CC BY
27ХГАЭП ХГАЭП ХГАЭП ХГАЭП ХГАЭП ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ ХГАЭП ХГАЭП ХГАЭП ХГАЭП ХГАЭП
УДК 947 О.В. Авдошкина,
канд. ист. наук, доцент кафедры социально-гуманитарных наук Хабаровской государственной академии экономики и права
ОБРАЗОВАНИЕ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОГО БУФЕРА И ТАКТИКА ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ И ОРГАНИЗАЦИЙ
In the paper the important issues related to the Far Eastern Republic establishment have been considered, different variants of the Far Eastern Republic establishment have been shown. Besides, the main activity directions and the tactical line of political parties and organizations in the terms of establishing a buffer state in the territory of the Far East have been described.
Keywords: Far East, Soviet Government, Provisional Government, Far Eastern Republic, Atlanta, buffer state.
К началу 1920 г. на фронтах Гражданской войны произошли события, коренным образом изменившие военно-политическое положение Советского государства. Особенно большое и непосредственное значение для Дальнего Востока имел разгром А.В. Колчака. Отчётливо обозначившийся к ноябрю 1919 г. крах белого режима заставил силы внутренней и внешней контрреволюции начать разработку серьёзных планов по «буферизации» дальневосточной окраины России. Так, вопрос об отторжении Восточной Сибири от России под видом «автономии» ставился японскими военнополитическими кругами, поддерживавшими дальневосточных атаманов-сепаратистов Г.М. Семёнова и И.П. Калмыкова ещё с конца 1918 года. Со временем идея создания буфера в Забайкалье и на Дальнем Востоке под эгидой Японии детализировалась и рассматривалась в различных вариантах.
Атаман Г.М. Семёнов предпринял попытку с помощью бурятских националистов (панмонголистов) создать так называемое государство Великой Монголии, в которое, кроме Внешней и Внутренней Монголии, должна была войти и часть Забайкалья. Специальная конференция панмонголистов состоялась в конце февраля 1919 г. в Чите. На ней было принято решение о создании Великого Монгольского государства в составе Монголии, Тибета и части Забайкалья от верховьев Онона до станции Маньчжу-
рия, а также выбрано правительство с временным местопребыванием в Даурии [5, с. 124 - 125]. Кроме того, на конференции были избраны делегаты для поездки на Версальскую мирную конференцию. Атаман Г.М. Семёнов обещал снабдить новое правительство оружием, предоставить в месячный срок 100 тыс. руб. и т.д.
Для Японии было весьма нежелательным объединение монголов под протекторатом США. Поэтому монгольская делегация, направлявшаяся в Париж, была задержана во Владивостоке, а глава правительства Великой Монголии арестован и казнён. С этого момента все ключевые вопросы по созданию государства монголов решала Япония. Однако из-за противоречий среди различных течений панмонголистов в конце сентября 1919 г. это движение распалось.
Осенью того же года в связи с разгромом армии А.В. Колчака шансы атамана Г.М. Семёнова, претендовавшего на роль главы прояпонского буфера в Забайкалье и на Дальнем Востоке, значительно возросли. В декабре 1919 г. Верховный правитель, находившийся в весьма сложном положении, был вынужден пойти на компромисс с атаманом и назначить его командующим Иркутского, Забайкальского и Приморского военных округов. 26 декабря 1919 г. новый командующий издал приказ о созыве в Чите совещания «из представителей от существующих органов самоуправления, обще-
ственных, профессиональных и экономических объединений с целью разрешения некоторых вопросов, связанных с создавшимся положением гражданской жизни края» [10]. Позднее, 5 января 1920 г., адмирал А.В. Колчак своим указом передал всю полноту военной и гражданской власти «на территории Российской Восточной окраины» атаману Г.М. Семёнову. Последний уже 8 января издал приказ на имя управляющего Забайкальской области С.С. Таскина с поручением избрать «правительство Российской Восточной окраины».
Вскоре было сформировано правительство - Совет управляющих ведомствами. В него вошли просемёновски настроенные белые генералы Б.Р. Хрещатицкий, Клерк и другие [13, л. 24; 34, с. 68].
В конце января 1920 г. начальник 5-й японской дивизии, дислоцировавшейся в Верхнеудинске, генерал-лейтенант Судзуки издал приказ, в котором, в частности, говорилось: «Теперь, когда в Чите образовано авторитетное правительство генерала Семёнова, японско-русские войска поведут более решительную борьбу с большевиками. Но для этого нужно, чтобы и само население оказывало японской и русской армиям своё содействие, чтобы раскрывало местных большевиков и сообщало о них начальствующим лицам» [7
Однако семёновское правительство не пользовалось популярностью среди широких слоёв населения. Так, в белой армии в марте 1920 г. созрел заговор против Г.М. Семёнова, во главе которого стояли генералы Г.А. Вержбицкий, В.М. Молчанов, С.Н. Войцеховский, П.П. Петров, И.С. Смолин и др. Они надеялись на создание буферного государства буржуазно-демократического характера. Предполагалось также, что армия этого государства, объединившись с белыми, будет вести борьбу с большевиками. Всем было понятно, что с помощью интервентов и террора против населения сохранение белого движения вряд ли будет возможным. Атамана Г.М. Семёнова считали главным виновником поражения колчаковского режима. По мнению американского исследователя К. Смита, «жестокость таких негодяев, как Семёнов, Калмыков, Бочкарёв и Розанов, бросила население в руки большевиков, а японское присутствие лишь усилило эту тенденцию» [32, с. 21].
