CC BY
64
НАУЧНЫЕ ДИСКУССИИ
Вестник Омского университета. Серия «Психология». 2022. № 1. С. 72-85. УДК 159.923
DOI: 10.24147/2410-6364.2022.1.72-85
ОБРАЗ СЧАСТЬЯ В ПРОФЕССИОНАЛЬНОМ И ЖИЗНЕННОМ САМООПРЕДЕЛЕНИИ
Н. С. Пряжников1, Н. Н. Карловская2
1 Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова (Москва, Россия);
Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации (Москва, Россия);
Московский психолого-социальный университет (Москва, Россия) 2 Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского (Омск, Россия)
В статье уточняется понятие «счастье» через соотнесение его с такими близкими понятиями, как «успех», «любовь», «удовлетворенность» и др. Рассматриваются парадоксальные ситуации, когда человек может быть «успешен», но «несчастлив» и др. Особое внимание уделяется варианту счастья как сопричастности интересам общества и культуры, когда индивидуальное счастье многократно усиливается всеобщим счастьем. Рассматриваются различные культурные традиции осмысления счастья (мифологическая, сказочная, религиозная, философская и др.). Предлагаются психологические модели счастья, имеющие как теоретическое, так и практическое значение. Специально рассматриваются результативные и процессуальные составляющие счастья в их соотношении с разными компонентами планирования жизни и карьеры. Исследуются примеры, показывающие, что счастье присутствует не только при выделении жизненных и карьерных целей, но и при достижении этих целей. В этой связи выделяются «субъект созидания счастья» и «субъект потребления счастья» («наслаждения достигнутым»). Приводятся примеры моделей счастья, по-разному представляющие субъектность самоопределяющейся личности, - «Мозаика счастья», «Поле цветов» и «Клумба цветов», где моделируются сложные сочетания «цветов счастья» и «сорняков», осложняющих жизнь. Статья предназначена для профконсультантов, коучей, педагогов и всех интересующихся проблематикой личностного и профессионального самоопределения.
Ключевые слова: счастье; несчастье; успех; профессиональное самоопределение; жизненное и личностное самоопределение.
THE IMAGE OF HAPPINESS IN PROFESSIONAL AND LIFE SELF-DETERMINATION
N. S. Pryzhnikov1, N. N. Karlovskaya2
1M. V. Lomonosov Moscow State University (Moscow, Russia);
Financial University under the Government of the Russian Federation (Moscow, Russia);
Moscow Psychological and Social University (Moscow, Russia)
2 Dostoevsky Omsk State University (Omsk, Russia)
The article clarifies the concept of "happiness" through its correlation with such close concepts as "success", "love", "satisfaction", etc. Paradoxical situations are considered when a person can be "successful", but "unhappy", etc. Particular attention is paid to the variant of happiness as "involvement" in the interests of society and culture, when individual happiness is repeatedly enhanced by universal happiness. Various cultural traditions of understanding happiness (mythological, fabulous, religious, philosophical, etc.) are considered. Psychological models of happiness are proposed, which have both theoretical and practical significance. The effective and procedural components of happiness are specifically considered, in their relationship with different components of life and career planning. Examples are considered that show that happiness is present not only in the allocation of life and career goals, but also in the achievement of these goals. In this regard, the "subject of happiness creation" and "the subject of happiness consumption" ("enjoyment of what has been achieved") are distinguished. Examples of models of happiness are given, where the subjectivity of a self-determining personality is presented in different ways - the "mosaic of happiness", the "field of flowers" and the "flower bed" (where complex combinations of "colors of happiness" and "weeds" that complicate life are modeled). The article is intended for professional consultants, coaches, teachers and everyone interested in the problems of personal and professional self-determination.
Keywords: happiness; unhappiness; success; professional self-determination; life and personal self-determination.
© Пряжников Н. С., Карловская Н. Н., 2022 72
Проблема исследования
Иногда психологов называют «специалистами по счастью», так как во многом человек, обращающийся к различным консультантам, коучам, психотерапевтам, рассчитывает решить свои проблемы, которые мешают ему быть продуктивным, гордиться этим, радоваться жизни и быть счастливым. К этому можно было бы добавить и то, что «психолог - это специалист по неодинаковости», и мы уточнили бы: «специалист по неодинаковому счастью». Как отмечал А. Г. Асмолов, «среди эволюционных вызовов современности ведущим является вызов разнообразия», что порождает «массовый спрос на уникальность» [1, с. 6-7].
Традиционно планирование жизни, включая и карьерные планы, предполагает ориентацию на успех [2-4]. При этом сам успех как бы соотносится с образом счастья. И отчасти с этим можно было бы согласиться. Но есть немало примеров, показывающих, что даже при общепризнанном успехе многие люди так и не достигают счастья [5; 6]. Таким образом, важно на теоретико-методологическом уровне уточнить соотношение счастья, успеха и других близких понятий. К сожалению, в современной психологии недостаточно концептуализировано и само понятие счастья. Например, как соотносятся ценностно-смысловые, когнитивные, эмоциональные, мотивационные, волевые, интуитивные и другие составляющие этого образа? Понятно, что в рамках одной статьи было бы сложно навести полный порядок в этих представлениях, но сделать дополнительную попытку в осмыслении проблематики счастья, на наш взгляд, необходимо. Тем более что интерес мыслителей, к счастью, не угасал на протяжении всей истории человечества, а в последние годы появляется всё больше работ, где также делаются всё новые попытки продвинуться в понимании счастья [2-4; 7; 8].
На практическом (жизненном) уровне проблема счастья является для многих людей центральной. Только в силу сложности и деликатности данного вопроса не все люди в открытую говорят об этом. Но счастье как ценность подразумевается фактически во всех направлениях психологии. Даже если это конкретная помощь в развитии какого-то навыка или коррекции каких-то представлений, всё равно она воспринимается как одно
из условий для решения каких-то более значимых жизненных, личностных или карьерных вопросов, которые и приведут человека к успеху и счастью. Таким образом, уточнение понятия «счастье», на наш взгляд, должно способствовать более глубокому осмыслению проблематики счастья на теоретико-методологическом уровне, а на практическом уровне - содействовать более осознанному и целенаправленному планированию жизни и карьеры, а также решению и более конкретных жизненных проблем, которые в совокупности могут стать основой и для достижения счастья.
