CC BY
150
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 2 (14). С. 61-65. УДК 93/94+791.43/.45
С. П. Бычков, О. В. Гефнер
ОБРАЗЫ КРАСНОАРМЕЙЦЕВ И БЕЛОГВАРДЕЙЦЕВ В СОВЕТСКОМ КИНЕМАТОГРАФЕ (НА ПРИМЕРЕ ФИЛЬМА «ЧАПАЕВ» БРАТЬЕВ ВАСИЛЬЕВЫХ)
Рассматриваются особенности формирования образов красноармейцев и белогвардейцев в фильме «Чапаев», анализируются творческие приёмы и идейное содержание картины.
Ключевые слова: Гражданская война в России; кинематографический образ; образ врага.
S. P. Bychkov, O. V. Gefner
IMAGES OF THE RED ARMY AND THE WHITES IN SOVIET CINEMA (ON THE EXAMPLE OF FILM "CHAPAEV" VASILYEV BROTHERS)
The article discusses the features of the formation of images of the red army and the whites in "Chapayev" film, examines the creative techniques and the ideological content of the film.
Keywords: Civil war in Russia; cinematic image; the image of the enemy.
Гражданская война в России явилась событием, наложившим неизгладимый отпечаток на мировоззрение и общественное сознание современников. Закономерным стало то, что первоначальное осмысление хода и результатов войны проходило в образных пространствах и символах победителей - большевиков и Красной армии. Вполне естественным при этом было на первых порах настойчивое использование плакатных образов, в которых присутствовала героическая патетика, пафос собственного революционного и военного дела, прославление успехов и триумфов с принижением противника, наделяемого негативными и уничижительными чертами и характеристиками.
Однако со временем стало понятно, что история и образы Гражданской войны являются не только достоянием личной и общественной памяти, но и очень важным материалом для советского государственного идеологического строительства. Победа Красной армии в Гражданской войне становилась важным аргументом в процессе исто-рико-идеологического оправдания и легитимации революции и советского строя.
© Бычков С. П., Гефнер О. В., 2017
Целью нашей статьи является определение механизмов формирования общественной памяти и отношения к Гражданской войне в 1930-х гг. с помощью художественного конструирования методами кинематографа.
Целенаправленное и более глубокое осмысление процессов и событий Гражданской войны в 1930-х гг. стало происходить в нескольких направлениях. С одной стороны, уже в 1920-х гг. осуществлялись активное накопление архивного материала и публикация первых сборников документов о Гражданской войне, приведшие к написанию фундаментальных научных трудов во второй половине 1930-х гг. [1], а с другой - постепенно Гражданская война становилась материалом для художественного осмысления. Деятели литературы, театра, кинематографии активно пытались в своих произведениях осветить и проанализировать опыт социально-политического противостояния периода Гражданской войны.
И с идеологической, и с художественной точек зрения упрощённо-утрированные образы врагов революции и белых войск на полях Гражданской войны становились
банальны и неинтересны. Постепенно в прошлое стали уходить жёстко-полярные оценки действующих лиц революции и Гражданской войны. Приходило понимание того, что между красно-белыми полюсами существовал целый спектр колеблющихся и так до конца не определившихся социальных типажей и почти неизвестных героев. Процесс революции и Гражданской войны, пережитый его прямыми участниками и свидетелями, постепенно становился воистину историческим и требовавшим не эмоционального, а логического и идейно-схематического осмысления, поиска новых ракурсов видения и аргументации. Лагерь врагов теперь необходимо было осмыслить более взвешенно и серьёзно.
Первая половина 1930-х гг. являлась оригинальным периодом формирования советской идеологии, сопровождавшимся появлением идей и схем, заставивших по-новому оценить первый период жизни советской страны. Главное изменение общественного умонастроения относительно действующих сил в истории заключалось в том, что теперь появляется мысль, что историю делают личности, в отличие от 1920-х гг., когда доминировало мнение, что историю делают массы. Естественно, что этому способствовал политико-социальный мейнстрим, складывавшийся всю вторую половину 1920-х гг. и реализовавшийся в культе личности И. В. Сталина. Возникают новые проблемы творческого свойства, которые нужно было решать как в русле марксистского подхода к роли личности в истории, так и с помощью новых способов художественной выразительности.
