CC BY
340
Хмура Е.А.
Оренбургский государственный университет E-mail: keangel@mail.ru
ОБРАЗ ЖУРНАЛИСТА В РАССКАЗЕ А.П. ЧЕХОВА «ДВА ГАЗЕТЧИКА»
В статье освещаются способы изображения Чеховым образа журналиста в своих произведениях. Статья содержит анализ приемов, использованных Чеховым для отображения полной картины современной ему журналистской среды.
Ключевые слова: Чехов, журналист, Червяков, прием.
В конце XIX века в России журналистика приобретает немного другой характер. Наряду с возрождением прогрессивной журналистики «окончательно сложился тип общественно-политического и литературного ежемесячника с развитым отделом публицистики, рассчитанного на мыслящих людей, интеллигенции» [1]. В то же время «растет газетное дело, увеличивается число ежедневных изданий разного типа, обеспечивающих потребность в информации растущей аудитории»[1]. В газету приходят известные писатели, такие как: А. П. Чехов, И. А. Бунин, А. М. Горький, Н. С. Лесков, В. Г. Короленко, Д. Н. Мамин-Сибиряк, А. И. Куприн и многие другие. Чехов в письме Я. Полонскому в 1888 г.: «Требование, чтобы талантливые люди работали только в толстых журналах, мелочно, попахивает чиновником и вредно, как все предрассудки. Этот предрассудок глуп и смешон. Он имел еще смысл тогда, когда во главе изданий находились люди с ясно выраженной физиономией, люди вроде Белинских, Герценов и т. п., которые не только платили гонорар, но и притягали, учили и воспитывали, теперь же, когда вместо литературных физиономий во главе изданий торчат какие-то серые круги и собачьи воротники, пристрастие к толщине издания не выдерживает критики и разница между самым толстым журналом и дешевой газеткой представляется только количественной» [3, 84].
По признанию многих исследователей, в 80-е годы в России появляется новый тип журналиста, не признающего никаких убеждений и не ограничивающего себя сотрудничеством в определенных газетах и журналах. В то время, как старый журналист придерживался, как правило, какого-либо направления, сотрудничество в газете или журнале другого направления он считал совершенно немыслимым для себя. Чехов отмечает это и в рассказе «Два газетчика».
В рассказе «Два газетчика» Чехов изобразил журналиста как человека, готового на все ради статьи, как человека, и прежде всего журналиста, без моральных и нравственных принципов. Шлепкин, сотрудник газеты «Иуда предатель», даже видя своего друга в петле, думал только о написании новой статьи, а не об ужасной утрате. Страшное преступление он рассматривает лишь как новый повод для написания материала, кроме того, еще и жалея, что человека только покалечили, а не убили. Вот, что он говорит «В Выборгской покушение на убийство, строк на тридцать... Какая-то шельма резала и не дорезала. Резал бы уж на целых сто строк, подлец!» [2, 373].
В свою очередь, Рыбкин предстает перед нами жалким человеком. Он настолько безволен, что не может никак иначе справиться с ситуацией, как накинуть «петлю на шею». Герой не видит цели в жизни, он изжил себя как журналист, он не видит тем: «Туман какой-то кругом, неопределенность. безызвестность. писать не о чем. От одной мысли можно десять раз повеситься: кругом друг друга едят, грабят, топят, друг другу в морды плюют, а писать не о чем! Жизнь кипит, трещит, шипит, а писать не о чем!» [2, 373] - говорит о себе Рыбкин. Ремесло его угнетает, он не в силах справиться с работой. Все его материалы, все события, вся его жизнь давно исчисляются не количеством жертв, не человеческими судьбами, а строками: «Ничего не стоят ни вопросы, ни явления. Например, вот я вешаюсь сейчас. По-твоему, это вопрос, событие; а по-моему, пять строк петита — и больше ничего» [2, 374].
Хорошо проявляются черты характера и состояния героя через портретные характеристики. Чехов, являясь мастером деталей, очень четко показывает нам падение журналиста именно через портрет: «Рыбкин <...> человек обрюзглый, сырой и тусклый»[2, 372].
Детали в произведениях Чехова выполняют различные функции: передают душевное состояние героев, обрисовывают его окружение, помогают автору показать, в какой страшной духовной грязи живет герой.
В рассказе Рыбкин использует такое слово как «дуализм», совершенно не понимая его значения, причем он «дуализму» и ставит в вину все то, что с ним происходит: «Да так, всем... Туман какой-то кругом, неопределенность... безызвестность... писать не о чем. От одной мысли можно десять раз повеситься: кругом друг друга едят, грабят, топят, друг другу в морды плюют, а писать не о чем! Жизнь кипит, трещит, шипит, а писать не о чем! Дуализм проклятый какой-то...» [2, 373]. Используя данную деталь, Антон Павлович делает акцент на безграмотности, невежестве работников печати.
Немаловажно обратить внимание и на названия газет «Иуда предатель» и «Начихать вам на головы!». Говорящее название - это еще один прием Антона Павловича, который может помочь нам разобраться в сущности представителей журналистской братии того времени.