1. «Счастье» в контексте близких понятий: «успех», «любовь», «удовлетворенность жизнью»
Соотношение «счастья» и «успеха» представляется не таким однозначным, как поначалу кажется многим людям, особенно в детстве и молодости. Например, многие полагают, что если приобретут престижную и доходную профессию (соответственно, поступят в «высокорейтинговый» университет, предварительно потратившись на «эффективных репетиторов»), а потом устроятся на «высокодоходную работу», да еще и сделают управленческую карьеру, т. е. добьются успеха в общепринятом понимании, то «счастье» им обеспечено. Но нередко выясняется, что большие деньги лишь поначалу приносят определенное удовлетворение, но автоматически счастья не гарантируют, являясь лишь одним из его условий. Кроме того, часто у успешного человека много завистников, а значит, не всегда сохраняются добрые отношения с бывшими друзьями. К этому можно добавить и риски интереса со стороны криминальных структур и нечестных чиновников, которые могут вымогать деньги у обеспеченных людей. Также иногда оказывается, что на пути к такому успеху люди растратили свой творческий (а нередко и моральный, и мотивационный, и даже психофизиологический) потенциал и у них уже не хватает сил и желания заняться чем-то более достойным (как они мечтали об этом ранее).
Недаром некоторые известные авторы, занимающиеся частной практикой (обычно с очень состоятельными клиентами), приводят многочисленные примеры того, как люди, добившиеся успеха, всё же не испытывают полного удовлетворения от жизни и поэтому обращаются к психологам-консультантам и
психотерапевтам, чтобы разобраться в том, а зачем они живут и что им дало их богатство [5; 6]. Очень непростые взаимоотношения «счастья» и «успеха» представлены на
рис. 1, где показано, что «счастье» и «успех» могут совпадать, но могут и сильно различаться в плане создания условий для удовлетворенности человеком своей жизнью.
Счастье есть, успеха нет
Нет счастья и нет успеха
Есть счастье и есть успех
Успех есть, счастья нет
Рис. 1. Разные варианты соотношения «счастья» и «успеха»
Аналогичные «успеху» соотношения можно обозначить и для «любви» (см. по аналогии - с рис. 1). Нередко в жизни возникают ситуации неразделенной (безответной) любви или «несчастной любви» (осложненной осуждением или противодействиями близких людей), а иногда и «неадекватной любви» (когда влюбляются в тех, кого на уровне разума осуждают и даже ненавидят). Следует заметить, что на уровне культуры и общественного сознания «несчастная любовь» в каком-то смысле даже превозносится, что находит выражение в разнообразных художественных произведениях («романах»), кинофильмах и телесериалах. Поэтому в представлении многих людей «безоблачная любовь» кажется даже какой-то «ненастоящей». Это может побуждать кого-то имитировать проблемы, чтобы показать самим себе и окружающим, что их любовь «не хуже, чем у других». Этому парадоксу можно дать примерно следующие объяснения: 1) любая радость (и любовь как особая радость) должна быть «заслуженной», что во многих культурах рассматривается как некий «норматив» для счастья; 2) само преодоление проблем (противодействия родственников, нищета и т. п.) становится основой для особой гордости влюбленных, а позже -и супругов, когда они вырабатывают совместные навыки и опыт не только для преодо-
ления актуальных для данной ситуации проблем, но и повышения своей уверенности перед будущими проблемами, а следовательно, обеспечивают этим стабильность своих отношений - сначала романтических, а потом и семейных [9, с. 29-32].
Соотношение «счастья» и «радости» во многом определяется масштабом (глобальностью) этих состояний. Традиционно именно «счастье» рассматривается как нечто более значительное по сравнению с «радостями», «удовольствиями» и даже «удовлетворенностью жизнью». Заметим, что нередко бывает и так, что какие-то более частные «радости» и «удовольствия» поначалу могут не восприниматься человеком как «счастье», но потом, при подведении итогов жизни и переосмыслении многих событий, кто-то может вспоминать эти «удовольствия» как настоящее счастье. И наоборот, то, что в данный момент воспринимается как полное счастье, потом также может переосмысливаться и терять свое очарование, а иногда и вовсе, становиться основой для чувства стыда (что когда-то этому радовался и чувствовал себя счастливым). Например, человек на время поверил кому-то и влюбился в него, но позже осознал, что это был обычный ловелас (или «девушка-динамо»). Состояния счастья подвержены высокой изменчивости и частому переосмыслению, особенно когда
мы рассматриваем соотношения этих состояний с «радостями», «удовольствиями» и т. п.
Обычно «удовлетворенность» (профессией, жизнью, какими-либо отношениями) изучается более структурированно, когда выделяются четкие факторы удовлетворенности [2; 8]. Применительно к «счастью» попытки выделить более четкие факторы также имеются, но всё же многие авторы отмечают, что счастье сложно концептуализировать и, соответственно, оценивать его выраженность с помощью «измерительных шкал» [10; 11]. Недаром более интересный опыт в осмыслении счастья имеют философы, поэты, писатели, драматурги и священники. При этом само счастье можно соотносить с конкретными событиями (включая и «радости», и «удовольствия», и обладание какими-то «благами»...), но можно видеть счастье в самом образе или в стиле жизни, а также в ощущении атмосферы творчества, доброты, взаимоуважения. Хотя для кого-то, может, и, наоборот, радость - в атмосфере конфликта, склоки, самоутверждения и т. п. Счастье разное, и возможно оно даже у дураков и негодяев. Здесь можно лишь согласиться с тем, что «у дураков и счастье глупое» (китайская пословица) [12, с. 564]. Но также, как ни печально, приходится согласиться и с тем, что «счастье подлых людей -преступление Богов» (А. Шенье) [13, с. 307]. К сожалению, жизнь предлагает множество подтверждений тому, что и негодяи, и дураки тоже по-своему могут быть счастливы. Поэтому для самоопределяющейся личности важен выбор не только варианта счастья, но и морального вектора этого счастья.
Всё это лишь подтверждает то, что сама «атмосфера счастья» (в том числе и моральная «атмосфера») не всегда может напрямую быть связана с конкретными событиями и поступками. Этот своеобразный «фон» также имеет определенную ценность, даже тогда, когда человек не воспользовался таким счастьем и ничего особенного в этот период своей жизни так и не создал. Это может относиться и к таким ситуациям счастья, когда человек пребывает в отвратительной моральной атмосфере (быть может, и вынужденно). При этом его главная (во многом даже парадоксальная) основа для счастья заключается в том, что он сам не становится мерзавцем, а на «фоне» других людей, со-
вершивших сделку с совестью, он, по контрасту с этими мерзавцами, может ощущать себя счастливым и успешным особенно остро и радостно.
