CC BY
2
Вестник Томского государственного университета. 2023. № 494. С. 35-43 Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 2023. 494. рр. 35-43
Научная статья
УДК 82-94:281.93(571.5)
doi: 10.17223/15617793/494/4
Образ Сибири в документальной прозе Иакова (И.П. Домского), епископа Якутского и Вилюйского
Софья Владимировна Мельникова12
1 Иркутская областная государственная универсальная научная библиотека имени И.И. Молчанова-Сибирского,
Иркутск, Россия
2Национальный исследовательский Томский государственный университет, Томск, Россия
12твтиаг1зйка@уа^ех.гы
Аннотация. На материале сочинений епископа Иакова (Домского) поднимается вопрос об участии дореволюционного духовенства в интеллектуальном и художественном освоении Сибири. Делается вывод о создании Домским оригинального образа Сибири, опирающегося на анализ нравственности сибиряков как ценностного отношения к миру, переходящего в качественные характеристики сибирского культурного ландшафта, который описывается как отличный от российского и оценивается с позиций христианской аксиологии. Ключевые слова: образ Сибири, имагология, сибирский текст, духовная словесность, епископ Иаков (Дом-ский), культурно-нравственный ландшафт, семиотика пространства, путевые дневники
Для цитирования: Мельникова С.В. Образ Сибири в документальной прозе Иакова (И.П. Домского), епископа Якутского и Вилюйского // Вестник Томского государственного университета. 2023. № 494. С. 35-43. doi: 10.17223/15617793/494/4
Original article
doi: 10.17223/15617793/494/4
The image of Siberia in the documentary prose of Iakov (Ieronim Domsky),
bishop of Yakutsk and Vilyuysk
Sofya V. Melnikova1,2
1 Irkutsk Regional State Universal Scientific Library named after I.I. Molchanov-Sibirsky, Irkutsk, Russian Federation 2 National Research Tomsk State University, Tomsk, Russian Federation 12 memuaristika@yandex.ru
Abstract. The relevance and novelty of the article is determined by the new aspects of the image of Siberia, which are revealed when turning to the documentary prose of the Siberian Orthodox clergy of the 19th century. These works are currently little demanded by Russian literary science. The material of the analysis is the writings of Iakov (Ieronim Domskoy, 1823-1889), bishop of Yakutsk and Vilyuysk, which form the "Siberian cycle": the essay "Siberia and Perm", A Journey along the Lena, and Travel Notes. In the Russian national consciousness, Siberia traditionally has the status of a space different from that of central Russia; therefore, when analyzing its image, an imagological approach is used. The specificity of Domsky's creative method is determined by the fact that, when building the image of Siberia, he proceeds from the analysis of the morality of Siberians as a value-based attitude to the world, turning into the qualitative characteristics of the cultural landscape they create. The author of the article defines it as a cultural and moral landscape. Domsky describes different moral types of Siberians, evaluating them according to the degree and forms of transformation of traditional Christian values in Siberian conditions. The problem is given a historical and geographical dimension: moral degradation increases with distance from the center of Siberia; the "red dots" on the map of the moral landscape are the frontier, or frontier regions and cities, as well as gold mines and penal servitude - the "moral cemetery". The world of the Siberian indigenous peoples is regarded as a pre-moral state. It is these peoples who are the image of the true "other". The heterogeneous cultural and moral landscape of Siberia that combines sacred, frontier and infernal zones creates difficulties in its intellectual and spiritual exploration, including the attempt to build a personal life program in it. Domsky's relationship with Siberia is dramatic, which follows not only from his own texts, but is also confirmed by the memoirs of his contemporaries. Topics of Domsky's documentary prose coincides with the general themes of Siberian journalism of the turn of the 20th century, raised in works of N.M. Yadrintsev, G.N. Potanin, G.I. Uspensky, V.G. Korolenko, and others. However, the bishop adheres to imperial views on the historical perspective of Siberia's development, which he sees as the leveling of differences and its complete merger with Russia. Thus, the author's main intention - both in literature and life - is aimed at destroying the image of the Siberian "other" that he created. The peculiarity of Bishop Iakov's "Siberian cycle" as a work of spiritual literature is determined by the presence in it of the discursive strategy of Christian preaching, which subordinates all other types of discourse - scientific,
© Мельникова С.В., 2023
memoir-autobiographical, journalistic. Thus, the Siberian text is brought to an axiological level of reality's generalisation.
Keywords: image of Siberia, imagology, Siberian text, spiritual literature, Bishop Iakov (Domsky), cultural and moral landscape, semiotics of space, travel diaries
For citation: Melnikova, S.V. (2023) The image of Siberia in the documentary prose of Iakov (Ieronim Domsky), bishop of Yakutsk and Vilyuysk. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 494. pp. 35-43. (In Russian). doi: 10.17223/15617793/494/4
Сибирь в русском национальном сознании всегда имела статус иного, отличного от центральной России пространства, что характерно для взгляда как извне, так и изнутри, т.е. самих сибиряков. Именно на этом основан миф о Сибири и его отражение в текстах культуры: в качестве литературного примера можно вспомнить описание «Сибирской Руси» у И.А. Гончарова, построенное на выявлении черт ее экзотичности, ино-родности1. Данный статус может служить основанием для применения к образу Сибири принципов имаголо-гического анализа, традиционно ориентированного на изучение образов других стран. Оппозиция российского и сибирского сохраняется до сих пор, что обусловливает актуальность введения в научный оборот новых примеров ее исторического и литературного выражения. Подобные примеры в изобилии дают сочинения дореволюционного православного духовенства, на настоящий момент еще слабо востребованные отечественной литературоведческой наукой.
Сибирское духовенство изначально имело пришлый характер2, и чужое пространство требовало активного интеллектуального и духовного освоения. Процесс этот начался в XVII в. и нашел отражение в сибирских летописях, создание большинства из которых связано с литературной деятельностью Тобольского архиерейского дома. Сибирь в летописях - это языческая территория, провиденциально осваиваемая христианским миром; образ «другого» - коренные народы, представляемые в виде нечестивых язычников и варваров, которым противостоят казаки Ермака как христовы воины.
