CC BY
96
УДК 821.161.1 Бунин. 09
Воронежский государственный технический университет
канд. филол. наук, доцент кафедры русского языка и межкультурной коммуникации
Попова Ю.С.
Россия, г. Воронеж, тел. + 79202262368 e-mail: buka1621@rambler.r
Voronezh State
Technical University
The chair of Russian Language
and Intercultural adverse communication,
PhD in philology, associate professor
Popova Y.S.
Russia, Voronezh, + 79202262368 e-mail: buka1621@rambler.ru
Ю.С. Попова
ОБРАЗ УЧИТЕЛЯ В ОДНОИМЕННОМ РАССКАЗЕ ИВАНА АЛЕКСЕЕВИЧА БУНИНА
Статья посвящена проблеме интерпретации образа главного героя в рассказе И.А. Бунина «Учитель». Выявлены художественные доминанты этого образа и ряд мотивов, актуализированных им, механизмы поведения героя, в которых отражено писательское представление о социальных и нравственных ценностях.
Ключевые слова: мотив, «маленький человек», дом, безумие, танец, портрет, проза, И.А. Бунин.
Y.S. Popova
A TEACHER'S IMAGE IN A SINGLE-TEMPTED STORY OF IVAN ALEKSEEVICH BUNIN
The article is devoted to the problem of interpretation of the image of the main character in the story of I. A. Bunin «Teacher». We have revealed the figurative dominants of this image and a number of motives actua l-ized by him. We revealed the mechanisms of the hero's behavior, which reflects the writer's notion of social and moral values.
Keywords: motive, «little man», house, insanity, dance, portrait, prose, I. A. Bunin.
Рассказ Ивана Алексеевича Бунина «Учитель» написан в 1894 году. В центре повествования образ молодого учителя земской школы - Николая Ниловича Турбина, который приехал на место своей первой работы. Это молодой мечтательный человек, проживающий в мире своих иллюзий. Сначала он хотел стать священником, потом решил сделать свою школу образцовой, затем попасть на службу на завод и получать большое жалование.
В описании внешнего облика героя доминирует лексика, выражающая семантику «неуклюжести»: «Турбину шел двадцать четвертый год. Был он белокур, очень высок ростом, худ и от застенчивости очень неловок» [3; IV; 128]. Эта неловкость постоянно подвергается осмеянию: героя называют «циркулем», несуразным человеком и посмеиваются над ним.
Черты характера героя отражает и его фамилия. Фамилия Турбин образована от прозвища Турба. Так называли морду у кошки и собаки, а насмешливо и человеческое
Попова Ю.С., 2017
лицо. В говорах можно было услышать: «Турбу-то утри, глядь, как засалена». Вероятно, Турба - это прозвище человека с неприятным, некрасивым лицом. Согласно другой версии, прозвище этимологически связано со словом «турба», которое в украинском языке и некоторых русских говорах означает беспокойство, хлопоты. В этом случае слово могло стать прозвищем беспокойного человека. Турба со временем получил фамилию Турбин [8, 9].
Турбин оторван от своего дома и все время стремится туда. Дом - не только жилище, место обитания, но и быт, устоявшийся уклад, традиции, семейные ценности. Дом для И.А. Бунина является важной пространственной характеристикой мира. Это место, которое помогает человеку укорениться в этом мире, обрести устойчивость. Герой, оторванный от дома, становится странником, постоянно перемещается в пространстве, не может найти свое место. Во внешнем облике героя оторванность от дома проявляется в акценте на очень длинных ногах, шаги он делает гигантские и отчаянные. Его сопровождают звуки шлепающих калошей. Походка неуверенная, он не идет, а скользит. Турбин представляет свой отчий дом как место, где всегда чисто и тепло. Он мечтает о доме как месте, где можно укрыться от жизненных бурь, где рядом самые близкие люди, которые тебя всегда поймут и помогут в трудную минуту.