Правда, вполне возможно, что опыт пребывания в атмосфере творчества, свободы и взаимоуважения станет основой для каких-то его достижений в последующем. Например, если в каком-то университете для студентов создается творческая атмосфера соприкосновения с ценностями познания, то сами студенты часто могут наблюдать за творчеством своих учителей, усваивая, пожалуй, самое главное - сам дух и метод познания. И уже потом, быть может, сами постараются воссоздать эту творческую атмосферу, вспоминая своих учителей. Правда, возможны, к сожалению, и такие ситуации счастья, когда всё ограничивается лишь любованием этой творческой атмосферой или усилиями по созданию подобной атмосферы, но для настоящего творчества сил уже не остается. Это чем-то напоминает ситуации, когда человек стремился сначала финансово укрепиться в этом мире, а уже потом заняться чем-то «настоящим», но, как правило, переход к этому «настоящему» так для многих и не происходит. Мы можем выделить особый тип самоопределяющихся людей, условно названный нами «Тыловик» - сначала обеспечить себе «тыл» (карьерный, финансовый, организационный.), а только потом найти себе настоящее дело по душе [14, с. 71-72].
2. Психологическое содержание понятия «счастье»
Проблематика счастья во многом является междисциплинарной. При этом надо признать, что пока первенство в осмыслении счастья принадлежит не психологам, а представителям других сфер деятельности, и прежде всего классикам культуры, искусства, а также обычным людям (на уровне народной мудрости, здравого смысла, совести.) [12, с. 562-569; 13, с. 289-342]. И всё же можно кратко обозначить основные подходы в осмыслении счастья [11, с. 4-9]:
1) мифологическая традиция, где вымысел и реальность во многом не расчленены (по А. Ф. Лосеву);
2) сказочная традиция, где воображение во многом оторвано от реальности и добро обычно побеждает зло, особенно тогда, ко-
гда даже религия не помогает человеку увидеть мир справедливым [15, с. 73];
3) религиозная традиция, где счастье часто воплощается в образах «рая», а «несчастье» - в образах «ада», хотя и в земной жизни возможно счастье как некая «благодать» или как фанатизм в своей вере, а «ад» как состояние полной незащищенности от негодяев и соответствующего отчаяния;
4) биологическая традиция, связанная с выделением мозговых «центров удовольствий», а также с важнейшим стремлением многих животных к социальному признанию на уровне своих сообществ [16];
5) литературная и близкая к ней журналистская традиция, которая в современном мире всё больше воплощается в стереотипи-зированных образах счастья и успеха, ориентированных на «массовое потребление», хотя, в наилучших своих воплощениях, она всё же давала культуре сложные и достойные образы героев, способных любить и страдать, радоваться служению добра и справедливости;
6) философская традиция, берущая начало еще в глубокой древности (Аристотель, Конфуций и др.), где часто стержнем многих мировоззренческих систем является гармония человека с миром и с самим собой;
7) психологическая традиция, основанная во многом на определении оптимального соотношения внешних (объективных) и внутренних (субъективных) факторов счастья;
8) традиция обыденного сознания и близкая к ней социологическая традиция (как стремление отразить в своих исследованиях общественные представления о счастье).
Можно кратко обозначить основные идеи, характерные для большинства указанных выше традиций:
1. Идея «заслуженного», иногда даже «выстраданного» счастья. Например, во многих сказках, ориентированных на детское восприятие, главные герои должны сделать что-то доброе и хорошее, чтобы стать счастливыми. А в более сложных традициях (литературной и др.) герои должны еще и страдать, чтобы их счастье было убедительным. Можно обозначить некоторую закономерность: чем больше человек «заплатил» за свое счастье (трудами, страданиями), тем более радостным должно быть и само сча-
стье. В какой-то степени это объясняет и то, что постоянное удовольствие (счастье) многими отвергается, а кто-то даже стремится искусственно усложнить себе жизнь, чтобы быть похожими на настоящих героев.
2. Идея неопределенности (абстрактности) счастья и несчастья, что позволяет по-разному толковать (объяснять себе и окружающим) свое счастье или несчастье. Например, успокаивать себя тем, что «бедность не порок», что «окружающий злобный мир - это испытание, и счастливы те, кто его выдерживает с честью (сохраняет в себе любовь, всепрощение)», и т. п. Интересно, что в проведенном нами исследовании представлений о «рае» и «аде» (как земных аналогов счастья и несчастья) респонденты (студенты московских вузов) дали весьма расплывчатые и противоречивые ответы [17]. С другой стороны, человек в ходе переосмысления своих жизненных и карьерных событий может навести порядок в своей душе и обрести внутреннюю гармонию, даже если эти события ранее и вызывали у него сомнения. Правда, глупый и деградирующий человек, по этой же логике, может переосмыслить и свою ранее достойную жизнь, например, начать сожалеть, что когда-то отказался от взяток, от предательства и т. п., что могло бы сделать его не только богатым и известным, но и уважаемым человеком, если общество на данном этапе своего развития ориентировано на ценности пошлости, культурной и личностной деградации.
3. Изначальная этическая направленность счастья, ориентированная на «общечеловеческие» ценности, во многом определяемая воспитанием в раннем детстве, когда ребенка в разных культурах больше ориентируют на идеалы добра и справедливости. Во многих традициях имплицитно предполагается, что счастье понятно даже простому человеку (идеалы добра, справедливости, умеренности в потреблении благ и т. п.) и остается лишь следовать этим ценностям. Но, к сожалению, и ранее, и особенно сейчас всё сильно усложнилось. Поэтому выделить однозначно понимаемый идеал счастливого человека (просоциального, творческого) крайне сложно. Недаром Э. Фромм писал, что «двадцатый век блистает отсутствием таких образов», когда все сосредоточились на критике того, что было создано ранее [18, с. 84]. А двадцать первый век пока демонстрирует еще большую моральную деградацию. Учитывая сложность поиска достойно-
го идеала, можно сказать, что в современном мире особую важность в планировании жизни и карьеры приобретает именно ценностно-смысловое и даже нравственное самоопределение.
