CC BY
27
ВОПРОСЫ
ИСТОРИИ
10. Спиридович А. Записки жандарма (репринтное издание 1930 г.). — М., 1991.
11. Сысоев Н.Г. Жандармы и чекисты: от Бенкендорфа до Ягоды. — М., 2002.
12. Сысоев Н.Г. Тайный сыск России. От жандармов до чекистов. — М., 2005.
13. Троицкий НА. Безумству храбрых. — М.,1978; Троицкий Н.А. Царизм пред судом прогрессив-
ной общественности. 1866—1895. — М., 1979.
14. Тютюнник Л.И. Департамент полиции в борьбе с революционным движением в России на рубеже XIX—ХХ веков (1880—1904 гг.): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. — М., 1986.
15. Эренфельд Б.К. Тяжелый фронт: Из истории борьбы большевиков с царской тайной полицией. — М., 1983.
ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
А.Ю. Гулидов, аспирант Шуйского государственного педагогического университета, (49351) 31122
Исследование проведено в рамках реализации ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009—2013 годы.
Статья посвящена исследованию крайне важного аспекта деятельности Русской православной церкви — социальной и образовательной работе во время Первой мировой войны.
Предмет был изучен автором на базе данных архива Владимирской и Московской губерний. Статья раскрывает особенности деятельности образовательных учреждений РПЦ в период военного кризиса. Церковь оказывала помощь не только нуждающимся ученикам и их семьям, но и беднейшим жителям губерний, беженцам и переселенцам, больным воинам и даже военнопленным. Образовательные учреждения РПЦ в годы мировой войны не только сохранили свой учебный потенциал, преподавателей и учащихся, но и взяли на себя, вместе с епархиями, заботу о жертвах войны.
Ключевые слова: Русская православная церковь, Первая мировая война, церковно-приходские школы, образовательная деятельность, помощь фронту.
EDUCATIONAL INSTITUTIONS OF RUSSIAN ORTHODOX CHURCH DURING THE PERIOD OF THE WORLD WAR I
Gulidov A.Yu.
The article is focused on major side of Russian orthodox church's activity — public assistance and educational activities based on departmental educational institutions during the most important and severe historical period of the Russian empire.
The subject has been studied by the author on archive databases of Vladimirsk and Moscow provinces. The concept of this article is based on detection of differences in the activity of Russian Orthodox Church's educational institutions during the period of wartime crisis. The sphere of their activity had gown largely and they have been plunged into public assistance, concentrated not only on the students, staff and their families, but on the poorest citizens, refugees and families of soldiery. The data, shown in the article is being evidence of the fact that Russian Orthodox Church's educational institutions not only had kept their educational potential, but equally with the state institutions of public assistance had organized full-scale system of the wartime crisis softening.
Key words: Russian orthodox church, the First World War, parish schools, educational activity, help to front.
S6
B
ь
'ерковь в Российской империи обладала широкими возможностями для ведения образовательной деятельности. В ее распоряжении находились церковно-приходские школы, духовные училища и профессиональные образовательные учреждения — семинарии. С началом Первой мировой войны произошло изменение сферы их деятельности — в основном в работе социального характера.
Что касается образовательной деятельности церковноприходских школ, духовных училищ, семинарий в условиях войны, то изменения были не так значительны, как в деятельности учреждений светских. Прежде всего это было связано с отсрочками по призыву для учащихся. 63 статья «Воинского устава Российской империи» гласила, что выпускникам семинарии дается годовая отсрочка по окончании обучения для устройства на место.
Если в течение года выпускник не найдет место, то его на общих основаниях забирали в армию. Уже 30 августа 1914 года «патриотически настроенная» группа депутатов подала ходатайство в Думу об отмене этой отсрочки. Однако здравомыслящие депутаты отвергли ее на том основании, что год — разумный срок, чтобы «уладить дела» будущему священнику, и что лишать его этого срока по крайней мере несправедливо. Тем не менее от своей идеи отправить выпускников семинарий воевать некоторые думцы не отказались. 6 декабря 1914 время отсрочки сократили до одного месяца. В подобных условиях епископат начал принимать самостоятельные меры для сохранения возможности молодым людям начинать духовное служение. Архиепископ Владимирский Алексей сделал официальное заявление, что семинаристы, родившиеся после 1896, не должны попасть на фронт [1]. Исполнение обещания предполагало в том числе задержку сроков выпуска с помощью организации каникул, стажировок и т.д. Как бы ни были суровы призывные правила, до падения монархии учащихся семинарий не забирали на фронт, в отличие от студентов, которых с 1 декабря 1914 могли мобилизовать [2].
