Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР в польских учебниках для средней школы (40 - 90-е гг. Xx В. ) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Историография

Т. Мареш*

ОБРАЗ ВОСТОЧНОГО СОСЕДА: ИСТОРИЯ РУСИ, РОССИИ И СССР В ПОЛЬСКИХ УЧЕБНИКАХ ДЛЯ СРЕДНЕЙ ШКОЛЫ (40 - 90-Е ГГ. XX В.)

Соседом называют «того, кто живет поблизости от кого-то, на территории, которая граничит с данной территорией»1. Сосед может быть близким, далеким, хорошим, надоедливым. Соседские отношения поляков с немцами, чехами, украинцами, белорусами, литовцами и другими прибалтийскими народами, с русскими, наконец, далеко не всегда развивались безоблачно. Напротив, наряду с годами сотрудничества в политической, экономической и культурной областях случались и периоды недоразумений, перераставших нередко в вооруженные конфликты. К сожалению, соседям не всегда хватает доброй воли для прояснения и преодоления вытекающих отсюда взаимных предубеждений. Многие проблемы прошлого по-прежнему стыдливо замалчиваются. Однако в реалиях современной, объединяющейся Европы такого рода недоговоренности становятся крайне опасны.

Огромное значение имеет при этом выработка адекватных подходов к преподаванию истории в школе, имеющему огромное значение для формирования новой личности, но закладывающему зачастую далеко не самые продуктивные стереотипы. Хорошей практикой является создание двусторонних комиссий (включающих как политиков, так и профессиональных историков) для выработки взаимоприемлемого подхода к преподаванию спорных сюжетов. В настоящее время создана и эффективно функционирует польско-германская комиссия, отслеживающая освещение в учебниках далеко не безоблачных взаимоотношений двух наций на протяжении веков. Действуют подобные же польско-украинские и польско-литовские комиссии. Предпринимаются

* Мареш Тереса - адъюнкт кафедры методики преподавания истории и об-ществознания Института истории Университета им. Казимира Великого (Быдгощ, Польша)

© Мареш Т., 2008

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

попытки сотрудничества и с российской стороной. Еще более перспективным решением являются, на мой взгляд, совместные летние лагеря, симпозиумы, программы молодежного обмена. Непосредственные контакты со сверстниками способствуют преодолению стереотипов и предубеждения против соседей, а также становятся школой толерантного отношения к носителям других мнений и представителям других культур.

В то же время, конструируя определенного вида повествование, авторы учебников неизбежно создают «свою» картину прошлого2. При этом учитывается не только текущее состояние науки, но и соображения дидактического, а также политического порядка3. Власти Польши, со своей стороны, широко использовали такой эффективный инструмент политической пропаганды, каким несомненно является школьный учебник. Содержание учебников, как следствие, периодически изменялось, а умы школьников превращались, увы, в очередное поле идеологической борьбы. Это не способствовало (и не способствует до сих пор) преодолению взаимных предубеждений. необходимо, однако, знать происхождение подобных заблуждений, с тем чтобы их преодолевать, с тем чтобы в будущем «восточный сосед» стал для поляков не «надоедливым», а «близким», «добрым» и «дружелюбным». Именно эта проблема - на материале польских учебников по истории для старших классов средней школы4 -и будет представлена в настоящей статье5.

Как в 40-70-е, так и в 80-90-е гг. в польской средней школе6 преподавалась (кроме истории самой Польши) прежде всего история Европы, особенно Западной. В то же время история России и СССР появлялась на страницах учебников чаще, чем сегодня7. Основное внимание при этом уделялось политической истории и польско-русским конфликтам. Заметно меньше места отводилось культуре и обычаям народа, из персоналий же назывались прежде всего монархи и полководцы.

В первые послевоенные годы, когда политическая реальность ПНР как государства советского блока еще только формировалась, действовали временные учебные программы8, а в качестве учебников во всех типах школ служили издания довоенной поры; нового учебника в 1945/1946 уч. г. еще не появилось. В следующем учебном году министерство просвещения ввело программу обучения, в которой был определен объем обязательного для освоения материала, в том числе и в рамках уроков истории. В новой программе появились политические тенденции - антинемецкие и славянофильские9. В качестве обязательных пособий

Т. Мареш

были утверждены переведенные на польский советские учебники всеобщей истории, которые, однако, объему программы не отвечали.

10.06.1948 распоряжением министра просвещения был утвержден переход (начиная с 1948/1949 уч. г.) к одиннадцатилетней «единой средней школе», включавшей две ступени -семилетнюю основную школу и четыре года обучения в лицее10. Началось «идеологическое наступление» в области образования. Тогда же появился и первый обновленный учебник по истории, авторами которого стали Б. Барановский, С. Краковский, М. Сюхнинский и Ст. Зайончковский11. По объему это пособие, названное «Учебник истории. Эпоха феодализма» и предназначенное ученикам тогдашнего IX класса, охватывало период от падения Западной Римской империи до XVIII в., а точнее - до первого раздела Польши.

Авторы учебника освещали историю древней Руси, а в дальнейшем - и россии, в главах, посвященных отношениям Польши с ее соседями. Первое упоминание восточного соседа обнаруживается в параграфе, озаглавленном «Восточные славяне». Под соответствующим заголовком можно обнаружить весьма обширные сведения об основании русского государства с центром в Киеве. Отмечается при этом, что «Владимир усердно содействовал распространению христианской религии на Руси, строил монастыри и храмы, называвшиеся церквями. наследник Владимира, Ярослав Мудрый, снискал известность как строитель городов и законодатель, издавший сборник законов, именуемый «Русская правда». Умирая, Ярослав разделил свое государство между пятью сыновьями (1054), что привело в дальнейшем к междоусобным войнам и распаду Руси на отдельные регионы» (с. 54). Текст сопровождается фотографией одной из новгородских церквей XV в. Польско-русским отношениям этого периода посвящено только одно предложение: «При его (Болеслава Храброго - Т. М.) преемнике, Мешко II, немцы и русские напали на Польшу и захватили присоединенные Болеславом земли» (с. 70; здесь и далее курсив мой - Т. М.). О нападении Болеслава Храброго на Киев (1018 г.), к сожалению, ничего не говорилось.

Вторым обращением к истории Руси стал раздел «Покорение Руси татарами». Здесь ученикам сообщалось, что в период удельной раздробленности Киев уступил свою некогда ключевую роль в политической и культурной жизни страны новым центрам - Суздали и Владимиру-на-Клязьме. Комментируя

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

победу татар, авторы подчеркивали чрезмерные амбиции и полководческую несостоятельность русских князей, а также недисциплинированность «сражающихся порознь русских отрядов». Это привело к поражению в битве на Калке, которое в свою очередь «на долгое время определило судьбу Руси и, более того, всей Восточной Европы». В подразделе «Русь под татарским игом» авторы дали обширное описание политики татар на покоренных землях и констатировали, что центр хозяйственной, культурной и политической жизни переместился на северо-восток Руси.

Появлялась история восточного соседа и в связи с вопросом о захвате Казимиром Великим в 1340 г. Червоной Руси. Авторы учебника констатировали, что «Польша впуталась в войну за земли галицко-волынского княжества, т. е., как их позже назвали, Червоной Руси» (с. 169). С другой стороны, из учебника можно было узнать, что Казимир не имел другого выхода, поскольку последний правитель галицко-волынского княжества назначил его своим наследником, а несколькими строчками далее подчеркивалось, что в результате долгих сражений Казимир «присоединил к Польше» значительную часть галицко-волынских земель, включая Львов, Галич и Владимир-Волынский. В свою очередь, рассказывая о ходе битвы под Грюнвальдом, авторы утверждали: «Литовское войско было вооружено намного хуже, чем польское. Но они состояли не только из литовцев, но также из русских отрядов, мужество которых в немалой сте-пепи обусловило победу» (с. 180). Рядом помещался обширный (объемом в две страницы) фрагмент из «Истории» Яна Длугоша с описанием битвы.

Следующим обращением к истории Руси стал раздел «Освобождение Руси от татарского ига». Авторы подчеркивали, что несмотря на раздробленность, выразившуюся в образовании множества мелких княжеств, каждое со своим правителем, на Руси «существовало сознание национальной и государственной общности». на первый план среди мелких полугосударств постепенно выдвинулось Московское княжество. Большие заслуги в формировании Великого княжества Московского имел Иван Калита, названный «собирателем земель». Он присоединял новые территории «насилием, путем наследования, а иногда даже покупал небольшие русские государства или их части». В результате победы над татарами на Куликовом поле (на берегу Дона), состоявшейся в 1380 г., московский князь Дмитрий, именуемый Донским, сбросил татарское иго. «Победа на

Т. Мареш

Куликовом поле, - читаем на с. 194, - определила судьбу всей России. С этого времени все князья начинают подчиняться влиянию Москвы, сила которой становилась все больше и больше. И вот, спустя сто лет после победы на Куликовом поле, в конце XV в., Иван III уже мог отказаться выплачивать татарам дань». Далее авторы сообщали, что Иван III считался господином всей Руси и старался соединить в своих руках все русские земли. Здесь же отмечалось, что самые большие сложности вызвало присоединение Великого Новгорода и Пскова. Дополнялся параграф гравюрой, изображавшей стены московского Кремля в конце XV века.

О дальнейшей судьбе Московского государства ученики читали на с. 264-266, где рассказывалось о правлении «энергичного» Ивана IV, который с помощью так называемой опричнины сломил могущество боярской аристократии: «Особенно жестоко наказывал он всякие заговоры и попытки сопротивления, оттуда также происходит его прозвище Грозный». Целых две страницы учебника авторы посвятили экономическому росту и территориальному расширению государства (подразделы «Взятие Казани и Астрахани», а также «Завоевание Сибири»), при этом обсуждение экспансии на востоке ограничилось простыми констатациями (Астрахань «была взята»; Волга до впадения в Каспийское море «оказалась в московских руках»; «без труда были покорены малонаселенные земли Сибири»; «покорители достигли побережья Тихого океана»), подводившими к утверждению, что «огромные территории, простиравшиеся от Урала до границы Китая и берегов Тихого океана, оказались во владении московского государства». После рассказа об этих походах авторы переходили к описанию отношений между Москвой и Польско-литовским государством во времена династии Ягел-лонов. В подразделе «Начало соперничества Москвы и Литвы» отмечалось, что «на протяжении нескольких веков огромную роль в истории восточной Европы играл спор между Московским и Польско-литовским государством» (с. 266), и разъяснялось, что история этого спора началась еще в XIV в. При этом авторы обвиняли литовцев в том, что когда северо-восточная Русь «объединялась» вокруг Москвы ради общего дела борьбы с татарским игом, эти последние «захватили и присоединили» к своему государству западные земли киевского государства; впрочем, для оправдания поляков отмечалось в то же время, что «из-за унии с Литвой Польша была втянута в конфликт с Москвой, с которой до того даже не имела общей границы»

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

(с. 267). Далее подчеркивалось, что русское (т. е. украинское и белорусское) население составляло почти 3/4 всего населения Литвы, и что представители этих народов всегда тянулись к Москве, с которой их связывали общие корни. Наконец авторы учебника переходили к рассказу о Ливонской войне. При этом подчеркивалось, что крестоносцы и местные епископы, опасаясь Москвы, заключили в 1561 г. договор с Сигизмундом Августом об опеке.

