CC BY
5
УДК 930.1
ОБЩЕСТВЕННЫЕ ДИСКУССИИ О ПУТЯХ РАЗВИТИЯ НИЗШЕГО СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОГО ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В.
© 2022 А. В. Третьяков1, Д. А. Терещенко2
1 доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры истории России
e-mail: dr tretiyakov@mail.ru
Курский государственный университет
2кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных, естественнонаучных и юридических дисциплин e-mail: d. a. tereschenko @ yandex. ru
Курский институт кооперации (филиал Белгородского университета кооперации, экономики и права)
Статья посвящена изучению общественных дискуссий в России во второй половине XIX в. относительно целесообразности и способов развития низшего сельскохозяйственного образования. Опираясь на первичный источниковой материал и историографию, автор показал, что в России в пореформенное время в обществе сложилось устойчивое понимание сущности и необходимости сельскохозяйственного образования.
В статье показано, что обмен мнениями относительно организации низших сельскохозяйственных школ выявил у сторонников развития сельскохозяйственного образования различные подходы к их учреждению. Оппоненты сторонников учреждения низших сельскохозяйственных школ считали их организацию бессмысленной потому, что выпускники не только не вернутся в деревню, но и не смогут организовать собственное хозяйство в силу малоземелья, безденежья и общинных традиций.
Из работы видно, что общественные дискуссии способствовали формированию профильного законодательства, что влияло на развитие системы и сети низших сельскохозяйственных учебных заведений в пореформенной России. В результате повышался культурно-технический уровень сельских жителей и в целом уровень грамотности в Российской империи.
Ключевые слова: общественные дискуссии, крестьяне, хозяйство, земства, общества, частные лица, рыночные отношения, положение, низшая сельскохозяйственная школа, сельская ремесленная учебная мастерская.
PUBLIC DISCUSSIONS ON THE WAYS OF DEVELOPMENT
OF LOWER AGRICULTURAL EDUCATION IN RUSSIA IN THE SECOND HALF OF THE XIX CENTURY
© 2022 A. V. Tretyakov, D. A. Tereshchenko2
1 Doctor of Historical Sciences, Professor, Professor of the Department of Russian History e-mail: dr_tretiyakov @ mail. ru
Kursk State University
2Candidate of Historical Sciences, Associate Professor of the Department of Humanities,
Natural Sciences and Legal Disciplines e-mail: d. a. tereschenko @yandex. ru
Kursk Institute of Cooperation (branch Belgorod University of Cooperation, Economics and Law)
The article is devoted to the study of public discussions in Russia in the second half of the XIX century regarding the expediency and ways of developing lower agricultural education. Relying on the primary source material and historiography, the author showed that in Russia in the post-reform period, society had a stable understanding of the essence and necessity of agricultural education.
The article shows that the exchange of views on the organization of lower agricultural schools revealed different approaches to their establishment among supporters of the development of agricultural education. Opponents of the supporters of the establishment of lower agricultural schools considered their organization meaningless because graduates would not only not return to the village, but also would not be able to organize their own farm due to lack of land, lack of money and community traditions.
It can be seen from the work that public discussions contributed to the formation of specialized legislation, which contributed to the development of the system and network of lower agricultural educational institutions in post-reform Russia. This contributed to the improvement of the cultural and technical level of rural residents and, in general, increased the level of literacy in the Russian Empire.
Keywords: public discussions, peasants, economy, zemstvos, societies, individuals, market relations, position, lower agricultural school, rural handicraft training workshop.
Начало XXI в. в России характеризуется устойчивым развитием рыночной экономики, непрерывными модернизациями организационно-правовых систем хозяйствования во всех сферах жизнеобеспечения. Историография и опыт более чем тридцатилетнего периода формирования новой системы хозяйствования показывает, что все заинтересованные структуры и общественность стали понимать социально-экономическую и модернизационную сущность всей системы образования? и в частности профессионального.
Исторический опыт свидетельствует, что во все времена и во всём мире аграрное хозяйство играло особенную роль в жизни государств. Оно оставалось не только системообразующим фактором продовольственной, национально-государственной безопасности, но и гарантом социально-политической стабильности внутри государства. Именно поэтому для формирования эффективной системы профессионального образования основного сельхозтоваропроизводителя в современной России будет полезно рассмотреть отношение передовой общественности Российской империи к проблеме организации сельскохозяйственного образования крестьян.
