CC BY
91
М. Д. Каратеева о своих соратниках-одногодках: «То немногое, что о «белых мальчиках» писалось и пишется, обычно грешит героическим пафосом или слезливостью, это не только искажает, но и обедняет картину: ничем не прикрашенная правда тут сама по себе настолько богата содержанием и красноречива, что нет никакой надобности ставить этих «мальчиков» на ходули. Нам подчас приходилось трудно, даже очень трудно, но все же наша жизнь не была трагедией: там, где крепка товарищеская спайка, довлеют здоровые традиции и не утрачено чувство юмора, [события] в сознании участника принимают иную окраску, нередко даже комическую» (Каратеев М. Д. Белогвардейцы на Балканах: Воспоминания белого офицера // Москва. 1998. № 11. С. 195).
Несмотря на всю разность работ, главное, что объединяет их, - это отблеск юности на восприятии событий гражданской войны, неизбежные для любого человека идеализация и романтизация своей молодости. Нужно отметить, что «белая молодежь» включала в себя представителей разных социальных групп, разные культурные пласты. Далеко не все из них были склонны к написанию мемуаров в силу социокультурных установок, своего места в рядах Белого движения, бытовых проблем эмиграции. Юнкер Каратеев отмечал: « О повседневной жизни и мытарствах мелкой военной сошки... историк получит очень слабое представление, ибо, в противоположность генералам (которым было о чем сказать), эта сошка своих воспоминаний не писала, полагая, что они никакого общественного или исторического значения не имеют». Поэтому не менее важным представляется вопрос о мотивах мемуарной деятельности и социальном круге авторов. В этом смысле необходимо обращение к социокультурным реалиям России начала XX в. Бесспорна принадлежность авторов к городским образованным кругам, носителям определенных культурных стереотипов и кодов, характерных именно для « горожан», что заставляет нас не абсолютизировать выводы, а более тонко и взвешенно подходить к проблеме осмысления и оценки их мемуарного наследия.
Л. Коновалова
ОБРАЗ ВРАГА НА ЛИСТЕ СОВЕТСКОГО ПЛАКАТА
Мы убиваем других'мысленно, а затем создаем палицу или баллистические ракеты, чтобы убить их физически.
С. Кип. Лица врага
Ни один народ в мире не живет изолированно. Само идентификация любого из них начинается с попытки отграничить «себя» от «чужих», с понимания своей исключительности. Всегда ли мы принимаем и понимаем другого? К сожалению, осознание народом собственной идентичности «означает, что сосед воспринимается не как друг и помощник, а как чужой, несущий угрозу». Проблема восприятия противника принадлежит к широкому кругу историко-психологической тематики «свой -чужой», включающей в себя социальный, культурный, религиозный, половозрастной и проч. аспекты. Оппозиция «свой - чужой» устойчивой архетипической природы, но вместе с тем она динамично развивается в условиях отдельной эпохи и историчес-
кого процесса в целом. Своей кульминационной точки оппозиция достигает во время вооруженного конфликта - «чужой» превращается во «врага».
Образ врага - неотъемлемая часть культурного, исторического, индивидуального существования человека. Отсюда - стремление понять и объяснить механизм его формирования и функции. Многие исследователи пытались дать определение образу врага, в том числе Е.С. Сенявская, С. Чугров, A.B. Голубев, C.B. Оболенская.
Образ врага историчен. Наше исследование посвящено изучению его формирования в общественном сознании СССР по отношению к Германии в 30-е гг. и период Великой Отечественной войны. Официально-пропагандистский образ врага этого времени формируется в условиях тоталитарного режима. На столь небольшом хронологическом отрезке он эволюционирует от «враждебного капиталистического окружения» до «союзника» и «партнера», а затем - до «вероломного фашиста в зверином облике».
Образ врага транслируется обществу при помощи визуальных изображений и речевых конструкций. О нем сообщают СМИ, его обыгрывают в театре и кино, отображают в литературе. Одним из средств воплощения образа врага в наглядную форму является плакат. Это особый вид массового искусства, для которого характерны простота и лаконичность художественного решения, оперативное полиграфическое тиражирование, творческая оперативность художника.
