CC BY
32
УДК 81-25
DOI 10.24147/2413-6182.2020.7(3).555-567
ISSN 2413-6182 elSSN 2658-4867
ОБРЫВ В УСТНОМ МОНОЛОГЕ КАК «ТОЧКА СБОЯ» И СПОСОБЫ ЕЕ ПРЕОДОЛЕНИЯ
Н.В. Богданова-Бегларян
Санкт-Петербургский государственный университет (Санкт-Петербург, Россия)
Аннотация: Статья посвящена обрыву как «точке сбоя» в спонтанной речи. Анализ материала устных монологов из «Сбалансированной аннотированной тек-стотеки» показал, что говорящий чаще договаривает оборванное слово, осуществляя самокоррекцию. Чаще при этом слово договаривается без всяких изменений: 57,9 % всех обрывов сопряжены с операцией нулевой отмены. Мгновенная (on-line) реакция на обрыв также преобладает над off-line реакцией практически во всех типах текстов (пересказ, описание изображения и рассказ). К обрыву могут привести разные причины: (1) обычная хезита-ция, в том числе в ходе припоминания слова или события при пересказе (на све... - на свете); (2) некоторый перфекционизм говорящего: уже начав произносить слово, он решает всё же распространить, «украсить» его (он з... - приятно замурлыкал); (3) выбор слова из пары синонимов (вра... -доктор), в том числе контекстуальных (уш... - забежал - залез), слов, близких семантически (засуну... - прицепил), антонимов (в св... - в тени), грамматических (ве... [вечером] - с вечера) или фонетических (за лёс... -за леску) вариантов; (4) попытка произнести идиому или иную «нетривиальную» единицу (гла. - в гла. - взора нету в глазах блеска никакого);
(5) ошибка в предшествующем слове (ивы разро... - липы разрослись);
(6) оговорка, возникающая чаще всего по фонетическим причинам (иж... -избушка). Видно, что анализ обрыва как хезитационного явления позволяет увидеть как причины возникновения «точки сбоя» (коллоквиалистика), так и способы выхода говорящего из коммуникативного затруднения (психолингвистика и когнитивистика).
Ключевые слова: монолог, повседневная речь, коммуникативное затруднение, «точка сбоя», самокоррекция, операция отмены, хезитационное явление, оговорка.
Для цитирования:
Богданова-Бегларян Н.В. Обрыв в устном монологе как «точка сбоя» и способы ее преодоления // Коммуникативные исследования. 2020. Т. 7. № 3. С. 555-567. DOI: 10.24147/2413-6182.2020.7(3).555-567.
Сведения об авторе:
Богданова-Бегларян Наталья Викторовна, доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры русского языка
© Н.В. Богданова-Бегларян, 2020
Контактная информация:
Почтовый адрес: 199034, Россия, Санкт-Петербург, Университетская наб., 11
E-mail: [email protected] Финансирование:
Исследование выполнено при поддержке гранта РФФИ № 17-29-09175
«Диагностические признаки социолингвистической вариативности повседневной русской речи (на материале звукового корпуса)»
Дата поступления статьи: 23.06.2020 Дата рецензирования: 06.07.2020 Дата принятия в печать: 13.08.2020
1. Введение
Современная лингвистика всё чаще опирается в анализе материала на языковые и/или речевые корпусы, что представляется весьма удобным, актуальным и продуктивным. К бесспорным преимуществам корпусных исследований можно отнести прежде всего большие объемы материала, а также возможность увидеть в этом материале - особенно в случае со звуковым корпусом - сам механизм порождения речи (когнитивный аспект анализа] и специфику построения устного дискурса (собственно коллоквиалистика]. Корпусный подход, кроме того, дает исследователям возможность увидеть что-то новое на всех уровнях языковой структуры: новое в фонетике, лексике, грамматике, семантике, прагматике. Обращение к объемным языковым / речевым корпусам позволяет также подключить к анализу материала социо- и психолингвистический аспект, а также учесть коммуникативную ситуацию / коммуникативный сценарий.