По мере развития сибирской духовной словесности и появления в ней авторизованных текстов, в том числе мемуарных - автобиографий, воспоминаний, путевых дневников и записок, усложняется и создаваемый в ней образ Сибири. В качестве примеров текстов XIX в., отразивших индивидуальный опыт освоения чужого пространства, можно привести травелог «От Вятки до Иркутска» епископа Нила (Исаковича) [2. С. 2-65], назначенного в 1838 г. на иркутскую кафедру, или автобиографические записки присланного по его запросу в Иркутск в 1840 г. выпускника Рязанской семинарии Дмитрия Хитрова, будущего первого якутского епископа Дионисия [3]. Оба автора раскрывают как мировоззренческий, так и психологический аспекты своего отношения к Сибири - от первого знакомства с ней до осознания собственной биографии как сибирской по преимуществу.
Мемуары и другие тексты духовенства обладают большой имагологической значимостью. Написанные людьми, как правило, образованными, склонными к наблюдению, в том числе к саморефлексии, а также ориентированными на определенную, христианскую в
своей основе картину мира, они демонстрируют особый, во многом отличный от светского, подход к пониманию и изображению сибирского хронотопа. Ярким подтверждением данного тезиса могут служить сочинения епископа Иакова (Иеронима Петровича Дом-ского, 1823-1889 гг.), отражающие многогранный образ Сибири - научно обоснованный и мемуарно достоверный, но в то же время пропущенный сквозь призму универсальной христианской аксиологии. Анализ сочинений Домского с позиций имагологической проблематики и составит основное содержание настоящей статьи.
Преосвященный Иаков был уроженцем Подольской губернии и выпускником Санкт-Петербургской духовной академии, но все его сорокалетнее духовное служение было связано с Сибирью и Дальним Востоком. По окончании академии в 1849 г. он был назначен преподавателем в Иркутскую семинарию; в 1858 г. переведен в Томскую семинарию, где в 1860 г. принял постриг; в 1861 г. вернулся в Иркутскую семинарию и в 1866-1868 гг., с перерывами, в сане архимандрита исполнял должность ректора; в 1870 г. был назначен ректором Якутской семинарии и соединенного с нею духовного училища, переведенных в Благовещенск; в 1878 г. стал ректором Пермской семинарии; в 1884 г. был хиротонисан в епископа Якутского и Вилюйского. Епархией управлял 5 лет, до своей кончины, похоронен в Якутске. Епископ Иаков являлся не только опытным педагогом и церковным администратором, но и серьезным ученым - магистром богословия (1872 г.), историком русского проповедничества [4, 5]. Однако исследования его жизни и творчества ограничены несколькими публикациями [6-8], и только недавно был поставлен вопрос о переиздании его трудов [9]. Образ же Сибири у епископа Иакова рассматривался исключительно автором настоящей статьи [10].
Хотя Иаков не был природным сибиряком, он провел в Сибири достаточно времени, чтобы избежать поверхностности в ее восприятии и оценках. Эта территория не была для владыки однородна, как для многих его современников, он осознавал ее границы, протяженность и разнообразие. Будучи человеком высокообразованным, он стремился к концептуализации своих наблюдений и философским обобщениям. Наконец, как представитель духовенства, пастырь и проповедник, преосвященный Иаков обладал особой остротой духовного зрения и, очевидно, был склонен смотреть на мир в его бытийном измерении. Все эти факторы и определяют глубину и масштабность созданного им образа.
Комплекс сибирских текстов Домского представлен обширным научно-публицистическим очерком
«Сибирь и Пермь» [11], опубликованным в 1880— 1882 гг. в «Пермских епархиальных ведомостях», и двумя травелогами: «Путешествие по Лене» [12] и «Путевые записки» [13], опубликованными в 18871889 гг. в «Якутских епархиальных ведомостях». В рассуждениях о Сибири Домский стремится к созданию метаповествования о ее территории, что и дает основание при интерпретации объединять в цикл разные по своей жанрово-стилевой природе сочинения.
Впервые сибирская тема поднимается в очерке «Сибирь и Пермь». Автор предлагает оригинальный ракурс: он смотрит на удаленный край не из центра России, Москвы или Санкт-Петербурга, что было бы привычно, а из Перми, которую называет «ближайшей окраиной Сибири», «входом в Сибирь, приемной этой обширной страны». Но, несмотря на такое, казалось бы, подчиненное положение, Пермь представляется ему более развитой - и именно она должна сыграть основную «цивилизаторскую роль в отношении Сибири» [11. 1880. № 15. С. 159]. Сделать это, однако, будет непросто, так как цивилизовать придется не регион, подобный многим регионам России, той же Пермской губернии, а, по сути, целую «обширную страну», сопоставимую с другими странами: «В продолжение многолетней службы в Сибири, нам довелось изучить ее, изъездить всю от пределов Камчатки до Урала, побывать в соседних странах -Китае, Японии и Манчжурии. Знакомство с соседними странами <...> облегчило изучение Сибири и путем сличения выяснило ее особенности географические и этнографические...» [11. 1880. № 15. С. 159]. Определение «страна» имеет в этом случае не только географический, подчеркивающий величину и значимость самого объекта, но и лингвистический смысл: в нем есть сема отстранения или взгляда со стороны, который и позволяет автору выстроить многогранный, но в то же время целостный образ Сибири.
«Сибирь - оригинальная страна в свете» [11. 1880. № 15. С. 160]. Эта оригинальность и составляет для преосвященного Иакова основной предмет описания. Он обнаруживает ее во всем: как в природных (географическое положение, климат), так и в социально-экономических (промышленность, торговля, просвещение, многонациональный состав населения) факторах, которые подробно описывает, вплоть до анализа статистических данных и сравнения различных экономических показателей. По своей структуре (рубрицирован-ность) и содержанию (стремление к полноте охвата самых разных сторон общественной и экономической жизни) очерк «Сибирь и Пермь» близок годичным памятным книжкам, а также историко-статистическим описаниям - губерний, епархий, империи в целом [14]. С этими изданиями, получившими распространение в России к середине XIX в., преосвященный Иаков совпадает в стремлении к созданию целостного «портрета территории». Очевидно, что при написании своего текста он пользовался отраженными в них данными. Однако его статья «Сибирь и Пермь» отличается нарра-тивностью и художественностью, сближающей ее уже не с научной, но с документальной литературой и публицистикой. Важно, что это сознательная авторская
установка: «Изображая географическое, промышленное и религиозное состояние Сибири, для уяснения ее нужд, не опустим из виду и поэтической стороны предмета, тех ощущений и впечатлений, какие возбуждает в душе величественная природа пустынной Сибири. Все эти предметы изложим кратко, в выразительных чертах, в форме рассказа и описания.» [11. 1880. № 15. С. 160].
