CC BY
92
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ТРУДОВОЙ МИГРАЦИИ II ПОЛОВИНЫ
ХХ ВЕКА — НАЧАЛА ХХ! ВВ.
Громцев Олег Владимирович
аспирант, СПбГУ, г. Санкт-Петербург E-mail: gromtsevoleg@mail. ru
GENERAL DESCRIPTION OF LABOUR MIGRATION II HALF OF THE
TWENTIETH CENTURY — BEGINNING OF THE TWENTY FIRST
CENTURY
Gromtsev Oleg
graduate student, St. Petersburg State University, St. Petersburg АННОТАЦИЯ
В статье рассматривается вопрос перемещения трудовых ресурсов со второй половины ХХ века по настоящее время и связанные с этим разные подходы государств мира в формировании миграционной политики. Описаны миграционные модели, применяемые европейскими странами, а также приведен пример классификации экономически развитых государств по типу иммиграционной политики. Отдельно рассмотрен вопрос трудовой миграции в России, её основные сходства и различия с миграционной политикой в Западной Европе.
ABSTRACT
The article discusses the movement of labor in the second half of the twentieth century to the present, and related approaches are different states of the world in shaping migration policy. Describes the migration models used by European countries, as well as an example of the classification of economically developed countries by type of immigration policy. We consider separately the issue of labor migration in Russia, its main similarities and differences with the migration policy in Western Europe.
Ключевые слова: трудовая миграция; Европейский Союз; миграционные модели; классификация иммиграционной политики.
Keywords: labor migration; the European Union; migration patterns; the classification of immigration policy.
Миграция — давно известное и значительное явление в истории человечества. В самом общем виде понятие миграции предполагает перемещение людей на достаточно большое расстояние и достаточно длительный срок [10].
Особую нишу в современной миграции занимает добровольная трудовая миграция — перемещение с целью найма на работу. Рассмотрим алгоритм одного из наиболее распространенных видов миграции — миграции по экономическим причинам:
1. Уровень социально-экономического развития различных регионов и, соответственно, уровень жизни существенно отличается.
2. Человеку свойственно стремиться улучшить уровень жизни и условия своего существования.
3. Когда различие в уровне жизни между регионами достигает определенной величины, наиболее миграционно подвижная часть населения устремляется из регионов с низким уровнем жизни в регионы с более высоким уровнем социально-экономического развития [2].
Постоянное увеличение количества трудовых мигрантов — естественный общемировой процесс. Христианское население западных стран быстро стареет, и прецедент, созданный Бельгией в середине 50-х годов ХХ века, когда впервые в Западной Европе из-за нарастающего дефицита рабочих рук были открыты границы для трудовых мигрантов, вызвал лавину последователей. Миграционные потоки приобретают в последние десятилетия огромный масштаб.
Возникшая как форма адаптации населения к новым социально -экономическим условиям, трудовая миграция стала не только действенным средством предупреждения бедности, но и постепенно превратилась в реальный и эффективный способ повышения уровня жизни и благосостояния для определенной части экономически активного населения.
То есть, трудовая миграция, в своей основе, является экономическим
решением: если ожидаемая заработная плата в чужой стране с учетом издержек переезда и упущенной выгоды от жизни дома (где не нужно искать жилье, обзаводиться связями и проч.) превышает заработную плату дома от того же (или близкого) вида деятельности, рациональный человек выберет переехать в другую страну и работать в ней.
Под воздействием разнообразных обстоятельств в определенные промежутки времени темп миграции в разных странах то увеличивался, то снижался.
По оценкам ООН, в 2005 г. количество международных мигрантов достигло 190 млн. чел., что составило примерно 3 % численности мирового населения, причем 91 млн. чел. приходился на развитые индустриальные страны, а 51 млн. — на страны со средним уровнем доходов на душу населения. К настоящему времени в мире сложились конкретные центры, наиболее привлекательные для многочисленных мигрантов из разных стран. К ним относятся экономически развитые государства Европейского союза, США, Канада, Австралия, нефтедобывающие страны Ближнего Востока, новые индустриальные «драконы» Юго-Восточной Азии. Причем, Западная Европа стала одним из основных центров притяжения международных мигрантов [6].