По утверждению В.А. Плунгяна, в настоящее время корпус - «это не просто дань техническому прогрессу или более удобный инструмент для поиска примеров; это именно примета новой идеологии изучения языка (выделено мной. - Н. Б.-Б.], для которой язык - вообще говоря, и есть корпус (курсив автора. - Н. Б.-Б.], как бы вызывающе это ни звучало по отношению к предшествующей теоретической традиции» [Плунгян 2008: 12]. По выражению А.Д. Шмелева, который солидарен с высказанным мнением, обращение к представительной выборке материала, что по факту уже является корпусом текстов, должно подразумевать каждое проводимое лингвистом исследование [Шмелев 2010: 236-237].
Настоящая работа не стала исключением и выполнена также на корпусном материале.
2. Материал, методика и цель исследования
Материалом для исследования стала спонтанная устная речь из корпуса русской монологической речи, созданного в СПбГУ и известного как
«Сбалансированная аннотированная текстотека» (САТ]: 150 монологов, записанных от 30 информантов, женщин-медиков, в рамках трех коммуникативных сценариев (пересказ (сюжетного и несюжетного исходных текстов], описание изображения (также сюжетного и несюжетного], рассказ на заданную тему] [Звуковой корпус... 2013] (подробнее о корпусе САТ см. также: [Богданова-Бегларян и др. 2019а]]. Целью работы стал анализ обрыва как разновидности «точки сбоя» в спонтанном речепорождении, а также причин его возникновения и способов «выхода» говорящего из коммуникативного затруднения.
Корпусный материал анализировался в работе в следующих аспектах.
1. Тип операции отмены (см. подробнее: [Филиппова 2010; Звуковой корпус. 2013: 427-434]]:
• нулевая отмена (оборванное слово повторяется (договаривается] без всякой коррекции];
• частичная отмена (повтор с коррекцией];
• полная отмена (оборванное слово брошено, говорящий к нему больше не возвращается, хотя коррекцию всего высказывания всё же обычно осуществляет].
2. Способ выхода говорящего из «точки сбоя»:
• on-line (мгновенно, сразу после обрыва];
• off-line (дистантно].
Оба эти аспекта учитываются в дальнейшем контекстном анализе материала.
3. Обрыв как хезитационное явление
Обрыв - это своеобразное «заикание» говорящего, когда в потоке речи он сбивается, обрывает слово и часто затем повторяет его [Звуковой корпус. 2013: 179]; это разновидность хезитационных явлений, одна из «характернейших особенностей спонтанной устной речи (как непринужденной, разговорной, так и более официальной], отражающей ее сиюминутность, творческий характер» [Фонетика спонтанной речи 1988: 144]. Обрывы рассматриваются в настоящей работе в аспекте текстообразова-ния, поскольку к их появлению приводят, в частности, «любые изменения первоначальных намерений говорящего, так называемые "перестройки на ходу", которые затрудняют выражение законченной мысли» [Звуковой корпус. 2013: 425].
Текстообразование устной речи обнаруживает закономерности, существенно отличающие ее от организации письменной речи и реализующиеся в различного рода коррекциях. Суть коррекции при этом понимается как «такое соотношение текста до и после точки сбоя (здесь и далее в цитате курсив авторов. - Н. Б.-Б.], когда сообщаемое после точки сбоя не вполне соответствует уже сказанному» [Звуковой корпус.. 2013: 425] (о
коррекции речевых сбоев см. также: [Подлесская, Кибрик 2005; Рассказы о сновидениях 2009]].
Рассмотрим подробнее все выявленные на корпусном материале причины обрыва.
1. Обычная хезитация, в том числе в ходе припоминания слова или события при пересказе:
1] и тогда когда нервы у всех сдали решили позвать / э-э сына / с-с... деревенского сапожника Лёньку (off-line] (И1-Б, пересказ сюж.);
2] примет на све... / на свете очень много (on-line) (И19-А, пересказ несюж.)1.
Видно, что обрыв возможен в спонтанной речи любого говорящего, особенно при реализации таких трудных коммуникативных сценариев, каким является пересказ - на фоне описания изображения и свободного рассказа [Куканова 2009; Хан 2013; Звуковой корпус... 2013]. В обоих приведенных примерах видим результат операции нулевой отмены: слово после обрыва договаривается без всякой коррекции.
Близки к данному типу и обрывы, вызванные не столько необходимостью подумать и что-то припомнить, сколько просто фонетической трудностью задуманного говорящим слова, которое не удается произнести с ходу, ср.:
3] целый день распро... распрограммирован по часам (И30-В, рассказ].
Неудивительно, что такие сложности возникают чаще всего у информантов с низким уровнем речевой компетенции.