Основными категориями имагологии, на которых строится образ «другого», являются миф, стереотип, имаготип, имаготема [15]. Иаков не только христианский проповедник, но и ученый, и потому его мышлению не свойствен мифологизм, также он далек и от однозначных и часто агрессивных стереотипных представлений. На наш взгляд, к его сочинениям наиболее применимо понятие имаготипа или имаготемы, с помощью которых «выявляется система образов и мнений, а также раскрывается то, как именно эти представления вплетены в ткань интеллектуальной, общественной и социокультурной жизни» [16. С. 118].
Целостность выстраиваемой Домским имаготемы Сибири обусловливается тем, что в ее основание положена, по сути, единственная категория - категория нравственности, которая становится общим знаменателем ко всем рассуждениям преосвященного. «О Сибири и ее нравах пишут много, пространно и большею частью односторонне. Нравственность Сибири вообще порицают, на основании частных настроений осуждают все население ее. Предмет этот по своей сложности требует обширного изучения <.> И хотя нельзя оправдать нравы Сибири, вследствие гнетущих условий жизни, но нельзя безусловно и порицать их. Тем более нельзя подвести все области обширной страны под одну нравственную мерку <...> Вообще нравственность Сибири, как и всякой страны, подчинена историческим условиям <.> На нее имеют влияние и географические особенности, и разнохарактерность населения, и скудная промышленность и торговля, соединенная с жертвами, и не богатое просвещение. Под влиянием неблагоприятных условий жизни нельзя требовать особенных доблестей и нравственного процветания Сибири. На первых ступенях ее гражданского развития необходимо довольствоваться малыми нравственными успехами и быть справедливыми в оценке их. Нравы возвышаются веками и добродетели зреют медленно» [11. 1880. № 34. С. 327-328].
Проблема нравственности волновала его не только в контексте сибирской тематики, но и в связи с историей русского проповедничества, составлявшей область его научных интересов, а также в связи с практикой пастырской деятельности3. Нравственность понимается Домским как ценностное отношение человека к миру, переходящее в качественные характеристики создаваемой им среды. Именно поэтому она может быть важнейшей глубинной составляющей образа не только человека как своего носителя, но и территории его проживания, в конечном счете определяющей ее уникальность. Таким образом, Домский работает с концептом, который в современной науке определяется как культурный ландшафт4. Данный концепт как сложную се-
миотическую модель, описывающую систему взаимоотношений человека со средой, отличает универсальность, допускающая сведение на одном проблемном поле вопросов географии, истории, культурологии, филологии, философии. Говоря о сочинениях епископа Иакова, к определению «культурный» мы предлагаем добавить приставку «нравственный» как исключительно для них значимую.
Домский исследует разные нравственные типы сибиряков. Особенно его интересует тип русских поселенцев, в отношении которого он поднимает проблему трансформации в сибирских условиях христианского религиозного мировоззрения. При этом он разграничивает внешнюю и внутреннюю нравственность - как обрядовую религиозность, с одной стороны, и ценности, нормы поведения, жизненные цели - с другой: «Рассматриваемая с внешней стороны нравственность Сибири представляет много утешительного. Сибиряки преданы уставам церкви и соблюдают обрядовые постановления <...> Обрядовым благочестием особенно отличается среднее и низшее сословие Сибири. Видимым проявлением этого благочестия служит великолепие храмов, утварь часовен и домашних иконостасов. Таким же знаком служит праздничное поведение жителей.» [11. 1880. № 34. С. 328]. Обрядовая религиозность является генетическим наследием, она обусловлена исторической и родовой памятью, вынесенной переселенцами из мест их прошлого проживания в центральной России.
А вот истинная, или «внутренняя» нравственность сформирована уже преимущественно условиями Сибири, и именно она «.представляет много недостатков и слабостей <.> Внешнее благочестие усваивается механически, почти бессознательно. Внутренне -сознательно, требует борьбы и самообладания. Там навыки, здесь подвиг. На подвиги охотников мало. К тому же суровая обстановка жизни, личные выгоды и страсти ослабляют нравственное чувство <.> Главный недостаток сибиряков - корыстолюбие, склонность к легкой наживе. Отсюда вытекают другие страсти - криводушие в исполнении обязанностей, нарушение чужих прав и вообще недостаток правоты, сознания долга.» [11. 1880. № 34. С. 328-329].
Глубина нравственной деградации, по мнению владыки, увеличивается по мере продвижения из центра Сибири: «Чем дальше от суда и закона, тем сильнее власть порока, страсти необузданные, преступлений больше, произвол заступает место права.» [11. 1880. № 34. С. 329]. Таким образом, проблема нравственности получает и географическое измерение - как фактор изменения и протяженности.
Сибирь - зона переселения и освоения, или зона фронтира. И для епископа Иакова фронтирные, или пограничные, области и города - одни из проблемных, «красных» точек сибирского культурно-нравственного ландшафта. «Амурский край в особенности терпит лишения от злоупотреблений чиновников и стремления рабочих сил на прииски. В отдаленном Николаевске. идут в продажу разные жидкости под видом вина, испаряются тысячи пудов соли и т.п.» [11. 1880. № 34. С. 330]; «.в сем городе [Благовещенске], полном иноверцев, где, что улица, то вера, что переулок, то раскол, что дом, то
секта и предрассудок» [11. 1880. № 30. С. 298]. В приморских городах возникает пестрая религиозная и культурная среда, воспринимаемая автором как потенциально опасная.
Близким к такого рода маргинальному и переходному пространству являются золотые прииски. В самом золоте, как части природы, и в умеренном его потреблении с целью «украшения жизни» автор не видит никакой угрозы. Более того, «Предусмотрительная природа. изредка сулит золотые горы счастливцам. Тогда она делает золото рычагом общественных предприятий, великих дел и знает своих избранников. Избранных у нее мало.» [11. 1880. № 19. С. 199]. Золото может стать залогом развития промышленности и торговли. «Промышленность - первый шаг к образованию. Выводя человека из дикого состояния, она приучает его к оседлости, удобствам жизни, развивает <.> память и смысл. Торговля расширяет смысл и сообразительность, знакомит с чужими нравам и роскошью и окончательно пролагает путь к образованию» [11. 1880. № 30. С. 296].