Отечественная дореволюционная (см.: [4; 5]) и особенно постсоветская историография (см.: [11; 13; 14]) накопила значительный материал по истории рассматриваемой проблемы. Вместе с тем следует обратить внимание на тот факт, что исследователи своё внимание в основном обращали на актуальность развития низшего сельскохозяйственного образования для страны, а также проблемы формирования сети и системы низших сельскохозяйственных школ. В то же время дискуссии о типах низших сельскохозяйственных школ и вообще о смысле и сущности организации сельскохозяйственного образования крестьян оставались в стороне.
Источники показывают, что в 60-70-е гг. XIX в. российское правительство, реализуя социально-экономические реформы во всех сферах жизнедеятельности, было
заинтересовано в развитии образования вообще и профессионального, в том числе сельскохозяйственного, в частности. Данная позиция разделялась всей прогрессивной общественностью. «Народное образование, - писал князь А. И. Васильчиков, - есть вопрос жизни и смерти для государства нашего века, и ...величие современных держав зависит от числа грамотных более, чем от числа солдат» [7, с. 192].
В это время достаточно сложным оставалось положение в аграрной сфере. Рыночные механизмы хозяйствования ещё не заработали должным образом, а уровень образования сельского населения оставался весьма низким. Данные рубежа XIX -начала XX в. показывают, что, несмотря на большую работу всех заинтересованных структур по распространению грамотности, её уровень был низким. «Если в 1894 году в России насчитывалось 70,8% неграмотных, то в 1911 году число сократилось до 61,7%. У мужского сельского населения грамотность возросла с 22,8% в 1867 до 53,2% в 1917 году и у женского с 9,8% до 22,6% соответственно. В целом же грамотность сельского населения увеличилась с16,1% в 1867 году 37,4% в 1917 году» [11, с. 114-115].
Именно поэтому в правительственных кругах и в среде прогрессивной общественности проблемы развития образования в крестьянской среде и непосредственно сельскохозяйственного образования стали рассматриваться как важный социально-экономический модернизационный потенциал. Естественно, что в этих условиях сразу же встал вопрос о путях, формах и методах организации сельскохозяйственного просвещения и образования в крестьянской России.
Источники показывают, что, несмотря на понимание важности сельскохозяйственного образования, единство по вопросу его организации в России отсутствовало. Надо полагать, что это было результатом социально-экономической и ментально-хозяйственной неоднородности российского социума. Но всё-таки главной причиной разных взглядов на организацию низшего сельскохозяйственного образования оставалось различное понимание сущности, особенностей и перспектив развития крестьянского хозяйства в формирующихся рыночных условиях хозяйственно-производственной деятельности во второй половине XIX в.
Общественные дискуссии показывают, что в вопросе о путях развития сельскохозяйственного образования в 60-70-е гг. XIX в. сложилось несколько направлений, но основная борьба развернулась между сторонниками трёх заинтересованных блоков. Сторонники первого, представляемого князем А.И. Васильчиковым, профессором И.А. Стебутом и профессором, организатором рационального хозяйства в Смоленской губернии А.Н. Энгельгардтом, в 1860-е гг. считали, что сельскохозяйственное образование в России необходимо, а потому следует учреждать высшее и среднее учебные заведения.
Относительно открытия низших сельскохозяйственных школ для обучения крестьянских детей князь А.И. Васильчиков высказался 22 ноября 1866 г. в С.-Петербургском обществе сельских хозяев. Он отмечал, что цель образования «из крестьянских мальчиков земледельцев-хозяев. нельзя не признать туманною, и нельзя не усомниться, чтобы она и в настоящее время могла быть достигнута. Сельскохозяйственное образование крестьянских мальчиков едва ли может быть устроено у нас с успехом, если не прибегнуть к мерам, к которым и прежде прибегалось, к наряду мальчиков из волостей и приказов». Суммируя итоги своего выступления, А.И. Васильчиков говорил, что «при принудительных мерах никакое образование не может быть достигнуто» [15, с. 36-37].
Профессор И.А. Стебут, будучи активным сторонником развития сельскохозяйственного образования в это время, также полагал, что «для получения
хороших работников нет надобности в особых специальных школах: для них каждое хозяйство есть специальная школа» [15, с. 37]. При этом он подчёркивал важность для крестьянских детей общеобразовательной подготовки.
На таких же позициях стоял и профессор А.Н. Энгельгардт, организатор рационального хозяйства в Смоленской губернии. «Что касается низших сельскохозяйственных учебных заведений, то мне кажется, что особенных сельскохозяйственных школ вовсе не нужно. В этом отношении нужно стремиться к умножению народных школ, посредством которых можно распространять в массах сельскохозяйственные знания. В народных школах следует, при обучении грамоте, давать для чтения такие книги, в которых сообщались бы полезные сведения по сельскому хозяйству» [15, с. 37].
