CC BY
148
UDC 27-565.79
RECKONING SAINT PITIRIM TO RANK OF SAINTS IN 1914. PREPARATIONS FOR THE CELEBRATION OF PRAISE AND THEIR CONDUCT
Metropolitan of Tambov and Rasskazovo FEODOSIY (VASNEV), Tambov Theological Seminary, Tambov, Russian Federation, Candidate of Divinity, Rector, e-mail: [email protected]
The triumph of Orthodoxy among the saints Saint Pitirim, held in 1914, which had a great spiritual and cultural significance to the Tambov region is presented.
Key words: Russian Orthodox Church; Saint Pitirim; Holy Synod; Tambov diocese; healing miracles; Transfiguration Cathedral.
УДК 93/94
ОБРАЗ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА В ОТЗЫВАХ СОВРЕМЕННИКОВ
© Лев Валентинович ПЕРЕСКОКОВ
Пермская государственная академия искусств и культуры, г. Пермь, Российская Федерация, соискатель; Пермское краевое отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, г. Пермь, Российская Федерация, председатель, e-mail: [email protected]
Приводится попытка воссоздать портрет Михаила Александровича Романова на основе отзывов современников.
Ключевые слова: Великий князь Михаил Александрович; Россия 1900-1917 гг.; Российский императорский дом; Романовы.
Великий князь Михаил Александрович (1878-1918), младший из трех сыновей императора Александра III, волею судеб оказался причастным к историческим событиям, которые привели Россию в 1917 г. к двум революциям и падению монархии.
Человек как личность формируется в детские и юношеские годы. Царские дети росли в обстановке требовательности и дисциплины. Михаил был любимым ребенком в семье. Ему прощались шалости, которые были не позволительны для старших братьев1. Учеба Михаила Александровича шла под общим руководством наставника генерал-адъютанта Г.Г. Даниловича, в прошлом начальника пехотного военного училища. В отчете за 1896 г. подчеркивалось: <<Дарования великого князя Михаила Александровича и его всегда радушное отношение к учебным занятиям (здесь и далее выделено автором. -Л. П.) позволяют надеяться, что весь обширный и разносторонний учебный материал,
1 Известен случай, когда во время отдыха царской семьи с гостями на террасе Миша вылил на императора полную лейку воды [1].
указанный выше, может быть проработан с Его Императорским Высочеством в течение четырех лет - к осени 1900 года» [2, л. 14-14об.]. В апреле 1901 г. он окончил также Михайловское артиллерийское училище.
Оценка великого князя Михаила Александровича как личности в отзывах его современников неоднозначна. Многие отмечали его воспитанность, доступность и сходились на том, что по своей природе это был чрезвычайно скромный и застенчивый человек, тяготившийся собственным высоким положением. Некоторые считали его человеком безвольным, легко попадающим под чужое влияние. Он мог быть мягким, иногда вспыльчивым, но быстро отходил. Несмотря на покладистый характер, Михаил Романов был способен принимать самостоятельные ответственные решения, пойти на самопожертвования [3, с. 103].
Существует множество отзывов близкого круга людей, которые знали его по непосредственному с ним общению. Так, кузен и друг Михаила Александровича греческий
принц Николай сообщает: «Он был ревностным солдатом и истинным спортсменом; веселый, общительный нрав делал его всеобщим любимцем. Он был красивым, атлетически сложенным молодым человеком, который любил спорт и занимался им словно профессиональный гимнаст» [4, с. 8].
После пребывания Михаила Александровича с официальным визитом в Германии император Вильгельм II писал 17 декабря 1901 г. по этому поводу Николаю II следующее: «Милейший Ники! Посещение твоего дорогого брата Миши подходит к концу, и мы очень жалеем, что он уезжает. Он очаровательный и необыкновенно милый молодой человек, пленивший здесь всех, даже мою дочь!..» [5].