Вопрос о создании на российском Дальнем Востоке при помощи так называемой «демократической» контрреволюции в лице эсеров и меньшевиков опорного плацдарма для дальнейшего продвижения интервенции рассматривался военно-дипломатическими представителями США и стран Антанты ещё в конце 1919 года.
Так, белый генерал В.Г. Болдырев, находившийся в то время в Японии, но тесно связанный с лидерами сибирских и дальневосточных эсеров и меньшевиков, писал: «Второе обнаружившееся течение, которое также начало приобретать значительное число сторонников, заключалось в той же идее буфера, но буфера демократического. Это течение поддерживалось продолжавшими ещё играть значительную роль на Дальнем Востоке американскими представителями» [3, с. 209].
Большие надежды при решении данного вопроса возлагались на Иркутский Полит-центр, который, по предложению союзников, должен был заменить колчаковскую власть и возглавить антисоветское буферное государство в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Причём эсеры и меньшевики сами стояли на позиции создания в данном регионе подобного государства.
3 января 1920 г. во время переговоров Политцентра с представителями колчаковского правительства о передаче власти иркутскому межпартийному органу товарищ председателя Политцентра меньшевик И.И. Ахматов в присутствии представителя Антанты заявил: «Мы предполагаем здесь образовать буферное государство, и демократическое правительство (то есть Полит-центр - О.А.) не покидает мысль о борьбе с большевизмом» [29, с. 32].
Однако политическая ситуация сложилась несколько иначе, нежели предполагали эсеро-меньшевистские лидеры и союзники. После отречения 5 января 1920 г. А.В. Колчака от власти Красная Армия начала быстрыми темпами продвигаться на Восток. Это обстоятельство заставило руководство По-литцентра пойти на переговоры с представителями Сибревкома и Реввоенсовета 5-й Армии. Исход борьбы с колчаковским режимом во многом определили действия дальневосточных и сибирских партизан. Партизанское движение в различных областях Дальнего Востока имело свои специ-
фические особенности, несмотря на одинаковость причин его возникновения и общий ход событий. Эти различия складывались из совокупности объективных и субъективных факторов. Большое влияние оказывали состав, уровень политического сознания рабочего класса, состояние крестьянского хозяйства, влияние Советов на местную жизнь, соотношение партийных группировок, степень участия трудящихся в вооружённом отпоре контрреволюции, опытность, личный авторитет и популярность местных большевиков, а также национальные и географические факторы [12, с. 13].
В большинстве районов Дальнего Востока свержение белогвардейской власти произошло практически бескровно. Но это, однако, не означало, что в результате свержения колчаковских органов власти началась повсеместная советизация края. Ситуация на восточной окраине страны складывалась далеко не однозначно. Так, в Приморье было создано коалиционное правительство; в Прибайкалье об установлении новой власти только было заявлено; в Восточном Забайкалье образовалась так называемая «читинская пробка» - правительство атамана Г.М. Семёнова; в Хабаровске решался вопрос о советизации; вновь создавались Советы на Нижнем Амуре и на Сахалине, а в Амурской области уже действовала Советская власть. В ряде регионов Дальнего Востока власть переходила в руки земств. Стали возникать так называемые «розовые» правительства. Местные коммунисты расценивали такой шаг как уступку, ступень к установлению власти Советов.
При этом внимания заслуживает тот факт, что сами земства весьма неохотно шли на принятие власти. Дело в том, что сложившаяся на Дальнем Востоке обстановка была настолько сложной, что от неё нельзя было ожидать каких-либо политических успехов. Кроме того, эсеры и меньшевики, игравшие в земствах значительную роль, прекрасно понимали, что за время интервенции они потеряли всякую опору в массах, а потому взятие власти без широкой общественной базы заранее обречено на неудачу. В конечном итоге земцы согласились на создание «розовых» правительств. Справедливости ради нужно отметить, что в коалиционных земских органах власти коммунисты играли немаловажную роль,
поскольку в их руках было сосредоточено руководство правительственными вооружёнными формированиями.
В начале февраля 1920 г. Дальневосточный комитет РКП (б) обратился с воззванием к населению, в котором объяснялись причины передачи власти земству, а не Советам. Главной причиной было присутствие на территории Дальнего Востока значительного числа иностранных войск, в том числе японских, которые могли воспользоваться советизацией края для его полной оккупации. Вторая причина крылась в оторванности региона от Советской России, а это значило, что дальневосточные коммунисты не имели достаточных сведений ни о силах в центре страны, ни о намерениях Москвы относительно интервентов. «Мы должны, - говорилось в воззвании, - прежде всего, добиться здесь таких условий, чтобы соединение произошло как можно скорее, чтобы наша отдалённая окраина вновь стала составной частью Советской России». В документе также указывалось, что передача власти земству - всего лишь временное явление, переходная ступень к установлению власти Советов. При этом главной задачей партии объявлялось недопущение японцев к власти [6, л. 1 - 2].