Согласно данным, представленным комиссией Европейского Союза (далее — ЕС), на 1 января 2003 года суммарное число мигрантов, проживающих в 25 странах-членах ЕС, составило 15,2 млн. человек, что составляет 3,35 % [8] общей численности населения региона. Положительное сальдо миграции было зафиксировано почти во всех государствах-членах ЕС, за исключением Эстонии, Латвии, Литвы, Нидерландов и Польши.
На 1 января 2012 года иностранное население ЕС-27 увеличилось до 20,7 млн., что составляет 4,1 % от общего населения ЕС. При этом в абсолютном выражении наибольшее число иностранцев, проживающих в ЕС на 1 января 2012 года, было обнаружено в Германии (7,4 млн. человек), Испании (5,5 млн.), Италии (4,8 млн.), Великобритании (4,8 млн.) и Франции (3,8 млн.). Лиц без гражданства в этих пяти государствах-членах ЕС — в общей сложности
77,1 % от общего числа неграждан, проживающих в странах ЕС-27. В относительном выражении в государствах-членах ЕС самая высокая доля неграждан отмечена в Люксембурге, на их долю пришлось 43,8 % от общей численности населения. Высокая доля неграждан (10 % или более от численности постоянного населения) наблюдался также на Кипре, в Латвии, Эстонии, Испании, Австрии и Бельгии [12].
Около 3,2 млн. человек эмигрировали в одну из стран ЕС-27, в то время как, по меньшей мере, 2,3 млн. эмигрантов покинули государства-члены ЕС. Следует отметить, что эти цифры не отражают миграционные потоки в / из ЕС в целом, так как они также включают в себя потоки между различными государствами-членами ЕС. Так, в Австрии число родившихся в другой стране граждан к 2005 году составило 12,5 %, в Германии — 12,1 %, притом, что в традиционно считающихся «плавильным котлом» национальностей США эта цифра составляет 12,3 % [9].
Несмотря на то, что имеющиеся статистические данные не дают надежной картины о размерах и характере миграции (каждое государство-член ЕС использует различные наборы статистических категорий, разные определения, различные способы записи жителей и граждан), обобщенные сведения полезны в понимании глобальной тенденции в области миграции. Так, для последних нескольких десятилетий характерны значительные перемещения населения между регионами и в рамках европейского континента. Европейцы все чаще перемещаются с Запада на Восток и люди со всего мира все чаще мигрируют в государства-члены ЕС [8].
Анализ иммиграционной политики европейских государств дает основание вычленить различные существующие здесь модели инициирования миграции и последующих попыток ее регулирования. Как отмечает С.В. Михайлов, при всей их условности и взаимоналожении друг на друга, эти модели обладают несомненными специфическими чертами (особенно применительно к начальным стадиям процесса) [5]. Причем, разными авторами выделяются различные миграционные модели. Так, например, в сборнике материалов
«Европейская иммиграция» 2007 года идет речь о пяти типах стран, различающихся их отношением к трудовой миграции: старые реципиенты, новые реципиенты, малые острова, страны переходной экономики, страны без иммиграции [8]. Т.С. Кондратьева и И.С. Новоженова выделяют 3 модели: «этническая», «политическая» и «мультикультурная», которые довольно четко прослеживаются в политике интеграции иммигрантов, проводимой крупнейшими европейскими государствами — Германией, Францией и Великобританией [4].