Юношей он очаровал и английскую королеву Викторию. Михаил встречался с ней дважды. После второй встречи, состоявшейся в ее шотландском замке Балморал, она написала в дневнике, что он был «удивительно симпатичен, приятен и приятной наружности» [4, с. 8].
Княгиня Путятина впервые познакомилась с Михаилом весной 1912 г. во время конного турнира. Ее муж Павел, один из офицеров полка, в то время лежал в больнице. Михаил подошел к ней, чтобы «с присущей ему добротой» спросить о том, как чувствует себя ее муж. Она описала его как «высокого, стройного, хорошо сложенного, моложавого» человека, подчеркнув, что он был не только «воплощением наездника-спорт-смена, смелого и сильного, но с первых же сказанных им слов» она ощутила в нем «доброту, нежность, надежность». Он мгновенно завоевал ее симпатии своей прямотой, природным обаянием и «ласкающим взглядом своих красивых глаз» [4, с. 246-247].
Отзывы наставников и преподавателей более сдержанны и раскрывают иные грани его личности.
В воспоминаниях известного государственного и политического деятеля С.Ю. Витте имеется краткая характеристика великого князя: «Как по уму, так и по образованию великий князь Михаил Александрович представляется мне значительно ниже способностей своего старшего брата Государя императора, но по характеру он совершенно пошел в своего отца» [6, с. 389].
Лучше других Михаила Романова знал полковник А. А. Мордвинов, состоявший при нем с 1904 г. по 1912 г. флигель-адъютантом: «Великий князь Михаил Александрович уже насчитывал в ту пору более 27 лет, но, несмотря на этот возраст, казался еще совершенно юношей. Высокий, стройный, сильный, с правильными чертами лица, с удивительно красивыми, лучистыми, немного задумчивыми, большими глазами, он сразу останавливал на себе внимание, а его застенчивая добрая улыбка, простота обращения и чувствуемая во всем его существе юношеская искренность и прямота невольно привлекали к нему тех, кому приходилось с ним соприкасаться». Адъютант Мордвинов раскрывает причину, почему в нем многие видели человека со слабым характером: «... Он действительно не любил (главным образом из деликатности, - прим. А.А. Мордвинова) настаивать на своем мнении, которое у него всегда все же было, и из-за этого же чувства такта стеснялся и противоречить. Но в тех поступках, которые он считал... исполнением своего нравственного долга, он проявлял обычно настойчивость, меня поражавшую...» [7, л. 1об.].
Осознавая, что реальную жизнь знает плохо, Михаил Александрович уже в зрелом возрасте пытался этот пробел компенсировать посещением театров и чтением книг. Продолжает вспоминать полковник Мордвинов: «Того относительного знания жизни, которое иногда дается из книг, Михаил Александрович к тому времени также не успел еще получить. <... > Но необходимость чтения он впоследствии сознавал сильно... Он отлично знал разговорный английский и французский языки... Впоследствии, главным образом во время болезни, он старался пополнить этот пробел, и я нередко заставал его за книгою, а иногда по его просьбе и читал ему, в особенности Тургенева, который ему очень нравился... » [7, л. 2-2об.].
Великий князь очень любил театр и музыку, сам играл на гитаре и фортепиано, часто музицировал со своим секретарем Николаем Джонсоном.
При феноменальных физических данных великий князь Михаил Александрович страдал от язвы желудка. В 1906 г. у него впервые появились боли в области живота. Адъютант А. А. Мордвинов позднее писал по этому
поводу: «Великий князь почувствовал себя нездоровым, и как всегда, не обращал никакого внимания на свою болезнь. <...> Но к весне его боли в области желудка и печени настолько усилились, что пришлось слечь и обратиться к врачам.» [8, л. 130]. Великому князю было назначено продолжительное молочное лечение, а когда боли прошли, врачи предписали поездку в Карлсбад, куда был вызван знаменитый в то время венский профессор Норден. Врач определил, что шесть недель будет достаточно для излечения язвы, и рекомендовал по окончании курса лечения поехать на берег моря в Италию, лучше в окрестности Неаполя. Из Италии Михаил Александрович вернулся на родину вполне здоровым человеком.
