CC BY
78
УДК 811.161.1 - G54.6
Rozova O.G., Chafonova A.G. THE IMAGES OF GROOM AND BRIDE IN RUSSIAN AND DANISH LINGUOCULTURES. This article is devoted to the contrastive description of national and cultural features of one of the aspect of the concept «a man and a woman» in Russian and Danish linguocultures - namely, the images of groom and bride. The article contains materials of dictionaries, the analysis of literary text (a tale by Hans Christian Andersen) and Russian and Danish proverbs.
Key words: Russian linguoculture, Danish linguoculture, linguoculturology, concept «man and women», image of groom, image of bride, national and cultural features, national-cultural specificity, culture, language.
О.Г. Розова, канд. филол. наук, доц. каф. межкультурной коммуникации Российского гос. педагогического университета им. А.И. Герцена, г. Санкт-Петербург, E-mail: [email protected]; А.Г. Чафонова, магистр филологического образования, г. Санкт-Петербург, E-mail: [email protected]
ОБРАЗЫ ЖЕНИХА (BRUDGOM) И НЕВЕСТЫ (BRUD) В РУССКОЙ И ДАТСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ
Статья посвящена контрастивному описанию национально-культурных особенностей одного из аспектов концепта «мужчина и женщина» в русской и датской лингвокультурах, а именно, образов жениха и невесты. Статья содержит данные словарей, анализ художественного текста (сказка Ганса Христиана Андерсена), а также русские и датские пословицы и поговорки.
Ключевые слова: русская лингвокультура, датская лингвокультура лингвокультурология, концепт «мужчина и женщина», образ жениха, образ невесты, национальные и культурные особенности, национально-культурная специфика, культура, язык.
В 1996 году в свет вышла книга под заглавием «Дания -Россия 500 лет», содержащая ряд статей датских историков и культурологов. Задачей книги было подведение итогов и выявление основных положений во многовековой истории взаимоотношений двух стран. В одной из статей (Петер Ульф Меллер «Какие они русские? Из истории датского менталитета» (Peter Ulf Мш11ег «Hvordan russerne er. Et stykke dansk mentalitethistorie») сказано следующее: «...Для датчан Россия продолжает оставаться незнакомой страной. Во всяком случае, в лексиконе современного датчанина существует словосочетание «городок в России» («en by i Rusland»), которым он охотно пользуется, когда речь идет не только о чем-то неизвестном и непонятном, но и вообще не имеющем к нему отношения» [1, с. 104]. Фразеологизм «en by i Rusland» уже очень давно закрепился в датской культуре, однако, со временем образ России преобразился, культура России больше не «тайна за семью печатями» - всемирноизвестны великие русские писатели и композиторы, художники и поэты, политические деятели и т.д. Для русских же образ Дании прежде всего связан с образом северной страны, полной легенд и преданий, с поэтикой северной мифологии и с именем Ганса Христиана Андерсена.
Известно, что главным источником, дающим нам представление о культуре народов, являются различные тексты (для культур, обладающих письменностью), особенности быта и традиций, а также культурные символы. В современном языкознании взаимная связь языка и культуры не вызывает сомнений, ибо каждый язык неотделим от культуры, которая составляет его содержательный аспект. Язык не только отражает современную культуру, но и фиксирует ее предыдущие состояния, передавая ее ценности от поколения к поколению.
Лингвокультурология как специфическая двунаправленная наука позволяет исследовать язык и культуру в их тесной взаимосвязи. Культура - сложное и противоречивое понятие, охватывающее практически все стороны жизни человечества. Культура каждого народа, национальная культура, представляет собой сложнейшую систему ценностей и представлений, хранит память об исторической судьбе народа и является тем трехмерным зеркалом, которое не только отражает в себе прошлое и настоящее народа, но и создает определенную проекцию будущего. Язык же становится неким ключом к этой сложной и противоречивой семантике культуры, позволяющим проникнуть в ее суть и структуру.
Концепт объединяет в себе язык и культуру. В процессе своего развития (от самого появления до современности) концепты постоянно накапливают особые представления и образы, поэтому становятся отражением не только современной действительности, современных культурных реалий, но и реалий прошлого,
формируясь под воздействием таких факторов, как религия и идеология, фольклор, национальная традиция и жизненный опыт, определенные системы ценностей и менталитет.
