CC BY
83
УДК 39
Эмих Наталья Александровна Natalia Emikh
ОБРАЗ НАРОДА КАК НОСИТЕЛЯ НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЫ:
ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ
IMAGE OF THE PEOPLE AS CARRIER OF NATIONAL CULTURE:
THE PAST AND THE PRESENT
Рассматривается одна из наиболее актуальных проблем в философии — интерпретация народной культуры в прошлом и настоящем. Автор подчеркивает необходимость интерпретации народной культуры путем раскрытия образа народа, его ценностей. В качестве ключевого понятия выделяется народ как субъект-носитель народной культуры
Ключевые слова: народная культура, культурные образцы, ценности культуры, современное общество
In the given article one of the most actual problems in philosophy — a problem of interpretation of national culture in the past and the present — is considered. The author underlines necessity of interpretation of national culture by disclosing the image of the people and its values. The author singles out the people in the role of the subject-carrier of national culture as the key concept
Key words: national culture, cultural samples, values of culture, modern society
Для интерпретации народной культуры первостепенное значение имеет понимание образа носителя этой культуры, чьи ценности, идеалы, стереотипы поведения, образ и стиль жизни она выражает, декларирует, предписывает или, напротив, накладывает запрет, не рекомендуется для членов сообщества, которые представляют данную культуру, принимая ее от предков и передавая потомкам. Взгляд с таких позиций обнаруживает существенное различие между народной культурой прошлого и более поздним, а также современным ее вариантом, притом, что есть основания рассматривать эти феномены как народную
культуру.
Истоки народной культуры берут свое начало от протокультуры рода, племени. Затем ее носителем становится этнос (от греч. Ethnos — народ). Однако применительно к тому времени, когда члены рода, племени, этноса в равной мере представляли собой народ как популяцию данной общности,
понятие «народ», равно как и «народная культура», еще не обрели своей специфической семантики. Они стали обретать ее тогда, когда у представителей единого сообщества возникло желание отделить народ от не-народа, которое было естественным выражением возникающих социальных и культурных различий [2; С. 99].
Осознание принадлежности к народу и включенности в народную культуру характеризует тот период, когда общество приобретает более сложную, иерархическую структуру. В нем выделяются классы, сословия, группы, формируется представление о высших и низших слоях общества. И те, и другие вырабатывают свои варианты культуры. В рамках общей культуры возникают субкультуры социальных общностей и групп. Различия между ними со временем становились все более существенными. Если в допетровской России в боярских хоромах и крестьянских избах не только говорили на одном языке, но и пели одни песни,
одинаково исполняли обряды, имели похожий жизненный обиход, то в послепетровской России высшие и низшие сословия с течением времени стали все более различаться, говорить на разных языках, ориентироваться на разные эталоны во многих сферах жизни и т.д.
Впоследствии это дало основание для создания идеологических и социально-политических теорий о двух культурах в российском обществе. Очевидно, что названные различия создали почву, на которой сформировался мифологизированный образ народа, и этот образ занял видное место в отечественной культурной традиции (в художественной литературе, публицистике, философии), в отличие от западных культур [4; С. 37].
Понятие «народ» получает и сохраняет этносоциальный характер и в современном обществе. Однако в условиях социально стратифицированного сословного общества под народом понимали не все население страны, а в основном тех, кого относили к «простому народу», т.е. низшие и средние классы. Это, прежде всего, крестьянство, городские низы, отчасти мещанство, низшее духовенство. Четкую грань между народом и не-народом определить затруднительно. Однако она отмечается теоретиками [1; С. 247]. Отражена она и в изданиях энциклопедического характера советского периода, где народное творчество выражается как искусство, непосредственно создаваемое трудящимися в условиях классовых обществ. Народная культура в классово-антагонистических формациях выступает как культура низов в противоположность культуре верхов и отражает трудовую деятельность, быт, духовные запросы и чаяния непривилегированных классов и слоев сельского и городского населения. Поначалу народной культуре в России противостояла церковнокнижная традиция, потом сформировалась и светская [3; С. 24]. Историческая народная культура аккумулировала огромный социальный опыт, охватывая и упорядочивая все стороны жизни общины, сословия, этнического сообщества, ибо именно эта
культура сохраняла и поддерживала этническую идентичность представителей этих социальных общностей и базировалась на этнических традициях.