Но это, скорее, идеальная модель. А пока на карте Сибири прииски появляются не как центры развития, но как нравственные опухоли: «В настоящее время золотые прииски приносят стране ущерб, обогащая частных лиц <.> Где они ни появятся, производят дороговизну, повышение цен на все потребности жизни... приманивают на прииски тысячи рабочих людей, отрывая их от земледелия <.> В зимнее время этот бездомовый люд, опутанный долгам и во всем нуждающийся, расходится по городам и селениям, неся с собою нравственную порчу» [11. 1880. № 19. С. 198]. Прииски представляют собой временную социальную общность случайно собравшихся вместе и оторванных от почвы людей, формирующую особую зону бифуркации, или неустойчивого развития и исторической неопределенности.
Но подлинное нравственное дно - это каторга и ссылка: именно они делают Сибирь «нравственным кладбищем»: «.я нахожусь в стране злобных поселенцев, и ссыльнопоселенцев, сосланных неоднократно; стало быть, в области страстей свирепых и необузданных <.> приходится иметь столкновения с пороком, искусно замаскированным, с преступниками, упорными во зле, изворотливыми в самозащите, в отражении суда и преследователя» [11. 1880. № 16. С. 174]. «Образование и знание законов расходуется на обманы и сутяжничество! Остроумие и дар слова - на пасквильные стихотворения и ядовитые сатиры! Художество и живопись - на бесстыдные карикатуры и подделывание - ассигнаций!.. Пусть из этих уроков научатся пренебрегающие правилами религии, что всегдашнее нарушение их весьма опасно. Обращаясь в привычку, оно ведет к оскудению нравственных чувств и отупению самого острого и восприимчивого разума...» [12. 1887. № 17. С. 263-264]. Ссыльнокаторжное «нравственное кладбище» имеет и пространственную локализацию: «Центр пороков и преступников, откуда разливается зло по Сибири, - это Дуэ, на о. Сахалине. Здесь сборище гениев зла и артистов всех художеств со всей Империи» [11. 1880. № 36. С. 345].
Однако у этой нравственной деградации есть свои отчасти извиняющие причины: «.оторванный от общества и семьи, лишенный прав и чести, брошенный на жертву нищете, он [ссыльнокаторжный] не имеет побуждений исправиться. В борьбе за существование еще больше ожесточается, идет наперекор общественным законам и требованиям совести» [11. 1880. № 36. С. 343]. Возникает мысль об оторванности от почвы, в которой, как и в понимании того, что, лишая человеческого достоинства, каторга не исправляет, епископ Иаков солидарен с гуманистическими идеями Ф.М. Достоевского.
Нравственное падение русских и других представителей цивилизованных народов связано с нарушением или искажением заранее установленных и когда-то усвоенных образцов христианской нравственности, а значит, они «другие» только отчасти. Образ же подлинного «другого» формируют представители коренных народов Сибири, или инородцы. Им присуща не просто нравственная деградация, они находятся в качественно ином, диком, по сути, до-нравственном состоянии.
В очерке «Сибирь и Пермь» преосвященный Иаков формулирует свое общее мнение о сибирских инородцах - обобщенное и весьма нелицеприятное: «Нет спора, что азиатские племена погружены в невежество, суеверие, неразлучные с ними пороки и нищету. Обстановка их жизни жалкая, полная лишений и нужд <.. .> Они малодушны, недеятельны, преданы низким порокам и страстям, и на лице своем носят отпечаток физической слабости и духовной нищеты. Лица их, с выдающимися скулами и низким лбом, свидетельствуют о давнем вырождении племенной породы <.> Понимая выгоды цивилизации по-своему, они предпочитают всему на свете свободу, независимость от законов, обязательств и неразлучных с ними трудов» [11. 1880. № 46. С. 464].
В «Путешествии по Лене» и в «Путевых записках» Домский рисует еще более мрачными красками «мир якутов», подкрепляя его личными впечатлениями и воспоминаниями. Отправляясь в миссионерскую поездку к якутам, владыка пишет: «Со всеми этими благами [цивилизации, которые можно было наблюдать еще в Якутске] пришлось проститься надолго и подчиниться законам нового мира, чуждого цивилизации, беспощадно обрекающего на тяжкие труды и лишения. Это мир якутов, чистой породы, без примеси иных национальностей <...> это область беспомощного племени, обреченного законами истории и природы на рабство, бездействие, нищету и вымирание» [13. 1889. № 3. С. 37-38]. Он детально рассматривает этот мир, буквально препарируя его, выделяя в качестве отдельных тем своих путевых записок «Суеверие и нравственную косность якутов», «Предрассудки, развращающие нравственность», «Предрассудки, наносящие ущерб хозяйству».
Сейчас подобные характеристики, особенно основанные на представлениях, в том числе о физиологической неполноценности этносов, являются абсолютно недопустимыми. Единственный возможный взгляд на
них - объективно-исторический, как на документ эпохи, к которой принадлежал епископ Иаков и для которой определение «дикарь» в отношении инородцев не резало слух даже в официальных документах. Философским тому обоснованием являлась просветительская теория линейного развития прогресса, оказавшая большое влияние на формирование патерналистской политики [22]. В соответствии с ней «дикари» находились на низшей его стадии и не обладали правом на собственный, отличный от «цивилизованного», путь исторического развития. Было сформировано устойчивое представление о неизбежном вымирании инородцев как единственной исторической для них перспективы в отсутствии опеки со стороны русских5. В антропологическом аспекте данная позиция сводилась к вопросу об интеллектуальной состоятельности целых народов и их восприимчивости к духовному развитию и усвоению высших религиозных и нравственных целей. Решался он, по сути, отрицательно. И у епископа Иакова мы видим одну из наиболее радикальных форм подобного отрицания.
Но следует признать, что в той или иной степени сходные взгляды выражали многие православные миссионеры. О донравственном состоянии коренных этносов, причем не только сибирских, говорил, например, в своих «Путевых записках» иркутский архиепископ Нил (Н.Ф. Исакович), управлявший епархией с 1838 по 1853 г.: «Народ, лишенный всякого понятия о достоинстве человеческой природы, движимый лишь скотскими побуждениями, способен ли к приятию высоких истин христианского вероучения? Если же неспособен, то, конечно, прежде приведения и для приведения невежествующих к христианскому благочестию и верованию надлежало бы попещись об озарении ума их наукою» [2. С. 30]. Так отзывается он о коренном населении Вятки, «вотяках». Не менее критичен Нил и в отношении киргизов: «Смотря на киргизское племя, не раз спрашивал я себя: как могли пройти для народа сего тысячелетия, не подвинув его ни на шаг вперед на пути образования и цивилизаций? Как мог он остаться при той простоте нравов и всего семейного быта, какая только была в гомеровские времена, или вернее во времена Иовила, родоначальника и отца живущих ей селениях скотопитателей? Ответы на подобные вопросы заключаются в книге судеб Вышнего, запечатленной седмью печатями» [2. С. 44]. Для Исаковича, как и для Домского, это дикие племена, он отмечает их интеллектуальную, нравственную и культурную косность и незрелость, они для него не являются современниками в истории.
