CC BY
19ПОЭТЫ И ПОЭЗИЯ
В.В. Никульцева
«ОБРЕЧЕНА Ж ОНА НА ЦАРСТВО БЕЗ ПОДДАННЫХ И БЕЗ КОРОН...»
(ЗИНАИДА ГИППИУС В ПОЭТИЧЕСКОЙ ОЦЕНКЕ ИГОРЯ-СЕВЕРЯНИНА)
Блистательному премьеру балетной труппы Большого театра России Владиславу Валерьевичу Лантратову в знак вечного почитания и восхищения
Аннотация. В статье приводится филологический анализ стихотворений Игоря-Северянина 1918-1926 гг., объектом либо адресатом которых явилась Зинаида Гиппиус. Предметом особого внимания исследователя является многообразие авторских стилистических приемов создания образа современницы поэта в сонете «Гиппиус» (1926) - вершинном произведении, беспристрастно рисующем многоликий и противоречивый образ поэта и критика.
Ключевые слова: Игорь-Северянин; Зинаида Гиппиус; поэзия русского зарубежья; филологический анализ; индивидуально-авторский стиль; изобразительно-выразительные средства языка.
Вопрос о взаимоотношениях Игоря-Северянина1 и Зинаиды Гиппиус в современном литературоведении недостаточно полно разработан. Рассмотрение проблемы их творческих взаимосвязей и
1 О выборе дефисного написания псевдонима см.: Никульцева В.В. Словарь неологизмов Игоря-Северянина / Ин-т рус. яз. РАН; под ред. проф. В.В. Лопатина. -М.: Азбуковник, 2008. - С. 5; Никульцева В.В. История одного литературного псевдонима // Русская речь. - М., 2009. - № 3. - С. 96-98.
взаимовлияний могло бы дать неожиданные результаты для исследователя поэзии Серебряного века и русского зарубежья, поскольку проблема эта предлагает довольно интересное, многомерное и фактически не изученное поле деятельности. Одним из векторов изучения мог бы стать вопрос о процессах заимствования футуристического (в частности северянинского) неолексикона символистами (в особенности К. Бальмонтом, Ф. Сологубом, З. Гиппиус, А. Белым, А. Блоком и др.).
Известно, что знакомство начинающего эгофутуриста с Мережковскими состоялось в октябре 1912 г. в салоне Фёдора Сологуба и Анастасии Чеботаревской на Разъезжей ул. в Петербурге1. З. Гиппиус и Игорь-Северянин принимали участие в составлении 3-го (январского) номера альманаха «Очарованный странник» за 1914 г. О внимании Мережковских к протеже Ф. Сологуба свидетельствует тот факт, что в сборник «Восемьдесят восемь современных стихотворений, избранных З.Н. Гиппиус» (Пг.: Огни, 1917) были включены северянинские стихотворения 1911 г. «Весенний день» и «Фиалка». Со своей стороны, Игорь-Северянин ставил поэтессу в ряд особо почитаемых им авторов: «Из современных поэтов я высоко ценю Сологуба, Блока и Зинаиду Гиппиус»2.
Известно, что З. Гиппиус критически отзывалась об эгофутуризме как таковом и об Игоре-Северянине как представителе этого «крошечного по размерам, бессильного, но характерного» явления литературы3.
Однако эта оценка эгофутуризма не повлияла на северянинское восприятие З. Гиппиус как поэта и женщины. В марте 1913 г. он создает стихотворение, посвященное ей, - «Балтийское море». Примечательно, что этот поэтический опус написан в то же время и в том же месте, что и стихотворение «Тоска о Сканде», посвященное Валерию Брюсову (Одесса, март 1913 г., во время совместного турне с Сологубом и Чеботаревской), и входит в поэтический сборник «Златолира», насыщенный образами, реминисценциями, эпиграфами из поэзии символистов и посвящениями им. Судя по всему, эти произведения, как и многие другие, могли возникнуть под влиянием порыва душев-
1 См.: Северянин И. Очерк «Беспечно путь свершая...» (1924) // Северянин И. Тост безответный: Стихотворения. Поэмы. Проза / сост., авт. предисл. и коммент. Е. Филькина. - М.: Республика, 1999. - С. 462.