XVII столетие в истории Польши - это в значительной степени век войн с соседями, в том числе и с Московским государством. Однако авторы учебника безоговорочно обвинили в конфликте польских магнатов, которые использовали тяжелое положение, сложившееся после смерти Федора Ивановича. Лицеистам рассказывалось, что Сигизмунд III «воспользовался» волнениями в московском государстве и «активно вмешался» в эти процессы, так как в планах короля и его ближайших сотрудников, светских и духовных католических магнатов было «покорение всего московского государства». Указывалось на «грабеж и разбой» солдат, а также «акты насилия и беззакония» со стороны польских командиров, что привело к «великому народному восстанию» против поляков. Завершая описание этих событий, авторы сообщали, что в 1613 г. на престол взошел Михаил Романов, давший начало новой династии. Победы над московскими войсками, имевшие место при Владиславе IV, характеризовались скупо, в одном ряду с победами над Турцией и Швецией; о причинах польско-московской войны и похода на Смоленск при этом не сообщалось (с. 267). «национально-освободительная борьба украинского народа» также стала поводом обратиться к польско-русским конфликтам, причем составители вводят термин Россия, но никак его не объясняют, говоря сначала, что «восставшие нашли опору в московском государстве», а в следующем предложении: «...это привело <...> к многолетней войне между Россией и Польшей». О самой войне также сказано немного, не хватает и информации о перемирии в Переяславле (1654). Сообщается только, что «уже после смерти Хмельницкого было заключено перемирие, т.н. андрусовское (1667), и хотя в силу этого договора почти вся правобережная Украина оказалась под властью Польши, Украина заднепровская присоединилась к московскому государству» (с. 291).

Почти четыре страницы авторы учебника посвятили России на рубеже XVII-XVIII вв. (с. 316-320; всю с. 318 занимает карта под названием «Расширение территории России до

Т. Мареш

1772 г.», на которой отмечены границы Московского княжества ок. 1300 г., территориальные приобретения в XV и XVII в., прирост при Петре Великом и приобретения Екатерины II). Здесь были представлены социально-экономические отношения во второй половине XVII в. и экономическое значение реформ Петра I. Отдельным разделом стал рассказ об участии России в Северной войне, причем сообщалось, что «Швеция должна была уступить России многочисленные прибалтийские земли», в том числе «окрестности сегодняшнего Ленинграда». Заканчивалось описание роста могущества России при Петре I так: «Весь мир понял, что Россия стала великой европейской державой. С этого времени Россия начинает играть все большую и большую роль в политической жизни Европы» (с. 320).

Наконец, в параграфе под названием «Времена Саксонской династии и первый раздел Польши» говорилось о «сопротивлении» Австрии и России избранию Станислава Лещинского, «подчинении» Польши при Августе III «воле сопредельных стран (России, Пруссии и Австрии)», а также о том, что «после смерти Августа III стараниями сидящей на русском престоле Екатерины II, немки по происхождению, королем был избран Станислав Понятовский» (с. 326). Но не Россия, по мнению авторов учебника, была инициатором раздела Польши в 1772 г. Напротив, в то время, когда Россия была занята войной с Турцией, король Пруссии Фридрих II выступил с планом захвата части польских земель. Сам факт раздела выражает одно предложение: «В 1772 году эти три государства подписали договор о разделе Польши». Далее авторы сожалеют, что «особенно тяжкой была потеря земель, захваченных Пруссией и частично Австрией» (с. 328).

Подведем итоги рассмотрению этого первого учебника (подробное изложение содержания «российских» разделов которого представляется мне целесообразным, поскольку оно будет в известной степени моделью отбора сведений для всех последующих пособий такого рода). Из 80 параграфов 12 содержат некоторую информацию о Руси и России. Иными словами, практически 15% текста в большей или меньшей степени относится к истории данного государства. Что же является для этих параграфов наиболее характерным?

Прежде всего, авторы по возможности избегали упоминаний о польско-русских конфликтах. Именно поэтому не хватает в учебнике сведений о походе Болеслава Храброго на Киев или о нападении Ярослава Мудрого на польские земли. Подчер-

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

кивается роль русских отрядов в составе литовского войска под Грюнвальдом. Война Польши с Московским государством в XVII в. представлена в однозначно отрицательном свете; акценты расставлены так, чтобы выдвинуть на первый план «народное восстание» против поляков, которые «насиловали и грабили» в Москве. С другой стороны, говоря о завоеваниях, совершаемых самим Московским государством или Россией, авторы применяли очень сдержанные утверждения: земли «оказались» в пределах этого государства («присоединились» к нему), «Швеция должна была уступить России» (о литовцах или поляках писали: «покорили», «захватили»). И вообще, это Литва «втянула» Польшу в войну с Московским государством. Правда, авторы учебника написали о некоторых конфликтах, но в смягченной, лишенной подробностей форме, и чаще всего так, будто агрессором была польская сторона. Даже в параграфе, касающемся первого раздела Польши, отмечается, что не Россия была инициатором этого раздела, вину за него несут Пруссия и Австрия. Конечно, Екатерина II принимала участие в разделе Польши, однако чтобы смягчить впечатление от этого факта, авторы учебника сразу добавили: «немка по происхождению». Как уже было отмечено выше, содержание учебника в значительной степени продиктовано политической необходимостью. Видимо, сыграли свою роль и полные приказов и запретов распоряжения тогдашней цензуры.

После изменений октября 1956 г. школа в Польше подверглась очередной структурной реформе. Решением Сейма ПНР от 15.07.1961 г. учеба в средней школе стала продолжительнее: обязательной с этого времени стала восьмилетняя основная школа, которая была фундаментом для четырехлетнего общеобразовательного лицея, а также для четырех- или пятилетнего техникума12. Новые программы появились еще раньше, в 1957 г., а новые учебники (использовавшиеся до конца 60-х) стали выходить начиная с 1958 г. История России в этих новых учебниках была представлена менее подробно.

Учебник «Всеобщая история. Средние века»13 написал В. Хла-повский. При этом он пользовался новейшим учебником для вузов Т. Мантойфеля «Всеобщая история Средневековья до конца XV в.». Заглавие нового учебника было не вполне точным, так как его содержание охватывало два последних столетия античности (Римская империя IV-V вв. н.э.), все Средневековье, а также Новое время до середины XVII в. (у В. Хлаповского именуемое «Сумерки Средневековья»). С Киевским княжеством

Т. Мареш

мы впервые встречаемся в подразделах, озаглавленных «Восточные славяне» и «Культура Киевской Руси». По сравнению с учебником предыдущего периода, здесь помещено существенно больше информации о начале Киевской Руси. Сообщается об объединении киевского и новгородского княжеств легендарным Олегом, а также о роли Святослава, Владимира и Ярослава в развитии этого государства. Новым было также появление на страницах пособия (хотя бы в очень общей форме) культуры Киевской Руси. К сожалению, в этих разделах не было ни одной иллюстрации14. Зато в разделе под заглавием «Центральная и Восточная Европа в XII и XIII вв.» мы находим целых три снимка: церковь Покрова на Нерли (ок. 1165 г.), а также два собора -Дмитровский и Успенский во Владимире-на-Клязьме (оба - конец XII в.). Эти изображения оказались в учебнике в связи с рассказом об истории Руси времен удельной раздробленности. Автор сосредоточился на обсуждении истории экономики и культуры этого периода. одновременно он показал, что распад государства на Руси был похож на процессы, происходившие в странах Западной Европы, а также в соседней Польше. Автор сообщил, что в результате распада Руси на несколько десятков независимых княжеств возникли Владимиро-Суздальское княжество со столицей во Владимире-на-Клязьме («колыбель будущего московского государства») и Галицко-Волынское княжество. Содержание этого подраздела получило развитие в рассказе о нашествии монголов. однако завоеванию собственно Руси автор посвятил немного внимания, сосредоточившись на деяниях монгольских отрядов. Ученики узнавали только о том, что в 1223 г. имела место битва на Калке и «завоеванная Русь более чем на двести лет оказалась под монгольским игом» (с. 157). Далее отмечался (в одном предложении) нанесенный стране огромный ущерб, а также прекращение ее экономического роста.

Следующим обращением к истории Руси стал помещенный ста страницами ниже раздел под названием «объединение русских земель (Х^-ХУ вв.)». Дав лишь самые общие сведения в пункте, озаглавленном «Русь под монгольским (татарским) игом», В. Хлаповский перешел к рассказу об истории нового политического центра Руси - Владимиро-Суздальского княжества и его отдельных городов: Владимира, Суздали, Москвы, Твери и Рязани. Напротив, то обстоятельство, что Галицкое княжество, «на территории которого со временем образовался украинский народ», в середине XIV в. присоединилось к Поль-

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР..

ше, только обозначалось. Не появилось в данной связи ни имя Казимира Великого, ни дата, ни обстоятельства присоединения этих земель к Польше. Так же кратко говорилось и о том, что земли, расположенные на северо-западе Руси и населенные этническими белорусами, заняла Литва. С другой стороны, В. Хлаповский относительно подробно описал рост значения Московского княжества при Иване Калите и его внуке Дмитрии, именуемом Донским. Автор подчеркивал, что дело объединения северно-восточной Руси «завершил» во второй половине XV в. великий князь московский Иван III, правлению которого посвящено почти полторы страницы. Завершают раздел два предложения: «Со времени объединения северо-восточных земель Руси возникла граница между московским государством и русскими землями, вошедшими в состав польско-литовского государства. Это разделение стало причиной тянувшейся веками борьбы между этими двумя государствами» (с. 253).

