CC BY
22
нетопыриные крылья; и — волна рокового Ничто, прорываясь сквозь все, затопляет во мне — мое «Я» (Записки Чудака, 372).
NONEXISTENCE IN «PETERSBURG» BY A. BELIY V.S. Sevastjanova
The novel «Petersburg» takes a special place in A.Beliy's artistic philosophy as far a semantic line emptiness — vacuum — nonexistence started up in the texts antecedent to «Petersburg» gets its absolute form. The artistic model of nonexistence created in this work differs radically from all former abysses created by Beliy. If earlier Beliy's abysses are first of all internal dark depths which are possible to influence, in artistic space of «Petersburg» the nonexistential abyss becomes the basic and, actually, a unique real character. The abyss is capable to select independently its ways of actualization, penetrating inside consciousness, in bodies and souls of the heroes.
© 2008 г.
Е.Ю. Котукова
ОБРАЗ ВОЗДУШНОГО ПУТИ В РАННИХ ПРОЗАИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ Б. ПАСТЕРНАКА
Архетип воздуха в разных образах и вариантах неоднократно возникает в прозаических произведениях Б. Пастернака, реализуя многообразие своих значений. Воздух является в творческой концепции писателя знаком органичного сосуществования природы и человека, отражением связи различных времён и пространств.
В ранних прозаических произведениях Б. Пастернака, посвящённых теме творчества и рассмотрению процесса становления художника, появляется образ воздушного пути. На рубеже Х1Х—ХХ вв. мотив воздушных путей становится актуальным для творчества К. Бальмонта и Ф. Ницше. В начале ХХ века были опубликованы рассказы К. Бальмонта «Воздушный путь» и «Крик в ночи», объединенные общей темой творческого становления художника и восходящего к ней образа воздушного пути. В поэме Ф. Ницше «Так говорил Заратустра» образ воздушного пути символически представлен в виде натянутого над городом каната, а становление сверхчеловека, путь к совершенству виделся философу в позиции канатоходца, скользящего между небом и землёй, рискующего своей жизнью по дороге к цели. Балансируя над пропастью, улавливая малейшие изменения воздушного потока, герой Ф. Ницше оказывается выше обыденного мира, отделяясь от толпы, противопоставляя себя ей, он стремится к возвышенным идеалам. Взгляд с высоты позволяет ему охватить огромные просторы,
открыть для себя новый мир, почувствовать безмерность и вневременность бытия.
Л.Л. Горелик, анализируя ранние произведения Б. Пастернака, обращается к истокам образа воздушного пути, видя их в образе мифологического опасного перехода, погребального моста, связывающего Небо и Землю1.
Б. Пастернак, опираясь на традиции, сложившиеся в мировой литературе, изображает в своих ранних произведениях героев, идущих по воздушному пути. Л.Л. Горелик трактует образ воздушного пути в прозе Б. Пастернака как «путь, по которому проходит творец к творчеству», «путь в поисках творчества»2. Воздушный путь в произведениях писателя, с одной стороны, приближает героев к Творцу, подчеркивает их исключительные способности, с другой стороны, передаёт зыбкость земных реалий, способность перетекания одних образов в другие, показывает непредсказуемость творческого процесса, стремление художника отразить явления постоянно меняющейся жизни.
В раннем творчестве Б. Пастернака герои-художники неоднократно выбирают «воздушный путь», парят, захваченные вдохновением, в небесах. Небо в творчестве писателя проявляет себя в двух ипостасях. Оно, с одной стороны, выступает в качестве ориентира для художника, стремясь к которому, герои пытаются достичь идеала, приблизиться к разгадке тайн мироздания. С другой стороны, небо — это и постоянный наблюдатель за жизнью героев, и творец, расцвечивающий мир насыщенными радужными красками, делающий городские пейзажи рельефными, отчетливыми, необычными, открывающий художнику прелесть бытия.
