CC BY
107
В. Г. Лебединская
ОБЩЕРУССКИЕ НАИМЕНОВАНИЯ МЕР СЫПУЧИХ ВЕЩЕСТВ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ Х1-ХУП ВЕКОВ
Письменные памятники ХГ—ХУН вв. свидетельствуют, что с древнерусского периода метрологические наименования были разнообразны, но все это многообразие можно представить в виде двух больших групп: названия мер общерусских и мер территориальных. В статье автор обращается к анализу общерусских наименований мер сыпучих тел. Материалы, относящиеся к периоду ХУ1—ХУ11 вв., получены автором в ходе многолетнего исследования скорописных памятников в архивах Москвы и Архангельска.
V. Lebedinskaya GENERAL RUSSIAN NAMES OF GRANULAR MATERIALS IN THE RUSSIAN LANGUAGE OF THE 11-17th CENTURIES
Written monuments of the 11—17th centuries show that starting from the Old Russian Period metrological naming units were quite plentiful. These can be divided into two main groups: general Russian measures and territory measures. The article is devoted to the analysis of general Russian names of granular materials. All the facts from the 11—17th centuries have been carefully selected and analysed by the author in the research carried out over a number of years on cursive monuments in Moscow and Archangelsk archives.
Постепенный процесс ликвидации феодальной раздробленности и образования единого Русского государства обусловил тенденцию ликвидации некоторых местных мер и укрепления единой общерусской системы измерений. Можно констатировать, что русская система мер сыпучих тел в общем и целом сложилась к концу рассматриваемого периода и в своей большей части сохранилась до введения в России международной метрической системы измерений. Тема исследуемого материала ограничивается XVII в., однако собранный материал дает автору в некоторых случаях выход и в более поздние периоды.
Система кади. Основной древнейшей мерой сыпучих тел, употреблявшейся в Киеве и других городах Древнерусского государства, была кадь. Слово является общеславянским: укр. кадь, бел. кадка, болг. када, с.-х. кад, словен. каё, чеш. кап, слвц. капа, польск. каё!, в.-луж. каё£, н.-луж. ка!1. Этимология слова объясняется исследователями по-разному: М. Фасмер и А. Г. Преображенский считают, что слово является заимствованием из греческого языка (кабши — кувшин, ведро)2, Ф. Миклошич полагает, что кадь заимствована из латинского еаёш — большой глиняный сосуд для вина. А. Брюкнер замечает, что наименование очень древнее, и слова, подобные кади, переходили от народа к народу3. О. Н. Трубачев принятию праславянской древности заимствования противопоставляет тот факт, что это культурное слово, распространившееся у славян, хотя повсеместно, но позже4.
В древнерусских памятниках кадь фиксируется с XII в. в двух значениях: 1) «деревянный сосуд из досок, скрепленных обручами»: Въ виноградЪ три кади (Быт. ХЬ. 10 по сп. XIV в.)5; 2) «мера сыпучих тел»: Кадь ржи коупляхоуть по 10 грвнъ а овса по 3 грвнЪ (Новгор. л. по Синодальному списку, 1143 г. — КДРС), Коупляхоу кадь ръжи по 4 грвнЪ (Новг. I л., 1170 г. - КДРС); И бысть в НовЪгороде кадь ржи по десяти гривьнЪ, а овса кадь по три гривны (Никон. л., 1215 г.)6; Кадь ржи по четыре гривны нов-городцкия (Никон.л., 1229 г. — КДРС).
Как синонимические к наименованию кадь выступали существительные оковъ и бочка. В отличие от бочки кадь могла быть ниже и не имела верхней крышки, поэтому бочки иногда переделывали в кади7. Происхождение названия оковъ связано с тем, что верх кади часто оковывали металлом — железом или медью, — чтобы его нельзя было обрезать и тем самым уменьшить вместимость кади: Бочки или кади, тЪ же оковами зваху; оковаху бо по верху тое кади желЪзнымъ обручемъ, для того чтобы не льзЪ было урЪзати (Карамзин ИГР, III, 8 — КДРС); А въ в Твери оковъ ржи по 20 по 6 алтынъ, а оковъ овса по 10 ал-тынъ; Взяти ми ...полъ-окова овса (Арх. Стр.!, 50. 1482 г. — КДРС). Металлический верх меры мог также защищать ее от износа. М.Влайинац отмечает наименование аков в качестве старинной меры, причем очень распространенной, служившей чаще для измерения жидких веществ: аков представлял собою «ведро, окованное обруча-ми»8.