4. Отсутствие четко обозначенной антитезы счастью. Несколько абстрактно звучит термин «несчастье», особенно в контексте сложных диалектических противоречий между счастьем и несчастьем, когда само счастье должно быть заслуженным (см. выше), т. е. человек должен решить какие-то проблемы, преодолеть соблазны и кризисы, а уже потом претендовать на то, чтобы получить награду в виде одобрения окружающих и самоуважения. Многие авторы говорят о том, что «несчастье» не является абсолютным антиподом «счастья» [2, с. 31]. Если исходить из того, что высшим счастьем является «чувство собственного достоинства», которое Дж. Ролз обозначает как «первичное благо», то антитезой такому достоинству является чувство «стыда» [19, с. 385-387]. Мы бы уточнили, что это «стыд» за то, что мог бы сделать что-то хорошее, но не сделал. Заметим, что бездействие иногда равносильно преступлению, в том числе и по отношению к самому себе (например, когда человек по малодушию или по недомыслию отказывается от любви, от какого-то доброго поступка или от удачного карьерного шага, а потом всю свою жизнь сожалеет об этом).
5. Счастье, рассматриваемое не только в эмоционально-чувственном плане, но и в плане когнитивном (представление, понимание и даже обоснование счастья), в плане мотивационном, ценностно-смысловом (этическом), а также в плане волевом. Каждый из этих аспектов предполагает проведение углубленного анализа. Но особенно интересен здесь волевой аспект, предполагающий готовность человека «осмелиться быть счастливым». Это может быть не только публичная демонстрация своего счастья, но в определенных ситуациях и перевод своего счастья во внутренний и даже в интимный план, скрытый от сторонних наблюдателей. Иногда воля важна и для имитации счастья, чтобы не плодить завистников или циничных «моралистов», осуждающих и запрещающих «неправильное» счастье, недоступное для понимания большинства [20]. Заметим, что нередко мастера поэзии и прозы, а иногда и философы как бы экспериментируют со сча-
стьем, расширяя его границы, предлагая людям образы иного счастья. К сожалению, психологи и педагоги в таком «экспериментировании» пока еще сильно ограничены и больше ориентируются на общепринятые варианты счастья.
Привлечение внимания психологов к позитивным чувствам и состояниям личности и их всестороннее экспериментальное изучение были связаны в первую очередь с развитием гуманистического направления, переориентацией исследовательских мишеней с патологии на «норму», понимаемую как оптимальное функционирование и раскрытие личностного потенциала, освоение и развитие позитивной жизненной ориентации. В рамках когнитивно-поведенческих подходов ставился вопрос о вычленении психологических факторов (иррациональные убеждения, выученная беспомощность, ощущаемый контроль, самоэффективность, жизнестойкость и др.), эффективных стратегий достижения успеха, индивидуальной и социальной самореализации. С развитием поведенческой медицины, психологии здоровья состояние счастье стало рассматриваться как саноген-ный ресурс, позволяющий противостоять болезням, поддерживать иммунную систему, влиять на продолжительность жизни [21; 22]. Особое место в этом ряду занимает позитивная психология, активно разрабатываемая М. Селигманом, С. Петерсоном и др., сделавшими предметом своих исследований такие психологические явления, как оптимизм, счастье, при этом за условную меру последнего была принята характеристика «субъективного благополучия», связанная с удовлетворенностью от жизни и положительными эмоциями [23].
Таким образом, психологи часто пытаются выделить объективные и субъективные составляющие счастья, а также близких состояний (благополучия, удовлетворенности жизнью, внутренней гармонии и т. п.) или стремятся выявить главные («генеральные») основания для счастья. Всё это позволяет строить модели счастья, основанные на выделении основных его компонентов. Например, М. Аргайл предлагает следующую трехкомпонентную структуру счастья: 1) «удовлетворенность в конкретных областях» (в семье, в работе, в здоровье, в чувстве собственной значимости.); 2) эмоциональная насыщенность благосостояния (душев-
ный подъем, радостные эмоции и соответствующие радостные моменты и события жизни, особенно те, что находятся в актуальной памяти...); 3) психологический дистресс, связанный с «удовлетворенностью обратной зависимости», что связано с представлениями о «несчастье», которого человеку удалось ранее или удается избежать сейчас [2, с. 2728].
Рассматривая объективные и субъективные основания для счастья, обозначенные еще античными авторами, Д. А. Леонтьев, пытается особо подчеркнуть творческий характер личности, вводит понятие «субъектного» счастья, которое, в отличие от просто «субъективного» (больше связанного с индивидуальными особенностями понимания счастья), больше предполагает активность человека, который сам создает свое счастье как субъект жизнедеятельности [7]. Мы бы еще отметили здесь важность различения «субъекта созидания» и «субъекта потребления» счастья. Считаем, что само «потребление» счастья многими часто недооценивается. Человек не всегда способен радоваться не только тому, что он создал, но даже и тому, что он имеет. Более того, сам момент счастья
«потребления» также предполагает определенные усилия и творчество: например, увидеть что-то прекрасное там, где другие его не замечают, или порадоваться успехам других людей (особенно, близких), или даже порадоваться собственным успехам (хотя бы осмелиться признать себя не менее успешным, чем другие люди).
Перспективной представляется нам идея «сопричастного» счастья. Это может быть не просто счастье, разделенное с кем-то, - имеется в виду радость за определенные достижения той группы, коллектива, социально-профессиональной общности или этноса, с которыми человек себя идентифицирует. При этом важна не только радость от достижений, но и переживание неудач этого сообщества, ведь только тогда ощущение последующего счастья будет более полным («заслуженным» и ответственным счастьем). Важная особенность «сопричастного» счастья в том, что радость одного человека может многократно усиливаться всеобщей радостью. Ниже представлена обобщенная модель такого «сопричастного» счастья (см. рис. 2).
«Активный поиск» нового варианта счастья
Конкретно-направленное счастье
А Б
В Г
Глобальная сопричастность интересам других людей, общества и культуры
«Покой» как удовлетворенность уже достигнутым вариантом счастья (или фантазирование, оторванное от реальности)
Рис. 2. Модель «сопричастного» счастья
По вертикальной оси - активность человека в построении образа счастья и реализации этого образа, при этом на одном полюсе - наивысшая активность (как постоянная неуспокоенность, как ориентация на сам процесс), на другом полюсе - минимальная активность, быть может даже успокоенность от уже достигнутого уровня или варианта счастья (или фантазирование, оторванное от реальности). По горизонтальной оси: один полюс - конкретно-направленное счастье (личное, интимное, а в каких-то вариантах -эгоистичное и даже «пофигистское», осно-
ванное на равнодушии к интересам окружающих); другой полюс - глобальная сопричастность интересам других людей на уровне семьи, коллектива, организации, общества, культуры. Заметим, что такая глобальная сопричастность может иметь разный вектор этической направленности - от просоциаль-ного и гуманного до античеловечного. Например, это может быть воодушевленность весьма сомнительными идеями и соответствующей сопричастностью фанатичным экстремистским, криминальным или неонацистским группам. Но это может быть и сопри-
частность высшим достижениям человечества или достижениям своей страны, своей культуры.
