CC BY
111L. V. EVSEEVA. THE SCIENTIFIC POTENTIAL OF BIOCENTRIST FEMININITY TREATMENT
The author analyses the biocentrist model and its connection to essentiality, which consists in interpretation of woman's nature, based on her major function (reproductive function).
Key words: biocentrist model, natural dimorphism, psycho type, sociocultural determinants, secret dominating.
Е. М. ХАРИТОНОВ, С. В. ХОРУЖАЯ ОБРАЗНОСТЬ СМЫСЛА И СМЫСЛ ОБРАЗА В КУЛЬТУРЕ
В статье рассмотрена проблема смыслов культуры как особых форм, организующих ее ценностное содержание. Выделено понятие «смыслообраз», фиксирующее когнитивную представленность смысла в обыденном сознании индивида.
Ключевые слова: концепты культуры, смысл, образность, форма культуры, язык.
Понятие «смысл» в современной гуманитарис-тике весьма многозначно. Его интерпретация зависит и от методологических установок ученого, и от его принадлежности к той или иной научной школе и традиции. Вполне понятен интерес культурологов и философов культуры к данной категории. Достаточно вспомнить, что, по М. М. Бахтину, «онтологически культура есть не что иное, как внесение в мир смысла» (1). Одна культура отличается от другой содержанием и способом полага-ния смысла, пронизывающего любое из ее образований. С этой точки зрения смысл предстает как универсальная самоорганизационная форма культуры (2). Причем исследователи часто забывают, что этой формой овладевает любой представитель человеческого рода без обучения в классах логики, психологии, философии и т. д.
Выдающийся швейцарский лингвист Шарль Балли писал: «Те из моих мыслей, что порождены потоком жизни, никогда не бывают преимущественно интеллектуальными: это движения мысли, сопровождаемые эмоциями, они то толкают меня к действиям, то отвращают от них; это желания во всей их полноте или подавление желаний, это проявления воли, это жизненные импульсы. Конечно, эти разнообразные порывы я осознаю с помощью разума, но не разум составляет их сущность, он всего лишь их проводник, их режиссер и постановщик. Такая форма мысли, а только она обычна и нормальна, находит точное отражение в естественном языке, и если это верно, то язык совсем не то, в чем пытаются нас убедить логика и эстетика. Но постараемся как можно ближе подойти к тому биологическому смыслу, что кроется в глубине всех мыслей, действительно прожитых мной» (3).
По мнению ученого, индивид никогда не бывает пассивен по отношению к своим жизненным впечатлениям. Он отбирает жизненные представления в зависимости от той ценности, которую они представляют для него или для людей, которые связаны с ним - на уровне семьи, общества, человечества. Собственно, это ценностное отношение и выливается в суждения, которые отличаются от чисто логических. «Жизнь есть, по сути, посто-
янное стремление к чему-то. Жить - это не значит констатировать или знать, жить - это, прежде всего, верить, все равно во что, но верить; выбор верований свидетельствует лишь об индивидуальности каждого человека. У каждого есть своя вера, даже у того, кто отрицает любую веру» (4).
Отсюда человеческий разум представляется лишь инструментом, при помощи которого индивид продуцирует жизненную деятельность. Последняя воспринимается через особую систему смыслов. Поэтому, хотя люди всегда были и будут разными, их объединяет стремление к определенной цели, утверждению своей жизнедеятельности, некоторой иерархии жизненных ценностей. Собственно, вследствие этого наш естественный язык обладает некоторым трудноопределимым свойством, что отличает его от интеллектуального языка науки, ибо человек всегда занят поисками только одного - того, о чем писал еще Блез Паскаль, - счастья. Все люди без исключения, как считал он, стремятся быть счастливыми. И какие бы способы достижения этого они ни применяли, цель остается неизменной. Достижение счастья или высших ценностей своего индивидуального существования есть мотив любого поступка.
Лингвисты в отличие от логиков для обозначения «области идеального в знаках» или «предметного содержания, освобожденного от своей вещественности и обретшего новую форму бытия - идеальную» используют термин «значение».