Кадь в документах XV—XVII вв. используется для названия меры не только сыпучих веществ, но и других продуктов (например, меда, вина, масла, лука и рыбы): А купить себЪ на лавку бЪлозе-рец. бочку рыбы, или кадь рыбы. и имъ со всего съ того съ одного имать у нихъ по полудензЪ (Тамож. Белоз. гр. 1497 г.)9; Купили меду 25 кадеи а в них 122 пуд 2 четии по 20 по 4 алтна пуд (РГАДА. Ф.
1201. Оп. 1. Д. 2. Л. 38. 1583—1585 гг.); Да по весу зелья опроч кадеи 43 пуда полупу-дом10; Купил кад луку саженцу (РГАДА. Ф.
1202. Оп. 1. Д. 8. Л. 14 об. 1655 г.); Масла коровья в трех кадех десят пгд з деревомъ десят пуд (РГАДА. Ф. 210. Оп. 22. Д. 37. Л. 246. 1677 г.).
В наших материалах встречаются однокоренные образования, обозначавшие меньшие по вместимости емкости: кадка, кадочка, кадуля, кадулька. Трудно сказать, как эти емкости соотносились друг с другом по объему вмещавшихся в них веществ. Можно лишь утверждать, что в изучаемый период помимо основной меры — кади — бытовали различные по вместимости деревянные сосуды из досок, скрепленных железными обручами, с наименованиями с корнем кад-, использовавшиеся для измерения как сыпучих, жидких веществ, так и других: Стоя всЪ лЪто ведромь и при-горЪ всЪ жито. и купляхомъ кадку малую по 7 кунъ (Новг. I л. 1161 г. — КДРС); Меду 2 пуды да кадочку дал за мед и за кадочку 2 рубля 10 ал 4 де (ГААО. Ф. 191. Оп. 1. Д. 5. Л. 25 об. 1602 г.); Куплено пять пуд меда кадка (РГАДА. Ф. 1202. Оп. 1. Д. 24. Л. 19. XVII в.); ДвЪ окончины телятины, да московская мера, катка, осминникъ, а подо дномъ перехрестокъ железном (Роспись Клинского кружечного двора.
1668 г. — КДРС); Симени 2 кадули, ячмени полмеры с кадулькою (РГАДА. Ф. 1187. Оп. 1. Д. 1216. Л. 20 об. 1674 г.); Купил молока кадка (ГААО. Ф. 309. Оп. 5. Д. 16. Л. 81 об. 1684 г.); Симяни конопляного пол 5 кадулки (РГАДА. Ф. 1187. Оп. 1. Д. 807. Л. 18. 1699 г.).
В источниках XVII в. встречается заор-ленная кадка — мера, подлинность которой была подтверждена государственным знаком («орлом»): Велено сол/ь/ перемЪрит/ ь/ соляною заорленою кадкою и сколко тоЪ соли кадок будет. велено отписат/ь/ на Илимскои волокъ (Якут. а., карт. 4, № 2. 1641 г. — КДРС).
Кадь по системе двух делилась на две, четыре и восемь частей. Отсюда наименования: половникъ — «половина кади», четверть — «четвертая часть кади», осьминка — «восьмая часть кади». Таким образом, подразделения кади в самих своих названиях отражали фактическое содержание в долях к ней: А прежшя мЪры, которыя именуе-ми четверти, то бывало четвертая доля бочки или кади. а осмину имяновали осмую долю (Карамзин ИГР III, пр. 8. XVII в. — КДРС).
Половникъ. Половникъ в качестве половинной меры встречается в летописях, относящихся к XV в.: А на Москве оковъ жита по рублю. а в НовЪгородЪ Нижнемъ по 2000 алтынъ... Купили половникъ ржи по 100 алтынъ по 15 алтынъ (XV в.)11.
Итак, за оков зернового хлеба заплатили 200 алтын, а за половник в два раза меньше. В летописях середины XV в. заметна тенденция замены наименования полов-никъ на название полкади: ювса полкади11.
М. Влайинац указывает, что в сербохорватских письменных памятниках по-ловняк в качестве «хлебной меры» фиксируется с 1629 г., а для измерения жидких тел — с 1749 г. Исследователь высказывает предположение, что мера по вместимости могла составлять полведра13.