В это время профессор А.Н. Энгельгардт неоднократно обращал внимание на желание взрослых крестьян обучать своих детей грамоте. «Не только отцы хотят, чтобы их дети учились, но и сами дети хотят учиться, - отмечал профессор. - Ребята зимой просят, чтобы их поучили грамоте, да не только ребята, а и взрослые молодцы: день работают, а вечером учатся грамоте. Даже школы свои у крестьян появились по деревням. Подговорят хозяева какого-нибудь грамотея-учителя, найдут у бобылки избу - вот и школа. Учение начинается с декабря и продолжается до святой. Учитель их из отставных солдат, заштатных дьячков, бывших дворовых и тому подобных грамотеев получает за каждого ученика по 1 рублю за зиму и содержание по очереди... Эти мужицкие школы служат примером того, что если является в чем потребность, то народ сумеет устроить то, что ему нужно: свои школы, своих учителей и т.п. Все дело интеллигентных людей состоит в том, чтобы способствовать развитию этих мужицких учреждений, поддерживать, наставлять этих мужицких учителей» [16, с. 347].
Мы видим, что передовая российская общественность выступала за необходимость развития сельскохозяйственного образования, но, учитывая крестьянскую ментальность и особенности хозяйственной деятельности, считала учреждение специальных учебных заведений для обучения крестьянских детей преждевременным делом. Следует отметить, что их суждения подтверждались практикой развития сельскохозяйственного образования. Первая русская практическая школа земледелия была открыта в 1797 г. близ Петербурга. Комплектование школы учениками по свидетельству министра уделов Российской империи для крестьянских детей превращалось «в крайнее отягощение; молодые поселяне, оторванные от дома родительского, от жен и детей своих, едут в школу с твёрдым намерением забыть по возвращении в дома свои выученные правила, чтобы истребить память долговременной разлуки. Население смотрело на учение в этой школе как на такую же повинность, как военную, и оплакивало попавших в неё поселян, как умерших» [3, с. 6].
Учитывая реальность второй половины XIX в., сторонники второго направления выступили за развитие в крестьянской среде различных форм сельскохозяйственного просвещения и обучения. Они не отрицали нужность сельскохозяйственных школ для крестьян, но считали их устройство преждевременным. В частности, А.В. Советов и А.Н. Энгельгардт предлагали обучение ремёслам и современным сельскохозяйственным приёмам проводить в начальных общеобразовательных школах под руководством выпускников земледельческих (средних) училищ или профессионально подготовленных народных учителей. Для их подготовки, по мысли А.И. Ходнева, в учительских семинариях следовало ввести преподавание сельского хозяйства.
Весьма интересным было предложение В.В. Кардо-Сысоева. «Необходимо пригласить, - говорил он, - сельских священников, хозяйство которых ближе всего подходит к хозяйству крестьян, устраивать в своих приходах по праздникам, после
обедни, беседы о сельском хозяйстве. Беседы эти должны читаться по особым руководствам, издаваемым людьми, знакомыми с рациональным сельским хозяйством и бытом крестьян» [15, с. 38]. Поддерживая эту идею, А.И. Ходнев предлагал в духовных семинариях преподавать также земледельческое дело. Для этого, по его мнению, можно было использовать опыт сельскохозяйственных ферм духовных семинарий.
Профессор И.А. Стебут предлагал в целях сельскохозяйственного обучения и просвещения организовывать публичные лекции. Однако, учитывая неудачный опыт 40-х гг. XIX в. по организации такой деятельности, он предлагал организовывать лекции, которые будут побуждать к получению сельскохозяйственного знания и образования. Он говорил, что «цель сельскохозяйственных публичных лекций и бесед должна состоять не в научении сельскому хозяйству, а в побуждении желания учиться и научиться сельскому хозяйству в другом месте более солидным образом; но публичные лекции могут и научить, если будут касаться частного вопроса, хорошо известного читающему и живо интересующего население того места, где читаются лекции» [15, с. 39]. Для этого он описывал различные пути организации качественных и практически полезных лекций.
Сторонники сельскохозяйственного обучения крестьян внешкольным путём, в том числе И.А. Стебут, А.В. Советов, А.И. Ходнев, предлагали для этих целей использовать устройство образцовых ферм. Они исходили из того, что «пример научает лучше всего людей, неспособных, по недостаточности своего общего или специального образования, убедиться логически в пользе чего либо; поэтому можно рекомендовать приискание или заведение в известных небольших районах, может быть даже в каждом уезде, образцовых, чисто промышленных хозяйств» [15, с. 40]. Они считали, что хозяйства, отобранные для обучения, должны быть обязательно прибыльными. Также для этих целей И.А. Стебут предлагал организовывать образцовые опытные поля и скотные дворы.