Много позже, уже осенью 1916 г. у великого князя Михаила Александровича вновь появились признаки обострения язвы. 7 ноября 1916 г. он записал в дневнике: «Все трое докторов решили, что происхождение моих болезней нервная и что по этому случаю следует ехать на юг, в Крым или Кавказское Черноморское побережье» [9, л. 310]. Современная медицина также считает, что основные причины язвенной болезни желудка кроются в нервно-психических расстрой-
ствах1.
Согласно закону, Михаил Александрович впервые был объявлен наследником престола 28 июня 1899 г., после смерти от туберкулеза среднего сына Александра III Георгия Александровича. На него легли многочисленные обязанности, главным образом представительского характера. На тот момент ему еще не было 21 года. Период неопределенности затянулся на пять лет. Осенью 1900 г. на отдыхе в Крыму император Николай II тяжело заболел брюшным тифом. Министр двора барон Фредерикс спросил больного, не вызовет ли он своего брата для замещения его на время болезни, на что Николай ответил: «Нет-нет! Миша мне только напутает в делах - он такой легковерный...» [10, с. 30]. Его доверчивость отмечается многими современниками.
Тем не менее, болезнь заставила императора по-другому посмотреть на многие вещи,
1 По медицинским вопросам консультировал заведующий курсом урологии Пермской государственной медицинской академии, кандидат медицинских наук Михаил Иванович Давидов.
в т. ч. на положение младшего брата в аппарате государственного управления державой. 7 мая 1901 г. великий князь был назначен членом Государственного Совета. Вскоре ему предписали присутствовать в Комитете Министров. Однако Михаил не стремился стать государственным деятелем, его больше привлекала карьера гвардейского офицера.
30 июля 1904 г. в царской семье родился наследник. Теперь, как часто злословили в столичных великосветских салонах, «брат царя получил отставку». Сам же Михаил Александрович не только не грустил по этому поводу, но даже наоборот, радовался тому, что вопрос о престолонаследии, наконец-то, счастливо разрешился.
«... Великий князь Константин Константинович вспоминал, что Витте был очень высокого мнения о наследнике (Михаиле Александровиче), отмечая, что в обществе наследника не очень хорошо знают и не ценят по достоинству, сам «Витте видит в нем светлый ум, непоколебимую твердость убеждений и кристальную душевную чистоту. Миша сторонится от дел» [4, с. 40-41].
Среди великих князей Дома Романовых Михаил Александрович считался самым богатым, но и самым непритязательным. «Деньгам для себя лично, - свидетельствует А.А. Мордвинов, - он не придавал никакого значения, совсем плохо разбирался в относительной стоимости различных вещей и оставался совершенно безучастным ко всем докладам, говорившим об увеличении его материальных средств». Далее адъютант выписывает образ великого князя более детально: «Но того бурливого, коварного моря человеческих взаимоотношений, что зовется современной общественной и государственной жизнью, Михаил Александрович не знал, да и никогда не стремился до тонкости узнать. <...> Еще меньше, пожалуй, Михаил Александрович знал обыденную жизнь, ту жизнь, которой живут люди, не находящиеся во дворцах... Эта жизнь, благодаря ее кажущейся простоте и ее неизведанности, особенно влекла великого князя к себе и он, насколько мог, старался подойти к ней ближе... » [7, л. 1об., 2-2об.].
До женитьбы в 1912 г. Михаил Александрович продолжал жить, как и в детстве, в тех же самых маленьких комнатах антресоли Гатчинского дворца. Письменный стол, не-
большой столик для занятий у квадратного окна, пианино, кушетка, два низких шкафа для книг, различных безделушек и орденов да 2-3 стула составляли все убранство кабинета. Спальня с металлической, очень жесткой кроватью, была еще более проста, но немного просторнее. Крошечная передняя вела с площадки прямо в кабинет.