Данная статья опирается на данные, полученные в ходе проведения контрастивного лингвокультурологического анализа концепта «мужчина и женщина» в русской и датской лингвокультурах с целью выявления его национально-культурной специфики. Результаты этого анализа были верифицированы в ходе ассоциативного эксперимента (12 русскоговорящих и 6 датско-говорящих респондентов).
Лингвокультурологический анализ концепта представляет собой структурированное исследование концепта, реализующегося определенными языковыми средствами, как элемента национальной лингвокультуры в его связи с национальными ценностями и национальными особенностями этой культуры. Такой анализ предполагает движение «от языка к культуре» [2], при котором национально-культурная специфика проявляется в языке и раскрывается через язык.
Мировая культура по своей природе антропоцентрична. Это означает, что все аспекты культуры так или иначе соотносятся с понятием «человек». «Человек» является базовым понятием культуры и предстает в двух ипостасях - мужчина и женщина, а оппозиция «мужской - женский» является основополагающей в мировой культуре. Вот почему представляется возможным и даже целесообразным рассмотрение понятий «мужчина» и «женщина» как единого концепта, в котором данные понятия могут быть исследованы и интерпретированы в их тесной взаимосвязи.
Сегодня исследование концепта «мужчина и женщина» является само по себе актуальным, так как широко освещается современными лингвистами при гендерном подходе к лингвистическим исследованиям, где проблемы пола представлены как явление культуры. Кроме того, актуальность данного исследования обусловлена особенностью современных подходов к преподаванию русского языка как иностранного, широко использующих лингвокультурологические данные, отражающие не только языковую специфику, но и специфику быта, культуры и истории народов.
Образы жениха и невесты являются неотъемлемой частью предметно-образной составляющей концепта «мужчина и женщина» и представляют значительный интерес для его описания и исследования, а потому требуют к себе особого внимания.
Образ невесты (датск. Ьш<^) в датской лингвокультуре тесно связан с образом жены. Так, в качестве синонимов к слову brud выступают следующие номинации: 1. копе (жена); 2. viv (поэтич. супруга, жена); 3. >eviv (жена (законная). Таким образом, для датчан невеста - это, прежде всего, «почти жена».
В историческом словаре датского языка [3] можно встретить следующее толкование слова brud: «женщина в день, когда она вступает в законный брак», другими словами, становится женой.
Слово brud обладает большой языковой релевантностью. У него множество производных: brudebuket (букет невесты), brudekjole (свадебное платье), brudepart (венчающаяся пара), brudesl0r (фата), brudedraft (подвенечное платье), brudeferd (свадьба), brudef0lge (свадебная процессия), brudeudstyr (приданое), brudegave (свадебный подарок) и, наконец, brudgom (датск. жених; производное от «brud + gom» (невеста (brud) + мужчина (gom)).
Если обратиться к примерам сочетаемости данного слова, то самыми распространенными можно назвать следующие: yndig brud (очаровательная невеста), smukke brud (красивая невеста), vordende brud (беременная невеста), а hvid brud (белая невеста) обозначает невесту, которая выходит замуж в белом платье согласно традициям церковного бракосочетания. Также часто встречается словосочетание brud og brudgom (невеста и жених), где невеста, что весьма примечательно, идет первой (до жениха). Известно, что, когда речь идет о лексических оппозициях, первый элемент всегда воспринимается как более значимый, немаркированный и превалирующий над вторым.
У слова же brudgom в современном словаре датского языка [4] приводится всего одно выражение - то же brud og brudgom (невеста и жених), что еще раз свидетельствует о меньшей языковой значимости слова brudgom в датской лингвокультуре.
Образы жениха и невесты интересно представлены в широкоизвестной сказке Ганса Христиана Андерсена «Дюймовочка» («Tommelise»), героиня, которой несколько раз оказывается в положении потенциальной невесты. Идеальные жених и невеста должны обладать определенным набором качеств, чтобы быть достойными своих избранников. В сказке Дюймовочка как раз представлена идеальной невестой: она красива, добра и хозяйственна. Надо отметить, что само понятие «невеста» в датской лингвокультуре является символом красоты, прекрасного. Можно привести такие поэтические примеры: «Fuglen bygger Rede, og Skoven staar Brud» («Птица вьет гнезда, и лес словно невеста (словно одет в праздничную одежду») или «Vaaren pynter B0gen ud til Brud» («Весна украшает бук как невесту»).
