CC BY
735
Однако в конечном итоге выпуск фальшивых иностранных монет привел к прекращению монетной чеканки в Молдавском княжестве.
Финальная стадия чеканки монет в Молдавском княжестве была яркой демонстрацией изменений, которые происходили в политической ситуации и экономическом развитии Юго-Восточной Европы.
Денежная система Молдавии не выдержала финансовой нагрузки и прямой внеэкономической эксплуатации со стороны Османской империи. Лихорадочные попытки приспособить местную денежную систему в соответствии со стандартами соседних стран не имели успеха, так как не были обеспечены достаточными запасами драгоценных металлов. Если судить по количеству известных в нумизматических находках монет, то наиболее успешной была чеканка фальшивых иноземных денежных знаков молдавскими властями в Сучаве в XVII в. Однако данная операция нанесла существенный вред экономики как самой Молдавии, так и соседних государств. Результатом этого была окончательная гибель молдавской денежной чеканки в соответствии с приказом властей Османской империи.
Е.В. Никуленкова
Общая характеристика советской исторической науки в середине 1960-х - середине 1980-х гг.
Период середины 1960-х - середины 1980-х гг. в истории нашей страны - это брежневский период или период «застоя». К этому времени в СССР сложилась сеть научно-исторических научных заведений, главным из которых оставался Институт истории Академии наук СССР. В 1968 г. он был разделен на два: Институт истории СССР и Институт всеобщей истории.
За предыдущие годы сложилась система подготовки историков на исторических факультетах университетов и педагогических институтов. По-прежнему существовали и научные центры при ЦК КПСС - Институт марксизма-ленинизма (ИМЛ), Академия общественных наук, высшие партийные школы. Часто именно они осуществляли идеологические и контрольные функции, в том числе и в исторической науке1.
В предыдущие годы сложилась солидная издательская база, издавалось много исторических журналов («Вопросы истории»,
1 См. подробнее: Никуленкова Е.В. Советская историческая наука (19171991 гг.). СПб., 2011; Алексеева Г.Д. Историческая наука в России: Идеология. Политика (60-80-е годы ХХ века). М., 2003; Историография истории СССР (эпоха социализма): учеб. / под ред. И.И. Минца. М., 1982.
78
«История СССР», «Вопросы истории КПСС» и др.). Было опубликовано много исторических источников. Кроме того, в этот период продолжали свою работу многие историки, сложившиеся профессионально в годы «хрущевской оттепели» - довольно плодотворного периода в развитии отечественной исторической науки.
В то же время с конца 1960-х гг. происходит усиление партийногосударственного контроля, растут консервативные тенденции в развитии исторической науки. По-прежнему сохранялось руководство исторической наукой со стороны Коммунистической партии. И это руководство стало более жестким. Для «брежневского» периода характерно замалчивание проблем, возросло количество «проработок» и мероприятий, осуждавших те или иные научные работы. Во второй половине 1960-х гг. прекратилась критика сталинизма и культа личности И.В. Сталина, развернувшаяся в стране после ХХ съезда КПСС.
В «брежневский» период утвердился особый тип партийного руководства наукой с участием неквалифицированных лидеров партии, таких как С.П. Трапезников - «полуграмотный историк»1 и партийный деятель. В 1965-1983 гг. он был заведующим отделом науки и учебных заведений ЦК КПСС, с 1976 г. - член-корреспондентом АН СССР. В составе руководящих кадров Института истории АН СССР появились такие историки, которые не соответствовали требованиям академической науки, препятствовали ученым.
В 1970-е - начале 1980-х гг. обстановка в исторической науке ужесточилась (по сравнению с 1960-ми годами). В издательствах, наряду с требованием следовать официальной доктрине, редактор мог диктовать свое понимание и свою волю даже крупным исследователям. Как вспоминал историк А.Я. Гуревич, критерии научности оказывались весьма невысокими: если статья была снабжена цитатами из классиков марксизма-ленинизма, а своих мыслей было немного, то она проходила благополучно. Если же кто-то выступал со своими оригинальными мыслями, то это сразу вызывало взрыв бдительности, и результаты могли быть негативными2. Отсюда многие историки писали «в стол».
Если говорить об организованных проработках, то одной из первых стало осуждение книги старшего научного сотрудника Института истории АН СССР А.М. Некрича «1941. 22 июня», изданной в 1965 г. В ней говорилось о событиях, предшествующих войне, и начальном периоде войны. В предисловии автор отмечал,
1
' Алексеева Г.Д. Историческая наука в России: Идеология. Политика (6080-е годы ХХ века). М., 2003. С. 59.
2 Гуревич А.Я. История историка. М., 2004. С. 220.
