CC BY
91
ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ ДАГЕСТАНА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА
®2011 Алахвердиева Э.Х.
Дербентский педагогический колледж
На основе анализа архивного материала дается характеристика просвещения народов Дагестана во второй половине XIX века. Показано, что малопродуктивная деятельность правительства определила отставание Дагестана от других национальных окраин в развитии школьного дела.
On the basis of the analysis of the archival material the author of the article characterizes the Dagestan peoples’ education in the second half of the 19th century. She shows that the not too efficient activity of the government determined the Dagestan lagging behind the other national outlying districts in the development of the schooling.
Ключевые слова: светская школа, конфессиональная школа, школьное дело, народы Дагестана.
Keywords: secular school, confessional school, schooling, Dagestan peoples.
Создание кавказского учебного округа, согласно Положению от 18 декабря 1847 года, самого трудного в российских владениях [10], стало важным этапом в истории
образования на Кавказе и
способствовало более успешному его развитию. Но поначалу деятельность правительства в отношении кавказской школы была довольно скромной и малопродуктивной. Более 30 лет потребовалось монархии после окончательного присоединения Дагестана, чтобы открыть 12 «карликовых» школ для более чем полумиллионного сельского
населения области. В Гунибском округе, например, первая светская школа была открыта лишь в 1899 году, то есть ровно через 40 лет после подавления освободительного движения горцев Дагестана и пленения Шамиля. С 1862 по 1870, с 1881 по 1887 и с 1892 по 1897 годы в Дагестанской области не было открыто ни одного учебного заведения [5. С. 72]. В рапорте
попечителя Кавказского учебного округа исполняющему должность
главноначальствующего гражданской частью на Кавказе от 22 января 1896 года содержится следующая
характеристика состояния народного образования в крае: «Что мы видим вокруг себя, сколько местностей Кавказа остаются вовсе без школ, сколько еще местностей, где тысячи жителей, стремящихся привести детей к свету истины, не находят для них места в тесных, темных, бедных народных школах! Сколько есть людей, жаждущих света и не
находящих его... В Кубанской области, где народное образование наилучше поставлено, почти 70% детей школьного возраста остаются вне учения. Что же сказать о Дагестанской и Карской областях... о многих частях Северного Кавказа?... Образование народное на Кавказе слабее, чем на острове Гаити!» [17]. При этом попечитель учебного округа не просил главноначальствующего увеличить средства на расширение
школьной сети за счет сумм, находящихся в его распоряжении, или войти с ходатайством об увеличении государственных ассигнований, а лишь о том, чтобы
главноначальствующий гражданской частью рекомендовал начальникам губерний, областей и округов «разъяснить населению
необходимость открытия начальных народных училищ на свои средства»[17].
В 1867 году было предписано во всех школах Кавказа вести преподавание только на русском языке [6]. Тем самым власти пытались подорвать позиции религиозных учебных заведений, являвшихся очагами
распространения панисламизма и пантюркизма [1].
Доступ в школы детям из бедных семей был ограничен. 18 июня 1887 года был издан соответствующий циркуляр. Выполнение мер, намеченных в циркуляре, должно было освободить эти школы «от поступления в них детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей, дети коих, за исключением разве одаренных необыкновенными
способностями, вовсе не следует выводить из среды, к коей они принадлежат, и через то, как показывает многолетний опыт, приводит... к недовольству своим бытом, к озлоблению против существующего и неизбежного, по самой природе вещей, неравенства имущественных положений» [4].
В соответствии с этим циркуляром, с 1887-1888 учебного года во всех мужских гимназиях и прогимназиях Кавказского учебного округа (за исключением Кубанской войсковой гимназии) плата за обучение была повышена с 30 до 40 рублей [8].
С конца 90-х годов развитие школьного образования в Дагестане все же несколько оживляется. Происходит некоторое расширение сети школ, финансируемых за счет
государственной казны. Это было вызвано теми социально-
экономическими и общественно-политическими процессами, которые происходили в целом по стране и в частности на ее национальных окраинах.
В эти годы Россия переживала период относительно быстрого подъема промышленного
производства, процесс развития капитализма охватывал новые районы, создавая армию
промышленного пролетариата и все больше вовлекая национальные окраины в классовые противоречия страны. В результате усиливались требования горского населения об открытии новых школ, что заставило царское правительство пойти на некоторое расширение школьной сети и в Дагестане.
С другой стороны, по мере развития промышленности и ее технического совершенствования возрастала
потребность в грамотных работниках, что вынуждало правительство встать на путь, хотя и половинчатых, сопровождающихся архиреакционными оговорками, реформ в области просвещения [5. С. 73].
В Дагестане число школ с 1899 по 1906 годы удвоилось. Более чем вдвое увеличилось и количество учащихся. Однако если в городах за эти годы было открыто 17 школ, то в сельской местности всего 9. Таким образом, основная масса сельского населения по-прежнему не имела возможности отдавать детей в школу. В наступивший после подавления первой русской революции период реакции царское правительство перестало открывать школы в Дагестане, и школьная сеть области оставалась почти на одном уровне, увеличившись всего на две единицы - с 52 до 54 [9].