наконец, одиннадцать страниц учебника были посвящены разделам «Русское государство в XVI века» и (сразу после) «Русское государство в первой половине XVII века». Уже с самого начала автор сообщал, что внук Ивана III, Иван IV, именуемый Грозным, принял в 1547 г. титул «царя всей Руси» и поставил себе целью создать на Руси такую же централизованную власть, какая в это время существовала во Франции, Испании и Англии. Так начиналась характеристика правления и завоеваний Ивана IV, в которой отмечались «ликвидация политической самостоятельности Новгорода и Пскова», а также «рост торгового значения города Москвы». Новым, по сравнению с предыдущим учебником, было утверждение, касавшееся Ливонской войны: «Ситуация изменилась, когда польский престол занял Стефан Баторий, великолепный вождь и организатор. Он нанес русским войскам много поражений и заставил Ивана IV отступить из Ливонии» (с. 339). Без обиняков писал В. Хлаповский о завоеваниях и покорении Сибири, чтобы закончить формулировкой: «Вследствие завоевания земель, заселенных другими народами, Россия преобразовалась во многонациональное государство» (с. 342).

Три страницы учебника занимает рассказ о Смуте и польско-русской войне первой половины XVII в. При этом автор широко представил предпосылки Смутного времени (рост крепостного гнета, бегство крестьян за Волгу, годы голода, нищета и ненависть народа к царю, волнения и сопротивление холопов) и подчеркнул, что внутренняя раздробленность и многочислен-

Т. Мареш

ные волнения ослабили государство, что создало возможность для «враждебного вмешательства соседей». Этим открывалось описание обстоятельств появления Дмитрия Самозванца, которого поддержали польские вельможи, Сигизмунд III и донские казаки. Когда «вдруг оказалось, что Дмитрий Самозванец является орудием чужого господства», в Москве вспыхнуло восстание, и Самозванец был убит. Далее В. Хлаповский описал поставление на царство Василия Шуйского и восстание Болотникова (1606-1607), чтобы перейти к польско-русской войне (1609-1618). Когда польские магнаты выдвинули нового Самозванца, «война приобрела неблагоприятный для русской стороны оборот; после поражения под Клушиным (1610) бояре сбросили с престола Шуйского и передали корону польскому королевичу Владиславу. Москву заняли польские отряды». Об этих фактах в учебнике 1948 г. не упоминалось. Тем не менее и в новом учебнике оказались слова о «насилии, грабежах и беззаконии» польского войска, приведших к созыву «народного ополчения из шляхты и горожан» под руководством Минина и Пожарского, осаде Кремля и капитуляции польского гарнизона. Завершался рассказ о войне констатацией: «Война закончилась подписанием перемирия в Дивилине». Дополнительные сведения о России XVII в. содержал занимавший целую страницу подраздел «Восстановление государства», где появилась информация о том, что земский собор избрал новым царем шестнадцатилетнего Михаила из старой боярской семьи романовых.

Следующий учебник - «Всеобщая история. Новое время» Х. Каца15 - содержал материал конца XVIII и всего XIX в. На страницах этого учебника россия появляется не очень часто. Напротив, даже говоря о походах Наполеона, Х. Кац называл россию рядом с другими государствами-членами сменявших друг друга антинаполеоновских коалиций, при чем упоминания восточного соседа ограничивались формулировками вроде «французские войска встретились с русскими», «Франция и россия заключили союз», «россия согласилась принять участие в континентальной блокаде». Вооруженные столкновения Франции с Австрией или Пруссией были описаны существенно подробней. Собственно россии был посвящен параграф под заглавием «Поход на Россию (1812)». Здесь автор учебника выдвинул на первый план личность Кутузова, названного «самым выдающимся среди военных», и подчеркнул, что в борьбу с французскими захватчиками «были вовлечены все слои русского народа, разгорелась партизанская война, и продвигающиеся к

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

Москве войска Наполеона наталкивались повсюду на пожарища и пустыри» (с. 52). Также Х. Кац сопоставлял потери русской и наполеоновской армий. Затем в учебнике появились следующие сведения: «В начале 1813 г. русские заняли великое княжество Варшавское и установили там временное правительство, которое состояло из двух русских, двух поляков и одного немца, но польские войска под командованием князя Юзефа Понятовского, сохраняя верность союзу с Францией, покинули территорию Княжества и направились на запад с целью соединения с новой армией Наполеона» (с. 53).

На Венском конгрессе «Англия, Россия, Австрия и Пруссия разделили между собой славу победы над Наполеоном» (с. 57). Рассказывая о постановлениях конгресса, автор учебника сообщал ученикам, что состоялось новое перераспределение польских земель и из большинства территорий Великого княжества Варшавского было создано «т. н. Королевство Польское», которое оказалось под властью Александра I. Фигуре самого Александра, в свою очередь посвящено целых четыре страницы, озаглавленных «Россия при Александре I. Восстание декабристов». Х. Кац подчеркнул, что либеральные реформы первых лет правления царя быстро закончились и царь превратился в «одного из самых яростных консерваторов эпохи», а после 1815 г. Россия стала «жандармом Европы» и инициатором борьбы с всеми передовыми и революционными движениями, причем в стране усилились репресии, подавлялась общественная деятельность и преследовались национальные меньшинства. Картина дополнялась описанием деятельности министра внутренних дел Аракчеева, вызвавшей сопротивление общества, стихийные бунты, а также появление многочисленных конспиративных организаций (Союз благоденствия, Южное общество и Северное общество), которые после смерти Александра организовали восстание, направленное против Николая I. С радостью автор подчеркнул, что хотя восстание декабристов (революционеров-дворян) и закончилось неудачей, оно открыло собой время «осознанной борьбы против царизма, которая в последующие десятилетия приобретала все большую силу и размах» (с. 70).

Правлению Николая I также был посвящен один параграф («Россия при Николае I»). Автор отметил, что царствование Николая I принесло с собой «укрепление авторитарной власти и углубление реакции по всей России» (с. 107), и в то же время добавил, что царь проводил политику, выгодную для «нарождающегося капиталистического элемента», в частности - строил

Т. Мареш

железные дороги и оздоровлял денежное обращение. Но больше внимания было уделено укреплению режима и «крайней политической и духовной несвободе в стране», в рамках чего отмечались реакционный закон о школах 1828 г., разрешение продажи крестьянских семей поодиночке, ужесточение политики по отношению к полякам, украинцам, белорусам и литовцам, переход православной церкви к русификации и массовой христианизации народов Поволжья - татар, чувашей, марийцев и других. Много внимания уделил Х. Кац «жестоким мерам принуждения» по отношению к жителям Поволжья, Башкирии, Закавказья и Средней Азии, ставших «областью русской колонизации». В то же время, подчеркивал автор, «ни реакционная политика царизма, ни жестокое подавление восстания декабристов не заставили передовые силы России замолчать» (с. 111). Подтверждением последнего тезиса служило подробное описание деятельности оппозиционеров, в том числе Виссариона Белинского (материалиста в философии, сторонника социализма) и Тараса Шевченко (украинского поэта, писателя и художника).

Рассказывая о «весне народов» в Европе, автор учебника выделил две страны, в которых революционных выступлений не состоялось, - Англию и Россию. Ученикам объяснялось, что в России были очень сильны силы реакции, а уровень развития капиталистических отношений, напротив, значительно ниже, чем в других регионах Европы. Царь поэтому мог опасаться только восстания в Польше и выступил в 1849 г. в качестве «жандарма Европы» и душителя революции. Далее Х. Кац подчеркивал, что в годы последовавшей за подавлением революции реакции Россия укрепила свои политические позиции, что вызвало озабоченность других государств и привело к напряженности в отношениях с Англией и Францией. Новым вызовом Николаю стала так называемая Крымская война, завершение которой пришлось уже на время правления Александра II. Рассказывая об этой войне, автор отмечал следствия ее для России: прекращение «экспансии в направлении проливов и Константинополя» и перемещение англо-русского соперничества в Среднюю Азию, а также обострение внутренних конфликтов и кризиса крепостного строя. После войны выросло число крестьянских бунтов и «подняли головы угнетенные народы, в особенности поляки и финны» (с. 196). Большую интенсивность приобрела также деятельность революционеров-демократов (Герцена, Чернышевского и добролюбова), которой посвящено три страницы учебника (а еще две - росту революционного движения). При

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

этом Х. Кац связал деятельность революционеров в метрополии с «польским восстанием»16 1863 г., сообщив, что «Земля и воля» пробовала помочь восставшим, а некоторые офицеры и солдаты расквартированных в Польше частей перешли на сторону повстанцев, как, например, украинец Андрей Потебня. Завершается раздел утверждением, что «подавление польского восстания было ударом и для русского революционного движения тоже».

Наконец, последнее появление проблемы России в учебнике Х. Каца было связано с рассказом о Первом Интернационале. на двух с половиной страницах автор учебника описал борьбу создателей Первого Интернационала с анархистом Бакуниным, взгляды и методы которого резко осуждались К. Марксом.