2. Перфекционизм: говорящий, уже начав произносить слово, которое его вполне устраивает, решает всё же распространить его, «украсить» или просто уточнить свою речь: см. выше контекст (1], а также:
4] э-э после/ чего / он /э-э з... / приятно / замурлыкал / и / как-то успокоился (off-line] (И21-А, пересказ сюж.];
5] но опять-таки не все наши учителя побыва. / побыва. / иностранных языков побывали за рубежом (И23-Б, рассказ].
Во всех таких случаях можно видеть off-line реакцию говорящего на обрыв. Фактически это та же хезитация, но «закамуфлированная» под попытку сделать речь точнее, ярче, выразительнее. Видно также, что порой обрыв в устной речи встраивается в цепочку других хезитационных явлений (неречевые звуки, или вокализации (э-э], физические паузы хези-тации]. При отсутствии коррекции оборванного слова здесь снова можно говорить об операции нулевой отмены, хотя коррекция всей фразы всё же имеет место.
1 Обрыв и договоренное слово в примерах выделены. Реакция говорящего на речевой сбой может быть дистантной (off-line] (1] или мгновенной (on-line] (2]. Буквы после номера информанта (И] обозначают уровень его речевой компетенции: А - высокий, Б - средний, В - низкий.
3. Выбор слова из пары синонимов, в том числе контекстуальных:
6] он стащил со стола кусок ливерной колбасы и уш... / и забежал с ним / залез наверное / и залез с ним на берёзу (on-line/off-line] (И20-А, пересказ сюж.];
7] вра... / доктор предположил что у него по-видимому имеется и депрессивный синдром и / есть э-э проблемы / со здоровьем в связи с наличием и избыточного веса (on-line] (И21-А, описание сюж.].
В контексте (6] перед нами контекстуальные синонимы (уйти - забежать - залезть], перебирая которые в «режиме реального времени» и используя каждый раз операцию полной отмены, говорящий ищет слово, семантически максимально подходящее к описываемой ситуации: кот на дерево, конечно, залез, а не ушёл и не забежал. Именно глагол залез говорящий в конце концов повторяет, убедившись окончательно в правильном выборе. Тот факт, что начал информант с семантически не подходящего глагола ушёл, можно объяснить частотностью этой единицы в русском языке: 413,3 IPM (instances per million words - вхождений на миллион слов] vs 21,4 IPM для забегать (данных для формы забежать в словаре не нашлось] и 10,1 IPM для залезть (здесь и далее все такие данные приводятся по словарю: [Ляшевская, Шаров 2009]]. Видно, насколько частотнее в русском языке - а значит, надо полагать, и в нашем ментальном лексиконе - глагол уйти на фоне забежать и залезть. Немудрено, что до правильного залезть в ходе произведенного хезитационного поиска говорящий добрался в последнюю очередь. Первый глагол в его реплике родился почти автоматически (воспроизводство готового, лежащего, что называется, на поверхности], а последний - в результате некоторых ментальных усилий (производство того, что лежит более «глубоко» в нашем ментальном словаре].
Пример (6] демонстрирует, кроме того, возможность двойной последовательной коррекции:ушёл - забежал - залез.
В примере (7] можно, по-видимому, говорить о лексических приоритетах: врач - доктор, что также может быть связано с частотностью данных лексем: 173,9 IPM для лексемы врач vs 46,6 IPM для лексемы доктор. Так же обстоит дело и во всех других контекстах, которые приводятся ниже.
4. Выбор слова из пары единиц, близких семантически:
8] так // ну вот / э-э мужчина старш... / пожилой / э-э старше пятидесяти лет с избыточным весом / э-э пришёл на / приём / к врачу (on-line] (И21-А, описание сюж.];
9] он притащил рыбу засуну... / прицепил её на леску / и / стал / на эту / леску / этого кота / выуживать / из-под дома (on-line] (И33-В, пересказ сюж.].
В контексте (8] «конкурируют» формы старше пятидесяти лет и пожилой: информант начал произносить первую единицу, синтаксически
более сложную, затем оборвал себя, использовал синтаксически простое и семантически близкое, но недостаточно конкретное прилагательное пожилой1, подумал еще (э-э] - и вернулся к тому, с чего начинал. Анализ линейного развертывания реплики (движения динамического фокуса внимания [Звуковой корпус. 2013: 423]] позволяет увидеть весь ход мысли говорящего, что интересно в аспекте и когнитивистики, и социо-и психолингвистики.