Предложенная С. В. Михайловым классификация содержит четыре модели: швейцарскую, английскую, франко-германскую и итало-испанскую:
1. Швейцарский вариант. В начале послевоенного периода почти во всех европейских странах вербовка иностранных рабочих рассматривалась как явление временное; считалось, что процесс миграции поддается контролю и может быть обратимым. В наибольшей степени реализовать подобную установку на практике удалось в Швейцарии. Данная модель регулирования иммиграции оценивается исследователями как наиболее жесткой, последовательной и прагматичной. Благодаря применению такой модели Швейцарии, в отличие от других европейских стран, удалось избежать многих проблем, порождаемых иммиграцией.
Приток мигрантов и их пребывание в Швейцарии регулировались законодательством, которое предусматривало выдачу дифференцированных разрешений на въезд в страну. Если иммигранты нарушали установленные «правила игры», они подлежали немедленной депортации. Таким же образом швейцарские власти поступали и с нелегальными иммигрантами, появившимися впервые в стране в 60-х годах [5].
2. Особенностью Английской модели является ее ориентация на привлечение иностранной рабочей силы главным образом из стран Британского содружества. Если поначалу среди иммигрантов преобладали жители английских владений в зоне Карибского бассейна (так называемая Вест Индия), прежде всего, из Барбадоса и Ямайки, то с конца 50-х годов на роль ведущего
поставщика иностранной рабочей силы в Великобританию выдвигается новый регион — полуостров Индостан (Индия, Восточный и Западный Пакистан).
Великобритании суждено было стать первой европейской страной, столкнувшейся с феноменом «второго поколения» иммигрантов из неевропейских стран как с массовым явлением. Другими словами, английская модель являет собой вариант прямолинейного, форсированного и скоротечного перенесения очень большой массы людей, сильно различающихся в расовом, конфессиональном и социокультурном отношении, в принципиально иные условия существования.
Сегодня иммигранты участвуют и в организациях гражданского общества, создают разного рода ассоциации, формируемые по региональному, религиозному, этническому принципам, издают свою «этническую» прессу.
Последнее время исследователи все чаще стали говорить о том, что британская «мультикультурная модель» переживает кризис. Эта модель позволяет создавать на территории Великобритании крупные анклавы выходцев из стран Третьего мира с чуждой европейцам культурой, не разделяющих и зачастую отторгающих ценности западного общества. Замкнутый характер этнических общин, в первую очередь мусульманских, непроницаемость их для контроля со стороны государственных структур облегчают распространение здесь исламского экстремизма, о чем и свидетельствуют теракты, совершенные в Великобритании в 2005 г. [4].
3. Франко-германская миграционная модель названа так условно, поскольку с поправками на определенную национальную специфику, она применяется и в Бельгии, Голландии, Люксембурге, а также в скандинавских странах. Ее суть состоит в своеобразной комбинации двух предыдущих моделей, точнее, в постепенной трансформации одной в другую.
В первые послевоенные годы все эти страны активно использовали излишки рабочих рук, имевшихся в странах Южной и отчасти Восточной Европы. Обращение к этим источникам шло по уже отработанным в предвоенные десятилетия схемам. Дальнейшее развитие иммиграции идет по
«типовому» сценарию. Потребности в дополнительной рабочей силе быстро иссякают, но желающих из стран третьего мира предложить свои услуги в этой области становится все больше, при этом они не проявляют желания возвращаться на родину, даже если у них нет работы и шансов ее отыскать. В отличие от «английского варианта», на континенте процесс превращения временных иностранных рабочих из неевропейских стран в новые, «навечно» обосновавшиеся здесь национальные меньшинства проходил не столь быстро и прямолинейно, но конечные результаты в принципе оказались одинаковыми [5].
Германскую модель выстраивания политики в отношении иммигрантов скорее можно назвать не моделью интеграции, а моделью противодействия включению иностранцев в германскую нацию [4].