В результате на протяжении веков народная культура создала свой, вполне оригинальный мир представлений, ценностей, норм, символов и способов их воплощения и реализации в социальных условиях жизни общины. Эстетический аспект, оставаясь частью этой синкретической культурной системы, также получил символическое выражение в целостности и органичности художественного мира аутентичного фольклора классической поры.
Переставая быть народной культурой в прежнем, исконном смысле слова, историческая крестьянская культура становится со временем художественным наследием, признанным специалистами и обществом в целом. Так, в советское время на долгие годы и десятилетия фольклор попал в разряд пережитков прошлого, архаики, и лишь в последние полтора десятилетия вновь стал объектом повышенного внимания.
Очевидно, за этими перипетиями в судьбах народной культуры прошлого стоит частичная потеря носителя, сужение или трансформация этой социальной базы, когда роль носителя (а не только знатока, исследователя) берут на себя, например, специалисты-искусствоведы или фольклористы, любители-краеведы и пр.
На границе XIX и XX вв. понятие «народ» в российской социально-философской традиции обрело особый, метафизический смысл, в котором соединялось и представление об определенном комплексе социально-нравственных черт — генотипе русского человека, и видение его в качестве носителя широко понимаемой русской идеи, великой драматической судьбы, большой духовной потенции и т.д. Подобный комплекс идей соответственно отрефлектирован в кругах интеллигенции. Однако большую роль в этом сыграли образы традиционной культуры, близость к народному миросозерцанию определялась способностью идентифицироваться с этой системой ценностей, т.е. при-
числить себя к народу, осознать себя частью этой общности [6; С. 23].
Народ, как общность советского периода, обладал своей особой культурой, подобной культуре этнической или сословногрупповой. До сих пор сохранились (теперь уже в качестве советской субкультуры) ценности, которые ранее имели универсальное «общенародное» значение в советском обществе. Это ценности имперско-апологетического характера: принадлежность к великой державе, занимающей шестую часть земного шара, благополучие страны, представление о социализме как всеобщем равенстве и социальной защищенности, гарантируемых этой державой, уверенность в необходимости постоянной борьбы против врагов, против войны, за мир, за высокие производственные показатели. Круг этих идеологем, ставших стереотипами массовой советской культуры, оказался достаточно жизнеспособным и после того, как прежние государственные механизмы функционирования культуры фактически перестали действовать. Эти стереотипы практически вжились в массовое сознание.
В советские времена даже в годы наиболее жесткого тоталитаризма существовали элементы другой культуры, противостоящей массовым советским стереотипам: культуры неофициальной, полуофициальной или даже непризнанной, незамечаемой, искореняемой, культуры повседневного бытия людей, групп, сообществ. Все это вопреки трудностям существовало, однако в особых условиях андерграунда, полного или частичного, чаще в кругах интеллигенции. Однако и массовая повседневная культура, например, молодежная, сохраняла отпечаток альтернативности. Носители такой культуры порой чувствовали себя представителями подлинной народной культуры, противостояли официальной, квазинародной. Иногда они образовывали относительно закрытые группы и сообщества, замкнутые на своих интересах.
Ситуация 90-х гг. XX в. назревавшая, по крайней мере, с конца 70-х — начала 80-х гг., создала беспрецедентную ситуа-
цию социального и культурного плюрализма, возможности которого общество пока не в состоянии полноценно использовать. Это дело будущего. Не сформировались пока и более или менее четкие социальные структуры, пронизывающие все общество, хотя процесс структурирования уже начался [5; С. 293].
Наше время динамично трансформирует и образ народа, и связанные с ним ценности, символы, формы социального поведения, эстетические и этические ориентиры. Народ сегодня — это не просто бедные, в отличие от богатых, не воплощение неких идеальных качеств национального генотипа, не государственный монолит, приравненный к обществу в целом. Однако несомненно, что понятие «народ» продолжает жить, а социокультурная и этнонаци-ональная идентификация с народом сохраняет свою актуальность.
О наличии народа говорит сам факт осознания представителей населения или нации в качестве некоего целого, идентификации себя с этим целым, помимо идентификации с семьей, жителями своего города, поселка, членами какого-либо круга или компании, профессионального сообщества, толпой на улице, очереди в магазине (толпа, люди на улице или в очереди в экстремальных ситуациях могут выступать подобием народа). Объективно за осознанием своей причастности к народу стоит разное содержание, связанное с разным социальным и культурным наполнением. Образ народа может расширяться до грандиозных масштабов, охватывая огромный временной и пространственный ареал и вбирая представителей нации или разных наций во многих поколениях.