«Конкуренция» глаголов засунуть и прицепить в контексте (9] связана не только с их семантической близостью, но и с процессом припоминания последовательности тех действий, о которых шла речь в исходном тексте: сначала рыбу прицепили на леску, а уж потом засунули под дом. Видно, таким образом, что к обрыву в данном случае привели сразу несколько причин: и семантическая близость использованных глаголов, и хезитация, сопровождающая припоминание прочитанного, и повышенный «контроль качества» речи со стороны говорящего. Частотность глагола засунуть, который первым «пришел на язык» говорящему, в русском языке не слишком высока (13,9 IPM], но глагол прицепить вообще не попал в словник частотного словаря, что свидетельствует о его еще более низкой употребительности.
Из операций отмены в контексте (9] снова использована полная: одно слово заменено другим (засуну... ^ прицепил]; а в контексте (8] можно видеть двойную коррекцию, хотя и не такую последовательную, как в примере (6]: сначала говорящий использовал операцию полной отмены (старш... ^ пожилой], а потом - операцию нулевой отмены, но уже по отношению не к последнему, а к первому слову (старш... ^ старше пятидесяти лет].
5. Выбор слова из пары антонимов:
10] в центре картины / в св... в тени старых лип спрятался спряталась маленькая деревянная построечка//в виде погреба (on-line] (И29-В, описание несюж.];
11] так как мы сидели рядом со вхо... / с выходом на арену / то он всё время давал какие-то комментарии (И15-А, рассказ].
В контексте (10] информант начинает произносить вместо правильного (действительно правильного в описании конкретного изображения]2 слова тень его антоним свет, который, по данным словаря, практически
1 МАС определяет слово пожилой как 'начинающий стареть, немолодой' [МАС 1984: 235], что, конечно, менее конкретно, чем старше пятидесяти лет.
2 Исходными (первичными] текстами для чтения и пересказа в данном блоке САТ стали: фрагмент из рассказа К.Г. Паустовского «Кот-ворюга» (сюжетный]; фрагмент из повести того же автора «Мещорская сторона» - «Несколько слов о приметах» (несюжетный]. Для описания информантам были предложены следующие изображения: рассказ в картинках Х. Бидструпа «Здоровый отдых» (сюжетный]; репродукция с картины И. Шишкина «Старые липы» (несюжетная]. Темой свободного монолога стал рассказ об отдыхе - в отпуске или в выходные.
в десять раз частотнее тени: 219,2 vs 22,7 IPM. Фактор частотности в ситуации спонтанного речепорождения в очередной раз оказывается важнее значения. Аналогичная ситуация и в примере (11), в «конкуренции» слов вход (51,7 IPM) и выход (40,3 IPM).
В обоих примерах видим операцию полной отмены: неправильное слово брошено и заменено правильным.
6. Выбор одного из фонетических вариантов нужного слова:
12) э-э мы послышали чавканье потянули за лёс... / за леску и наконец / э-э кот предстал / перед нами / во всём своём облике (on-line) (И26-Б, пересказ сюж.).
Ошибочно начатое слово оборвано и заменено правильным фонетическим вариантом - осуществлена операция частичной отмены.
7. Употребление идиомы или иной «нетривиальной» единицы:
13) слушай Питер ты очень плохо выглядишь тучный гла. / в гла. / взора нету в глазах блеска никакого // тебе надо отдохнуть (off-line) (И29-В, описание сюж.);
14) кот представлял с-е... из себя очень жалкий вид (on-line) (И4-В, пересказ сюж.).
В контексте (13) дважды оборванное слово гла... в конце концов повторяется без всякой коррекции: налицо операция нулевой отмены. Думается, что обрывы как хезитационные явления в данном случае связаны не с этим конкретным словом, а со всей идиомой в целом (в глазах нет блеска), которую говорящий не сразу, но всё же воспроизвел.
В примере (14) фактически перед нами снова обрыв, связанный с выбором - на этот раз одного из вариантов устойчивого выражения: представлять собой vs представлять из себя. В такой последовательности дает эти варианты Словарь русского языка под редакцией А.П. Евгеньевой [МАС 1984: 372], вероятно, поэтому именно так они «приходят на язык» и говорящему, т. е. снова работает фактор частотности языковой единицы. В контексте осуществлена операция частичной отмены.
