CC BY
143
мообладании. Это новое свойство нового игрока должно быть самопожертвованием. Во имя того, что мыслится как высшая ценность, а это сверхчеловек.
Возможно, в отрицании узреть «идеал человека», полного крайней жизнерадостности и мироутверждения, человека, который не только научился довольствоваться и мириться с тем, что было и есть, но хочет повторения всего этого так, как оно было и есть. Игра и ее смысл внутри игрока, он зритель, он актер и он выигрыш в этой игре; он играет для себя, своей игры, делая себя нужным, обретая себя как личность.
В. А. Айрапетова
Образ обывателя как культурного героя эпохи в живописи малых голландцев и бидермайере
В последнее время в научной литературе, касающейся проблем повседневности, всё чаще обращаются к изучению массового сознания и поведения людей. И так называемый «среднестатистический» носитель этого массового сознания является, собственно говоря, и главным культурным героем нашего времени. Причём, некоторые учёные ставят перед собой такую насущную и вместе с тем перспективную задачу для современной культурологи, как реабилитация обывателя, которая должна последовать за осуществлённым в гуманитарном знании осознанием культурной ценности повседневной жизни.
Мещанин, обыватель, рядовой человек осмысливается в последнее время как главный герой, основное действующее лицо современной культуры.
Примером тому является монография В.П. Козырькова, в которой автор констатирует, что на протяжении двух последних веков фигура обывателя рисовалась философами, поэтами, революционерами как «источник всевозможного социального зла. Но на самом деле такая позиция односторонняя», так как «обыватель и обыденный мир достойны более серьёзного внимания философии и других гуманитарных наук» (Козырьков В.П. Освоение обыденного мира. Н. Новгород, 1999. С. 159).
Искусство гораздо раньше науки исследовало и утвердило культурную ценность обыденной жизни. Достаточно вспомнить живопись «малых голландцев» и немецко-австрийский «бидермай-ер» - духовное движение и художественное течение 1820-1850 гг., незаслуженно обойдённое вниманием отечественной науки. Бидер-майер как выражение жизненных ценностей и мировоззрения не-
108
мецкого бюргерства с его интересом к скромным семейным радостям и заботам, поэтизацией мира вещей, уюта домашнего интерьера был следующим после реализма голландской живописи художественным возвышением обыденной жизни «среднего класса». Именно бидермайер создаёт целостный, законченный по стилю жилой интерьер, в котором исследователи обнаруживают большую часть современных типов мебели.
С одной стороны, мир искусства - это мир воображаемый, идеальный, но в то же время это мир, в котором человеку хотелось бы жить и переживать его как свой, родной мир, близкий ему по вкусу, эмоциям, отношениям. Одним словом, в художественном пространстве всегда просвечивают обыденные явления. Поэтому в определённой степени искусство и существует для того, чтобы разглядеть, понять и освоить повседневность, в которой человек живёт реально. Являясь средством освоения повседневного мира, искусство постепенно становится самостоятельной формой сознания и само в себе формирует свой обыденный мир и свои элементы обыденного сознания.
Таким образом, искусство отражает обыденное сознание, а это происходит двояким образом. Художника интересует обыденность как материал для создания художественных образов или в качестве средства и условия для развития своего таланта. Поэтому для него важны те аспекты повседневной жизни, которые сфокусированы в его творческом восприятии.
Художник, который в своих произведениях отражает обыденный мир, мир обычного человека, видит ту же повседневность, что и обыватель, но по-своему её осмысливает и переживает. Воспроизводя повседневность в формах самой этой обычной, протекающей через мысль и чувства его реальной жизни, художник так или иначе возвышается над этой жизнью. Искусство тем самым помогает освоить его реальную жизнь и сделать обыденной, то есть близкой, родной, привычной, которая греет ему душу, наполняет все его повседневные действия смыслом и эмоциями. Тем самым искусство и воспроизводит обыденный мир, и создаёт его, как сделали это своим творчеством малые голландцы, показав миру прелесть незатейливой обыденной жизни со всеми её милыми подробностями, которые наполняют жизнь простого человека, обывателя, смыслом, создают уют и покой.
Художественный образ обывателя, воссозданный малыми голландцами, порождает радость узнавания «реального мира через любимые человеком отдельные черты и приметы, изображённые в художественном произведении» (Там же. С. 113).
Реальный мир вошёл в художественное пространство западноевропейской живописи ещё в эпоху Возрождения, но именно в гол-
109
ландской живописи XVIII века быт, повседневная жизнь человека стала главной темой, разработанной целой плеядой талантливых живописцев.