Заметим, что разные статусы такого счастья (см. на рис. 2 - А, Б, В и Г) по-своему отражают и разные варианты счастья. Например, статус «В» означает, что человек счастлив тем, что отказался от активного поиска нового счастья и вполне довольствуется своим личным (или эгоистичным) счастьем, а быть может, даже особо гордится тем, что ему всё «пофиг». В статусе «Б», наоборот, человек гордится тем, что активен в поиске всё новых и новых вариантов счастья, а также своей сопричастностью достижениям тем сообществ, которые для него личностно значимы и для процветания которых он что-то сделал. Подобные модели создают определенные «пространства» самоопределения, позволяющие ищущему и думающему человеку сравнивать разные варианты и делать более осмысленный выбор.
Также перспективным представляется рассмотрение образа счастья как «дороги домой». Это может быть поиск «лучшего места» в жизни, часто предполагающий сравнение с прежними своими состояниями и достижениями. Например, поиск новых друзей, новой страны (или нового региона) проживания, поиск новой профессии или социальной роли, позволяющей человеку чувствовать себя более комфортно, уверенно, продуктивно. Поиск иного счастья (по сути, «после-счастья») часто предполагает его идеализацию. Но это может быть и «возвращение» домой, особенно когда поиск счастья «на стороне» оказывается безуспешным. В этом случае обычно идеализируется прошлое счастье. Но и здесь полного возврата к прежним состояниям не происходит, и нередко от человека также требуется определенная творческая активность по «наведению порядка» в прежнем доме - в плане гармонизации своих отношений с бывшими родственниками, друзьями, коллегами, с бывшими возлюбленными или уже подросшими детьми.
На более глобальном уровне поиск «родного дома» во многом связан и с обретением «точки отсчета» или даже «центра мира», позволяющего гармонизировать свои отношения с миром и с самим собой, - было бы на что опереться или от чего оттолкнуться [24, с. 27-37]. Парадоксально, но такая
«точка отсчета» может быть и негативной, когда человек, отчаявшись найти для себя некие идеальные (психологически и морально комфортные) «пространства» самоопределения, начинает искать примеры «от противного». И тогда важнейшим смыслом жизни для такого человека становится своеобразная клятва самому себе: «Никогда не становиться таким-то и таким-то негодяем». Например, молодой солдат в деградирующей армии дает себе слово не становиться «дубо-головым дембелем» и выполняет эту клятву, что очень непросто. Или отпрыск «выдающихся» коррупционеров еще в молодости клянется себе не становиться вором и казнокрадом (как его «любимые» родители) и также выполняет это свое обещание.
Счастье как «дорога домой» может рассматриваться и как создание определенного жизненного «тыла». Это может быть «тыл» для спокойной жизни (или даже для спокойного «доживания» остатка жизни), но это может быть и «тыл» для активного творчества. В последнем случае предполагается, что «тыл» ограждает человека от различных рисков, как внешних (например, назойливое внимание различных контролеров и проверяющих, или риски, связанные с нищетой), так и внутренних (например, соблазны, связанные с пьянством, безделием и т. п., от которых оберегают заботливые родственники или преданные друзья).
К сожалению, часто усилия, направленные на создание подобных «тылов», забирают у человека слишком много энергии, времени и талантов. В итоге многие люди, даже имеющие хорошие «тылы», на большее уже не способны, т. е. оказываются бесплодными в творчестве, в личностном росте и в самореализации. В. Н. Дружинин, рассматривая разные варианты организации жизни, выделил типаж с символическим названием «жизнь начинается завтра» (или «жизнь как предисловие»), также отмечая, что для многих это «завтра» так и не наступает [25, с. 51-61].
В ходе профориентационной деятельности мы часто сталкивались с самоопределяющимися подростками, названными нами «тыловиками», которые рассуждали примерно так: «Сначала надо создать жизненный "тыл", т. е. выбрать престижную и денежную профессию, начать зарабатывать, обеспечить себе и своим близким комфортную жизнь...
А уже потом - заняться любимым делом». Но, как показывает опыт, часто до «любимого дела» руки не доходят, так как сложно бывает вырваться из круговерти бизнеса или каких-то иных обязательств [14, с. 71-72]. Хотя кто-то может быть счастливым и от сознания того, что «тыл» есть. Но важно показать самоопределяющемуся человеку, что возможно и иное, более деятельное и активное счастье, и, главное, чтобы выбор был осознанным.
3. Счастье в общей структуре жизненных и карьерных планов
Традиционно в качестве модели планирования жизни и карьеры часто используется личный профессиональный план (ЛИП). Такой план предполагает выделение ценностно-целевых компонентов, оценку своих внешних и внутренних возможностей (реальных и потенциальных ресурсов), компонентов поэтапного достижения намеченных целей, а также систему резервных вариантов выбора [26; 14]. При этом само качество ЛПП определяется тем, насколько учитываются основные факторы самоопределения, например ресурсы, поддержка близких людей и т. п. [26, с. 121-127].
Казалось бы, образ счастья наиболее соотносится с ценностно-целевыми компонентами ЛПП, включая и «жизненный замысел», и «идеалы» успешной жизни, и «карьерные цели», и т. п. Но опыт профконсуль-тирования показывает, что счастье может быть соотнесено с разными компонентами жизненного и карьерного планирования. Дело в том, что счастье - это не только наслаждение чем-то достигнутым, но и радость от самого процесса достижения. Недаром специалисты часто спорят о том, что важнее -самоопределение как результат (достижение) или как процесс (путь к достижениям). Например, Н. А. Бердяев еще в отрочестве был поражен мыслью: «Пусть я не знаю смысла жизни, но само искание смысла уже дает смысл жизни, и я посвящу жизнь исканию этого смысла» [27, с. 74].