Учитель не находит себе место и друзей. Он часто посещает дома разных представителей деревенского общества, но все время «дичится» и не может долго находиться в чужом доме. Не находит он приют и покой на природе. Исследователь Ю.М. Лот-ман отмечает важную роль образа дома в мифических представлениях древних славян: «дом с его атрибутами, постелью, печью и теплом - вообще закрытое и жилое пространство - воспринимается... как «женский мир». Ему противостоит «поле» как пространство «мужское». Для былин характерен сюжет ухода богатыря из закрытого пространства «на волю» - в степь и «пустыню» [5; 390]. И этот древний сюжет реализуется и в рассказе «Учитель». Турбин уходит в поле, где может бродить в одиночестве. Это открытое пространство становится для него местом мечтаний. Сначала он представляет, что издалека приедет поезд и увезет его домой. Потом погружается в раздумья о жизни помещичьих хуторов, которые видно вдалеке. Но он не замечает красоты природы вокруг.
Героя все время сопровождает окружающая пустота: «на душе у него было пусто» [3; IV; 129], «голос гулко отдался в пустой комнате, и это напомнило ему его одиночество» [3; IV; 130]. Он ощущает свое одиночество: «им овладело беспокойство одиночества», «вернувшись и увидя свою бедную комнатку вымытой и прибранной к празднику, он почувствовал себя совсем одиноким и стал думать спокойнее и серьезнее» [3; IV; 130]. Это чувство является одной из эмоциональных доминант художественного мира И.А. Бунина, «даже не в смысле одинокого существования, а одиночества вечного, вселенского - как неизбежного и непреодолимого состояния человеческой души. Это ощущения полного одиночества человека в мире будет сопровождать его всегда. Непознаваемая тайна мира рождает одновременно «сладкие горестные чувства»: к чувству радости упоенности жизнью неизменно примешивается томящее чувство тоски» [6; 345].
Турбин продолжает галерею бунинских образов, которые воплощают «трагические основы» национального русского характера и исторические судьбы России. Герой все время ощущает тяжесть будних дней и томится в предвкушении каких-то необычных событий: ожидание поездки домой, каких-то положительных перемен, знакомство с Линтваревым, которого он считает ключом к новой жизни. Но учитель не человек дела. Он живет в мире своих иллюзий и смутных ощущений. Ни одно свое мечтание он не может реализовать.
Жажда праздника и его ожидание превратились для героя в смысл жизни. Перед встречей с Линтваревым учитель проснулся с ощущением «какой-то хорошей цели». Он замечает изменения природы, и окружающее кажется ему прекрасным. Все было залито солнечным светом, который раскрашивал яркими красками пространство. Это создает световой контраст с первой частью рассказа, где преобладают темные тона, пыль, грязь, туман, сырость. Но даже это предвкушение не может вытеснить чувство одиночества героя («Он долго и особенно тщательно мылся, потом заглянул в классную: и там было теперь весело от солнца и тишины предпраздничного утра. «Не шуми ты, рожь... » - затянул он во все горло... Голос гулко отдался в пустой комнате, и это напомнило ему его одиночество» [3; IV; 130]).
Герой хочет преобразиться внешне - он меняет свой привычный тулуп и надевает новое пальто. Но у него нет крахмальной рубашки для визита к Линтвареву. На помощь учителю приходит Кондрат Семенович, который предлагает ему свою рубашку. Сцена сборов в гости представляет калейдоскоп сменяющихся действий, настроений и пронизана иронией. Крахмальная рубашка становится очень важной для учителя, так как прийти в вышитой рубашке считалось не приличным. Как самая нижняя (до появления нательного белья) одежда, непосредственно прилегающая к телу человека, она у всех народов имела не только чисто практическое, но и символическое значение. Чистая (белая) рубашка ассоциировалась с чистой душой: человек, принимавший крещение, надевал особую «крестильную» рубашку. Отсюда пошёл обычай надевать чистую рубашку перед боем. Готовность отдать другому «последнюю рубашку» считалась верхом доброты и бескорыстия. На Руси рубашки было принято отделывать вышивкой по самым «уязвимым» для злых сил местам — у ворота, по краям рукавов, на плечах, и особенно — по подолу. Вышивка играла роль оберега; в ней преобладали солярные символы, а также изображения птиц, которые традиционно считались охранителями, отгоняющими нечистую силу. В народном костюме рубаха была верхней одеждой, а в костюме знати — нижней. Мужские сорочки долгое время оставались предметом, символизировавшим принадлежность к высшему классу. Они теряли свою белизну при любом виде физической работы, а расходы на постоянную стирку, глаженье и крахмаление мог позволить себе далеко не каждый [1, 4]. Поэтому рубашке в рассказе придается такое большое значение. Когда привозят рубашку Кондрата Семеновича, она оказывается не только не впору Турбину, но грязной, плохо накрахмаленной. Лишь повторная попытка доставки новой рубашки окончилась успехом. Несмотря на соблюдение внешнего этикета, герой не чувствует уверенности, только скованность и напряжение. Он меняет свою вышитую рубашку на рубашку с чужого плеча и теряет себя, свою сущность.