Анализ трудов комиссии по составлению Положения о низших сельскохозяйственных школах показывает, что её участники называли и другие варианты сельскохозяйственного образования крестьян. В частности, предлагалось постоянно устраивать сельскохозяйственные выставки, организовывать при народных училищах музеи аграрных достижений. Выступая за развитие женского сельскохозяйственного образования, А.В. Советов говорил, что «агрономические сведения не должны быть чужды и нашим хозяйкам» уже потому, что они все активнее участвуют в управлении имениями, а многие самостоятельно хозяйствуют. Именно поэтому в женских учебных заведениях следует преподавать сельское хозяйство [15, с. 41].
Вместе с тем в условиях социально-экономических преобразований, ускоренных реформами 60-70-х гг. XIX в., сторонники третьего направления выступали за организацию низших сельскохозяйственных школ для обучения не только крестьян, но и всех сельских жителей. На этой базе, по их мнению, возможно создание в России системы и сети подобных учебных заведений. В числе сторонников были практически все земства, а также значительное число частных лиц, как правило, передовых землевладельцев.
В частности, А.А. Чумиков поддерживал внедрение новых агротехнических способов работы в аграрной сфере. Выступая за открытие сельскохозяйственных школ, он в пылу дискуссионной полемики говорил, что «нам нужны не дренаж, не сельскохозяйственная химия, нам нужны работники, которые умели бы обращаться с улучшенными орудиями, дешёвые и знающие надзиратели за полевыми работами,
за выделыванием масла, сыра...». Поэтому земствам следует учреждать сельскохозяйственные школы «с целью распространения между крестьянами улучшенных приёмов хлебопашества и скотоводства и приготовления сельских работников-специалистов» [15, с. 37].
Земскую идею поддержал также Г.Б. Бланк. Учитывая то, что в сельском хозяйстве непрерывно совершенствуются формы, методы хозяйствования и технологии, а также активное развитие процесса технического насыщения аграрного хозяйства отечественной и зарубежной техникой, оборудованием, он предлагал организовывать также ремесленные сельскохозяйственные мастерские [15, с. 37]. Источники показывают, что на протяжении последующего десятилетия в России передовая общественность, земства и учёные активно вели дискуссии о целесообразности учреждения низших сельскохозяйственных школ. Важно то, что принципиально никто не отрицал их нужность для повышения эффективности аграрного хозяйства. Но дискуссионным оставался вопрос о времени их учреждения.
В ходе дискуссий также выявились факторы, влиявшие на организацию низших сельскохозяйственных школ в пореформенной России. Они, с одной стороны, стимулировали развитие сельскохозяйственных школ для крестьян, а с другой -сдерживали данный объективный процесс. Следует отметить тот факт, что передовая общественность, в том числе и не связанная с сельскохозяйственной жизнью населения, видела в низших сельскохозяйственных школах в российских условиях второй половины XIX в. дополнительные центры распространения знаний в крестьянской среде и в сельской местности. Это при значительном недостатке народных школ и училищ в сельской местности и слабо развитой инфраструктуре приобретало большое значение и становилось важным козырем в руках сторонников учреждения крестьянских сельскохозяйственных школ.
К примеру, землевладелец и земский деятель Суджанского уезда Курской губернии К.П. Арнольди среди аргументов открытия Кучеровской низшей сельскохозяйственной школы 1-го разряда в собственном имении и на свои средства учитывал данный фактор в числе основных. Дело в том, что его дочь подходила к школьному возрасту, а народной школы в окрестностях не было. Поэтому К.П. Арнольди учредил в имении сельскохозяйственную школу с приготовительными классами с программой в объёме двухклассных сельских училищ [10, с. 28].
Однако данный фактор, с точки зрения части земской общественности, выступавшей за развитие образования в крестьянской среде, имел и другие неблагоприятные последствия для сельской России. Дело в том, что перед крестьянскими детьми, получившими в низших сельскохозяйственных школах образование при низком уровне грамотности в пореформенной России, открывались серьёзные социально-экономические перспективы, не связанные с крестьянским хозяйством, и они, естественно, уже могли не возвращаться в родные места.
При обсуждении проекта Положения о низших сельскохозяйственных школах земская управа Новгородской губернии обращала внимание на данный аспект. «С одной стороны, - писали земские деятели, - молодые люди, окончившие курс в сельскохозяйственных школах, не будут расположены возвратиться в среду, из которой они вышли; с другой, требование на услуги подобных лиц облегчит им возможность сменить труд земледельца-работника на должность, хотя и второстепенного распорядителя в хозяйствах частного владения. Предположим, что при подобного рода результатах знания, приобретённые в школах, послужат в известной степени для возвышения уровня сельскохозяйственных знаний, но одно то, что существует весьма малая вероятность достигнуть прямую цель, для которой
предложено учреждать школы, заставляет с большою осмотрительностью отнестись к составленному проекту» [15, с. 42].