Четверть. Наименование четверть — четвертая часть кади — фиксируется памятниками письменности с XIII в.: И купиша хлЪбъ по осми кунъ, а четверть ржы по 20 гривенъ новогородскихъ, а в иныхъ мЪстехъ пустыхъ четверть их ржы по 30 гривенъ (Никон. л. под 1230 г. — КДРС); Гедеюнъ же вниде и створи козлище ю/т/ козъ, и четверть муки, юпрЪснъкы (Суд. VI. 19 по сп. XIV в.)14; Взяти ми на Ку-
земкЪ на СъкъворцовЪ десять четвертей ржи...шесть четвертей овса (Дух. Панкр. Чен. 1482 г.); Четверть с двою спуд (Библ. 1499 г.).
М. Влайинац пишет, что четверт выступала до XIV в. в качестве «хлебной меры в Загребе», а в XV в. — «соляной меры в Загребе»15.
Осьминъка. Письменные памятники древнерусского языка фиксируют существительное осьминъка (осмьнъка) с XII в.: Быс голодъ и цересъ зимоу, ръжи осминка по полоугрвнЪ (Новг. I л. 1127 г.)16; Въ се же лЪт лютЪ бяше: осминъка ръжи по грвнъ бяше; ВсЪ лет осмьнъка велика по 7 резан (Новг. I л. 1134 г.).
А. И. Никитский установил примерное равенство древнерусской кади 14 позднейшим пудам, т. е. 229,32 кг17. К такому выводу исследователь пришел после сопоставления различных контекстов из ранних и поздних источников. Таким образом им была восстановлена древняя система кади, выглядевшая так:
кадь = 2 половникам = 4 четвертям = = 8 осьминам = 14 пудам
половник = 2 четвертям = 4 осьминам = = 7 пудам
четверть = 2 осьминам = 3 1 пудам
1 3
осминка = 1 4 пуда.
Бочка. Выше уже говорилось о том, что нередко в письменных памятниках наименование кадь заменялось синонимами: оковъ и бочка. Обратимся к наименованию бочка.
О. Н. Трубачев считает, что корень в слове бочка восходит к праславянскому *Ьокъ, не имеющему ясной этимологии. «Почти каждое его сближение может быть подвергнуто серьезному сомнению. Таково сравнение с далекими семантически лат. bakulum — посох, палка, гр. Рактрои — посох, скипетр, ирл. bac, др.-ирл. bacc — крюк, клюка. То же можно сказать и о сравнении *Ьокъ с англ. back — спина18.
Бочками измеряли как сыпучие, так и другие продукты: В землю сеяны три бочки ржы... Се язъ Гаврило Семенов сын Мох-наткина каргополец продал... три бочки ржы (САМ 1566 г., с. 195); Купил на мнстрьскои обиход ягод морошки 5 бочек (ГААО. Ф. 191. Оп. 1. Д. 3. Л. 68. 1601 г.); Купил в Сюлзы у Ефима попа ягод морошки бочки дал 5 ал 2 де (ГААО. Ф. 191. Оп. 1. Д. 5. Л. 21. 1602 г.); Купили масла конопля-ног 2 бочки а в них вЪсом 13 пуд 35 гривенок... Бочку муки ладаные (РГАДА. Ф. 1202. Оп. 1. Д. 11. Л. 49, 95 об. 1609 г.); Дал жнит-вяной ржи полбочки (ГААО. Ф. 792. Оп. 1. Д. 5. Л. 243. Л. 3 об. 1687 г.); Купил полубо-че молока дал 10 алтынъ (ГААО. Ф. 309. Оп.
3. Д. 3. Л. 10. 1662 г.); Под таможню семь-десятъ три бочки вина (ГААО. Ф. 831. Оп. 1. Д. 10. Л. 2. 1683 г.).
Вместимость бочек была различной в зависимости от их размеров: Куплено. де-вятнадцат бочек больших и малых (ГААО. Ф. 191. Оп. 1. Д. 60. Л. 18а. 1614 г.); Куплено пят бочек квасных болших дано семнатцат рублев (ГААО. Ф. 191. Оп. 1. Д. 542. Л. 33 об. 1662 г.). В письменных памятниках XVII в. чаще встречаются бочки, содержащие 8,5 пуда (муки): Издержал бочку жыт-нои муки а весом пол 9 пуда (ГААО. Ф. 309. Оп. 3. Д. 3. Л. 2. 1662 г.).