Образ дома становится символичным в рассказе. Герой сначала стремится домой к отцу, его собственный дом кажется ему пустым и холодным. Потом он очень хочет попасть в дом Линтварева, который становится для героя недосягаемым символом прекрасной новой жизни, куда он долго не решается войти. Воображение учителя рисует картины богатой жизни, и он ощущает себя «маленьким человеком».
И.А. Бунин продолжает галерею персонажей русской литературы XIX века, объединённых общими признаками: низкое положение в социальной иерархии, бедность, незащищённость. Им свойственны страх перед жизнью, приниженность, кротость, которая, однако, может соединяться с ощущением несправедливости существующего порядка вещей, с уязвлённой гордостью и даже кратковременным бунтарским порывом, как правило, не приводящим к изменению сложившейся ситуации. Но в образе Турбина этот порыв приобретает комические черты. В дом Линтварева учитель заходит, как в тумане, ожидая увидеть богатство и золото в интерьере. Здесь его ожидает разочарова-
ние: обстановка оказывается очень простой. Это не помогает Турбину приобрести внутреннюю уверенность, он смотрит на окружающее пространство и людей «глядя словно через воду». Психологическое состояние героя нагнетается с каждой минутой, проведенной в гостях: «Турбин встрепенулся» [3; IV; 139], «и он взял стакан, замирая от страха...» [3; IV; 141], «...ответил Турбин, и его голос ему показался чужим и слишком громким» [3; IV; 142].
Аккомпанементом вечера у Линтварева является музыка, которая из тихой и размеренной становится «шумным и диким восторгом», кружащим героя. Кульминацией обеда и рассказа является пьяный танец учителя. Танец - один из художественных средств, помогающих писателю раскрыть состояние души героя. Под музыку присутствующие танцуют тарантеллу. Этот итальянский народный танец обычно сопровождается гитарой и бубном. С ним связана легенда: начиная с XV века в течение двух столетий тарантелла считалась единственным средством излечения «тарантизма» — безумия, вызываемого, как полагали, укусом тарантула. Таково, очевидно, происхождение судорожных эпидемий, известных под названием пляски святого Витта и святого Иоанна, народного танца в Италии, носящего название тарантеллы. В связи с этим в XVI веке по Италии странствовали специальные оркестры, под игру которых танцевали больные тарантизмом [2]. Мотив безумия прослеживается на протяжении всего рассказа, связан с образом главного героя и реализуется как физический недуг: «к концу занятий у него начало ломить в левой стороне головы» [3; IV; 128], как отсутствие опыта: «отец все время стремился «образумить» [3; IV; 129] сына, и как сознательный отказ от четкости видения окружающего путем употребления алкоголя: «у Турбина нестерпимо ломило в темени от жары и водки» [3; IV; 142], «в чаду беспричинной напряженной веселости сознание учителя иногда прояснялось» [3; IV; 145], «Турбина словно ударили по голове, как сквозь воду видел блеск огней и посуды, лица гостей, слышал говор и смех, чувствовал, что теряет способность управлять своими словами и движениями, хотя сознавал еще все ясно» [3; IV; 143], «раскрасневшееся, потное лицо (Турбина) затягивало паутиной; в голове слегка шумело» [3; IV; 146].