Однако для конституирования смысла средств языка и речи явно недостаточно. Изначальные условия «прорыва» к смыслу коренятся не в речи, а в особом, онтологическом статусе человеческого тела в мире. Сам пространственно-временной и перцептивный опыт человеческой телесности, «схема тела», определяет нацеленность на значения и смыслы окружающего мира. Так, М. Мерло-Понти фиксирует принципиальную зависимость смысла от внерефлексивных предпосылок, опосредующих возможности его тематической и операциональной оформленности. По его мнению, значение вещи - это то, что дается через рефлексию, а ее смысл (т. е. целостная структура) открывается в жизни субъекта, в
том, как он воспринимает и понимает мир. Так рождается новый взгляд на язык: последний есть уже не просто оружие мысли или внешняя форма смысла, но и способ самораскрытия смысла в мире жизни, в опыте и переживании.
Такое понимание языка перекликается с идеей, сформулированной в поздней философии М. Хайдеггера: язык (благодаря своему бытийному статусу) предстает не просто как семантическое средство, орудие коммуникации, а как изначальный способ встречи человека с бытием.
Именно поэтому Шарль Балли особо подчеркивал то, что мысли человека, которые он «проживает», отличаются от чистых идей и понятий. Язык не есть порождение логики, поскольку жизнь, которую он выражает, не укладывается в прокрустово ложе чистых понятий разума. Сама идея, пока она не пережита, не прочувствована, не входит в интеллектуальный и эмоциональный тезаурус индивида. Только субъективная модификация идеи, сопровождаемая «эмоциональным трепетом», дает понимание, включающее идеи и понятия в область субъективных переживаний. Эту мысль ученый иллюстрирует простым примером: формула 2+2=4 никоим образом не затрагивает того, кто рассматривает ее как чистую абстракцию. Другое дело, рабочий, который зарабатывает 2 франка утром и 2 франка после обеда. Он достаточно хорошо представляет себе, что 4 франка, которые он приносит домой вечером, составляют гораздо более значительную, ценную и желательную цифру, чем ее составляющие. Интеллектуальное представление «Земля вертится» в устах Галилея, стоящего перед лицом суда инквизиции, - это уже не научная истина, а глубоко эмоциональное ценностное суждение, имеющее жизненное значение для того, кто его высказывает.
Итак, индивид входит в мир культуры и «конструирует» свою культурную картину мира, исходя из собственного потока жизненных впечатлений, где рационально-логическое отношение к действительности играет далеко не первую роль. Как организующая форма иерархии ценностей и предпочтений субъекта, смысл никогда не существует у него в чистом, отрефлексированном виде, но, прежде всего, в виде эмоционального образа, своего рода прототипического способа деятельности, представленного в качестве символа. Идеальная цель человеческой жизни - счастье - «спрятана» в глубине нерефлексируемых образов, эмоциональных желаний, эстетических предпочтений. Недаром Рэдрик Шухарт, герой фантастической повести братьев Стругацких «Пикник на обочине», преодолев множество опасностей, не может понять, с чем ему идти к некоему артефакту, продукту космического разума, который выполняет истинные, т. е. в значительной степени неосознанные, желания человека.
С нашей точки зрения, в культурологии и философии культуры следует выделить понятие «смыс-лообраз», фиксирующее когнитивную представленность, бытийность смысла в реальном жизненном мире, обыденном сознании индивида, чьи представления о «счастье» как высшей точке ие-
рархии его ценностей могут разительным образом отличаться от его интеллектуальных высказываний и умозаключений. Образы смыслов направляют и координируют жизнедеятельность как человеческого сообщества в целом, так и отдельных его представителей. Их единообразие и «одинаковость» - признак моностилистической, тоталитарной культуры, а принципиальная некогерентность, разновекторная направленность и антагонистичность - свойства кризисного социума.
