CC BY
12
ОБЩЕСТВЕННАЯ ЗАСЛУГА КАК ИСТОРИЧЕСКАЯ ПРИЧИНА ЭЛИТЫ И ЕЁ ОПРАВДАНИЕ
© Буханцов В.В.*, Комарова М.В.*
Восточно-Сибирская государственная академия образования, г. Иркутск Иркутский государственный университет, г. Иркутск
Статья к.ф.н. доцента М. Комаровой и к.и.н. доцента В. Буханцова является попыткой ответить на вопросы, почему элита является структурным элементом различных общественных структур, почему нет и не было обществ без «элиты». Исторический подход позволяет проследить генезис элиты как социально-политического института, который неразрывно связан и с социумом и с его государственно-политической организацией. Исторические исследования показывают, что практически невозможно установить начало появления этих институтов, что политические процессы и социализация непосредственно связаны с са-пиентизацией. Элита получает общественную санкцию на руководство, управление и репрезентацию культуры в силу превосходства её представителей над остальными членами общества и обладания ими выдающимися личностными качествами. Следовательно, преобладание во власти людей, не принадлежащих к заслугократии, является признаком социума, нуждающегося в качественных переменах. В первую очередь в замене самой элиты, не отвечающей своему предназначению.
Элита - неисчерпаемая тема для научного и публицистического анализа. Актуальность её только возрастает. А в последние недели наблюдается настоящий шквал публикаций, спровоцированных озабоченностью господина президента «национализацией» элит. Однако научная значимость сюжета такова, что отдать её на откуп конъюнктурной политической публицистике не представляется возможным.
В своей работе мы попытаемся в очередной раз показать неразрывную связь государства, так называемой «элиты» и социума.
В литературе существует множество обозначений для правящего меньшинства. Среди них, «политический класс», «правящий (господствующий) класс», «элита (элиты)», «властвующая элита», «правящая элита», «руководящее меньшинство», «руководство» [10].
Смысл, вкладываемый в эти слова - обозначения, также различен: люди, получившие наивысший индекс в определенной области деятельности (В. Парето); организованное меньшинство, управляющее неорганизованным
* Доцент кафедры Социально-экономических дисциплин Восточно-Сибирской государственной академии образования, кандидат исторических наук, доцент.
* Доцент кафедры Государственного и муниципального управления Института социальных наук Иркутского государственного университета, кандидат философских наук, доцент.
большинством (Г. Моска); люди, занимающие высокое общественное положение и благодаря этому влияющие на социальные процессы (Дюпре); лица, обладающие наибольшим престижем, статусом, богатством, властью (Г. Лас-суэл); люди, обладающие интеллектуальным или моральным превосходством безотносительно к их статусу (Л. Бодуэн); наивысшим чувством ответственности (Ортега-и-Гассет); люди обладающие позициями власти (А. Этцио-ни); формальной властью в организациях и институтах, определяющих социальную жизнь (М. Дай); меньшинство, осуществляющее наиболее важные функции в обществе, имеющее наибольший вес и влияние (С. Келлер); «бо-говдохновенные» личности, откликнувшиеся на «высший призыв» к лидерству (Л. Фройнд); харизматические личности (М. Вебер); творческое меньшинство общества, противостоящее нетворческому большинству (А. Тойнби); политическая, экономическая, культурная элита, т.е. небольшие группы лиц, занимающих ведущее положение в главных сферах жизни общества (В. Гэт-тсмен); наиболее квалифицированные представители научной и технической интеллигенции, высшие бюрократические служащие и менеджеры; люди, обладающие качествами, наиболее ценимыми в обществе; лица, осуществляющие государственную власть, ощущающие свое отличие от остальных членов общества, обладающие высоким социальным престижем и принимающие решения на уровне, на который не допускаются другие лица (Л. Са-нистебан); руководящий слой в любых социальных группах - профессиональных, этнических, локальных [11, с. 51-52].
Сартори Дж. считает, однако, что у всех обозначений элиты, при различных оттенках смысла, есть общее - разговор всегда идет о «контролирующей группе», а не о любом меньшинстве.