В доме Линтварева собирается общество (флотский офицер, доктор, богатый помещик, княжны), о котором мечтает учитель. Танец тарантелла является отражением этой среды. Он же и символ позора для героя, крушения его надежд. В рассказе присутствует и другой танец - «Барыня». Это русский народный танец, а также музыка, под которую этот танец исполняется. Общий настрой танца задорно-иронический (шутливый). При парном исполнении танцор и танцовщица танцуют попеременно, как бы соревнуясь между собой. В основе танца лежал конфликт между «барыней» (помещицей) и «мужиком» (крестьянином). Танцовщица выражала величавость, а танцор — ловкость и удаль [7]. Танцы отражают главный конфликт в рассказе между желаемым и реальным. Учитель стремится в высшее общество, но, попав туда, он не может справиться с волнением, попадает в неловкие ситуации, ощущает свое одиночество еще сильнее: «он чувствовал, что она так же чужда ему, как все общество, окружавшее его. В начале вечера он все ждал, что будет что-то хорошее. Теперь это чувство ослабело. Он думал, что надо идти домой, что никому он не нужен. Никто далее не поинтересовался им, не поговорил, чтобы узнать, что он за человек. Даже хозяин только предупредительно, беспокойно вежлив с ним...» [3; IV; 142]. Но не находит он себя и в простой крестьянской среде, где танцуют не тарантеллу, а «Барыню».
Образ учителя в одноименном рассказе И.А. Бунина является сложным и многогранным. Название произведения отражает профессию героя. Но работе Турбина посвящено только несколько строк, автор, как бы между прочим, отмечает, что «к концу занятий у него начало ломить в левой стороне головы» [3; IV; 129]. Учитель не является наставником для других. Вместо воплощения представлений о престижной и ува-
жаемой профессии он становится горьким пьяницей, вызывая сочувствие и жалость у окружающих.
Библиографический список
1. Андреева А., Богомолов Г. История костюма. Эпоха. Стиль. Мода. От Древнего Египта до модерна. СПб: Паритет, 2008. 136 с.
2. Будникова Е.А. Символика танца в русской литературе XIX-XX вв. [Электронный ресурс] // International Scientific and Technical Library. Режим доступа: http://interlibrary.narod.ru/
3. Бунин И.А. Собрание сочинений в девяти томах. М.: Художественная литература, 1966. Том 4. С. 336. В статье произведения Бунина цитируются по этому изданию с указанием тома (римской цифрой) и страницы (арабской цифрой).
4. Комиссаржевский Ф.Ф. История костюма. Минск: Литература, 1998. 494 с.
5. Лотман Ю.М. О метаязыке типологических описаний культуры // Ю.М. Лотман Избранные статьи: В 3-х т. Таллин, 1992. Т.1. С. 386-392.
6. Мальцев Ю.В. Иван Бунин. М.: Посев, 1994. 432 с.
7. Мартемьянов Т.А. Правда о «Комарицкой» и «Барыне» // Исторический вестник. Октябрь 1900. Режим доступа: http://diderix.petergen.com/lub-song.htm
8. Тупиков Н.М. Словарь древнерусских личных собственных имён. СПб: Типография И.Н. Скороходова (Надеждинская, 43) 1903. 862 с.
9. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х т.: / Перевод и дополнения О.Н. Трубачёва. М.: Астрель-АСТ, 2004. Т. 4.
References
1. Andreeva A., Bogomolov G. History of the costume. The Epoch. Style. Fashion. From Ancient Egypt to Art Nouveau. St. Petersburg: Parity, 2008. 136 p.
2. Budnikova E.A. Symbolism of dance in Russian literature of the XIX-XX centuries. [Electronic resource] //// International Scientific and Technical Library. Access mode: http://interlibrary.narod.ru/
3. Bunin I.A. Сollected works in nine volumes. / I. A. Bunin. M.: Fiction, 1966. Volume 4. P. 336. The article quoted from the works of Bunin this edition specifying volume (Roman numeral) and pages (Arabic numerals).