Х. Сендзивый написал учебник «История. От конца I Мировой войны до Потсдамской конференции»17. Это была вторая часть пособия, содержавшего материал конца Х1Х-начала XX в. Учебник начинался с рассказа о восстановлении независимости Польши. Здесь нашли свое место параграфы, посвященные складыванию органов власти и границ польского государства, среди которых был и подраздел (на четырех страницах), озаглавленный «Участие Польши в антисоветской интервенции». Пилсудский в этом разделе изображался в определенно отрицательном свете. Он «давно строил планы», как «разгромить Советский Союз», тогда как советская власть, напротив, пробовала начать с Польшей мирные переговоры, которые польская сторона «торпедировала», что привело к вооруженному конфликту. Поначалу развернутое в конце апреля 1920 г. наступление польских войск развивалось успешно и Красная Армия без больших сражений отступила за Днепр, так что в первые дни мая 1920 г. польская армия заняла Киев, когда же началось контрнаступление, «перепуганные» правительство и сейм обратились к патриотизму народа. Однако еще до начала Пилсудским весеннего наступления, подчеркивал Х. Сендзивый, польские коммунисты «призывали рабочие и солдатские массы начать революционные выступления, чтобы прекратить войну, доказывали, что это несправедливая, захватническая война, имеющая целью лишить украинских и белорусских крестьян свободы и власти, фабрик и земли». «Коммунисты доказывали, - продолжал автор, - что война, задачей которой являлось уничтожение социалистического государства, укрепляла, таким образом, международный империализм, а значит и польскую буржуазию, облегчая силам реакции в Польше борьбу против рабочих масс» (с. 21). Далее Х. Сендзивый с радостью отмечал, что вступающая на польские земли Красная армия на-

Т. Мареш

ходила поддержку среди революционных рабочих и крестьян, а в Белосток прибыли «выдающиеся деятели польского рабочего движения» Я. Мархлевский, Ф. Дзержинский и другие. В свою очередь описание битвы за Варшаву сводилось к утверждению, что Пилсудский каким-то образом «упорядочил отступающую вразброд армию», а советское командование, уверенное, что серьезного сопротивления не будет, не обеспечило надежного тыла, что привело в середине августа 1920 г. к провалу наступления на столицу, а затем и общему отступлению. В следующем параграфе Х. Сендзивый приводил сведения о Рижском мире 1921 г. и установлении границ Польши с Советской Россией и Советской Украиной, а также об обязательствах Советской России относительно возвращения «похищенных царской властью» архивов и сокровищ польской культуры.

Зато целых девятнадцать страниц посвящалось борьбе Советской России с вооруженной интервенцией и контрреволюцией, а также построению социализма в СССР. При этом Х. Сендзивый не жалел слов восхищения и похвалы: «героические усилия», «среди рабочих и крестьян обнаружились многочисленные военные и административно-организационные таланты», «народные массы, осознав цели своей борьбы, нашли в себе достаточно сил, чтобы создать могучую Красную армию и организовать широкое партизанское движение в тылу врага», «Красная армия и русский народ нашли также поддержку революционного международного пролетариата», «в гражданской войне закалились руководящие кадры партии» (с. 51-54). Много слов было сказано о восстановлении промышленности и нэпе, а также об успехах первой пятилетки, причем давалась положительная характеристика достижениям Ленина («развил учение Маркса», «поднял народные массы <...> и указал направление развития беспримерного в мировой истории государства», «был бескомпромиссным защитником прав каждого народа на самоопределения», «скромный, непосредственный в контактах с людьми, чуткий к голосу широких масс», с. 57-58). Затем Х. Сенд-зивый перешел к рассказу о создании СССР и утверждении Конституций 1924 и 1936 гг. При этом - необходимо отдать ему должное -автор отмечал, что в период «культа личности происходило нарушение принципов законности и демократических гражданских прав, прав советских республик» (с. 67). Впрочем, почти на две страницы похвал Конституции 1936 г. приходилась всего одна такая фраза.

Описывая ситуацию накануне Второй Мировой войны, автор учебника говорил об СССР как о государстве, которое старалось

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

уладить конфликты. И только когда стало ясно, что переговоры с Англией и Францией «не приведут к созданию системы коллективной безопасности», Советский Союз решил заключить с Германией пакт о ненападении (23.08.1939), «рассчитывая использовать время для укрепления своей обороноспособности и лучше подготовиться к войне» (с. 136). Ни условий пакта, ни фамилий лиц, его подписавших, учащимся не сообщалось.

«Сентябрьская кампания» 1939 г. - это, в трактовке автора учебника, только немецкая агрессия. Польские земли, согласно Х. Сендзивому, находились только под гитлеровской оккупацией. Говоря о действиях на всех фронтах, поворотным моментом автор называет именно Сталинградскую битву. Х. Сендзивый прямо оправдывал предшествовавшие «гитлеровскому нашествию» действия советской стороны, отмечая, в частности, что «территория Советского Союза увеличилась, потому что в результате решений коммунистических партий и парламентов Литвы, Латвии и Эстонии эти государства вступили как новые республики в Союз Советских Социалистических Республик (1940)» (с. 171). С гордостью автор учебника отмечал участие «героической армии и советского общества» в «победе над гитлеровскими хищниками». Собственно битве под Сталинградом Х. Сендзивый посвятил четыре страницы, сопровождавшиеся планом-схемой под названием «Окружение и разгром немецких войск под Сталинградом (1942 г.)» и фотографией с места сражений.

Варшавское восстание упоминалось в учебнике Х. Сендзи-вого дважды. Первый раз автор коснулся его, говоря о летнем наступлении 1944 г., когда Советская армия пересекла Буг, «освободила часть польских земель» и вышла к Висле южнее Варшавы. Однако, продолжал Х. Сендзивый, «немецкая армия остановила напор Красной Армии на линии Сан-Висла-Нарва и на мощных укреплениях Восточной Пруссии» (с. 193), после чего сообщалось, что к октябрю от гитлеровской оккупации были освобождены страны Прибалтики, а на южном фронте -Словакия, Венгрия и Болгария, как будто бы Варшавского восстания и не было. Спустя еще несколько десятков страниц, автор отмечал, что лондонское правительство и главная комендатура АК приняли решение о начале восстания, чтобы захватить власть в столице «перед вступлением в нее Красной армии и польской народной армии, организованной на территории СССР» (с. 227). Далее Х. Сендзивый замечал, что восстание могло победить, «только и исключительно» если бы оно было

Т. Мареш

согласовано с командованием Советской Армии и приурочено по времени к новому советскому наступлению, чего, однако, не произошло, поскольку «Варшавское восстание было итогом ошибочной политики, проводившейся польской реакцией во время войны» (с. 229).

Изложение учебника доходило до завершения войны и конференции в Потсдаме, которая состоялась после «разгрома и полного занятия Германии победителями». Эту информацию автор учебника дополнил указанием на состоявшуюся ранее конференцию в Тегеране (но не на более важную для судеб Польши конференцию в Ялте).

Думается, что оценивая учебники В. Хлаповского, Х. Каца и Х. Сендзивого, необходимо принять во внимание особенности политической обстановки в стране. Авторы (за исключением последнего) сократили изложение русской истории. Так, пособие В. Хлаповского касалось соответствующих вопросов только в четырех из 40 разделов, причем только два раздела были посвящены России полностью. Похоже обстояло дело и в учебнике Х. Каца, где на 22 раздела также приходилось лишь два «российских» (7 % текста). История культуры (в учебнике Хлаповского она занимает 98 страниц из 366) раскрывалась почти исключительно на польских и западноевропейских примерах; из иллюстративного материала к россии имели отношение лишь фотографии нескольких соборов и портреты правителей. Вместе с тем пособия, появившиеся после 1956 г., были в целом значительно меньше по объему, чем те, что использовались раньше. Это неизбежно привело к сжатию всех разделов, а не только касавшихся руси и россии. С другой стороны, в учебниках 50-60-х гг. был менее заметен идеологический подход. Хотя многие спорные моменты (поход Болеслава Храброго на Киев и вторжение Ярослава в Польшу, детали присоединения Галицко-Волынского княжества) еще оставались за бортом, в целом история руси и россии излагалась с большей конкретностью, а польско-русские конфликты XVII в. изображались в новом свете. Х. Кац указывал, в свою очередь, на авторитаризм царей, «осознанную борьбу» русских революционеров с царизмом и угнетение национальных меньшинств (поляков, финнов, украинцев и др.). Впрочем, и в этом отношении учебник по истории XX в. оказался исключением, так как содержал не просто чрезмерно подробное описание истории СССр, но и восхваление свершений этой страны во время «построения социализма» и Второй мировой войны. Напро-

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

тив, Польша при изложении польско-советских конфликтов была представлена в отрицательном свете, то как агрессор (1920), то как провокатор (Варшавское восстание). Агрессия со стороны СССР и оккупация части польских территорий при этом замалчивались.

В начале 70-х гг. в Польше началась подготовка к очередной реформе образования. Институт школьных программ приступил к разработке программ и учебников для десятилетней школы. Были также попытки внедрения десятилетки в жизнь. Однако через два года реформы были свернуты, переход к десятилетнему обучению остановлен, а новые программы так и не нашли применения. Произошел возврат к системе, определенной законом 1961 г. Тем не менее, были введены новые учебники как для начальной школы, так и для лицея.

На протяжении почти двадцати лет (1968-1987) в повсеместном употреблении оставался учебник Я. Довята «История для I класса (древность и средневековье)»18. Из этого пособия лицеисты узнавали о русском государстве и двух его центрах -Новгороде и Киеве, о том, что на Руси правила династия Рюриковичей, а также об «объявлении» Владимиром I Великим христианства «государственной религией на Руси» (с. 232). Отмечались поход Болеслава Храброго на Киев в 1018 г. и нападение Ярослава Мудрого на Польшу в начале 1030-х, кроме того, о Ярославе Мудром упоминалось в связи с его участием в преодолении кризиса польского государства при Казимире Обновителе, а также при рассказе об удельной раздробленности, возникшей в результате решения этого князя о разделении государства между сыновьями. Наконец, отмечались поражение на Калке в 1223 г. и пресечение на Юрии II галицко-волынской ветви княжеского рода, результатом чего стало «вступление» Казимира Великого «в наследство», и, соответственно, «присоединение бывшего галицкого княжества и западной части Волыни» (с. 393).

Больше сведений о восточном соседе ученики получали во втором классе из учебника Я. Геровского и Я. Лещинского19. Авторы рассказывали о том, как в 1480 г. Великое княжество Московское освободилось от татарского владычества, затем переходили к территориальному росту этого государства при Иване III и завоеваниям Ивана IV Грозного, а также говорили о реформах Ивана Грозного, целью которых была «полнейшая централизация государства». Лицеисты узнавали, что Иван IV Грозный считал себя «полноправным наследником древнерус-

Т. Мареш

ского государства и господином всех русских земель» (с. 116) и принял звание царя.

Следующий сюжет российской истории, о котором заходила речь у Я. Геровского и Я. Лещинского, это время Большой Смуты и так называемая «Димитриада». В учебнике сообщалось о ходе польско-русской войны, закончившейся перемирием в Дивилине, а также о мотивах действий Сигизмунда III, католического духовенства, части магнатов и дворянства. Упоминались, кроме того, присоединение к Речи Посполитой Смоленщины, черниговской и северской земель, а затем война за эти земли и Поляновском мире 1634 г.