Отметим, что в лингвокультурологии важнейшее значение имеет понятие образа, которое представляется языковой сущностью, содержащей основную информацию о связи слова с культурой. Обычно под образностью понимается возможность создавать наглядно-чувственные представления с помощью тех или иных единиц. С точки зрения М. С. Мезенина, образ как лингвистическая категория характеризуется следующими элементами: 1) референт, связанный с гносеологическим понятием предмета отражения; 2) агент - отражение предмета; 3) основание - общие свойства предмета и его отражения. Последний связан с принципом подражания. По мнению ученого, образ, содержащий в себе данные характеристики, принадлежит как речи, так и языку.
В. А. Маслова считает, что образность - это реальное свойство языковых единиц, проявляющееся в их способности вызывать в нашем сознании «картинки». Под мыслеобразами она понимает обобщенные и абстрагированные представления, которые также остаются «картинкой». Метафорический образ «расшифровывается» не в результате логического анализа, понятийного исследования, а через раскодирование его внутренней формы. Речь идет о том, что И. Бродский называл следом, оставленным взглядом на вещи. Именно о внутренней форме слова писал в конце XIX века выдающийся отечественный лингвист А. А. Потебня. Эта идея получила продолжение в ряде исследований, посвященных проблемам поэтической речи. Внутренняя форма слова - это тот буквальный смысл, который складывается из значений образующих его морфем (т. е. из значений его корня, приставки и суффикса). Например, слова «конник», «наездник», «всадник» имеют различные внутренние формы при сходном значении - «человек, сидящий на лошади».
Внутренняя форма делает значение слова мотивированным, однако эта обусловленность не является полной. В частности, внутренняя форма слова «подснежник» («нечто, находившееся под снегом») могла бы подойти не только к цветку, но и к любому другому предмету, пролежавшему под снегом зиму, - калоше, шапке, пню и т. д.
А. А. Потебня назвал внутреннюю форму «ближайшим этимологическим значением», которое создается живыми словообразовательными связями производного слова (например, для слова «подоконник» - это «нечто, находящееся под окном»). «Дальнейшее этимологическое значение» -это самая ранняя из доступных для реконструкции мотивация корня слова; как правило, для неспециалистов оно закрыто временем: окно - от око, т. е.
его дальнейшее значение - «око в мир», в английском, исландском языках - «глаз ветра» (5).
Лингвокультурологи под внутренней формой понимают осознаваемый говорящими способ выражения значения в слове. Естественно, в разных языках и культурах эта внутренняя форма может быть различной. Так, в России слово «смородина» связано с выражением «издавать сильный запах, смород», в Белоруссии же название этой ягоды объясняется местом ее произрастания. Следует подчеркнуть, что для А. А. Потебни внутренняя форма слова является в первую очередь образом. Отсюда и его мысль о том, что создание слова есть творческий процесс, такой же как возникновение поговорок, пословиц или загадок (6).
Внутренняя форма как образ дает нам представление о глубинных истоках национальной культуры. Конечно, само семантическое развитие слова может привести к тому, что она может забываться, стираться из памяти или вступать в противоречие с его лексическим значением. Именно внутренняя форма, существующая в семантике конгломерата производных слов, является исторической памятью языка, тем, что Н. Б. Мечковская называла следом вчерашнего видения предмета, оттеняющим его сегодняшнее понимание. Смысловая значимость слова, воплощаемая в образах, исторически возникающих и закрепленных во внутренней форме языковых единиц, содержит в себе культурно-национальные начала, которые индивид воспринимает на неосознанном уровне. Все многообразие ассоциаций и коннотаций слова и связанных с ним выражений и производных дает полномерную образно-смысловую характеристику культуры.
Специалисты по лингвистике, исследуя смысловой каркас языка, выделяют ряд категорий, которые представляют собой наиболее абстрактный уровень языковой картины мира. Так, Н. Ю. Шведова фиксирует в русском языке 20 смысловых категорий, а именно: состояние, действие, мера, время и др.