Земские деятели и прогрессивная общественность, как сторонники организации низших сельскохозяйственных школ и качественного обучения в них, предлагали устраивать их в хозяйствах передовых помещиков, оснащенных современной сельскохозяйственной техникой, оборудованием и инвентарём. Именно здесь, по их мнению, ученики-работники могли осваивать весь современный технолого-агрономический процесс хозяйствования. Вместе с тем некоторые общественники небезосновательно высказывали опасения относительно того, что школы могут стать формой обеспечения таких крупных хозяйств рабочей силой.
Один из участников дискуссии говорил, что «из проекта можно заключить, что это есть результат стремления немногих лиц подготовить батраков для своих хозяйств, но отнюдь не усовершенствователей крестьянских хозяйств, так как меры, в нём выработанные, интересны более для филантропов и крупных землевладельцев, желавших иметь в своих имениях хороших работников» [15, с. 43]. В России такой опыт уже имелся. В частности, крупные землевладельцы и предприниматели Ребиндеры по особому положению учредили в 1877 г. в своём родовом имении в с. Шебекино Белгородского уезда Курской губернии сельскохозяйственную школу для подготовки рабочих [12]. В ней они в первую очередь готовили работников для своего хозяйства.
Опираясь на имеющийся опыт развития образования и реальное экономическое положение крестьянских хозяйств, Н.П. Москальский считал, что сельскохозяйственные школы, безусловно, нужны для распространения специальных аграрных знаний в крестьянской среде, но «не нужно думать, что эта польза будет заключаться в настоящее время в скором введении улучшений в крестьянском хозяйстве». Он справедливо подчёркивал, что для введения улучшений в своём хозяйстве крестьянину кроме знаний необходимо ещё иметь: «особый, неподлежащий переделу, участок земли, и притом такого размера, чтобы можно было завести на нём самостоятельное хозяйство и чтобы доходы с него могли окупить затраченный на усовершенствованный инвентарь капитал». Также они должны «иметь значительный для крестьянина капитал» необходимый для приобретения улучшенных сельскохозяйственных орудий, «не говоря уже о машинах, о покупке коих не только крестьяне, но и такие земледельцы, которые имеют около ста и более десятин, не могут ещё подумать» [4].
На этом основании Н.П. Москальский полагал, что какие бы типы сельскохозяйственных школ ни учреждались в России, «они могут дать крестьянам только возможность большие заработки в хозяйствах более крупных, у землевладельцев, где труд крестьян может лучше вознаграждаться; и улучшение хозяйства будет происходить только у владельцев, обладающих более значительными участками» [4]. Учитывая данное обстоятельство Н.П. Москальский выступал сторонником учреждения сельскохозяйственных школ для обучения крестьянских детей в в имениях крупных и прогрессивных землевладельцев.
Источники показывают, что дискуссии 60-70-х гг. XIX в. носили принципиальный, а в опредёленной степени и бескомпромиссный характер. Вместе с тем V Всероссийский съезд сельских хозяев, проходивший в 1878 г. в Одессе, в целом одобрил проект Положения о низших сельскохозяйственных школах. Современники считали, что это помогло убедить правительство в необходимости и целесообразности организации низших сельскохозяйственных школ для обучения крестьянских детей и выходцев из других сословий основам современного аграрного хозяйствования.
Результаты дискуссии и мнение делегатов V Всероссийского съезда сельских хозяев были одобрены правительством и способствовали принятию соответствующего государственного закона. При определении цели низших сельскохозяйственных школ законодатель исключил понятие крестьянского сословия. В соответствии с законом целью школ было «распространение в народе основных познаний по сельскому хозяйству и необходимым для него ремёслам, преимущественно путём практических занятий» [6, с. 492]. Из закона вытекает всесословный характер низших сельскохозяйственных школ, что также подчёркивает упрочение рыночных отношений в аграрной сфере и размывание сословных различий.
Все предложения, внесённые общественностью в ходе обсуждения проекта Положения о низших сельскохозяйственных школах, были включены в закон. Нормальное Положение о низших сельскохозяйственных школах было Высочайше утверждёно 27 декабря 1883 г. Положение стало первым общеимперским законом, регламентировавшим и в определённой мере регулировавшим деятельность всех заинтересованных структур и частных лиц по развитию низших сельскохозяйственных школ в пореформенной России. Особенностью этого закона, принятого в условиях формирования рыночных отношений, развития предпринимательства в аграрной сфере, крестьянского малоземелья и безденежья, стало то, что удалось обеспечить правовые условия всем желавшим в соответствии с их возможностями, интересами и предпочтениями участвовать в процессе развития низших сельскохозяйственных школ и поступать на обучение в них.