2 Интервью с Игорем-Северянином // Одесские новости. - Одесса, 1916. -№ 10 019, 29 марта. - С. 3.
3 Гиппиус З.Н. О «Я» и «Что-то» // Новая жизнь. - СПб., 1913. - № 2, февраль. - С. 162-173.
ной благодарности к супружеской чете, чья протекция обеспечила выдвижение Игоря-Северянина в литературной среде и укрепление его позиций среди богемного окружения.
В «Балтийском море» нарисован портрет девушки, в котором современники узнавали черты З. Гиппиус:
.. .Плывет златоликая Сканда В лазурной галере ко мне.
Как парус - раскрытые косы, Сомнамбулен ликий опал. Глаза изумрудят вопросы, Ответ для которых пропал. <...>
И лунного, блеклого смеха Глаза у плывущей волны.
Плывет - проплывает галера Ко мне - не ко мне - никуда. Луна - золотое сомбреро, А Сканда - луна и вода.
Ср.:
И вот опять в душе лазорие, И вновь душа моя поет Морей Альдонсу - Черноморие И Сканду - Дульцинею вод!
(«Тоска о Сканде»)1
Об Альдонсе и Дульцинее в поэзии Игоря-Северянина читал лекции Ф. Сологуб во время турне по Югу России.
Это явный образец комплиментарной поэзии, насыщенной тропами и окказионализмами, имеющей целью демонстрацию лояльности начинающего поэта к представителю иного (недружественно настроенного) литературного лагеря.
В «Поэзе о поэтессах» (1916), вошедшей в сб. «Миррелия», З. Гиппиус, наряду с М. Лохвицкой, Ю. Жадовской, Е. Ростоп-
1 Здесь и далее, за отдельными исключениями, стихотворения Игоря-Северянина цитируются по источнику: Северянин И. Тост безответный: Стихотворения. Поэмы. Проза / сост., авт. предисл. и коммент. Е. Филькина. - М.: Республика, 1999.
чиной, Т. Щепкиной-Куперник, отводится почетное место среди уважаемых поэтов современности.
Как мало поэтесс! как много стихотворок!
<...>
Мельчает крупное. Кто - прошлому соперник?
Где просто женщина? где женщина - поэт?
Да, только Гиппиус и Щепкина-Куперник.
Поэт лишь первая; вторая - мир и свет.
Необходимо отметить, что в представленном Игорем-Северянином ряду поэтесс отрицательно оценены «модные» А. Ахматова, М. Моравская, Л. Столица, обозначенные окказионализмом «стихотворки».
Ряд стихотворений Игоря-Северянина содержит эпиграфы -строки из произведений З. Гиппиус. Так, «Поэза "невтерпеж"» (1915) из сб. «Тост безответный» (1916) предваряется цитатой из произведения «Три формы сонета (II)» (1907):
Терзаю ли тебя, иль веселю, Влюбленности ли час, иль час презренья, -Я через все, сквозь все, -Тебя люблю.
«Секстина XIV» («Измены нет, пока любовь жива.», 1919), вошедшая в сб. «Менестрель» (1921), содержит эпиграф, представленный строками из стихотворения З. Гиппиус «Любовь -одна» (1896):
Не может сердце жить изменой, Измены нет, - любовь одна.
Эти строки из гиппиусовских стихотворений особенно близки поэту, на все лады воспевающему земную любовь.
И в послереволюционный период творчества Игорь-Северянин продолжает восхвалять современницу, однако в его произведениях начинает сквозить ирония. Это связано не столько с изменением отношения футуриста к символизму, сколько с переоценкой ценностей после вихря революций 1917 г. Так, в книгу «Соловей» (1923), посвященную Борису Верину, поэт включает огромное количество «портретов-характеристик», истоки создания которых берут свое
начало в «Громокипящем кубке» (1913), обретших в дальнейшем виртуозно отточенную форму в «Медальонах» (1934).