Однако, говоря о смысловой сути языка, лингвисты обращают внимание и на образно-ассоциативные механизмы переосмысления исходных значений слов. Можно привести такой пример. В русском языке слово «собака» имеет отрицательное значение, однако это понятие ассоциируется и с верностью, преданностью, что фиксируется в следующих фразеологизмах: «собачья преданность», «собачья верность». У киргизов же слово «собака» является бранным, соответствующим русскому «свинья». Все это свидетельствует о специфически национальном, образном мышлении, закрепленном в языках различных культур. Поэтому столь большую важность имеет изучение коннотаций (созначений). Именно в них наиболее явно фиксируется связь между языком и национальной культурой, которая осуществляется при помощи промежуточного идеального образования: «Такой промежуточный элемент, обеспечивающий онтологическое единство языка и культуры, имеется - это идеальное, входящее в язык в виде значения языковых знаков и сущес-
твующее в культуре в форме предметов культуры, т. е. в определенной форме, в деятельностной форме, т. е. в форме деятельности, в образе результата деятельности» (7).
В. А. Маслова понимает под ключевыми концептами культуры обусловленные ею базовые единицы картины мира, обладающие экзистенци-ональной значимостью как для отдельной языковой личности, так и для лингвокультурологичес-кого сообщества. К ключевым концептам культурологи относят такие понятия, как воля, судьба, закон, свобода, мать.
Д. С. Лихачев считал, что концепты возникают в сознании индивида не только как намеки на возможные значения, но и в качестве отражения предшествующего языкового опыта человека, который может разворачиваться в разных сферах его бытия.
По А. Я. Гуревичу, концепты культуры делятся на две группы. В первую входят философские категории, названные им универсальными категориями культуры: время, пространство, причина, следствие, верх, низ и т. д. Ко второй группе культурных категорий относится то, что определяет понимание социальной сферы жизни: право, закон, собственность, справедливость, труд, геройство и т. д.
Ю. Степанов выделяет специфические категории национальной культуры, такие как воля, интеллигенция, соборность и т. д. Коллективное языковое сознание и культурная картина мира в целом структурируются согласно этим культурным категориям.
В. Н. Телия ввел понятие культурной коннотации, которое означает интерпретацию денотативного или образно мотивированного аспектов значения в категориях культуры (8).
Из вышесказанного можно сделать вывод: современная лингвокультурология подтверждает известную еще со времен В. Гумбольдта мысль, что язык содержит в себе некую культурную информацию, т. е., с нашей точки зрения, образную интерпретацию денотативного, обусловленную спецификой этнической культуры. Отсюда можно заключить, что овладение языком (прежде всего, родным) есть одновременно и постижение глубинных смыслов культуры. При этом динамика смыслообразов вполне коррелирует с исторической эволюцией языка как социокультурной системы, общие методологические принципы исследования которой определил П. Сорокин. С его точки зрения, социокультурные процессы, которые кажутся линейными, являются таковыми только в рамках процесса, ограниченного во времени. За его границами их направленность может меняться, и, соответственно, они проявляют свой нелинейный характер.
Как утверждает П. Сорокин, социокультурная система представляет собой неисчерпаемый бесконечный микрокосм, обладающий практически неограниченным множеством свойств. Правда, здесь вносится серьезное уточнение: если брать сущностные характеристики (отсутствие которых делает ее несуществующей или превращает в не-
что совершенно отличное от того, что она есть), то обнаружится, что количество свойств системы ограничено.
Вывод делается такой: в силу принципа имманентного изменения любая система непрерывно меняется - среди ее элементов возникают новые, старые же постоянно утрачиваются. В этом смысле у П. Сорокина любой социокультурный процесс является всегда новым и неповторимым, ибо социокультурная система движется дальше и изменяется в разные (уникальные) моменты времени.