79
что о победах говорить легче и проще, чем о поражениях, но историк, взявшийся за исследование войны, обязан помнить не только то, чем она закончилась, но и о том, как она началась. В своей книге А.М. Некрич практически поднял вопрос о виновности тогдашнего государственного и партийного руководства страны в поражениях на фронтах Великой Отечественной войны и гибели большого количества людей. Он, например, отмечал, что по всем каналам поступали сообщения о готовившемся нападении на СССР, но заносчивость И.В. Сталина привела к тому, что этими предупреждениями пренебрегли1.
Состоявшееся обсуждение книги закончилось ее запрещением. В 1967 г. А.М. Некрич был исключен из партии, а в 1976 г. эмигрировал в США, где работал научным сотрудником Русского Исследовательского центра Гарвардского университета. В 1980-е гг., совместно с эмигрировавшим из СССР М.Я. Геллером, они опубликовали книгу по советской истории «Утопия у власти»2, совершенно противоположную по содержанию тому, что издавалось в СССР.
В целом работы, в которых говорилось о недостатках и ошибках советского руководства, были подвергнуты резкой критике или сняты с издания.
В конце 1960-х гг. в Институте всеобщей истории был закрыт сектор методологии истории, созданный в 1964 г. и которым руководил М.Я. Гефтер. Благодаря деятельности сектора активизировалось исследование методологических проблем исторической науки. Сектор закрыли по указанию ЦК КПСС «по идеологическому несоответствию». Это привело к снижению уровня теоретической деятельности историков.
Еще одним примером проработочной кампании является «разгром» в 1972-1973 гг. «нового направления» (П.В. Волобуев, К.Н. Тарновский, И.Ф. Гиндин, В.В. Адамов, Л.М. Иванов и др.), занимавшегося изучением экономики России начала ХХв. Направление сложилось в годы «хрущевской оттепели»3. Представители этого направления считали, что предпосылки Октябрьской революции связаны не только с высоко развитым монополистическим капитализмом (как считали сторонники традиционного направления), но и со всем комплексом противоречий, существовавших в стране. Понятие «многоукладность» они считали исходным для анализа предреволюционной экономики России,
1 Некрич А.М. 1941.22 июня. М., 1965.
2 Геллер М.Я., Некрич А.М. Утопия у власти: История Советского Союза с 1917 г. до наших дней. London, 1982.
3 См. подробнее: Поликарпов В.В. «Новое направление» 50-х - 70-х гг.: последняя дискуссия советских историков // Сов. историография / под ред. Ю.Н. Афанасьева. М., 1996. С. 349-400.
80
отмечая, что в экономике эпохи империализма существовали и отсталые формы хозяйства. Эти историки призывали изучать взаимодействие отсталых и передовых черт в экономике России, что нашло отражение в их работах второй половины 1960-х гг.
В 1969 г. по проблеме многоукладности состоялась конференция в Свердловске. В 1972 г. под редакцией В.В. Адамова вышел сборник по этой конференции «Вопросы истории
капиталистической России. Проблема многоукладности». Он вызвал сильную «проработочную» кампанию «нового направления». В марте 1973 г. совещание, организованное отделом науки ЦК КПСС, обвинило сторонников «нового направления» в том, что они отказываются от марксистско-ленинского учения об общественноэкономических формаций. После этого начались партийные разборки, увольнения с должностей представителей нового направления. Это отрицательно сказалось на изучении социально-экономического развития России конца XIX - начала ХХ в. (периода империализма). Как отмечает Г.Д. Алексеева, после разгромной критики «нового направления» наблюдается снижение активности историков1.
Помимо замалчивания проблем, для этого периода характерно завышение оценок развития СССР. Критическое отношение отсутствовало как в оценке деятельности КПСС (хотя после XX съезда КПСС были сделаны робкие попытки это преодолеть2), так и по отношению к состоянию исторической науки. Успехи в развитии советской исторической науки преувеличивались. Отношение же к зарубежной (немарксистской) науке было сугубо отрицательным. Советским людям не были знакомы произведения, публикующиеся на Западе. Многие из них стали известны только в годы «перестройки».
В целом можно сказать, что «брежневский» период не был одинаковым: в 1960-е гг. еще выходило большое количество интересных научных работ, продолжались традиции «хрущевской оттепели», но в начале 1970-х гг. обстановка изменилась и широкое распространение получили разгромные критики под видом «защиты марксистско-ленинской теории от ревизионистов». Но, несмотря на то, что руководство исторической наукой в этот период было более жестким, чем в предыдущий период, в середине 1960-х - середине 1980-х гг. в заданных рамках было написано немало значительных исторических работ. Это, в частности, относится к работам таких историков, как Л.В. Черепнин, Н.М. Дружинин, А.А. Зимин, П.А. Зайончковский, М.В. Нечкина, И.Я. Фроянов, В.И. Старцев, Р.Г. Скрынников, И.Д. Ковальченко, Н.Я. Эйдельман, К.Н. Тарновский, П.В. Волобуев и др.
1
' Алексеева Г.Д. Историческая наука в России: Идеология. Политика (60 -80-е годы XX века). М., 2003. С. 229.
2 Там же. С. 36.
81