Понимаемый так образ «другого» естественно делает чужим, пугающим, неуютным, а по сути, инфернальным и образ самого пространства, в котором этот «другой» обитает, - образ Сибири. Не случайно, описывая еще первое впечатление о Сибири, епископ Иаков отмечает, что «проезжающего из центральной России в Сибирь одолевает чувство сиротства и одиночества. Места пустынные, встречи с людьми неожиданные. Села и города редки и представляются взору сразу, как говорится, без предисловий, без загородных домов и построек.» [12. 1887. № 12. С.189].
Очевидно, что Сибирь нуждается в коренных преобразованиях. Нравственный идеал для владыки Иакова неотделим от Православия. Но современные ему народы Сибири еще не готовы к принятию всей полноты Откровения, и потому его проповеди должно предшествовать просвещение: «Цивилизация предшествует религии и служит <.> подготовкой к ее учению и возвышению нрава. Такова программа истории и совершенствования человека.» [11. 1880. № 52. С. 560]. При этом «не столько <.> выгоды цивилизации смягчают нравы дикарей, сколько идеал счастья, внушаемый цивилизацией и ее произведениями» [11. 1880. № 48. С. 495].
Проводниками цивилизации являлись, по мнению епископа, русские жители Сибири, прежде всего, отдельные, пассионарные личности, такие как митрополит Иннокентий (И.Е. Вениаминов), историк и писатель П.А. Словцов, издатель П.И. Макушин. Особую роль играли сибирские святые - Иннокентий Иркутский Чудотворец, Даниил Ачинский: они не только исправляли нравы, но буквально освящали собой пространство. Следовательно, в культурно-нравственном ландшафте Сибири, выстраиваемом епископом Иаковом, имели место не только инфернальные и фронтир-ные, но и сакральные зоны.
И сам Домский стремился быть таким цивилизатором и просветителем: за период его пятилетного управления епархией были открыты Якутская духовная семинария, епархиальное женское училище, первая публичная библиотека, учреждены «Якутские епархиальные ведомости». Однако все эти усилия не получили должного признания. Не только епископ Иаков не мог принять Сибирь, но и она, судя по откликам, не принимала его полностью: «Почему такая светлая личность, как преосвященный Иаков, бесспорно стоящий целою головою выше своих современников и не в Якутске только, сделавший очень много для просвещения Якутской епархии и области, и имеющий неоспоримое право на внимание к нему потомства, не был достаточно ценим этими современниками? Даже напротив, сколько нам известно, постоянным уделом этого, пробудившего вековую спячку, преосвященного деятеля было злоречие и глухое или явное противоборство» [23. С. 4], - писал протоиерей Ф.А. Стуков6, видевший единственную причину негативного отношения к епископу Иакову в косности самого якутского общества, не готового к принятию личностей подобного масштаба. Это непонимание было уделом и многих других православных миссионеров, чьи идеальные представления о должном развитии Сибири часто вступали в конфликт с действительностью.
В перенесенных на страницы путевых записок размышлениях о природе и цивилизации, о соотношении «своего» и «чужого», о целесообразности и этичности ссылки и каторги, о судьбе русских переселенцев и коренных народов, о экономике и геополитке епископ Иаков совпадает с общими темами сибирской публицистики рубежа Х1Х-ХХ вв. Аналогичные вопросы поднимаются в статьях Г.Н. Потанина, Н.М. Ядрин-цева, очерках Г.И. Успенского, В.Г. Короленко и др.
Присущий сочинениям Домского жанрово-стилевой синкретизм - сочетание научного, мемуарно-авто-биографического и публицистического типов дискурса с явным преобладанием последнего - также сближает их с основными тенденциями современного ему литературного процесса: к концу XIX в. основной формой травелога становится именно публицистический очерк.
Выявляя различные негативные явления в жизни Сибири, церковный иерарх, однако, критикует их не с либерально-демократических, но с имперских, антисепаратистских позиций. Историческую перспективу развития Сибири владыка Иаков видит в нивелировании отличий, в полном ее слиянии с Россией. При ряде эффективных мер в области экономики и просвещения эта перспектива может быть не такой отдаленной: «И теперь уже говорят: "пространство Сибири не существует!"» [11. 1880. № 19. С. 197]. В этом убеждении он полностью совпадает с И.А. Гончаровым и с его известным замечанием о Сибири, высказанном во «Фрегате "Паллада"»: «Много и русского и нерусского, что со временем будет тоже русское» [1. С. 563]. Таким образом, основная авторская интенция у Домского - и литературная, и жизненная - направлена на разрушение созданного им образа сибирского «другого».
Но подлинный смысл «сибирского цикла» епископа Иакова выходит за пределы публицистического обобщения и определяется спецификой и задачами духовной словесности. Более важным, чем точное описание явлений и связей в реальной действительности, представляется обнаружение в них духовных параллелей и знаков, соотносимых с универсальными категориями христианской аксиологии. Одним из поэти-чеких средств выражения этого посыла становится вводимая в текст внутренняя символика: «Вода - подвижная стихия и непостоянная. Своею подвижностью она изображает непостоянство жизни. Широкими видами в розовом цвете и спокойствием она отображает привлекательные стороны жизни, с ее надеждами и обольщениями, а бурею и грозой во тьме - ее опасности и тревоги, и дает урок не забываться в счастье.» [12. 1888. № 8. С. 124-125].
Извлечение нравственных уроков из наблюдений над действительностью - «изображая в описательной форме нравы местного населения и картины пустынной реки, геологическим строем напоминающей об усовершимости природы, это сочинение послужит занимательным уроком, серьезно напоминающим о необходимости улучшения жизни, грамоты и выхода из юрты.» [12. 1888. № 19. С. 300.] - соотносится с дискурсивной стратегией проповеди. Именно проповедь, на наш взгляд, является наиболее точным мета-жанровым определением для всего цикла: ее дискурсивная стратегия подчиняет себе все остальные типы дискурса - научный, мемуарно-автобиографический, публицистический, в результате чего сама нравственность из предмета описания переходит во внутреннюю меру художественного целого.