Литература, театр и кино находились в этот период в процессе активных поисков новой формы, баланса традиционного и нового, народного и элитарного. С народом, ставшим массовым потребителем новой культуры, нужно было говорить на знакомом и простом, но не примитивном языке. Мощные наработки 1920-х гг., связанные с композицией, монтажом, идеологией кинематографа, сделанные Д. Вертовым, Л. Кулешовым, В. Пудовкиным и, конечно, С. Эйзенштейном, подготовили революционные творческие прорывы 1930-х гг., в том числе в историческом и историко-революционном кинематографе. В 1931 г. вышел на экраны первый звуковой советский фильм «Путёвка
в жизнь», знаменовавший и техническую революцию в кинематографе, навсегда изменившую его знаково-образную систему. С высоты сегодняшних лет мы понимаем, что все эти факторы подготавливали общую почву для создания будущего шедевра отечественного кинематографа. Однако, как у любого большого произведения, путь у «Чапаева» к славе был нелёгким и тернистым.
Намерение кинорежиссёров братьев Васильевых сделать фильм по повести Д. А. Фурманова кинематографическое руководство встретило совершенно без энтузиазма. Тема Гражданской войны казалась исчерпанной. Не имели успеха ни «Разгром» по А. А. Фадееву, ни «Мятеж» по Д. А. Фурманову, ни «Разлом» по Б. А. Лавренёву. На студии «Ленфильм», где работали Васильевы, уже снималась «Анненковщина», по материалу близкая к «Чапаеву». Все они в дальнейшем оказались фильмами «проходными», не оставившими никакого следа в истории кинематографа 1930-х гг. Режиссёрам пришлось идти на небольшие уловки и хитрости для реализации своих замыслов. Так, сначала они добились разрешения сделать фильм немым, хотя звуковая техника была уже освоена, а уже потом нашлись средства и на полноценную звуковую картину.
Но Васильевым пришлось преодолевать не только организационные, но и творческие трудности. В новых социальных условиях предварительный материал, который был у них на руках, не годился для использования напрямую в качестве сценария. Повесть Д. А. Фурманова, написанная в свободной манере, близкой и к дневнику, и к воспоминаниям, не ложилась в привычные формы кино. Сценарий, предложенный А. Н. Фурмановой, был слишком пропитан духом назидательности и прямолинейности. Васильевым пришлось проделать сложную, воистину исследовательскую работу по созданию сценария. В него в конечном итоге вошёл материал повести, сценарий супруги Д. А. Фурманова, воспоминания чапаевцев. Всё это сопровождалось и собственным осмыслением, и мемуарами Васильевых как очевидцев и участников Гражданской войны [2].
Не менее фундаментальной была проработка и идейного содержания фильма. Гражданская война как переломное историческое
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 2 (14). С. 61-65.
событие осмысливалась в качестве ожесточённой борьбы двух Россий, вооружённых сил, одна из которых - белая - была изначально сильнее по причине армейской организованности, финансовой и военной помощи Антанты. Вторая сила - красная, большевистская - была почти обречена на поражение по причине хаотичности, малодисципли-нированности, партизанщины в худшем смысле слова.
Васильевым удалось идейно обосновать причину победы красных, заключавшуюся в том, что они сумели стать равными белым по степени военной силы и организованности, стать армией, мощной и дисциплинированной, благодаря организаторским усилиям партии большевиков. При таком подходе ими был сделан и очень оригинальный шаг в трактовке белых. Белые у Васильевых -достойный и опасный противник. Борьба с ними требует очень большого напряжения сил. Большая историческая и стратегическая правда и победа - за красными, потому что в центре их усилий - счастье и достойная жизнь народа, но до сверхцели красным ещё очень далеко. В этой борьбе гибнут лучшие сыны народа, а в тактическом отношении военная ситуация похожа на маятник: победа достаётся то одним, то другим.