Лукно. Существительное лукно — древнейшее праславянское слово. О. Н. Труба-чев пишет, что праславянское *1акъпо образовано по типу имен *окъпо, *8икъпо с суффиксом -ъпо от основы *1ак—19. Там же: «Праславянское *1акъ, *1ака — названия различных дугообразных изогнутых предметов; глагол *1аеШ обозначал “связывать, соединять”. Сравним с данными “Этимологического словаря русского языка” М. Фасмера: с.-х. лукно “мера хлеба”, словен. 1акпо “определенная подать, приношения приходскому священнику”, чеш. 1икпо «берестяная корзина, мера зерна»20. В старославянском языке слово лукыи — «кривой, согнутый». Существительное лука использовалось в двух значениях: 1) «кривизна, изгиб», 2) «хитрость, лукавство, обман»21.
Первые фиксации слова лукно относятся к ранним памятникам письменности. И. И. Срезневский дает два лексических значения для лукна: 1) «сплетенная из коры корзинка» и 2) «мера вместимости», и приводит примеры употребления из ранних источников: И повелЪ искати меду, юни же шедше взяша меду лукно, бЪ бо погребено в княжи медуши (Пов. вр. л., под 997 г.)22; А солоду дадять (емоу) юдиноу 10 лоуконъ (Р. Прав. Влад. Мон. по Син. сп.); 7 лоу-конъ ювса на 4 кони (Там же); Оуставляю ловчее на Берестьаны и в вЪкы за ихъ ко-ромолу, со ста по двЪ лоукнЪ медоу (Грам. Влад. 1387 г.).
Лукно фиксируется в древнерусских памятниках письменности в качестве единицы измерения зерновых культур, соли, меда, икры и других продуктов, в том числе и жидких: А за кормъ и за вологу и за мяса и за рыбы. 7 луконъ овса (Р. Пр. 1280 г.)23; Они же взяти лукно меду, бЪ бо погребено в землЪ (Новг. I л., до 1352 г. — КДРС); И на соляные лукошка и на рогожи и на всякие росходы (РГАДА. Ф. 137. Оп. 1. Д. 1. Л. 27. XVII в., Старая Русса); А купить Дмитровецъ въ семъ въ РогачевЪ бочку сел-деи или лукна икры или корсачную икру. и имъ имати у таможниковъ узолки за та-можниковою печатью (А.О.Отв. казнач. 1665 г. — КДРС); Два лукна осиновых... три лукна мучных (А.О. Отв. Кор. С. 1699 г. — КДРС).
Встречаются, но значительно реже в письменных памятниках изучаемого периода уменьшительные образования лукънь-ице, лукошько: Моужъ нЪкыи, хот ютити на поуть, имаи же лоукъньице мало, пълъно соуще сребра (Нест. Жит. Фед. 29.)24; Не татбитъ ни лукошки, ни кадки (Пск. Суд. грам.)25; Съ контаря соли, съ корсаки и лукошка икры деньга (Грам. Вас. Ив. Пере-ясл. Ряз. 1606 г.).
Д. И. Прозоровский пришел к выводу, что древнерусское лукно было мерой небольшой и вмещало приблизительно 24—
25 килограммов зерна26. Л. В. Черепнин с таким выводом был не согласен и считал,
что лукно — мера значительно большего объема. Исследователь предложил сравнить древнерусское лукно со словацким лукном XIV в.27: у словаков вместимость лукна 156,325 л28. М. Влайинац пишет, что лукно в Хорватии и Словении вмещало приблизительно 78,16 л., а уменьшительное образование лукненке ровно в половину меньше — 39,08 л29.
В письменных памятниках XVII в. лук-но уже значительно реже употребляется в значении «меры вместимости» — все чаще фигурируют значения «плетеная корзинка», «гнутый кузовок». Эти значения сохраняются у слова и позднее, а метрологическое значение из употребления постепенно выходит.
В XVIII—XIX вв. в говорах лукном, лукошком называется всякая деревянная посуда с обручами30. В XVIII в. лукошко часто использовали «для хранения одежды, разнообразных припасов и бумаг»: Лукошко круглое в немъ двЪ рубахи конопляных женских еще рубашка женская (1741 г.)31. Лукно, сообщает В. И. Даль, в зависимости от назначения может называться набир-кой, мостинкой, ягодницей, грибовницей, ималкой и др.32
Мехъ. В качестве единиц измерения сыпучих тел все народы издавна использовали и мягкую тару. В древности такие вместилища делали из шкур зверей. Шкурки животных (меха) являлись одним из наиболее важных видов сырья для производственной деятельности.