Рассматривая первый поэтический сборник Б. Пастернака «Близнец в тучах» (1914 г.), К. М. Поливанов замечает, что мотив вознесения лирического героя, его полета в небесных просторах символизирует творческую избранность художника 3, подчеркивает его высокую миссию, исключительное предназначение. Герои юношеской прозы Б. Пастернака (1910—1912 гг.) в поисках вдохновения также поднимаются над землёй, устремляются в поднебесные дали, раскрывая для себя новые грани бытия.
В неоконченном произведении «Когда Реликвимини вспоминалось детство...» творческий процесс представлен в виде полёта души креативной личности навстречу еще не познанной ею действительности, к неизведанным пространствам мироздания. «Воздушная дорога», «душистый путь»4 начинается для Реликвимини на вокзале, среди будничной суеты, отталкивающих подробностей действительности (зал ожидания окутан «подержанной мглой», «смешанным, пыльным дымом махорки и сигар», сквозь который проступают «заплёванный пол», «сумрачная стойка», «пивная желчь», «кривляющиеся» локти лакеев5). Герой, пытаясь возвыситься над неприятной, наполненной «подавляющей цифрой чужих»6, «угрожающей» атмосферой вокзала, стремится вырваться из душного и шумного помещения туда, где ничто не стесняет его мыслей и чувств, где увиденные пейзажи вызывают положительный эмоции, где можно свободно творить.
Л.Л. Горелик, исследуя эволюцию темы творчества в поэзии Б. Пастернака, отмечает, что лирический герой ранних произведений поэта, художник, захваченный творчеством, на какое-то время теряет свое земное воплощение и пре-
вращается в духовную сущность; все происходящее с ним во время нахлынувшего вдохновения остается неясным, неопределенным, загадочным даже для него самого7. Подобное перевоплощение происходит и с Реликвимини. Герой чувствует, что ему не хватает воздуха, он теряет сознание, и его душа летит через открытую форточку навстречу новым впечатлениям. Привычный обыденный мир, казавшийся серым и неуютным вблизи, с небесной высоты видится ей необычайно красивым и близким, удивительно радостным и светлым. Раздражающий ранее визг колёс поезда воспринимается теперь героем как звонкая весенняя трель, вносящая в мир лёгкость и разнообразие, ощущение обновления и ожидание пробуждения жизни. Воздушный поток раздвигает все препятствия на пути Реликвимини: душу героя приветливо встречают и пропускают к небу, к мечте «встречные пряди бульвара», «серые, подкашивающиеся здания расступаются» перед ней. Отдаляющиеся, исчезающие в весенней дымке и сгущающейся мгле фрагменты земной действительности (проезжающие телеги, очищающиеся от растаявшего снега желтые тротуары, просыпающиеся от зимнего сна молодые липы) делаются для души Реликвимини необходимыми и родными. Герой чувствует, что вместе с преображением действительности изменения происходят и в нём, он ощущает, как «какая-то райская прохладная струя смывает громоздкое, многолюдное прошлое»8, запечатлевая в его душе прекрасные картины, побуждая Реликвимини к размышлению о своём назначении в мире.
Во время полёта герой обретает возможность оценить прелесть каждого предмета и явления бытия, без которых жизнь теряет смысл. Неслучайно Б. Пастернак в анализируемом произведении характеризует воздушный путь как «зыбкую дорогу»9, многократно обращая внимание на то, что путь по воздуху труден и опасен, всё движущееся по воздушной дороге неустойчиво, шатко, «едва держится», ищет опору на земле. Душа Реликвимини, воспарив над городом, видит «опустелый мертвый горизонт»10, она, простившись с последними улицами, увлечённая неизведанным, открывает для себя не только красоту и счастье будничной жизни, но и «новые пустоты»11, требующие своего заполнения как креативными идеями художника, так и элементами повседневного существования. Тем самым автор подчеркивает, что как бы далеко ни уносил художника творческий порыв, он непременно должен будет вернуться в реальный мир, его искусство неразрывно связано с действительностью, невозможно без неё.