Женщины всегда баловали великого князя Михаила Александровича своим вниманием. Когда он был еще совсем юным и вместе со всей императорской семьей гостил в Копенгагене, Николая II насмешило то, «что три их прелестных кузины - дочери герцога Кумбернлендского - не отходили от Михаила, этого греховодника», и что «на прогулках две из них всегда виснут на нем!» [4, с. 9].
Однако, как может показаться странным с первого взгляда, личная жизнь у первого жениха в Европе не складывалась. Великому князю Михаилу Александровичу самим рождением было предназначено жениться на принцессе крови. Его первым серьезным увлечением была хорошенькая английская принцесса Беатриса. И в глазах родных их брак был бы идеальным династическим союзом. Но, увы, она приходилась ему кузиной, а такой брак не могла допустить Русская православная церковь. Второй серьезный роман с фрейлиной Александрой Коссиков-ской был обречен с самого начала, т. к. она была дочерью юриста из Орловской губернии, т. е. «простого смертного». Третья возможная партия закончилась, не начавшись. Родственники посчитали, что вполне достойную пару Михаилу составила бы английская принцесса Патриция. Но Михаил Александрович на тот момент уже всем сердцем полюбил Наталью Сергеевну Вульферт, урожденную Шереметьевскую.
«Стремясь давно и целомудренно к семейной жизни, к «отдельному собственному очагу, - пишет Мордвинов, - он, как и большинство людей его возраста, находил большое удовольствие в том, весьма ограниченном по числу, молодом женском обществе, с которым ему, хотя и крайне редко, но приходилось все же встречаться.» [7, л. 1об., 2-2об.].
Несмотря на тревожные события в стране в годы первой русской революции, частная жизнь большого императорского семейства шла своим чередом. 11 марта 1906 г. в
Гатчине состоялся домашний разговор о делах влюбленного в Коссиковскую Миши между Николаем II, императрицей Марией Федоровной и великой княгиней Ксенией Александровной. Император выступил категорически против желания младшего брата.
В письме матери от 25 июля 1906 г. Николай II, в частности, пишет: «Милая дорогая Мама! Три дня тому назад Миша написал мне, что он просит моего разрешения жениться. Изменить закон для этого случая, в такое опасное время, я считаю решительно невозможным. Бедный Миша пишет вздор. <.> Не дай Бог, чтобы из-за этого грустного дела в нашей семье вышли недоразумения. И без этого едва хватает сил переносить испытания, которые приходится переживать» [11, с. 293].
Брак Михаила Александровича с А.В. Коссиковской не состоялся. Ее выслали из России. Важно еще раз отметить, что вся эта любовная история проходила на фоне разгула первой русской революции. Великий князь Константин Константинович в дневнике за 12 августа 1906 г. записал: «Грабежи и убийства по всей России продолжаются. Грабители, убийцы большей частью благополучно скрываются. В воскресенье прочли в газетах об ужасном покушении, совершенном на жизнь первого министра Столыпина в его даче на Аптекарском острове, причем сам Столыпин уцелел...» [12, с. 127].
В июле 1907 г., когда Михаил Александрович собирался поехать в Карлсбад, семья была обеспокоена тем, что он женится на Коссиковской где-нибудь за границей. Опасаясь этого, родственники не сразу обратили внимание на новое увлечение Михаила. А новая страсть, по воспоминаниям графини Л.Н. Воронцовой-Дашковой, развивалась бурно [7, л. 19].
Чтобы прервать этот роман, император в
1909 г. отсылает Михаила командовать 17-м Гусарским Черниговским полком, расквартированным в Орле. Однако Вульферт переехала в Москву, где они и встречались. В
1910 г. у них родился сын Георгий.