Сразу же после передачи власти в Приморье Временному правительству - Приморской областной земской управе (ПОЗУ) началась коренная реорганизация системы управления. Командующим вооружёнными силами был назначен бывший министр дер-беровского правительства полковник А.А. Краковецкий, которого после событий 4 - 5 апреля 1920 г. сменил бывший командующий войсками Омского правительства генерал В.Г. Болдырев.
Однако этот пост давал лишь исполнительную власть, поскольку высшая военная власть находилась в руках Военного совета, в состав которого входили большевики С.Г. Лазо, В.М. Сибирцев, А.Н. Луцкий, Б.Н. Мельников (секретарь), а также эсеры А.С. Медведев (председатель), А.А. Краковец-кий и М.Я. Линдберг [2, с. 78]. Именно этот орган выполнял партийно-политические и государственные функции.
Для руководства работой различных ведомств на основе существовавших отделов ПОЗУ были созданы 10 управлений: иностранных дел, внутренних дел, государ-
ственных финансов, торговли и промышленности, юстиции, труда, земледелия и государственных имуществ, путей сообщения, снабжения и продовольствия, государственного контроля. Для объединения деятельности управлений был создан специальный орган - Совет Управляющих, несколько позже переименованный в Финансово-экономический совет, сосредоточивший в своих руках всю экономическую власть в области. Возглавил этот орган управления большевик П.М. Никифоров. В его состав входили В.Г. Антонов, С.С. Ловля (члены бюро совета), С.А. Андреев, Н.И. Барановский-Гржимайло, М.В. Власова-Васильева, Я.Т. Дедусенко, А.Н. Кругликов, М.Я. Линдберг, К.Х. Лоренц, А.И. Матов, А.Л. Рабинович, А.С. Сысолов (члены совета), В.Г. Пономарев (секретарь) [21, с. 114].
26 февраля 1920 г. через Сибревком поступило сообщение о признании Советским правительством власти Приморской земской управы [14]. Постепенно положение Временного правительства - ПОЗУ -упрочнялось. Именно к нему обращались за разрешением различных вопросов союзные консулы, дипломатические миссии и другие организации. К весне 1920 г. правительства США, Великобритании и Франции отказались от открытой военной поддержки белых режимов и начали эвакуацию своих войск. Однако это не означало отказа от вмешательства в дела российского Дальнего Востока. Изменились лишь формы и средства его осуществления. Полная свобода действий предоставлялась Японии, которая не вывела свои войска. В важнейших стратегических районах Дальнего Востока Япония держала свои силы численностью около 175 тыс. человек. В начале 1920 г. английская газета «Таймс» в одной из своих передовиц писала: «Польша - с Запада, Япония - с Востока» [27, с. 119]. Для Советской республики назревала опасность быть втянутой в войну на два фронта -дальневосточный и западный. Последний, в силу исторического хода развития событий, становился главным. К нему было приковано основное внимание, направлены лучшие части Красной Армии. Всеми силами, всеми средствами необходимо было избежать вооружённого конфликта с Японией.
Вопрос о создании «буферного» государства на восточной окраине страны встал
перед Советской властью в качестве конкретной задачи в январе 1920 г. в период переговоров в Томске представителей Сибревкома и Реввоенсовета 5-й Красной Армии с делегацией Иркутского эсероменьшевистского Политцентра. Вместе с делегацией Политцентра в Томск прибыл представитель Иркутского губкома партии А.М. Краснощёков, имевший на руках следующие директивы: «1. Узнать, где находится центральная армия. 2. Узнать намерения центра о продвижении на восток. 3. Нужно ли нам идти на восток. 4. Отношение к текущему моменту. 5. Установление контакта с центром» [34, с. 53]. Кроме того, А.М. Краснощёков должен был проинформировать Москву о действительном положении дел в Иркутске, а также настаивать на скорейшем занятии города 5-й армией и отклонении предложения Политцентра о его признании [37, с. 20].
Члены делегации Политцентра меньшевик И.И. Ахматов и эсер Е.Е. Колосов, опасаясь выступления Японии, предлагали создать в Сибири и на Дальнем Востоке буферное образование под патронажем правительства США. По их мнению, такое государство должно просуществовать достаточно длительный срок. Однако представители Сибревкома и Реввоенсовета считали, что Политцентр явно преувеличивает силы Японии и недооценивает роль партизанского движения в регионе. Реализация предложений Политцентра более отвечала политическому моменту. В Москве прекрасно понимали, что разгром сил внутренней и внешней контрреволюции по всей стране (как со стороны запада, так и на востоке) является весьма проблематичным. Эсеры и меньшевики, стоявшие за идею создания буржуазно-демократического буфера, не могли не считаться с требованиями коммунистов при создании коалиции. Власть рассматривалась ими как однородносоциалистическая. Так, в директивах ЦК РСДРП буферное государство рассматривалось как «временное состояние государственного устройства» при особом экономическом режиме. По мнению меньшевистских лидеров, такая «государственная автономия не должна нарушать государственного единства Сибири с Россией и должна быть построена на тесной военной и хозяйственной связи со всей центральной Росси-
ей». Только при невозможности равного сотрудничества с коммунистами рекомендовалось отказаться от коалиции с ними. Меньшевистский ЦК предупреждал и том, чтобы буферное (автономное) государство не превратилось «в сборный пункт белогвардейской контрреволюции» [20, с. 107].