«Мы признали тем самым, что все без исключения социокультурные процессы имеют непрерывно изменяющийся, обновляющийся и творческий аспект, если рассматривать всю совокупность их свойств. С другой стороны, подобное изменение допустимо в отношении не всех сущностных характеристик системы, а только ее некоторых случайных отдельных свойств. Если система А или процесс, претерпеваемый системой А, в каждый последующий момент становились бы всецело или во всех своих сущностных чертах новыми, не было бы ни непрерывности одной и той же системы, ни непрерывности одного и того же процесса. Вместо этого был бы ряд стремительно следующих друг за другом совершенно разных систем и процессов, мелькающих, как кадры мультфильмов. Если в каждый последующий момент система А (или ее процесс) становится совершенно новой по всем своим характеристикам или по всем своим сущностным свойствам, значит, в каждый из таких моментов система А заканчивает свое существование и заменяется другими системами - В, С, В и т. д.» (9).
Отсюда П. Сорокин делает вывод, что любой социокультурный процесс в каждый момент является новым и в то же самое время - «старым». Эти два противоположные утверждения - система является вечно новой и вечно старой, вечно изменяющейся и вечно тождественной самой себе - взаимно дополняют друг друга. Иная логика действует в случае замены одной системы другой, поскольку это не процесс изменения, а замена или вытеснение.
Итак, в противоположность технократическому проективизму идея смысла человеческой жизнедеятельности предстает в качестве смыслообра-за, порождаемого, прежде всего, нерационализи-руемой повседневностью, а не интеллектуальной рассудочностью. «По сравнению с реальностью повседневной жизни другие реальности оказываются конечными областями значений, анклавами в рамках высшей реальности, отмеченной характерными значениями и способами восприятия. Высшая реальность окружает их со всех сторон, и сознание всегда возвращается к высшей реальности как из экскурсии» (10). Техницистское сознание переворачивает все с ног на голову. Основной и основополагающей в социальном мире деятель-
ностью объявляется утилитарно-прагматическое, идеологическое конструирование реальности. Те «миры», которые являются на самом деле вторичными, получают статус неких «слонов», на которых покоится земная твердь.
Линейно-детерминистское отношение к истории выражается в том, что ее стихия ограничивается рациональными детерминантами технологического, экономического или социологического характера. Однако подобное отношение к истории принципиально неправильно, поскольку историческое движение, как и жизнь отдельного человека, всегда связано со страстями, действием подсознательных импульсов. Жизненный мир истории нельзя ограничить какими-либо схемами. Подобно тому, как в своей обыденной жизни индивид принимает и выполняет жизненно важные решения, так и в исторической деятельности необходима определенная энергия страсти, увлечения, желания, чтобы это действие осуществилось. Именно поэтому всякая великая реформаторская или революционная эпоха создает великие эмоционально-мотивированные мифы и иллюзии, которые «зажигают» людей, ведут их на слом старого, регрессивного, подлежащего изменению и обновлению. Пусть эти «смыслообразы» и окажутся впоследствии мифами, но они нужны, ибо возбуждают энергию человеческого действия. Великие учения и идеологии выполняют функцию отнюдь не объяснения и упорядочения социального мира, а функцию образного целепо-лагания, обоснования новых идеалов, побуждения человека к историческому действию.
Литература
1. Цит. по: БаткинЛ. М. Культура всегда накануне себя // Красная книга культуры. М., 1989. С. 118.
2. Пелипенко А. А. Смыслогенез и структуры сознания (культурологический подход) // Мир психологии. 1999. № 1(17). С. 141-146.
3. Балли Ш. Язык и жизнь. М., 2003. С. 28.
4. Там же.
5. Маслова В. А. Лингвокультурология. М., 2007. С. 45.
6. Потебня А. А. Символ и миф в народной культуре. М., 2000; Он же. Теоретическая поэтика. М., 1990.
7. Тарасов Е. Р. Язык и культура: Методологические проблемы // Язык - культура - этнос. М., 1994. С. 107.
8. Телия В. Н. О методологических основаниях лингвокультурологии // Логика, методология, философия науки: материалы XI междунар. конф. М.; Обнинск, 1995; Он же. Русская фразеология. М., 1996.
9. Сорокин П. А. Социальная и культурная динамика. М., 2006. С. 845-846.
10. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995. С. 47.