Отличительной чертой сборника «Соловей», вобравшего в себя поэтические «изборы и изыски» 1918 г., является отсутствие разделов, характерных для более ранних книг Игоря-Северянина. Пейзажные зарисовки («Два острова», «Февраль») сменяются экспрессионистическими этюдами («Нарва», «Юрьев», «Яля», «Ассоциация», «У моря», «К морю»), воспоминания о прошлом («Прежде и теперь», «Слава», «Былое») - бытоописанием, фиксацией реалий жизни («Почтальон», «К Альвине», «По этапу»). Они перемежаются всевозможными посвящениями, имеющими конкретного адресата.
В сборник «Соловей» вошли, помимо прочих, стихи, адресованные писателям, композиторам и их бессмертным творениям. Среди многих опусов - посвящений и характеристик - есть и стихотворение «Гиппиус» (<1918>).
Показательно, что в названии произведения отсутствует имя адресата (женщины!), и, как уже было отмечено, содержание имеет двоякое прочтение: создание образа поэтессы от восхваления ее достоинств к развенчанию ее положения в современной литературе основано на уверенности автора в том, что наступил тот момент, когда, будучи провозглашенным «Королем поэтов» и занявшим прочное положение на поэтическом Олимпе, он может подвести итоги, расставить все акценты в отношениях с собратьями по перу. В связи с этим лесть, расточаемая поэтессе, звучит не настолько тонко, насколько это принято в куртуазной лирике, чтобы нельзя было понять подтекста, и мадригальное содержание наполняется ядовито-саркастическим смыслом.
Блистательная Зинаида Насмешливым своим умом, Которым взрощена обида, Всех бьет в полете, как крылом.
Холодный разум ткет ожоги, Как на большом морозе - сталь. Ее глаза лукаво-строги, В них остроумная печаль.
Большой поэт - в ее усмешной И едкой лирике. Она Идет походкою неспешной Туда, где быть обречена.
Обречена ж она на царство Без подданных и без корон. Как царственно ее коварство, И как трагично-скромен трон!
Основные стилистические средства, призванные создать многоплановый образ З. Гиппиус, - это эпитеты (блистательная, насмешливый, холодный, лукаво-строгий, остроумный, усмешный, едкий, неспешный, царственный, трагично-скромный), метафора (взрощена обида, бьет в полете, разум ткет ожоги, обречена на царство), окказионализмы (усмешный, лукаво-строгий, трагично-скромный), сравнение (как крылом, как на большом морозе - сталь), оксюморон (царство без подданных и без корон), анадиплосис (... Туда, где быть обречена. // Обречена ж она на царство...), антитеза (Большой поэт... Обречена ж она на царство /Без подданных...), риторическое восклицание и параллелизм (Как царственно ее коварство, /И как трагично-скромен трон!).
Примечательно, что в сборник «Соловей» включены стихотворения с отрицательной оценкой творчества А. Ахматовой («Стихи Ахматовой»), Г. Иванова, А. Белого, М. Кузмина («Пять поэтов», где воспеваются, в противовес отмеченным лицам, И. Бунин и Н. Гумилёв), И. Эренбурга («Стихи И. Эренбурга»). Большинство же произведений содержит в целом положительную, а иногда восторженную оценку личности творца и его творений: «Лейтенант С.», «Евгению Пуни», «Афоризмы Уайльда», «Дюма и Верди», «Льву Никулину», «Лира Лохвицкой», «Бальмонт», «Брюсов», «Валерию Брюсову», «Сологуб», «У Сологуба», «Ее каприз» (о Н. Львовой), «Виктор Гофман», «Пушкин», «Василию Каменскому», «А.К. Толстой», «Георгию Шенгели» и мн. др.
Для более полного создания впечатления объективности оценок Игорь-Северянин прибегает к авторитету классика:
Я Пушкиным клянусь, что святы Характеристики мои, Что в них и тени нет расплаты За высмеянные стихи!
(«Разбор собратьев», 1918)
В «романе в стихах» «Рояль Леандра (Ь^пе)» (1925), своеобразной стилизации под «Евгения Онегина», довольно иронично выведен образ поэтессы:
У Мережковской в будуаре На Сергиевской ярый спор О Божестве и о бездари, Несущейся во весь опор1.