Значение трудов преосвященного Иакова для сибирской историографии и литературы заключается,
очевидно, в уникальности созданного в них образа Сибири как культурно-нравственного ландшафта - неоднородного и изменчивого, со своими фронтирными линиями, инфернальными областями, точками бифуркации, которые могут стать либо нравственными ямами, либо дать импульс к его развитию. Это представление дает новый инструментарий в обсуждении проблем колонизации Сибири и взаимодействия разных этносов и культур в ее пространстве, описанные же епископом
нравственные типы сибиряков могут рассматриваться как новый подход к изображению сибирского характера - и этот факт имеет не только историческое, но и литературное значение. В целом же специфика сочинений Иакова определяется ценностным отношением к миру и способностью видеть в наличной действительности скрытые бытийные смыслы. Таким образом, созданный духовным писателем образ Сибири существенно обогащает онтологию и аксиологию сибирского текста.
Примечания
1 «Где это видано на Руси, чтоб не было ни одного садика и палисадника. А этот узкоглазый, плосконосый народ разве русский? <...> Нужды нет, что якуты населяют город, а всё же мне стало отрадно, когда я въехал в кучу почерневших от времени, одноэтажных, деревянных домов: все-таки это Русь, хотя и сибирская Русь!..» [1. С. 562-563].
2 Первые Тобольские митрополиты назначались из числа настоятелей русских, главным образом, северных монастырей (новгородских, Соловецкого), в Петровскую эпоху их заменили представители южно-русского духовенства, воспитанники Киевской духовной академии. Из 17 иркутских архиереев, правящих епархией от момента ее основания в 1727 г. до 1918 г., уроженцем Сибири был только один - архиепископ Михаил (Бурдуков); из южных и центральных областей России назначались в Сибирь и рядовые священники и миссионеры.
3 В «Историческом очерке русского проповедничества» подробно рассматривался нравственно-аскетический аспект русской проповеди; отдельная глава была посвящена обличению нравственных недостатков народа, с особым выделением нравственности сибиряков. В другом своем труде - учебнике по пастырскому богословию архимандрит Иаков писал: «Поднятие нравственного и умственного уровня народа - вот та громадная задача, в решении которой наше духовенство. должно принять самое деятельное участие. А для того чтобы с успехом действовать на этом поприще <.>, нашим пастырям необходимо проникнуться своим призванием» [17. С. 1-3].
4 О понятии культурного ландшафта, его семантике и способах применения в анализе литературных произведений см.: [18-21].
5 Данной позиции в 1860-1880 гг. активно противостояли областники, и прежде всего Н. М. Ядринцев, автор знаменитой книги «Сибирь как колония». Они критиковали однолинейность европейского европоцентризма и предлагали увидеть в культуре номадов не низший, но иной вариант цивилизации, поступательно развивающийся и совершенствующийся в пределах одной, наиболее соответствующей условиям их обитания среде.
6 Ф.А. Стуков оказался в Якутске в 1893 г., уже после смерти преосвященного, однако очень интересовался его личностью и судьбой, очевидно, видя в них сходство с собственными. Стуков был направлен в Якутскую духовную семинарию (ректором которой он вскоре стал) из Казанской духовной академии, где служил преподавателем и защитил магистерскую диссертацию. Помимо ректорства Стуков являлся редактором основанных Иаковом «Якутских епархиальных ведомостей», автором мемуарных и публицистических сочинений о Сибири.
Список источников
1. Гончаров И.А. Фрегат «Паллада». Очерки путешествия в двух томах. Иркутск : Восточно-Сиб. кн. изд-во, 1982. 640 с.
2. Нил (Исакович Н.Ф.), архиеп. Путевые записки. Ярославль : Тип. губ. земской управы, 1874 : в 2 ч. 495 с.
3. Дионисий (Хитров Д.В.), еп. Автобиографические записки Дионисия, епископа Уфимского и Мензелинского // Уфимские епархиальные
ведомости. Отд. неофиц. 1900. № 4. С. 95-105, № 5. С. 140-149, № 6. С. 176-183, № 7. С. 218-226.
4. Иаков (Домский И.П.), архим. Русское проповедничество, исторический его обзор и взгляд на современное его направление. СПб. : Тип.
журн. «Странник», 1871. 444 с.
5. Иаков (Домский И.П.), архим. Исторический очерк русского проповедничества. СПб. : Тип. Ф.Г. Елеонского и К°, 1878. Т. 1. 800 с.
6. Зосима (Давыдов), еп. Иаков (Домский Иероним Петрович) // Православная энциклопедия. М. : Церковно-науч. центр «Православная эн-
цикл.», 2000. Т. 20. С. 508-510.
7. Аксенова Г.В. Кирилло-Мефодиевская просветительская традиция и ее оценка в трудах епископа Иакова (Домского) // Пути и задачи
духовного возрождения России : сб. науч. трудов. М. : РУДН, 2014. С. 8-24.
8. Аксенова Г.В., Роман (Сокольников Е.В.), иером. Жизненный путь и особенности служения преосвященного епископа Якутского и Ви-
люйского Иакова (Домского) // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. 2018. Т. 17, № 2. С. 408439. doi: 10.22363/2312-8674-2018-17-2-408-439
9. Захарова Т.В. Наследие преосвященного Иакова (Домского, ум. 1889), епископа Якутского и Вилюйского: подготовка текстов к публика-
ции // Сборник трудов Якутской духовной семинарии. 2019. № 6. С. 173-177.
10. Мельникова С.В. Сибирь как объект научного, философского и художественного осмысления в сочинениях архиепископа Иркутского Нила (Н.Ф. Исаковича, 1779-1874) и епископа Якутского Иакова (И.П. Домского, 1823-1889) // Вестник Томского государственного университета. Филология. 2018. № 52. С. 184-200.
11. Иаков (Домский И.П.), еп. Сибирь и Пермь // Пермские епархиальные ведомости. Отд. неофиц. 1880. № 15. С. 159-161, № 16. С. 173-177, №. 19. С. 195-199, № 24. С. 248-251, № 25. С. 255-260, № 26. С. 266-267, № 30. С. 296-299, № 31. С. 305-307, № 34. С. 327-331, № 35. С. 335-338, № 36. С. 343-347, № 46. С. 463-465, № 48. С. 495-498, № 52. С. 560-566; 1881. № 6. С. 61-68, № 7. С. 77-81, № 23. С. 262264, № 24. С. 265-274, № 34. С. 367-371, № 35. С. 375-381, № 36. С. 391-398, № 52. С. 617-622; 1882. № 1. С. 6-10, № 2. С. 20-23, № 3. С. 25-29, № 21. С. 235-241.