Вопрос о формировании и развитии материально-финансовой базы сельскохозяйственных учебных заведений в соответствии с законом решался также через объединение усилий заинтересованных лиц. Низшие сельскохозяйственные школы могли учреждаться «земством, обществами и частными лицами, с пособием или без пособия от правительства». Соответственно и денежные средства школ могли формироваться также из различных источников. К ним законодатель относил: государственные пособия, оборотные средства от деятельности хозяйства школ, средства, выделяемые школе владельцами имений, в которых учреждались школы, пожертвования земств, обществ и частных лиц. «Оборотный капитал, доходы от хозяйства и пожертвования образуют специальные средства школы, составляющие полную её собственность» [6, с. 492].
Типы учебных заведений и требования к образовательному цензу поступавших на учёбу законодатель определил в соответствии с реальным уровнем грамотности крестьянства и прочих сельских жителей. «Школы сии могут быть: а) общие, предназначенные для обучения сельскому хозяйству вообще и б) специальные, открываемые для распространения знаний, относящихся до отдельных отраслей сельского хозяйства (как напр., по садоводству, огородничеству, пчеловодству, виноделию и т. п.). Те и другие учебные заведения разделяются, соответственно объёму учебного их курса, на школы первого и второго разряда» [Там же].
Особо важным для Российской империи с её слаборазвитой сельской инфраструктурой и недостатком общеобразовательных школ в сельской местности в рассматриваемое время стало предоставление возможности принимать на учёбу в школы лиц, не имевших необходимого для поступления образовательного ценза. «В местностях, - устанавливал закон, - где нет народных училищ, при сельскохозяйственных школах может быть открываем приготовительный класс, преподавание в котором должно соответствовать :при школах первого разряда - курсу двухклассных сельских училищ Министерства народного просвещения, а при школах второго разряда - курсу начальных народных училищ того же ведомства» [6, с. 493].
Значение этого первого профильного закона в том, что он активно стимулировал не только участие земств, обществ, частных и государственных структур в развитии низшего сельскохозяйственного образования, но и активную дальнейшую деятельность общественности в сфере обсуждения и формирования отраслевого законодательства о развитии отраслевого сельскохозяйственного образования в пореформенной России.
Положение значительно ускорило процесс развития низших сельскохозяйственных школ в России. Если за период с 1871 по 1881 г. в империи открылось 6 школ [5, с. 381], то к 1 января 1899 года в России было уже 28 казённых, земских и общественных общих низших сельскохозяйственных школ 1-го разряда, 13 частных общих школ 1-го разряда, а также 15 казённых, земских и общественных общих школ 2-го разряда. Их сеть включала ещё 21 училище и школу садоводства, 10 школ молочного хозяйства, 3 женских, 13 сельскохозяйственных школ всех типов в Акмолинской, Семипалатинской и Семиреченской областях, а также 13 практических сельскохозяйственных школ и курсов [9, с. IX].
Наблюдения современников за результатами деятельности низших сельскохозяйственных школ, учреждённых в это время, и особенно анализ трудоустройства выпускников в значительной степени подтверждали суждения Н.П. Москальского. По просьбе сельских хозяев агроном Ф.И. Гейдук изучил деятельность 50 сельскохозяйственных школ. Анализ трудоустройства их выпускников показал прежде всего то, что они за 4-5 лет учёбы «отвыкают от крестьянского образа жизни. и поэтому возврат в родительский дом становится для них почти невозможностью» [1, с. 102].
Анализ трудоустройства выпускников Мариино-Горской сельскохозяйственной школы Минской губернии позволил Ф.И. Гейдуку сделать вывод о их не желании самостоятельно хозяйствовать. Он писал: «. во всей губернии не известен такой случай, чтобы кто-нибудь из воспитанников этой школы остался в родительской деревне хозяйничать, а все они поступают в частные имения в служители: в приказчики, в ключники и т. п. на жалование от 80 до 100 и 120 руб. в год. Обыкновенно едут на 100 р., а поездка в счёт нанимающего их хозяина» [1, с. 102].
«Но тем не менее, - писал он, - никто из них не идёт жить и хозяйничать в деревню, чтобы распространять в народе основные познания по сельскому хозяйству путём практических занятий. Один из воспитанников Марьинской школы снял как-то лет 5-6 назад (кажется, в Сумском уезде) маленькое имение в аренду, но, похозяйничав года три, бросил и нанялся в приказчики» [1, с. 103].