Речь идет о «Религиозно-философском собрании», организованном В. Розановым, Д. Философовым и Мережковскими в 19011903 гг. в квартире Д. Мережковского и З. Гиппиус на Сергиевской ул. в Петербурге. «Спор в будуаре», предназначенном для любовных утех, на взгляд автора, вещь по крайней мере странная. И снова на первый план в оценке Гиппиус как писателя и философского деятеля выступает ирония.
Стихотворение «Гиппиус» (1926) и более поздние произведения Игоря-Северянина, в том числе очерки из книги мемуаров «Уснувшие весны» (1931), являются своеобразными откликами на книгу воспоминаний З. Гиппиус «Живые лица» (Прага, 1925), в которой содержится характеристика Игоря-Северянина как подражательного, слабого поэта, названного автором воспоминаний «обезьяной» В. Брюсова.
Однако произведение «Гиппиус», вошедшее в сборник «Медальоны. Сонеты и вариации о поэтах, писателях и композиторах» (1934), трудно назвать субъективным откликом на эту книгу, поскольку оно содержит противоречивые суждения, построено на контрастах и оппозициях.
Ее лорнет надменно-беспощаден, Пронзительно-блестящ ее лорнет. В ее устах равно проклятью «нет» И «да» благословляюще, как складень.
Здесь творчество, которое не на день, И женский здесь не дамствен кабинет. Лью лесть в ей предназначенный сонет, Как льют в фужер броженье виноградин.
И если в лирике она слаба
(Лишь издевательство - ее судьба!) -
В уменье видеть слабость нет ей равных.
1 Никульцева В.В. Словарь неологизмов Игоря-Северянина / Ин-т рус. яз. РАН; под ред. проф. В.В. Лопатина. - М.: Азбуковник, 2008. - С. 30.
Кровь скандинавская прозрачней льда, И скован шторм на море навсегда Ее поверхностью самодержавной.
Сонет образован двумя катренами и двумя терцетами, написан пятистопным ямбом с пиррихиями. Сочетание женской и мужской рифмы не всегда гармонично: так, в стихах 1-4 (беспощаден -складень), 5-8 (на день - виноградин), 2-3 (кларнет - нет), 6-7 (кабинет - сонет), 11-14 (равных - самодержавной) рифма не точна. Для пера Игоря-Северянина это несвойственно. Интонация, в отличие от интонации других сонетов, вошедших в «Медальоны», не обладает богатством тонов и полутонов: ей присущ однотипный восходяще-нисходящий рисунок. Ритм стихотворения размерен, он несколько оживляется за счет парентезы в первом терцете и ан-жамбманов в 3/4, 13/14 стихах.
Так же, как в стихотворениях «Балтийское море» (1913) и «Гиппиус» (<1918>), в сонете содержится портретная характеристика. Однако, в отличие от ранних поэтических опусов, здесь портретная характеристика служит лишь фоном для психологической оценки.
Сонет имеет четырехчастную структуру, что также не типично для поздних сонетов Игоря-Северянина, обладающих, как правило, двух- либо трехчастной композицией.
Внешняя характеристика и оценка критики образует содержательный план первого катрена; во второй катрен входит характеристика творческой манеры, завершающаяся хвалой адресата; первый терцет содержит критику творчества, генезис которого вскрывается в последнем терцете.
Ключевые слова в оценке образа З. Гиппиус объединяются в тематические ряды «дом» (лорнет, кабинет, фужер), «творчество» (творчество, сонет, лирика), «религия» (складень, благословляющий), «рок» (судьба, предназначенный), «гендер» (женский, дамственный, уста, слабый, слабость), «время» (день, навсегда), «пространство / север» (лед, скандинавский, море, шторм, прозрачный, скованный).
В центре находится ego лирической героини (обращает на себя внимание активное словоупотребление личного местоимения она и личного в значении притяжательного ее - восемь раз), вокруг которой формируются эти тематические ряды, создающие семантические поля «север», «креатив», «судьба», «женщина», «бытие» и «время».