Затрагивались проблемы польско-русских отношений при рассказе о восстании Хмельницкого. Ученики узнавали о союзе казаков с Россией, заключенном в 1654 г. в Переяславе, о перемирии в Андрусове (1667), а также о мире в Москве (1686).

Больше, чем раньше, сведений получали ученики второго класса по истории России во время Северной войны. В учебнике отмечены поражения русских войск на начальном этапе войны, строительство флота на Балтийском море и победа под Полтавой в 1709 г., а также отмечается, что «Россия стала абсолютным гегемоном» (с. 254) на Балтийском море, и в целом о реформах Петра, обсуждению которых посвящалась целая страница. Говорилось в учебнике также и о том, что Петр I «обеспечил себе решающий голос в Речи Посполитой» (с. 264).

Еще один раздел учебника был озаглавлен «Рост влияния России в Европе». Здесь говорилось об экономическом расцвете XVIII в. и утверждалось, что «Россия приобрела вес не только в делах Центральной Европы. Ее позиция во многом определяла результаты вооруженных конфликтов XVIII в.» (с. 257). Много места посвятили авторы расширению границ России на западе и юге при Екатерине II и ее стремлению подчинить себе Польшу в ходе разделов, в связи с чем говорилось о подавлении восстания Костюшко в 1794 г. и роли царского посла в Варшаве Игельстрома.

Наконец, последним сюжетом российской истории, затронутым Я. Геровским и Я. Лещинским, было отражение нашествия наполеона. Собственное изложение событий авторы дополнили фрагментами источников, описывающими поведение крестьян деревни Сычевка, разоружение французов и действия Кутузова.

Учебник для третьего класса лицея состоял из двух частей. Из первой части20 ученики получали сведения о политике Рос-

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

сии на польских землях в XIX в., а также о рабочем движении. При этом уже на первых страницах сообщалось, что Александр I «лично прибыл в Вену» (с. 3) и принял участие в заседаниях Венского конгресса, а впоследствии даровал Королевству Польскому конституцию (1815). Рассказывая о ноябрьском восстании 1830-1831 гг. авторы учебника отмечали вызывающее поведение Николая I и отмечали детронизацию Романовых в Польше (25.01.1831). В свою очередь, в параграфе о январском восстании 1863-1864 гг. отмечалось, что в событиях приняли участие русские добровольцы, в том числе А. Потебня, который при этом погиб, и что царь издал указ об освобождении польских крестьях (2.03.1864). Ученики узнавали далее, что после подавления восстания развернулись репресии (описывались осуществленные М. Муравьевым-«вешателем» казни, использование в Литве принципа коллективной ответственности, конфискации имущества и массовая ссылка в Сибирь), а также началась усиленная русификация польских земель.

Переходя собственно к истории России XIX в. авторы представили деятельность Южного и Северного обществ (особо подчеркивались контакты этих организаций с поляками) и восстание декабристов, дополнив свой текст фрагментом работы Никиты Муравьева «О будущем государственном устройстве России»; что же касается рабочего движения, то из организаций были отмечены «Народная воля», «Освобождение труда» и «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», а из деятелей -А. Герцен, Н. Чернышевский, Г. Плеханов и В. Ленин, упоминание которого сопровождалось портретом с подписью: «Ленин особенно подчеркивал, что поддержание видимости единства не укрепляет, а ослабляет рабочее движение» (с. 221). При этом описание кризиса, наступившего в России после поражения в Крымской войне, ограничивалось лишь общими словами, главным образом, о недовольстве крестьян условиями освобождения от крепостной зависимости. Иными словами, рассказывать о революционерах авторам было существенно интересней.

Вторая часть учебника для третьего класса лицея21 содержала целых восемь страниц о революции 1905 г., в том числе две выписки из источников (отчет П-му и резолюция Ш-го съезда РСДРП, оба пера В.И. Ленина), фотографию, изображавшую рабочую демонстрацию в Петербурге, а также развернутое описание Кровавого воскресенья. В описании Первой мировой войны событиям на восточном фронте особого внимания не уделялось. Правда, на сопровождавшей параграф фотографии

Т. Мареш

изображалась русская пехота на лесном привале. Детальнее обсуждались революции 1917 г., как Февральская, так и Октябрьская, о которой говорилось на шести страницах, занятых параграфами «Партия большевиков в борьбе за преобразование буржуазно-демократической революции в пролетарскую», «Победа Октябрьской революции», «Историческое значение Октябрьской революции» и «Влияние революции в России на польский вопрос».

рассказывая о формировании восточной границы Польши, автор (Р. Вапинский) обратился, очень осторожно, к истории польско-русской войны 1920 г., причем битва за Варшаву упоминалась только походя: «Это наступление (имелось в виду вступление польских войск на Украину - Т. М.) не принесло, однако, ожидаемых результатов. Правда, польские части заняли обширные территории и в первые дни мая вступили в Киев, вместе с тем основные силы Красной армии на Украине не были разгромлены. <...> Месяцем позже советский Западный фронт под командованием Михаила Тухачевского перешел к наступательным действиям, которые закончились полным развалом польской обороны. <... > В первые дни августа 1920 г. позиции Западного фронта располагались уже на берегу Вислы, на подступах к Варшаве. <... > В середине августа польские войска перешли в контрнаступление, в результате которого советские войска были разбиты, и Красной армии пришлось отступить» (с. 163).

Еще один параграф (10 страниц) был посвящен «Построению основ социализма в СССР». Здесь говорилось о «Гражданской войне и вооруженной интервенции капиталистических стран», помещались обширные фрагменты из постановления XII съезда ВКП(б) относительно создания СССР, сообщалось об экономическом развитии СССР, в рамках чего рассказыалось о развитии промышленности (это подкреплялось снимком днепрогэса), о росте добычи каменного угля, коллективизации (в последнем случае, правда, упоминалось о снижении производительности сельского хозяйства, но без подробностей). Говоря об уровне образования и культуры в стране, автор подчеркнул развитие учебных заведений, научно-исследовательских учреждений и киноискусства. К сожалению, при этом было названо только три имени (С. Эйзенштейн, В. Пудовкин и В. Маяковский, последний представлен также на фотографии).

Наконец, говоря о международном положении накануне Второй мировой войны, Р. Вапинский коснулся обстоятельств

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

заключения пакта Молотова-Риббентропа, но очень бегло: «Из-за отсутствия какого-либо прогресса в московских переговорах и ввиду угрозы на Дальнем Востоке со стороны Японии советское правительство приняло предложение Германии подписать пакт о ненападении. 23 августа 1939 г., после очень недолгих предварительных консультаций, Риббентроп и народный комиссар иностранных дел СССР Вячеслав Молотов подписали в Москве пакт о ненападении между Германией и СССР» (с. 267).

В учебнике того же автора для четвертого класса22 ученики могли прочитать об участии СССР во Второй мировой войне. При этом о событиях 1939 г. говорилось: «Ввиду создавшейся к середине сентября ситуации, отличительными чертами которой был крах обороны и утрата Верховным командованием возможностей руководить дальнейшим сопротивлением польской армии, правительство СССР решило принять меры к предотвращению занятия немецкими войсками территорий Западной Украины и Белоруссии. Как следствие, 17 сентября советские войска вступили на террриторию Западной Украины и Белоруссии» (с. 14). 9 страниц учебника, сопровождавшихся фотографиями разрушений, а также снимками советских солдат и партизан, было посвящено «героическому сопротивлению советской армии» гитлеровской агрессии 1941 г., «беспримерному поведению жителей Ленинграда», освобождению территорий СССР и разгрому Германии, однако при относительно подробном описании военных действий не было упомянуто ни одного имени. К проблеме позиции СССР по отношению к Варшавскому восстанию Р. Вапин-ский подходил два раза: на с. 40-41, где ограничился сообщением, что «после форсирования Буга 22 июля (1944 г. -Т. М.) они (советские войска - Т. М.) освободили Хелм, а 25 числа того же месяца достигли Вислы и заняли плацдарм в районе Магнушева и Пулав», а «несколькими днями позже советская армия захватила второй плацдарм на левом берегу Вислы - под Сандомежем», и на с. 110, где отмечалось, что «не очень результативными оказались попытки сбрасывать оружие, лекарства и продовольствие с воздуха, проведенные американской, польской и советской авиацией в сентябре».

Рассказ автора об участии СССР в антигитлеровской коалиции и конференциях Большой тройки сосредоточивался на «Декларации о присоединении СССР к Атлантической хартии» (24.09.1941), обширные фрагменты которой приводились на с. 68. Кроме того, в учебнике оказались три фотографии (Теге-

Т. Мареш

ран - с. 64, Ялта - с. 65, Потсдам - с. 67), причем на всех этих снимках Сталин находился в центре.

Я не нашла в учебнике Р. Вапинского для IV класса каких-либо сведений на тему советской оккупации польских земель во время Второй мировой войны. Правда, представляя ученикам политику В. Сикорского, автор говорил о его отношении к Советскому Союзу на начальном этапе войны, когда Польша «пребывала в состоянии войны не только с Германией, но и с СССР» (с. 83), и отмечал, что польское правительство не признало вхождения земель Западной Украины и Белоруссии в состав СССР и восприняло события 17 сентября как акт агрессии против Польши. Вместе с тем, отсутствует информация на тему Катыни, а ухудшение и последующий разрыв польско-советских отношений объяснялись, во-первых, тем, что генерал Андерс, «уверенный в скором поражении СССР», старался вывести оттуда свою армию, а, во-вторых, тем, что правительство Си-корского не согласилось признать присоединение Западной Украины и Белоруссии к Советскому Союзу (с. 84). Больше места было посвящено возобновлению польско-советских отношений, рассказ о котором сопровождал обширный (на целую страницу) фрагмент «Договора о дружбе, взаимопомощи и послевоенном сотрудничестве между Республикой Польшей и СССР» от 21.04.1945 г.