К тому времени Иркутский Политцентр сделал ряд шагов по осуществлению директив центра. Так, он принял весьма активное участие в организации свержения власти адмирала А.В. Колчака в Черемхово и Иркутске. Кроме того, угрожая взорвать кругобайкальские тоннели и не пропустить во Владивосток румынские, польские и чехословацкие части под командованием французского генерала М. Жанена, Политцентр потребовал от союзников выдачи золотого запаса А.В. Колчака самого адмирала. 15 января 1920 г. чехи передали Политцентру Колчака, который был заключён в Иркутскую губернскую тюрьму. Туда же был помещён и премьер-министр колчаковского правительства В.Н. Пепеляев.
В Томске накануне совместного заседания представителей Сибревкома, РВС 5-й Армии и Политцентра состоялась встреча представителя Иркутского губкома партии
А.М. Краснощёкова с председателем Сиб-бюро ЦК РКП(б) и Сибревкома И.Н. Смирновым. На этой встрече были согласованы все позиции по вопросам создания коалиции с эсеро-меньшевистским Политцентром и строительства буферного государства в Сибири и на Дальнем Востоке. Так, И.Н. Смирнов стоял на той позиции, что «буфер», в принципе, возможен, но начаться он может с Читы или с Верхнеудинска. По его мнению, буферное государственное образование будет играть роль посредника в переговорах с государствами-участниками интервенции и носить временный характер. С военной точки зрения Красной Армии важно дойти до Байкала и закрепить за Россией Кругобайкальскую железную дорогу. А.М. Краснощёков также придерживался точки зрения временного существования буфера с целью предотвращение войны с Японией.
Естественно, что идею кратковременного буферного государства нельзя считать близкой эсерам и меньшевикам, но они нуждались в поддержке коммунистов, а потому согласились на компромисс.
Уже на следующий день И.Н. Смирнов направил телеграмму В.И. Ленину и Л.Д. Троцкому, в которой сообщалось об итогах томских переговоров с представителями Политцентра: «Политцентр предлагает создать на востоке буферное государство, которое разорвёт блокаду при помощи Америки и очистит от японцев Дальний Восток исключительно путём давления. <...> В случае нашего несогласия на существование буфера и открытого продвижения красных войск на Иркутск неизбежно перед Иркутском столкновение с Японией. Полит-центр в случае открытия войны с Японией становится под наши знамена. <...> Обсудив все это, Ревсовет считает временное существование фиктивного государства полезным по чисто стратегическим соображениям, но закрепление буфера больше, чем на 4 недели, едва ли возможно». В телеграмме также указывалось, что после выполнения поставленной перед Политцен-тром задачи укрепления Байкальской железной дороги правительство Советской России сможет либо ликвидировать буфер, либо перенести его центр в Забайкалье (в Читу) [8, с. 18]. 21 января 1920 г. В.И. Ленин направил ответную телеграмму, адресованную Реввоенсовету 5-й Армии, в которой говорилось: «В отношении буферного (государства - О. А.) ваше предложение одобряю. Необходимо лишь твёрдо установить, чтобы наш представитель или лучше два представителя при Политцентре были осведомлены обо всех решениях, имели право присутствия на всех совещаниях Политцентра» [18, с. 334].
24 января того же года в Красноярске состоялось ещё одно совместное заседание представителей советской власти с полит-центровцами, на котором было принято решение считать томское соглашение, одобренное В.И. Лениным, действующим. В Иркутск были направлены представители Политцентра, Сибревкома и РВС 5-й Армии. На заседании была обсуждена и принята резолюция, в которой, в частности, говорилось: «Принять все меры по приезде в Иркутск к созданию такой формы власти в пределах буферного государственного образования, которое, строясь на коалици-онности социалистических и коммунисти-
ческих элементов, смогла бы провести в жизнь сущность решений томского совещания» [20, с. 110]. В результате переговоров 19 января 1920 г. было принято решение о создании буферного государства: «Образование Восточно-Сибирской государственности в виде государства-буфера необходимо. Границы его на западе временно определяются по линии рек Ока и Ангара» [26, с. 141 - 145]. После переговоров в Томске инициатива в деле создания буферного государства на Дальнем Востоке оказалась в руках коммунистов. В декабре 1920 г.
В.И. Ленин объяснял причины создания восточнее Байкала своеобразной буферной, формально независимой республики: «Обстоятельства принудили к созданию буферного государства - в виде Дальневосточной республики <...> Вести войну с Японией мы не можем и должны всё сделать для того, чтобы попытаться не только отдалить войну с Японией, но, если можно, обойтись без неё <...>» [16, с. 93].