Нередко возникает парадоксальная ситуация, когда человек достигает намеченной цели, но не знает, что делать дальше (то, что мы называем ситуацией «после-счастья»). И для такого человека жизнь может обессмыслиться, т. е. возникает «ценностно-смысловой вакуум» (синдром Мартина Идена). Иногда, предчувствуя такую неопределен-
ность, человек всячески стремится подольше удержаться в «процессе», быть может иногда и отказываясь от определенных достижений. Например, это может быть опасение влюбленных перед интимной близостью, основанное на неуверенности в том, что их дальнейшие отношения будут интересны. Недаром для многих ловеласов и соблазнительниц наиболее интересен процесс ухаживания, флирта и т. п. Но не происходит ли нечто подобное и в разных вариантах творческой деятельности? Например, скульптор, сильно затягивающий создание своего «шедевра» («не созрел.»), или ученый, так и не осмелившийся написать главный труд своей жизни, быть может, из страха, что его «гениальный замысел» воплотится лишь в банальном реферативном обзоре, без каких-то свежих собственных мыслей.
Счастье, рассматриваемое в общем контексте жизненного и карьерного планирования, порождает сложную проблему локализации во времени и пространстве. Нередко бывает так, что счастье настоящего времени позже переосмысливается и даже обесценивается. Или, наоборот, то, что казалось постыдным, позже может стать основой для гордости. Например, отказ от взятки в настоящем времени может стать для кого-то поводом для признания себя «трусом», но позже этот же человек оценит свой поступок как проявление порядочности и совестливого поведения. Жизненные и карьерные планы предполагают, что человек всегда будет отдавать тем или иным событиям и поступкам своей жизни однозначную оценку, но реальность такова, что многие события и поступки переосмысливаются [28]. Соответственно, проблема выражается в риторическом вопросе: можно ли планировать такие «переосмысления»? Например, даже по отношению к упомянутой выше взятке: сначала запланировать переживания и раскаяние (в малодушии и т. п.) из-за отказа ее получить, а потом запланировать переживание гордости, что не поддался этому соблазну. Соответственно, можно рассматривать счастье как «актуальное понимание и переживание», как «предвкушение будущих радостей», как «воспоминание о прошлом» и даже как особое состояние, предполагающее возможность «постоянного переосмысления» счастья (в настоящем, будущем и прошлом).
Понятно, что данная проблема упирается в моральную и нравственную зрелось личности. Вероятно, во многом здесь может помочь сопричастность ценностям культуры (см. выше). Но дело осложняется тем, что культура в широком смысле - это все достижения человечества, включая и негативный опыт. Более надежным способом не ошибиться в моральном и нравственном выборе является большее доверие своей совести и здравому смыслу. Например, можно сколько угодно слушать экономические и философские обоснования колоссальной дифференциации доходов между олигархами (плутократами) и рядовыми гражданами и всё больше запутываться, усиливая свое отчаяние. Но можно довериться своему здравому смыслу и понять, что данная ситуация безобразна.
Правда, в подобных случаях, когда человек, обращается к своей совести и здравому смыслу, он рискует стать несчастным, поскольку изменить что-либо у него вряд ли получится. Гораздо проще быть наивным, доверчивым, «правильным» членом какого-то сообщества, не замечающим зла и радующимся любому эстетично оформленному вранью и манипуляции. Но и здесь всё же возможен вариант счастья, когда человек осознает себя думающим существом, у которого уже имеется иммунитет против различных псевдонаучных мифов, обосновывающих его унижение. Как уже ранее отмечалось, именно чувство собственного достоинства как «первичного блага» (по Дж. Ролзу) является основой для самоуважения и подлинного счастья самоопределяющейся личности [19]. Возможно, если таких гордых людей в обществе станет больше, то появятся надежды и на преодоление вопиющей несправедливости в этом, и в других вопросах.
4. Многообразие моделей счастья в жизненном и профессиональном самоопределении
Сама возможность переводить рассматриваемые объекты в статус «моделей» свидетельствует о том, что в данном научном направлении достигнута определенная степень концептуализации. Причем применительно к проблематике счастья, даже несмотря на ее сложность, противоречивость и парадоксальность, можно говорить и о теоретических моделях (см. выше), и о практи-ко-ориентированных моделях, которые час-
тично будут представлены ниже. Важно еще отметить, что смысл любой модели не в том, чтобы отразить всё многообразие аспектов, факторов и отношений, а в том, чтобы выделить среди них наиболее важные, сущностные. При этом неизбежной оказывается и некоторая незавершенность и недосказанность в представлении сложных объектов.
За основу здесь можно было бы взять следующую типологию вариантов счастья: 1) «мозаичное счастье», определяемое динамичными совокупностями разных «удовольствий» и «радостей», которые меняются как «калейдоскоп», оставляя человеку возможность пассивно участвовать в этом и просто радоваться жизни; 2) «цельно-смысловое счастье», когда у человека есть генеральная, жизнеопределяющая идея, реализации которой он посвящает свою жизнь, что не исключает и отдельных радостей-удовольствий, и даже некоторой расслабленности в минуты отдыха (с элементами «мозаичного» счастья); 3) проблемно-компромиссное счастье, когда человек рефлексирует внешние и внутренние противоречия и пытается их разрешить (включая и поиск образа своего счастья, и преодоление трудностей на пути реализации этого образа).
Понятно, что выделенные типы очень условны и часто сочетаются друг с другом. Но они всё же позволяют анализировать разные состояния счастья, а также использовать эти типы для построения моделей и проектирования на их основе практических методов жизненного и карьерного самоопределения.
Первая такая модель - «Мозаика счастья», во многом соответствующая «мозаичному» типу счастья (см. выше). Главная идея здесь в том, что счастье обеспечивается богатыми и динамичными совокупностями более мелких радостей и удовольствий (или многообразием внешних и внутренних факторов) - «элементами» (или «фигурками») счастья. Эти «элементы» могут сочетаться по сходству и образовывать причудливые узоры, если расположить их на воображаемой плоскости. Сами такие узоры могут формироваться стихийно, и человек как бы со стороны наблюдает за этими процессами, одновременно участвуя в них. Но узоры могут составляться человеком и произвольно, по своему усмотрению, в соответствии с каким-то жизненным и карьерным замыслом. В этом случае можно в большей степени го-
ворить о субъектной активности личности, ориентированной на определенный образ счастья.
В качестве практического воплощения идеи «мозаичного счастья» можно специально разрабатывать карточные игровые или информационно-поисковые технологии. В этих карточных раскладах («пасьянсах») или в играх по специальным правилам клиенты или участники игры составляют из специальных карточек (с радостными событиями или с характеристиками желательной карьерной ситуации) образы своего счастья. Например, в разработанной нами настольной профориентационной игре «Или-Или» старшеклассники составляют такие образы из карточек «работы», «досуга» и «личностного развития», а потом по специальному «кодификатору» определяют, с какими профессиями и жизненными стилями эти образы соотносятся [29, с. 229-260].