Поэтому элитологи изучают (что составляет объект их исследования) «меру и характер (modality) политической контролирующей власти, которой обладают группы численностью менее половины того социума (universe), в отношении которого такая власть осуществляется» [10, с. 387].
При этом ресурсы политической власти могут быть неполитическими, например, экономическими.
Контролирующая власть является политической, когда: 1) ресурсной базой является политическая инстанция; 2) власть действует через каналы политики; 3) влияет на решение тех, кто делает политику.
Сартори Дж. полагает, что необходимо также ответить на вопросы: что такое контролирующее меньшинство, и кто принадлежит к контролирующему меньшинству.
Критерии выделения элиты применяются различные: либо альтиметри-ческий, либо ценностный.
Если следовать первому, то к контролирующему меньшинству надо причислить тех, кто находится «наверху» по вертикальному строению общества; соответственно, во всяком обществе власть находится у высшего властвующего класса, т.е. «кто наверху, тот и «властвует»» [10, с. 387-388].
Значит, «каждая страта будет иметь собственную «вершину»: «страто-кратия может быть либо сконцентрирована в одной вершине, либо распределена между различными вершинами» [10, с. 388].
Недостаточность альтиметрического подхода ощущалась еще в Средневековье, когда при разборе и толковании применялся не только принцип могущественнейшей части, но и принципы лучшей и разумнейшей частей. А во имя ценностного критерия («критерия заслуги») старый режим был вообще ниспровергнут. Согласно a merit criterion, вертикальная структура общества строится так, что «некто не потому оказывается наверху, что обладает властью, а как раз наоборот - лицо обладает властью и находится наверху потому, что того заслуживает» [10, с. 388].
Следовательно, необходимо и терминологически, и концептуально разводить понятия «властная структура» и «элитная структура». И неправомерно властные позиции уподоблять элитным качествам или стандартам. Ведь «искомая истина» «не в том, что существуют власть имущие», «не только в том, плюральна ли властвующая элита», а в том «представлены ли в лице власть имущих элиты подлинные или лишь выдаваемые за такие» [10, с. 390, 395].
Этот подход связывает Платона - Аристотеля - Монтескье - Моску. В этой традиции работал и Р. Миллс, выделявший «властвующую элиту», считавший таковой в современной западной демократии элиту финансового капитала, но при этом не забывавший об интеллектуальной элите и требовавший достижения приоритета последней и подотчетности ей властвующей элиты [8].
Аристотелевское соразмерное равенство, «равенство как возвышающая ценность» и демократия как полиархия по основанию достоинств (селективная полиархия) - выход из противоречий современного общества. Современная демократия не может базироваться на том, что конкретные элиты состоят из власть имущих и совпадают с ними.
Отсюда главная идея Дж. Сартори: элита представляет собой «ценностную референтную группу», достойную избрания [10, с. 397].
Ценностный (меритократический) подход, на наш взгляд, не отрицает альтиметрический (функциональный). Другое дело, что нельзя главные вопросы подменять важными, но второстепенными. Так, прежде чем отвечать: почему определенная группа завладела властными позициями - надо ответить, почему они (элитные группы) вообще существуют, существуют ли и будут ли существовать.
Без обращения к историческому методу ответить на эти вопросы трудно, если вообще возможно.
Мир политического (а нас интересует в первую очередь он), как и любая другая сфера социальности, пронизан властью. Можно говорить об атрибутивном характере власти в любом человеческом сообществе. Там, где есть люди, всегда есть властеотношения. Власть антропологична и онтологична.
Ее существование объясняется онтологией неравенства и асимметрии: люди по определению не равны друг другу, их отношения не могут быть симметричными.
Однако в политике власть приобретает совершенно особую роль и значение. Сфера политики определяется властью.