После этого «наказания» в апреле 1911 г. Мария Федоровна решает назначить Михаила командиром своих кавалергардов в надежде, что он не «потащит» Наталью в столицу. Когда же надежды не оправдались, то министр двора граф Фредерикс был уполно-
мочен передать великому князю, чтобы тот удовлетворился казенной квартирой в Кавалергардском полку и чтобы во дворец на жительство не переезжал [13, с. 504-505].
16 октября 1912 г. в сербской церкви Вены Михаил и Наталья обвенчались. Свадьба была предельно скромная, свидетелями были старик церковной службы и его жена. Наталье была присвоена фамилия Брасова по названию главного имения Михаила Александровича. Возможно, нарушать традиции Михаил Александрович изначально и не предполагал. Однако события складывались так, что как порядочный человек, любящий муж и отец, он совершенно сознательно пошел на этот шаг. Известие о женитьбе взбудоражило весь Императорский дом. И дело не только в традиции. Действовал закон о престолонаследии, изданный еще Павлом I и ужесточенный Александром III, согласно которому трон передавался только по мужской линии. Морганатические браки не допускались. Учитывая неизлечимую болезнь цесаревича Алексея, вероятность передачи власти Михаилу была достаточно высока. Морганатический же брак практически исключал эту возможность, а его сын Георгий вообще не мог ни на что претендовать.
Узнав 7 ноября 1912 г. о женитьбе Михаила, Николай II пишет своей матери: «.Посылаю тебе его письмо. <...> К несчастью, между мною и им сейчас все кончено, потому что он нарушил свое слово. Сколько раз он сам мне говорил, не я его просил, а он сам давал слово, что на ней не женится... Что меня особенно возмущает - это его ссылка на болезнь бедного Алексея, которая его заставила поторопиться с этим безрассудным шагом!.. И в такое время, когда все говорят о войне, за несколько месяцев до юбилея Дома Романовых!!! Стыдно становится и тяжело» [14, с. 175].
Реакция Николая II на женитьбу Михаила была мгновенна и сурова: лишение всех званий, опекунство над всем имуществом и запрет на въезд в Россию.
С началом Первой мировой войны Михаил Александрович просит брата разрешения вернуться в Россию и отправиться на фронт. Когда же назначение было получено, то оно стало неожиданностью для всей армии. Михаил был поставлен во главе новой кавалерийской дивизии, которую было реше-
но сформировать из северокавказских горцев «магометанского вероисповедания», никогда прежде не служивших в регулярной армии. Михаилу было присвоено звание генерал-майора. Многие видели в этом назначении малопочетное напоминание о том, что Михаил Александрович за свой «проступок» до конца еще не прощен.
Формированием дивизии занимался лично сам Михаил Александрович. Князь Вяземский ни разу не пожалел, что попал в «Дикую дивизию». «Ты не можешь представить, - писал он племяннику, - как все красочно: обычаи, весь дух. Офицеры по большей части - храбрые, бесшабашные души. У некоторых из них было бурное прошлое, но скучать с ними не приходится. <...> А рядовые всадники, похоже, думают, что война -это большое развлечение, и их исламский фатализм лишает их всякого страха смерти. Они обожают великого князя .» [4, с. 241].
Хотя жизнь дивизионного командира на фронте подвергалась меньшей опасности, чем жизнь простого солдата или младшего офицера, все же звание и положение не могли обеспечить защиты ни от артиллерийского огня, ни от шальной пули. Кроме того, Михаил был не таким человеком, который бы прятался за чужие спины. Свидетельства графини Л.Н. Воронцовой-Дашковой: «Всему ближайшему окружению, начальнику штаба генералу Я.Д. Юзефовичу и командирам полков было много хлопот с великим князем, желавшим быть возможно ближе к линии огня...» [15].