И. И. Срезневский показывает эволюцию в развитии значений этого слова: первоначально мех — это волосяной покров, шерсть животного, потом — человеческая кожа, кожа для письма, вместилище, сосуд
и, наконец, мера для сыпучих и жидких тел33. М. Фасмер приводит аналогии старославянскому мЪхъ в славянских, романских и других языках: укр. мк, болг. мех «бурдюк, мех», с.-х. ми]ех, словен. те И «мех, бурдюк», чеш. тесИ, слвц., в.-луж., н.-луж. тесИ, полаб. тесИ. Слово мех родственно лит. тайаз «мешок», лтш. та188 — то же,
др.-прусск. moasis «кузнечный мех», др.-инд. mesas «баран, шкура», авест. maesa34.
Корзины из шкур известны с древних времен всем народам. Поэтому М. Фасмер не видит необходимости «в разграничении древних основ в разных языках слов, обозначающих в русском языке мех»35. Самые древние сосуды из шкур делались следующим образом: шкуру со зверя снимали целиком (дудкою), зашивали и обделывали для держания жидкостей и сыпучих веществ36. Исследователь отмечает, что у других народов сделанные таким образом сосуды получили названия бурдюк, абак, тур-сук.
В славянском переводе Библии, в книге пророка Аггея, словом мехъ_переведено гр. kujelh 1) ящик, сундук, корзина, ваза, 2) род меры37. Одна из ранних фиксаций меха в качестве меры в древнерусских памятниках относится к XIII в.: Княжо, нашь горо-жанинъ Фредерикъ продал члвеку мехъ соли и щнъ оуслышалъ; ажо ты не велелъ гостеви со гостемъ торговати (Грам. Риж. ок.1300 г. - КДРС).
Таким образом, не подтверждается утверждение И. Сахарова, высказанное в примечаниях к «Торговой книге», что мехъ отмечается в письменных памятниках лишь с XV в.38 Мех в качестве единицы измерения соли встречается также в былинах, древнейшем из жанров устного народного творчества: «.Закупил я соли цело три меха,/ Каждый мех-то ведь по сто пуд» (Былина «Вольга и Микула Селянович»); «...Увезъ я оттоль соли по сороку пудъ; Два мЪха соли по сороку пудъ». (Песни, собр. П. Н. Рыбниковым. Ч. 1. - КДРС).
В письменных памятниках XV в. мехъ наиболее употребителен: МЪхъ_овса, воз сЪна (1455 г.); На Рожство Хсво сЪ дву плуг полот мяса, мЪхъ овса. а не люб мЪхъ овса ино алтын (Жал. льгот. гр. Гал. и Сольг. Кр. 1455-1462 гг.)39; А купит себе на лавку бе-лозерецъ городской человек мех соли или бочку рыбы или кадь рыбы или бочку сел-деи и им со всего с того с одного имати у них по полудензе (Белозерская таможенная
грамота. 1497 г.); Соли пять бочекъ мехъ да два меха (Польск. д. I., 261. 1498 г. — КДРС).
В источниках XVI в. встречаются мЪхъ коломенской, мЪхъ тверской: Данъ был ему мЪхъ коломенскои, и онъ не взялъ (Бояр. кн., 28. 1556 г.); Бралъ мъхъ тверскои40.
В XVII в. мехъ — распространенная и широко употребительная мера сыпучих тел, чаще соли: Дано кнзю Петру Ьановичю Пронскому да Моисею Федоро-вичю ГлЪбову да д1яку Василию Ларионову из лоди ж соли Неноксы 3 мЪха а в них вЪсом 83 пуда 1 чет (ГААО. Ф. 191. Оп. 1. Д. 60. Л. 37 об. 1614 г.); Ноября в 1 де вологжанину ^ану Черепану десет мЪхов а в нихъ вЪсу триста пятдесят четырЪ пуда три чет (ГААО. Ф. 191. Оп. 1. Д. 150. Л. 7 об. 1631 г.); Вывезли на своих мнстръских конех от варницъ к Сухоне рекЪ семьдесят пят мехов соли. дал на Тотме от соляные волоч-ки извощикам что в дощаник з берегу волочили семьдесят пят мехов ценою по две денги с меха итого двадцет пять алтнъ (РГА-ДА. Ф. 1429. Оп. 1. Д. 70. 1686—1687 гг.).