Образование ДВР было предпринято, главным образом, по соображениям международно-политического характера. Этот вывод содержится практически во всех научных исследованиях по проблеме образования буферного государства. Однако зачастую в литературе, особенно в работах 1920-х гг., создание Дальневосточной республики характеризуется как плод интриг или чьих-то амбиций. Так, в статьях бывшего председателя Иркутского ревкома, а затем члена Дальбюро ЦК РКП(б) А.А. Ширямова формирование буфера представлено как результат двусмысленных действий А.М. Краснощёкова, который якобы не выполнил решения Иркутского комитета РКП(б) и помог Политцентру добиться согласия Москвы на образование буферного государства [36, 37]. На сходной точке зрения стояли также П.С. Парфёнов и В.В. Ря-биков [25, с. 54 - 55; 28, с. 172]. Отзвуки этой позиции в известной степени можно найти и в работе Л.М. Папина, который, давая правильный анализ объективно сложившейся в период томских переговоров ситуации, указывал, что для заключённого
в Томске предварительного соглашения по вопросу о создании буфера имело значение заявление А.М. Краснощёкова о том, «что Политцентр можно будет использовать в качестве временного правительства буфера» [24, с. 128]. Исследователь Н.П. Егунов к причинам образования ДВР относил также малочисленность рабочего класса Сибири и преобладание зажиточных крестьян [11, с. 10 - 11]. Сравнивая профсоюзы как «приводной ремень» от партии к массам, автор считал, что буфер и был промежуточным звеном между Советской властью и крестьянским населением Сибири. Между тем В.И. Ленин и ЦК РКП (б), создавая ДВР, ставили только одну цель - предотвратить войну Советской России с Японией, добиться мирной ликвидации интервенции с последующим восстановлением советской системы на Дальнем Востоке.
Б.М. Шерешевский, изучавший историю ДВР, отмечал, что РКП(б) руководствовалась не только чисто военными соображениями. Образование промежуточного буферного государства на Дальнем Востоке, где предполагалось установить юридические гарантии частной собственности, сулило возможности вступить в этом районе страны в торгово-экономические связи с отдельными представителями деловых кругов США и других капиталистических стран. В постановлении ЦК РКП(б) по вопросу о попытках Антанты начать торговые отношения с Россией, рассмотренном В.И. Лениным в январе 1920 г., предполагалось обратить внимание на те пункты, «через которые может быть установлен товарообмен (Украина, Дальний Восток)» [17, с. 53]. Это было тем более актуально, что торговоэкономические связи в то время приобретали для РСФСР не только огромное экономическое (и оборонное) значение, но и могли способствовать нейтрализации интер-венционалистских тенденций наиболее агрессивных кругов США, а также углублению (и использованию) противоречий между США и Японией [35, с. 16 - 17].
Таковы основные предпосылки образования на Дальнем Востоке «буферного»
государства демократического типа, где решено было создавать не Советы, а органы власти, построенные на коалиционных началах, с участием представителей меньшевиков и эсеров. Создание Дальневосточной республики началось с Прибайкалья. 8 марта 1920 г. на совместном заседании партийных и общественных организаций была создана Временная земская власть Прибайкалья, сформированная путём пополнения состава Верхнеудинской земской управы двумя представителями от партий коммунистов, меньшевиков и эсеров, двумя представителями от крестьян, одним - от профсоюзных организаций и одним - от бурятского населения [22, л. 26 - 27]. Председателем управы стал меньшевик И.А. Пятидесятников, товарищем председателя - коммунист Н.Н. Ромм. Из-за невозможности немедленной советизации Забайкалья и Дальнего Востока прибайкальские коммунисты были вынуждены пойти на передачу власти земству. Кроме того, весьма сложной оставалась международная обстановка. Ещё некоторое время после освобождения Верхнеудинска там оставались японские войска, а по Забайкальской железной дороге на восток продвигались чехословаки, командование которых заключило соответствующее соглашение с Верхнеудинской земской управой. На заседании партийного комитета, состоявшемся в Верхнеудинске 8 марта 1920 г., коммунисты приняли резолюцию о текущем моменте и характере власти, в которой, в частности, говорилось: «Принимая во внимание, что при создавшемся международном положении восстановление Советской власти в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке может вызвать серьёзные осложнения международного характера, что отстаивать власть Советов своими собственными силами мы не в состоянии, Верхнеудинская организация Российской Коммунистической партии, не желая вовлечь республику в новую войну, постановила впредь до изменения международной конъюнктуры в нашу пользу отказаться от немедленного установления Советской власти и признаёт целесообразным
учреждение общедемократической земской власти» [34, с. 30].
Коммунисты понимали, что на основе такой власти строить буфер будет весьма проблематично, поскольку РКП(б) не смогла бы играть ведущую роль при таких обстоятельствах. Поэтому для руководства работой по организации буферного государства на Дальнем Востоке решением Сиббюро ЦК РКП(б) от 3 марта 1920 г. было создано Дальневосточное бюро. Сначала Дальбюро подчинялось Сиббюро ЦК РКП(б), а с 13 августа 1920 г. - непосредственно ЦК партии (с этого времени оно стало называться Дальбюро ЦК РКП(б)). В состав первого Дальбюро вошли Н.К. Гончаров, А.М. Краснощёков, И.Г. Кушнарёв, С.Г. Лазо, П.М. Никифоров, А.А. Ширямов. Сначала Дальбюро состояло из двух групп -западной (Верхнеудинск), где работали Н.К. Гончаров, А.М. Краснощёков и А.А. Ширя-мов, и восточной (Владивосток) - П.М. Никифоров, И.Г. Кушнарёв и С.Г. Лазо [33, с. 123]. Между обеими группами бюро существовал весьма широкий спектр разногласий. Так, камнем преткновения между ними стал вопрос о столице будущей буферной республики. Члены восточной группы считали, что столицей должен быть Владивосток. Однако присутствие японских войск в Приморье делало эту идею абсурдной. По решению Сиббюро столицей стал Верхне-удинск. Приморские коммунисты, вынужденные работать в тяжёлых условиях интервенции, в мае 1920 г. стали склоняться к политике компромиссов со своими политическими противниками. Такие шаги воспринимались группой как «соглашательство» [33, с. 123, 141].