12. Иаков (Домский И. П.), еп. Путешествие по Лене // Якутские епархиальные ведомости. Отд. неофиц. 1887. № 12. С. 187-192, № 13. С. 199205, № 14. С. 219-223, № 15. С. 236-239, № 16. С. 249-252, № 17. С. 263-266; 1888. № 1. С. 7-8, № 2. С. 25-28, № 4. С. 53-58, № 5. С. 6976, № 6. С. 87-95, № 7. С. 103-106, № 8. С. 123-128, № 10. С. 153-157, № 11. С. 169-172, № 14. С. 218-224, № 18. С. 283-288, № 19. С. 295-304.
13. Иаков (Домский И. П.), еп. Путевые записки // Якутские епархиальные ведомости. Отд. неофиц. 1888. № 19. С. 301-304, № 20. С. 30-313, № 21. С. 326-336, № 22. С. 340-345; 1889. № 1. С. 3-9, № 2. С. 22-26, № 3. С. 37-43, № 4. С. 50-54, № 5 С. 68-75, № 7. С. 98-105, № 8. С. 114-126, №10. С. 151-155, № 11. С. 167-172, № 12. С.181-190.
14. Сборник историко-статистических сведений о Сибири и сопредельных ей странах : в 2 т. СПб. : Русская скоропечатня (П.С. Нихимова),
1875-1876.
15. Лапина Л.А. Историческая имагология: проблема методов и категорий // Ученые записки Орловского государственного университета. 2019. № 4 (85). С. 28-32.
16. Козлова А.А. Имагологический метод в исследованиях литературы и культуры // Обсерватория культуры. № 3. 2015.С. 114—118.
17. Иаков (Домский И.П.), архим. Пастырь в отношении к себе и пастве. СПб. : Тип. Н.А. Лебедева, 1880. 140 с.
18. Замятин Д. Н. Ландшафт и бытие // Гуманитарная география : научный и культурно-просветительский альманах. М. : [б.и.], 2007. Вып. 4. С. 362-380.
19. Лавренова О.А. Семантика культурного ландшафта : дис. ... д-ра филол. наук. М., 2010. 371 с.
20. Калинина Г.Н., Тикунова С.В. Концепт «культурный ландшафт» : философско-культурологическая экспликация // Научные ведомости. Серия: Философия. Социология. Право. 2016. № 17 (238), вып. 37. С. 105-110.
21. Александрова-Осокина О.Н. Культурный ландшафт русской провинции в путевом очерке первой половины XIX в. // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. 2021. Т. 2, № 2. С. 1-9. doi: 10.51965/2076-7919_2021_2_2_5
22. Самрина Е.В. Эпоха просвещения и сибирские инородцы: истоки политики патернализма // Научное обозрение Саяно-Алтая. 2015. № 4 (12). С. 66-70.
23. Стуков А.Ф. Воспоминание о преосвященном Иакове, епископе Якутском и Вилюйском. Иркутск : Тип. обл. правления, 1900. 36 с.
References
1. Goncharov, I.A. (1982) Fregat "Pallada". Ocherki puteshestviya v dvukh tomakh [Frigate "Pallada". Travel essays in two volumes]. Irkutsk: Vostochno-Sib. kn. izd-vo.
2. Nil (Isakovich N.F.), archbishop. (1874) Putevye zapiski [Travel notes]. In 2 parts. Yaroslavl: Tip. gub. zemskoy upravy.
3. Dionisiy (Khitrov, D.V.), bishop. (1900) Avtobiograficheskie zapiski Dionisiya, episkopa Ufimskogo i Menzelinskogo [Autobiographical notes of Dionisiy, bishop of Ufa and Menzelinsky]. Ufimskie eparkhial'nye vedomosti. Unofficial Part. 4. pp. 95-105; 5. pp. 140-149; 6. pp. 176-183; 7. pp. 218-226.
4. Iakov (Domskiy, I.P.), archimandrite. (1871) Russkoe propovednichestvo, istoricheskiy ego obzor i vzglyad na sovremennoe ego napravlenie [Russian preaching, its historical review and a look at its modern direction]. Saint Petersburg: Tip. zhurn. "Strannik".
5. Iakov (Domskiy, I.P.), archimandrite. (1878) Istoricheskiy ocherk russkogo propovednichestva [Historical essay of Russian preaching]. Vol. 1. Saint Petersburg: Tip. F.G. Eleonskogo i K°.
6. Pravoslavnaya entsiklopediya. (2000) Zosima (Davydov), ep. Iakov (Domskiy Ieronim Petrovich) [Zosima (Davydov), bishop. Iakov (Ieronim Petrovich Domsky)]. In: Pravoslavnaya entsiklopediya [Orthodox Encyclopedia]. Vol. 20. Moscow: Tserkovno-nauch. tsentr "Pravoslavnaya entsikl.". pp. 508-510.
7. Aksenova, G.V. (2014) Kirillo-Mefodievskaya prosvetitel'skaya traditsiya i ee otsenka v trudakh episkopa Iakova (Domskogo) [Cyril and Methodius educational tradition and its assessment in the works of Bishop Iakov (Domsky)]. In: Puti i zadachi dukhovnogo vozrozhdeniya Rossii [Paths and tasks ofthe spiritual revival of Russia]. Moscow: RUDN. pp. 8-24.
8. Aksenova, G.V. & Roman (Sokol'nikov E.V.), hieromonk. (2018) Zhiznennyy put' i osobennosti sluzheniya preosvyashchennogo episkopa Yakutskogo i Vilyuyskogo Iakova (Domskogo) [The life path and features of the ministry of Iakov (Domsky), the right reverend bishop of Yakutsk and Vilyuisk]. VestnikRossiyskogo universiteta druzhby narodov. Seriya: Istoriya Rossii. 17 (2). pp. 408-439. (In Russian). doi: 10.22363/23128674-2018-17-2-408-439
9. Zakharova, T.V. (2019) Nasledie preosvyashchennogo Iakova (Domskogo, um. 1889), episkopa Yakutskogo i Vilyuyskogo: podgotovka tekstov k publikatsii [The legacy of the Right Reverend Iakov (Domsky, d. 1889), bishop of Yakutsk and Vilyuisk: preparation of texts for publication]. Sbornik trudov Yakutskoy dukhovnoy seminarii. 6. pp. 173-177.