Фактическое содержание меха, употреблявшегося на Руси до конца XV в., неизвестно. В памятниках письменности до XV в. встречается только наименование меры и не дается указаний на его вместимость. Попытку установить вместимость мЪха середины XV в. сделал А. И. Никитский. Сопоставив косвенные данные из севернорусских источников, исследователь пришел к выводу о том, что мехъ заключал в себе не более 7 пудов соли41. В памятниках письменности XVI в. встречаются разновидности мехов в зависимости от вмещаемого веса жидких или сыпучих тел. Так, различались мех осьминный, мех по 25 пудов, мех по 30 пудов: Въ Колуге Строгановыхъ товару объявилось соли 680 мЪховъ; а въ мЪху вЪсу по 25 по30 пудъ (ААЭ III, 106. 1615 г.)42.
Следует отметить, что мЪхъ принадлежит к числу мер, всегда приблизительных по своему весовому значению. Понимая это, писцы после указания количества мехов всегда давали сведения о вместимости
меры в пудах. В одном из северно-русских документов нам встретился следующий контекст: Мсца августа в 30 де продал соли Софону вологженину вряд юдин мех взял денег пят рублев два алтыны две денги (ГААО. Ф. 191. Оп. 1. Д. 153. Л. 2 об. 1631 г.). Видимо, забыв сразу указать вес проданной соли или не зная его сначала, писец приписал на полях рядом со словом мех: три-цет девят пуд (ГААО. Ф. 191. Оп. 1. Д. 153. Л. 2 об. 1631 г.).
В северно-русских письменных памятниках весовое содержание одного меха соли в XVII в. могло составлять, по нашим данным, от 30,5 до 40 пудов: На Петров-скои ярмонке тое же соли продано шест-десят четыре меха а вЪсом тысяча деветсот пятдесят один пуд (т. е. один мех = приблизительно 30,5 пуда — РГАДА. Ф. 1429. Оп.
1. Д. 261. Л. 17. 1686—1687 гг.); Продал соли Ьану Галечинину мех весом соли сорок пуд цена соли пуд по четыре алтыны взято денег четыре рубли двадцет шесть алтын четыре денги (один мех = 40 пудов — ГААО. Ф. 191. Оп. 1. Д. 153. Л. 17 об. 1631 г.).
Эти два предела (верхний — 40 пудов и нижний — 30,5 пуда) в источниках встречаются редко. В большинстве своем фигурируют мехи от 32 до 36 пудов: тюго же въ 5 де продано сюли вряд Петру Терентьеву мЪх вЪсом 32 пуда по 11 алтнъ по 3 де пуд итог взято юдиннадцать рублев один алтнъ 2 де (ГААО. Ф. 191. Оп. 1. Д. 542. Л. 3. 1662 г.); Соли девет мехов а в них вЪсу триста дватцет четыре пуда (ГААО. Ф. 191. Оп. 1. Д. 150. Л. 2 об. 1631г.), т. е. в одном мехе 36 пудов соли.
В письменных памятниках XVII в. мехи делятся на три группы в зависимости от размера: мехи большие, мехи средние и мехи меньшие. Если партия товара была очень большой, а было необходимо знать общий вес в пудах, выбирались из всех мехов только три, которые и взвешивались для определения общего веса (большой, средний и маленький): ютпущено к Вологды з Гаври-лом старцем на казеном дощаники положено соли Неноксы Логинова привосзу
двести 44 мЪха вешено три мЪха болшеи да сЪреднЪи да мЪнше/и/ болшая потянула рогожа 35 пуд 2 чет сЪредняя потянула 35 пуд мЪншая потянула 32 пуда
2 чет и тое соли по числу 8782 пуда. Да Уны положено на котлянскои дощаникъ 147 мЪхов вешено три мЪха болшая да сЪредняя да мЪншая а тянули противо прежнЪго весу и тое соли по числу 5292 пуда 1 всЪи соли положено на обоих дощаниках Не-ноксы и Уны 456 мЪхов а весом соли по числг 16441 пуд (ГААО. Ф. 191. Оп. 1. Д. 157. Л. 43, 43 об. 1652 г.); на Колмогорах я Ани-кеище унскую монастырскую лодю полну соли 59 мЪхов болших. и ис то1 лодьи вышло соли 83 мЪха болших (ГААО. Ф. 191. Оп. 4. Д. 18. Л. 46 об., 47. 1652 г.).