Другая наша методика - информационно-поисковая карточная технология «Про-фессьянс-Формула» - построена на основе «Формулы профессии» Е. А. Климова [26, с. 121-127]. Клиент, раскладывая карточки с характеристиками предмета, средств, целей, условий труда и т. п., выстраивает образы наиболее привлекательных профессий, а потом совместно с профконсультантом «дешифрует» их [29, с. 199-203]. Опыт использования подобных методик показал, что они достаточно эффективны и, главное, позволяют рассматривать жизненные и карьерные выборы в контексте проблематики счастья.
Другие модели образно названы нами «Поле цветов» и «Клумба цветов» [11]. «Поле цветов» состоит из отдельных радостей и удовольствий - своеобразных «цветков». Каждый такой «цветок» имеет свою историю (зарождение, расцвет, увядание), что в какой-то степени отражает «принцип цикличности» счастья [30]. Но на «поле» есть и свои «сорняки» (проблемы, ошибки, унижения, дурные привычки и т. п.), которые во многом портят общую картину счастья. «Цветы» и «сорняки» также могут группироваться и составлять определенные узоры, в основе которых могут быть более глобальные жизненные устремления человека. Например, «цветы» и «сорняки» группируются вокруг идеи обогащения или плотских радостей. Рассмотрение таких узоров поможет человеку лучше рефлексировать то, что с ним происходит, а также про-
гнозировать свои состояния (например, на основе учета того или иного «цикла» в развитии каждого «цветка» и «сорняка»).
В отличие от «Поля цветов», где многие процессы носят стихийный характер, «Клумба цветов» в большей степени предполагает активное участие самого человека (как «хозяина клумбы») в построении своего счастья. Понятно, что полностью контролировать развитие «цветков» и ограничение роста «сорняков» вряд ли получится, поскольку даже у выдающихся людей биографы часто обнаруживают много пороков, слабостей и жизненных ошибок. Но сама идея постепенного перехода от хаотично благоухающего «Поля цветов», больше соответствующего «мозаичному» типу счастья, к более осознанной и управляемой «Клумбе цветов» могла бы стать генеральной линией развития самоопределяющейся личности. Всё это должно помочь человеку лучше осознать свое предназначение в жизни и даже выделить более глобальные смыслы своего существования, в чем-то приблизившись к «цельно-смысловому» варианту счастья. А сама рефлексия различных противоречий между «цветками» и «сорняками» позволила бы реализовать самоопределяющейся личности и «проблемно-компромиссный» тип счастья (см. выше).
Также богатые перспективы открываются при использовании онлайн-технологий в карьерном и личностном консультировании. За основу здесь можно взять разработанные нами ранее карточные игровые технологии, где участники поэтапно выстраивают свою жизнь, ориентируясь на определенные образы счастья. Например, в индивидуальной карточной игре «Человек - Судьба - Черт» консультант в образе игрового «черта» с какого-то момента намеренно пытается мешать клиенту достичь своего счастья, а клиент по определенным правилам должен преодолеть все эти помехи [29, с. 206-220]. В карточной игре для микрогруппы в 3-4 человека под символическим названием «Страшный Суд» подростки поэтапно разыгрывают разные жизненные события, которые при общем подведении итогов и определяют, на какое счастье каждый участник может претендовать после того, как прожита вся игровая жизнь [31, с. 191-209].
Интересно, что опыт проведения таких «игр в счастье» показал, что важными для достижения намеченных целей были не толь-
ко правильные ходы и их обоснование, но и волевые характеристики участников, которые не отчаивались в случаях игровой неудачи, а, наоборот, вовремя мобилизовывались и исправляли свои ошибки. Это позволяет говорить о богатом потенциале подобных игр, дающих возможность моделировать многие моменты настоящего (реального) стремления к счастью. Методики, построенные на обозначенных ранее моделях счастья, создают условия, в которых самоопределяющиеся участники как бы «упражняют» свои навыки субъектного (творческого и смелого) построения образа счастья и стремления к нему.
Есть основания считать, что подобные методики, если их перевести в онлайн-формат, могли бы в еще большей степени расширить возможности моделирования поиска и реализации образов счастья. Определенный опыт в этом направлении мы получили, участвуя в создании нескольких онлайн-технологий. Информационно-поисковая система «Выбирай и поступай - ВИП» предполагала выбор клиентом наиболее привлекательных характеристик профессий, уточнения этих профессий, поиск соответствующих учебных заведений (включая и знакомство с условиями поступления), а также обоснованный выбор наиболее подходящего варианта, с учетом расширенного перечня факторов. В другой игровой методике «Зеркало успеха» школьники имели возможность, используя свои игровые ресурсы, участвовать в разных событиях, достигая целей (карьерных, жизненных, семейных, личных), которые в совокупности подводили их к определенному варианту счастья. При этом в ходе такой игры участник мог постоянно рефлексировать свои меняющиеся и обновляющиеся ресурсы, как бы наблюдая за собой со стороны, что соответствует и названию игры - «Зеркало успеха» [32]. К сожалению, на данный момент реализовать замыслы создания онлайн-технологий пока не получилось, что связано с проблемой его финансирования. И всё же сама идея проектирования подобных методик представляется нам безусловно перспективной, о чем свидетельствует атмосфера творчества, которую мы наблюдали в рабочей группе данного проекта.
В заключение можно отметить, что проблематика счастья, при своей несомненной сложности, может быть представлена как в теоретических моделях, так и в построенных на их основе практических методиках. Под-
черкнем, что вопросы счастья остаются неизменно актуальными не только в периоды взрослой жизни, когда личность сталкивается с множеством проблем, но и в детском, и в подростковом возрасте, когда человек еще только планирует свою жизнь и карьеру.
ЛИТЕРАТУРА
1. Асмолов А. Г. Путеводитель школы возможностей: программирование непрограммируемого // Образовательная политика. -2020. - № 2 (82). - С. 6-7.
2. Аргайл М. Психология счастья / пер. с англ., общ. ред и вступит статья М. В. Кларина. -М. : Прогресс, 1990. - 336 с.
3. Джидарьян И. А. Психология счастья и оптимизма. - М. : Изд-во Ин-та психологии РАН, 2013. - 268 с.
4. Татаркевич В. О счастье и совершенстве человека / [сост. и перевод с польского Л. В. Коноваловой]. - М. : Прогресс, 1981. - 367 с.
5. Ливехуд Б. Кризисы жизни - шансы жизни. Развитие человека между детством и старостью. - Калуга : Духовное познание, 1994. - 224 с.
