CC BY
36Северного Кавказа ... С. 16; Орфинская О. В. Реконструкция одежды ... С. 115.
8. Кузнецов В. А. Очерки истории алан ... С. 262.
9. Равдоникас Т. Д. О некоторых типах аланской одежды Х-ХП вв. // Кавказский этнографический сборник. Вып. 5. 1972 С. 201-206; Самарина Л. В. Цвет в культуре карачаевцев и балкарцев (К истокам формирования традиции) // Карачаевцы и балкарцы: язык, этнография, археология, фольклор. М., 2001. С. 230.
10. Равдоникас Т. Д. О некоторых типах аланской одежды ... С. 204-208; Демаков А. А., Орфинская
О. В. Скальное погребение IX в. из Нижне-Архыз-ского городища // Третьи Минаевские чтения: материалы науч. конф. Ставрополь, 1999. С. 78.
11. Доде З. В. Средневековый костюм народов Северного Кавказа ... С. 18-19; Иерусалимская А. А. Одежда раннесредневекового населения
предгорий Северного Кавказа (по материалам могильника УШ-ІХ вв. Мощевая Балка) // Шестые Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. М., 1976. С. 23; Равдоникас Т. Д. Очерки по истории одежды ... С. 68; Орфинская О. В. Реконструкция одежды ... С. 113, 115; Она же. Текстиль УИ-Х вв. ... С. 522; Доде З. В. Аланский женский головной убор из могильника Подорванная Балка в Нижнем Архызе // Вопросы археологии и истории Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1991. С.124-126.
12. Равдоникас Т. Д. О некоторых типах аланской одежды ... С. 67; Орфинская О. В. Реконструкция одежды ... С. 113.
13. Доде З. В. Костюмы алан УИ-Х вв. на рельефных сценах гробницы с реки Кривой // Крупновские чтения 1971-2006 ... С. 523; Она же. Средневековый костюм ... С. 59, 111.
S. F. LuBovA. THE central ciScAucASIAN PEOPLES'
COSTUME IN THE V - BEGINNING OF THE XIII cENTURY:
MIXTURE OF ABORIGINAL AND FOREIGN TRADITIONS
Basing on the archaeological discoveries, the Central Ciscaucasian peoples' costume is reconstructed. Complex combination of influences caused by the fact that the most important trade routes were on this territory in the Middle Ages is shown in the article.
Key words: medieval trade routes, traditions, components of a costume.
З. А. ИСРАПИЛОВА ОБРАЗ «МАРТОВСКОЙ СТАРУХИ» В МИФОЛОГИИ ДАРГИНЦЕВ
Рассматривая способ персонификации холодного времени года в представлениях дагестанцев, автор сопоставляет легенды Северного Кавказа о зимней стуже со сказаниями иных этносов.
Ключевые слова: языческие верования народов Дагестана, мифы, календарные обычаи и обряды.
Мифологические представления народов Дагестана были тесно связаны с природой и культом плодородия (календарные и аграрные праздники). Даргинцы, аварцы, андийцы, лакцы, лезгины, ру-тульцы, цахуры особо выделяли небольшой период на рубеже зимы / весны, неустойчивость погоды которого вошла у них в поговорку. Поскольку от климатических условий зависела судьба земледельца и животновода, говорили, что эти дни гьа-дил хъанра - дулганра (вскармливающие - уничтожающие) [1]. Лакцы называли этот промежуток времени Аьжюжал гьантри (дни Аьжюжи), къа-рил дяркъу (холод старухи), аварцы - ажюжал, андийцы - бардол азизол (спорные дни), чамалин-цы - ягьудалдие милъабе (женские дни), лезгины - къаридикъар (старухины дни), рутульцы -къаринене (бабушкины дни), цахуры - къари йыг-быр (дни старухи). Даргинцы именовали егорухъ-нала бурх1ни (дни старухи), урехила бурх1ни (дни страха), иллагьила бурх1ни (дни трудностей), рухъ-нала дагь (ветры старухи), особо отмечали понижение температуры и сильные ветры - «Зима и лето воюют» (Гара х1эбра дургъуле сад). Непредсказуемость природы требовала экономно расходовать корм для скота: его недостаток в совокупности с холодами был опасен для ослабевших
овцематок и новорожденных ягнят.
Границы данного периода не полностью совпадают. Для акушинцев с. Бутри аьжузла бурни (трудные дни) начинаются с зимнего солнцестояния и продолжаются 10 суток. Даргинцы некоторых селений (Дибгаши и др.) выделяют 18-20 холодных ц1илкъала барх1и (дни ветки) в конце февраля - начале марта.
Аварцы, годоберинцы, андийцы, каратинцы (и частично даргинцы) полагают наиболее значимым период появления молодой травы (апрель), который, согласно их верованиям, опасен: в это время нечистая сила может наслать на людей болезнь. Пугая демонами, старики не разрешали детям бросать камни туда, где появилась молодая трава. Вполне возможно, подобные меры предосторожности предпринимались для защиты зелени от вытаптывания и потрав [2].
Цудахарцы «днями бабушки» (хуххула берме) называют семь холодных суток до весеннего равноденствия. По народному преданию, эту неделю старуха отдала жене сына, оставив более теплые дни (после 22 марта) - Г1яжу Життинна берме -своей внучке [3].