В памятниках письменности XVII в. встречаются слова мешокъ и мешочекъ, образованные от существительного мехъ с помощью уменьшительных суффиксов: Два мешка дал 10 де.купил два мешка холще-вых дал 6 де (ГААО. Ф. 191. Оп. 1. Д. 5. Л. 26, 31. 1602 г.); Хлеба. сорокъ четыре чети ржи и та рожь и нынЪ в житницЪ на Зелейцын-скои мельницЪ да старець же Севастьянъ принялъ у старца Елизаря холст, а дан ему тоть холстъ изъ казны на мешки; Пятдесятъ мЪшковъ уголья березового (Материалы для истории медицины в России. XVII в. — КДРС); 7 мЪшковъ портяныхъ (АМГ III, 1661 г. — КДРС). Два мЪшка пшеничнои муки большои руки (Кн. прих.-расх. Син-бирской приказной избы. — 1665—1667 гг. — КДРС); Купил десять мЪшковъ рогожных дано пят алтнъ (ГААО. Ф. 309. Оп. 5. Д. 6. Л.
8 об. 1672 г.). Слова мешокъ и мешочекъ используются для обозначения наименований мягкой тары и единицы измерения сыпучих тел: Муки ржаные три мешечька, пшеничные муки и мешечикъ черные самые ухоботные и въ пирогахъ петчи никойми нельзя что дресва ровно, валится и никуда не годится, лежитъ какъ привезена43.
Мешки, как и мехи, шились из рогожи или холста, но мешки имели гораздо меньшую вместимость. По нашим данным, один мешок вмещал приблизительно 6 пу-
дов муки: Из того запасу издержал Василеи в артЪл на судно ярышкам три мешка муки ржанои а весом полвосмнацата пуда да юн же Василеи в артЪл же издержал бочку жытнои муки а весом по 9 пуда. почал ме-шек ютвесил само ядину на хлЪбы пудъ муки ржанои да само ядину же ютвесил само ядину на хлЪбы пудъ муки ржанои да само ядину же ютвесил из засека пудъ житнеи муки (ГААО. Ф. 309. Оп. 3. Д. 3. Л. 2, 4. 1662 г.); Ржанои муки четырЪ мешка а вес двад-цет четырЪ пгда с полгпудом (т. е. один мешок вмещал более 6 пудов ржаной муки. — Там же. Л. 6 об.).
Выше уже говорилось о том, что для изготовления мехов использовали холст или рогожу. Мех, сшитый из рогожи, назывался в XVII в. также мехом рогожным или рогожей: Куплено под запасъ 7 меховъ рогож-ныхъ (Гр. Дв. I, 887. 1614 г. — КДРС); Волочили сол в дощаники с рогожи по юсми денег да ю/т/ контарного припуску с меха по четыре денги (РГАДА. Ф. 1429. Оп. 1. Д. 138. Л. 53—53 об. 1622 г.).
К концу XVII в. и далее значение уменьшительности у слова мешок стало стирать-
ся. Мешок начал просто заменять слово мех, вытесняя его из активного лексического состава. Во второй половине XVII в. мешок стал использоваться и для измерения соли, а не только зерновых культур, как это было до этого: В унском усолье двум метчикомъ соляным дано от метки соль в анбарех в мЪшки наметывали то лодьи пять алтнъ две денги (ГААО. Ф. 191. Оп. I. Д. 589. Л. 27 об.
1669 г.); А на мЪшки въ чемъ соль въ досче-ники возить, велеть .изодрав восемь парусов и велЪть сделать тысячу сто сорокъ мЪшковъ по полпята аршина мЪшекъ (АИ V. 1699 г. — КДРС); В трех мешках соли полны44.
Постепенный процесс ликвидации феодальной раздробленности и образования единого Русского государства обусловил тенденцию ликвидации некоторых местных мер и укрепления единой общерусской системы измерений. Можно констатировать, что русская система мер сыпучих тел в общем и целом сложилась к концу рассматриваемого периода и в своей большей части сохранилась до введения в России международной метрической системы измерений.
ПРИМЕЧАНИЯ
ГААО — Государственный архив Архангельской области (г. Архангельск).
РГАДА — Российский государственный архив древних актов (г. Москва).
1 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. — М., 1964—1987. — Т. II. — С. 157.