4. Komissarzhevsky F.F. History of the costume. Minsk: Literature, 1998. 494 p.
5. Lotman Y.M. About metalanguage of typological descriptions of culture // Y. M. Lotman Featured Article:. In 3 Vols Tallinn, 1992. T. 1. Р. 386-392.
6. Maltsev Y.V. Ivan Bunin. М.: Crop, 1994. 432 p.
7. Martemyanov Т.А. The truth about «Komaritskaya» and «Baryn» // Historical Herald. October 1900. Access mode: http://diderix.petergen.com/lub-song.htm
8. Tupikov N. M. Dictionary of ancient Russian personal names. SPb: Printing house I.N. Skorokhodova (Nadezhdinskaya, 43) 1903. 862 p.
9. Fasmer M. Dictionary of Russian language: In 4 t .: / Translation Additions O. Trubachev. M.: Astrel-AST, 2004.T. 4.
УДК 82-1
Воронежский государственный технический университет
канд. фил. наук, ст. преп. кафедры русского языка и межкультурной коммуникации Сулемина О.В. Россия, г. Воронеж, тел. +7(473) 248-17-33 e-mail: may2005@yandex.ru
Voronezh State Technical University
The chair of Russian Language and Cross-
Cultural Communication
PhD, senior lecturer
Sulemina O.V.
Russia, Voronezh,
+ 7(473) 248-17-33
e-mail: may2005@yandex.ru
О.В. Сулемина
РОКОВОЕ ПРОСТРАНСТВО СУДЬБЫ В ПОЭМЕ А.С. ПУШКИНА «МЕДНЫЙ ВСАДНИК»
Судьба и ее взаимодействие с человеком всегда живо интересовали А.С. Пушкина. С нашей точки зрения, особенно ярко тема судьбы представлена в поэмах. В данной работе она предстает как злой рок, который играет с человеком, разрушая установленный ход его жизни. Мы рассматриваем реконструкцию А.С. Пушкиным «пространства судьбы» в поэме «Медный всадник». Здесь судьба - это действующее лицо, она вступает в противоборство с Петром I. Герой, обыкновенный человек, оказывается вовлеченным в эту схватку и под влиянием разъяренной стихии теряет себя. Судьба неразрывно связана со страхом, который выступает ее агентом, разрушая человеческое сознание. Страшное пространство судьбы, в котором вынужден существовать человек, приводит его к жизненной катастрофе, преодоление воли рока возможно только через смерть и катарсическое очищение страданием.
Ключевые слова: судьба, рок, смерть, Петербург, страх, творчество.
A.S. Pushkin has always been vividly interested in fate and its interaction with man. From our point of view, the theme of destiny is shown clearly in poems. In this paper it appears as an evil rock that plays with a man destroying the established course of his life. We consider the reconstruction of A.S. Pushkin's «space of fate» in the poem «The Bronze Horseman». Here fate is an actor, it comes into conflict with Peter I. A hero, an ordinary person, gets involved in this fight and loses himself under the influence of an enraged disaster. Fate is inextricably linked with fear which acts as its agent destroying human consciousness. The terrible space of fate in which a person is forced to exist leads him to a life catastrophe, the overcoming of the will of fate is possible only through death and cathartic purification by suffering.
Key words: fate, fate, death, Petersburg, fear, creativity.
Тема Судьбы (которая здесь выступает скорее как действующее лицо, чем как философская категория, в связи с чем мы сочли возможным написание с заглавной буквы) занимает в творчестве А.С. Пушкина особое место. Так или иначе, герои или сам лирический субъект-поэт встречаются с Судьбой в произведениях, относящихся ко всем периодам его творчества. Судьба может проявиться в качестве злого рока или, на-
Сулемина О.В., 2017
O.V. Sulemina
THE FATAL SPACE OF DESTINY IN A.S. PUSHKIN'S POEM «THE BRONZE HORSEMAN»