8. Грамматическая коррекция - выбор одного из грамматических вариантов:
15) если ве... [вечером] / с вечера стелется такой / э-э по земле / обильный туман то это тоже к хорошей погоде (on-line) (И29-В, пересказ несюж.);
16) здесь его вроде бы не... [видно] небо мы совсем не видим (offline) (И2-Б, описание несюж.).
Такая причина обрыва проявляет себя прежде всего в интерферированной русской речи иностранцев (см., например: [Чэн Чэнь 2018]). В русской речи носителей языка оговорки грамматического типа, впрочем, тоже не редкость, ср.: «Из 500 различного рода "неправильностей", встретившихся в устной спонтанной речи на русском языке, 120 - почти четверть - связаны с нестандартным оформлением словоформы в различ-
ных морфологических категориях. <...> Это неудивительно: механизмы речевой деятельности, связанные с морфологическим оформлением словоформы, являются, с одной стороны, неотъемлемой частью синтаксиро-вания, а с другой - действуют в рамках слова» [Русакова 2013: 40]. Близкие к этим данные получены и в работе [Завадская, Богданова-Бегларян 2019]: 37 % всего массива оговорок, выявленных на корпусном материале, составили грамматические, вероятность которых в монологе (корпус САТ] оказалась в два раза выше, чем в диалоге (корпус ОРД]1 - 0,045 vs 0,02 %. И снова можно предположить, что одной из причин появления грамматических речевых сбоев является частотность той или иной словоформы - см. «Частотный словарь словоформ русского языка (проект]» А.В. Венцова и Е.В. Грудевой, который авторы определяют как «первую в истории составления частотных словарей русского языка попытку организовать по частоте встречаемости не лексемы, а акцентно размеченные словоформы» [Венцов, Грудева 2008: 2].
В обоих приведенных контекстах налицо коррекция, т. е. осуществлена операция частичной отмены.
9. Ошибка в предшествующем слове:
17] когда кота вытащили он / э-э поджал уши зажал хв... / поджал хвост (off-line] (И20-А, пересказ сюж.];
18] ну место такое глухое кажется что ивы разро... / липы разрослись (off-line] (И6-В, описание несюж.];
19] это было поздний ве... / был поздний вечер (И18-А, рассказ].
Такого рода коррекция наступает чаще в режиме off-line по отношению к ошибочному слову, но мгновенно (on-line] после обрыва, который как раз и свидетельствует о том, что говорящий заметил сделанную ошибку. По отношению к ошибочному слову в контекстах (17], (18] осуществлена операция полной отмены: зажал ^ поджал, ивы ^ липы.
В контексте (19] произведена операция частичной отмены и коррекция ошибочной грамматической формы: было ^ был.
10. Оговорка, возникающая чаще всего по фонетическим причинам:
20] это старый пору... / полуразвалившийся дом (on-line] (И22-А, описание несюж.];
21] там это в тайге // охотничья иж... избушка (on-line] (И32-В, описание несюж.].
Такие коррекции чаще совершаются в режиме on-line и демонстрируют операцию частичной отмены: произведена фонетическая коррекция оборванного слова.
11. Наконец, встретились в материале исследования и обрывы, когда оборванное слово просто брошено и не заменено никаким другим
1 См. о нем подробнее: [Русский язык повседневного общения 2016; Богданова-Бегларян и др. 2019б].
(операция полной отмены, коррекция не производится ни on-line, ни offline], ср.:
22] ну мне это нравится //ж-ж... ну этот отдых/ нравится (И4-В, рассказ];
23] ну так по дому де... /по дому в общем-то (И5-В, рассказ].
Во всех таких случаях, впрочем, по контексту вполне можно предположить, что именно хотел сказать говорящий: жарко или жара в (22], делаю в (23]. Обрыв и здесь связан с «изменением первоначальных намерений говорящего», демонстрирует «перестройку на ходу», что в целом свойственно спонтанному речепорождению.
4. Выводы
Произведенный анализ показал, что обрыв как хезитационное явление встречается в речи всех говорящих и во всех типах монологов. Важен не тип сценария, а сам факт спонтанного речепорождения.
Говорящий чаще договаривает оборванное слово; случаев полной отмены сказанного - немного.