В качестве женихов поочередно выступают различные персонажи, каждый из которых представляет собой определенный тип более или менее достойного жениха. Первый жених Дюймовочки - сын старой жабы (некий «маменькин сынок»: «Han var... lignede Ganske sin moder» (Он выглядел совсем как его мать). Именно его мать присматривает ему невесту, сам он пассивен (автор даже подчеркивает это: «Brekkeke» - det var alt, hvad s0nnen kunne sige» «Брекеке» -это было все, что мог сказать сын»), она же готовит жилище сыну и будущей невестке. Но Дюймовочка не хотела жить со страшной жабой, которая, что тоже показательно, жила бы с ними.
Позже Дюймовочка повстречается с красивым белым мотыльком (smukke hvid sommerfugl), который окажется довольно невезучим женихом: почти тут же Дюймовочку у него похитит большой майский жук (en stor oldenborre). Майский жук, образ слабохарактерного жениха, считал Дюймовочку очень красивой, хотя она была не похожа на майских жуков. Но их будущую свадьбу разрушило «общественное мнение»: все остальные жуки (особенно женского пола) сочли Дюймовочку уродливой, в итоге так же стал думать и сам жук, продемонстрировав слабохарактерность и отсутствие своего собственного мнения.
Конечно, нельзя не сказать и еще об одном «видном» женихе - богатом кроте, которого взялась сватать за Дюймовочку полевая мышь, считавшая крота прекрасным мужем (датск. dejligt mand). Здесь важно подчеркнуть, что долгое время вместо слова brudgom (датск. жених) употреблялось ныне устаревшее brudmand (дословно brud (датск. невеста) + mand (датск. мужчина, муж, человек).
Образ жениха-крота описан так; «...han var sa rig og sa lferd.., hans huslighed var ogsa over tyve gange st0rre, end markmusens» («...он был так богат и образован,.. а его жилище было более чем в двадцать раз больше, чем мышиное»), кроме того, он был скучный (kedelig), даже ужасный (stygge), а ведь Дюймовочка - еще совсем ребенок (nydelige lille barn (прелестный маленький ребенок).
Но, в конце концов, ее мужем становится цветочный ангел («blomstens engel»). Г.Х. Андерсен дает ему такую показательную характеристику: «Ja det var rigtignok en mand, anderledes, end skruptudsens s0n og muldvarpen...» («Да, вот это был действительно муж, не то, что сын жабы или крот...») Здесь важно отметить, что слово mand имеет несколько значений: 1) мужчина; 2) муж и З) человек, и автор умело обыгрывает эту особенность датского языка. Говоря о цветочном ангеле rigtignok en mand, Андерсен подчеркивает, что только он, в отличие от других «женихов», является как настоящим мужем и мужчиной, так собственно и человеком.
Таким образом, Ганс Христиан Андерсен предоставляет нам целую галерею женихов:
1. Несамостоятельный и глупый жабий сын;
2. Ветреный и неудачливый, хотя и красивый, мотылек;
3. Слабохарактерный и безвольный майский жук;
4. Богатый, но старый и ужасный крот;
5. Настоящий муж (мужчина, да и человек (только у него человеческое обличье) - цветочный ангел).
Получается, что настоящим достойным женихом может быть лишь человек, обладающий определенными качествами: так, например, он должен быть самостоятельным и решительным, ведь, как говорят датчане «Bange Hierte vandt aldrig fager М0» («Слабое сердце никогда не выигрывало прекрасной дамы»).
В русской лингвокультуре к образам жениха и невесты также предъявляется ряд требований, другими словами: не всякий посватавшийся - достойный жених, и не всякая девица - достойная невеста (будущая жена). Невеста (образ «девицы на выданье») должна обладать многими качествами, чтобы в будущем стать хорошей женой. Не зря невесте устраивали смотрины, на которых она должна была продемонстрировать свое умение вести домашнее хозяйство.