Повседневность предстаёт в бытовой живописи малых голландцев прежде всего как «хронотоп ежедневных занятий, дел и забот» [Повседневность как текст культуры: материалы междунар. науч. конф. «Повседневность как текст культуры». Киров, 27-29 апр. 2005 г., Киров: Изд-во ВятГГУ, 2005. С. 328].
В бытовой картине основным атрибутом культурного героя, представителя своей эпохи становится не внешний облик, а дело, повседневное занятие, которое является главной характеристикой человека, а внешний облик и костюм только дополняют его.
На картинах Я. Стена («Игра в триктрак», «Мать и дитя»), Г. Метсю («Завтрак»), П. де Хоха («В комнатах»), Вермеера Делфт-ского («Улочка Делфта»), Г. Терборха («Бокал лимонада»), Д. Халь-са («Концерты» и «Весёлые компании») и других мы видим простого обывателя с его характером, привычками, вкусами, разглядываем перипетии суетного веселья большого или малого застолья, ощущаем обаяние обжитого, ухоженного интерьера, уют обычной городской улочки, возбуждаем свой аппетит видами свежих продуктов, красиво уложенных на блюде. Это действительно живопись реального мира, проникнутого поэтизацией обыденного, прославлением созданной обывателем простой и вместе с тем продуманной, обустроенной жизни.
Самым вдохновенным гимном жизни обывателя представляет собой живопись Вермеера Делфтского, оставившего сравнительно немного полотен. Что бы он ни писал: занятых рукодельем и уборкой женщин, видимых в открытых дверях аккуратных домиков («Улица в Делфте»), нарядную даму, присевшую за инструмент в ожидании гостей («Женщина за клавесином»), беседующих за накрытым ковром столом бравого солдата и кокетливую девушку («Солдат и смеющаяся девушка») или одинокую девичью фигурку у окна («Девушка с письмом»), - он разрабатывает одну тему - тему тайны жизни человека в повседневном окружении. Всё гармонично, всё строго и разумно упорядочено в обыденном существовании, всё достойно пытливого взгляда художника, с интересом изучающего жизнь обычного человека и стремящегося в этой обычности разглядеть смысл бытия.
Главным организующим, гармонизирующим началом служит в картинах Вермеера Делфтского холодноватый серебристый свет, свет спокойного бессолнечного северного дня.
Несколько выпадает из общего ряда по своему настроению портретист Франц Хальс, который прекрасно улавливал и умел передавать сиюминутное настроение модели. Лица на его портретах
110
оживлённые, улыбчивые, общительные. Художник любил заглядывать «под маски» своих героев-обывателей, показывая их в те моменты, когда они расслаблялись и демонстрировали свою глубинную сущность. Хальс показывал ту роль, которую играл культурный герой его эпохи, утверждая своим творчеством, что весь мир - это театр. Вот перед нами улыбающийся почтенный бюргер, вот непринуждённо самоуверенный офицер, вот лукавая цыганочка. Художнику удавалось так тонко показывать характеры персонажей благодаря высокому колористическому мастерству. Хальс умел передавать свыше двадцати оттенков чёрного на своих полотнах, причём, чёрный цвет у художника был то ликующе-жизнерадостным, то мрачно-глухим, то почтенно-бесстрастным.
Решительный поворот к воплощению повседневности как таковой и нового культурно-исторического типа личности происходит тогда, когда в живописном пространстве появляются фигуры людей, не просто занятых каким-то делом, но полностью погружённых в свои дела и занятия. Они ничего не демонстрируют, не играют, они естественно, органично существуют. Меняется и позиция наблюдателя, зрителя. Это уже не приглашённый на спектакль жизни, а случайный прохожий, который как бы невзначай, ненароком оказывается свидетелем открывшейся его взору сцены.
Повседневная жизнь героев голландской живописи - это жизнь представителей разных социальных слоёв, с соответствующими персонажами, делами и обстановкой. Здесь и крестьяне, и бюргеры; и мужчины, и женщины.
Повседневные привычки и связанный с ними образ жизни голландцев, да и всех европейцев, начинает меняться в конце XVI-XVII вв. в связи с включением в ежедневное потребление новых для Европы экзотических растений и продуктов: табака, чая, кофе. Особенно ярко отразили живописцы изменения в привычках и поведении культурных героев современности, касающихся табакокурения. Курительную трубку и табакерку можно встретить на многих полотнах малых голландцев.
Женщина была показана как хозяйка, мать, рукодельница. Женщина часто представала читающей или пишущей письмо. Очень часто герои картин малых голландцев предстают музицирующими, играющими в карты, шахматы.
Таким образом, малые голландцы открыли миру нового героя -обывателя, его привычки, образ жизни, увлечения, и всё это предстало перед нами через призму повседневности, которую так детально изучали и осмысливали художники.