Большое значение в деле решения вопроса о создании буфера имел созыв съезда представителей районов, отказавшихся признать власть Прибайкальского земства, состоявшийся в селе Бичура 22 - 25 марта 1920 года. Съезд принял решение отправить своих представителей на общий краевой съезд в Верхнеудинск. Необходимо отметить, что подготовка к съезду трудового населения Прибайкалья проходила в весьма
сложных условиях. В это время со всей активностью стали проявлять себя эсеры и меньшевики, имевшие большинство во Временной земской власти. Они хотели подчинить своему влиянию Народнореволюционную армию, создание которой началось в Прибайкалье. Эсеры и меньшевики считали, что Военный совет армии должен строиться на коалиционных началах. Поскольку коммунисты отказались от принятия подобного предложения, эсеровские и меньшевистские представители в земской власти 25 марта 1920 г. заявили о своей отставке с занимаемых ими постов и отказались участвовать в создании дальневосточного буфера. Эсеро-меньшевистское руководство настаивало на ограничении руководящей роли РКП(б) в буферном строительстве и предлагало создать коалиционную комиссию из представителей центральной Советской власти и крайкомов эсеров и меньшевиков для определения границ буфера, его внутренней и внешней политики, основ государственности и т.д. [34, с. 74]. В отчётной сводке Дальбюро 29 марта 1920 г. сообщалось о работе согласительной комиссии, в которую входили представители партий социалистической ориентации. Основным вопросом повестки дня было преобразование власти в Забайкалье. Представители правого крыла комиссии в лице эсеров и меньшевиков предлагали ввести в состав правительства по 3 представителя от партий, весь состав земства и по 1 представителю от крестьян, рабочих и кооперативных организаций. Из этого состава должен избираться Президиум (6 человек - по 2 представителя от партий коммунистов, социал-демократов и социали-стов-революционеров). Левая часть комиссии предлагала ввести в состав правительства также представителей рабочекрестьянского съезда.
По их мнению, Президиум должен состоять из 5 человек (по 1 представителю от партий, 1 - от крестьян и 1 - от рабочих). Кроме того, ведущие министерские портфели - военное, иностранное, административное и трудовое ведомства - должны
быть в руках коммунистов [23, л. 16]. Вполне естественно, что эсеры и меньшевики на подобные предложения не согласились. «Они (правые - О. А.), - говорилось далее в документе, - проводят политику устройства почти независимого от Советской России государства, даже есть среди отдельных членов правых партий тенденции организовать в будущем противоболь-шевистский фронт. Весьма вероятно, что правые от участия в буфере откажутся. Население края <...> не признаёт образовавшейся власти. Самочинно всюду возникают ревкомы и Советы. Предупредить их возникновение нет возможности, ибо в тылу противника связи нет <...> там власть строится в порядке революционной инициативы. <...> Таким образом, фактически буфер строится только нами, и власть его не распространяется далее Верхнеудинска» [23, л. 16 - 17]. Вследствие отказа эсеров и меньшевиков дать своих представителей в правительство, последнее было организовано исключительно из коммунистов и беспартийных. Об образовании правительства в Верхнеудинске было сообщено иностранным державам. Практически сразу правительство приступило к созданию центральных учреждений власти (Президиум, Министерство внутренних дел, юстиции, финансов, труда, земледелия, народного просвещения, военного, продовольствия, иностранных дел, здравоохранения) и упорядочению местной власти [15, л. 103].
И без того тяжёлая обстановка осложнялась и возникшими разногласиями в самой партийной организации коммунистов по вопросу создания буферного государства. Так, член Дальбюро А.М. Краснощё-ков выступал за образование Дальневосточной республики. Однако его коллеги А.А. Ширямов и Н.К. Гончаров отрицали необходимость буфера и стояли за советизацию Прибайкалья. Последних поддерживали также партийные работники Верхне-удинска и Иркутска. Не менее острая полемика по вопросу о создании буферного государства разгорелась в Приморской группе Дальбюро РКП(б). Часть руководителей и
рядовых коммунистов была настроена на немедленное восстание в Приморье с целью восстановления в области власти Советов. Появление такой точки зрения было связано с тем, что партизанское движение в данном регионе проходило под советскими лозунгами, а также с оторванностью Приморья от центра. В феврале 1920 г. И.Г. Кушнарёв выехал в Иркутск для получения директив. Не дождавшись его возвращения, Дальневосточный краевой комитет РКП(б) принял решение начать подготовку к восстанию для восстановления власти Советов в Приморье, о чём уведомил Временное правительство - Приморскую земскую управу.