Сложнее дело обстояло в экономической сфере деятельности образовательных учреждений РПЦ. В условиях кризиса военного времени сокращалось финансирование как из средств епархии, так и из средств государства. Не все епархии могли продолжать финансирование образовательных учреждений в прежнем объеме. Приходилось распускать семинаристов по домам или переводить их в другие, более обеспеченные епархии. Проблему создавали и эвакуированные духовные училища и семинарии. Эти трудности были характерны в основном для западных губерний России. В тыловых губерниях ситуация была иной. Так, собственных средств Владимирской епархии хватало не только на работу образовательных учреждений в рамках довоенной деятельности, но и на дополнительные расходы, связанные с вопросами образования. Повсеместно создавались дополнительные столовые и приюты. Велась активная работа по оказанию помощи нуждающимся ученикам. Примечательно, что с лета 1916 г. некоторые светские образовательные учреждения (например, гимназии в Москве и Владимире) были вынуждены отказаться от обязательного ношения учениками формы по причине дороговизны и дефицита сукна. В то же время семинаристы и беднейшие ученики церковно-приходских школ по-прежнему получали готовую форменную одежду или сукно для ее изготовления. Деньги на приобретение материалов или пошив отпускались епархиальными комитетами по запросу с мест.
Помимо помощи ученикам и их семьям епархиальные образовательные учреждения взяли на себя задачу помогать беднейшим жителям губернии, беженцам и переселенцам, больным воинам и даже военнопленным. Особенно трудно приходилось семьям крестьян, ушедших на войну. Проблема заключалась в том, что для организации раздачи продовольствия необходимо было создать комитет, составить списки нуждающихся, а лица, которые
должны были заняться этим, не были определены. До начала 1915 г. система продовольственной помощи не была запущена. В этих условиях функции комиссии взяли на себя приходские священники. Во Владимирской епархии в помощь им были отправлены семинаристы, взявшие на себя задачу составления списков.
Обеспечить нуждающиеся семьи продовольствием было только частью дела. Проблемой российской деревни стала нехватка рабочих рук. В этих условиях Епархиальные попечительские советы помощи семействам призывников начинают использовать ресурс образовательных учреждений по двум ключевым направлениям.
Во-первых, организуются рабочие дружины семинаристов, активно помогающие крестьянам с уборкой и посевной. Они начали действовать с мая 1915 г. Подобные дружины были единственными в своем роде. Власти пытались смягчить нехватку рабочих рук с помощью рабочих отрядов, формируемых из военнопленных, но постоянная необходимость в охране и незнакомство большинства пленных с сельским трудом делало это малоэффективным. Отряды семинаристов постоянно упоминаются в прессе 1915—1917 гг. Между ними велось своего рода «соревнование» по числу обработанных десятин за сезон.
Во-вторых, чтобы дать возможность женщинам заниматься сельским хозяйством, на период посевных и уборочных кампаний организовывались ясли. Они создавались на базе церковно-приходских школ — крестьянские дети под присмотром жен священников сами занимались со своими младшими братьями и сестрами пока матери работали на полях. В ясли принимались крестьянские дети до 8 лет. Характерно, что, несмотря на просьбы жителей города Шуя Владимирской губернии, в открытии яслей им было отказано на том основании, что фабричный труд оставляет больше времени на ухаживание за детьми, чем крестьянский. Ясли открывались повсеместно одновременно с началом посевной кампании 1915 г. — в апреле — мае.