В рассказе о послевоенных годах преимущество получили сюжеты, связанные с «ростом значения СССР на международной арене» (раздел под таким названием занимал 10 страниц). В данной связи отмечались восстановление Киева и Волгограда (данные сопровождались снимками руин и восстановленных годов), преодоление негативных явлений, связанных с культом личности (т.е. XX съезд КПСС и доклад на нем Н. Хрущева), экономическое развитие, успехи в «завоевании и освоении космоса» (перечислялись подробно, включая первый искуственный спутник, первую посадку на Луну, полет «первого космонавта мира» Ю. Гагарина; материал сопровождался фотографией «Пара космонавтов - Валентина Терешкова и Валерий Быков»), «большое значение решений XXIV Съезда КПСС (1971 г.)» для развития советской экономики и «возрождение ленинских принципов социалистического строительства» на XXV съезде (на половине страницы снимок - «Заседание XXV Съезда КПСС»). 35 страниц, щедро украшенных выписками из протоколов съездов КПСС и братских компартий и других подобных источников, посвящалось мировой системе социализма. Впрочем, раздел,

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

озаглавленный «Капиталистический мир после Второй мировой войны», тоже был обширным и насчитывал 20 страниц.

Рассказывая, наконец, в общемировом контексте о развитии культуры, науки и техники, Р. Ваповский сопоставлял Советский Союз с США и приходил к выводу о «превосходстве СССР» и его планового социалистического хозяйства над американским; как доказательство вновь отмечались успехи в освоении космоса.

Таким образом, среди «российских» сюжетов в учебниках 70-80-х гг. преобладала политическая история. Изредка появлялись вопросы экономики (реформы Петра и экономический расцвет России в XVIII в., неблагоприятные условия освобождения крестьян, строительство основ социализма в СССР, послевоенное восстановление экономики и превосходство социалистического способа хозяствования над капиталистическим в 60-70-е гг.). Лишь изредка авторы учебников 70-х гг. затрагивали историю русской культуры, которая шире всего была представлена в учебнике для I класса (упоминались летописи, в том числе «Повесть временных лет», церкви в Киеве и Новгороде, а также иконы), уже в учебнике для II класса (в связи с бытовыми нововведениями петровской поры), вовсе отсутствовала в обеих частях учебника для III класса, а в IV классе вводилась только при рассказе о построении основ социализма в СССР. Из персоналий упоминались прежде всего монархи и руководители СССР, политики, революционеры; имен деятелей культуры (кроме уже упомянутых С. Эйзенштейна, В. Пудовкина и В. Маяковского) не приводилось. Особенно заметна нелюбовь авторов учебников к конкретным именам (обусловленная, я думаю, соображениями политического порядка) в изложении событий XX в., включая полностью «анонимное» описание Второй мировой войны.

Совсем другая ситуация наблюдается в учебниках 80-х гг., созданных во времена «Солидарности» на волне изменений в общественном строе. Тогдашнее поколение школьников получило самою большую за все время послевоенной польской педагогики порцию сведений по истории восточного соседа. В период с 1988 по 2002 г. (то есть до проведения последней реформы постгимназической школы) действовали новые программы и, соответственно, были введены новые учебники. При этом изменился подбор фактов и способ их представления. Появился авторский комментарий. Вместе с тем даже в условиях нового политического климата ощущается некая осторожность в све-

Т. Мареш

дениях и оценках, наблюдаются уклончивые ответы и попытки замалчивания некоторых тем.

В учебнике для I класса, написанном Х. Маниковской и Й. Тазбир23, лицеистам сообщалось о двух центрах русской государственности (Киеве и Новгороде), о Владимире Великом, который принял крещение в 988 г., о походе Болеслава Храброго на Киев в 1018 г., о набеге Ярослава Мудрого на Польшу и его союзе с Казимиром Обновителем, а также о смерти Ярослава Мудрого и наступлении удельной раздробленности. Кроме того, авторы включили в пособие фрагмент «Повести временных лет», рассказали о поводах к походу Болеслава Храброго и о вторичном присоединении завоеванных Ярославом городов при Болеславе Смелом.

Два подраздела рассматриваемого учебника посвящались покорению Руси монголами. В первом из них («Русь до монгольского набега») говорилось о социально-политическом развитии Залесской Руси и Галицкого княжества, а рассказ о культуре сопровождался изображением дмитровского собора во Влади-мире-на-Клязьме и рельефом «Охота на белок и продажа кожи в Новгороде Великом» из церкви св. Николая в Стральсунде. Во втором («Завоевание Руси») находилось описание набега татар. Далее затрагивался и вопрос присоединения Галиции к Польше при Казимире Великом.

Наконец, авторы не только рассказывали о возникновении Московского княжества, освобождении от татар при Дмитрии Донском и прекращении выплаты дани при Иване III, который положил начало «Объединению русских земель» (к тексту приложена карта «Изменения территории Московского государства в XIII-XV в.»), но и сообщали о монахе Филофее из Пскова, провозгласившем Москву Третьим Римом, столицей православного мира и наследницей Византии. Много места уделялось политической программе и реформам ивана Грозного, стремившегося укрепить самодержавие, но отмечались также и первые появления в источниках названия Россия. Благодаря этому вопрос о преобразовании Московского княжества в Российскую империю подавался более наглядно.

Во II классе использовался учебник Т. Цегельского и К. Зелинской24, из которого лицеисты узнавали (в связи с вопросом о войнах Речи Посполитой в XVI-XVII вв.) о вооруженном столкновении между Польшей и Московским царством в 1579-1582 гг.: «Три больших похода Стефана Батория на Полоцк, Великие Луки и Псков имели своей целью изолировать Ливонию от Москвы»

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

(с. 157; изложение темы иллюстрировалось картой). Кроме того, в пособие был включен раздел под названием «Интервенция в России» с подробным описанием событий Дмитриады (ей посвящено четыре страницы и четыре иллюстрации, а также карта «Речь Посполитая после Поляновского мира 1634 г.»), самого Дмитрия Самозванца (авторы назвали его Лжедмитрием и поместили листовку 1605 г. с его портретом), неудачной попытки утвердить на троне Василия Шуйского и, наконец, завершения Великой Смуты с избранием на царство Михаила Романова. Однако отчество нового царя не называлось, кем он был и почему именно он занял трон - не объяснялось. В свою очередь, из событий второй половины века отмечались Переяславская рада, которая «вызвала польско-русскую войну», перемирие в Андрусове и мирный договор в Москве, приведший к разделу Украины между участниками конфликта.

Некоторая информация о России приводилась на девяти страницах, посвященных в учебнике Т. Цегельского и К. Зелинской соседям Польши в XVIII в. Так, в параграфе, озаглавленном «Московское государство на границе двух эпох» читаем: «В начале XVIII в. Россия неожиданно «ворвалась» в Европу, поразив этим современников. <...> Изменения, начало которым было положено в XVIII в., сделали возможным последующий цивили-зационный и политический скачок. После укрепления царской власти в руках династии Романовых Россия начала экспансию во многих направлениях» (с. 250; в качестве примера экспансии указывались борьба с Речью Посполитой за восточную Украину и восточную Белоруссию, многолетний конфликт с Турцией и подчинение Крымского ханства, расширение владений на Амуре и побережье Тихого океана; изложение сопровождалось картой). Говорилось также о жителях Сибири - тунгусах (приводилось их изображение с гравюры XVIII в.), якутах, коряках, чукчах, ительменах, нанайцах и бурятах.

Кроме того, Т. Цегельский и К. Зелинская рассказали о правлении «самолюбивого царя» Петра I и его многочисленных реформах, Северной войне, о роли Екатерины II в разделах Польши. При этом отмечались отрицательное отношение Петра к идее утверждения в Польше династии Веттинов, установление протектората над Речью Посполитой, заключение Россией, Австрией и Пруссией трактата Левенвольда, рост влияния России во времена Августа III, контроль русских войск над элекционным сеймом 1764 г., факты вмешательства Екатерины во внутренние дела Речи Посполитой при Станиславе Августе

Т. Мареш

(включая деятельность Н. Панина и Н. Репнина, проблему диссидентов, согласие Екатерины II на созыв сейма в 1788 г.), наконец, подавление наместником О. Игельстромом, генералом А. Тормасовым и фельдмаршалом А. Суворовым восстания Костюшко. Кроме того, информация о трех раздела Польши сопровождалась картой.

Далее авторы характеризовали личность Екатерины II (к тексту прилагался портрет), обеспечившей влияние россии на речь Посполитую, хотя для этого «пришлось потратить полмиллиона рублей и откомандировать несколько тысяч солдат» (с. 264). отмечалось при этом, что протекторат россии над Польшей имел корни в личных связях Понятовского с царицей.

Завершался учебник Т. Цегельского и К. Зелинской описанием эпохи Наполеона. В данной связи появлялось имя Александра I, но прежде всего как участника переговоров в Тильзите, в описании которых авторы отметили, что царь «избегал затрагивать польский вопрос», а создание Великого княжества Варшавского было результатом компромисса. о войне 1812 г. говорилось очень мало; имя М. Кутузова даже не упоминалось.

В III классе лицеистам предлагалось выбирать между учебниками А.Л. Щесняка25 и Г. Шеленговской26. Оба автора начинали с описания хода Венского конгресса и позиции Александра I относительно восстановления Великого княжества Варшавского, подчеркивая стремление императора превратить это образование в королевство под своей державой. Однако изобразительный материал (Александр I на лошади, в мундире, вручает указ об основании Варшавского университета) поместила только Г. Шеленговская; А.Л. Щесняк иллюстраций в соответствующем разделе не приводил. Затем говорилось о правлениях Николая I, Александра II, Александра III и Николая II, причем Г. Шеленговская сопроводила рассказ о Николае II двумя карикатурами: на одной Людовик XVI, держа в руке собственную голову, предупреждает Николая об опасностях охранительной политики; на другой (имеющей в виду революцию 1905 г.) царь в виде пожарного пытается тушить горящую Москву, вводя половинчатые реформы. Кроме того, Г. Шеленговская написала о декабристах (Бестужеве, Каховском, Муравьеве-Апостоле, Пестеле и рылееве), а щесняк это событие упустил.