Своеобразные «смотрины невест» можно рассмотреть на примере русской волшебной сказки «Царевна-лягушка», где, правда, царь-отец устраивает эти самые смотрины не невестам, а уже женам своих сыновей, что не случайно - братья поплатились дурными женами за поспешное решение, рано обрадовавшись богатству и знатности своих невест. Интересно, что царь последовательно узнает об умениях своих невесток: сначала узнает об их умении готовить и ткать - это главное, а потом уже зовет их показать свою красоту и манеры.
Но даже в женитьбе на самой добродетельной с виду девушке может таиться опасность: «Девка красна до замужества», «Все девушки красны, все хороши, а отколь берутся злые жены?», «Девичья память, да девичий стыд - до порога: а переступила, так и забыла» (ср. «у тебя память девичья»), «Девичьи (женские) думы изменчивы», «Жаль девки, да не погубить бы парня!», «Девкой меньше, так бабой больше», «Женишься раз - плачешь век», «Женился на скорую руку да на долгую муку».
Так повелось, что в образах жениха и невесты женщина занимает менее «выигрышную» позицию - позицию выбираемой, а выбирающий чаще - жених: «Хороша девка, не хороша славка», «Невеста не камешек - на берегу не выберешь», «Не покупай у ямщика лошади, а у вдовы не бери дочери: у ямщика лошадь изломана, а у вдовы дочь избалована», «Добрая жена, да жирные щи - другого добра не ищи», «Жену выбирай не глазами, а ушами (по славе)», «Добрая жена - веселье, а худая -злое зелье».
В русской лингвокультуре за мужчинами закреплено многократно меньше отрицательных характеристик, нежели за женщинами. Так, мужчины иногда упрекаются в безделье (ср. протирать брюки, пошел на собаках шерсть косить, пошел слоном слоняться, «Что мне соха - давай балалайку», «Жена мелит, а муж спит, жена прядет, а муж пляшет»), немного чаще в пьянстве (заложить за воротник, «Послан для порядку, а воротился пьян», «Только бы пить да гулять да дела не знать», «Мужик год не пьет, и два не пьет, а как прорвет, так и все пропьет»).
Интересно, что как для русской, так и для датской лингво-культур характерно противопоставление любви и денег (то есть брак по любви противопоставлен браку по расчету). И в данном случае оценки такому явлению, как «брак по расчету», которое кажется заведомо негативным, представляются вовсе неоднозначными: с одной стороны, любовь представляется достаточной для счастья, «не в деньгах счастье», важна сама любовь, возлюбленный, а не достаток: «Любовь крылата и без денег
богата», «Elsk mig lidt, elsk mig fenge, men tag mig ej for mine penge» («Люби меня мало, люби меня долго, но выходи за меня, а не за мои деньги»), «Не с богатством жить, а с человеком», «Не с деньгами жить, а с добрыми людьми». С другой стороны, любовь не всегда представляется достаточной для счастья, если нет материального достатка, и порой можно ею поступиться: «Elskov uden penge varer ikke fenge» («Любовь без денег не бывает долгой»), «Гэре женится, нужда замуж идет», «Будь жена хоть коза, лишь бы золотые рога».
Важной составляющей и яркой особенностью русской лин-гвокультуры являются образ суженого и мотив предназначенности мужчины и женщины друг другу. Мотив сужености не находит отражения в датской лингвокультуре. «Посуленного год ждут, а суженого до веку», «Суженого не обойти, не объехать», «Много женихов, да суженого нет», «Суженого (и) конем (на коне) не объедешь», «Не расплетайте косы до вечерней росы; суженный придет, сам расплетет», «Судьба придет и по рукам свяжет (оженит)», «Смерть да жена - Богом суждена». В отношениях между мужчиной и женщиной русская культура отменяет возможность случайности в выборе спутника (или спутницы) жизни, в выборе своей второй половины (ср. «Холостой - пол человека»), которая будет сопровождать человека в течение всего его жизненного пути, то есть сопутствовать.
Таким образом, в русской лингвокультуре мы обнаруживаем тесную взаимосвязь между двумя основополагающими концептами, концептом «мужчина и женщина» и концептом «судьба». В русско-датских словарях [5] слово «суженый» переводят на датский язык словом tilkommende (датск. будущий, предстоящий; будущий муж (жена)). Однако очевидно, что в данном случае о «судьбе» речь не идет, ведь суженый (суженая) - это не
просто будущий супруг или супруга, но именно тот единственный человек, который предназначен самой судьбой (судьба -суд - суженый).