В январе 1915 г. Михаил Александрович был представлен к ордену св. Георгия 4-й степени за отличия в боях за Карпатские перевалы. В периодическом издании «Летопись войны» от 28 марта 1915 г. было дано описание его боевых подвигов: «Командующему кавказскою дивизиею, Свиты Его Величества генерал-майору Его Императорскому Высочеству великому князю Михаилу Александровичу, за то, что, командуя отрядом в период январских боев - за обладание проходами в Карпатах, подвергая свою жизнь явной опасности и будучи под шрапнельным огнем противника, примером личной храбрости и мужества воодушевлял и ободрял войска своего отряда, причем выдержал, с 14 по 25-е января, натиск превосходящих сил противника, прикрыв весьма
важное направление на Ломна - Старое место, а затем, при переходе в наступление, активными действиями содействовал успешному его развитию» [16, с. 64].
Капитан Б.В. Никитин так отзывался о своей службе: <Душевное внимание великого князя, его чарующая простота и деликатность всегда привлекали сердца тех, кому приходилось с ним встречаться. Что же сказать нам, проведшим с ним войну? Мы были счастливы близостью к нему, а преданы безмерно» [17]. Подобный отзыв можно прочесть в воспоминаниях зятя Михаила, великого князя Александра Михайловича, написавшего, что Михаил «был всеобщим любимцем на фронте, и Дикая дивизия, состоявшая из кавказских туземных частей и не выходившая из боев, считалась Ставкой нашей лучшей кавалерийской боевой единицей» [4, с. 265].
В начале 1916 г. Михаил Александрович покинул «Дикую дивизию», получив новый пост командира 2-го кавалерийского корпуса, а незадолго до революции стал генерал-инспектором кавалерии.
В июне 1916 г. великий князь Михаил Александрович был награжден Георгиевским оружием и красным эмалевым крестом Ордена св. Владимира с мечами.
Капитан штаба Ставки в Могилеве М.К. Лемке от 9 февраля 1916 г. фиксирует: «Телеграмма о совершенно неожиданном посещении сегодня царем молебна, отслуженного в день возобновления Государственной) Думы по случаю взятия Эрзерума, произвела здесь сильное впечатление, о ней говорили почти все...
В приезде царя в Думу с Михаилом Александровичем некоторые видят ловко рассчитанный ход. Вообще, Михаил выдвигается. 17 января он назначен председателем Георгиевского комитета его имени и сегодня просил царя принять звание почетного председателя комитета» [18, с. 534].
Во второй половине 1916 г. политическая обстановка в стране стала катастрофически ухудшаться. Записывая свою беседу с князем В.М. Волконским, барон Н.А. Врангель, в частности, отметил: «Положение могло бы быть спасено выступлением всей императорской семьи in corpore, заявившей Государю об опасности, о необходимости уступить общественному мнению. <...> Искали,
кто из великих князей мог бы взять на себя руководящую роль. Михаил Александрович болен, ехать не может. Остановились на великом князе Николае Михайловиче.» [19, л. 441].
Михаил Александрович также решился внести свою лепту в общее дело и «раскрыть глаза царю», но, не получив ответа на свое письмо от венценосного брата, великий князь в связи с обострением язвы желудка отправился на лечение в Крым.
По утверждению и. о. директора Департамента полиции и заместителя министра внутренних дел С. П. Белецкого: «Распутин все время поддерживал в императрице опасность популярности Михаила Александровича в армии и народе. <.> Нам было поручено возможно подробнее осветить его жизнь, так как императрица и Вырубова видели в замкнутой жизни семьи великого князя в Гатчине, в его знакомствах и в особенности во влиянии его жены, обладавшей сильным характером и большим честолюбием, - указания на возможность тайных династических притязаний. Однако мои данные не дали никаких для этого материалов» [20, с. 168].
Мнение посла Франции в России Мориса Палеолога о Михаиле Александровиче основывалось на высказываниях посетителей петроградских салонов. Сам он ни с Натальей, ни с Михаилом знаком не был. В своем дневнике дипломат о нем записал: «человек в высшей степени слабый» [4, с. 322].