Статика текста (на 41 именное слово - 22 существительных, 10 прилагательных и девять местоимений - приходится шесть гла-
гольных слов) подчеркивается модальными оттенками за счет введения частиц, две из которых субстантивированы (да, нет), временных наречий (здесь, навсегда) и условного союза (если), введенного в предложение сопоставительного типа (И если в лирике она слаба... В уменье видеть слабость нет ей равных. Ср.: Насколько она слабый лирик, настолько сильный психолог и критик).
Опоясывающие сонет строфы представлены сложносочиненными и простыми осложненными конструкциями, тогда как центральные строфы образованы сложными предложениями с разными видами связи: подчинительной и сочинительной, а также интонационной, что касается вставной конструкции Лишь издевательство - ее судьба!
Звукопись играет если не ведущую, то важную роль в создании образа женщины-поэта. Так, на фоне пяти гласных русского языка (звук [ы] не встречается в тексте) доминирует гласный [а], особенно активный в I, II и IV строфах. Аллитерация на [а] (22 звукоупотребления на весь текст) уступает место преобладанию в III строфе звука [э], создающего мотив воспевания «Прекрасной Дамы», а в конце сонета доминирующий звук соревнуется с гласным [о] (5:4), призванным выразить диссонанс между мужским и женским началом в личности З. Гиппиус.
На фоне открытого гласного сильнее звучат сонорные - [л], [л'], [н], [н'] в I строфе, [л], [л'], [н], [м], [р] в сочетании с [в], [в'], [ф], [ф'] в III и IV строфах. II строфа отличается по фонетическому рисунку за счет преобладания гласного [э] и сонорных согласных на фоне свистящих, шипящих и губно-зубных.
Ритмико-интонационное и фонетическое оформление сонета призвано усилить визуальное и звуковое впечатление от образной системы текста, при построении которой используется богатая палитра разнообразных изобразительно-выразительных средств языка: эпитеты, в том числе окказиональные (надменно-беспощадный, пронзительно-блестящий, дамственный, благославляющий, самодержавный), метафоры (лить лесть, слабый в лирике, видеть слабость, скован шторм на море... ее <крови> поверхностью), компаративы и сравнения (прозрачней льда; как складень, как льют в фужер броженье виноградин), перифраза (броженье виноградин 'вино'), аллюзия (кровь скандинавская), антитеза (В ее устах равно проклятью «нет» / И «да» благословляюще, как складень; И женский здесь не дамствен кабинет; Кровь скандинавская прозрачней льда, / И скован шторм на море навсегда / ее поверхностью самодержавной), парентеза и риторическое восклицание
(Лишь издевательство - ее судьба!). Отметим, что этот набор стилистических средств создания образа поэтессы приближен к тому, что применяется Игорем-Северянином в стихотворении «Гиппиус» (<1918>).
Если в этом сонете Игорь-Северянин старается сохранить беспристрастие в оценках современницы, то в стихотворении «Незрячей» (1927), вошедшем в сборник «Классические розы» (1931), он бросает ей обвинение в предосудительной клевете и грозит «судом Божиим»:
.Я размышляю об одном таланте, Незрячем в безлюбовии пера. <...>
О, злая и сварливая царица, Яд у тебя на письменном столе!
Взамен чернил ты пишешь им и жалишь Всех и подчас - подумай - и меня. Но ты сама почти уже в опале, -О, пусть тебя все рифмы сохранят.
Остерегись, прославленная! Рано Иль поздно ты познаешь суд судьбы. Моли у неба своего Бертрана: Еще прозреть есть время, может быть!..