Поскольку личность стала «точкой сборки» всей образной и идеологической системы, Васильевы пошли на очень оригинальный художественный шаг. Они через линию фронта проводят как бы линию симметрии: и образ Чапаева, и его ординарца Петьки Исаева прочитываются через контраст с другой парой - прямым их противником полковником Бороздиным и его ординарцем казаком Петровичем. Полковник Бороздин очень достойный противник. Это кадровый русский военный, впитавший весь дух и стиль жизни «старой» царской армии. С ординарцем он выстраивает, как ему кажется, отношения добрые и патерналистские, которые коробят поручика нового склада. Он трезв и расчётлив, понимает, что нельзя недооценивать противника ни в военном, ни в информационно-идеологическом отношениях. Он «не оглядывается назад» и не ждёт со спины пули, потому что доверяет Петровичу, с которым прошёл с 1914 г. все фронты. Его речь мудра и грамотна, в минуты от-
дыха он профессионально играет «Лунную сонату», и Петрович завороженно-гипнотически полирует паркет, словно проплывая по волнам музыки. У него хорошее чутьё, он точно определяет слабые места чапаевцев, готовит операцию по ликвидацию штаба Чапаева и успешно её реализует.
Белые и в целом в «Чапаеве» не выглядят скопищем бандитов и негодяев. Они могут героически и с «безумством храбрых» выравнивать шаг под пулемётами во время «психической атаки». В этой сцене Васильевы сильно рисковали вызвать к белым симпатию, и эмоционально нейтральным зритель смог быть только за счёт умело продуманной дозировки и сцен, смазывавших и нивелировавших этот героизм.
Почему, однако, несмотря на ряд эпизодов, белые в целом не вызывали и не могли вызвать сочувствия у зрителя? Здесь стоит обратить внимание на другую часть образа белых, которая последовательно конструировалась Васильевыми, но часто была только контрастом, оттеняющим лучшие и положительные стороны самого Чапая и красного лагеря.
Белые выглядят хорошо отлаженной, работающей, но бесчеловечной, безжалостной машиной. Петрович идёт просить к Бороздину за своего брата, пытавшегося перебежать к красным и пойманного. Бороздин по горячим следам пишет резолюцию «расстрелять», не разобравшись в родственных связях своего Петровича и перебежчика. Потом он переписывает резолюцию, но новый приказ по сути ничего не меняет. К родному брату его ординарца применяют «экзекуцию» - избивают до смерти шомполами. Чапай в параллельном случае с Петькой выглядит значительно человечнее. Петьку, который пожалел Петровича, ловившего рыбу для ухи умиравшему от экзекуции брату, Чапаев отдаёт под трибунал, но зритель-то прекрасно понимает, что Василий Иванович никакой «экзекуции» и тем более трибунала к своему ординарцу не применит. В результате и Петрович уходит от своего Сергея Николаевича, приказавшего фактически убить брата, к красным - Василию Ивановичу и Петьке, по-человечески его понявшим.
Лагерь красных выглядит в фильме демократичнее белых. Белые сохраняют при-
вычную, ещё царскую иерархию, когда есть «благородия» - офицеры и есть простые солдаты. Петрович и Бороздин, несмотря на многолетнее пребывание рядом, никогда не перейдут через грань взаимоотношения командир - ординарец. Чапай же во время митинга по случаю мародёрства признаёт, что он командир подчинённым только на поле боя, а в остальном любой может прийти к нему «полночь-заполночь» на весёлый дружеский разговор и чай.
При этом у белых есть какое-то внутреннее выдыхание. Они продолжают борьбу, но конечные их цели им зачастую так и не ясны. Как люди военные, они выполняют приказ и верны долгу, им хочется въехать в Москву на белом коне, побыть на короновании (о чём поёт в эпизоде, не вошедшем в фильм, сам Г. Васильев в образе поручика), но в этом уже нет принципиальной жизненной и исторической новизны и романтики. Чапаев же в разговоре с Петькой и Анкой предвидит будущую счастливую послевоенную жизнь, «когда и умирать не надо будет». Бороздин же совершенно не романтик, а прожжённый циник. Когда идёт разговор о сумме, выделенной союзным командованием за «голову Чапаева», он ехидно замечает, что союзное командование могло бы дать и больше, потому что от военных успехов Чапая зависит судьба Гурьева, а в Гурьеве -нефть. Он же не гнушается и «неблагородным» нападением на Чапая ночью. Не сумев победить врага в открытой схватке, он «по-кучумовски» нападает на него ночью, перебив караулы.