У многих народов Дагестана в разных вариантах распространена легенда о старухе, которая
неэкономно расходовала корм для овец, топливо и к началу апреля осталась без того и другого. В одной из даргинских версий сказания говорится: эта старая женщина уже радовалась, что она и ее быки пережили суровую зиму, но снова вдруг ударили морозы страшной силы, у ее животных даже треснули рога. Согласно другому варианту этой мифологической истории, тогда замерзла и умерла сама старуха, вышедшая из дома по своим надобностям [4].
Подобные предания существовали и у других народов Северного Кавказа - чеченцев, ингушей [5], карачаевцев, балкарцев [6], горных таджиков [7] и узбеков Хорезма [8]. На юге Средней Азии самые холодные дни, предшествовавшие наступлению Навруза - древнего иранского нового года (в день весеннего равноденствия), назывались «дни старухи Оджиз». Оджиз (Оджуз) отождествляли с зимой и холодным ветром, неблагоприятно воздействующим на скот, молоко и на рост человеческих волос. Весной Оджиз умирала, и люди радовались теплу и солнцу [9]. Исследователи видят истоки этого мифологического образа в древнейших религиозных представлениях иранского мира: «Сквозь поздний внешний образ неприятной старухи, можно сказать “бабы яги”, вероятно, проступает прототип древнеиранского женского божества водной стихии и плодородия» . Можно предположить, что указанное сверхъестественное существо покровительствовало и домашнему скоту.
Примечательно, что представления о «мартовской старухе» бытовали не только на Северном Кавказе и в Средней Азии, но и в Европе. Так, в разных областях Франции «три последних дня февраля и три первых дня марта (в некоторых областях три последних дня марта и три первых дня апреля) считались несчастливыми днями, “днями старухи”» [11]. Практически во всем Средиземноморье и в Передней Азии известен следующий вариант легенды. Некая старуха, не дождавшись весны, отправилась со своим стадом овец или коз на пастбище, по дороге она ругала уходящий месяц, и тот, дабы наказать ее, занял несколько дней у последующего. Старуха погибла от холода вместе со своими животными [12].
Возможно также, что и названия месяцев и периодов традиционного сельскохозяйственного календаря народов Дагестана, у большинства горских народностей совпадающие [13], были посвящены определенным божествам (в том числе -и персонификациям времен года). Например, у вайнахов апрель назывался Тушоли-бут, по празднеству в честь божества Тушоли, май - Сели-бут, июль - Мятцели-бут [14]. У белорусов времена года также олицетворялись и имели свои названия: весна - Ляля, лето - Цеця, осень - Жыцень, зима -Зюзя [15].
Таким образом, «мартовская старуха» в мифо-
логии даргинцев и других дагестанцев представляет собой персонификацию времени года и отождествляется с определенным промежутком в конце зимы - начале весны, с которым связаны многочисленные предания и легенды, поговорки, приметы.
Литература
1. Булатова А. Г., Булатов А. О. Некоторые религиозные верования и мифологические представления дагестанцев, связанные с календарем // Проблемы мифологии и верований народов Дагестана. Махачкала, 1988. С. 41-42.
2. Булатова А. Г. Сельскохозяйственный календарь и календарные обычаи и обряды народов Дагестана. СПб., 1999. С. 52-53, 56.
3. Омаров И. И., Сефербеков Р. И. Аул Куп-па: ист.-этнограф. очерки: Х1Х-ХХ вв. Махачкала, 1996.С. 188.
4. Булатова А. Г., Булатов А. О. Некоторые религиозные верования ... С. 42.
5. Мадаева З. А. Народный календарь чеченцев и ингушей в конце XIX - начале XX в. // Советская этнография. 1980. № 6. С. 80-81.
6. Шаманов И. М. Народный календарь карачаевцев // Из истории Карачаево-Черкессии. Вып. 7. Черкесск, 1974. С. 313.
7. Андреев М. С. Таджики долины Хуф. Вып. 1. Сталинабад, 1953. С. 87; Он же. Материалы по этнографии Ягноба. Душанбе, 1970. С. 156-157.
8. Снесарев Г. П. Реликты домусульманских верований и обрядов у узбеков Хорезма. М., 1969. С. 89.
9. Антонова Е. В., Чвырь Л. А. Таджикские весенние игры и обряды и индо-иранская мифология // Фольклор и историческая этнография. М., 1983. С. 27.
10. Адрианов Б. В. Земледелие наших предков. М., 1978. С. 27.
11. Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы: весенние праздники. М., 1977. С. 31.
12. Кабакова Г. И. Структура и география легенды о мартовской старухе // Славянский и балканский фольклор: Верования. Текст. Ритуал. М., 1994. С. 209-222.
13. Гаджиева С. Ш., Трофимова А. Г. и др. Старинный земледельческий календарь народов Дагестана. М., 1964; Гаджиева С. Ш., Османов М. О. и др. Материальная культура даргинцев. Махачкала, 1967. С. 54-59; Алиев Б. Г. Сельскохозяйственный календарь даргинцев // Вопросы истории Дагестана (досоветский период). Вып. 1. Махачкала, 1974. С. 189-198.
14. Далгат Б. К. Первобытная религия чеченцев // Терский сборник. Вып. 3. Кн. 2. Владикавказ, 1893. С. 45.
15. Афанасьев А. Н. Живая вода и вещее слово. М., 1988. С. 434-437.
z. a. israpilova. the image of the «march old woman» in dargins' mythology
The author of the article compares the North Caucasian legends about hard frost with the other ethnic groups' legends, considering the way to personify the cold time of the year in Daghestanis' notions.
Key words: Daghestanis' pagan beliefs, myths, calendar customs and rites.