Отдельный сюжет в анализируемых учебниках составили польские народные восстания. Авторы подробно описали политику Александра I, которая вела к ликвидации «конституции слабого полугосударства». При этом Г. Шеленговская характери-

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

зовала Константина Павловича как «психически неуравновешенного человека», чьи «жестокая муштра, бездушный формализм в вопросах дисциплины и щедрость на телесные наказания» (ч. 1, с. 177) вызвали ненависть молодых польских офицеров, а А.Л. Щесняк отмечал, что «во время смотров» великий князь «часто ругал офицеров, и это было причиной целого ряда самоубийств» (ч. 1, с. 24). Переходя собственно к восстаниям, авторы сообщали, что детронизация Николая I польским парламентом в феврале 1831 г. привела к неравной войне с Россией (130 тыс. царских войск против 50 тыс. польской армии), а в подавлении восстания 1830-1831 гг. особенно проявили себя И. Дибич и И. Паскевич. Кроме того, А.Л. Щесняк уделил много места репрессиям, развернувшимся после ноябрьского восстания, а также ликвидации политической автономии Королевства Польского. Аналогично в рассказе о январском восстании 1863-1864 гг. отмечалась диспропорция в количестве, выучке и вооружении польских и царских войск, назывались (в учебнике Шеленгов-ской) имена М. Муравьева-«вешателя» (ввел «тотальный террор») и поручика А. Потебни (командуя польскими косиньерами, погиб в Литве под Скалкой), а А.Л. Щесняк отмечал, что когда вспыхнуло очередное восстание, консервативные силы в России начали травлю поляков: «По мнению панславистов Польша была, как они говорили, авангардом разлагающего влияния западной культуры. <...> Сторонники сближения России с Западом, в свою очередь, утверждали, что Польшу необходимо уничтожить как врага, который пытается оттолкнуть Россию от Европы» (ч. 1, с. 111). Кроме того, у А.Л. Щесняка отмечалась жестокость царских офицеров, которые «мстили», осуществляли террор и использовали принцип коллективной ответственности против тех, кто симпатизировал повстанцам; фигура виленского губернатора М. Муравьева служила в данной связи примером.

Не слишком широко представлены в учебниках 90-х гг. фамилии русских революционеров. Г. Шеленговская назвала только Владимира Ленина как вождя большевиков (деятельности которых, впрочем, определенное внимание все-таки уделялось), а А.Л. Щесняк рассказал о деятельности А. Герцена, Н. Чернышевского и Н. Добролюбова, и даже поместил их портреты (любопытно отметить, что портретов царей в его книге не оказалось).

Только Г. Шеленговская нашла место для образа русского общества. Так, рассказывая о правлении Александра I, она воспроизвела гравюру «Путешествие осужденного в Сибирь» (на

Т. Мареш

телегах женщины, дети и старики), а общественные отношения в России на рубеже Х1Х-ХХ вв. проиллюстрировала сатирической картиной «Общественная пирамида Царства Российского» (ее поддерживают рабочие, выше стоят развлекающеся купцы, над ними военные и священники, еще выше царская семья, а на самой верхушке - царь Николай II с женой). Несколькими страницами ниже помещены гравюра 1888 г., изображающая налет полиции на нелегальную типографию в Петербурге и снимок 1906 г. под названием «На выборах в I Думу». В учебнике А.Л. Щесняка подобных иллюстраций нет.

Немного внимания уделили оба автора Русско-японской войне, революции 1905 г. (из событий которой особо отмечался иллюстрировавшийся снимком расстрел мирной демонстрации 9 января), а также участию России в Первой мировой войне (из видных участников последней назван только А. Брусилов). О падении царизма и двух революциях 1917 г. было написано существенно больше. Г. Шеленговская упомянула А. Керенского, Л. Корнилова, В. Ленина и Л. Троцкого, поместила сборную фотографию членов Военно-революционного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, а также снимок В. Ленина с И. Сталиным на скамейке в Горках. Еще больше места (10,5 страниц) революциям 1917 г. отвел А.Л. Щесняк, дополнивший текст от автора многочисленными отрывками из сочинений Ленина, Троцкого и Каменева, а также фрагментами научных исследований (Burdzalowa Е. Rewolucja lutowa 1917тЫ. Powstanie w Piotrogrodzie; Bazylowa L. Obalenie caratu; Суигко L. Lenin-Pazdziernik). Кроме того, А.Л. Щесняк привел снимки, на одном из которых - демонстрация рабочих и солдат в июне 1917 г., а на другом - штурм Зимнего дворца 25.10.1917 г.

Следующим обращением к российской тематике стали разделы (по 10-12 страниц) озаглавленные «Строительство коммунистического государства в Советской России» (Г. Шеленговская) и «Строительство основ социализма в СССР в 1921-1939 гг.» (А.Л. Щесняк). Новым для этих разделов стало упоминание имен противников революции (А. Колчак, А. деникин, Н. Юденич, П. Врангель), а также участников борьбы за власть после смерти Ленина (и. Сталин, Л. Троцкий, Г. Зиновьев, Л. Каменев, Н. Бухарин).

Существенно детальней, чем в предыдущих пособиях, излагался в учебниках 90-х гг. ход «польско-большевистской» (так! -Т.М.) войны и собственно битвы за Варшаву. Г. Шеленговская посвятила войне с Советской Россией почти 8 страниц текста,

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

иллюстрированных польскими пропагандстскими плакатами и фотографиями солдат Войска Польского в Вильнюсе, Львове и на позициях у шоссе под Варшавой. Еще больше места (15 страниц) отвел этому сюжету А.Л. Щесняк, дополнивший свое изложение не только фотографиями, но и отрывками из текстов Ю. Пилсудского (2 фрагмента) и В. Ленина (6), а также исследований М. Побуг-Малиновского и Н. Дэвиса. Из персоналий советскую сторону представляли два командира Красной армии - М. Тухачевский и С. Буденный.

Переходя от политической истории к истории социальной, Г. Шеленговская привела два снимка с многозначительными подписями ««Добровольное» создание колхозов» (все голосуют за) и «Депортация украинских крестьян во время коллективизации» (на первом плане - транспарант с надписью «необходимо ликвидировать кулаков как класс») и сообщила, что коллективизация встретилась с сопротивлением деревни, а в 30-е гг. обернулась массовыми репрессиями по всей стране. С другой стороны, репрессии соотносились с культом личности, существование которого подтверждалось фотографиями празднования дня рождения И. Сталина в 1936 г. А.Л. Щесняк, со своей стороны, уделил основное внимание голоду в России, отметив, что в 1933 г. из-за этого умерли около 10 млн чел. и поместив рядом с текстом плакат 1929 г. с призывом помочь голодающим. Абсолютно новым был появившийся в учебнике А.Л. щесняка раздел о концентрационных лагерях, возникших в начале 20-х на Соловецких островах. Этот раздел включал не только описание нечеловеческих условий обитания и труда заключенных, но и подборку соответствующего содержания фотографий.

наконец, говоря о культуре (в частности - о так называемом социалистическом реализме), Г. Шеленговская назвала фамилии С. Эйзенштейна, В. Маяковского, С. Есенина и М. Булгакова. А.Л. Щесняк проблемы культуры упустил. Заканчивались оба учебника рассказом о советско-германском пакте 1939 г. с фотографией В. Молотова, подписывающего в присутствии Сталина и И. фон Риббентропа этот договор. Кроме того, Г. Шеленговская привела карикатуру: Сталин танцует с фигурой, изображающей Третий рейх, на трупе мужчины с надписью «Polen».

Для IV класса в конце 80-х гг. был выпущен учебник Т. Сер-гейчика27, использовавшийся в школьной практике до середины 90-х гг., а незадолго до ликвидации прежней системы средней школы статус факультативного получил также учебник А. Гар-лицкого28. Оба учебника начинались с рассказа о нападении

Т. Мареш

Германии на Польшу, а завершались первый - 1945 г., а второй -1998 г.

В обоих учебниках лицеисты могли еще раз прочитать о пакте Молотова-Риббентропа. При этом Т. Сергейчик приводил фрагмент договора, а А. Гарлицкий - фотографию процедуры подписания.

Самой часто упоминаемой фигурой в описании Второй мировой войны был И. Сталин, причем в учебнике Т. Сергейчика (что неожиданно для конца 80-х) на целой странице приводилась его биография, сопровождавшаяся портретом, а кроме Сталина упоминались только Г. Жуков (с фотографией и биографической справкой) и и. Майский. Вообще Т. Сергейчик систематически избегает объяснений, подменяя собственный текст цитатами из источников, а большинство событий изображает «безлично»

В учебнике А. Гарлицкого Сталина фигурировал на трех фотографиях: во время подписания договора с Риббентропом, а также на конференциях в Ялте и Потсдаме. Другие русские имена появлялись в части, касающейся Второй Мировой войны, только дважды: там, где говорилось о решении Политбюро ЦК ВКП(б) от 5.03.1940 г. о расстреле польских офицеров в лагерях для военнопленных, принятом на основании письма Берии Сталину и подписанном Ворошиловым, Молотовым, Микояном, Калининым и Кагановичем (все названы только по фамилиям), а также в описании боевых действий на Восточном фронте, где среди прочего перечислялись пять наиболее выдающихся полководцев Красной армии (В. Чуйков, Н. Ватутин, К. Рокоссовский, А. Еременко и Ф. Голиков). Кроме того, особо упоминалось имя маршала Георгия жукова, о котором А. Гарлицкий писал, что с августа 1942 г. Жуков был заместителем Сталина как верховного главнокомандующего. Майский (без имени) был упомянут лишь в связи с отношениями между руководителями польского подполья: «договор Сикорского-Майского изменил расклад сил и Пужак покинул ПСК» (с. 73). При этом ни Т. Сергейчик, ни А. Гарлицкий не говорили о рядовых участниках боевых действий, а также о жизни советских людей в тылу.

Кроме того, включив в раздел «Оборонительная война Польши 1939 г.» параграф, посвященный вступлению Красной армии в восточные области страны, Т. Сергейчик, с одной стороны, описал советско-германские соглашения о демаркационной линии по рекам Тисса-Нарев-Буг-Сан и советскую политику по отношению к местному населению, а с другой - смягчил эти сведения, сообщив о симпатиях и доброжелательности советских

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

людей по отношению к переселяемым полякам, а также о согласии советской власти на развитие общественной и культурной жизни поляков на территории, присоединенной к СССР. При этом использовались фрагменты декларации польского правительства в эмиграции и советской ноты. Далее автор отмечал, что «обращение к МЦК без предварительной консультации с правительством СССР было, несомненно, политической ошибкой польского правительства в эмиграции» (с. 181). Существенные пробелы отличали и повествование Т. Сергейчика о завершающем этапе войны. Так, в конце раздела, озаглавленного «Победоносное наступление Красной Армии в 1944 г.», автор писал, что «на завершающем этапе войны обострились противоречия между западными странами и СССР, прежде всего по вопросу о социальном устройстве освобожденных стран восточной и центральной Европы» (с. 127). В то же время решения конференций в Ялте и Потсдаме не обсуждались, а щедро цитировались. В свою очередь, из рассказа о Варшавском восстании, где приводились данные о количестве сброшенного с воздуха продовольствия (ок. 100 тонн) и оружия (ок. 50 тонн), лицеисты могли вынести ошибочное представление, что советская и польская авиация пришли восставшим на помощь, а также не самое полное понимание причин бездействия советских войск: «Немецкие танковые дивизии атаковали наступающие в направлении Варшавы советские части, разбили, среди прочего, гвардейский танковый корпус, так что наступление было прекращено» (с. 234). Впрочем, уже само упоминание проблемы репрессий и депортации поляков на захваченных Советским Союзом в 1939 г. землях было новым, поскольку в учебниках 70-х гг. этот вопрос замалчивался почти так же старательно, как и вопрос о произошедшем в Катыни.