Слово чаще договаривается без всякой коррекции - до 60 %. Мгновенная реакция на обрыв преобладает во всех типах текстов и в речи всех говорящих.
В случаях off-line реакции дистанция всегда минимальна. Анализ причин появления обрыва в целом свидетельствует о внимании говорящего к качеству своей речи.
Анализ обрыва как хезитационного явления позволяет увидеть как причины возникновения «точки сбоя» (коллоквиалистика], так и способы «выхода» говорящего из коммуникативного затруднения (психолингвистика и когнитивистика].
Список литературы
Богданова-Бегларян Н.В., Блинова О.В., Зайдес К.Д., Шерстинова Т.Ю. Корпус «Сбалансированная аннотированная текстотека» (САТ): изучение специфики русской монологической речи // Труды Института русского языка им. В.В. Виноградова. Вып. 21: Национальный корпус русского языка: исследования и разработки / гл. ред. А.М. Молдован; отв. ред. вып. В.А. Плун-гян. М., 2019а. С. 111-126. DOI: 10.31912/pvrli-2019.21.6. Богданова-Бегларян Н.В., Блинова О.В., Мартыненко Г.Я., Шерстинова Т.Ю. Корпус русского языка повседневного общения «Один речевой день»: текущее состояние и перспективы // Труды Института русского языка им. В.В. Виноградова. Вып. 21: Национальный корпус русского языка: исследования и разработки / гл. ред. А.М. Молдован; отв. ред. вып. В.А. Плунгян. М., 20196. С. 100-110. DOI: 10.31912/pvrli-2019.21.5. Венцов А.В., Грудева Е.В. Частотный словарь словоформ русского языка: Проект:
моногр. Череповец: Череповец. гос. ун-т, 2008. 203 с. Завадская Ю. О., Богданова-Бегларян Н. В. Оговорка как специфическая составляющая устной спонтанной речи (монолог vs диалог) // Вестник Пермского
университета. Российская и зарубежная филология. 2019. Т. 11. Вып. 1. С. 14-24. DOI: 10.17072/2073-6681-2019-1-14-24.
Звуковой корпус как материал для анализа русской речи: коллектив. моногр. / отв. ред. Н.В. Богданова-Бегларян. Ч. 1: Чтение. Пересказ. Описание. СПб.: Фи-лол. фак. СПбГУ, 2013. 532 с.
Куканова В.В. Лингвистический анализ репродуцированных текстов (на материале звукового корпуса русской речи юристов): дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2009. 329 с.
Ляшевская О.Н., Шаров С.А. Частотный словарь современного русского языка: на материалах Национального корпуса русского языка. М.: Азбуковник, 2009. 1112 с.
МАС - Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. 2-е изд., испр. и доп. М.: Русский язык, 1984. Т. III: П-Р. 750 с.
Плунгян В.А. Корпус как инструмент и как идеология: о некоторых уроках современной корпусной лингвистики // Русский язык в научном освещении. 2008. № 16 (2). С. 7-20.
Подлесская В.И., Кибрик А.А. Коррекция сбоев в устной спонтанной речи: опыт корпусного исследования // Компьютерная лингвистика и информационные технологии: тр. междунар. конф. «Диалог». М., 2005. URL: http://www.dia-log-21.ru/media/2416/podlesskaya-kibrik.pdf (дата обращения: 15.06.2020).
Рассказы о сновидениях: корпусное исследование устного русского дискурса: моногр. / под ред. А.А. Кибрик, В.И. Подлесская. М.: ЯСК, 2009. 733 с.
Русакова М.В. Элементы антропоцентрической грамматики русского языка. М.: Языки славянской культуры, 2013. 568 с.
Русский язык повседневного общения: особенности функционирования в разных социальных группах: коллектив. моногр. / под ред. Н.В. Богдановой-Бегла-рян. СПб.: ЛАЙКА, 2016. 244 с.
Филиппова Н.С. Принципы построения устного описательного дискурса (на материале русской спонтанной речи): дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2010. 223 с.
Фонетика спонтанной речи / ред. Н.Д. Светозарова. Л.: Изд-во ЛГУ, 1988. 245 с.
Хан Н.А. Устные спонтанные монологи разного типа в коммуникативно-дискурсивном аспекте (на материале Звукового корпуса русского языка): дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2013. 286 с.
Чэн Чэнь. Хезитации в русской устной речи носителей китайского языка: дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2018. 208 с.