Действительно, для русской лингвокультуры случайность в выборе мужа или жены практически невозможна. Однако, в то же время, как было сказано ранее, будущая жена и будущий муж так или иначе выбираются, «проходят отбор». Таким образом, в русской лингвокультуре в образах жениха и невесты рядом сосуществуют реальность и идеал (образы суженого и суженой (идеальных возлюбленных) - народнопоэтические образы).
Итак, мы рассмотрели наиболее яркие особенности образы жениха и невесты в русской и датской лингвокультурах.
Первостепенной отличительной чертой русской лингвокуль-туры является мотив сужености и образы суженого и суженой, в которых отразились глубинные особенности мировоззрения русского народа, представляющего законы бытия тесно связанными с понятием «судьба». Для датской же лингвокультуры образы жениха и невесты, предназначенных друг другу судьбой, не характерны.
Интересной особенностью датской и русской лингвокуль-тур оказываются и разные акценты в изображении образов жениха и невесты. Так, для датской лингвокультуры характерно представление невесты как всегда безупречной и прекрасной девушки, образ невесты в датской лингвокультуре поэтизирован, тогда как жених подвергается проверке и тщательному отбору, он должен обладать определенными качествами, чтобы быть достойным своей невесты. В русской лингвокультуре, наоборот, жениху отводится главная доминирующая роль, и, если мы (русские) говорим «жених и невеста», то датчане скажут «brud од brudgom» (датск. невеста и жених).
Библиографический список
1. Дания и Россия - 5GG лет. - М., 1996.
2. Когнитивная лингвистика / З.Д. Попова, И.А. Стернин. - М., 2GG7.
3. Ordbog over det danske Sprog. Historisk ordbog der behandler dansk sprog fra 17GG til 195G [Э/р]. - Р/д: http:// www.ordnet.dk
4. Den danske ordbog. Modern dansk sprog [Э/р]. - Р/д: http:// www.ordnet.dk
5. Большой русско-датский словарь. - М., 2GG1.
Bibliography
1. Daniya i Rossiya - 500 let. - М., 1996.
2. Kognitivnaya lingvistika / Z.D. Popova, I.A. Sternin. - М., 2007.
3. Ordbog over det danske Sprog. Historisk ordbog der behandler dansk sprog fra 1700 til 1950 [Eh/r]. - R/d: http:// www.ordnet.dk
4. Den danske ordbog. Modern dansk sprog [Eh/r]. - R/d: http:// www.ordnet.dk
5. Boljshoyj russko-datskiyj slovarj. - М., 2001.
Статья поступила в редакцию 27.03.13
УДК 81.1: 81.246.2
Timoshenko E.l. GENRE DIFFERENTIATION OF TYPES OF FOREIGN INCLUSIONS IN ART TEXTS OF WRITERS-BILINGVOV. This article discusses the differentiation of foreign inclusions in the idiostilevom space of the writer-bilingua as a reflection of his dualism of the real world.
Key-words; bilingualism, linguistic sign dualism, foreign inclusion, text, fiction text, bilingual.
Е.И. Тимошенко, аспират Северо-Кавказский Федеральный университет, г. Ставрополь,
E-mail; [email protected]
ЖАНРОВАЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ ТИПОВ ИНОЯЗЫЧНЫХ ВКЛЮЧЕНИЙ В ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТАХ ПИСАТЕЛЕЙ-БИЛИНГВОВ
В данной статье рассматриваются дифференциация иноязычных включений в идиостилевом пространстве писателя-билингва как отражение дуализма его мировидения.
Ключевые слова; билингвизм, двойственность языкового знака, иноязычное включение, текст, художественный текст, билингв.
Художественный текст обладает всеми важнейшими особенностями, присущими любому тексту, «тексту вообще», однако он несет в себе и специфические признаки, отличающие его от текстов нехудожественных. Художественный текст можно определить как консервативное, выражаемое и фиксируемое в единицах языка произведение литературного искусства, ха-
рактеризуемое имманентным наличием эстетической функции и стилистического параметра экспрессивности. Однако, художественный текст можно дифференцировать по литературным жанрам. Основываясь на одном из множества определений, литературные жанры — это группы произведений, выделяемые в рамках родов литературы. Каждый из них обладает опреде-