Комплекс мер по регулированию миграционных процессов в основном сводился к трем составляющим, главной из которых был неоднократный пересмотр миграционного законодательства в сторону его ужесточения. В ФРГ, например, с 1960 г. «подготовка иностранцев к возвращению на родину» стала одной из официальных целей федерального правительства. Новый курс предусматривал введение ограничений на въезд новых рабочих-иммигрантов; на вызов семей (в частности, снижалась возрастная планка для детей, которых можно было привозить с собой); на подготовку к возвращению на родину части из осевших в стране иммигрантов; а также оказание помощи в интеграции определенных категорий иностранцев, проживающих в немецком обществе.
Другим направлением политики «выдавливания» осевших в стране иностранцев, не подпадающих под разрешительные статьи миграционного законодательства, была практика групповых депортаций. Большого распространения, однако, она не получила, поскольку поиск потенциальных объектов высылки в уже сложившихся и солидарных общинах был крайне затруднен, сама депортация вызывала шумный резонанс в средствах массовой информации, и главное, ее результаты в общенациональном масштабе были невелики.
Столь же неэффективным на поверку оказался и метод «пряника».
Финансовые выплаты, которые практиковались в 80-х годах во Франции, Бельгии и ФРГ и были адресованы каждому согласившемуся вернуться на родину, сколько-нибудь заметного воздействия на динамику роста иммигрантских общин не оказали. Развитие же этих общин явственно шло по «английской модели».
4. Итало-испанская миграционная модель претерпела еще более разительную эволюцию. Италия и Испания, выступив как крупнейшие поставщики рабочих рук в сопредельные европейские страны, в последние 10— 15 лет сами превратились в объекты притяжения мигрантов.
Возрастающий интерес к перемещению в Италию или Испанию стали проявлять представители тех этнических групп, которые уже «освоили» другие европейские страны. Речь идет, в первую очередь, о выходцах из близлежащих государств Магриба. Особой активностью отличались марокканцы, которым было достаточно пересечь Гибралтарский пролив, чтобы оказаться в Испании. Североафриканский (арабский) компонент на Пиренейском и Аппенинском полуостровах уже превысил полумиллионную отметку. Подобно арабам, часть сенегальцев, в прошлом однозначно ориентированных на Францию, стала обосновываться в Испании. Как в Италии, так и в Испании очень быстро стали расти общины филиппинцев, центром притяжения которых издавна являлись США.
Другой компонент миграции более традиционен. Это выходцы из бывших колониальных или зависимых территорий тех или иных стран. В эту схему полностью вписывается, например, возникновение и рост общин эритрейцев или ливийцев в Италии. Даже в Португалии основу небольшой по нынешним европейским меркам иммигрантской общины составляют выходцы из колониальных владений этой страны — из Анголы и с островов Зеленого Мыса [5].
Таким образом, все рассмотренные выше модели (за исключением разве что швейцарской) обнаруживают эволюцию к усилению (вплоть до полного преобладания) в миграционных этнических потоках представительства
неевропейских стран, с одной стороны, и становлению на базе общин временных иностранных рабочих новых национальных меньшинств — с другой.
Следует отметить, что сама по себе международная миграция населения не является чем-то новым, присущим исключительно нынешнему этапу глобальной трансформации мировой системы. Многие исследователи указывают на циклический характер миграционных процессов.
Так, A.M. Мессина выделяет три волны послевоенной миграции: 1945— 1979 гг., 1973—2007 гг. и 1989—2007 гг. [11].
Первая волна послевоенной иммиграции характеризовалась массовыми перемещениями избыточной рабочей силой из менее развитых стран в более развитые. Основным катализатором этой волны было начало послевоенного экономического бума, который создал острый дефицит рабочей силы и негибкость рынка труда. Для решения этих экономически проблем частные работодатели и правительства активно вербуют и создают условия для прибытия в страны легионы иностранных работников.