Прибывший во Владивосток в середине марта 1920 г. с дипломатической миссией член Сибревкома В.Д. Виленский привёз с собой директивы ЦК партии о необходимости создания буферного государства на Дальнем Востоке. Доклад В.Д. Виленского был заслушан и обсуждён на проходившей с 16 по 19 марта в Никольск-Уссурийском Дальневосточной партийной конференции. Вопрос о форме политического устройства вызвал большую полемику среди делегатов конференции. Поскольку на конференции выявились разногласия по вопросам строительства буферного государства, то принятие резолюции, естественно, носило весьма противоречивый характер. Так, в резолюции о конструкции власти указывалось, что переворот, произведённый на Дальнем Востоке при поддержке всего населения, «был в действительности переворотом за восстановление Советской власти», что партийные организации края «должны спешить к скорейшему завершению организации Советов и передаче им власти». В этой связи было принято решение о необходимости «скорейшего объединения всего Дальнего Востока под властью единого советского органа» [4, с. 386 - 387]. В резолюции же о тактике партии говорилось, что «в силу местных условий и благодаря нашей зависимости от иностранцев придётся отложить проведение советской политики в полном объёме» [4, с. 389 - 390]. Вернувшийся 28
марта 1920 г. во Владивосток И.Г. Кушнарёв привёз чёткие директивы ЦК РКП(б) о недопустимости столкновения с Японией и о создании буферного государства, которые легли в основу последующей деятельности дальневосточных партийных организаций. Через несколько дней, 31 марта, Дальневосточный комитет РКП(б) принял решение отказаться от советизации Приморья и Приамурья [34, с. 77 - 78]. Этот ошибочный политический курс, которым воспользовались японцы, дорого обошёлся коммунистам и поддерживавшему их населению.
В период с января по март 1920 г. на территории от Байкала до Тихого океана образовалось несколько областных правительств, находившихся под влиянием коммунистов: Приморское (земское), Амурское (советское) и Забайкальское (земское). Между Приморской и Амурской областями находилась так называемая «читинская пробка» - режим атамана Г.М. Семёнова в Восточном Забайкалье с центром в Чите.
В ночь с 4 на 5 апреля 1920 г. в Приморье произошло выступление японцев. Основной целью японского военного командования было разгромить революционные войска, помешать созданию ДВР, облегчить контрреволюционным силам захват власти. По словам командующего 13-й японской дивизией генерала Нисикавы, нужно было навести «порядок в беспорядке». Во Владивостоке были арестованы, а затем убиты
С.Г. Лазо, В.М. Сибирцев, А.Н. Луцкий, А.В. Андреев и другие члены Военного совета Приморского правительства. Кроме того, японцы разгромили гарнизон города, обстреляли здание ПОЗУ, захватили наиболее важные архивные дела из делопроизводства правительственной канцелярии. Революционные войска были вынуждены отойти на север Приморья, где принимались меры для подготовки отпора японцам [19, с. 131]. Акция японского командования вызвала бурю возмущения со стороны различных слоёв населения, общественных и политических организаций области. Протесты выразили секретариат Центрального бюро профсоюзов Владивостока, комитет
Приморской торгово-промышленной палаты, Владивостокский биржевой комитет, а также кадетская, меньшевистская и эсеровская организации [9, с. 113 - 120].
В результате японское командование не решилось на передачу власти контрреволюционным силам, и было вынуждено не препятствовать восстановлению в своих правах революционно-демократического правительства - Приморской областной земской управы. В это же время в Верхнеудинске 6 апреля 1920 г. на Учредительном съезде полномочных представителей всего населения Прибайкалья была провозглашена Дальневосточная республика.
В декларации было объявлено, что новое государственное образование на восточной окраине страны включает в себя Забайкальскую, Амурскую, Приморскую, Сахалинскую и Камчатскую области, а также полосу отчуждения КВЖД. При этом отмечалось, что на территории Дальневосточной республики «устанавливается демократическая власть, олицетворяющая волю всего народа, выявляемую через его избранных представителей, и гарантирующая всем классам общества демократические свободы, обеспечивающие мирное развитие общественных сил» [4, с. 442 - 443].
Съезд избрал Временное правительство, в состав которого были приглашены представители политических партий и народов Дальнего Востока. Правительство получило всю полноту гражданской и военной власти. В его функции входили борьба против остатков реакции, восстановление законности и порядка, организация местных демократических правительств, выработка закона о народном Учредительном собрании и подготовка его созыва. В состав Временного правительства ДВР, которое возглавили коммунисты, вошли А.М. Краснощёков (председатель), А.И. Блинников, И.К. Гончаров, Г.Т. Петров, Ф.Н. Петров, А.А. Ширямов, Е.Н. Савельев, Д.К. Смолин, С.Ю. Широких-Полянский [31].
14 мая 1920 г. Советское правительство признало Временное правительство ДВР и выразило готовность немедленно «вступить
в официальные дипломатические сношения на предмет заключения торговоэкономических и политических соглашений» [30, л. 46]. Территория ДВР была разделена на пять областей: Забайкальскую (Чита), Прибайкальскую (Верхнеудинск), Амурскую (Благовещенск), Приамурскую (Хабаровск) и Приморскую (Владивосток). Площадь республики составляла 1 542 тыс. кв. км с населением около 1 800 тыс. человек [Авд., ДВР, с. 17].
Борьба за дальневосточный буфер шла более двух с половиной лет. Предстояло решить весьма важный вопрос: какое это будет государственное образование -прояпонское во главе с Г.М. Семёновым, проамериканское в лице Приморского эсе-ро-меньшевистского земства или просоветское во главе с большевиками? Политика большевиков в отношении дальневосточного буфера оказалась более успешной, поскольку содержала в себе понятную всем идею неразрывного единства Дальнего Востока с Россией, а также необходимости защиты границ и сохранения целостности территории и независимости государства.
Литература
1. Авдеева Н. А. Дальневосточная народная республика (1920 - 1922 гг.). Хабаровск, 1957.