Набор стилистических средств мало отличается от представленного в более ранних произведениях Игоря-Северянина (эпитеты, метафоры, аллюзия, парентеза, окказионализмы, риторические восклицания), однако здесь применена тонкая аллюзия, имеющая двупланную трактовку: с одной стороны, имя Бертран встречается в драме А. Блока «Роза и Крест», анализу которой уделила внимание Гиппиус, писавшая под псевдонимом А. Крайний; с другой стороны, Бертран - привратник замка короля Рене, отца прекрасной слепой девушки Иоланты. Одноименная опера П.И. Чайковского на рубеже веков шла на сцене Императорского Мариинского театра в исполнении Медеи Фигнер (Иоланта), Николая Фигнера (Водемон), Константина Серебрякова (Король Рене), Леонида Яковлева (Роберт), Яльмара Фрея (Бертран) и была одной из любимейших опер Игоря-Северянина. Таким образом,
Бертран в этой трактовке может быть как символом Несчастья (А. Блок), так и Божественного провидения (П.И. Чайковский).
В рукописную книгу «Литавры солнца», объединившую лирику 1922-1934 гг., так и не увидевшую света при жизни поэта, вошло также стихотворение «Три эпиграммы» (б. д.), первая из которых, адресованная З. Гиппиус, содержит такие язвительные строки:
И тот, кто был всегда двуполой, Стал бабой, да еще Ягой.1
Едкая характеристика гермафродита обусловлена тем обстоятельством, что Гиппиус имела мужской псевдоним Антон Крайний, любила носить мужскую одежду и обладала независимым мужским характером и острым неженским умом.
Если эти черты поэтессы не важны для молодого Игоря-Северянина, ищущего покровительства в среде символистов, то для поэта с именем и признанием, обладающего заслуженной литературной славой как на родине, так и за рубежом, они становятся объектом насмешки, тем более злой и пристрастной, чем сильнее чувствуется обида, нанесенная мемуарной прозой Гиппиус. В очерках Игоря-Северянина «Беспечно путь свершая.» (1924) и «Салон Сологуба» (1927), вошедших в книгу воспоминаний «Уснувшие весны» (1931), содержатся сведения о З. Гиппиус, лишенные пристрастности, как то: ее заинтересованность алкогольным напитком «Crème de violette», воспеваемым в ранней поэзии Игоря-Северянина; о посещении Мережковскими салона Ф. Сологуба и А. Чеботаревской. Что же касается очерка «Новая простота» (1927), в котором речь идет о «беспамятных воспоминаниях» Г. Иванова «Китайские тени», восхваляемых А. Крайним (З. Гиппиус), то там содержится едкая ирония и сарказм Игоря-Северянина по поводу «Жоржа» и его покровительницы, глумившихся над ним и его окружением2.
К концу 1920-х годов северянинское недовольство этическими принципами, политической и гражданской позицией З. Гиппиус достигает точки наивысшего напряжения, о чем свидетельствуют следующие строки из письма Игоря-Северянина Августе
1 Игорь-Северянин. Литавры солнца. Стихи 1922-1934 гг. (115 л.) // РГАЛИ. Ф. 1152. Оп. 1, Ед. хр. 1 (автограф). Л. 56.
2 Северянин И. Тост безответный: Стихотворения. Поэмы. Проза. - М.: Республика, 1999. - С. 462-478.
Барановой от 10 апреля 1929 г.: «.в "рассеянном" отношении к моему творчеству повинна вся русская общественность во главе с г-ми Мережковскими, некоторым образом ее дирижерами. У меня 25 томов, но сколько же в них "будуарных" мотивов? Капля в море. Так создаются репутации»1.
Несмотря на неприятие гражданской позиции и своеобразного «кодекса чести», декларируемых З. Гиппиус за рубежом, Игорь-Северянин остается беспристрастным в оценке творчества поэтессы: для него она навсегда останется «ядовитым» лириком и оригинальным литературным критиком с особым индивидуально-авторским стилем. В письме к Софье Карузо от 12 июня 1931 г. встречается одна из последних северянинских характеристик поэтессы, привычно противоречивых и нелицеприятных, поставившая точку в их творческих хитросплетениях: «... я придерживаюсь того же взгляда, что люди должны быть, по возможности, разнообразнее... Люблю Гумилёва и одновременно Гиппиус.»2
1 Цит. по: Словарь литературного окружения Игоря-Северянина (19051941): Биобиблиографическое издание: в 2 т. / Сост. Д.С. Прокофьев. - Псков: ООО «Гименей», 2007. - Т. 1. - С. 75-76.
2 Там же.
