой молодых архитекторов и отнесенный ими к коммунистическому будущему. Принципиальное отличие этого проекта от современных ему разработок было в том, что его структура подчинялась не узкопрагматичному «удовлетворению материальных
потребностей населения», но прежде всего духовной жизни, развитию свободных форм общения людей в перетекающих, сложноустроенных общественных пространствах, пронизывающих весь город.
В реальной практике поиски шли в области проектирования развитой системы бытового обслуживания, которая в то время рассматривалась как залог не только функциональной, но и художественной целостности социалистического города. Если всего несколько лет назад идея микрорайона отпугивала гипотетической возможностью создания «замкнутой соседской общины, преследующей свои интересы», то теперь трактовка кардинально менялась. Ушедший в прошлое опыт организации «домов-коммун» вновь оказался востребованным. Так, в 10-м квартале Новых Черемушек был построен «Дом нового быта» (руководитель проекта Н.А.Остерман), состоявший из двух 16-этажных корпусов, соединенных по первому этажу блоком обслуживания. Работа над микрорайоном и жилым районом концентрировала внимание на научном построении элементов, из которых в дальнейшем, как из клеток, может быть создана ткань всего города.
Идейное содержание жилого комплекса, сам его смысл как целостного социального организма, в котором достигнута гармония личного и общественного, исключали, как считалось, возможность решения подобной задачи старыми приемами композиции. Ансамбль нового типа должен был представлять собой «непрерывный» архитектурный организм, формируемый средствами свободной живописной планировки путем разрушения «изолирующей» плоской глухой стены с помощью пластики объемов, а также разнообразных вспомогательных архитектурных форм, естественно связывающих отдельные сооружения друг с другом. Взаимопроникновение «индивидуальной» и «общественной» зон в самой пространственно-композиционной структуре жилого комплекса понималось как художественная задача. Новые функции должны были трансформироваться в художественный образ, раскрывающий сущность «стиля жизни» данного социального коллектива.
Система культурно-бытового обслуживания, возведенная в ранг художественной основы города и пронизывавшая собой всю его структуру, естественно, должна была и жить по законам искусства, требуя своей композиционно-смысловой кульминации в городском центре. К середине 1960-х годов вновь усилились поиски единственно верной формулы для построения города, «оптимальной» не только в экономическом, функциональном, но и в духовном отношении. Вопрос о реконструкции городов, в первую очередь заброшенных и ветшавших центральных их районов, где амбициозные послевоенные проектные замыслы так и не были до конца воплощены, встал с новой силой.
К концу 1960-х годов вновь заговорили о регулярности построения центральных ансамблей города. Один из основных подходов к проектированию центров городов в это время - полное разделение жилых и общественных пространств, лишение центров городов функции жилища и строительство
крупных общественных комплексов на основе их функционального кооперирования. Этот подход, по сути, копировал популярные тогда в советском градостроительстве идеи организации крупных промышленных районов.
Таким образом, в середине 1960-х годов подходы к проектированию общественных городских пространств, оставаясь противоречивыми и фрагментарными, все более продвигались в сторону возрождения парадных официальных ансамблей.
Однако в это время зародился и другой взгляд на формирование общественных пространств, связанный не столько с «удовлетворением потребностей населения», зачастую умозрительно сконструированных, сколько с восприятием идущего по улице горожанина.
Культура детали, «ближнего плана» исчезла в новых индустриальных жилых районах. Эту брешь как-то пытались заполнить художники и архитекторы, которые делали первые шаги в развитии городского дизайна и воспринимали город скорее как своеобразный «общественный интерьер», способный раскрыть перед человеком привлекательные и разнообразные условия для отдыха среди зелени городских общественных пространств. Однако понимание «общественного» в городе как среды для беззаботного отдыха не могло долго удерживать позиции в советском градостроительстве. Конец периода хрущевской оттепели в развитии советского общества означал и поворот к «монументализации» оформления общественных пространств города, в то время как зоны социального общения в жилых районах по-прежнему оставались неразвитыми, несмотря на социально-градостроительные эксперименты в этом направлении 1970-1980-х годов.
Сегодня в связи с кардинальными социальными сдвигами в стране ситуация с развитием общественных городских пространств серьезно изменилась. Строится множество как крупных, так и небольших общественных комплексов в жилых районах, бурно развиваются различные формы городского дизайна, создается разнообразная и привлекательная городская среда для естественного общения людей.
Литература
1. Выставочные ансамбли СССР. 1920-1930-е годы. Материалы и документы / Отв. ред. В.П.Толстой. М.: Галарт, 2006.
2. Меерович М.Г. Рождение и смерть соцгорода // Градостроительная политика в СССР. 1926-1932. Иркутск: ИГТУ, 2008.
3. Архитектура сталинской эпохи: опыт исторического осмысления /Сост. и отв. ред. Ю.Л.Косенкова. М.: КомКнига, 2010.
4. Советское градостроительство 1920-1930-х годов: новые исследования и материалы /Сост. и отв. ред. Ю.Л.Косенкова. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010.
5. Косенкова Ю.Л. Советский город 1940-х - первой половины 1950-х годов: от творческих поисков к практике строи-
тельства. Изд. 2-е, доп. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009.
6. Эстетика «оттепели»: новое в архитектуре, искусстве, культуре / Под ред. О.В.Казаковой. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2013.
Literatura
1. Vystavochnye ansambli SSSR. 1920-1930-e gody. Materialy i dokumenty / Otv. red. V.P.Tolstoj. M.: Galart, 2006.
2. Meerovich M.G. Rozhdenie i smert socgoroda. Gradostroitelnaya politika v SSSR. 1926-1932. Irkutsk: IGTU, 2008.
3. Arhitektura stalinskoj epohi: opyt istoricheskogo osmysleniya / Sost. i otv. red. Yu.L.Kosenkova. M.: KomKniga, 2010.
4. Sovetskoe gradostroitelstvo 1920-1930-h godov: novye issledovaniya i materialy /Sost. i otv. red. Yu.L.Kosenkova. M.: Knizhnyj dom «LIBROKOM», 2010.
5. Kosenkova Yu.L. Sovetskij gorod 1940-h - pervoj poloviny 1950-h godov: ot tvorcheskih poiskov k praktike stroitelstva. Izd. 2-e, dop. M.: Knizhnyj dom «LIBROKOM», 2009.
6. Estetika «ottepeli»: novoe v arhitekture, iskusstve, kulture / Pod red. O.V.Kazakovoj. M.: Rossijskaya politicheskaya enciklopediya (ROSSPEN), 2013.
Public Spaces in Urban Planning Concepts of Soviet
Period. By Yu.L.Kosenkova
The priority of community principles over individual ones was the base for the Soviet architecture from the beginning. But forms of expression of the collectivist idea, including its expression in the city structure, changed over decades. The article is dedicated to the principles of the formation of public spaces at different stages of the history of Soviet architecture -from the 1920s to the 1970s. The author analyses architectural and artistic qualities of these spaces, as well as social and ideological preconditions of their formation. It is shown that the structure of public spaces in the city carried ideological meaning rather than submitted to the demands of functional suitability. The situation started to change in essence only in the mid-1980s.
Ключевые слова: история российской архитектуры и планировки, развитие культуры, охрана наследия, развитие городов, архитектурный ансамбль, творчество мастеров архитектуры.
Key words: Russian achitecture and town planning history, cultural studies, heritage preservation, town development, architectural ensemble, creative work of architecture masters.
4 2014 97