Шмелев А.Д. Языковые факты и корпусные данные // Русский язык в научном освещении. 2010. № 19 (1). С. 236-265.
References
Bogdanova-Beglarian, N.V. (Ed.) (2016), Russkii yazyk povsednevnogo obshcheniya: osobennosti funktsionirovaniya v raznykh sotsial'nykh gruppakh [Everyday Russian Language in Different Social Groups], Collective Monograph, St. Petersburg, LAIKA publ., 244 p. (in Russian).
Bogdanova-Beglarian, N.V. (Ed.) (2013), Zvukovoi korpus kak material dlya analiza russkoi rechi [Speech Corpus of Russian as a Material for the Speech Analysis],
Collective Monograph, Pt. 1: Chtenie. Pereskaz. Opisanie [Reading. Retelling. Description], St. Petersburg, Faculty of Philology of St. Petersburg State University publ., 532 p. (in Russian).
Bogdanova-Beglarian, N.V., Blinova, O.V., Martynenko, G.Ya., Sherstinova, T.Yu. (2019b), Russian everyday speech corpus "One day of speech": current state and perspectives. Proceedings of the V. V. Vinogradov Russian Language Institute, No. 21: The Russian National Corpus: Research and Development, Moscow, pp. 100-110. DOI: 10.31912/pvrli-2019.21.5. (in Russian).
Bogdanova-Beglarian, N.V., Blinova, O.V., Zaides, K.D., Sherstinova, T.Ju. (2019a), Corpus "Balanced annotated text collection (textotec)" (SAT): studying the specificity of Russian monological speech. Proceedings of the V. V. Vinogradov Russian Language Institute, No. 21: The Russian National Corpus: Research and Development, Moscow, pp. 111-126. DOI: 10.31912/pvrli-2019.21.6. (in Russian).
Cheng, Chen (2018), Khezitatsii v russkoi ustnoi rechi nositelei kitaiskogo yazyka [Hesitations in the Russian spoken language of Chinese speakers], PhD Thesis, St. Petersburg, 208 p. (in Russian).
Evgen'eva, A.P. (Ed.) (1984), Russian Dictionary, in 4 volumes, 2nd ed., Moscow, Russkii yazyk publ., Vol. 3, 750 p. (in Russian).
Filippova, N.S. (2010), Printsipy postroeniya ustnogo opisatel'nogo diskursa (na mate-riale russkoi spontannoi rechi) [The principles of constructing oral descriptive discourse (based on Russian spontaneous speech)], PhD Thesis, St. Petersburg, 223 p. (in Russian).
Khan, N.A. (2013), Ustnye spontannye monologi raznogo tipa v kommunikativno-diskursivnom aspekte (na materiale Zvukovogo korpusa russkogo yazyka) [Oral spontaneous monologues of different types in the communicative-discursive aspect (based on the material of the sound corpus of the Russian language)], PhD Thesis, St. Petersburg, 286 p. (in Russian).
Kibrik, А.А., Podlesskaya, V.I. (Eds.) (2009), Rasskazy o snovideniyakh: Korpusnoe issledovanie ustnogo russkogo diskursa [Night dream stories: A corpus study of spoken Russian discourse], Moscow, YaSK publ., 733 p. (in Russian).
Kukanova, V.V. (2009), Lingvisticheskii analiz reprodutsirovannykh tekstov (na materiale zvukovogo korpusa russkoi rechi yuristov) [Linguistic Analysis of Reproduced Texts (Based on the Material of the Sound Corpus of Russian Speech by Lawyers)], PhD Thesis, St. Petersburg, 329 p. (in Russian).
Lyashevskaya, O.N., Sharov, S.A. (2009), Chastotnyi slovar' sovremennogo russkogo yazyka (na materialakh Natsional'nogo korpusa russkogo yazyka) [Frequency Dictionary of the Modern Russian Language (Based on the Materials of The National Corpus of the Russian Language)], Moscow, Azbukovnik publ., 1112 p. (in Russian).
Plungyan, V.A. (2008), Korpus kak instrument i kak ideologiya: o nekotorykh urokakh sovremennoi korpusnoi lingvistiki [The Corpus as an Instrument and as Ideology: on Some Lessons of Modern Corpus Linguistics]. Russian Language and Linguistic Theory, No. 16 (2), pp. 7-20. (in Russian).