У А. Гарлицкого, писавшего в 1999 г., проблем с обсуждением названных фактов было уже меньше. Он подробно рассказал о положении польского населения на территории, занятой Красной армией, коснулся проблемы польских офицеров в советских лагерях (цитируется обширный фрагмент письма Берии Сталину, дающий общее представление о числе оказавшихся в лагерях военнопленных, затем привел число уничтоженных по каждому лагерю отдельно). Комментируя Варшавское восстание, А. Гарлицкий отверг бытующее среди историков мнение, что оно спасло Польшу от судьбы государств Прибалтики, то есть от преобразования в одну из республик СССР. Напротив, автор отметил, что у нас нет свидетельств о наличии у Сталина

Т. Мареш

подобных намерений, и рассказал о существовавшем у советского лидера плане строительства империи, который предполагал сохранение внешней независимости восточноевропейских государств.

В то же время А. Гарлицкий буквально засыпал учеников фамилиями советских политических деятелей послевоенного времени (Молотов, Микоян, Булганин, Михаил Меншиков, А. Василевский, Берия, Маленков - все они упоминались в одном абзаце; несколькими страницами ниже добавлялся также Хрущев). Однако почти все эти деятели назывались только по фамилиям. Имена Хрущева, а также Брежнева и Горбачева в учебнике не названы ни разу; исключением стал только Борис Ельцин. Последним событием из истории Советского Союза, затронутым в учебнике А. Гарлицкого, был путч 1991 г. Автор привел множество имен его участников (Г. Янаев, В. Крючков, Д. Язов, Б. Пуго, В. Павлов). Но нередко А. Гарлицкий пользовался и безличными оборотами: «Москва решила», «по мнению Москвы». Это не очень хорошая манера, и ученики после прочтения такого учебника набирались плохих привычек.

Таким образом, в учебниках 80-90-х гг. доминировала политическая история, экономика и культура появлялись на их страницах существенно реже. Чем же отличались эти новые учебники от пособий, использовавшихся в польской школе раньше?

Существенно подробнее был представлен фактографический материал (больше сведений; больше конкретных персонажей -не только монархов, но и военачальников, политиков; многочисленные и обширные выдержки из источников, причем уже не только пропагандистского характера). новым явлением было воспроизведение в учебниках карикатур, показывающих Николая II и Сталина в неприглядном виде. Появились данные о жизни советского общества, причем не только позитивные, но и негативные (высылки кулаков, голод, каторжная работа в Соловецких лагерях), хотя не всегда сохранялись адекватные пропорции. В учебниках для IV класса фамилии политиков и полководцев представлены в явном избытке. Автор одного из учебников для IV класса использовал выдержки из дипломатических документов и договоров затем, чтобы уклониться от комментирования «неудобных» фактов. очень мало упомянуто деятелей русской и советской культуры, искусства и науки.

Излагая историю Древней и Средневековой Руси, авторы руководствовались принципом представлять факты и в мини-

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

мальной степени их комментировать. При этом в конфликтных ситуациях (политика Болеслава Храброго, Болеслава Смелого, Стефана Батория, Сигизмунда III Вазы) в качестве агрессора изображалась польская сторона. Напротив, с начала правления Петра I роли поменялись, и агрессором оказывалась уже Россия, активно вмешивавшаяся во внутренние дела Речи Посполи-той. Характеризуя это новое состояние, авторы прибегали к помощи выражений «российский протекторат», «вынужденное сотрудничество» и т. п., подчеркивали участие Екатерины II в трех разделах Польши. наконец, говоря о политике царской власти по отношению к Королевству Польскому и подавлении национально-освободительных восстаний, авторы не ограничивались сообщением фактов, но давали комментарий и даже подсказывали ученикам определенную оценку, в частности, вводя эмоционально-окрашенные выражения «жестокий террор», «шовинистические настроения», «мстили», «бешеная облава».

Отдельной проблемой для рассмотренных учебников является политическая пропаганда. В пособиях как для III, так и для IV классов цитировалось меньше, чем прежде, источников пропагандистского характера. Реже приводились высказывания Ленина. Менее подробно были показаны революционеры-демократы XIX в., а также революции 1917 г. В то же время, избегая комментировать «неудобные» события, некоторые авторы прибегли к помощи выписок из официальных документов. Темы, замалчиваемые в учебниках 70-х гг. (польско-советская война 1920 г., события 17 сентября 1939 г. и оккупация восточных районов Польши Красной армией, Варшавское восстание), теперь представлялись даже излишне подробно, причем А. Гар-лицкий выплеснул на страницы учебника собственные эмоции и настроения своего поколения. Делать этого было, конечно же, нельзя.

Подводя итоги предложенному обзору, приходится констатировать, что политика всегда находила отражение в школьных программах и учебниках по истории. Для 40-60-х гг. было характерно давление идеологии. Во времена «реального социализма» многие проблемы замалчивались. И всегда действовала цензура, которая не допустила бы никакой самодеятельности авторов. В свою очередь, в 90-е годы появилось больше информации о прошлом. Однако и в новых учебниках преобладала политическая история, а также появлялись непродуманные, по моему мнению, оценки. надо всегда помнить, что школьные учебники имеют огромное влияние на жизненную позицию и

Т. Мареш

поведение подрастающего поколения. Соответственно, неосторожные суждения составителя могут стать основой негативных настроений в обществе. Взвешенный подход - вот главное, к чему должны стремиться авторы учебников и литературы для молодежи вообще.

Примечания

1 Slownik j^zyka polskiego. Warszawa, 1981. Т. III. S. 184.

2 Topolski J. Wprowadzenie do historii. Poznan, 1998. S. 157.

3 Maternicki J. Szkolna edukacja historyczna // Maternicki J., Majorek Cz., Suchanski A. Dydaktyka. Warszawa, 1994. S. 170.

4 Сразу после войны это были IX-XI классы общеобразовательной школы, после реформы 1961 г. I-IV классы общеобразовательного лицея, сегодня (последняя трансформация средней школы осуществлена в 2002 г.) это I-III классы т. наз. «постгимназической школы», т.е. лицея или техникума.

5 Вторая статья посвящена рассмотрению учебников по истории, введенных в качестве обязательных для постгимназической школы в 2002 г.

6 В учебниках для начальной школы освещалась почти исключительно история самой Польши, поэтому для темы настоящего исследования они особого интереса не представляют.

7 Maresz Т. Rosjanin w polskich podr^cznikach szkolnych do historii // Polacy i Rosjanie: Przezwyci^zenie uprzedzen / red. A. de Lazari, T. Ro-ginska. Lodz, 2006. S. 183-209.

8 Постановлением министра просвещения от 18.08.1945 утвержден «План уроков и программные материалы на 1945 / 46 учебный год для всеобщих школ и I класса общеобразовательной гимназии».

9 Wojdon J. Propaganda polityczna w podr^cznikach dla szkol podstawowych Polski Ludowej (1944-1989). Torun, 2001. S. 15.

10 Вестник распоряжений Министерства просвещения. 1948. № 7. П. 127. S. 271.

11 Podr^cznik historii: Epoka feudalizmu / B. Baranowski, S. Krakowski, M. Siuchninski, St. Zaj^czkowski. Warszawa, 1948. Далее все ссылки на это и другие учебные пособия даются в тексте в круглых скобках.

12 Вестник законов. 1961. № 32. П. 160.

13 Существование двух параллельных учебников («История Польши» и «Всеобщая история») было остатком предпринимавшихся сразу после войны попыток воспроизвести структуру советских учебных пособий.

14 Для сравнения укажу, что раздел под заглавием «Культура средневековья в Западной Европе (X-XV вв.)» занимал с. 159-199 и был иллюстрирован множеством снимков памятников архитектуры и скульптуры.

Образ восточного соседа: История Руси, России и СССР...

15 Katz H. Historia powszechna: Nowozytna. Warszawa, 1958.

16 В польской историографии восстание 1863 г. именуется «январским», однако Х. Кац систематически пользовался именно приведенным термином.

17 S^dziwy H. Historia: Od konca I wojny swiatowej do konferencji w Pocz-damie. Warszawa, 1961.

18 Dowiat J. Historia dla klasy 1. Wyd. XVII. Warszawa, 1985.

19 Gierowski J., Leszczynski J. Historia dla klasy 2. Warszawa, 1971.

20 Galos A., Gierowski J., Leszczynski J. Historia dla klasy 3. Warszawa, 1971. Cz. 1

21 Wapinski R. Historia dla klasy 3. Warszawa, 1968. Cz. 2.

22 Wapinski R. Historia dla klasy 4. Warszawa, 1969.

23 Manikowska H., Tazbirowa J. Historia. Sredniowiecze. Warszawa, 1988.

24 Cegielski T., Zielinska K. Historia. Dzieje nowozytne. Warszawa, 1991.

25 Szczesniak A.L. Historia: Dzieje nowozytne i najnowsze: 1815-1918. Bydgoszcz, 1992 (далее в ссылках - ч. 1); Szczesniak A.L. Historia: 1918-1939. Warszawa, 1992 (далее в ссылках - ч. 2).

26 Szel^gowska G. Historia: Dzieje nowozytne i najnowsze: 1815-1870. Warszawa, 1993 (далее в ссылках - ч. 1); Szel^gowska G. Historia: Dzieje nowozytne i najnowsze: 1870-1939. Warszawa, 1994 (далее в ссылках -ч. 2).

27 Sergiejczyk T. Historia: Dzieje najnowsze: 1929-1945. Warszawa, 1986.

28 Garlicki A. Historia: 1939-1997/98: Polska i swiat. Warszawa, 1999.