Е. M. KHARITONOV, S. V. KHORUZHAYA. IMAGE-BEARING EXPRESSION AND EXPRESSION OF THE IMAGE IN CULTURE
This article is dedicated to the problem of notions of culture, which are considered to be special forms organizing the valuable cultural content. Authors give the definition of «sense and image», fixing cognitive idea of sense in the consciousness of an ordinary person.
Key words: cultural concepts, sense, image, form of culture, language.
Е. Ф. КОВЛАКАС
ДИНАМИКА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЯЗЫКА И КУЛЬТУРЫ В ПРОЦЕССЕ КОММУНИКАЦИИ
Автор рассматривает культуру как систему значений, воплощенных в символической форме. В процессе межкультурной коммуникации вступающий в нее субъект, с одной стороны, стремится сохранить свою идентичность, а с другой - включиться в чужую культуру.
Ключевые слова: межкультурная коммуникация, диалог культур, семиотический подход, социальность, интерпретация культуры, язык и культура.
Исследования ученых, представителей лингвистической и семиотической школ, характеризуют коммуникацию как универсальный феномен. Если рассматривать коммуникацию как сознательно устанавливаемую взаимозависимость, то ее средством должен служить диалог, в котором прослеживается взаимосвязь языка и культуры.
Семиотический подход к культуре был применен М. К. Петровым с точки зрения социологических критериев. По его мнению, в современном мире существуют три типа социальности, которые обладают набором средств, необходимых в межпоколенной преемственности (1). В основе данной классификации лежит знак с его способностью фиксировать и сохранять духовно-культурную наследственность. Без знака невозможна никакая передача информации. Для трансляции его значений возникает необходимость в соответствующих институтах и механизмах, потому что знак сам по себе не может проявлять активность. В основе каждого культурного типа лежит особая знаковая система, которая соответствует самой культуре. Следовательно, культурная революция представляет собой замену традиционного социокода новыми, близкими по строению реалиями настоящего времени.
Петров предлагает объяснение причин, по которым социокод подвергается радикализации. В процессе преобразования общества участвует субъект деятельности. Это личность со своими физическими и ментальными особенностями, способности которой, по мнению ученого, ограничены индивидуальной восприимчивостью. «В процессе обучения - воспитания индивиду нельзя дать больше, чем он способен взять и пронести по жизни, развертывая субъективность в деятельность» (2). Получая знания, индивид подвергает их неосознанному фрагментированию, т. е. определенного рода сокращению, сжатию, рассчитанному на собственную интеллектуальную «вместимость». Затем личность совершает
интеграцию знания в некоторую деятельность. Культурный тип определяется способом интеграции знания и проникновением его в культуру данного общества.
Однако исследователь не выделяет этнические особенности культуры, вкладывая в понятие культурного типа более широкий смысл. Общий объем знака (совокупность значений), который может порождать противоречия, влияет на национальный характер культуры. Этническое сознание формирует ментальные способности личности, которая впитывает в себя традиции, ритуалы, язык своего народа. При этом нужно учитывать передачу информации на генетическом уровне («архетип»). Противоречия накапливаются как внутри культуры, так и вне ее.
Ю. М. Лотман рассматривает отношение одной семиотической системы (культуры) к «вне-системе». Наличие двух сходных и одновременно различных культур - важнейшее условие возникновения диалогической системы.
Культуру можно представить в виде системы значений, которые получают воплощение в символической форме. В эту систему входят действия, вербальное выражение, т. е. знаковые системы, посредством которых субъекты вступают в процесс коммуникации и формируют общую для них картину мира. Трансляция культурных ценностей обеспечивает непрерывное сохранение культуры. Когда внутри одной культуры формируются предпосылки для развития культурной революции, может наступить момент, условно называемый «культурной несовместимостью» народов. Именно язык может помочь преодолеть эту несовместимость. Ученый считает, что в основе многих семиотических проблем лежит «изучение элементарной коммуникативной ситуации типа "я говорю - ты понимаешь". Но ясно: для того, чтобы это произошло, необходимо, чтобы у нас был общий язык. Языки, на которых говорят народы мира (их называют "естественными"),