Чехов через наименование издания ярко показывает нам отношение сотрудников газеты «Начихать вам на головы!» к читателям. Журналистам этого издания главное новость, ее острота, о том, что подумают читатели им «начихать». Есин Б. И. в своей статье «Писатель и газета. Из опыта Чехова-новеллиста» писал: «были журнальные издания, которые сознательно чурались массовой аудитории, или велись слишком неумело, чтобы стать массовыми: их сухость, безжизненность содержания отталкивала широкого читателя». Являясь типичным представителем таких изданий, «Начихать вам на головы!» видимо не имело особой популярности у читателя, тем самым было бессмысленно и существование этой газеты.
Название газеты «Иуда предатель» раскрывает весь смысл произведения, мы невольно ждем развития сюжета в том же направлении, что и в библейской притче. Шлепкин является таким Иудой для Рыбкина, только он не убивает его сам, но в тоже время и не мешает «другу» совершить самоубийство. Скорее, он еще и морально добивает Рыбкина, рассказывая о своих успехах.
Сотрудникам таких газет, с одной стороны, скучать некогда, им постоянно нужно куда-то бежать, что-то делать, редко задумываясь о том,
как и что они пишут, главное написать, найти первым, принести в редакцию очередную сенсацию, Шлепкин готов написать даже о выеденном яйце: «Во-первых, когда ты видишь перед собой выеденное яйцо, тебя охватывает негодование, ты возмущен!! Яйцо, предназначенное природою для воспроизведения жизни индивидуума. понимаешь! жизни!.. жизни, которая в свою очередь дала бы жизнь целому поколению, а это поколение тысячам будущих поколений, вдруг съедено, стало жертвою чревоугодия, прихоти! Это яйцо дало бы курицу, курица в течение всей своей жизни снесла бы тысячу яиц. — вот тебе, как на ладони, подрыв экономического строя, заедание будущего! Во-вторых, глядя на выеденное яйцо, ты радуешься: если яйцо съедено, то, значит, на Руси хорошо питаются. В-третьих, тебе приходит на мысль, что яичной скорлупой удобряют землю, и ты советуешь читателю дорожить отбросами. В-четвертых, выеденное яйцо наводит тебя на мысль о бренности всего земного: жило и нет его!» [2, 374]. С другой стороны, им становится скучно от однообразной работы, от постоянных выездов, о том, что нужно опять что-то писать: «Ну, о чем прикажешь писать? О кассирах писали, об аптеках писали, про восточный вопрос писали. до того писали, что все перепутали и ни черта в этом вопросе не поймешь. Писали о неверии, тещах, о юбилеях, о пожарах, женских шляпках, падении нравов, о Цукки. Всю вселенную перебрали, и ничего не осталось. Ты вот сейчас про убийство говоришь: человека зарезали. Эка невидаль! Я знаю такое убийство, что человека повесили, зарезали, керосином облили и сожгли — все это сразу, и то я молчу. Наплевать мне! Все это уже было, и ничего тут нет необыкновенного. Допустим, что ты двести тысяч украл или что Невский с двух концов поджег, — наплевать и на это! Все это обыкновенно, и писали уж об этом» [2, 373].
Подводя итоги исследования, отметим, что, благодаря опыту работы в газетах, в произведениях Чехова стали появляться образы журналистов, корреспондентов, которых он описывал детально. В рассказе «Два газетчика» Антон Павлович очень ярко представил читателям образ журналиста: «человек обрюзглый, сырой и тусклый».
В значительной части приемов, используемых в текстах, Чехов выступает новатором, изображая отсталость, косноязычие журналис-
тов, их готовность к «пресмыканию» перед чи- мощи портретного описания героев, «говоря-
новниками. Задача эта осуществляется при по- щих названий».
02.03.2011
Список литературы:
1. Есин Б.И. История русской журналистики (1703—1917) М: Флинта: Наука, 2000
2. Чехов А.П. Собрание сочинений в двенадцати томах. Том III. - М: Правда, 1985. - 464с.
3. Чехов А.П. Собрание сочинений в двенадцати томах. Том XII. - М: Правда, 1985. - 448с.
Сведения об авторе:
Хмура Е.А., студент 5 курса факультета журналистики Оренбургского государственного университета 460018, г. Оренбург, пр-т Победы, 13, e-mail: xmura-elena@rambler.ru
UDC 070; 821.161.1 Hmura E.A.
E-mail: xmura-elena@rambler.ru
IMAGE OF THE JOURNALIST IN A.P. CHEHOVA’S STORY «TWO NEWSDEALERS»
In article ways of the image with Chekhov of an image of the journalist in the products are shined. Article contains the analysis of the receptions used by Chekhov for display of a full picture modern it of the journalistic environment.
Key words: Chekhov, the journalist, Worms, reception.
Bibliography:
1. Yesin B. I. History of Russian journalism (1703—1917) M: Flint: the Science, 2000
2. Chekhov A.P. Collected works in twelve volumes. III. - M: However, 1985. - 464c.
3. Chekhov A.P. Collected works in twelve volumes. XII. - M: However, 1985. - 448c.