Рост миграции был связан с концентрацией инвестиций и расширением производства в высокоразвитых странах. В результате большое количество трудовых мигрантов из развивающихся стран приехали на работу в индустриальные страны Западной Европы, в США, Канаду и Австралию. Конец этого этапа был отмечен кризисом 1973 г. Последовавший за ним спад в экономике дал толчок к реструктурированию мировой экономики, к вовлечению капиталовложений в новые индустриальные области и внедрению новых технологий, изменил направления торговли. Результатом этих экономических сдвигов стал второй этап международного перемещения, начавшийся в середине 1970-х гг. На этом этапе появились новые формы перемещения, затронувшие старые и новые страны получения. При этом до середины 1970-х годов мигрировали в основном рабочие, а после этого стали мигрировать и их семьи, что привело к образованию диаспор и ухудшению экономического положения.
Отрицательные последствия иммиграции для принимающей страны очевидны: это и дополнительная нагрузка на бюджет, и социокультурные конфликты, и убежденность большей части общества (в том числе многих политических и профсоюзных деятелей) в том, что иммиграция — источник безработицы [3].
Учитывая в целом неоднозначные последствия внешней миграции для экономики и общества, все государства, так или иначе, регулируют этот процесс. Причем любопытно, что, в отличие от международной торговли, где в последние годы снимаются многие ограничения и политика становится более либеральной, в сфере миграции ограничительные меры, наоборот, ужесточаются. Даже беглое рассмотрение исторических и современных моделей миграции для иммигрантов в принимающих странах приводит к неизбежному выводу о том, что основные усилия государств направлены на ограничение числа лиц, въезжающих на их территорию [11]. Правительства, вынужденные считаться с этими обстоятельствами, разрабатывают внутригосударственные и межгосударственные соглашения, ограничивающие въезд иностранных работников.
Тем не менее, введение нового законодательства неодинаково по различным странам. В целом, если попытаться классифицировать экономически развитые страны по типу государственной иммиграционной политики, можно условно выделить три группы государств:
1. «Классические» с точки зрения иммиграции страны — США, Канада, Австралия, — которые поощряют постоянную, а не временную миграцию, разрешают воссоединение семей, предоставляют постоянным мигрантам гражданство. К той же группе сегодня можно отнести и Швецию. Эта политика «открытых дверей» предполагает, тем не менее, определенную селекцию качества рабочей силы, четкое планирование необходимых объемов и профессионально-квалификационной структуры миграционных потоков.
2. Другая группа, куда входят, например, Франция, Нидерланды и Великобритания. Здесь правила приема иммигрантов строже, предпочтение
отдается жителям бывших колоний, хотя разрешается воссоединение семей и есть возможность получить постоянное гражданство, но часто этого нужно ждать несколько лет.
3. Страны, которые пытаются реализовать строго «гостевую» модель миграции), — Германия, Швейцария, Бельгия — здесь поощряется только временная иммиграция, запрещается практика «воссоединения семей», используются очень строгие критерии натурализации. Иностранец, получивший рабочую визу, после окончания работы обязан выехать из страны и в следующий раз может обращаться за разрешением на въезд только после истечения установленного срока. Такую политику можно характеризовать как «запретительную» [3].
Что касается особенностей трудовой миграции в России, то развал СССР, разрушение сложившейся в течение 70 лет государственной политической и социально-экономической системы, централизованного механизма регулирования демографических процессов привели к массовому перемещению населения и в России [7], на данный момент в стране проживает около 10 млн. граждан других государств. «Это целая Португалия, если брать европейские аналоги», — заявил глава Комитета Госдумы РФ по международным делам К. Косачев. По его словам, иностранных мигрантов в России становится все больше, и к 2050 году их число может превысить треть населения страны [1].
При этом Россия столкнулась с другой проблемой: возвращением русских из стран, которые теперь объявили о своем суверенитете. Таких было около 25 миллионов, 3 из которых вернулись почти сразу [13]. За десять лет с момента распада СССР из стран СНГ и Прибалтики в Россию прибыло около 4,4 млн. человек. В большинстве своем они не были беженцами или вынужденными переселенцами в строгом смысле этих понятий. Так, миграция из Прибалтики, Украины и Белоруссии формально не являлась вынужденной, и поэтому статус вынужденного переселенца получил очень небольшой процент мигрантов.