На вопрос Федорова, беспартийного либерала, члена Государственной Думы, готов ли он стать наследником трона, Михаил Александрович ответил: «Да минует меня чаша (сия)! Конечно, если бы к несчастью, это свершилось, я сочувствую английским порядкам. Не понимаю, почему царь не хочет быть спокоен» [4, с. 323].
Наступил 1917 г. Политическая ситуация продолжала быстро ухудшаться. «.Да, я стал пессимистом во всем, - пишет Михаил Наташе, - иллюзий больше ни в чем нет, но я все-таки думал, что ты ко мне никогда не переменишься, но, увы, это уже произошло и потому у меня больше нет в жизни того самого святого чувства, которое было раньше, - я потерял самое главное - это твою любовь, и теперь мне все равно» [21].
Однажды с Михаилом Александровичем в Москве встретился британский консул Брюс Локхарт. Прощаясь с великим князем по окончании разговора, дипломат подумал, что «перед ним был принц, из которого вышел бы прекрасный конституционный монарх» [4, с. 325].
Генерал А.А. Брусилов вспоминает последнюю встречу с Михаилом Александровичем: «В начале января 1917 г. вел. кн. Михаил Александрович, служивший у меня на фронте в должности командира кавалерийского корпуса, получил назначение генерал-инспектора кавалерии и по сему случаю приехал ко мне проститься. Я очень его любил как человека, безусловно, честного и чистого сердцем, непричастного ни к какой стороне, ни к каким интригам и стремившегося лишь к тому, чтобы жить честным человеком, не пользуясь прерогативами императорской фамилии... он был храбрый генерал и скромно, трудолюбиво выполнял свой долг. Ему, брату Государя, я очень резко и твердо выяснил положение России и необходимость тех реформ, немедленных и быстрых, которых современная жизнь неумолимо требует... Он мне ответил, что он со мной совершенно согласен и как только увидит царя, он постарается выполнить это поручение. «Но, - добавил он, - я влиянием никаким не пользуюсь и значения никакого не имею.». На этом мы с ним и расстались» [22, с. 203].
Февральская революция застала Михаила в Гатчине. Он прилагал все усилия, чтобы спасти монархию. 27 февраля Михаил ведет телефонные переговоры с Николаем II (который в тот момент был в Ставке) и настаивает на уступках оппозиции, на создании правительства доверия. Однако Николай II отказался последовать этому совету. Михаил подписывает «Манифест великих князей», предполагавший поручить председателю Государственной Думы сформировать временный кабинет министров, который мог бы заняться созывом Учредительного собрания. Но революционные события развивались стремительно, манифест запоздал. Уже 2 марта 1917 г. М.В. Родзянко, председатель Государственной Думы, ставит вопрос об отречении Николая II в пользу наследника Алексея, при регентстве Михаила. Отречение же Николая II от престола за себя и за своего несо-
вершеннолетнего сына-наследника в пользу брата Михаила явилось для всех полной неожиданностью. К тому же, это было нарушением закона о престолонаследии. Николай II посылает Михаилу телеграмму, в которой обращается: «Его Императорскому Величеству Михаилу Второму .».
На следующий день, 3 марта, открылось совещание по обсуждению вопроса о возложении императорских полномочий на Михаила. Среди участников совещания были А.Ф. Керенский, П.Н. Милюков, А.И. Гучков и др. После мучительных размышлений Михаил Александрович подписывает манифест, согласно которому решение о государственном устройстве он относит на усмотрение Учредительного собрания. Манифесты Николая II и Михаила Романова были обнародованы одновременно 5 марта 1917 г. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов постановил арестовать царскую семью, в т. ч. и Михаила.