Воздушный путь представляется в анализируемом произведении в виде своеобразного движения по спирали: отправление души героя к необъятным просторам за интересными наблюдениями, новыми знаниями, неожиданными открытиями, её возвращение обогащенной ими на землю и ожидание нового полёта. В выборе подобной траектории заключается вечное стремление художника к совершенствованию своего мастерства, его желание, пропустив через себя мир, прочувствовав его, выйти на новый уровень понимания жизни.
Автор подчеркивает, что путешествие по воздушной дороге осуществляет не только художник. Само небо находится в постоянном движении. Оно покидает площади и улицы, открывая множество пустот в городе, выдвигая на передний план еще не завершенные природой весенние городские пейзажи, предостав-
ляя художнику возможность увидеть привычные ландшафты с новой точки зрения, заметить мельчайшие подробности бытия и поразиться им, получив вдохновение. Небо может и опускаться на город тысячей весенних капель, оставляя мартовские следы на крышах и стенах домов, на ветках деревьев и тротуарах, внося в городскую жизнь атмосферу неопределенности, радостно-тревожное настроение, ожидание перемен.
Небо принимает непосредственное участие в оформлении архитектурных ансамблей и в жизни героев, каждый раз испытывая внутреннее преображение, проявляя себя в разных качествах. Так, в произведении «Когда Реликвимини вспоминалось детство.» небо, вписываясь в городские пейзажи, становится неотъемлемой частью строений, дополняя орнамент зданий, подчеркивая их возвышенную стройность и естественность, подчеркивая полное слияние городской и воздушной сферы: Реликвимини видит, как «небо усиками лазури вилось о натыканные колышки церквей, громоотводов»12. Оно, постоянно изменяющееся, затянутое тучами или украшенное облаками, только около «санатории для родильниц» выглядит безмятежно спокойным, окрашивается в насыщенный синий цвет, плавно окаймляя темные ветки кустов и деревьев, небо «отдыхает там от города»13, даря радость и умиротворение женщинам. Иногда небо, открывая взгляду художника одинокую звезду, навевает на него мысли о поисках собственного пути в жизни. Небо может представать в воображении художника в образе всевидящей гадалки («Я спускался к Третьяковскому проезду»), наблюдающей за поведением людей, трактующей их линии судьбы. Так, являясь творцу в разных образах, небо отражает изменения во внутреннем мире художника, подчеркивая оригинальность его мышления.
В неоконченном произведении Б. Пастернака «У Дорогомиловской заставы» герой-философ Канадович, жаждущий перемены привычной обстановки, ярких впечатлений, тоже вступает на воздушный путь. Оказавшись в неубранной, пыльной, засиженной мухами и пауками пивной, где постоянно раздаётся женский смех, он чувствует себя дискомфортно и пытается переосмыслить сложившуюся ситуацию. Представив, что шумный трактир — это тропический жираф, громоздкий, непрестанно растущий, тянущийся, герой мысленно переносится в необыкновенное, волшебное пространство, где возможны невероятные превращения, удивительные события, которое наполняют необыкновенные образы.
Созданная фантазией героя красочная, экзотическая, «мистическая» страна порождает и магическое время, указанное Канадовичу дюжиной пауков, — полночь — момент угасания одних суток и зарождения других. Появление в анализируемом произведении образа паука, непрерывно плетущего свою паутину, неслучайно: в древней мифологии паук символизировал не только неотвратимость судьбы, неумолимое движение реального времени, но и воспринимался как «вечный ткач паутины иллюзий»14, как создатель элементов мифического пространства в действительности.