Одновременно в самом общем виде политику можно определить как организацию способностей целедостижения. Несмотря на то, что политика может рассматриваться как прямая функция соответствующей культуры, на ее поле, как нигде остро, сталкиваются духовные и материальные ценности, намерения и цели различных общественных групп. Занимая определенную ценностную позицию, политики выражают общественно-групповые интересы и пытаются осуществить определенный социальный проект, преследующий как общенациональные, так и групповые цели. Следовательно, субстанцией политики надо признать социальные общности и общение людей.
Изначально социализация и политика идут рука об руку. К ним нужно добавить и сапиентизацию. Ведь начала человеческой истории и культуры кладёт запрет на инцест. Но недопустимость инцеста должна кем-то проговариваться, внедряться в сознание, защищаться с помощью принуждения и силы [3, с. 11-61]. С другой стороны, табу на кровнородственные половые связи, согласно К. Леви-Строссу, стимулирует социальные связи и порождает такую форму обмена как взаимные дары. Реципрокный дар, или взаимообмен, имеющий обязательный характер, становится генерализирующей идеей. По этому пути идут все локальные общества [4, с. 96-114].
В рамках локальных групп верхнепалеолитических людей реципрок-ным даром является пища. Люди не равны и никогда не были одинаковы. Но что может быть эквивалентом «дара» со стороны группы удачливому охотнику? Престиж. Именно удачливый охотник имеет реальные шансы быть избранным лидером. Его обязанности сопровождаются привилегиями, главная из которых, - обладание более чем одной женщиной, в то время как семейной основой группы выступает пусть и непрочный, но парный брак.
Неолитическая революция ведет к изменению социальной структуры: место бродячей группы охотников и собирателей занимает крестьянская деревня. Во главе каждого из нескольких больших семейно-клановых коллективов становится отец-патриарх. Один из патриархов, благодаря реципрок-ному дару (к примеру, в виде пиров), возглавляет деревню, сосредоточивая в своих руках авторитет и немалую власть. Очевидно, господствующие индивиды отвечали за благорасположение невидимых сущностей и сил, т.е. монополизировали средства воспроизводства космического порядка. Так что монополия на политические санкции прорастала через длительную ритуальную фазу в развитии институтов руководства и управления.
Борьба и благоприятные внешние условия (климатический, экологический, экономический, демографический и т.п. оптимум) приводили к пер-
вым надобщинным политическим структурам во главе с кем-нибудь из числа старейшин.
Вне зависимости от того, каким образом происходило становление этих структур, их можно назвать протогосударствами или вождествами. В случае второго названия, подразумевается их насильственное происхождение путем войны, угрозы войны. Карнейро Р. выделяет три стадии в ходе эволюции вождеств: простое, компаундное, консолидированное [6, с. 84-94].
Вождь племени в процессе трибализации или правитель урбанизированного протогосударства приобретали престиж, авторитет, право на дистрибуцию всего достояния племени или протогосударства. На место выборов нового правителя следовал институт конического клана, при котором власть передавалась по наследству в старшей линии клана.
Сакральный лидер становился центром политической и экономической структуры (при отсутствии частной собственности). Он руководил хозяйством, хотя это было не столько его правом, сколько обязанностью. Возникает феномен власти-собственности, способствующий сохранению централизации власти; вечными спутниками неевропейских обществ становятся реципрок-ный взаимообмен, централизованная редистрибуция, власть-собственность.
Надвременной характер этих институтов объясняется, во-первых, согласием административного меньшинства и производящего большинства на основе постоянного и взаимовыгодного обмена умственного труда на труд физический, и, во-вторых, мощными цивилизационно-религиозными системами с моральными запретами и культурными традициями, незыблемыми на протяжении всей истории [9, с. 27].
Запад, переживший своеобразную социальную мутацию, сопоставимую с неолитической революцией, пошел иным путем. Древнегреческие города-государства не имели единоличных правителей; граждане обладали частной собственностью; полисные структуры стояли на страже частной собственности и свободного рынка.
Как бы то ни было, можно утверждать, что государство как образ, как идея (государственность) существует со времени появления человека разумного [2]. Так же как политика - целедостижение и власть - посредник этого целедостижения.