Такое же внимание миру обывателя было уделено в живописи бидермайера. Центральная тема живописи бидермайера — повседневная жизнь «маленького человека». Галерею подобных персо-
111
нажей, живых и трогательных, создал художник-самоучка из Мюнхена Карл Шпицвег (1808-1885). Таков «Бедный поэт» (1839), творящий в убогой чердачной комнате, где зонтик закрывает дыру в крыше.
Мастер бидермейера относился к своим героям с теплотой, но не идеализировал их. Он мог посмеяться над ними, как Иоганн Эрдманн Хюммель (1769-1852), автор картины «Увеселительный сад в Берлине» (1831). Он подметил, как гуляющие студенты, военный и дамы с детьми отражаются в перевёрнутом виде в полированных стенках огромной гранитной вазы. Художник не просто безмятежно любовался миром, но находился в живом контакте с ним.
Бидермайер противостоял академической традиции, не связывая себя особым почтением к старым мастерам. Озорной насмешкой выглядит картина Иоганна Петера Хазенклевера (1810-1853) «Сцена в мастерской» (1836 г.), где молодые живописцы, оборванные и бесшабашные, весело толпятся на фоне большого холста, повёрнутого к зрителю тыльной стороной, о которую не раз вытирали кисть. Череп, фонарь, шпага и фолианты, разбросанные по комнате, здесь не символы суеты, как в живописи XVII в., а просто веши, реквизит живописца. Бидермайер, ощутивший художественную ценность настоящего, а не прошлого, был «питательной средой», в которой зародился реализм середины XIX в.
Представление о бидермайере помогает проникнуть в сущность культурного героя той эпохи, героя-обывателя, для которого уют и покой повседневного существования как раз и воплотились в образе жилища в данном стиле. Откуда же возникло такое стремление к спокойному уединению?
Первая половина XIX в. стала для Австрийской империи эпохой глобальных перемен. В этот период была создана система полицейского государства, характерными чертами которой стали наличие цензуры, слежки за гражданами страны и т. п. В результате подобного произвола властей общественная жизнь пребывала в состоянии полного кризиса. В Германии наступил период Реставрации, когда были ликвидированы институты Французской империи и шло восстановление в правах дворянства и монархии. И даже объединение раздробленной Германии и Австрии в единый Германский союз существенно не изменило ситуацию, в странах хватало проблем. Бидермайер и был рожден желанием бюргерского общества отмежеваться от общественных проблем и глобальных катаклизмов, ограничиться комфортным и спокойным существованием в своём "уютном мирке". Так, на смену революционному куражу пришел бюргерский послевоенный настрой на отдых и умиротворение в повседневности. Стиль бидермайер не произвел переворота в искусстве организации жилого пространства - он явился следствием
112
буржуазной практичности в отборе и сочетании наиболее привлекательных с точки зрения обывателя форм и черт предшествующих стилей. Именно этот стиль стал выразителем вкусов и пристрастий буржуазных кругов.
Как видим, искусство очень подробно выявляло и фиксировало любые изменения, происходящие в жизни общества и в сознании представителей определённой эпохи, показывало нам характерные особенности повседневной жизни культурных героев-современников.
М. Н. Махова
Индивидуализация самосознания личности в культуре Серебряного века (из творческого наследия А. Ахматовой)
Тенденция личностной индивидуализации и повышение уровня самосознания является одной из наиболее характерных черт культуры Серебряного века. Вся литература этой эпохи сконцентрирована на проблемах и исканиях индивида. Вопросы одиночества, смысла человеческой жизни, отношений человека и общества предстают в произведениях культуры того периода. Коснулось это и поэзии. В русской художественной культуре Серебряного века получили распространение такие явления в искусстве как отказ от гражданских идеалов и веры в разум, погружение в сферу индивидуалистических переживаний. Человек начинает восприниматься как личность, личность же становится духовной и материальной ценностью общества и мироздания. Как одна из тенденций, возникает своеобразный антропоцентризм, наполненный пессимистическим содержанием. Одним из ярких явлений эмансипации творческого поприща представительницами прекрасного пола, отразивших данную позицию, стало поэтическое наследие А. Ахматовой. Другим вариантом решения проблемы стала социальнофилософская позиция части художественной интеллигенции, которая пыталась «уйти» от сложностей жизни в мир грез, снов ирреальности, а подчас и мистики.
Индивидуализация содержания культуры Серебряного века проявилась по многим направлениям. В частности это относится к процессу творчества. Последнее, конечно, не означает, что до этого не было женщин, занимавшихся стихосложением. Писала стихи Н.Н. Пушкина, жена великого русского поэта, только творчество ее так и осталось в тени имени и таланта мужа. Среди поэтесс, профессионально занимавшихся стихосложением до эпохи Серебряного века, можно также назвать такие имена, как Каролина Павлова,
113