Podlesskaya, V.I., Kibrik, A.A. (2005), Korrektsiya sboev v ustnoi spontannoi rechi: opyt korpusnogo issledovaniya [Correction of Failures in Spontaneous Oral Speech: Case Study Experience]. Computational Linguistics and Intellectual Technolo-
gies, Papers from the Annual International Conference "Dialogue", Moscow, available at: http://www.dialog-21.ru/media/2416/podlesskaya-kibrik.pdf (accessed date: June 15, 2020). (in Russian).
Rusakova, M.V. (2013), Elementy antropotsentricheskoi grammatiki russkogo yazyka [Elements of the Anthropocentric Grammar of the Russian Language], Moscow, Yazyki slavyanskoi kul'tury publ., 568 p. (in Russian).
Shmelev, A.D. (2010), Yazykovye fakty i korpusnye dannye [Language Facts and Corpus Data]. Russian Language and Linguistic Theory, No. 19 (1), pp. 236-265. (in Russian).
Svetozarova, N.D. (Ed.) (1988), Fonetika spontannoi rechi [Phonetics of Spontaneous Speech], Leningrad, Leningrad State University publ., 245 p. (in Russian).
Ventsov, A.V., Grudeva, E.V. (2008), Frequency Dictionary of Russian Word Forms: Project, Cherepovets, Cherepovets State University publ., 203 p. (in Russian).
Zavadskaya, Ju.O., Bogdanova-Beglarian, N.V. (2019), Slips of the tongue as a specific component of oral spontaneous speech (monologue vs dialogue). Perm University Herald. Russian and Foreign Philology, Vol. 11, Iss. 1, pp. 14-24. DOI: 10.17072/2073-6681-2019-1-14-24. (in Russian).
THE BREAKAGE IN AN ORAL MONOLOGUE AS A "POINT OF FAILURE" AND WAYS TO OVERCOME IT
N.V. Bogdanova-Beglarian
St. Petersburg State University (St. Petersburg, Russia)
Abstract: The article is devoted to the break as a "point of failure" in spontaneous speech. The analysis of monologues from the "Balanced Annotated Text Library" showed that the speaker more often finishes a broken word, performing self-correction. And the word usually finished without any changes (57.9 % of all breaks are associated with a zero cancelation). Instant (on-line) reaction to the break also prevails over the off-line reaction in almost all types of texts (retelling, description of the image and story). Various causes can lead to the breakage: (1) ordinary hesitation (na sve... - na svete); (2) some perfectionism of the speaker: having already begun to utter the word, he still decides to spread, "decorate", it (on z... -priyatno zamurlykal); (3) word selection from a pair of synonyms (vra... - doktor), including contextual ones (ush... - zabezhal- zalez), words that are seman-tically close (zasunu... -pritsepil), antonyms (v sv... - v teni), grammatical (ve... [vecherom] - s vechera) or phonetic (za lyos. - za lesku) variants; (4) attempt to pronounce an idiom or other "non-trivial" unit (gla... - v gla. - vzora netu v glazakh bleska nikakogo); (5) an error in the previous word (ivy razro... - lipy razroslis'); (7) the speaker's blooper (izh... - izbushka). The analysis of the breaks as a hesitation phenomenon allows us to see both the causes of the emergence of the "point of failure" (colloquialistics) and the ways of the speaker's "exit" from the communicative difficulty (psycholinguistics and cognitive science).
Key words: monologue, everyday speech, communicative difficulty, "point of failure", self-correction, cancellation operation, hesitational phenomenon, slip of the tongue.
For citation:
Bogdanova-Beglarian, N.V. (2020), The breakage in an oral monologue as a "point of failure" and ways to overcome it. Communication Studies (Russia), Vol. 7, no. 3, pp. 555-567. DOI: 10.24147/2413-6182.2020.7(3).555-567. (in Russian).
About the author:
Bogdanova-Beglarian, Natalia Viktorovna, Prof., Professor of the Department of Russian Language
Corresponding author:
Postal address: 11, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russia
E-mail: [email protected]
Acknowledgements:
The presented research was supported by the Russian Foundation for Basic Research, project 17-29-09175 "Diagnostic Features of Sociolinguistic Variation in Everyday Spoken Russian (based on the Material of Sound Corpus)"
Received: June 23, 2020 Revised: July 6, 2020 Accepted: August 13, 2020