С весны 1917 г. Михаил Романов продолжал жить сравнительно неприметно в Гатчине под домашним арестом. Царскую же семью отправили в Тобольск. Начались аресты других великих князей. После Октябрьского переворота Петроградский военнореволюционный комитет подтвердил решение о домашнем аресте Михаила Александровича. Сам же великий князь обращается к управляющему делами Совнаркома В.Д. Бонч-Бруевичу с просьбой узаконить его положение и разрешить «свободное проживание» как рядового гражданина республики с фамилией Брасов. В.И. Ленин отказался рассматривать эту просьбу.
В феврале 1918 г. в связи с германским наступлением на Петроград Совнарком принимает решение о высылке «бывшего великого князя» М. А. Романова в Пермскую губернию. В ночь с 12 на 13 июня того же года Михаил Александрович вместе со своим секретарем Н.Н. Джонсоном был похищен чекистами из гостиницы «Королевские номера» и убит в пригороде Перми. Действительное место гибели и останки до сих пор не обнаружены.
1. Судьба претендента на Российский престол великого князя Михаила Романова. Историко-публицистический очерк // Скорбный путь Михаила Романова: от престола до Голгофы:
документы, материалы следствия, дневники, воспоминания / сост.: В.М. Хрусталев, Л.А. Лыкова. Пермь, 1996. С. 11-12.
2. ГАРФ (Государственный архив Российской Федерации). Ф. 601. Оп. 1. Д. 2125.
3. Хрусталев В.М. Великий князь Михаил Александрович. М., 2008.
4. Кроуфорд Р. и Д. Михаил и Наталья. Жизнь и любовь последнего русского императора / пер. с англ. А. Микоян. М., 2008.
5. Переписка Вильгельма II с Николаем II. 1894-1914 гг. Москва; Петроград, 1923.
6. Витте С.Ю. Избранные воспоминания, 1849-1911 гг. М., 1991.
7. ГАРФ. Ф. 6501. Оп. 1. Д. 206.
8. ГАРФ. Ф. 5831. Оп. 2. Д. 512.
9. ГАРФ. Ф. 668. Оп. 1. Д. 135.
10. Мосолов А.А. При дворе последнего императора. СПб., 1992.
11. Мейлунас А., Мироненко С. Николай и Александра. Любовь и жизнь. М., 1998.
12. Красный архив. 1931. № 2 (45).
13. Трубецкой Г.Н., Трубецкой В.В., Трубецкой Евгений, Трубецкой С. Россия воспрянет! М., 1996.
14. Хрусталев В.М., Осин В.М. Скандал в императорской семье // Октябрь. 1998. № 11.
15. Графиня Воронцова-Дашкова Л.Н. Человек, отрекшийся от престола // Сегодня. 19 июля 1937 г. № 194.
16. Летопись войны 1914-15 гг. 1915. 28 марта.
17. Никитин Б.В. Роковые годы (Новые показания участника). Париж, 1937.
18. Лемке М. 250 дней в царской Ставке. Пг., 1920.
19. Российский государственный исторический архив. Ф. 920. Оп. 1. Д. 54.
20. Белецкий С.П. Григорий Распутин // Григорий Распутин: сборник исторических материалов. М., 1997. Т. 1.
21. ГАРФ. Ф. 622. Оп. 1. Д. 22. Л. 78-81об.
22. Брусилов А.А. Мои воспоминания. М., 2001.
Поступила в редакцию 29.04.2013 г.
UDC 93/94
GRAND DUKE MIKHAIL ALEKSANDROVICH IN THE EYES OF HIS CONTEMPORARIES Lev Valentinovich PERESKOKOV, Perm State Academy of Art and Culture, Perm, Russian Federation, Competitor; Perm Region Department of All-Russian Public Guarding Historical And Cultural Memorials Society, Chairman, e-mail: [email protected]
The atempt is given to recreate a portrait of Mikhail Aleksandrovich Romanov as he was seen by his contemporaries. Key words: Grand Duke Mikhail Aleksandrovich; Russia of 1900-1917s; Russian Imperial House; Romanovs.