2 Там же; Преображенский А. Г. Этимологический словарь русского языка. — М., 1910—1914. — Т. I. - С. 281.
3 Brückner А. Slownik etymologiczny jezyka polskiego. — Krakow, 1957. — S. 157.
4 Этимологический словарь славянских языков / Под ред. О. Н. Трубачева (ЭСТ). — М., 1974. —
Т. IX. — С. 112. t
5 Срезневский И. И. Словарь древнерусского языка. — М., 1989. — Т. I. — С. 1172.
6 Там же.
7 Судаков Г. В. Были о словах и вещах. — Архангельск, 1989. — С. 160.
8 Вла/инац М. Речник наших старих мера. У тока векова. — Београд, 1961—1974. — Св. I. — С. 109—112.
9 Срезневский И. И. Указ. соч. — Т. I. — С. 11.
10 Словарь пермских памятников XVI — нач. XVIII в. — Пермь, 1993. — В. II. — С. 143.
11 Общекарпатский диалектологический атлас. — М., 1988. — С. 376.
12 Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси кон. XIV — нач. XVI в. — М., 1952. — Т. 1. — № 155.
13 Вла/инац М. Указ. соч. — Св. IV. — С. 746.
14 Срезневский И. И. Указ. соч. — Т. III. — С. 1511.
15 Вла/инац М. Указ. соч. — Св. IV. — С. 1020—1022.
16 Срезневский И. И. Указ. соч. — Т. II. — С. 728.
17 Никитский А. И. К вопросу о мерах в древней Руси // Журнал Министерства народного просвещения. — 1894. — № 4. — С. 377—378.
18 Этимологический словарь славянских языков. — Т. II. — С. 150—151.
19 Трубачев О. Н. Ремесленная терминология в славянских языках (этимология и опыт групповой реконструкции). — М.: Наука, 1966. — С. 164.
20 Фасмер М. Указ. соч. — Т. II. — С. 532.
21 Срезневский И. И. Указ. соч. — Т. II. — С. 50, 54.
22 Там же. — Т. II. — С. 54.
23 Лукина Г. Н. Предметно-бытовая лексика древнерусского языка. — М.: Наука, 1990. — С. 101.
24 Срезневский И. И. Указ. соч. — Т. II. — С. 54.
25 Там же. — Т. II. — С. 53.
26 Прозоровский Д. И. Древняя русская метрология. — СПб.: Изд-во Археолог. ин-та, 1888.
27 Черепнин Л. В. Русская метрология. — М.: Трансжелдориздат, 1944. — С. 28.
28 Винник В. О. Назви одиниць вим1ру 1 ваги в украшськш мов1: Дис. . канд. ф1лол. наук. — Ки1в, 1964. — С. 169.
29 Вла/инац М. Указ. соч. — Св. III. — С. 554.
30 Подвысоцкий А. Словарь областного архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении. — СПб., 1885. — С. 84.
31 Бражникова Н. Н. Исследование в области лексики Южного Зауралья по данным деловой письменности XVII — XVIII веков: Дис. . канд. филол. наук. — М., 1971. — С. 71.
32 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. — М., 1981—1982. — С. 276—277.
33 Срезневский И. И. Указ. соч. — Т. II. — С. 252—253.
34 Фасмер М. Указ. соч. — Т. II. — С. 612.
35 Там же.
36 Даль В. И. Указ. соч. — Т. II. — С. 379.
37 Энциклопедический словарь (ЭСБЭ). — СПб.: Брокгауз Ф. А. и Эфрон И. А. — Т. XXXVI. — С. 338—339.
38 Торговая книга // Записки отделения русской и славянской археологии Императорского археологического общества. — СПб., 1851. — Т. 1. Отд. 8. — С. 106—139.
39 Срезневский И. И. Словарь древнерусского языка. — Т. II. — С. 252—253.
40 Словарь древнерусского языка XI—XIV вв. (Словарь XI—XIV вв.). — М., 1988. — Т. IX. — С. 130.
41 Никитский А. И. Указ. соч. — С. 385.
42 Словарь древнерусского языка XI—XIV вв. — Т. IX. — С. 130.
43 Акты Нижегородского Печерского Вознесенского монастыря (АНМ). — М., 1898. — С. 254.
44 Бражникова Н. Н. Исследование в области лексики Южного Зауралья по данным деловой письменности XVII—XVIII веков: Дис. . канд. филол. наук. — М., 1971. — С. 80.