Другой новой областью деятельности образовательных учреждений епархий стала помощь фронту. Уже 6 сентября 1914 г. издается Циркуляр Министерства народного просвещения к промышленным учебным заведениям о преобразовании на нужды фронта [3]. А чуть позднее доходит очередь и до учебных заведений, принадлежащих РПЦ. 4 октября 1914 г. вышел указ по церковноприходским школам Владимирской епархии — щипать на больницы корпию. В сентябре 1914 г. начинают открываться лазареты в семинарских зданиях, излечившиеся солдаты снабжаются теплой одеждой и обмундированием, собранными учащимися или купленными на их средства. К началу 1915 г. во Владимире было открыто 12 лазаретов, в их числе Семинарский и Епархиальный. Епархиальное начальство было всерьез озабочено организацией деятельной помощи фронту и неоднократно запрашивало Военно-Промышленный комитет о том, «чем еще можно поспособствовать делу победы».
Трудоустройство инвалидов войны и их переобучение также частично легло на плечи власти духовной. 12 июля 1915 г. был издан указ о создании ремесленных школ для обучения ветеранов и инвалидов. До этого было опубликовано циркулярное отношение канцелярии Обер-прокурора Синода от 30 мая 1915 г. на имя Алексея, архиепископа Владимиро-Суздальского, о трудоустройстве нижних чинов-инвалидов по рекомендации с пенсией 30—129 рублей в год [4]. Причем предполагалось организовать переобучение на базе имеющихся учебных заведений. В церковно-приходских школах и при семинариях появляются «промышленные классы» для взрослых, где обучают «несложным кустарным профессиям» инвалидов.
Образовательные учреждения Русской православной церкви в годы мировой войны не только сохранили свой учебный потенциал, преподавателей и учащихся, но и взяли на себя, вместе с епархиями, заботу о жертвах войны. Силами учащихся организовывалась раздача ма-
териальной помощи, проводилась посевная и уборочные кампании, учащиеся церковно-приходских школ работали в яслях для крестьянских детей. На базе семинарий, духовных училищ и церковно-приходских школ создавались лазареты для раненых воинов, пункты питания для беженцев и бедняков. Таким образом, недостатки социальной работы власти светской пыталась компенсировать власть духовная.
ЛИТЕРАТУРА
1. Владимирские епархиальные ведомости. — 1915. — 27 мая.
2. Уткин А.И. Забытая трагедия. Россия в Первой мировой войне. —Смоленск, 2000.
3. Муниципальный архив городского округа Шуи. Ф. 7. — Оп. 1. — Д. 114.
4. Владимирские епархиальные ведомости. — 1915. — 5 июня.
ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ И УРОКИ КАДРОВОЙ ПОЛИТИКИ СОВЕТСКОЙ РОССИИ
(1917—1991 ГГ.)
А.В. Филатова, соискатель кафедры истории Отечества социально-гуманитарного факультета Российского государственного социального университета, (910) 4514731
В статье исследуется проблема формирования и расстановки управленческих кадров в Советской России, показана роль кадровой политики в решении базовых задач государственного строительства.
Ключевые слова: кадровая политика, политический процесс, аппарат управления, государственное строительство.
HISTORICAL EXPERIENCE AND LESSONS OF MANPOwER POLICY IN SOVIET RUSSIA (1917—1991)
Filatova A.V.
The paper investigates the problem of the formation and placement of management personnel in Soviet Russia, shows the role of manpower policy in dealing with the basic tasks of state-building.
Key words: manpower policy, political process, administration, state-building.
Исторический опыт формирования и расстановки управленческих кадров в Советской России представляет научный и практический интерес главным образом с точки зрения решаемых сегодня в стране задач укрепления вертикали власти, повышения эффективности государственного управления, преодоления политической и социально-экономической нестабильности переходного времени.
Концептуальные основы большевистской кадровой политики органически вытекали из марксистской идеи о диктатуре пролетариата, которая в той или иной фор-
ме рассматривалась как власть, опирающаяся не на закон, не на выборы, а «непосредственно на вооруженную силу той или иной части населения» [1]. Ее ключевой задачей объявлялась «самая беззаветная и самая беспощадная война нового класса против буржуазии, сопротивление которой удесятерено ее свержением» [2]. Орудием борьбы должно было выступить государство «диктатуры пролетариата» и его аппарат.
Лидеры советского государства стремились вовлечь в управление абсолютное большинство трудящихся. Этому должны были способствовать нерасчле-