Именно в это необычное пространство, в загадочное время по воздушному пути к взволнованному герою в образе девушки, дочери хозяина пивной, через открытое окно прилетает вдохновение. В первый момент девушка кажется Ка-надовичу двоюродной сестрой, что передаёт родство и нерасторжимое единство
художника и творчества. Герой наблюдает, как у родившегося в его воображении видения вырастают крылья, как, оторвавшись от пола, оно низко парит над столами и прилавком: героиня, «раскрылившись, незаметно трепетала над по-лом»15. Девушка и ночь объединены невидимой тончайшей нитью, они обусловливают существование друг друга. Так, Канадовичу видится, как на фоне тёмного неба вырисовывается облик девичьего лица («с ночной ресницы окна готов был, дрожа, скатиться какой-то женский профиль»16), затем из сумрака появляется и сама девушка, которая, покружившись в воздухе, постепенно растворяется в нём, очертания её фигуры плавно перетекают в бесконечность темноты и рассеиваются в ней. Однородность, близость образов ночи и воздушной девушки в анализируемом произведении подчёркивается и общей цветовой гаммой. В воссоздании образов доминируют мягкие, спокойные, приглушенные серо-голубые тона, передающие волшебную, таинственную атмосферу, делающие пространство привокзальной пивной призрачным, полупрозрачным, неземным. Однако и в портрете необычной девушки, и в ночном пейзаже используется тёмный цвет, притягивающий взоры окружающих, никого из присутствующих не оставляющий равнодушным (девушка имеет «чёрную эпидемию глаз»17, подчеркивающих ее магические способности, а ночь — таинственный мрак, убаюкивающий персонажей).
Героиня и ночь обладают «волшебником»-волчком, жужжащим, подчиняющим своему однообразному пению сознание посетителей трактира, приковывая их внимание к себе, увлекая за собой в удивительное круженье, но одновременно заставляя искать опору на земле. Два волчка, два мира (обыденный и неземной) связаны друг с другом воздушным пространством, благодаря которому происходит их перекликание, пересечение, обмен своими функциями. Так, когда маленький земной волчок затихает, прячется, исчезает, то «там на свете отзывается большой старший волчок, <...> переняв <...> голубое жужжание»18. С мотивом кружения, непрерывного вращения, вечного движения связано обновление городского пейзажа: реальность, попав в воздушную воронку, оказавшись под влиянием монотонного звука и под властью лунного света, окрашивается ночью в серебристый, поблёскивающий, светящийся цвет, обретает волшебные черты, а утром, устав от кружения, утратив таинственную прелесть, становится «сыпучим пеплом»19.
Очнувшийся от волшебных чар, вернувшийся в реальное измерение Канадо-вич ощущает свою причастность к полёту, ему кажется, что окно пивной, чудесным образом воспарив в воздухе, оказывается на невероятно высоком уровне над землёй, оно словно поднимается на 11-й этаж и застывает в воздушном пространстве над городом. Взмыв над крышами домов, приблизившись к сияющей луне и мерцающим звёздам, герой смотрит на земной мир с другой точки зрения, воспринимая реальность как беззащитное создание перед лицом вечности. Творчество осознаётся им как плодотворное взаимодействие действительности и фантазии.
Показательно, что воздушный путь открывается герою именно ночью, которая связывается в произведениях Б. Пастернака с творчеством и творцом. В автобиографической повести «Охранная грамота» Б. Пастернаком описывается тот момент, когда он впервые почувствовал упоение «стихописанием». Это со-
бытие происходит в Марбурге, ночью, одухотворенной в воображении автора: «Была ночь из тех, что с трудом добираются до ближайшего забора и, выбившись из сил, в угаре усталости свешиваются над землёй»20. Писатель, поглощённый творчеством, как и его герой Канадович, видит только «чёрный профиль неба, бессильно прислонившегося к плетню»21, и множество звёзд, но различает на фоне этого ночного пейзажа образы причудливых цветов, чувствует, как их аромат переходит в небесную сферу, ощущает, что небо и земля сливаются, проникают друг в друга. Волшебная атмосфера ночного города вдохновляет художника на творчество: ночь охватывает, окутывает художника со всех сторон, растворяет его в себе, обеспечивает одиночество творческой личности, способствующее более плодотворному созерцанию окружающей действительности. Внутреннее состояние героя созвучно загадочной атмосфере, царящей в Марбурге ночью. Образ одушевлённой ночи, озарившей красотой мир, наделившей обыденное пространство сказочными, таинственными чертами и утомлённой своим творчеством, передаёт те ощущения, которые испытывает художник, создавая произведения искусства: радость от творческого процесса, полную отдачу своих эмоций и впечатлений миру.