2. Авдеева Н. А. Хабаровский фронт в 1920 г. // В сб. : Из истории гражданской войны на Дальнем Востоке (1918 - 1922 гг.). Хабаровск, 1999. Вып. 1.
3. Болдырев В. Г. Директория. Колчак. Интервенция. Новониколаевск, 1925.
4. Борьба за власть Советов в Приморье (1917 -1922 гг.) : сб. документов. Владивосток, 1955.
5. Вестник народного комиссариата по иностранным делам. 1922. № 3.
6. Воззвание Дальневосточного комитета коммунистов (большевиков). Февраль 1920 г. // Государственный архив Приморского края. Ф. П-715. Оп. 1. Д. 14. Л. 1 - 2.
7. Восточный курьер. 1920. 22 января.
8. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922) : сб. документов Сиб-
бюро ЦК РКП(б) и Сибирского революционного комитета. Новосибирск, 1996.
9. Дальневосточная республика : становление. Борьба с интервенцией (февраль 1920 г. - ноябрь 1922 г.) : документы и материалы. Владивосток, 1993. Ч. I.
10. Дальний Восток. 1920. 1 января.
11. Егунов Н. П. Очерки истории Дальневосточной республики. Улан-Удэ, 1972.
12. Жданова И. Л. Гражданская война и иностранная интервенция на Дальнем Востоке. Борьба политических сил в период Дальневосточной республики (1920 - 1922 гг.) // В сб. : Очерки истории Дальнего Востока России. Хабаровск, 1998. Ч. II.
13. Из рукописи О. Тихомирова «История гражданской войны в Сибири» // Государственный архив Хабаровского края. Ф. П-44. Оп. 1. Д. 112.
14. Красное знамя. 1920. 27 февраля.
15. Кудрявцев Ф. А. Верхнеудинское правительство // Государственный архив Хабаровского края. Ф. П-44. Оп. 1. Д. 172. Л. 103.
16. Ленин В. И. Доклад о концессиях на фракции РКП(б) УШ съезда Советов 21 декабря 1920 г. // Полн. собр. соч. М., 1977. Т. 42. С. 93.
17. Ленин В. И. Постановление Политбюро ЦК РКП(б) по вопросу о попытке Антанты начать торговые сношения с Россией при посредстве русской кооперации // Полн. собр. соч. М., 1977. Т. 40. С. 53.
18. Ленин В. И. Телеграмма Реввоенсовету 5 Армии // Полн. собр. соч. М., 1978. Т. 51. С. 334.
19. Мухачёв Б. И. Японское выступление в Приморье 4 - 6 апреля 1920 г. // XX век и военные конфликты на Дальнем Востоке : тезисы докладов и сообщений международной научной конференции, посвящённой 50-летию победы советского народа в Великой Отечественной войне. Хабаровск, 1995.
20. Мухачёв Б. И. Александр Краснощё-ков : историко-биографический очерк. Владивосток, 1999.
21. Никифоров П. М. Записки премьера ДВР. М., 1974.
22. Обращение к населению Прибайкалья от Верхнеудинского земства // Государственный архив Хабаровского края. Ф. П-44. Оп. 1. Д. 156. Л. 26 - 27.
23. Отчётная сводка Далькомпартбюро от 29 марта 1920 г. // Государственный архив Хабаровского края. Ф. П-487. Оп. 1. Д. 2. Л. 16.
24. Папин Л. М. Крах колчаковщины и образование Дальневосточной республики. М., 1957.
25. Парфёнов П. С. Борьба за Дальний Восток. М., 1931.
26. Протокол объединённого заседания мирной делегации Политцентра с РВС 5-й Армии и Сибревкомом от 19 января 1920 г. // Сибирские огни. 1927. № 5.
27. Рейхберг Г. Е. Разгром японской интервенции на Дальнем Востоке. М., 1940.
28. Рябиков В. В. Центросибирь. Новосибирск. 1949.
29. Стенографический отчёт переговоров о сдаче власти Омским правительством Политическому центру в присутствии высоких комиссаров и высшего командования союзных держав. Харбин, 1921.
30. [Телеграмма] министру иностранных дел Дальневосточной республики Краснощёкову. Москва, 14 мая 1920 г. // Государственный архив Хабаровского края. Ф. П-44. Оп. 1. Д. 156. Л. 46.
31. Ципкин Ю. Н. Дырка от бублика. // Молодой дальневосточник. 1990. 20 апреля.
32. Ципкин Ю. Н. Белое движение на Дальнем Востоке (1920 - 1922 гг.). Хабаровск, 1996.
33. Ципкин Ю. Н. Дальневосточная республика : опыт демократической альтернативы // Из истории Гражданской войны на Дальнем Востоке (1918 - 1922 гг.). Хабаровск, 1999. Вып. 1.
34. Шерешевский Б. М. Разгром семё-новщины (апрель - ноябрь 1920 г.). Новосибирск, 1966.
35. Шерешевский Б. М. В битвах за Дальний Восток (1920 - 1922 гг.). Новосибирск, 1974.
36. Ширямов А. А. Иркутское восстание и расстрел Колчака // Сибирские огни. 1924. № 4.
37. Ширямов А. А. Борьба с колчаковщиной // Последние дни колчаковщины. М., 1926.