Важное место занимает фактор совместного участия в крупном историческом событии — войне, революции, борьбе за общее дело, осознаваемое как справедливое, важное для общего выживания и благоденствия. Принадлежность к группе, к одной из сторон в борьбе (а иногда и к каждой из сторон) осознается как принадлежность к народу в целом, выражение его воли и ча-
яний. В худшем варианте за этим может стоять популистская политическая игра. Элемент исторической игры, попытки так или иначе приватизировать образ народа имеют место, но и их следует рассматривать как феномен культуры, не обязательно народной. В качестве доминанты народного самосознания может выступать фактор этнической или религиозно-конфессиональной принадлежности, особенно если он поддержан социально-политической ситуацией [7; С. 88].
Образ народа может быть укоренен глубоко в истории. В основе его лежит ощущение сопричастности к каким-то крупным историческим свершениям в жизни своей страны, общества, к ярким эпохам в культуре, которые продолжают озарять своим светом настоящее, каким бы трудным оно ни казалось современникам. В этом случае последними движет стремление удержать или даже воссоздать во всей целостности временную и смысловую глубину культуры, энергетику и обаяние культурной среды, почувствовать живую преемственность прошлого, настоящего и будущего, ассимилировать социальный опыт разных эпох, как бы «примеряя на себя» разные культурные парадигмы прошлого. Происходит идентификация с прошлой культурой, и через культуру люди осознают себя единым народом.
Таким образом, объектом идентификации может стать и народ России с ее тысячелетней историей, и советский народ после 1917 г. (определенное число росси-
Литература
ян сохранило воспринятую со школьных лет привычку начинать «главную» историю России с 1917 г.), и даже отдельные слои населения. Во всех этих случаях в среде участников события, движения, процесса создаются знаково выраженные элементы своей культуры: символика, одежда, нормы и правила общения внутри сообщества. Иногда особым значением и смыслом наделяются уже бытующие ранее культурные тексты, предметы обихода, географические места и объекты.
В этой связи создается если не целостная развернутая культура, то культурный слой, окружающий неким ореолом события, движения, эпоху и ту общность, которая сложилась как целое благодаря этому, а также поддерживает и воспроизводит свою идентичность, т.е. самобытность в меняющихся условиях.
Мы делаем вывод, что в современных условиях социальная база народной культуры довольно неопределенная и, соответственно, эта культура, так или иначе, соприкасается с образцами культур и субкультур самых разных социальных и этнических сообществ, слоев, групп, идентифицирующих себя с народом и получающих санкцию общества на такую идентификацию. Поэтому народная культура сегодня — это не только круг реальных объектов и процессов в культуре, но и угол зрения или способ видения и понимания этих объектов и процессов, которые могут быть рассмотрены и совсем с других позиций.
1. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука / Э.С. Маркерян. — М.: Наука, 2001. - С. 247.
2. Сарингулян К.С. О регулятивных аспектах культурной традиции / К.С. Сарингулян. — М.: Наука, 2002. — С. 99.
3. Сидоренко В.Ф. Идея проектной культуры. Науки о культуре: Итоги и перспективы / В.Ф. Сидоренко. — М., 2003. — С. 24.
4. Бапбурин А.К. Этнические аспекты изучения стереотипных форм поведения и традиционная культура / А.К. Бапбурин. — М.: МФК, 1999. — С. 37.
5. Некрасова М.А. Народное творчество как часть культуры / М.А. Некрасова. — М.: Экзамен, 2001. — С. 293.
6. Мамонтова Н.Н. Проблемы изучения традиционных форм культуры и понятие «народное искусство» / Н.Н. Мамонтова. — М., 2000. — С. 23.
7. Михайлова Н.Г. Ориентация на традиционную культуру в современном народном творчестве / Н.Г. Михайлова. — М.: Наука, 2002. — С. 88-90.
Коротко об авторе.
-Briefly about the author
Эмих Н.А., канд. филос. наук, доцент кафедры социальной антропологии, религиоведения и философии, Читинский государственный университет (ЧитГУ)
Служ. тел. 26-22-29
N. Emikh, Candidate of Science (Philosophy), Assistant Professor of Social Anthropology, Religious Studies and Philosophy Department, Chita State University
Научные интересы: изучение особенностей народной культуры в современном обществе
Areas of expertise: Research of features of national culture in a modern society