В самом деле, можно ли представить себе ассоциацию людей без руководства, структуры, управления, власти, принудительных санкций, обычного права, передаваемых традиций? Невозможно. Человек - это семя, из которого растет государство. Человек испытывает имманентную потребность в государственном бытии [1]. Поэтому в реальности государство, общество, семья, человек, народ, нация представляют собой сплав прошлого, настоящего и будущего. «Государство - это шествие бога в мире. Его основанием служит власть разума» (Г.В.Ф. Гегель).
Разные народы - носители разных идей государственности, а вся история национальных государств - в стремлении привести в гармонию форму -
государство - и содержание - государственное сознание народа. В этом смысле далеко не гомогенны даже страны, которые мы называем «западными»: «Значительная часть европейских стран отводит государству гораздо более важную роль, нежели Северная Америка. Во многих из них государство рассматривается не только в качестве средства управления; в нем видят, перефразируя Гегеля, воплощение идеи нравственной жизни, чьей особой задачей является формирование тех рамок, в которых протекают все другие социетарные взаимодействия, в том числе экономические и семейные» [5, с. 142-143].
Становление государства, таким образом, включает в себя два основных момента: общество в целом, как общественный индивид, и властную организацию, как необходимый элемент общества в целом. Эта коллективная властная организация реализует общие цели, если необходимо, принудительно.
Как общественно-исторический индивид, государство представляет собой синтез стихийно-фактического, необходимого, и деятельно - организационного.
В силу сказанного, тривиальный ответ о господстве имущих над неимущими ничего не объясняет. Почему подавляющее большинство находится под властью имущего меньшинства? Причины этому следует искать не в экономических, а в психологических основаниях властвования. При этом западные поиски сосредоточены на волевых началах власти. Однако еще с Н.М. Коркунова в отечественной литературе отмечалось, что наличность воли не является необходимостью [7]. Властвуют не только с позиции воли и силы, но и благодаря гениальности ума, обаянию, святости, чарующей простоте, художественному дару. Властвующим началом может быть предмет или существо, лишенные воли: например, тотем или обычная норма. Если обратиться к З. Фрейду, Э. Фромму, К. Юнгу, то явление власти надо отыскивать даже не в сознательно-волевом, а в аффективно-иррациональном начале человеческой психики [12].
Власть, властвование, властные отношения аксиоматичны. Но властвовать может только тот, кому приписывается нечто высшее. Высшее вообще.
Нет и не было государства без ведущего слоя. И этот ведущий слой остается у власти до тех пор, пока выполняет свою миссию, являясь носителем идеалов, символом превосходства, выразителем «высшего». Ведущий слой выполняет две главных функции в государстве. Это руководство и управление и репрезентация культуры. Естественно, что далеко не все представители ведущего слоя распоряжаются властными отношениями в государстве. Этим занимаются только те, кто обладает властным статусом, т.е. правящая группа.
Таким образом, государство изначально выступает как институт институтов. И главную роль в социальных процессах играют те, кто в своей деятельности рутинизируют и объективируют опыт, делают его достоянием других. Они составляют ведущий слой общества: совокупность элит в материальной, гуманитарной, духовной сферах общества.
Элита - это социальный институт, в рамках которого управление, руководство и репрезентация культуры приобретает рутинный характер и выступает как объективированный в нормах и символах опыт, что позволяет обществу развиваться, то есть ставить и решать новые задачи.
Среди элит выделяется правящая группа - элита, распоряжающаяся властными (политическими) отношениями в государстве.
Следовательно, национализировать элиту нельзя. Но если не тасовать одних и тех же людей во власти как колоду карт, качественно обновить правящий слой в России труда не составит. Была бы политическая воля.
Список литературы:
1. Алексеев Н.Н. Русский народ и государство / Н.Н. Алексеев; сост. А. Ду-гин, Д. Тараторин. - М.: Аграф,1998. - 640 с.
2. Аникевич А.Г. Феномен власти: Социально-философский анализ: дисс. ... доктора наук. - Улан-Уде, 1999; Аникевич А.Г. Категориальный ряд власти: социально-философский аспект. - Красноярск: Изд-во ГГТУ 1998. -207 с.