Плакат - обыденная деталь городского пейзажа, а в советский период он становится спутником повседневной жизни людей. Плакат злободневен, доступен для восприятия абсолютно всем категориям населения. Центры издательства плакатов: Москва - «Окна ТАСС», Ленинград - «Боевой карандаш». Назовем лишь некоторые имена художников-плакатистов: И. Тоидзе, В. Дени, Д. Моор, Б. Ефимов, В. Корецкий, Кукрыниксы. Их творчество весьма тенденциозно, а образ врага, ими созданный, стал хрестоматийным. Неуклюжий, непропорционально сложенный, в большой каске со свастикой, сильно надвинутой на лоб, в рваной шинели, с волосатыми лапами, в огромных сапожищах - таков немецкий солдат. Среди плакатистов была очень популярна тема изображения Гитлера и его кабинета. Они традиционно представлялись глупыми, недальновидными, самовлюбленными, в нелепых ситуациях.
Специфики образа врага на уральском плакате не выявлено. Здесь он компилятивен, машинально скопирован с работ известных художников. Это объясняется тем, что Урал - тыл, которому не угрожала непосредственная опасность. Плохо сработали местные отделы агитации и пропаганды. Художники области были мастерами среднего уровня, им требовалось много времени для разработки оригинальных плакатов.
Своеобразны условия, в которых создавался уральский плакат. В г. Челябинске изданием плакатов занималось творческое объединение «Художник». На момент начала войны оно плохо финансировалось, качество работ было сравнительно низким. С целью популяризации деятельности художников-плакатистов в 1941 г. проводился конкурс на лучший оборонный плакат. На нем было представлено 67 работ. Победил художник Ткачев («Путь людоеда»). Призерами стали художники Яковлев («Отомстим»), Алюхин («Смерть фашистским стервятникам»), Щербин («Рыцарь XX в.») и др. По окончании конкурса была организована выставка работ, лучшие из них были напечатаны в газете «Челябинский рабочий». 1941 и 1942 гг. были посвящены ревизиям и созданию агитпунктов в районах и на промышленных предприятиях. Со вто-
рой половины 1942 - начала 1943 г. плакат приобретает местные черты и колорит. Это плакат для тружеников тыла, ориентированный на популяризацию неутомимого труда во имя победы.
В заключение отметим, что плакат был очень эффективным средством мобилизации общества и моральной поддержки. Он нашел искренний отклик в сердцах людей.
ПОЛИТОЛОГИЯ
Д. Кравченко
ЛЕНИН КАК СОЦИАЛЬНЫЙ ТИП
Жизнь В.И. Ульянова (Ленина) неоднократно становилась объектом исследования со стороны отечественных и зарубежных ученых. Однако попытки типологизи-ровать его личность предпринимались нечасто (например, H.A. Бердяевым). Настоящее исследование опирается на метод, предложенный известным немецким социологом М. Вебером, который полагал, что при изучении личности исторического деятеля первостепенное значение имеет выяснение его системы ценностей. К числу базовых ценностей Вебер относил отношение индивида к труду, знанию, долгу. Немаловажное значение ученый придавал представлениям человека о времени и пространстве. Изучение этих параметров позволяет отнести человека к определенному социальному типу и тем самым обозначить его место в истории.
В процессе работы автором были проанализированы известные воспоминания о Ленине его родных, соратников и политических оппонентов (Д.И. Ульянова, Н.К. Крупской, A.B. Луначарского, H.H. Валентинова и др.), а также выборочно подвергнуто изучению 5-е издание Полного собрания сочинений В.И. Ленина (анализировалась 200-я страница каждого тома). Подсчет смысловых единиц, отражающих ту или иную ценность, показал, что на протяжении всей жизни Ленин проявлял себя как выраженный трудоголик, стремился пополнить свой интеллектуальный багаж, был очень ответственным человеком, тщательно планировал свои действия, экономно относился к каждой минуте, требуя того же и от других. Показательно, что в периоды социальных кризисов (1905 - 1907 и 1917 -1920 гг.) Ленин более всего говорил не на политические темы, а о ценности образования. Таким образом, можно констатировать, что система ценностей руководителя большевиков не совпадала с ценностями основной массы населения России начала XX в., представленного крестьянством, что неизбежно должно было привести к конфликту между властью и народом. Самого же Ленина следует отнести к типу своеобразного «социального протестанта», или, используя определение Вебера, «динамичного» реформатора, призванного модернизировать Россию на европейский манер.