Архивные материалы
свидетельствуют о том, что население Дагестана проявляло большой интерес к школе, образованию. Это видно как из
многочисленных ходатайств горцев в адрес областной администрации и дирекций учебных заведений о принятии детей на учебу, так и из рапортов начальников округов военному губернатору Дагестанской области. 2 мая 1884 года начальник Самурского округа писал военному губернатору Дагестана: «Жители
села Ахты и других больших
селений вверенного мне округа сознательно убеждены в
необходимости давать образование своим детям, что доказывает
большой наплыв желающих поступить в Ахтынское училище, и только незначительный его размер и ограниченные денежные средства заставляют зачислять лишь 45 обучающихся. Несостоятельность же местных жителей не позволяет дать своим детям дальнейшего образования за свой счет» [16].
В рапорте начальника Гунибского округа от 6 ноября 1894 года дагестанскому военному губернатору сообщалось, что в этом округе желающих учить своих детей русской грамоте «если не больше, но никак не меньше, чем в Аварском и Андийском округах, но все желающие боятся материальных жертв, так как им не из чего выделять необходимый расход на обучение и содержание своих детей вне дома и селения» [15].
Таковым было отношение горского населения к светской школе. Главным же тормозом на пути просвещения горских масс являлась политика самодержавия: на народное
образование государством
выделялись гроши, основная тяжесть расходов на школьное строительство и содержание народных школ перекладывалось на плечи трудящихся. А трудящиеся массы были не в состоянии взять на себя еще и расходы на развитие образования. И если горцы иногда с недоверием относились к русской школе, то главным образом потому, как вынуждены были отмечать и официальные представители царской
администрации, что не могли поддержать ее материально. В этом нас лишний раз убеждают массовые отказы на просьбы жителей о приеме их детей в учебные заведения, находившиеся на государственном бюджете, «за неимением мест».
Зафиксировано, что Темир-Хан-Шуринское реальное училище «закрывает свои двери более 3/4 горцев, жаждущих образования» [11]. В 1900 и 1901 годах в приеме во Владикавказское училище было отказано 75% всех подавших
заявления [18. Л. 4].
Несмотря на значительную поддержку со стороны населения, царские власти отказывались отпускать средства на строительство школьных зданий. Характерна в этом отношении история со
строительством здания для Левашинской школы в Даргинском округе в 80-х годах XIX века.
Строилось оно в течение 7 лет, потом строительство было приостановлено, хотя для его завершения недоставало всего 1500 рублей. На просьбу об отпуске средств на окончание строительства из канцелярии главнокомандующего по военнонародному управлению Кавказского
края последовал ответ: «Ходатайство отклонено как преждевременное»
[19].
Как и на других окраинах царской России, материальное положение учителя дореволюционной
дагестанской школы было крайне тяжелым. Еще П. К. Услар в 60-х годах XIX века отмечал, что «звание сельского учителя материально есть самое неблагодарное. Этому названию могут посвятить себя люди, отказавшиеся от честолюбия, от надежды повыситься, люди, дорожащие скудным куском хлеба и уверенностью, что завтра пройдет у них так же безмятежно, как и сегодня» [12].
В конце XIX века в светских школах Дагестана почти не было учителей из местного населения. За 20 с лишним
лет, прошедших со времени открытия «татарского отделения» Г орийской учительской семинарии (1879 год) до начала XX века, только трем горцам удалось окончить полный курс этого отделения и получить звание учителя народной школы. Кроме них работало несколько учителей-дагестанцев, не имевших специального
педагогического образования.
Учителей было крайне мало, и это обстоятельство сказывалось на работе школ, затрудняло их укомплектование, создавало
текучесть учительских кадров. Начальник Андийского округа в отчете за 1896 год, объясняя причины, почему среди населения округа «слабо развивалось убеждение о пользе школьного образования», пишет: «За пять лет, прошедшие со времени открытия Ботлихской школы, в ней пробыло один за другим четыре учителя. Мог ли учитель хорошо узнать своих учеников и их родителей, когда один из них пробыл в Ботлихской школе около 6 месяцев, другой - всего 2» [14].
Параллельно с русскими школами во второй половине XIX века в Дагестане продолжает
функционировать густая сеть религиозных мусульманских школ -медресе и мектебов. Система обучения и методы преподавания в этих школах к тому времени не претерпели существенных
изменений, в чем отчетливо
проявлялись консерватизм
конфессиональной системы
обучения.
Попытки «реформировать»
религиозную школу были
предприняты еще в 90-х годах Х!Х
века, когда ряд деятелей
просвещения, имевших отношение к делу образования мусульман, выступали с предложениями об «улучшении» этой школы и системы обучения в ней. По мнению некоторых из них, в таком
«улучшении» особенно нуждались
мектебы. Преподаватель Горийской учительской семинарии, один из последователей К. Ушинского, А. О. Чернявский считал, например, что совершенствование мектебов должно заключаться «в применении новейших приемов преподавания, в организации правильного курса обучения, а также в улучшении гигиенических условий». Он предлагал ввести в эти школы «преподавание арифметики и, где можно, русского языка». Ведь учат же в большинстве закавказских мектебов персидскому языку, говорит он, почему же не обучать детей русскому языку, «более нужному им в жизни и по более разумно составленным учебникам» [3].