Мы полагаем, что вышеприведённые суждения достаточно обоснованы и убедительны. Однако утверждать, что сельскохозяйственные школы не выполняли своих функций, не верно. Действительно, основная масса выпускников, получивших образование, не создавала своих хозяйств. В то же время в пореформенной России, осуществлявшей рыночные модернизации, выпускники сельскохозяйственных школ были востребованы, и особенно в сельской местности, где образовательный уровень населения оставался низким, а потребность в образованных кадрах оставалась высокой и постоянно возрастала.
К тому же в условиях рыночных модернизаций и хозяйственных трансформаций в пореформенное время государство не смогло создать надлежащих или приемлемых условий для самостоятельного хозяйствования крестьянских детей, окончивших низшие сельскохозяйственные школы. Но в любой ситуации выпускники сельскохозяйственных школ были востребованы, а следовательно, школы решали поставленные перед ними задачи.
В условиях насыщения аграрного хозяйства сельскохозяйственными машинами, оборудованием, сельскохозяйственным инвентарём возрастала потребность не только в агрономически подготовленных кадрах для массового сельскохозяйственного производства, но и в специалистах, знающих и способных обслуживать и ремонтировать поступавшую в хозяйства технику и оборудование, а также изготовлять несложный сельскохозяйственный инвентарь.
Источники показывают, что в 80-90-е гг. XIX в. общественные дискуссии о развитии низшего сельскохозяйственного образования переросли в плоскость определения наиболее оптимальных форм организации обучения в них. В свою очередь, общественность была озадачена проблемой подготовки кадров для вновь возникающих отраслей и направлений деятельности. В периодической печати подчёркивалось, что нехватка в земледельческой стране рабочих, «опытных в уходе за земледельческими машинами и орудиями, ощущалась уже давно» [2, с. 23].
Изучив опыт земской деятельности, и прежде всего Уфимского уездного, по организации подготовки востребованных ремесленных специалистов при земских училищах Министерство торговли и промышленности подготовило проект Положения о сельскохозяйственных ремесленных учебных мастерских, который после Высочайшего утверждения 10 марта 1897 года стал государственным законом. Перед мастерскими закон поставил цель «подготовлять для сельского хозяйства рабочих, опытных в уходе за земледельческими машинами и орудиями, в ремонте их и в изготовлении заново орудий и несложных частей названных машин, а также других предметов сельского обихода, для производства коих требуется знание плотнично-толярного и кузнечно-слесарного мастерств» [8, с. 1617].
Мастерские, как и низшие сельскохозяйственные школы, учреждались в сельской местности или в прогрессивных хозяйствах и могли содержаться на счёт казны, земств, обществ и частных лиц, а также их совместные средства. Следует обратить внимание на то, что обучение в мастерских было бесплатным, а на учёбу принимались лица всех сословий и вероисповеданий, с установленным образовательным цензом. Но в отличие от низших сельскохозяйственных школ, куда могли в определённых случаях принимать неграмотных, в мастерские в определённых условиях можно было принимать «во всяком случае, обученных грамоте и счислению» [8, с. 1619]
Анализ источников показывает, что в России конца XIX в. сформировались образовательные и экономические факторы, стимулировавшие процесс развития сельских ремесленных учебных мастерских в империи. Так, с 1897 по 1907 г. в России было учреждено 32 мастерских. Из них 9 работали в городах, 2 в местечках, 18 в сёлах, 2 в деревнях и 1 в слободе [2, с. 23].
Вышеизложенный материал свидетельствует о том, что в России вторая половина XIX в. характеризовалась относительно устойчивым развитием рыночных отношений и предпринимательства в аграрной сфере. В этих условиях сельскохозяйственное образование прогрессивными хозяевами и общественностью начинало рассматриваться как существенный фактор непрерывного поднятия эффективности хозяйственной деятельности и повышения конкурентоспособности хозяйств землевладельцев.
Однако при обсуждении вопроса о необходимости учреждения низших сельскохозяйственных школ для обучения крестьян и всех сельских обывателей выяснились неоднозначные подходы к их организации. Передовая российская общественность, единодушно поддерживая идею развития сельскохозяйственного образования, разделилась условно на три группы по вопросу решения назревшей проблемы. Сторонники первой считали учреждение специальных школ
преждевременным потому, что крестьяне не хотели учиться в них. К тому же крестьянское малоземелье, безденежье и общинные пережитки сдерживали процесс организации выпускниками самостоятельных хозяйств.