Всё же, несмотря на предложенную симметрию, Васильевы «усушают» образ Бороздина, оставляя либо нейтральные, либо
Информация о статье
Дата поступления 25 марта 2017 г.
Дата принятия в печать 17 апреля 2017 г.
Сведения об авторах
Бычков Сергей Павлович - канд. ист. наук, доцент кафедры современной отечественной истории и историографии Омского государственного университета им Ф. М. Достоевского (Омск, Россия)
негативные черты. Чапай же выглядит более «сочно»: от буйно-горячего хулиганистого, ломающего табуретки, обиженного человека до холодного, расчётливого, непобедимого стратега, способного командовать всеми вооружёнными силами республики.
В конечном счёте образ Бороздина, в определённой мере символизировавшего белый лагерь, в моральном и эмоциональном отношении оказался значительно ниже и беднее образа Чапая. Можно с достаточной долей уверенности считать, что Васильевы это делают сознательно. Всё-таки их главный герой - Чапай, и правое дело - красное дело.
Таким образом, благодаря глубокой и мастерской работе Васильевых фильм «Чапаев» вышел далеко за рамки простого агитационного и идеологического фильма. В нём проявилась вся глубина противоречий демонстрируемой эпохи, её пафос и трагический смысл.
По отзывам киноведов, фильм до сих пор прочно входит в первые тридцать лучших фильмов всех времён и народов. Белые офицеры уже в эмиграции в середине 1930-х гг. в Париже ходили смотреть «Чапаева», потому что в Бороздине и в «психической атаке» видели самих себя, свою идею и славу. Наряду с насыщенным изображением главных героев фильм ярко высветил основной спектр проблем Гражданской войны, яркий портрет её противостоящих типажей и при этом сам стал художественным памятником эпохе.
ЛИТЕРАТУРА
1. История гражданской войны в СССР : в 5 т. -
Т. 1. - М., 1936.
2. Васильев Г. Собрание сочинений : в 3 т.
/ Братья Васильевы. - Т. 2. - М., 1983.
Article info
Received March 25, 2017
Accepted April 17, 2017
About the authors
Bychkov Sergey Pavlovich - Candidate of Historical sciences, Associate Professor of the Department of Modern Russian History and Historiography of Dostoevsky Omsk State University (Omsk, Russia)
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 2 (14). С. 61-65.
Адрес для корреспонденции: 644077, Россия, Омск, пр. Мира, 55а E-mail: [email protected]
Гефнер Ольга Викторовна - канд. ист. наук, доцент кафедры философии, истории, экономической теории и права ОмГАУ (Омск, Россия), старший научный сотрудник Сибирского филиала Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия им. Д. С. Лихачёва (Омск, Россия) Адрес для корреспонденции: 644008, Россия, Омск, Институтская площадь, 1
E-mail: [email protected] Для цитирования
Бычков С. П., Гефнер О. В. Образы красноармейцев и белогвардейцев в советском кинематографе (на примере фильма «Чапаев» братьев Васильевых) // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 2 (14). С. 61-65.
Postal address: 55a, Mira pr., Omsk, 644077, Russia
E-mail: [email protected]
Gefner Olga Victorovna - Candidate of Historical sciences, Associate Professor of the Department of Philosophy, History, Economic Theory and Law of OmSAU (Omsk, Russia), senior researcher of Siberian Branch of the Likhachev Russian Research Institute for Cultural and Natural Heritage (Omsk, Russia) Postal address: 1, Institutskaya pl., Omsk, 644008, Russia
E-mail: [email protected] For citations
Bychkov S. P., Gefner O. V. Images of the Red Army and the Whites in Soviet Cinema (On the Example of Film "Chapaev" Vasilyev Brothers). Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2017, no. 2 (14), pp. 61-65. (in Russian).