А. О. Чернявский с сожалением отмечал, что в примечетских мектебах обучение грамоте осуществляется на основе старого «притупляющего буквенного
способа». Звуковой же метод обучения грамоте, значительно облегчающий труд детей и намного сокращающий время на ее усвоение, не проник в эти школы.
Ввиду неудовлетворительного состояния дореволюционной
официальной статистики трудно проследить изменение сети религиозных школ в течение второй половины XIX века. Данные, представлявшиеся начальниками округов военному губернатору и находившие отражение в ежегодных (с 1892 года) обзорах Дагестанской области, по-видимому, несколько занижены и не дают полной картины деятельности этих школ.
С другой стороны, возникая в любое время года, главным образом, в зависимости от наличия преподавателя и учащихся, и неожиданно закрываясь,
примечетские школы плохо поддавались регистрации. По данным обзоров Дагестанской области, к началу ХХ века в Дагестане при мечетях и синагогах имелось 879
школ, в которых обучалось 6239 детей [2].
Царское правительство открыто не вмешивалось в дела примечетских религиозных школ и не поддерживало их материально. Однако за работой преподавателей мектебов и медресе был установлен надзор местной администрации, которая должна была доносить вышестоящим властям обо всех действиях духовенства, и, в первую очередь, сведения о его пропагандистской деятельности. Дело в том, что правительство не верило мусульманскому духовенству, не без основания подозревало его в протурецкой ориентации и открытой антирусской агитации среди населения. Эти подозрения особенно усиливались в моменты осложнения внешнеполитических отношений России, и прежде всего в моменты ухудшения взаимоотношений с Турцией.
Реакционное духовенство всячески препятствовало сближению русского и дагестанского народов,
приобщению последних к
современной культуре. Вот что пишет по этому поводу один автор: «До сих
Примечания
пор можно слышать в мечетях проповеди мулл (они единственные учителя в медресе), где сближению с русскими приписываются
общественные бедствия, как то: неурожаи, засухи, землетрясения и др. Что же они набьют в головы бедным ученикам? Мусульманская школа и ее учителя-муллы, всеми силами поддерживаемые и Турцией, особенно в последнее время, стараются способствовать развитию в горцах отчужденности от русских...» [13].
Итак, в конце XIX - начале XX вв. царское правительство,
приспосабливаясь к условиям капиталистического развития и осуществляя буржуазные реформы, стало уделять внимание вопросам просвещения «инородцев».
Средством влияния мыслились светские школы, которые, к сожалению, не получили должного распространения из-за недоверия местного населения,
противодействия мусульманского духовенства и его сторонников и из-за недостаточно последовательной и четкой политики правительства.
1. Гаджиев А. С. Влияние присоединения Дагестана к России на развитие просвещения и культуры. М., 1966. С. 6. 2. Дагестанский сборник. Вып. 1. Темир-Хан-Шура, 1902. С. 198.3. Кавказ, 1893, 6 октября. 4. Кавказ. 1887. 4 августа. 5. Каймаразов Г. Ш. Просвещение в дореволюционном Дагестане. Махачкала : Дагучпедгиз, 1989. 6. Константинов Н. А., Струмлинский В. Я. Очерки по истории начального образования в России. М., 1953. С. 155. 7. М а гидов Г. Р.Очерки краткой истории развития образования в Дагестане. Махачкала,
1998. С. 442. 8. Обзор Дагестанской области за 1889 г. Темир-Хан-Шура, 1900. 9. Обзор Дагестанской области за 1907 год. Темир-Хан-Шура, 1908. 10. РГИА. Ф. 733. Оп. 82. Д. 224.
Л. 7.11. Туземец. Грамотность в горах Дагестана //Журнал Министерства просвещения.
1900. № 1. С. 112.12. Услар П. К О распространении грамотности между горцами // ССКГ. Вып. III. Тифлис, 1870. С. 9. 13. Фарфоровский С. Дагестанская мусульманская школа // Журнал Министерства народного просвещения. 1915. С. 3.14. ЦГА РД. Ф. 2. Оп. 1. Д. 10. Л. 1. 15. ЦГА РД. Ф. 2. Оп. 2. Д. 111. Л. 29. 16. ЦГА РД. Ф. 2. Оп. 2. Д. 112. Л. 17. 17. ЦГА РД. Ф. 2. Оп.
2. Д. 123. Л. 2. 18. ЦГА РД. Ф. 2. Оп. 2. Д. 134. Л. 4. 19. ЦГА РД. Ф. 126. Оп. 2. Д. 70. Л. 108.
Статья поступила в редакцию 30.07.2011 г.