3. Антропологические исследования подтверждают дифференциацию культуры на элитарную и простонародную уже в первобытности. См.: Кра-дин Н.Н. Вождество: современное состояние и проблемы изучения // Ранние формы политической организации: от первобытности к государству. -М.: Изд. фирма Восточная литература РАН, 1995. - 350 с.
4. Васильев Л.С. Восток и Запад в истории (основные параметры проблематики) // Альтернативные пути к цивилизации: кол. монография / Под ред. Н.Н. Крадина, А.В. Коротаева, Д.М. Бондаренко, В.А. Лынши. - М.: Логос, 2000. - 368 с.
5. Виттрок Б. Современность: одна, ни одной или множество? // Полис. -2002. - № 2.
6. Карнейро Р. Процесс или стадия: ложная дихотомия в исследовании истории возникновения государства // Альтернативные пути к цивилизации: Коллективная монография. - М.: Логос, 2000. - 368 с.
7. Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. - СПб., 1894; Он же. История философии права. - СПб., 1915.
8. Миллс Ч.Р. Властвующая элита / Ч.Р. Миллс. - М.: Иностранная литература, 1959. - 544 с.
9. Примером успешно модернизировавшейся (западной, в этом смысле) страны считается Япония. Однако, и сегодня основной ячейкой японского общества является группа, в которой главным остается групповое социальное действие. При этом соблюдается норма отношений «амаэ», что означает устремленность слабого к зависимости от сильного. См: Молодякова Э.В. Японское общество: книга перемен: (полтора века эволюции) / Э.В. Молодякова, С.Б. Маркарьян; Рос. акад. наук, Ин-т востоковедения. - М.: ИВ, 1996. - 251 с.
10. Сартори Дж. Вертикальная демократия // Политология. Хрестоматия / Под ред. М.А. Василика. - М.: Гардарики, 2000. - 843 с.
11. Фролова М.А. Политическая стратификация / М.А. Фролова. - М.: Институт практической психологии; Воронеж: МОДЭК, 1995. - 108 с.; Ашин Г.К., Понеделков А.В., Игнатов В.Г., Старостин А.М. Основы политической элитологии: учебное пособие для вузов. - М.: Издательство: Приор, 1999. - 302 с.
12. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности: Перевод / Авт. вступ. ст. П.С. Гуревич. - М.: Республика, 1994. - 447 с.; Он же. Бегство от свободы. - М.: Прогресс, 1990. - 272 с.
КОНЦЕПЦИИ СУВЕРЕНИТЕТА ФЕДЕРАТИВНОГО ГОСУДАРСТВА В ИСТОРИИ ПОЛИТИЧЕСКИХ УЧЕНИЙ КОНЦА XVIII - НАЧАЛА XX ВВ.
© Камышев Е.И.*
Гуманитарный институт Сибирского федерального университета,
г. Красноярск
В государствоведении конца XVIII - начала XX вв. возникли и получили свое развитие различные теории, объясняющие природу суверенитета федеративного государства. Многие из них не утратили своего значения и в современной науке. В статье рассматриваются наиболее распространенные в истории политических учений указанного периода времени концепции суверенитета государства с федеративным устройством.
Проблема суверенитета федеративного государства является одной из самых сложных в теории и практике федерализма. Исторически идея суверенитета прошла длительный путь эволюции. Классическая теория суверенитета, основоположниками которой были Ж. Боден и Т. Гоббс, отождествляла суверенитет с постоянно существующей неограниченной верховной властью государства. Классическая теория суверенитета являлась по своей сути монистической, поскольку ее сторонники придерживались идеи единого носителя суверенной власти. Эта теория соответствовала возникшим в истории Западной Европы национальным государствам с унитарным устройством и авторитарно-монархической формой правления.
С принятием в 1787 г. Конституции США, предусматривающей разделение государственной власти на три относительно самостоятельных ветви, а также федеративную структуру двухуровневого управления государством,
* Доцент кафедры Философии, кандидат философских наук, доцент.