10. Mel'nikova, S.V. (2018) Siberia as an Object of Scientific, Philosophical and Artistic Comprehension in the Works of Nil (Nikolay Isakovich, 1779-1874), Archbishop of Irkutsk, and Iakov (Ieronim Domsky, 1823-1889), Bishop of Yakutsk. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filologiya. 52. pp. 184-200. (In Russian). doi: 10.17223/19986645/52/1
11. Iakov (Domskiy, I.P.), bishop. (1880-1881) Sibir' i Perm' [Siberia and Perm]. Permskie eparkhial'nye vedomosti. Unofficial Part. 15. pp. 159161; 16. pp. 173-177;. 19. pp. 195-199; 24. pp. 248-251; 25. pp. 255-260; 26. pp. 266-267; 30. pp. 296-299; 31. pp. 305-307; 34. pp. 327-331; 35. pp. 335-338; 36. pp. 343-347; 46. pp. 463-465; 48. pp. 495-498; 52. pp. 560-566; 6. pp. 61-68; 7. pp. 77-81; 23. pp. 262-264; 24. pp. 265274; 34. pp. 367-371; 35. pp. 375-381; 36. pp. 391-398; 52. pp. 617-622; 1882. № 1. pp. 6-10; 2. pp. 20-23; 3. pp. 25-29; 21. pp. 235-241.
12. Iakov (Domskiy I. P.), bishop. (1887-1888) Puteshestvie po Lene [A Journey along the Lena]. Yakutskie eparkhial'nye vedomosti. Unofficial Part. 12. pp. 187-192; 13. pp. 199-205; 14. pp. 219-223; 15. pp. 236-239; 16. pp. 249-252; 17. pp. 263-266; 1. pp. 7-8; 2. pp. 25-28; 4. pp. 53-58; 5. pp. 69-76; 6. pp. 87-95; 7. pp. 103-106; 8. pp. 123-128; 10. pp. 153-157; 11. pp. 169-172; 14. pp. 218-224; 18. pp. 283-288; 19. pp. 295-304.
13. Iakov (Domskiy I. P.), bishop. (1888-1889) Putevye zapiski [Travel notes]. Yakutskie eparkhial'nye vedomosti. Unofficial Part. 19. pp. 301-304; 20. pp. 30-313; 21. pp. 326-336; 22. pp. 340-345; 1. pp. 3-9; 2. pp. 22-26; 3. pp. 37-43; 4. pp. 50-54; 5 pp. 68-75; 7. pp. 98-105; 8. pp. 114-126;10. pp. 151-155; 11. pp. 167-172; 12. pp. 181-190.
14. Russkaya skoropechatnya. (1875-1876) Sbornik istoriko-statisticheskikh svedeniy o Sibiri i sopredel'nykh ey stranakh: v 2 t. [Collection of historical and statistical information about Siberia and its neighboring countries: in 2 volumes]. Saint Petersburg: Russkaya skoropechatnya (P.S. Nikhimova).
15. Lapina, L.A. (2019) Istoricheskaya imagologiya: problema metodov i kategoriy [Historical imagology: the problem of methods and categories]. Uchenye zapiski Orlovskogo gosudarstvennogo universiteta. 4 (85). pp. 28-32.
16. Kozlova, A.A. (2015) Imagologicheskiy metod v issledovaniyakh literatury i kul'tury [Imagological method in studies of literature and culture]. Observatoriya kul'tury. 3. pp. 114-118.
17. Iakov (Domskiy, I.P.), archimandrite. (1880) Pastyr' v otnoshenii k sebe i pastve [The shepherd in relation to himself and his flock]. Saint Petersburg: Tip. N.A. Lebedeva.
18. Zamyatin, D.N. (2007) Landshaft i bytie [Landscape and being]. Gumanitarnaya geografiya: nauchnyy i kul'turno-prosvetitel'skiy al'manakh. 4. pp. 362-380.
19. Lavrenova, O.A. (2010) Semantika kul'turnogo landshafta [Semantics of cultural landscape]. Philology Dr. Diss. Moscow.
20. Kalinina, G.N. & Tikunova, S.V. (2016) Kontsept "kul'turnyy landshaft": filosofsko-kul'turologicheskaya eksplikatsiya [The concept "cultural landscape": philosophical and cultural explication]. Nauchnye vedomosti. Seriya: Filosofiya. Sotsiologiya. Pravo. 17 (238):37. pp. 105-110.
21. Aleksandrova-Osokina, O.N. (2021) The Cultural Landscape of the Russian Province in the Travel Essay First Half of the XIX Century. Vestnik Volzhskogo universiteta im. V.N. Tatishcheva. 2 (2). pp. 1-9. (In Russian). doi: 10.51965/2076-7919_2021_2_2_5
22. Samrina, E.V. (2015) Epokha prosveshcheniya i sibirskie inorodtsy: istoki politiki paternalizma [The Age of Enlightenment and Siberian foreigners: the origins ofthe policy of paternalism]. Nauchnoe obozrenie Sayano-Altaya. 4 (12). pp. 66-70.
23. Stukov, A.F. (1900) Vospominanie o preosvyashchennom Iakove, episkope Yakutskom i Vilyuyskom [Memories of the Right Reverend Iakov, Bishop of Yakutsk and Vilyuisk]. Irkutsk: Tip. obl. pravleniya.
Информация об авторе:
Мельникова С.В. - канд. филол. наук, главный научный сотрудник Иркутской областной государственной универсальной научной библиотеки им. И.И. Молчанова-Сибирского (Иркутск, Россия); докторант кафедры общего литературоведения, издательского дела и редактирования Национального исследовательского Томского государственного университета (Томск, Россия). E-mail: memuaristika@yandex.ru ORCID: 0000-0002-2106-5730
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов. Information about the author:
S.V. Melnikova, Cand. Sci. (Philology), senior research fellow, Irkutsk Regional State Universal Scientific Library named after I.I. Molchanov-Sibirsky (Irkutsk, Russian Federation); postdoctoral student, National Research Tomsk State University (Tomsk, Russian Federation). E-mail: memuaristika@yandex.ru ORCID: 0000-0002-2106-5730
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 21.07.2023; одобрена после рецензирования 05.09.2023; принята к публикации 29.09.2023.
The article was submitted 21.07.2023; approved after reviewing 05.09.2023; accepted for publication 29.09.2023.