К сожалению, данные по миграции не всегда легко поддаются
интерпретации и не могут точно оценить нелегальную иммиграцию. Так, 100 % граждан, обратившихся за гражданством в ФОМС в 2010 году, его получили. А сколько не стало подавать обращения? Из 14 миллионов человек, которые посетили Россию в 2011 году, по мнению руководителя ФМС, 3 миллиона нарушили сроки пребывания.
В целом можно сказать, что миграционные процессы в России протекают примерно так же, как во многих экономически развитых странах мира. Среди общих особенностей миграционных процессов можно назвать следующие: преобладание экономических побуждений; расширение диапазона областей происхождения миграционных потоков; различия в культуре между иммигрантами и населением принимающих стран; маргинализация не имеющих гражданства иммигрантов, объясняющаяся их положением на рынке труда и как этнического меньшинства.
Таким образом, трудовая миграция становится актуальным вопросом не только для европейских стран, но и для России. Отметим, что даже в рамках Европы выделяются пять различных типов стран, в зависимости от их отношения к трудовой миграции: старые реципиенты, новые реципиенты, малые острова, станы переходной экономики, страны без иммиграции. Россия, обладая своими культурными особенностями, отличающими ее от европейских стран, имеет также свои особенности в области трудовой миграции. Тем не менее, и у России, и у стран Запада есть общие проблемы, связанные с трудовой миграцией, а именно незаконная трудовая миграция и образование национальных диаспор, что мешает мигрантам ассимилировать в странах-реципиентах.
Список литературы:
1. В Думе пугают: в РФ уже «целая Португалия» мигрантов, а к 2050 году их будет больше трети населения. — 27 июня 2011 г. //[Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.newsru.com/ (дата обращения: 10.06.13).
2. Житин Д.В. Методологические основы управления миграционными процессами // Вестник Санкт-Петербургского университета. — 2009. — № 1. — С. 161.
3. Колосницына М.Г., Суворова И.К. Международная трудовая миграция: теоретические основы и политика регулирования // Экономический журнал Высшей школы экономики. — 2005. — Т. 9. — № 4. — С. 565.
4. Кондратьева Т.С., Новоженова И.С. Иммигранты в Европе: модели интеграции // Актуальные проблемы Европы. — 2006. — № 1. — С. 228.
5. Михайлов С.В. Европа: от «гастарбайтеров» к новым этническим меньшинствам // Россия и современный мир. — 2005. — № 1. — С. 270.
6. Трофимова Т.И. Глобализационные проблемы современной миграции // Известия Иркутской государственной экономической академии. — 2010. — № 1. — С. 144.
7. Федотова М.Ф., Шойко И.С. Современная миграционная политика Российской Федерации // Право и безопасность. — 2010. — № 2. — С. 186.
8. European immigration: a sourcebook / edited by Anna Triandafyllidou and Ruby Gropas. — Hampshire: Ashgate Publishing Limited, 2007. — 397 p.
9. Dancygier R.M. Immigration and conflict in Europe. — NY: Cambridge University Press, 2010. — 369 p.
10. International Encyclopedia Of The Social & Behavioral Sciences. — United States: Elsevier Science Ltd., 2001. — 17500 р.
11. Messina A.M. The Logics and Politics of Post-WWII Migration to Western Europe. — NY: Cambridge University Press, 2007. — 310 p.
12. Migration and migrant population statistics. March 2013 [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://epp.eurostat.ec.europa.eu/statistics_explained/index.php/Migration_and_ migrant_population_statistics (дата обращения: 10.06.13).
13. Pilkington H. Migration, displacement and identity in post-Soviet Russia. — London; New York: Taylor & Francis, 1998. — 265 p.