Немаловажным оказывается то, что герои ранних прозаических произведений, Канадович и Реликвимини, совершают свой воздушный путь весной, когда просыпается всё живое, когда со стремительной скоростью меняется, обновляется всё вокруг, контуры знакомых предметов становятся нечёткими, прозрачными и души юношей ожидают любовь. Произошедшее в мире преображение удивляет и поражает воображение и Реликвимини, и Канадовича, раскрывая им особенности творческого процесса: предметы и явления реальности тонко, изящно, едва заметно ведут игру друг с другом, перемещаются, варьируются, вовлекая в это удивительное действие художника, побуждая его угадывать, какой образ возникнет в следующую минуту.
Проходя воздушным путём к своему художественному совершенствованию, герои юношеских произведений Б. Пастернака обращают своё внимание на малейшие проявления действительности, начинают дорожить земными реалиями, запечатлевают в своём творчестве привычный мир, воспринятый ими в интересном, неожиданном ракурсе, ощущают непредсказуемость жизненных поворотов. Художники понимают, что сама действительность, переосмысленная, озарённая креативным порывом, рождает творчество.
Так, в творческой концепции Б. Пастернака воздушный путь позволяет раскрыть характер художника, всегда готового любоваться жизнью, не вмешиваясь в её движение, не нарушая её законов. Истинный творец, по мнению писателя, может взлететь над землёй, впустить в себя действительность, иногда страдая и жертвуя собственным счастьем, переосмыслить её, не исказив, принять позицию наблюдателя и благодарно, радостно и трепетно запечатлевать в своих произведениях вечный мир, раскрывая потаённый, глубинный смысл, завуалированный внешней формой предметов и явлений бытия.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Горелик Л.Л. Ранняя проза Пастернака: миф о творении. Смоленск, 2000.
С. 31-32.
2. Там же. С. 30
3. Поливанов К.М. Пастернак и современники. Биография. Диалоги. Параллели. Прочтения. М., 2006. С. 22.
4. Пастернак Б.Л. Когда Реликвимини вспоминалось детство... // Собрание сочинений. В 5-ти т. Т. 4. М., 1991. С.733.
5. Там же. С. 732-733.
6. Там же. С. 732.
7. Горелик Л.Л. Эволюция темы творчества в лирике Пастернака. // Известия Рос. АН. Серия лит. и яз. 1998. Т. 57. № 4. С. 14.
8. Пастернак. Когда Реликвимини вспоминалось детство... С. 734.
9. Там же.
10. Там же. С. 735.
11. Там же.
12. Там же. С. 730.
13. Там же. С. 729.
14. Турскова Т.А. Новый справочник символов и знаков. М., 2003. С. 447.
15. Пастернак Б.Л. У Дорогомиловской заставы // Собрание сочинений. В 5-ти т. Т. 4. М., 1991. С. 724.
16. Там же. С. 723.
17. Там же. С. 724.
18. Там же.
19. Там же. С. 725.
20. Пастернак Б.Л. Охранная грамота // Собрание сочинений. В 5-ти т. Т. 4. М., 1991. С. 189.
21. Там же.
AIRY WAY IMAGE IN B.PASTERNAK'S EARLY PROSAIC WORKS
E.Yu. Kotukova
The article is devoted to the analysis of B. Pasternak's early prosaic works «When Relikvimini Recollects of Childhood» and «At Dorogomolov's Outpost». The author of the article investigates the image of the airy way which, according to B. Pasternak's creative concept, allows revealing the character of a creative person to emphasize features of character's world perception and showing the anxious attitude of the artist to a creative process.