Сторонники сельскохозяйственного просвещения в виде организации лекций, музеев, сельскохозяйственных чтений после церковных проповедей и иных форм оставались в меньшинстве. Верх в дискуссиях одержали земства и сторонники передовых сельских хозяев и предпринимателей, выступавших за организацию низших сельскохозяйственных школ, и желательно в передовых владельческих хозяйствах. Данная победа в 80-90-х гг. XIX в. завершилась принятием имперского законодательства о низших сельскохозяйственных школах и сельских ремесленных учебных мастерских.
Безусловно, законодательство стимулировало процесс развития сети и системы низшего сельскохозяйственного образования в пореформенной России. Деятельность выпускников позволяла повышать эффективность крупных помещичьих, отчасти крестьянских хозяйств, общего профессионального и культурного уровня всего сельского населения. Вместе с тем выпускники школ были востребованы в различных сферах жизнеобеспечения, активно шли в наёмные работники потому, что не имели финансово-хозяйственных условий для организации собственного дела в аграрной сфере. Вместе с тем деятельность выпускников способствовала формированию рыночной ментальности у крестьянства и популяризации сельскохозяйственного образования в их среде.
Библиографический список
1. Гейдук, Ф. И. Наши низшие сельскохозяйственные школы / Ф. И. Гейдук. -Одесса, 1891. - 119 с.
2. Гошкевич, Н. Сельскохозяйственные Ремесленные учебные мастерские Министерства Торговли и Промышленности / Н. Гошкевич // Техническое образование. - 1907. - №4. - С. 23-33.
3. Миклашевский, И. Н. Очерки истории сельскохозяйственного образования в России / И. Н. Миклашевский. - Санкт-Петербург, 1893. - 67 с.
4. Москальский, Н. П. О сельскохозяйственных школах (Статья 1) / Н. П. Москальский // Земледельческая газета. - 1878. - № 42. - 21 октября.
5. Москальский, Н. П. Сельскохозяйственное образование.// Сельское и лесное хозяйство России. С приложением 47 карт и диаграмм / Н.П. Москальский. -Санкт-Петербург, 1893. - С. 363-390.
6. Нормальное Положение о низших сельскохозяйственных школах. Закон. Высочайше утверждённое 27 декабря 1883 года // ПСЗРИ. Собр. третье. Том 3. 1883. -Санкт-Петербург, 1886. - С. 491-494.
7. Очерки русского прогресса. Статьи исторические, по общественным вопросам и критико-биографические Глинского Б.Б. - Санкт-Петербург, 1900. - 578 с.
8. Положение о сельскохозяйственных ремесленных учебных мастерских. Закон. Высочайше утвержденное 10 марта 1897 г.// Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при правительствующем Сенате. 1897. Первое полугодие. -Санкт-Петербург, 1897. С. 1615-1621.
9. Сборник сведений по сельскохозяйственному образованию. Выпуск IV. Сельскохозяйственные учебные заведения за время по сведениям к 1 января 1899 г. -Санкт-Петербург, 1900. - 207 с.
10. Слобожанин, М. Как мы устроили мужицкую академию / М. Слобожанин // Русская школа. - 1896. - № 9/10. - С. 23-47.
11. Третьяков, А. В. Становление и развитие низшего сельскохозяйственного образования России в конце XIX - начале XX веков: диссертация ... доктора исторических наук / А. В. Третьяков. - Курск, 1998. - 512 с.
12. Третьяков, А. В. Предприниматели Ребиндеры и развитие низшего сельскохозяйственного образования в пореформенной Курской губернии / А. В. Третьяков, Т. А. Сорокина // Рубежи истории. - 2021. - № 2. - С. 37-45. - иЯЬ: ИЦрв://еИЬгагу.ш/кет.авр?1д=46498431 (дата обращения: 12.08.2022).
13. Третьяков, А. В. Институт попечительства в системе развития низшего сельскохозяйственного образования в России конца XIX - начала XX века / А. В. Третьяков // Электронный научный журнал Курского государственного университета. - Курск, 2020. - №1(53). - иЯЬ: https://api-mag.kursksu.rU/media/pdf/7 (дата обращения: 12.08.2022).
14. Третьяков, А. В. «Мужицкое» образование«в России в 60-80-е годы XIX века: пути развития / А. В. Третьяков // Электронный научный журнал Курского государственного университета. - Курск, 2020. - №4(56). - иЯЬ: https://api-mag.kursksu.ru/api/v1/get pdf/3803/ (дата обращения: 12.08.2022).
15. Труды комиссии по составлению проекта (Положения о низших сельскохозяйственных школах). - Санкт-Петербург, 1879. - 180 с.
16. Энгельгардт, А. Н. Из деревни: 12 писем, 1872-1887 / А. Н. Энгельгардт. -Москва, 1987. - 631 с.