6. Франкл В. Человек в поисках смысла. -М. : Прогресс, 1990. - 368 с.
7. Леонтьев Д. А. Качество жизни и благополучие: объективные, субъективные и субъектные аспекты // Психологический журнал. - 2020. - Т. 41, № 6. - С. 86-95.
8. Счастье. Дайджест исследований с 2006 по 2021 гг. - ит_: http://jpsy.rU/public/0/100. (дата обращения: 25.12.2021).
9. Пряжников Н. С. Психология нестабильной семьи: проблемы, парадоксы и немного оптимизма. - М. : Изд-во МПСУ, 2020. -164 с.
10. Дружинин В. Н. Структура и логика психологического исследования. - М. : Ин-т психологии РАН, 1994. - 163 с.
11. Пряжников Н. С. Метафора «после того, как...» в осмыслении проблемы «счастья», «несчастья» и «после-счастья» // Мир образования - образование в мире. - 2020. -№ 4 (80). - С. 60-87.
12. Энциклопедия афоризмов. Мысль в слове [сост. Э. Борохов]. - М. : АСТ, 1998. -720 с.
13. В поисках смысла. Мудрость тысячелетий / сост. А. Е. Мачехин. - М. : Книжная планета, 1998. - 832 с.
14. Пряжников Н. С. Профориентология. - М. : Юрайт, 2016. - 405 с.
15. Родари Дж. Грамматика фантазии. Введение в искусство придумывания историй : пер. с ит. - 2-е изд. - М. : Прогресс, 1990. -192 с.
16. Дольник В. Р. Непослушное дитя биосферы. Беседы о человеке в компании птиц и зверей. - М. : Педагогика-Пресс, 1994. - 208 с.
17. Алмазова О. В., Баскаков В. Ю., Пряжников Н. С. Представления о бессмертии, рае и аде в контексте приобщения российской молодежи к духовной культуре // Актуальные проблемы психологического знания, 2019. - № 3-4 (52). - С. 5-26.
18. Фромм Э. Человек для себя. - Минск : Коллегиум, 1992. - 253 с.
19. Ролз Дж. Теория справедливости. - Новосибирск : Изд-во Новосиб. ун-та, 1995. - 536 с.
20. Астен-Тимофеева Л. В., Пряжников Н. С., Румянцева Л. С. Проблема имитации семейного счастья // Журнал практического психолога. - 2015. - № 6. - С. 160-186.
21. Эммонс Р. Психология высших устремлений: мотивация и духовность личности / под ред. Д. А. Леонтьева. - М. : Смысл, 2004. - 416 с.
22. Карловская Н. Н., Сысоева А. С. Взаимосвязь переживания счастья и перфекцио-низма у студентов с разным уровнем академической успеваемости // Вестник Омского университета. Серия «Психология». - 2009. - № 2. - С. 4-14.
23. Селигман М. Новая позитивная психология: научный взгляд на счастье и смысл жизни. - М. : София, 2006. - 307 с.
24. Элиаде М. Священное и мирское. - М. : МГУ, 1994. - 144 с.
Информация о статье Дата поступления 1 февраля 2022 Дата принятия в печать 25 февраля 2022
Сведение об авторах
Пряжников Николай Сергеевич - доктор педагогических наук, профессор, профессор кафедры возрастной психологии факультета психологии Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова; профессор Департамента психологии и развития человеческого капитала Финансового университета при Правительстве Российской Федерации; профессор факультета психологии Московского психолого-социального университета (МПСУ) (Москва, Россия). E-mail: nsp-22@mail.ru.
Карловская Наталья Николаевна - кандидат психологических наук, доцент кафедры общей и социальной психологии Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского (Омск, Россия). E-mail: karlovskaiann @mail.ru.
25. Дружинин В. Н. Варианты жизни. - СПб. : Питер, 2010. - 156 с.
26. Климов Е. А. Как выбирать профессию. -2-е изд., доп. и дораб. - М. : Просвещение, 1990. - 159 с.
27. Бердяев Н. А. Самопознание. Опыт философской автобиографии. - М. : Мысль, 1990. - 220 с.
28. Пряжников Н. С. Метафора «после того, как...» в контексте переосмысления жизни развивающейся личности // Новое в психолого-педагогических исследованиях. -2020. - № 3 (59). - С. 73-93.
29. Пряжников Н. С. Активизирующая профкон-сультация. - М. : Академия, 2014. - 416 с.
30. Пряжников Н. С., Камнева Е. В., Коробано-ва Ж. В. Цикличность, транс-цикличность и зацикленность в социально-психологических взаимоотношениях персонала организации // Новое в психолого-педагогических исследованиях. - 2021. - № 2 (62). -С. 16-26.
31. Пряжников Н. С. Профориентация в школе: игры, упражнения, опросники (8-11 классы). - М. : ВАКО, 2005. - 288 с.
32. Пряжников Н. С., Гусев А. Н., Тюрин К. Г., Мясникова Л. А. Содержательные модели профессионального самоопределения в проектировании игровых онлайн-техноло-гий // Известия Иркутского государственного университета. Серия «Психология». -2017. - № 3. - С. 66-79.
Article info
Received February 1, 2022 Accepted February 25, 2022
About the authors
Pryzhnikov Nikolai Sergeevich - Doctor of Educational Sciences, Professor, Professor at the Department of Age Psychology at M. V. Lomonosov, Moscow State University; Professor at the Department of Psychology and Human Capital Development, the Financial University under the Government of the Russian Federation; Professor at the Faculty of Psychology, Moscow Psychological and Social University (MPSU) (Moscow, Russia). E-mail: nsp-22@mail.ru.
Karlovskaia Natalya Nikolaevna - PhD in
Psychological Sciences, Associate Professor at the Department of General and Social Psychology, Dostoevsky Omsk State University (Omsk, Russia). E-mail: karlovskaiann@mail.ru.
Для цитирования
Пряжников Н. С., Карловская Н. Н. Образ счастья в профессиональном и жизненном самоопределении // Вестник Омского университета. - Серия «Психология». - 2022. -№ 1. - С. 72-85. - Б01: 0.24147/2410-6364. 2022.1.72-85.
For citations
Pryzhnikov N.S., Karlovskaya N.N. The Image of Happiness in Professional and Life Self-Determination. Herald of Omsk University. Series "Psychology", 2022, no. 1, pp. 72-85. DOI: 0.24147/2410-6364.2022.1.72-85. (In Russian).
